Брак по расчету

Глава 3

Карина села в коляску, ожидавшую ее уже больше четверти часа. Раньше она никак не могла выйти: в последний момент, как всегда, пришлось решить много мелких дел.

Сойдя со ступенек крыльца, Карина оценивающим взглядом окинула великолепную пару гнедых, запряженную в элегантное и модное ландо.

Ей хотелось самой править, а не сидеть на мягком сиденье за закрытыми дверями, на которых красовался графский герб.

Она улыбнулась, представив, как удивился бы граф, если бы его невеста приехала на собственную свадьбу, сидя на козлах. Графу, конечно, это бы не понравилось. В то же время она надеялась, что наберется смелости и попросит у графа экипаж или фаэтон и будет править сама. Хотя ей трудно будет объяснить мужу, где она набралась опыта обращения с лошадьми.

После смерти матери отец уехал в Лондон, оставив ее практически без денег. Карина обнаружила, что ей нечем платить слугам, не на что купить еду. Она совсем было отчаялась, но вскоре поняла, что может неплохо заработать, объезжая лошадей в платной конюшне, находящейся всего в пяти милях от Блейк-холла.

Это современное заведение не только представляло клиентам и другим конюшням верховых лошадей, но и продавало или сдавало внаем коляски самого высокого класса.

Владелец конюшни уже отчаялся найти помощника для объездки лошадей. Хозяин, мужчина средних лет, часто посещал местные ярмарки, и за ним закрепилась репутация знатока лошадей. В Лондоне у него тоже имелась обширная клиентура, с которой необходимо было поддерживать постоянную связь.

И Карина предложила свои услуги. Хозяин был счастлив. С тех пор она пристрастилась к лошадям. Много времени уходило на то, чтобы приучить их ходить под дамскими седлами. Спустя какое-то время она лихо правила фаэтонами и экипажами, запряженными двумя, тремя, а иногда и четверкой лошадей. Заставляла их ходить по кругу или раскатывала по сельским дорогам. Карина уставала, но работа приносила ей удовлетворение.

«Мама была бы шокирована, — думала она, — если бы узнала, что я получаю деньги за работу, всегда считавшуюся мужской».

В течение долгих месяцев, пока отец жил в Лондоне, эти деньги спасали ее от голода.

Откинувшись на подушки, Карина с наслаждением думала о том, какими великолепными лошадьми будет править, когда станет женой графа.

Ей говорили, что он лучший знаток лошадей в графстве. Живя с графом по соседству, она следила за его успехами на скачках и знала, что у него есть несколько великолепных скакунов, способных выиграть кубок года.

Размышляя о лошадях, везущих ее в Дроксфорд, она совсем забыла о том, зачем, собственно, туда едет.

Неужели это правда? Неужели она действительно выходит замуж?

Вчера на нее навалилось столько дел, что некогда было подумать о том, что принесет ей это замужество.

После отъезда графа она, приготовив отцу обед, побежала на конюшню и отыскала Джима, мальчика, помогавшего ей ухаживать за двумя отцовскими лошадьми, в качестве поощрения ему разрешалось ездить на них.

Сэр Джон пришел бы в ярость, если бы узнал, что какая-то деревенщина скачет на его лошадях. Но после того как уволился конюх, так и не получивший жалованья за полгода, Карине не хватало сил одной ухаживать за лошадьми да еще делать работу по дому. Помощь Джима была для нее просто спасением.

— Оседлай мне Зимородка, Джим, — велела она. — А сам, пожалуйста, съезди к мистеру Эбботу, торговцу мебелью. Он живет в Северне. Попроси его заглянуть ко мне или сегодня вечером, или завтра рано утром.

— Вы говорите о том джентльмене, что живет в доме у церкви, мисс?

— Да. Пусть обязательно приедет. Скажи, что дело очень важное.

— Обязательно найду его, мисс.

Он надел на лошадь дамское седло, подтянул подпругу, набросил уздечку и подсадил Карину.

Она аккуратно расправила платье, опасаясь порвать его. Взяла в руки поводья. Карина поехала к замку герцога Северна, как обычно, самой короткой дорогой. Но вместо того чтобы, как всегда, оставить лошадь у забора, разделяющего два поместья, она, въехав в парк через калитку, направилась к черному ходу.

Спешившись, увидела слонявшегося без дела конюха.

— Пожалуйста, присмотрите за моей лошадью, — попросила она. — А если не можете, то отведите на конюшню. Позже я ее заберу.

— Хорошо, мисс Рендел, — отозвался тот.

— Большое спасибо, — произнесла Карина и одарила его такой ослепительной улыбкой, что он, придя на конюшню, сказал приятелям:

— Жаль, что дочка его сиятельства не похожа на мисс Рендел из Блейк-холла, а то давно бы нашла себе мужа.

Войдя в замок, Карина прошла по коридору мимо комнат прислуги, поднялась по лестнице на второй этаж.

Элизабет в классной комнате в одиночестве вышивала гобелен. Она была большая мастерица. Гувернантка увела младших детей на прогулку.

Увидев в дверях подругу, Элизабет вскочила.

— Карина! — воскликнула она. — Я так и думала, что ты сегодня приедешь. Я еще вчера тебя ждала. Меня интересует твое мнение о приеме.

— А тебе самой он понравился?

— Нет. По-моему, все было просто ужасно, — честно призналась Элизабет. — Мама все время представляла меня молодым джентльменам. Но стоило мне взглянуть на них, как все заранее заготовленные фразы тут же вылетали из головы. Естественно, они быстро отходили от меня, потому что я слова вымолвить не могла. Мама пришла в ярость: «Что ты молчишь как бука! Говори что-нибудь!»

Карина рассмеялась:

— Бедная Элизабет! Твоя мама права. Нельзя быть такой робкой.

— Ничего не могу с собой поделать, — вздохнула несчастная Элизабет. — Не тебе объяснять, как я ненавижу всю эту суету. Я так хотела быть с тобой рядом. Ну а ты? Хорошо с дерева было видно? А леди Сибли приходила в беседку? Да? Наверное, с лордом Дроксфордом? Они прохаживались по лужайке.

Карина вдруг почувствовала, что не в состоянии рассказать Элизабет о том, что произошло. И сама не знала почему. То ли от смущения, то ли решив быть верной будущему мужу с самого начала.

Нет, она никогда не сможет рассказать, как граф обнимал и целовал леди Сибли, как она подслушала, что граф мечтает получить должность.

Карина отвернулась, поняв, что не способна удовлетворить любопытство Элизабет. Она редко лгала. Именно сейчас ей это и предстояло. На щеках выступил румянец.

— Я там недолго была. Без тебя мне показалось скучно.

— Как жаль! — воскликнула Элизабет. — А я-то думала, ты мне все расскажешь. Леди Сибли познакомила меня с лордом Дроксфордом. Он такой красивый, Карина, но я его испугалась и никак не могла придумать, что сказать. Мама была вне себя от ярости.

— Мне нужна твоя помощь, Элизабет.

— Помощь? Что-то дома? Опять отец заболел?

Карина покачала головой:

— Нет, совсем другое. Лорд Дроксфорд пригласил папу завтра в гости. Я должна, его сопровождать… но, Элизабет, мне просто нечего надеть.

— Тебя пригласили в замок Дроксфорда? — воскликнула Элизабет. — Как здорово! Интересно, леди Сибли тоже там будет?

— Сомневаюсь. Элизабет, ты не одолжишь мне платье? Обещаю быть аккуратной.

— Конечно. Но только чтобы мама ничего не узнала. А то поднимет страшный скандал.

— Понимаешь, — пыталась объяснить Карина, — не могу же я поехать в Дроксфорд в затрапезном виде.

Она взглянула на свое старое ситцевое платье. Карине было всего пятнадцать, когда умерла ее мать. Прошло уже три года, однако по-прежнему не было денег, чтобы купить новое платье.

Она жалела, что продала мамины наряды. Хотя они вышли из моды, но все-таки были элегантные и из дорогого материала. Леди Рендел надевала их на официальные приемы. Жена члена парламента обязана была на них присутствовать. В те ужасные дни, когда сэр Джон, проиграв в карты все деньги, вернулся из Лондона домой в таком состоянии, что врачи опасались за его жизнь, Карина продала эти наряды.

Каждый раз, когда она вспоминала об этом, ей становилось стыдно. Но в то время она считала, что ей просто повезло. Соседка, жившая неподалеку, иногда одалживала у мамы платья и ротонды. Она-то и решила купить их, сказав, что через две недели выходит замуж и уезжает.

— У меня мало времени, — объясняла соседка. — А платья вашей матери подходят мне по размеру. Пожалуйста, Карина, продайте мне что-нибудь из ее нарядов. Я скопила двадцать фунтов и за все вам заплачу.

К тому времени Карина уже оставила работу в частной конюшне. Отец болел, и ей приходилось оплачивать многочисленные счета: от сиделки, от врача, от аптекаря. Ему необходимо было покупать качественную еду. Но самое ужасное — предстояло платить за уголь.

Зима выдалась суровая, и уголь резко подорожал. Угольщик ясно дал понять, что не даст ни одной корзины угля, если ему не заплатят по счетам.

Эти двадцать фунтов позволили продержаться им зиму. Карина так и не нашла в себе силы признаться отцу в своем поступке. Сейчас, с грустью думала девушка, она перешила бы эти очаровательные платья для себя.

Вспомнив, что граф очень богат, девушка сразу повеселела. Когда выйдет за него замуж, он, разумеется, будет одевать ее. Но не могла же она просить его оплатить ее свадебный наряд.

— Давай что-нибудь выберем, — предложила Элизабет и взяла подругу за руку. — Мама хоть и ворчит, что все мои платья ужасно дорогие, в глубине души надеется, что они превратят гадкого утенка в прекрасного лебедя. Бедная мамочка, как бы мне хотелось ей сказать, что она слишком большая оптимистка.

Карина восхищалась манерой Элизабет посмеиваться над собой. Она считала, что только чрезмерная застенчивость не позволяет подруге блистать в обществе. «Когда я выйду замуж, — решила она, — попрошу Элизабет пожить со мной в Лондоне. Может быть, найду ей хорошего, доброго мужа. Что тут удивительного? Любая девушка мечтает о замужестве. А такой, как лорд Дроксфорд, отпугнет любую». У Карины возникло предчувствие, что и ее он легко может запугать.

Элизабет открыла шкаф. Карина увидела множество красивых платьев. Большинство из них — белого цвета. Молодым особам, впервые выезжающим в свет, полагалось носить белое.

Платья отвечали последней моде — тугой лиф, узкая талия, схваченная поясом, и широкие юбки. Декольте лодочкой открывало покатые плечи, а рукава с буфами из газа или тюля подчеркивали стройность фигуры. Платья были элегантные, но большинство из них украшались лентами, перьями, цветами, бантами, оборками.

— Моя мама любила строгие платья, — тихо сказала Карина.

— Я тоже, — ответила Элизабет. — В этих перьях я, наверное, похожа на разукрашенного отварного лосося на серебряном блюде.

— Какое из них мне можно взять?

— Вот это, с кружевом, я сама еще не надевала. А вон то — с атласными бантами и с букетиками роз — мамино любимое. — Элизабет достала из шкафа еще одно платье и сказала: — Это платье маме никогда не нравилось, поэтому маловероятно, что она заставит меня его надеть, во всяком случае, пока она о нем вспомнит, ты мне его уже вернешь.

С этими словами Элизабет протянула Карине платье из белоснежного тончайшего муслина. Широкая юбка, декольте лодочкой, отделанное тонким кружевом, рукава с буфами… Платье было очаровательное.

— Какое красивое! — пришла в восторг Карина. — Гораздо красивее других.

— Я тоже так считаю, — согласилась Элизабет. — Но мама находит его чересчур строгим.

— Я правда могу его завтра надеть? — не поверила Карина.

— Ну конечно. Давай его только аккуратно свернем. Ты верхом?

— Да. Но ты не беспокойся. Зимородок постарел и уже не такой резвый, как раньше.

— Мы совсем забыли, что нужна еще и шляпка! — забеспокоилась Элизабет.

— Хорошо, что напомнила!

— У меня их много. Вот смотри!

Элизабет выдвинула один из ящиков шкафа. По крайней мере дюжина шляпок предстала их взору. С высокой тульей, модные во времена регентства, отошли в прошлое, уступив место маленьким шляпкам, украшенным перьями и цветами. Их носили, сдвинув на затылок.

Головные уборы Элизабет вполне отвечали вкусу герцогини — они были перегружены украшениями.

Карина увидела шляпку из белого муслина и белых кружев. Ее, видимо, предполагалось носить с тем платьем, которое одолжила Элизабет. Карина примерила шляпку и завязала ленты под подбородком. Взглянула в зеркало. Шляпка была прелестна и шла ей необыкновенно.

— Можно мне ее взять?

— А как ты довезешь? — поинтересовалась Элизабет.

— На голове. Я спущусь по черной лестнице, и никто меня не увидит. — Она нежно поцеловала подругу. — Обещаю, что когда-нибудь я отблагодарю тебя за твою доброту.

— О чем ты, Карина? Для меня так много значит твоя дружба! Только с тобой мне легко и весело. Мама всегда сердится. Ах, Карина, право же, я чувствую себя уродиной. Не способна вымолвить ни слова!

— Когда-нибудь все будет по-другому, — пообещала Карина. — А пока, Элизабет, вспоминай обо мне завтра и пожелай мне удачи.

— Обязательно. А ты не боишься туда ехать? Ах, о чем я? Ты никогда ничего не боишься, Карина. Думаю, и свирепый лорд Дроксфорд тебя не испугает.

— А вот в этом-то я как раз и не уверена.

Карина еще раз поцеловала подругу и сбежала по черной лестнице, прижимая к груди сверток. На голове красовалась шляпка.

На следующее утро она долго стояла перед зеркалом у себя в спальне. От растрепанной, бедно одетой девочки не осталось и следа. Она вспомнила, как, упрыгнув с дерева, сделала предложение графу Дроксфорду.

Платье, позаимствованное у Элизабет, оказалось почти впору. Правда, на талии пришлось в нескольких местах его заколоть. Лиф выгодно подчеркивал высокую грудь.

В длинной пышной юбке Карина казалась выше ростом. Белый цвет прекрасно сочетался с золотом волос и подчеркивал белизну кожи. Зеленые глаза казались огромными на побледневшем лице.

Она еще раз посмотрела на свое отражение. Потом спустилась вниз. Там царила суматоха.

Мистер Эббот примчался сразу же, как только Джим передал ему просьбу Карины. Продав ему мебель из маминой спальни, она получила достаточную сумму денег, чтобы отдать долги всем лавочникам. Карина велела Джиму заняться этим без промедления. Торговец вином, получив деньги, которые он и не мечтал получить, привез в дом ящик коньяка.

Старый Джеймс на радостях, что наконец-то ему выдали жалованье, отнес одну бутылку в комнату хозяина, решив это отпраздновать.

Карина спохватилась, когда отец уже напился, и его невозможно было уложить в постель.

Сэр Джон пребывал в мрачном настроении. Когда она спустилась вниз посмотреть, сможет ли отец присутствовать на бракосочетании, он обвинил ее во всех смертных грехах. Кричал, что деньги, вырученные от продажи мебели, она потратила на себя.

Опасаясь, как бы он не побил ее палкой, девушка принесла ему вторую бутылку. К полудню он был нем как рыба. Лежал плашмя на полу и даже не двигался.

Пришлось приложить немалые усилия, чтобы с помощью старого Джеймса водрузить его в кресло.

Карина ждала, когда подъедет коляска: лорд Дроксфорд обещал прислать за ней. Она дала Джиму последнее поручение — поехать с письмом к миссис Эрбатнот, знакомой отца, жившей неподалеку.

В письме она сообщала, что выходит замуж, и просила пожилую даму как можно скорее переехать в Блейк-холл. Карина не сомневалась, что миссис Эрбатнот именно так и поступит. Она преданно и безнадежно любила сэра Джона уже более десяти лет.

Он был тоже по-своему привязан к этой даме. Пока не разыгралась подагра, наносил ей три-четыре визита в неделю.

«Кажется, все предусмотрела», — Карина вздохнула с облегчением. Покидая Блейк-холл, она словно сбрасывала со своих плеч тяжелый груз, который несла три года со дня смерти матери.

Ландо свернуло на дорогу, ведущую к Дроксфорду. Вдалеке показался огромный замок. Карина вздрогнула. Она видела его несколько раз, когда ездила на охоту.

Солнце спряталось за облака, отражавшиеся в озере. Черные лебеди придавали озеру еще более мрачный вид.

«Неужели я действительно буду здесь жить? В таком огромном дворце ничего не стоит и заблудиться! Нужно будет отдавать распоряжения слугам. А гости? Их придется развлекать…» — тревожилась Карина. Она совсем упустила из виду высокое положение, занимаемое графом в обществе. О его сказочном богатстве ходили легенды. Она их слышала с детства.

Рассказывали, что у графа и в Лондоне огромный дом. И будто три года тому назад он давал бал, затмивший самые шикарные приемы, когда-либо дававшиеся в Карлтон-хаусе.

Карина вспомнила, что в разговорах также называли охотничий домик в Лейцестершире, замок в Шотландии, поместье в Ирландии. Утверждали, что у него много лошадей и роскошная яхта.

И как только ей пришло в голову попросить такого человека взять ее в жены? Как могла она хоть на минуту вообразить, что, будучи женой графа, способна справиться со всеми обязанностями? Эти мысли лишали ее покоя. У нее возникло безумное желание остановить коляску, повернуть домой и послать графу записку с сообщением, что она не сможет выйти за него замуж.

Потом вспомнила, что граф никогда бы не женился, если бы не обстоятельства. А если она не будет соответствовать всем требованиям, которые он предъявляет к жене, то это будет не только ее вина, но и его. Она ухватилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. Тем временем коляска подкатила к парадному подъезду, и Карина увидела строй лакеев, одетых в ливреи, и дворецкого, стоявшего у раскрытой двери. Она поднялась по ступенькам, чувствуя на себе пристальные взгляды.

— Его сиятельство ждет вас в часовне, мисс, — в голосе дворецкого послышалось уважение. — Он попросил меня передать вам этот букет и самые наилучшие пожелания.

С этими словами он вручил ей букет белых орхидей. Карина взяла цветы и поняла, что дворецкий настроен к ней доброжелательно. Он сделал ей знак следовать за ним.

Они долго шли по огромному холлу, потом по коридорам, казавшимся Карине нескончаемыми, со множеством великолепных картин, с дорогой мебелью, изготовленной искуснейшими французскими и английскими мастерами. Она дрожала как в лихорадке. Сердце билось так громко, что, казалось, заглушает шуршание шелковых юбок.

Карина крепко прижимала к себе букет, словно от него зависела вся ее жизнь. Наконец, когда ей показалось, что они прошли по всему огромному дому, девушка услышала тихую органную музыку и увидела перед собой резные двери графской часовни. Они были открыты. Дворецкий отступил в сторону, и она вошла.

Из-за облаков выглянуло солнце, и лучи хлынули в часовню сквозь цветные витражи над алтарем. Разноцветные блики упали на резные скамьи, на орхидеи у нее в руках. Белыми цветами была украшена вся часовня. Девушка задержала дыхание. Все было торжественно и красиво.

Карина не знала, что в этом белом платье похожа на белую розу. Зеленые глаза мерцали на прелестном лице. Они казались испуганными. Белая шляпка оттеняла червонное золото волос.

Она нашла взглядом графа, стоявшего у алтаря. В темно-синем элегантном костюме с тщательно завязанным галстуком он выглядел великолепно. Но лицо его было таким суровым, что Карина не смогла сделать навстречу ему ни единого шага.

Поняв ее состояние, граф подошел к Карине и, улыбнувшись, спросил:

— Ваш отец не смог с вами приехать?

Причем спросил таким непринужденным тоном, что девушка сразу успокоилась.

— Он плохо себя чувствует, — ответила она и пристально посмотрела на графа. Понизив голос, чтобы не услышал священник, стоявший поодаль, спросила: — Вы уверены… совершенно уверены, что хотите, чтобы я вышла за вас замуж?

— Сейчас слишком поздно в чем-то сомневаться, — ответил граф. — Не бойтесь, Карина. Уверен, у нас все будет не так уж и плохо.

Девушка удивилась, что он оказался настолько проницательным, чтобы понять обуревавшие ее чувства. Граф подал ей руку, подвел к алтарю, и священник приступил к обряду венчания.

По дороге в Лондон Карина пыталась вспомнить в деталях, как все происходило, но не смогла. Во время церемонии она лишь услышала, как граф твердым голосом произнес слова, подтверждающие намерение взять ее в жены. Услышала и свой голос, показавшийся ей чужим, который повторил клятву верности. Будто кто-то другой произнес эти слова вместо нее.

Когда церемония закончилась, они прошли в большой красивый зал выпить по бокалу шампанского.

— Может быть, у вас есть какое-либо желание? Откройте мне его до того, как мы уедем в Лондон, — сказал граф.

— Разрешите мне взглянуть на ваших лошадей?

Граф был явно озадачен просьбой жены. Большинство гостей просило разрешения осмотреть картинную галерею, большой банкетный зал, овальную музыкальную комнату, огромную библиотеку, оранжерею с тропическими растениями и другие достопримечательности, которыми был знаменит замок. Но ни один человек, приехавший в поместье впервые, не просил отвести его сразу на конюшню.

— Если вы этого действительно хотите, я буду рад показать вам своих лошадей.

Он заметил, что Карина, перед тем как выйти из дома, не только оставила букет, но и стянула перчатки. Ее лицо сияло, когда она осматривала лошадей, которым граф уделял самое пристальное внимание. Он не ожидал, что она так много знает о них и способна укротить даже самую норовистую лошадь.

Карина настояла, чтобы ее отвели в стойло к жеребцу, искалечившему двух мальчиков-конюхов. Этого коня старший конюх называл дьяволом.

— Меня он послушается, — убеждала его девушка.

Карина что-то тихонько шептала жеребцу, и он позволил похлопать себя по шее, а потом и по носу.

— Где вы научились укрощать непослушных животных? — изумился граф.

— Кажется, я всегда умела это делать, — ответила Карина. — Лошади не подпускают к себе человека, если он их боится. Они чувствуют и тех, кто их любит.

Девушка взглянула на старшего конюха, ожидая, что тот подтвердит ее слова.

— Совершенно верно, миледи, — кивнул тот. — Но не у каждого такой подход к лошадям.

— Должно быть, у вас в этом отношении огромный опыт! — воскликнул граф.

Ему было чему удивляться. Сэр Джон, будучи членом парламента, не мог себе позволить содержать большую конюшню. Она почувствовала неловкость, оттого что не может рассказать графу, скольких диких и норовистых лошадей объездила. Но ей показалось, что момент для признания еще не настал, и она отвлекла внимание графа, похвалив недавно купленную им лошадь.

Они отправились в Лондон гораздо позднее, чем рассчитывал граф. Поскольку он очень спешил, пришлось отправиться в дорогу в легком фаэтоне с колесами, возвышающимися на полтора метра от земли, в который впрягли четверку горячих лошадей. Ландо ехало за ними, но более медленно.

Карина чувствовала, что ветер растрепал ее волосы, но это ее ничуть не волновало. Она наслаждалась быстрой ездой. А еще ей было приятно думать о том, что сидит возле графа, что она его жена, хотя в это трудно было поверить.

Когда все было готово к отъезду, к ним подошел дворецкий, чтобы пожелать им счастья, и лишь тогда Карина осознала, что отныне она ее сиятельство графиня Дроксфорд, будущая хозяйка Дроксфорда, жена одного из самых богатых и именитых людей в стране.

«Как же это случилось?» — недоумевала она.

Ей казалось, что все происходит во сне и скоро она очнется.

Дроксфорд-хаус на Парк-лейн был таким же внушительным, как и дом графа за городом.

Окна его смотрели на зеленый Гайд-парк уже сотни лет. После того как граф вступил в права наследования, дом стал более современным.

В этом величественном особняке граф проводил значительную часть своего времени, и поэтому дом показался Карине более обжитым, чем фамильный замок в поместье.

Девушка поднялась наверх привести себя в порядок. Это заняло немного времени, но, когда она сошла вниз, граф, переодевшись в вечерний костюм, уже ждал ее.

Костюм оливкового цвета сидел на нем изумительно, галстук был заколот крупным изумрудом, еще один изумруд свисал из кармашка для часов на жилете.

— Думаю, нам не помешает выпить по бокалу шампанского, — предложил граф, едва Карина вошла в большой зал, освещенный сотнями зажженных свечей, горевших в хрустальных канделябрах. Повсюду стояли цветы из оранжереи, воздух был напоен их пьянящим ароматом.

— Я сегодня уже пила шампанское, — улыбнулась Карина. — Для одного дня, может быть, достаточно?

— Но вы же не каждый день выходите замуж.

— Конечно нет.

Она смутилась и не знала, что еще сказать. Возникла пауза. Вошел дворецкий и объявил:

— Капитан Фредерик Фаррингтон.

— Боже мой, Фредди, я совсем про тебя забыл! — воскликнул граф. — Мы собирались вместе пообедать?

— На тебя это не похоже, Элтон, — сказал капитан Фаррингтон, элегантный и красивый молодой человек. — На прошлой неделе мы с тобой решили посмотреть на новых пташек, которых настоятельница привезла из Франции…

И тут он увидел Карину.

— Карина, разрешите представить вам Фредди Фаррингтона, моего старого друга, — сказал граф. — Фредди, моя жена.

— Твоя… что? — капитан Фаррингтон вытаращил глаза. — Ты меня разыгрываешь?

— Ни в коем случае! — невозмутимо отвечал граф. — Мы сегодня обвенчались.

— Так ты в самом деле собирался жениться, когда уезжал из Лондона? Я думал, ты шутишь, думал, что…

Капитан Фаррингтон понял, что повел себя непозволительным образом, и, подойдя к Карине, поцеловал ей руку.

— Рад познакомиться, леди Дроксфорд. Прошу прощения за мое поведение, но ваш муж меня просто поразил. Как его старинный друг, я питал надежду, что меня пригласят на бракосочетание.

— Никто не был приглашен, — пояснила Карина.

— И все прошло прекрасно, — поддержал ее граф. — Ничего похожего на шумные сборища в церкви Святого Георга на Хэновер-сквер, которые мы с тобой частенько посещали.

— Женат! С ума сойти! — воскликнул Фредди Фаррингтон. — Ну, Элтон, я бы никогда не поверил, если бы ты сам не сказал об этом. Но я тебя не упрекаю.

Говоря это, он улыбнулся Карине, и она улыбнулась в ответ. Капитан Фаррингтон внушал ей симпатию.

— Выпьешь бокал шампанского? — предложил граф.

— Конечно! Мне не терпится выпить за ваше здоровье. Я сейчас уйду. Теперь я понимаю, Элтон, почему ты забыл о своем обещании пообедать со мной. Прошу извинить меня за вторжение.

— О чем ты говоришь? — возразил граф. — Оставайся и пообедай с нами. Мы будем рады.

Капитан Фаррингтон взглянул на Карину.

— Пожалуйста, останьтесь, — сказала она. — И если вы с моим мужем собирались куда-то идти, нельзя ли мне отправиться с вами?

Капитан Фаррингтон смутился. Карина поняла: туда, куда друзья собирались пойти, ее не возьмут.

— Нет, нет, туда мы не пойдем, — быстро сказал он. — Для тех, кто желает развлечься, в Лондоне других мест предостаточно. Вы уверены, что не хотите остаться вдвоем?

— Да, — граф опередил Карину.

— Куда бы нам пойти? — задумался капитан Фаррингтон.

— Я сразу же должна вас предупредить, что не могу переодеться в вечерний туалет, — заметила Карина. — Наверное, вам действительно лучше отправиться вдвоем. Это мое единственное платье, впрочем, его я тоже одолжила.

Говоря это, она увидела, что капитан Фаррингтон с изумлением уставился на нее.

— Извините меня, Карина, я должен был это предусмотреть, — нахмурившись произнес граф.

— К счастью, у Элизабет почти такой же размер, — продолжала Карина. — Не могла же я просить вас купить мне платье, пока мы еще не обвенчались.

— Вы правы, — кивнул граф, но глаза его смеялись. — Завтра мы это исправим. Вы пойдете на Бонд-стрит и купите себе все необходимое.

— Это было бы замечательно! — радостно воскликнула Карина.

— Еще шампанского, Фредди? — предложил граф, вынимая бутылку из ведерка со льдом и наливая в бокал искрящийся напиток.

— Мне это просто необходимо, — заявил капитан Фаррингтон. — Элтон, у меня голова идет кругом.

— Я тебе потом все объясню, — пообещал граф. — А сейчас давай подумаем, куда бы нам повести Карину сегодня вечером.

— Я знаю, где сейчас весело, — сказал капитан Фаррингтон, — и где не имеет значения, во что одета леди Дроксфорд. Это королевский сад «Креморн».

— Боже милостивый! — воскликнул граф. — Он все еще открыт?

— Его только что вновь открыл барон Рэндом де Беренгер, — объяснил капитан Фаррингтон. — Он построил стадион, где хочет обучать различным видам спорта всех желающих. Большинство его учеников мужчины, но есть и женщины.

— А чем они занимаются? — заинтересовалась Карина.

— Да всем. Например, стрельбой из лука и стрельбой по искусственным голубям. Он также обучает плаванию по новому методу. А кроме состязаний, каждый вечер устраиваются концерт и танцы.

— Звучит заманчиво! — поддержала его девушка.

— Мы в самом деле можем повести туда Карину? — с сомнением в голосе спросил граф.

— Конечно. Многие из наших друзей уже были в «Креморне». Моя сестра считает, что там весело, — заверил его Фредди Фаррингтон. — В саду Устроен цыганский шатер, где предсказывают судьбу, а в программу концерта барон включил разнообразные интермедии. Конечно, когда он станет популярным, потеряет прелесть, но сейчас, пожалуй, стоит сходить.

— Давайте пойдем, — Карина умоляюще посмотрела на графа.

Лорд Дроксфорд наконец сдался, сказав, что они заглянут туда ненадолго после ужина.

Ужин затянулся. Повар решил превзойти себя по случаю женитьбы хозяина и угощал их изысканными блюдами. Наконец они добрались до сада «Креморн».

Освещенный разноцветными огнями, сад раскинулся на берегу Темзы. Множество укромных зеленых беседок скрывались в тени огромных деревьев. Граф и капитан Фаррингтон быстро провели мимо них Карину, и скоро она уже пробовала свои силы в стрельбе из лука, метании колец, наблюдала за стрельбой по искусственным голубям.

Для Карины все это было новым и необычным, и она с такой радостью предавалась этим забавам, что ее настроение передалось и сопровождавшим ее джентльменам. Капитан Фаррингтон вызывал графа на соревнование и делал большие ставки, они смеялись друг над другом и подтрунивали над Кариной.

Она была так весела, делала такие забавные комментарии, что граф все время смеялся. Он не ожидал, что прекрасно проведет вечер.

«Когда забывает о том, что должен быть преисполнен чувства собственного достоинства, — подумала Карина, — он веселится от души».

Концерт оказался для девушки развлечением, о существовании которого она прежде не подозревала, но графу некоторые номера показались вульгарными, а публика не слишком изысканной. К огромному разочарованию Карины, он не позволил ей остаться на танцы.

Когда они вернулись в Дроксфорд-хаус, было уже за полночь.

— Спасибо вам за чудесный вечер, — поблагодарила Карина капитана Фаррингтона, когда они вошли в холл.

— Признаться, мне вечер тоже понравился, — сказал он и поцеловал ей руку. — Надеюсь, миледи, мы скоро опять увидимся.

— Мне бы тоже этого хотелось. — Карина с надеждой посмотрела на мужа.

— Встретимся завтра в Уайт-холле, Фредди, — обронил тот.

— Хорошо. И прими мои поздравления, дружище. Нет нужды желать тебе счастья. По-моему, просто невозможно быть несчастливым со столь очаровательной женой.

В его голосе звучали такие искренние нотки, что графу пришлось срочно сделать вид, что он рассматривает письма, лежавшие на столике. Едва гость ушел, Карина присела перед мужем в реверансе.

— Какой замечательный сегодня день, — тихо промолвила она. — О таком я даже не мечтала.

— Рад, что он вам понравился, — сухо отозвался граф.

Почувствовав усталость, Карина поднялась в спальню — внушительных размеров комнату, обставленную дорогой мебелью. С золотой короны над огромной кроватью свешивались занавеси из бледно-голубого шелка. Их придерживали два ангела, вырезанные из дерева и покрытые позолотой, искусно выполненные итальянскими мастерами. Мебель была сделана французами-краснодеревщиками, а пол покрывал абиссинский ковер, затканный розовыми розами и отороченный голубой лентой.

Карина хотела осмотреть всю комнату, но подумала, что впереди у нее будет достаточно времени, чтобы осмотреть не только спальню, но и весь дом.

Карина сняла платье. Она столько лет сама за собой ухаживала, что и не подумала позвать горничную. И вообще ей казалось странным, что какая-то усталая женщина сидит и терпеливо ждет, когда хозяйка ей позвонит.

Повесив платье Элизабет в шкаф, девушка накинула старенький ситцевый халатик, который носила уже пять лет, и начала расчесывать свои роскошные длинные волосы. Это не заняло у нее много времени. Она решила как следует привести их в порядок утром и подошла к кровати.

На ней лежала ее ночная рубашка, старая, вся в заплатах. Карина давно ее носила, но сейчас она показалась ей тесноватой и — самое ужасное! — совершенно не гармонировала с красотой убранства комнаты.

Карина схватила ее, бросила на стул и, обнаженная, прикрытая каскадом золотых волос, скользнула в постель. Было так приятно чувствовать прикосновение к телу прохладных льняных простыней, отделанных тонким кружевом, погрузиться в пуховую перину и откинуться на мягкие подушки.

Она поставила свечу на столик у кровати и с минуту не задувала язычок пламени. Еще раз оглядела комнату, чувствуя неведомую ей прежде радость от окружающей ее красоты.

Только теперь она поняла, как ей было больно сознавать, что в Блейк-холле старые ковры, выцветшие обои, полинявшие занавески. Сейчас она начинала новую жизнь, в красивом доме. Она и сама чувствовала себя красивой.

Карина удовлетворенно вздохнула. Послышался стук в дверь. Кто-то, не дожидаясь ответа, вошел в комнату.

Она подняла голову, ожидая увидеть горничную, но, к своему величайшему изумлению, увидела графа. Он закрыл за собой дверь, подошел к кровати и поставил на тумбочку свечу.

Она молча смотрела на него. На нем был длинный парчовый халат с бархатным воротником, в распахе виднелась белая ночная сорочка.

— Зачем вы… здесь… пришли? Что вы… хотите? — спросила Карина испуганным голосом.

— Что вы так испугались? Мы муж и жена, Карина.

Девушка быстро села, забыв, что на ней ничего нет, и на мгновение его взору предстала высокая грудь с розовыми сосками. Вспомнив, что она совершенно голая, Карина вскрикнула, обеими руками схватила простыню и натянула ее до подбородка.

— Вы собираетесь… спать… здесь… со мной?

— Можно сказать и так, — усмехнулся граф.

— Но я не могу… я хочу сказать… я вам не позволю, — заикалась Карина.

Граф сел на край постели и посмотрел на жену. Золотистые волосы прикрывали ее обнаженные плечи, при свете свечи она выглядела восхитительно. Зеленые глаза казались огромными. Они потемнели от страха, а губы дрожали.

— Вы должны… уйти… это мы… не договаривались.

— Но вы вышли за меня замуж, — настаивал граф. — Вы моя жена.

— Вы взяли меня в жены только потому, что вам так было нужно, — ответила Карина, поняв, что ей следует быть твердой. — Вы же сами сказали, что мы должны говорить друг другу то, что думаем.

— Поскольку я ваш муж, Карина, у меня есть определенные привилегии.

— Тогда вам нужно было сразу предупредить о них. Я бы не вышла за вас замуж. Зачем я вам? У вас есть леди Сибли! Насколько я знаю, прошлой ночью вы были у нее. Как вы могли подумать, что я разрешу вам дотронуться до себя!

— Это к делу не относится, — холодно произнес граф. — Мы условились, что не будем обсуждать ни леди Сибли, ни каких-либо других женщин. Мне нужен наследник, Карина.

— Неужели вы хотите, чтобы у нас был ребенок? Но мы же не любим друг друга! Вы представляете, какой это будет ребенок? — Она перевела дыхание. — Ваши отец и мать любили друг друга. Мне говорили, что они были счастливы, и поэтому вы родились таким… какой вы есть. Мои отец и мать обожали друг друга… и получилась я. — Граф хотел что-то сказать, однако Карина быстро продолжала: — Я убеждена, что уродливые и глупые девушки и юноши родились от родителей, не любивших друг друга, а женившихся в силу каких-то обстоятельств.

— Оригинальная мысль, — сказал граф, — но, мне кажется, с точки зрения медицины несостоятельная.

— Главное, что я так думаю. И клянусь вам, милорд, у меня не будет от вас ребенка, если я вас не полюблю.

С минуту граф молчал, а потом произнес низким голосом:

— Сделать так, чтобы вы в меня влюбились?

— Нет, нет, — быстро проговорила она. — Вы только представьте, что будет в этом случае?

— А что будет? — полюбопытствовал он.

— Я перестану быть покорной женой. Если бы я вас полюбила, то ревновала бы вас к другим женщинам и была бы несчастна. Устраивала бы сцены ревности. А это расстроит все ваши тщательно продуманные планы, милорд.

Ее голос прозвучал насмешливо.

— Перестаньте нести чепуху, Карина, — рассердился граф. — Лучше позвольте мне доказать, что быть замужем за мной не так уж плохо.

Он наклонился и хотел обнять ее.

— Если вы до меня дотронетесь, — закричала Карина, прижимаясь к подушке, — клянусь вам, я сегодня же ночью уйду из дома и никогда больше не вернусь. Вы женаты, но у вас нет жены. Более того, я устрою скандал, и вас не назначат лордом-лейтенантом графства.

Граф поджал губы.

— Вижу, что я совершил большую ошибку, женившись на вас.

— Ошибка в том, что вы нарушаете нашу договоренность. Не мошенничайте, милорд.

— Как вы осмеливаетесь обвинять меня в мошенничестве? — И, хотя граф не повысил голоса, Карина почувствовала, что он в ярости.

— Стыд и позор мошенничать за карточным столом, но еще хуже обманывать того, кто тебе доверяет. Я полагала, что могу вам доверять.

— Я никогда не обещал не прикасаться к вам.

— А я никогда не думала, что вы этого захотите, ведь вы увлечены леди… другой женщиной, вы признавались ей в любви, вы ее любовник. Я считаю, что одновременно желать и меня… отвратительно.

Граф встал.

— Вы слишком много говорите, Карина. Мне бы следовало догадаться, как вы будете себя вести, уже тогда, когда я застал вас за подслушиванием чужих секретов.

Он посмотрел Карине прямо в глаза, и ей показалось, что в них бушует пламя.

— Я никогда не навязываюсь женщине, которой неприятен. Поэтому прошу прощения, миледи, за то, что побеспокоил вас. Желаю вам приятно провести брачную ночь… в одиночестве.

Он насмешливо поклонился ей, с достоинством прошел по комнате и удалился, хлопнув дверью.

Карина смотрела ему вслед, не веря, что одержала верх. Сердце у нее билось, во рту пересохло.

Долго сидела не шевелясь, потом задула свечу, но заснуть не могла. Почти до рассвета лежала, уставившись широко раскрытыми глазами в темноту.