Брак по расчету

Глава 1

Леди и джентльмен медленно, даже, пожалуй, нарочито медленно, шли по зеленой лужайке. Миновав живую изгородь из рододендронов, они вступили в беседку, увитую розами. Разросшиеся кусты жимолости окружали ее со всех сторон.

Здесь можно было укрыться от глаз расфранченной публики, прогуливающейся в саду герцога Северна. Летний прием в замке герцога считался одним из значительных событий в жизни графства.

Но в этот прелестный уголок звуки оркестра едва долетали и лишь легким эхом аккомпанировали громкому жужжанию пчел.

Как только двое оказались в тени беседки, их Нарочитая сдержанность сразу исчезла. Леди Сибли обернулась и, запрокинув кокетливо голову, воскликнула:

— Наконец-то! Я уж думала, мы никогда не останемся одни.

— Не могу удержаться от комплимента, Жоржетта, — прозвучал густой низкий голос графа Дроксфорда. — Я никогда еще не видел тебя такой красивой.

Действительно, любовь к графу делала всеми признанную красавицу леди Сибли еще прекраснее, придавала ей женственности: строгие черты стали нежнее, а взгляд — мягче.

Она была необыкновенно мила. Аромат гелиотропа, ее любимых духов, усиливал очарование.

— Ах, Элтон, я не видела тебя больше недели! — огорченно вздохнула она. — Джордж настоял на нашем отъезде в деревню, а в Лондоне так весело. Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу деревенскую жизнь.

— Я тоже по тебе скучал, — сказал граф.

— Увидимся ли мы сегодня вечером на месте наших прежних свиданий? — спросила леди Сибли. — Джордж сразу же после ужина отправится спать. Я тоже лягу пораньше, а потом незаметно выскользну из дома, как всегда…

Голос ее был полон страсти. Внезапно она замолчала и теперь только томно смотрела на графа. Красавец… пожалуй, самый красивый мужчина во всем графстве.

Но сейчас он выглядел суровым. Озабоченное выражение лица. Взгляд темных глаз пугал.

— Что случилось? — взволнованно спросила леди Сибли. — Я вижу, что-то произошло.

— Мне неприятно говорить тебе об этом, Жоржетта, но дело в том, что я должен жениться.

— Жениться? — едва слышно прошептала леди Сибли.

Это известие настолько ее поразило, что она отпрянула от графа и смотрела на него с изумлением. Ее глаза уже не сияли любовью, губы крепко сжались.

— Да, жениться, — с раздражением повторил граф. — Мало того, у меня только один месяц, за который предстоит найти невесту, сделать предложение и обвенчаться.

— Но почему? Ничего не понимаю! — воскликнула леди Сибли.

— Неудивительно, — ответил граф. — Я и сам ничего не могу понять.

— Элтон, расскажи мне все, — потребовала леди Сибли. — Хотя, откровенно говоря, мне становится дурно от одной мысли, что ты можешь жениться.

— Давай сядем, — предложил граф.

Леди Сибли, поколебавшись, подошла к скамейке, стоявшей в беседке, и присела. Сцепила руки перед собой, посмотрела на графа. Он молчал, мрачно уставившись на куст сирени. Выдержав паузу, леди Сибли сказала:

— Что же произошло? Я не могу в это поверить.

— Должностным лицом, представляющим власть короля в графстве Дроксфорд, всегда был кто-то из членов нашей семьи. Мой отец оставался лордом-лейтенантом графства до самой смерти, как до него мои дед и прадед. После смерти отца его величество посчитал меня слишком молодым, чтобы предложить этот пост мне. Назначил лорда Хэндли. Однако дал понять, что лорд Хэндли стар и, как только мне позволит возраст, я по праву займу место.

— Кажется, ты что-то рассказывал, — перебила его леди Сибли. — Однако не понимаю, при чем здесь твоя женитьба.

— Две недели назад лорд Хэндли скончался, — продолжал граф, оставив ее вопрос без внимания. — Вчера я был у премьер-министра на Даунинг-стрит, десять, пытаясь выяснить, когда его величество соблаговолит утвердить меня в должности, наследуемой в нашей семье испокон веков.

Граф задумался. Он знал лорда Грея с детских лет. Тот был другом его отца и часто гостил у них в Дроксфорде. Уже в самом начале беседы ему показалось, что лорд Грей чем-то озабочен.

— К моему глубочайшему сожалению, Дроксфорд, я не могу обещать, что вы будете назначены лордом-лейтенантом графства.

Граф резко выпрямился.

— Вы хотите сказать, что его величество намерен назначить кого-то другого? — удивленно спросил он. — Кто собирается занять место, по праву принадлежащее мне? Позвольте заметить, милорд, у меня пятьдесят тысяч акров земли. Я уж не говорю о том, что власть короля в графстве всегда представляли члены нашей семьи.

— Мне это известно, — отвечал лорд Грей. — Но я получил от короля новые инструкции.

— Какие же, если не секрет?

— Король требует, чтобы должностное лицо, представляющее его величество, был обязательно женат.

Графу показалось, что земля разверзлась у него под ногами.

— Женат? — хриплым голосом проговорил он.

— Понимаю, для вас это полная неожиданность, — продолжал премьер-министр тихим голосом. Так он говорил обычно в палате общин, когда необходимо было успокоить враждебно настроенного противника. — Его величество твердо намерен начать новую эру — эру респектабельности в его монархии. — Он улыбнулся, словно извиняясь. — Эксцессы, происходившие во времена правления брата короля, должны быть преданы забвению. Поскольку его величество сам счастлив в браке, он полагает, что женитьба пойдет на пользу любому мужчине, особенно претендующему на ответственный пост.

— Боже мой, какое лицемерие! — вскипел граф. — Особенно если вспомнить, как в свое время король наделял титулами своих отпрысков от миссис Джордан… Кто бы мог предположить, что он так быстро забудет радости холостяцкой жизни.

— Я с вами полностью, солидарен, — сказал лорд Грей. — Но все это было давно. А сейчас его величество намерен поступать только на благо государства. Король и королева должны подавать своим подданным пример во всем.

— Вы утверждаете, что, если я не женюсь, пост лорда-лейтенанта займет кто-то другой?

— Я не вижу иного выхода.

— Я знаю, что кроется за решением короля, что его вывело из себя, — сказал граф. — Лорд Битон открыто живет с балериной, тем самым бросая вызов обществу. Всюду таскает ее за собой. Говорят, осе светские дамы в Уэссексе вне себя от возмущения, ибо лорд Битон требует, чтобы они ее принимали.

— С тех пор как его величество взошел на престол, лорд Битон доставил ему немало неприятных минут, — согласился премьер-министр. — Между тем король сообщил, что его сиятельству следует подать в отставку.

Граф был поражен.

— Еще одно новшество? Я не знаю прецедента. Всегда считал, что лорда-лейтенанта не освобождают от должности. Если такое и случалось раньше, то крайне редко.

— Насколько помню, один из моих предшественников, Джордж Гренвил, тоже отстранил своего брата от должности лорда-лейтенанта в Букингэмшире, — улыбнулся лорд Грей. — Но я согласен с вами, Дроксфорд, это случай редкий. Поэтому его величество и решил быть весьма осмотрительным при назначении нового лорда-лейтенанта.

— Могу ли я переговорить с его величеством? — спросил граф, поскольку знал, что Георг IV — веселый, добродушный человек — редко кому отказывал, когда к нему обращались лично.

Лорд Грей покачал головой:

— Боюсь, это не поможет. Я несколько раз беседовал с королем на эту тему, но его поддерживает королева, а вы знаете, какое влияние она на него имеет.

— Да. Не далее как вчера я получил письмо из Брайтона от мистера Гривилла. Он пишет буквально следующее: «Королева — благочестивая женщина. Она не позволяет дамам в декольте появляться на королевских приемах».

Мужчины понимающе переглянулись.

— Времена меняются, — заметил премьер-министр. — Помнится, Георг Четвертый требовал как раз обратного.

Граф рассмеялся, но тут же посуровел.

— Сколько времени вы даете мне на поиски жены?

— Неужели должность так много значит для вас?

— Я горжусь своими предками. Моего отца и уважали, и любили. Он всегда старался выполнять свои обязанности как можно лучше. Отец был мудрым и справедливым лордом-лейтенантом. Вы же хорошо знали его, милорд. Разве я преувеличиваю?

— Нисколько. Ваш отец являлся моим другом, и не погрешу против истины, если скажу, что он был действительно замечательный человек.

— Я мечтаю походить на своего отца, — сказал граф. — Поверьте, у меня нет ни малейшего желания жениться. Холостяцкая жизнь гораздо приятнее. Тем не менее вы не можете не признать, что я ничем не запятнал свое имя и не бросил тень на дворянство. И я не потерплю, чтобы кто-то другой стал представителем короля. — Нахмурив брови, он сурово продолжал: — Наша семья всегда оказывала благотворное влияние на жизнь графства. Благотворительные общества, школы, больницы… Отец, говоря о графстве, всегда добавлял местоимение «мое». И у меня должно быть право так говорить. — Граф помолчал и добавил: — Позвольте спросить, милорд, каким временем я располагаю, чтобы найти жену, которая принесет мне титул лорда-лейтенанта?

— Уверен, его величество, если я об этом попрошу, согласится подождать месяц, — ответил премьер-министр. — Однако посоветую вам, Дроксфорд, решить это дело побыстрее. Тем более что у его величества есть кое-кто на примете.

— Уж не герцог Северн ли это? — ухмыльнулся граф.

— Совершенно верно, — подтвердил премьер-министр.

— Но ведь у него всего десять тысяч акров запущенных угодий. И хозяйство он ведет из рук вон плохо. А его алчность стала в графстве предметом для шуток и сплетен.

— Зато он женат и с ним считаются. — В глазах премьер-министра искрился смех.

— Черт побери! — воскликнул граф. — Да я скорее умру, чем допущу назначение герцога. Я еще раз зайду к вам, с вашего позволения.

Он вышел от премьер-министра с таким выражением лица, что и лакей, и кучер смотрели на него с опаской.

Когда граф был вне себя от ярости, в Дроксфордхаусе на Парк-лейн трепетали все — от мальчишки-разносчика до дворецкого.

Закончив рассказ о визите к премьер-министру, граф стукнул кулаком по колену и добавил:

— Не позволю герцогу занять место, принадлежащее мне по праву!

— Конечно, этого нельзя допустить, — согласилась леди Сибли. — Мой Джордж также не любит герцога, как и ты.

— Тогда найди мне жену, — резко бросил граф.

— Это не составит труда, — вдруг улыбнулась леди Сибли. — А может быть, Элтон, для нас так будет лучше.

— Что ты имеешь в виду?

— Я подумала о нас, — нежным голосом проворковала леди Сибли. — Видишь ли, дорогой, ты настолько красив, что при одном твоем появлении мужья начинают ревновать своих жен. Похоже, у Джорджа вот-вот кончится терпение. Но если ты женишься, не будет причин не приглашать тебя в дом, ведь это приглашение распространится и на твою жену.

Граф не ответил. Леди Сибли коснулась его руки:

— Элтон, дорогой, не расстраивайся. Я найду тебе подходящую жену, которая будет прекрасно смотреться в дроксфордских бриллиантах во главе стола. А большего тебе и не требуется.

— У меня нет никакого желания жениться на безмозглой простушке, — отрезал граф.

— Если она будет вести себя как положено и не мешать другим твоим… интересам, — леди Сибли выделила голосом два последних слова, — то все сложится прекрасно.

Граф прижался губами к ее руке:

— Ты пытаешься успокоить меня, Жоржетта. Но, уверяю тебя, мне все это крайне неприятно. Я вовсе не хочу жениться. Да еще на женщине, которую не люблю.

— Если бы ты этого хотел, мне было бы очень больно, — промолвила леди Сибли. — Мы были так счастливы в последние месяцы. Ничто не должно помешать нашим отношениям. И если ты в самом деле в кого-нибудь влюбишься, мое сердце будет разбито.

Ее голос дрогнул, и в первый раз за этот вечер он взглянул ей прямо в глаза:

— Какая ты красивая, Жоржетта!

— Я хочу, чтобы ты повторял мне это снова и снова, — прошептала она.

Он сжал ее в своих объятиях, нашел ее губы, и они надолго забыли обо всем.

Наконец леди Сибли отстранилась и начала натягивать белые лайковые перчатки.

— Ты должен прийти ко мне сегодня ночью, Элтон. Клянусь, я умираю без твоей любви.

— Я буду ждать на нашем месте, — пообещал он. — Только не заставляй меня томиться в ожидании.

Его голос был полон страсти. А она посмотрела на него так, как смотрит женщина, когда уверена в своей неотразимости.

— Дорогой, прямо сейчас займусь поисками твоей будущей жены. Слава Богу, на этой лужайке богатый выбор. Провинциальные девушки не так испорчены. Твоя будущая жена должна довольствоваться крохами твоего внимания. Следовательно, нам нужна невинная глупышка.

— Боже мой, Жоржетта. Ты говоришь об этом как о манной каше. А я терпеть ее не мог в детстве.

Леди Сибли рассыпалась смехом:

— Я хочу, чтобы со мной ты вспоминал только о шампанском.

Она встала и, когда граф обнял ее, прижалась к нему в страстном порыве.

— Ты возбуждаешь меня, — простонал он. — Ты прелестна. Ни одна женщина не приняла бы новость о моей женитьбе так спокойно и трезво, как это сделала ты.

— Все будет хорошо, — ободряюще похлопала его по руке леди Сибли. — Твоя женитьба облегчит нам встречи. — Она на мгновение коснулась губами его губ и, выскользнув из его объятий, добавила: — Я уйду отсюда первой. Не следует выходить из беседки вместе, чтобы не вызывать подозрений.

— Хорошо. До встречи, Жоржетта.

— Обещаю, что на этот раз не заставлю тебя долго ждать, — произнесла она на прощание нежным голоском и скрылась в зелени кустов рододендронов. Граф вытащил из жилетного кармана часы, взглянул на циферблат, взял со скамейки цилиндр и водрузил его на голову.

Но только он собрался удалиться, как раздался звонкий голосок:

— Лорд Дроксфорд!

Граф вздрогнул и осмотрелся, но рядом никого не было.

— Я здесь, — снова послышался голос.

Подняв голову, он увидел, что с ветки огромного дуба возле беседки на него смотрит какая-то девочка.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил он.

— Если вы минутку подождете, я спущусь и все объясню.

Граф помрачнел. Очевидно, его разговор с леди Сибли подслушали, и он уже раздумывал, не дать ли девочке денег, чтобы она никому об этом не рассказывала. И если дать, то сколько, гинею или полгинеи? «Ребенок не сможет объяснить, откуда у него взялась гинея», — решил он. Граф полез в карман за мелкой монетой. Послышался шорох листьев, и в беседку вошла не девочка, как он ожидал, а девушка.

На ней было тесное выцветшее бледно-голубое ситцевое платье. Тонкая материя облегала высокую грудь. Поняв, что перед ним не ребенок, молчание которого можно купить, граф посмотрел на девушку более внимательно. Без сомнения, хороша собой. Небольшого роста, хрупкая. Огромные глаза с темными ресницами. Граф никогда не видел таких красивых глаз. Зеленые со светло-коричневыми крапинками. Не голубые, что характерно для блондинок. Волосы цвета спелой пшеницы, с рыжеватым оттенком, подчеркивали белизну нежной кожи. Щеки незнакомки окрашивал легкий румянец.

— Значит, вы подслушивали, — укоризненно сказал граф.

Она кивнула:

— У меня есть подруга. Это дерево — наш наблюдательный пункт. Но сегодня Элизабет уже на празднике, среди гостей.

— И кто же она, ваша Элизабет?

На самом деле это его не интересовало. Он смотрел на девушку. Ее волосы блестели на солнце и были изумительного оттенка. «Может быть, она их красит, хотя вряд ли…»

— Элизабет — дочь герцога Северна, — последовал ответ. — Сегодня ее первый выход в свет, поэтому ее представляют именитым людям графства. Таким, как вы, например.

— Вы знаете, кто я?

— Конечно! Вы граф Дроксфорд. Я вас видела в прошлом году, и потом, о вас ходит много всяких слухов.

Граф удивленно вскинул брови, пораженный ее дерзостью.

— Как вас зовут?

— Карина Рендел. Несколько лет назад вы познакомились с моим отцом.

— Вы имеете в виду сэра Джона Рендела, который избирался членом парламента от округа?

— Да, это мой отец.

— Конечно, я его знаю. Если не ошибаюсь, вы живете недалеко отсюда.

— Наше поместье граничит с поместьем герцога Северна, — сказала девушка.

— А почему вы не на балу?

Лицо Карины озарила улыбка.

— Сказать правду?

— Разумеется.

— Во-первых, я слишком хорошенькая, а во-вторых, мне нечего надеть.

— Слишком хорошенькая? — переспросил граф.

— Герцогине не нравится, что я красивее Элизабет, поэтому они приглашают меня, только когда собираются все свои.

Граф усмехнулся. Юная особа была явно не лишена сообразительности.

Он снова посмотрел на часы:

— Мне пора возвращаться к гостям.

— Подождите минутку, — быстро сказала Карина. — Вы бы никогда не узнали, что я подслушивала, если бы я не решилась кое о чем вас попросить.

— О чем же? — Граф насторожился.

Зеленые глаза пристально смотрели на него, румянец на щеках вспыхнул ярче.

— Я подумала, если вы ищете жену, может быть… я вам подойду? — тихо промолвила она.

Граф был поражен. Он не мог произнести ни слова. Наконец сердито сказал:

— Вы подслушали разговор, не предназначавшийся для ваших ушей. Вы не имели на это никакого права, и я прошу вас забыть об услышанном.

— Но почему? — недоуменно воскликнула Карина. — Леди Сибли обещала вам подыскать подходящую жену. И если вы готовы жениться на девушке, которую никогда не видели, о которой ничего не знаете, то почему бы вам не рассмотреть и мою кандидатуру?

— Вы всегда предлагаете незнакомым мужчинам жениться на вас? — спросил он, пытаясь уколоть ее, но девушка в ответ улыбнулась:

— Нет конечно. Незнакомых мужчин у меня почти нет. Знакомые — папины закадычные друзья — пытаются иногда поцеловать меня, когда папа не видит. А сами женаты, имеют с полдюжины детей, которые старше меня по возрасту.

— Если я правильно вас понял, вы горите желанием выйти замуж? — съязвил граф Дроксфорд.

— На моем месте вы бы тоже этого хотели, — серьезно ответила Карина. — Видите ли, когда умерла мама, папа потерял ко всему интерес. Он уже не член парламента. У нас всего лишь пара лошадей. Если отец хорошо себя чувствует, зимой ходит на охоту. А летом просто сидит в доме и… — Внезапно Карина замолчала, но граф догадался, что она хотела сказать. Он слышал, что сэр Джон Рендел пристрастился к спиртному. — Поэтому я очень хотела бы выйти за вас замуж, — продолжала Карина. — И если вы ищете жену, которая даст вам возможность получить титул лорда-лейтенанта, думаю, я подойду вам больше, чем эти, как вы изволили выразиться, безмозглые простушки, с которыми леди Сибли собирается вас знакомить.

— Полагаю, вам не следует произносить имя леди Сибли в этой связи, — решительно заявил граф.

— Какая она красивая, правда? А вы самый красивый кавалер, который у нее когда-либо был. В прошлом году она приводила сюда сэра Хьюберта Брэкета, но нам с Элизабет он совсем не понравился.

— Куда она его приводила? — рыкнул граф.

— Сюда, в беседку. Она всегда появляется здесь со своим очередным любовником. А в позапрошлом году мы так смеялись…

— Помолчите! — вскричал граф. — Вы не должны мне все это говорить.

— Простите, — сказала Карина и взглянула на него с удивлением. — Неужели вы вообразили, что вы первый, кого увлекла красота леди Сибли?

Граф не ответил, и она, как ни в чем не бывало, продолжала:

— Мы с Элизабет всегда называли ее удавом, потому что она гипнотизирует мужчин, точно кроликов. Правда, я никогда не видела, как удав это проделывает, только слышала об этом.

— Если вы будете продолжать в том же духе, — снова рыкнул граф, — я задам вам хорошую взбучку! Это неприлично лазить по деревьям и подслушивать чужие разговоры.

— Пожалуйста, не сердитесь, — попросила Карина. — Простите, если я сболтнула лишнего, но, мне казалось, вы предпочитаете, чтобы вам говорили правду, а не «да, милорд» или «нет, милорд». Герцогиня хочет, чтобы ее дочери именно так себя вели.

— Именно поэтому из них выйдут лучшие жены, — заметил граф.

— Не думаю, что вы горите желанием жениться на глупенькой.

— А я не думаю жениться на девушке, у которой не язык, а жало.

Карина помолчала.

— Считаю, что вы несправедливы, милорд, — произнесла она с таким достоинством, что он едва не рассмеялся.

Она отвернулась, гордо вскинув голову, и ему показалось, что Карина обиделась. Граф решил загладить свою резкость.

— Объясните, почему вы считаете, что могли бы быть мне подходящей женой.

Ее глаза радостно вспыхнули.

— Вы хотите сказать, что, возможно, сделаете мне предложение?

— Обещаю поразмышлять на досуге о вашей кандидатуре. Безусловно, другие молодые леди не столь напористы, как вы.

— Зато весьма напористы их отцы и матери, — рассудительно сказала Карина. — Особенно когда выбирают мужей для своих дочерей.

— Вы наверняка преувеличиваете, — заметил граф. — В тысяча восемьсот тридцать первом году не выдают замуж насильно. Если не нравится жених, девушка ему отказывает.

— Если речь идет не о такой важной персоне, как вы. По словам герцога Северна, вы «желанная добыча». Мне всегда казалось, что это грубое выражение, но так говорит его сиятельство. Считаю, что эту фразу можно было бы произнести и в светском обществе.

— И вы, естественно, разделяете мнение герцога?

— Да! Возьмите хотя бы Элизабет. Она должна будет выйти за вас замуж точно так же, как ее сестра Мери, которую насильно выдали за лорда Хока.

В памяти графа всплыло лицо леди Хок, такое прелестное и такое несчастное.

— Уж не хотите ли вы сказать, что леди Мери не хотела выходить замуж за его сиятельство? — спросил он.

— Конечно нет! — презрительно фыркнула Карина. — Это ужасный человек, грубый и неприятный. Однажды он попытался обнять меня, но я пихнула его в живот и, пока он кашлял, убежала.

— Вы можете за себя постоять, — усмехнулся лорд Дроксфорд.

— Мне было всего четырнадцать, а убежать не всегда легко. Но мы говорили о Мери. Она тогда влюбилась в молоденького солдата. Он был беден. Герцог пригрозил побить ее, запереть в комнате и посадить на хлеб и воду, если только она не выбросит его из головы. И уж чтобы действовать наверняка, сообщил обо всем командиру полка, где служил возлюбленный Мери, и того услали за границу.

— Силы небесные! — воскликнул граф. — И вы думаете, так поступят с любой, кто откажется выйти за меня замуж?

— Совершенно в этом уверена, — ответила Карина. — Вы же богаче лорда Хока!

— Неужели никто не пойдет за меня по любви?

— Думаю, это возможно, если вы тоже полюбите. А поскольку у вас есть другие… привязанности и очень мало времени…

Граф вспомнил, что ему придется поторопиться с женитьбой, и нахмурился.

— Вот поэтому мне кажется… только кажется, — продолжала Карина, — что я могла бы стать вам неплохой женой. Видите ли, я хотела бы выйти за вас замуж. Вы красивый, элегантный мужчина… У леди Сибли лучшего любовника еще не было. — Она замолчала, потом быстро добавила: — Я хочу сказать, некоторые мужчины, когда влюблены, совсем по-глупому выглядят.

— Я рад, что вы оценили мою манеру поведения, — саркастически заметил граф.

— Наверное, вы находите меня слишком дерзкой, — сказала Карина. — Конечно, не имеет значения, какой вы любовник, ведь от вашей избранницы требуется просто быть покорной женой. И я не собираюсь мешать вашим любовным связям. Полагаю, их у вас достаточно. По-моему, быть покорной женой — значит всегда поступать правильно, быть приветливой с жителями графства, помогать бедным. Не так ли?

— Что-то в этом роде, — согласился граф.

Они немного помолчали, потом Карина нерешительно сказала:

— Вы, разумеется, обратили внимание, милорд, что я миниатюрная, и наверняка подумали, что меня не будет видно под тиарой. Но я немного похожа на маму, которую все считали красавицей, поэтому неплохо буду смотреться во главе стола.

— Вы просто украсите его, — вежливо сказал граф.

На этого забавного ребенка невозможно было долго сердиться.

— Теперь, что касается моего происхождения, — продолжала Карина. — Ренделы живут в этом графстве со времен короля Генриха Восьмого, а мама — дочь графа О'Мэли. Родственники по линии О'Мэли живут в Ирландии, поэтому я их никогда не видела. У нас никогда не было денег, чтобы навестить их. Они тоже бедны. Но мама говорила, что одно время О'Мэли были королями Ирландии, поэтому нельзя сказать, что наш род недостаточно знатен для вас, правда?

Зеленые глаза с тревогой взирали на него.

— Считаю, вы происходите из знатного рода, мисс Рендел, — произнес он ласково.

— Благодарю вас. Я бы не хотела, чтобы вы думали, будто я способна на какую-нибудь вульгарную выходку.

— Я вовсе так не считаю, — улыбнулся граф.

— И последнее. — Карина пристально посмотрела на него. — Вы сказали, что не хотите брать в жены дурочку. Мама настояла, чтобы я выучила французский и итальянский. Немного владею немецким, правда считаю, что это ужасный язык. Хорошо знаю греческий. Он один из самых любимых языков папы, поэтому-то меня и назвали Кариной. Но, боюсь, мой латинский… оставляет желать лучшего.

На ее лице появилось озабоченное выражение.

— Жене латынь ни к чему, — поспешил успокоить ее граф.

Она благодарно посмотрела на него и продолжала:

— Я плохо разбираюсь в математике, но зато, пока отец был в палате общин, я часто помогала ему готовить выступления и очень много читала. — В зеленых глазах снова мелькнуло беспокойство. — Боюсь, немного отстала от жизни, так как последнее время мы не можем себе позволить покупать новые книги и даже газеты. Иногда я пользовалась библиотекой герцога. Думаю, много времени не потребуется, чтобы наверстать упущенное.

— Я вижу, вы прекрасно образованны, — заметил граф.

— Должна сказать вам правду: когда я играю на пианино, даже собаки воют, — сказала Карина, решив быть с ним откровенной до конца. — И может быть, вы заметили — у меня на носу веснушки. Это потому, что после смерти мамы я забывала надевать шляпу, когда каталась верхом. Если вы окажетесь так добры и возьмете меня в жены, обещаю, что всегда буду носить шляпу.

— Прекрасно, — сказал граф, едва сдержав смех.

— Кажется, вы потешаетесь надо мной, — огорчилась Карина. — Но я стараюсь быть с вами совершенно откровенной. На мой взгляд, если мы поженимся, это очень важно. Вы согласны со мной?

— Абсолютно, — серьезно ответил граф. — Более того, я буду требовать от своей жены, чтобы она всегда говорила мне только правду. А еще я хочу, чтобы она мне беспрекословно повиновалась.

Зеленые глаза вопросительно взглянули на него.

— Во всем?

— Во всем, — строго сказал он.

Карине пришла в голову мысль, что графу невозможно будет перечить, потому что за скучающим выражением его серых глаз скрывалось нечто, что говорило: если он поставит перед собой цель, его не остановить, пока он не достигнет ее.

Граф опять извлек часы из кармана жилета:

— А теперь я действительно должен идти к гостям.

— Если вы примете мое предложение, может быть, заедете завтра к отцу? Я вас не заставляю… пожалуйста, не думайте так… но я хотела бы знать, в какое время вас ждать, чтобы… — она помолчала, — удержать его дома.

Граф понял, что она имела в виду другое.

— Независимо от того, станете ли вы моей женой или нет, — поспешил успокоить ее он, — я буду рад снова встретиться с вашим отцом. Я приеду в Блейк-холл около полудня, если это удобно.

— Удобно. А когда вашему сиятельству леди Сибли будет представлять других возможных невест, вы вспомните обо мне?

— У меня такое чувство, что я вас не скоро забуду. Я считаю, мисс Рендел, что у нас состоялась весьма необычная беседа.

— Вы хотите сказать, — засмеялась Карина, — что не привыкли получать предложения от молодых девушек?

— Это одна из причин.

— Но, видите ли, если бы я вас не окликнула, никто бы меня вам не представил, и мне пришлось бы стоять у дороги и делать вам знаки, а это было бы еще более предосудительно. Словом, мы нигде не смогли бы познакомиться… только здесь.

— Кажется, вы действительно выбрали единственно верный способ. Разрешите сказать, что счастлив познакомиться с вами, мисс Рендел, и с нетерпением буду ждать завтрашнего дня, чтобы возобновить знакомство с вашим отцом.

Он поклонился. Карина сделала реверанс.

— Как вы будете добираться домой? — поинтересовался граф.

— Вы хотите подвезти меня в своем ландо? — восторженно спросила она. — Вот уж была бы сенсация! Нет, ваше сиятельство, я уеду так, как приехала, — перелезу через забор, разделяющий два поместья. На той стороне меня ждет лошадь.

— Вы всегда одеты так, как сейчас, когда ездите верхом? — удивился он.

— Боюсь, что да, — вздохнула она. — Верхом на одной из наших лошадей — в самый раз. Пройти пять миль по такой жаре пешком, согласитесь, тяжело.

— Я вижу, у вас на все готов ответ. До свидания, мисс Рендел. Теперь у меня будет над чем поразмышлять.

Девушка улыбнулась, и он заметил родинку с левой стороны рта. Если ее как следует одеть, она, без сомнения, будет иметь успех. Но не такая жена ему нужна. Эта слишком умна и сообразительна.

Карина Рендел явно была не той женщиной, которую он хотел бы видеть хозяйкой Дроксфорда. «Она красива, и, без сомнения, ей будут к лицу бриллианты, а еще больше — сапфиры», — подумал вдруг он. Граф считал, что белокурым женщинам идут сапфиры и бирюза. Ясно представил себя маленьким мальчиком. Мать, златокудрая красавица, когда у них бывали гости, входила к нему в спальню пожелать спокойной ночи в тиаре и в бирюзовом ожерелье.

«Странно, у меня никогда не было любовницы с белокурыми волосами. Жоржетта Сибли — жгучая брюнетка с изумительным цветом лица — любит рубины. Бриллианты сияли бы как звезды в волосах Карины цвета червонного золота. А если их распустить, они, наверное, длинные. Почему-то у брюнеток не бывает длинных волос», — неожиданно пришло ему на ум. У матушки были длинные волосы. И когда он был совсем маленьким, просил ее посидеть на них: «Покажи, как ты сидишь на своих волосах, мама. Папа говорит, что у красивой женщины должны быть волосы такой длины, чтобы она могла сидеть на них».

Мама, смеясь, выполняла этот детский каприз…

Возвращаясь на поляну и все отчетливее слыша звуки оркестра и гул голосов, он вдруг подумал, что у него никогда не было женщины, которая напоминала бы ему матушку.

«Может, мне повезет и я найду ее», — сказал он сам себе и направился к леди Сибли. Темно-красные перья ее шляпы были заметны издалека.