Брак на заказ

ГЛАВА 3

- Ну-у? И кем ты будешь сегодня, Оливия? — спросила я у своего отражения, лукаво улыбнувшись. — Или, может, не Оливия? Нет, всё же лучше Оливия!

Мне это имя почему-то ближе всего, даже несмотря на то, что примерила я их… много.

Как и лиц, образов, жизней.

Я побывала брюнеткой, блондинкой, рыжей и даже седой. У меня есть целый набор капель, меняющих цвет глаз, оставшийся от тёти Розы в наследство.

Я была миленькой потерявшейся девочкой с голубыми бантами. Это на самой заре моей карьеры, когда мне было всего двенадцать и всё казалось незабываемым приключением. Я была племянницей неприлично богатой торговки из Варгааса, сопровождавшей её на деловые встречи. Я была молодой влюблённой дуроч… девушкой, мечтающей о свадьбе, но радующейся небольшим подаркам от своего кавалера. Благо кавалер не скупился. Даже старый жло… оценщик Дрю восхищённо присвистывал, разглядывая мои трофеи в увеличительное стекло. Эх…

Да кем я только не была.

И вот теперь я слегка в замешательстве. В первую очередь оттого, что сам объект, с которым мне придётся работать… совершенно нестандартный. Один его надменный, пронизывающий насквозь взгляд — уже выбивает почву из-под ног. Я совершенно не понимаю, с чего начать. Но именно это и заставляет кровь быстрее бежать по венам. Есть у меня такой недостаток — кто-то проигрывается в карты, испытывая удачу, а вот я… И ставки мои гораздо выше.

Эх… Как мне порой не хватает тёти Розы. Прямо слышу её прокуренный скрипучий голос: «В чём проблема? Не знаешь, что делать? Улыбайся! А если ни одна роль не подходит — попробуй быть собой! Этого от тебя никто не ожидает, даже ты сама».

Вряд ли этот совет мне сильно поможет, но воспоминание о тёте Розе всегда действовало на меня успокаивающе. Да и в принципе… неплохая идея… Хотя нет! Это — на самый крайний случай.

- Не можешь решить, кем ты будешь сегодня? — спросил Хайраш, без стука войдя в комнату, в которую и двери-то не было, и плюхнулся на видавший свои лучшие дни, притом очень давно, диван. Тот жалобно скрипнул и хотел было рассыпаться, но передумал. Уже не в первый раз.

- Не только сегодня, — закусила я нижнюю губу. От этого красиво обрисовались скулы и девушка в зеркале приобрела немного наивный и совершенно невинный вид. Всё же вот такая, без грима, она выглядит на свои семнадцать. А мистеру Стоуну нужна девушка чуть старше. Потому макияж — насыщенный. — Мне предстоит поддерживать этот образ не одну неделю даже, полагаю. Такие, как Макс Стоун, быстро не сдаются.

- Пф! — глубокомысленно заметил на это Хайраш, видимо, намекая, что есть дороги, протоптанные давно и не нами, вот только меня такие способы не устраивали. Обычно они ведут не к венцу, а так… походить кругами и разойтись на развилочке. А мне нужно не это.

И вообще! Я — честная воровка, а не продажная женщина. И ещё ни разу за пять лет моей карьеры дело не принимало такой оборот… не такой, как мне был нужен.

- Прекрати себя вести, как ребёнок! — раздражённо сказала я, отставив пудреницу. — У меня создаётся впечатление, что ты просто ревнуешь меня к моей работе.

- К нашей работе, — поправил меня Хайраш. И, наконец, изволил объяснить причину своего ненормального в последние дни поведения: — Мы с тобой с детства в паре работали. Ну или втроём с тётей Розой. — Да, я помню, как тётя Роза изображала несчастную вдову солдата с двумя детьми на руках, а мы в это время снимали драгоценности и резали кошельки у прохожих. Эх. Как же давно это было… — Теперь ты решила меня бросить?

И сказал он это таким тоном, что у меня сердце оборвалось! Проклятье, ну в самом деле — просто как обиженный ребенок.

- А ну брось мне тут… Плесень выращивать! — порывисто крутанулась я на стульчике, вцепившись взглядом в своего старого друга. — Я тебя никогда не брошу. Помнишь?! Клялась же… А ты знаешь, что мои клятвы — не пустое сотрясание воздуха.

Хайраш знал и помнил. Потому как в своё время и он мне пообещал: что бы ни случилось — он не бросит меня, пока буду дышать. И как бы сложно ни казалось выбраться из какой-либо передряги, у меня всегда была рука, за которую я могла уцепиться. Как и у него…

Хайраш, видимо, подумал о том же. И, похоже, немного устыдился.

- Ладно! — он поднялся и чуть не силком развернул меня к зеркалу.

Проклятье, как же мы с ним похожи. У обоих тёмные глаза, тёмные, но не чёрные волосы, ровные тонкие носы, высокие, красиво очерченные скулы. И только губы: у меня — пухлые, а у него — тонкие. Да ещё боги меня миловали и не наделили щетиной. А так… Мы просто превосходно подходили на роль брата и сестры.

- Какой кошмар! — наигранно ужаснулся Хайраш, подобрав мои локоны, дабы открыть лицо. — Даже не знаю, что с этим можно сделать…

- А в лоб? — многообещающе оскалилась я, вздёрнув бровь.

На что Хайраш сделал вид, что обижен, и грустно обронил:

- Скучная ты.

- А вот скучной быть мне никак нельзя, — принялась рассуждать я. — Мне нужно выглядеть так… чтобы он не мог пройти мимо, не задержав на мне взгляда.

- Пра-авда?! — протянул он задумчиво… а после улыбнулся так, что мне стало не по себе. — Тогда будем действовать радикально!

- Что ты хочешь сделать? — насторожилась я.

- Ну для начала — я знаю только одну девушку, на которой невозможно не задержать взгляда, но обычно ты её стараешься спрятать под толстым слоем пудры, красок и помад, меняешь ей цвет глаз и волос…

- Я вообще-то серьёзно! — разозлилась на его слова я.

- Я вообще-то тоже. Ты просто не сознаёшь даже, насколько интересна и привлекательна. Ты настоящая. И ещё один совершенно неопровержимый плюс: если ты точно хочешь, чтобы потом он тебя не нашёл совершенно никак — выбери ту личину, которую ты не носишь практически никогда. Да что там, ты её в принципе не надеваешь.

В чём-то Хайраш был прав. Я и правда не выхожу в люди без минимальной маскировки. Может, потому и живу до сих пор, а не украшаю своей тушкой городскую виселицу к большому празднику.

С другой стороны… Как-то это… не так. Словно голой пройтись по базарной площади.

- Сама подумай, — продолжал меня искушать старый добрый друг. — Неизвестно, на сколько это всё затянется и сколько тебе придётся играть роль провинциальной простушки, при этом запоминая все тонкости своего образа. А так ты — это ты. Всё же это следственный участок…

Теперь пришла моя очередь насмешливо фыркать.

- Ты видел этот участок? Если бы меня в кабинете этого Хобса раздевала до панталон шайка грабителей, то он бы только отодвинул свои объяснительные, чтобы, если вдруг что — не переписывать.

На что Хайраш даже не сразу нашёлся что сказать.

- Ну не одни же «хобсы» в этом участке. А следственный комитет для вора — это как мясная лавка для поросёнка. Может, проскочишь, а может…

- Да помолчи ты! — не выдержала я, разнервничавшись вконец.

Хотя вообще-то все его слова имели смысл и определённый резон.

- Я слишком молода! — выдвинула я последний аргумент.

- Это недостаток? — искренне удивился Хайраш. — Молодость — всегда достоинство! Ты протеже миссис Стоун. И, в принципе, возраст здесь не важен. Главное, не выпадай из образа. Побольше восторга во взгляде…

- Ты меня ещё учить начинай. Ладно. Решено! Я буду — я.

Впрочем, идея оказалась на редкость хороша. Одно меня портило — нательные рисунки на руках. И это была проблема. Потому как это были особенные рисунки.

Начнём, наверное, с того, что сама история появления у меня нательной росписи весьма занимательна и в какой-то степени трагична.

Мне было девять лет, когда закончилась война между Сайравом и Кейрией. Наша деревня была на границе этих государств, и, конечно же, досталось нам с обеих сторон.

Потому во время конфликта многие жители пограничья двинулись вглубь страны, а именно — в столицу. Ведь где ещё искать защиты и достатка обездоленным, как не в самом богатом и процветающем городе страны?

Как оказалось, здесь нас тоже не очень-то и ждали.

Так столицу наводнили бездомные и нищие, беспризорники, а после и всякого рода ворьё и жульё. Войны за доход и территорию были более ожесточёнными, чем между войсками Сайрава и нашей доблестной армией.

Но не об этом речь.

Из моей семьи выжило двое: я и мой дед. Ну… тогда я ещё надеялась, что больше. Хотя время эти иллюзии исправило.

Наш путь оказался тяжёл и тернист, но всё же мы добрались до столицы.

Дед всё время меня подгонял, торопил. Мы не оставались надолго на одном месте, даже если я выбивалась из сил и начинала откровенно ныть.

Ну и вы себе представляете, каково было наше разочарование, когда столица встретила нас… недружелюбно.

Несколько дней мы пытались найти себе крышу над головой… И у нас даже почти получилось. Это была та ещё собачья конура, но лучше уж так, чем совсем никак. Я наивно подумала, что, вполне возможно, всё ещё у нас наладится, верила, что мама и папа живы и обязательно нас найдут… в общем, была глупым ребёнком. Недолго.

В один из ненастных осенних вечеров дед вернулся домой встревоженный. Очень встревоженный. Сначала он порывался собирать вещи, потом бормотал себе что-то под нос, а после обернулся ко мне и сказал:

- Маленькую мышку сложнее поймать в большом амбаре, чем старую клячу, — и я не успела сообразить ничего, как он взял меня за руки и заговорил горячо, трескуче и хрипло. — Я вручаю их тебе, как крови от крови моей. Храни их, как весь род хранил их до тебя. И пусть они хранят тебя.

Конечно же, я ничего не понимала. Кто? Кого? Зачем?

Но едва собралась спросить, как руки обожгло адской болью, и по дедушкиным рукам поползли чёрные змеи нательных рисунков.

Я раньше видела, как они шевелятся, порой замечала, как он с ними разговаривал, но никогда не подумала бы, что и на моё тело нанесут такие же рисунки.

И тем не менее они переползали на мои руки, оплетали запястья, раскидывали огромные перепончатые крылья на предплечьях…

А после…

Мне показалось, что по венам пробежал жидкий огонь, соединяя меня с тем, что жило в рисунке…

…Я неосознанно почесала запястье, даже сейчас я хорошо помнила то проклятое чувство, словно тебя сжигают живьём. Сейчас у меня нашлась бы куча эпитетов для того состояния, а тогда мне казалось, что именно так себя чувствуют умирающие люди.

…Дед ушёл в тот вечер, оставив на моём лбу сухой поцелуй растрескавшихся губ, абсолютное одиночество и безысходность.

Я искала приют и пищу, где приходилось. Попрошайничала. Воровала.

И кто знает, что со мной могло бы случиться, если бы меня не приметила одна очень красивая варгаарийка, приютившая меня и научившая тому, что открыло мне дверь в более-менее нормальную жизнь.

Ею, как вы догадались, была тётя Роза.

Она тут же взялась на приведение меня в порядок, обучение… в общем, получила в моём лице долгожданную дочь. Сама Розалия Оффорд детей иметь не могла. Что стало тому причиной — гадать не берусь, но точно не счастливое детство или юность.

Позже мы случайно набрели и на Хайраша. Поначалу я его просто ненавидела. Он был младше, красивее, и ему всегда давали больше монет. И я всё время боялась, что если тётя Роза будет любить его больше, то меня вышвырнет на улицу. Часто мне казалось, что и он меня терпеть не может и только того и ждёт, чтобы от меня избавиться.

И кто знает, к чему привела бы наша тихая война, если бы тётя Роза однажды не посадила нас за стол и не сказала:

- Вы — единственные родные мне люди. Единственные, кто действительно мне дорог и ради кого я готова перегрызть горло любому. Но видят боги, если вы не прекратите себя так вести, я надеру ваши задницы и выброшу на улицу. И тогда вы, может, поймёте, что один на улице — не жилец.

Конечно, теперь я понимаю, что тётя Роза никогда бы с нами так не поступила, но тогда…

В ту ночь я долго не могла уснуть. И когда лунный свет пробрался в мою комнату, побрела, завернувшись в одеяло, к постели Хайраша. И даже не удивилась, поняв, что ему тоже не спится.

- Чего тебе? — буркнул он, даже не повернувшись.

- Мириться буду! — авторитетно заявила я. — Ты это… Я тебе всегда буду как сестра. Честно! И если тебе будет нужна моя помощь — говори.

Кажется, тогда мне Хайраш не очень поверил, но примирительно протянул руку:

- Ты тоже можешь на меня рассчитывать.

Так и началась наша дружба.

Всё, в принципе, у нас складывалось неплохо. Тётя Роза восхищалась нами, как действительно своими детьми. Я росла хорошенькой девочкой, и единственное, что меня портило — рисунки на моих руках. Их не брались вывести мастера нательной росписи. Их не получалось затереть пудрами и красками. И единственный выход — длинный рукав — доводил меня уже до тихого бешенства.

К тому же рисунки росли вместе со мной. По крайней мере, мне так казалось. А ещё мне казалось, что они шевелились или шипели, как самые настоящие ящеры, но делиться таким безумием я не решалась ни с тётей Розой, ни с Хайрашем. В конце концов, мне могло просто показаться.

В общем, рисунки спрятать не удастся, и именно по ним меня могут найти. А это очень нехорошо в этой ситуации.

- Не переживай! — успокаивал меня Хайраш, обняв за плечи. — Ты их столько лет прячешь. Ничего страшного не случится.

- Мне бы твою уверенность! — вздохнула я. — Но впрочем, ты прав. Итак, мой дорогой друг, будем знакомы. Меня зовут Оливия Оушен…