#Бояръ-Аниме. Моров. Том 6

Глава 4

В Кремле, как оказалось, уже собралась большая часть людей из списка приглашенных. Я пожал руки знакомым и раскланялся с теми, кто мне еще не встречался.

— Вы сильно перекроили мир медицины, Иван Владимирович, — произнес сухой пожилой мужчина, держащий руки в карманах пиджака.

Несложно было представить его в медицинском халате. Привычная поза, характерная для многих медиков с их особым покроем спецодежды. Впрочем, Алексей Петрович Дворов, главный врач одного из военных госпиталей Российской Империи, уже давно отошел от практики, возглавляя администрацию своего заведения.

— Время меняется, и мы должны успевать перестроиться вслед за ним, — ответил ему я. — Кто не хочет оставаться на месте, должен идти. А если стоять на месте, нас снесет лавиной.

— В этом с вами не поспоришь, Иван Владимирович, — усмехнулся Алексей Петрович. — Однако я не упрекаю вас — многие хорошие специалисты все равно остались на своих местах. Люди пока еще не склонны доверять магии настолько, чтобы перестать обращаться к профильным специалистам, да и Министерство здравоохранения часть сотрудников перекинуло на менее приоритетные направления. В кои-то веки военные госпитали полностью укомплектованы.

Я кивнул ему, и в этот момент секретарь государя встал из-за своего стола.

— Господа, его императорское величество готов вас принять, — объявил он, после чего подошел к двери в кабинет монарха. — Прошу вас заходить.

Виктор Константинович сидел за своим столом, перебирая бумаги, пока мы собирались на указанных им местах. Небольшой журнальный столик был окружен стульями, на которых мы и разместились.

Наконец, последним опустился на свое сидение и государь.

— Итак, господа, я собрал вас здесь по весьма важной причине, — заговорил император. — Немногие из вас знают, но нами были предприняты попытки уменьшить произведенные присутствующим здесь Иваном Владимировичем Моровым артефакты.

Он указал рукой в мою сторону, словно призывая остальных внимательно меня рассмотреть.

Я отнесся к этой новости совершенно спокойно. И так было ясно, что Виктор Константинович попытается разложить яйца по многим корзинам. Просто чтобы не зависеть от капризов мальчишки, который уже вытребовал себе фактическую свободу.

В том, что у них ничего толком не выйдет, я был убежден. Слишком мало времени прошло, чтобы освоить артефакторику на должном уровне даже у специалистов, которые начали читать мои учебники не с нуля.

— Однако, как показала практика, во-первых, очень мало действительно полезных артефактов можно создать подобным образом, — продолжил Виктор Константинович. — Во-вторых, существует ранее не учтенная нами специфика. Поэтому вы все здесь, я хочу, чтобы каждый из вас высказал свое мнение по следующему проекту.

Государь подал знак, и один из дежурных гвардейцев положил на столешницу черный металлический кейс с биодатчиком. Прикоснувшись к кнопке, монарх откинул крышку и вытащил на свет несколько копий документов.

— Итак, предполагаемый нами артефакт или целая система предназначена для мгновенного исцеления травм у солдата, — озвучил свою идею император. — Предполагается, что такой артефакт сможет если не уберечь бойца, то хотя бы восстановить после травмы. Изначальным примером послужили обелиски массового исцеления, которые сейчас продолжают поступать в больницы и госпитали Российской Империи.

Пока присутствующие разбирали свои копии документов, я окончательно расслабился и стал ждать вопросов. Сидящий по правую руку от меня Венедикт Кириллович читал бумаги с интересом — его фабрика могла бы заняться уж если не всем заказом, то хотя бы часть производства под себя забрать.

А вот Панфилов был скорее мрачен. Если казне удастся реализовать такой проект, часть артефактов, которые продает государству Герман Мстиславович, окажутся бесполезны. И в отличие от Солнцева, которому будет не так дорого перестроить производство, Панфилову это обойдется в миллионы — слишком большие мощности у него задействованы, чтобы отказываться от них по щелчку пальца.

— Как вы видите, постепенно мы отходили от идеи именно исцеления ран, — когда все отложили документы, произнес государь. — Мои люди провели расчеты, стремясь вовсе убрать травмы за счет чар динамических щитов и защит. Тем более у нас уже есть пример такого применения этой магии, — Виктор Константинович вновь указал на меня. — Но здесь мы опять подходим к вопросу реализации таких артефактов. Одеть отряд мы можем легко, но перевооружать целую армию — это уже другой вопрос. И в первую очередь меня интересует ваше профессиональное мнение, какие последствия для нашей страны это повлечет.

Выдержав паузу, Виктор Константинович оглядел нас.

— Итак, кто может высказаться?

— Ваше императорское величество, боюсь, здесь мы ступаем на тонкий лед, — первым заявил психиатр. — Конечно, воздействие артефактов не вредит само по себе, однако вселяет в человека, который их станет использовать, ложное чувство бессмертия. И я не говорю сейчас о том, что наши военные вернутся домой и станут бегать в потоке автомобилей, уверенные в том, что с ними ничего не случится, хотя и таких отклонений я не отвергаю. Представьте, как солдат ведет себя на поле боя, ваше императорское величество. Он знает, что смертен и любая оплошность может стать последней, и действует так, чтобы не только поразить врага и выполнить приказ, но и выжить. Эти же артефакты дадут возможность действовать без оглядки на угрозу, и когда наступит разрядка артефакта, солдаты окажутся в смертельной ловушке. Это гарантированные потери, которые будут нарастать тем дальше, чем чаще наши бойцы станут прибегать к помощи таких артефактов.

— Вы что же, Илья Александрович, рекомендуете отказаться от защиты наших парней на передовой? — с легким недоумением спросил Анатолий Никодимович. — Сейчас, когда эта защита уже готова в теории, а через несколько недель уже начнет поступать в армию, вы предлагаете от нее отказаться⁈ Так, может быть, нам и современную артиллерию оставить на складе, а вместо нее требушеты использовать, чтобы солдатам не казалось, что они всемогущие боги войны?

— При всем уважении, ваше благородие, — поправив очки на переносице, покачал головой Илья Александрович, — но государь собрал нас не просто так. Я могу замолчать, если на то будет воля его императорского величества. Но тогда я не понимаю, что мы здесь вообще обсуждаем. Моров готов нам составить такой артефакт, а Солнцев с Панфиловым его произведут. Пускайте его потоком в армию, не слушайте сторонних специалистов, мы же все равно ни черта не понимаем в том, как живет наше войско и как он воюет.

Виктор Константинович переводил взгляд с одного на другого. Его брови были сведены вместе, отчего между ними образовалась морщина. Бытие монархом вообще все больше оставляло отметин на лице его императорского величества. И ведь это при том, что у него-то имелся доступ к омолаживающим и оздоровляющим артефактам.

Пожалуй, и хорошо, что он так много времени проводит именно в работе. Правитель, который тратит время впустую, обязательно доведет страну до краха. Люди, подобные Виктору Константиновичу и Михаилу Игоревичу — основа любого общества.

— Я вас услышал, Илья Александрович, — произнес государь. — Анатолий Никодимович, ваше мнение я и без того знаю: всего побольше и побыстрее. Но я собрал здесь консилиум не для того, чтобы вкладывать казенные средства без разбора. Алексей Петрович, вам слово. Что вы, как медик можете сказать нам по поводу этого проекта?

Дворов еще раз взглянул на документы и хмыкнул.

— Ваше императорское величество, я буду честен. Основные травмы, с которыми к нам попадают раненные — осколочные. Жертвы магии как таковой не живут достаточно долго, чтобы успеть получить помощь. Но против этого у нас есть средства. И, скажу честно, задачу свою они решают посредственно, — как бы между делом заметил он, бросив таким образом камень в огород Панфилова. — Там, где появляется сильный чародей, все решает случай. Так быть не должно, если вы спросите мое профессиональное мнение. Пулевые ранения же вовсе не так страшны по статистике, потому как их, во-первых, можно обработать на месте, во-вторых, времена сейчас не те, что прежде. Ракеты противника несут большую угрозу, чем масса солдат со стрелковым оружием. Да и не ходит сейчас никто пехотными батальонами, артиллерия не зря была названа предками богиней войны. Предлагаемая здесь защита нам если и нужна, то не настолько, как защита от мощных осколочных ударов. Если говорить совсем откровенно — та защита, которая сейчас применяется нашей армией на поле боя, достаточна. Она защищает от большинства осколков, пулевых ранений. Но как только речь заходит о сочленениях брони — я имею в виду конечности, открытые участки тела, то здесь начинаются сложности. Поэтому я считаю, что средства казны лучше направить на разработку более серьезной защиты. Как показала практика войны в Польше, именно это наша основная угроза.

Алексей Петрович договорил и замолчал, глядя на разложенные на столе чертежи солдатского обмундирования.

В принципе, мне была понятна его логика. Тратить силы на защиту от того, что и так не слишком вредит, непродуктивно. Легкораненые бойцы остаются на фронте или получают достаточную медицинскую помощь у ближайшего фельдшера.

А вот тяжелые случаи все либо попадают в госпиталь, либо умирают по пути до него. Так что слова Дворова понять было можно.

— Хорошо, я вас услышал, Алексей Петрович, — кивнул император, после чего повернулся ко мне. — Что скажете, Иван Владимирович? Есть у нас возможность защитить наших бойцов от ракет противника?

Я потер подбородок, разглядывая те же чертежи, что и главврач.

— Есть, ваше императорское величество, — кивнул я. — Но придется менять защиту. И серьезно. То, что наши бойцы носят сейчас, невозможно превратить в действительно мощные артефакты. Максимум — это, извините за прямоту, напичкать наших солдат одноразовыми исцелениями, которыми они смогут залатать практически любую рану. Однако здесь я бы советовал найти иное решение — как только враг получит в свое распоряжение такие артефакты, он их повторит. И если у него будет достаточно производственных мощностей и времени, против нас в какой-то момент выйдет бессмертная армия.

Я замолчал. Император и без моих напоминаний знает, насколько я не доверяю нашим структурам. Что говорить, если совсем недавно член Генерального штаба выкрал артефакты у своих же солдат ради наживы? Доверять им артефакты исцеления — все равно что дарить их противнику.

— Дорого, государь, — заговорил присутствующий на совещании казначей. — На одну только переделку брони уйдут миллиарды, если не триллионы. Сейчас на наших складах лежит обмундирования на пять миллионов человек. То есть мы можем вывести их в поле одномоментно, разумеется, теоретически. Полтора миллиона солдат действующей армии обеспечены практически впритык — каждый день их обмундирование изнашивается, артефакты применяются, чтобы нарабатывать навыки личного состава. И это я не считаю постоянных обновлений в оружии, которые обходятся казне в сотни миллиардов ежегодно. Я пока не представляю, как изъять достаточную сумму из бюджета, чтобы оплатить переоформление защиты для наших бойцов. В голову приходит только новый налог, но вы, ваше императорское величество, не хуже меня знаете — нельзя сейчас повышать поборы. И без того население ропщет от нагрузки. Мы, конечно, стараемся не выходить за рамки уже утвержденного бюджета, но казна едва сводит концы с концами, и все польское завоевание нам не помогает: вместо того, чтобы освоить ресурсы захваченной земли, мы тратим деньги, чтобы она не вспыхнула по приказу очередного ясновельможного пана.

Виктор Константинович усмехнулся.

— Предлагаете подарить эти земли Германии? — спросил он. — Мы не можем отступить, когда за эти территории пролито уже столько русской крови. В кои-то веки под рукой Российской короны оказалась значительная часть нашего исторического врага. Если мы дадим слабину, в историю мы войдем как слабейшее руководство Российской Империи.

— Нет, ваше императорское величество, я предлагаю сделать шаг назад, — покачал головой казначей, — и предоставить землю в Польше самым богатым родам. Пусть они ее выкупают и решают ее проблемы за счет собственных средств, выплачивая нам определенную долю налогов.

— Ты предлагаешь вырастить новую аристократию, — в голосе государя прозвучал разъяренный рык. — То, от чего пытались уйти мои предки, ты предлагаешь вернуть! Да еще и где — в максимально нелояльной нам земле. И семи пядей во лбу не нужно, чтобы понимать: через десять лет эта новая аристократия подомнет под себя всю польскую гниль, превратит в верную и хорошо снабженную армию, которая потребует независимости. И нам снова придется воевать с Польшей!

— Ваше императорское величество, возможно, я недостаточно точно выразился, — приподняв руки в защитном жесте, произнес казначей. — Дотации в Польшу — это бездонная яма. Все средства, которые мы направляем из Москвы, в нашей части Польши размываются. Уровень казнокрадства в новых землях не поддается даже сравнению. И так будет до тех пор, пока не появится действительно лояльная Москве администрация. А как ее организовать? Опять же за счет казны. Но мы не можем себе этого позволить, пока Польша не приносит денег. А она их не только не приносит, она их пожирает. Мы просто сжигаем средства, ваше императорское величество. И я считаю, что у нас нет возможности провести перевооружение армии. Нам нужна карательная операция, которая не оставит на нашей половине Польши никого, кто бы желал красть у Российской Империи. Иначе все наши меры будут бессмысленны. А стоит народу узнать, какие суммы мы тратим на эту нелояльную нам территорию, и у нас уже вся периферия восстанет. Люди поймут, что казна платит только тем, кто готов с государством воевать. И нам снова потребуются деньги — сначала на то, чтобы давить армией бунты, а потом, чтобы набирать новых солдат взамен потерянных. Дворянство, при всем уважении к присутствующим здесь господам, вцепится нам в горло, ваше императорское величество, как только осознает, что для получения доступа к казне нужно воевать с правящим родом. И я именно поэтому предлагаю продать нашу часть Польши любому роду, не только благородному. Деньги нужны нам уже сейчас, если не решить эту проблему, через год нас ждет дефицит в треть бюджета — и все из-за Польши и, уж простите, исторических амбиций, которые невозможно реализовать в реальном мире.

В кабинете воцарилась звенящая тишина. Никто из присутствующих не спешил брать слова, ожидая реакции императора. Казначей просто не мог выбрать наименее удачного момента, чтобы поднять эту тему.

Понятно, что Виктор Константинович не станет казнить его за правду. Казначейство вообще создано для того, чтобы зарабатывать и копить деньги, а не тратить их. И сотрудники этого ведомства даже императорам стремились отказать, когда дело не обещало большой прибыли.

Я же для себя отметил, что Польша превратилась в чемодан без ручки. И судя по тому, что я слышал в новостях, у Германии дела в вопросе освоения захваченной территории ненамного лучше. Уйдет не одно поколение, прежде чем Варшава перестанет смотреть на Москву и Берлин как на узурпаторов.

И точку зрения императора я понимал: очень важно не отдавать завоеванное. И в то же время сочувствовал ему. Ведь казначей прав: слишком долго польская вольница будет высасывать деньги из стран-победителей. У Виктора Константиновича просто нет такой прочности, чтобы продержаться.

Даже если собрать вместе весь клан правящего дома, вытрясти кубышки и распродать все имущество, у Романовых просто не найдется денег, чтобы содержать на собственном балансе целую страну. Зато у дворянских семей есть.

Но создав прецедент с раздачей земли, Виктор Константинович своей рукой подпишет приговор всем реформам, которые проводили его предки. Столетия борьбы коту под хвост ради куска земли, который придется еще не одно поколение утюжить? Это не самый хороший размен.

— Я тебя услышал, — произнес государь, откинувшись на спинку своего стула. — Тогда подведу итог нашей встречи: за счет казны делать артефакты индивидуального щита, чтобы снабдить им армию, нецелесообразно. На этом, господа, считаю наше совещание оконченным. Прошу вас покинуть мой кабинет.

Поклонившись, мы вышли в приемную. Однако секретарь Виктора Константиновича тут же сообщил:

— Господа Панфилов, Солнцев и Моров, задержитесь, государь примет вас через четверть часа.