#Бояръ-Аниме. Моров. Том 6

Глава 22

— Иван Владимирович, вы уверены? — подняв взгляд от лежащих на ее столе документов, уточнила Екатерина Вячеславовна.

— Уверен, госпожа директор, — кивнул я, откидываясь на спинку кресла. — Я понимаю, что они молоды, им хочется жить и радоваться. Однако столь вопиющее наплевательство по отношению к моему предмету я прощать не буду. Две недели назад я поставил их в известность, что буду настаивать на отчислении, если не возьмутся за ум. Они не взялись, и вот я здесь.

Александрова вновь вернулась к бумагам и несколько секунд перебирала листы, на каждом из которых были скрупулезно отмечены темы и вопросы, с которыми каждый конкретный студент не справился. А также указаны даты, когда и сколько часов тема изучалась на моих занятиях, и сколько времени было отведено на самоподготовку.

На самом деле отстающих по учебе было немного. Для подавляющего большинства угрозы отчисления хватило. И только семеро во всей академии решили не исправляться.

— Может быть, с ними стоит провести дополнительную беседу, — глядя на меня с вопросом в глазах, предположила директор. — Они молоды, могут совершать ошибки. Не стоит забывать, Иван Владимирович, что это всего лишь дети. К старшим студентам-то у вас претензий нет.

— Так они понимают, какой шанс им выпал, и занимаются со всем возможным усердием, — возразил я. — И к тому же, если я буду прощать подобное наплевательское отношение к своему предмету, завтра к этим семерым присоединятся еще семеро. Ведь они увидят, что никакого наказания не последует, и можно спокойно просиживать штаны в академии. А там, где четырнадцать, уже через неделю станет двадцать восемь. Думаю, вы и сами понимаете, если государь узнает, что наши студенты настолько слабо знают материал и ко всему прочему продолжают получать учрежденную им стипендию, о том, чтобы оставить нашу академию работать, и речи не пойдет.

Александрова кивнула, отводя взгляд.

Для нее это тоже была крайне болезненная тема. Ведь от успешности проекта зависело будущее самой Екатерины Вячеславовны. Если она не справится, вряд ли Александровой позволят и дальше пытаться упрочить свое положение. И того хватит, что ее великий князь погиб, затем со мной у нее не вышло, и теперь вот академия.

Последний шанс для Александровой доказать, что она чего-то стоит и ее не нужно списывать в отработанный материал. Уж на ее-то место исполнителя найти даже проще, чем новых студентов из уже готовых списков набрать.

— Давайте поступим так, Иван Владимирович, — приняв решение, заговорила директор. — Я дам поручение, и наш секретариат свяжется с абитуриентами, которые не прошли конкурс. Если они готовы начать обучение в академии, я сразу же подпишу отчисление для ваших избранных.

— Хорошо, Екатерина Вячеславовна, — кивнул я, поднимаясь с сидения. — В таком случае у меня к вам больше вопросов нет.

— До свидания, Иван Владимирович, — со вздохом облегчения ответила Александрова.

Стоило мне оказаться в коридоре, я перестал изображать из себя разгневанного преподавателя. Конечно, в первый момент было крайне досадно, что мои студенты так расслабились, стоило мне только отлучиться на пару дней. Но теперь я просто выполнял свои обязательства и следовал данному слову.

Да и потом, в любом обществе возникает необходимость кого-то уничтожить, чтобы остальные прониклись серьезностью твоих слов. Так десятник Империи людей мог казнить одного призванного в армию селянина за нарушение дисциплины, и эта казнь действовала на выживших рекрутов отрезвляюще. Так же и здесь — дабы остальные студенты прониклись всей серьезностью ситуации, следует кого-то отчислить.

Потому как паршивая овца все стадо портит, и если не продемонстрировать пагубность такого поведения, остальные студенты рискуют собственным образованием. Всего лишь вчерашние дети, у них в ушах еще гормоны плещутся, взгляд не в тетрадь направлен, а в вырез кофточки соседки.

Спустившись к кофейному аппарату, я опять вспомнил, как встретился здесь с Мирославой Анатольевной. Герасимова заметила, что здесь лучший кофе получается, но это нормально — ведь зерна для этого аппарата закупались администрацией для себя и были на порядок качественнее, чем те, что выставлялись для студентов.

Использование служебного положения, кажется, так это называется.

Наполнив бумажный стакан, я накрыл его крышкой и уже собирался подняться к себе в кабинет, но в кармане завибрировал телефон. Вытащив аппарат, я опустился на подлокотник кожаного кресла, установленного рядом.

— Моров слушает, — произнес я, ответив на вызов.

— Слушай сюда, Моров, — заговорил измененный механический голос из динамика. — Твоя девка у нас. И если не будешь делать так, как мы прикажем, сегодня получишь по почте ее пальцы. Веришь, или нам сразу мизинец ее отправить?

Я еще раз взглянул на номер, высвечивающийся на экране.

« Макарова С. А.» — значилось на дисплее.

Сбросив звонок, я набрал номер своей невесты.

— Ваня? — услышал я, едва она подняла трубку. — Что-то случилось? Я на службе.

— Нет, просто проверяю, — ответил я. — Извини за беспокойство.

Ситуация, на самом деле, даже немного меня повеселила. Кто бы ни стоял за этой попыткой на меня воздействовать, он, очевидно, не знал, с кем связывается. Иначе предпочел бы звонить кому-то другому.

А пока я об этом думал, следующий абонент уже поднимал трубку.

— Здравствуйте, Иван Владимирович.

— Добрый день, Антонина Владиславовна, — заговорил я. — Вы не поверите, что только что со мной случилось.

Я услышал, как скрипнул стул у капитана Службы Имперской Безопасности. Похоже, она напряглась и готова была ко всему. Впрочем, учитывая историю моих взаимоотношений с этим ведомством, ничего удивительного.

— Рассказывайте, Иван Владимирович, — произнесла Жданова. — Я постараюсь помочь.

— Только что мне звонил неизвестный, заявивший, что похитил мою невесту, — заговорил я. — При этом мой телефон отобразил номер так, что сомнений у меня возникнуть не могло. Однако я перезвонил своей невесте на ее настоящий номер, и выяснилось, что она на службе.

— Я передам в нужный отдел, они все проверят и с вами свяжутся, Иван Владимирович, — ответила собеседница. — И спасибо, что сообщили.

— Не за что, Антонина Владиславовна, буду ждать звонка ваших специалистов.

Положив трубку, я сделал глоток кофе и направился в свой кабинет.

Интересно, кто-то из дворян действительно поверит подобным мошенникам? Это ведь наверняка какие-то хитрые поляки решили попировать за счет русского человека. И ведь знали, кому звонили, не испугались заиметь меня во врагах.

Но ничего, в век высоких технологий скрыть что-либо на самом деле невозможно. И этих хитрецов ждет расправа.

Разговоры.

— Моров лютует. Как с войны вернулся и постарел, вообще никого не щадит. У нас семь человек с курса отчислили без права восстановления, так теперь еще и долг перед государством отработать надо.

— Думать надо было. Твои дружки сами виноваты. Я справки навел, все семеро сейчас получат обмундирование и в составе сформированной дружины отправятся наводить порядок в Польше. Так что имей в виду, когда будешь на уроках думать о чем-то постороннем. Не хочешь, чтобы тебя пьяные паны зарезали за горстку рублей, учись.

— Я и учусь.

— То-то же. Такой шанс вам выпал, а вы, молодежь, ни черта не цените. Правильный чародей всем нужен, даже если он простолюдин. А вы решили самого жесткого мага Российской Империи разозлить.

— Деда, слушай, а что там в Германии такого случилось, что Иван Владимирович постарел?

— Эх, башка твоя дырявая, война никого не красит. Думаешь, от хорошей жизни его благородие так изменился? Поверь моему опыту, внучок. Магия всегда имеет свою цену. Иван Владимирович постарел, но остался жив. А если бы на его месте оказался кто другой, домой бы нечего было отправлять. Пустой цинк бы везли, максимум — бросили бы внутрь горстку праха. Так что учись, внучок. Иначе рано или поздно в таком гробу поедешь ты.

— Снежана Александровна расцвела прямо-таки, как с Моровым обручилась.

— И не говори, повезло старухе. Такого жениха отхватила! А меня дедушка так и не смог Ивану Владимировичу представить.

— Радуйся, что Моров вас в живых оставил, дуреха. Иным и того не досталось, кто пытался с ним играть.

— Да я и не жалуюсь, просто за что такая удача Макаровой? Она же старая уже, к тому же больная была. Почему кому-то все, а кому-то — ничего? Что я, хуже Снежаны, что ли?

— Мне отец сказал, Иван Владимирович с невестой своей на следующем приеме у Завьяловых будут. И я вот думаю, как бы сделать так, чтобы тоже туда попасть.

— Зачем? Моров же уже обручен.

— Дура ты, как есть дура. У Ивана Владимировича полно друзей среди благородных семей, и у многих сыновья есть подходящего возраста. Почему бы мне не познакомиться с одним? Они же все, кто с Моровым дружит, очень быстро и в карьерном плане растут, и в финансовом. Так что перспективных женихов там будет хоть ложкой ешь. Главное — предстать перед ними в нужном свете. А там — один танец, второй, глядишь, кто-то и клюнет.

— Держи карман шире! Все знают, без разрешения Солнцевых никто к Морову и его компании не подберется. Они так его окружение фильтруют, что даже нейтралам попасть сложно. А уж нам-то…

— Ну, знаешь, сидеть у окошка и ждать, когда счастье само к тебе на порог свалится — вообще дело неблагодарное. Так что хочешь — кисни дома, а я поговорю с папой. Он с Евгенией Андреевной общается, может быть, и выбьет мне приглашение.

— Слушай, а, может быть, ты и про меня поговоришь с отцом?

Польский протекторат в Польше, Свиноустье, деловой центр «Триумф».

Анджей возвращался с довольно плотного обеда в офис. На лице молодого человека блуждала улыбка. Жизнь у парня складывалась прекрасно: сначала из своей деревни переехал в город, затем нашел прибыльную и непыльную работу, а теперь еще и с девчонкой классной познакомился из соседнего отдела.

Несмотря на то, что русские захватили страну и теперь везде наводили свои порядки, шефу Анджея выпал отличный шанс успеть половить рыбку в мутной воде. Всего-то и требовалось, по составленному специалистами листочку читать текст в телефонную трубку. Да, мошенничество и вымогательство, но, черт возьми, прибыльно.

Сейчас в Российской Империи столько проблем, что заниматься конторами, подобными той, в которой трудился Анджей, даже у такого государства никаких сил не хватит. А русские пусть платят, им же нужно поддерживать братский народ, страдающий от неустроенности.

Последняя мысль заставила молодого человека тихонько посмеяться. Он толкнул дверь, ведущую в опен-офис, и застыл на пороге. Посреди огромного помещения, заставленного столами коллег Анджея, стояли военные в боевой броне и с оружием наизготовку. Они контролировали всех, кто находился в офисе, и Анджей даже не заметил, кто его самого схватил за шею сзади.

— Еще один, ваше благородие, — произнес довольный голос за спиной молодого человека.

— Пусть садится на место пока, — раздался со стороны кабинета директора компании ответ на русском языке. — Ну что, Казимир, сам все расскажешь, или мне начать рубить тебе пальцы по одной фаланге за раз? И не переживай, ни отключиться, ни умереть раньше срока никто тебе не даст. Иван Владимирович Моров дело свое знает, у нас артефактов исцеления — мешками можно отгружать.

Упоминание этой фамилии заставило Анджея вспотеть. Ведь это он звонил тогда русскому дворянину, намереваясь срубить с благородного несколько миллионов рублей. От него не убудет, а Анджею еще ипотеку брать нужно. Было.

— Я ничего не делал! — завопил шеф. — У меня один кол-центр, я просто оказываю услуги заказчикам!

— Игорь, он меня не услышал, — произнес русский командир. — Давай начнем с мизинца.

— Есть с мизинца, ваше благородие.

Раздался вопль боли, от которого у Анджея затряслись поджилки. Молодой сотрудник уже был посажен за стол, и теперь от ужаса боялся глаза поднять на стоящих неподалеку военных.

— Итак, Казимир, надеюсь, ты меня услышал, — снова заговорил русский командир. — Вот у меня распечатка звонков из твоей вшивой конторки. Вот здесь — переводы, которые были сделаны от твоего имени в адрес террористических ячеек. Сейчас ты, конечно, скажешь, что тебя заставили под дулом пистолета. Но вот на этот случай у меня есть вот такие бумажки — узнаешь? Это поступления на твой банковский счет. А вот эти платежи — за покупку доходных домов в Германии. Неплохо ты устроился, Казимир, на деньги подданных его императорского величества себе особняки покупаешь. И раз со следствием сотрудничать не хочешь, значит, выходит, что ты не просто террористам деньги переводил, а на самом деле — это они боевое крыло под твоим прямым руководством. А раз ты у нас глава террористической ячейки, то и отвечать ты перед законом Российской Империи станешь совсем по другим статьям Уголовного Кодекса.

— Я не террорист!.. — завопил шеф, но его прервал звук удара ладонью по столу.

— Тогда рассказывай, Казимир, все рассказывай, как на духу. Кто тебя надоумил, кто технические средства предоставил. Как с террористами познакомился, какие акции устрашения планировал, поименный список террористов выкладывай. Ты не думай, мне плевать, что с тобой случится. Такие мрази, как ты, вообще жизни не заслуживают. Вот посмотри сюда, знаешь, откуда тебе деньги прислали? Это детский дом, Казимир, и твои сотруднички вымогали деньги у воспитателей, чтобы террористы не заложили бомбу в этот самый детский дом.

Анджей оторвал взгляд от столешницы и взглянул на сидящего рядом Болека. Это именно он хвалился, что придумал такую схему отъема денег у маленьких учреждений. И с детским домом наверняка тоже говорил он.

Сам Болек уставился в одну точку, кажется, даже забыв, как дышать. По бледному лицу катились слезы и капли пота. Белая рубашка промокла насквозь, но никто этого, казалось, не замечал.

А потом Анджей увидел, как его перспективный коллега закатил глаза и просто рухнул на пол замертво. И ни один из стоящих по офису солдат даже не пошевелился, чтобы помочь пострадавшему.

Дверь в офис снова распахнулась, и Анджей с ужасом перевел взгляд на нее. В помещение вошел седой мужчина лет тридцати с золотыми глазами. На мгновение сотруднику кол-центра показалось, что за ним явился настоящий демон.

— Иван Владимирович, — приложив руку к шлему, произнес стоящий у входа военный. — Кирилл Сергеевич в кабинете начальника.

— Спасибо, Семен, — кивнул мужчина, после чего обвел помещение взглядом. — Ну что, неуважаемые господа, я полагаю, мне следует представиться. Моров Иван Владимирович. Кто-то из вас звонил мне на телефон и смел угрожать моей невесте, грозясь отрезать ей по пальцу. Как видите, ситуация оказалась несколько иной. Я хочу узнать, кто был настолько смелым, что посмел мне это сказать. Хочу, чтобы этот герой всея Польши посмотрел мне в глаза и повторил свои угрозы. Ну же, я ведь все равно сейчас все узнаю.

Болек на полу захрипел, привлекая к себе внимание, но Моров лишь пальцем по воздуху мазнул, и голова сотрудника покатилась по полу, отделенная от тела.

— Я не в игрушки играю, — произнес русский дворянин. — Дальше буду проводить декапитацию наугад, пока мне не укажут на нужного мне человека.

— Это он! — завопил сидящий позади Анджея коллега. — Это он вам звонил!..

В этот момент Анджей почувствовал, как сама смерть взглянула на него из демонических глаз русского дворянина. Моров сделал несколько шагов, пока не навис над молодым человеком.

— Значит, это ты? — спросил он, наклоняясь ближе к его лицу.

Анджею хватило сил только сглотнуть и зажмуриться. А в следующий миг его тело скрутила такая боль, что молодой и перспективный парень из польской деревни пожалел, что когда-то покинул родные края.

— Пакуем, ваше благородие? — уточнил Семен, глядя на упавшего в обморок паренька.

— Всех, — кивнул Моров, оглядывая помещение. — Служба Имперской Безопасности просила оставить в живых как можно больше. Им нужен будет показательный суд, так что забирайте. И с техникой поаккуратнее, она специалистам тоже пригодится.

Бросив еще один взгляд на Анджея, Иван Владимирович решительно направился к кабинету начальника кол-центра.

— Кирилл Сергеевич, запела птичка? — лениво поинтересовался Моров, заглянув внутрь помещения.

— Да, Иван Владимирович. Вы там закончили?

— Закончили, — кивком подтвердил Иван Владимирович. — Если будут сопротивляться — обезглавливайте. Головы в мед, так они сохраняются дольше. Варвара Константиновна с ними даже с мертвыми поговорит. А я полетел домой, провожать не нужно. Увидимся на приеме у Завьяловых.