Бремя обвинения

ПОЛГОДА НАЗАД

— Распорядитесь принять лоцмана, Валерий Николаевич, — сказал капитан, опуская бинокль. — Вон, торопится катеришко… Место нам в гавани Логен определили, как обычно, у мола Смольтерунскайен.

«Уральские горы», крупнотоннажное грузопассажирское судно, стоящее на линии Поморск — Скаген — Поморск, почти погасило инерцию и едва двигалось по серо-свинцовой глади бухты Скагенсхамн. Теперь уже и невооруженным глазом можно было увидеть идущий к «Уральским горам» лоцманский бот, несущий четырехугольный флаг, верхняя половина которого была белой, а нижняя — красной. На белом борту лоцбота четко выделялись черные буквы: «Los». Валерий Николаевич Яковлев, старший помощник капитана, перегнулся через фальшборт мостика и крикнул в мегафон, чтоб готовили штормтрап. Вахтенный штурман ответил с палубы, что все готово. Только вот с какого борта лучше выбрасывать трап? Старпом покрутил головой; ветра не было вовсе. Глянул на подходящего полным ходом лоцмана и передал вниз:

— С левого!

Лоцманский бот тихо развернулся на левом траверзе «Уральских гор», притерся к тому месту, где уходил с палубы вниз штормтрап, и тут же отпрянул, оставив на трапе быстро карабкающегося наверх лоцмана.

Вахтенный штурман подал лоцману руку и помог прыгнуть на палубу.

Высокий костлявый норвежец, с гладко выбритым бледным лицом, приветливо улыбался русским морякам, которых он уже знал по прошлым рейсам в Скаген.

— Привет, Мишья! — поздоровался лоцман со штурманом. — Опьять нас гости? Карашо!

— Здравствуйте, мистер Эйриксон, — отвечал штурман. — Рад вас видеть…

Последнюю фразу он произнес по-английски.

— Нет «мистер»! — вскричал лоцман и продолжал говорить на ломаном русском языке: — Нет «мистер»! Эйриксон тоже нет друзьям! Моя имя — Лейв! Я есть Лейв для русский моряк…

— Капитан ждет вас, Лейв, — проговорил штурман.

— О, кэптин Юкоф! — воскликнул лоцман и повернулся к мостику, подняв в приветственном жесте руку. — Скаген рад видеть ваш корабль, капитан!

Еще через две-три минуты Лейв Эйриксон уже здоровался в рубке теплохода с капитаном Игорем Александровичем Юковым и старпомом Валерием Николаевичем Яковлевым, Не забывал он и о своих обязанностях. Раздались команды, тут лоцман перешел на английский, международный морской язык, и судно, набирая ход, двинулось к пассажирскому причалу в гавани Логен.

…Вечером того же дня на одной из улиц Скагена, выходящих к площади кирки Санкт-Юхн, остановилось такси. Пассажир, сидевший рядом с шофером, расплатился, не спеша покинул машину и вошел в писчебумажный магазин напротив. В магазине покупателей не было. Человек приобрел у румяной хозяйки-толстушки два блокнота в кожаных переплетах, на которых было вытиснено изображение башни Валькендорф, и паркеровскую авторучку, затем кивком головы простился и вышел на улицу. Он постоял, огляделся, стараясь делать это незаметно, затем быстрыми шагами направился в сторону кирки Санкт-Юхн.

Час был не поздний, но прохожих на улице совсем немного. Почтенные скагенцы, жители этого района, рано ложились спать, а тем, кому хотелось веселиться, городские власти отвели место в центре города, в кварталах, примыкавших к гаваням порта.

Человек вышел на площадь, обогнул ее, не отдаляясь от окаймлявших площадь домов, и через сотню-другую шагов свернул в переулок у самой кирки.

Сразу за поворотом, прижавшись к тротуару, стоял черный «мерседес». Может быть, автомобиль был темно-синим или вишневым, в сгустившихся сумерках рассмотреть было невозможно. Задняя дверца «мерседеса» была приоткрыта, фары стоп-сигнала погашены.

По-видимому, человек, приехавший на такси, был уверен, что «мерседес» ждет именно его.

Во всяком случае, он решительно распахнул дверцу и сел на заднее сиденье. Заработал двигатель, вспыхнули фары, машина дернулась и, набирая скорость, понеслась прочь от кирки Санкт-Юхн.

— …Послушайте, Волк, мы редко кого хвалим, но вашей работой довольны. Хочу уведомить, что счет ваш увеличился именно на ту сумму, о которой уславливались. Добавьте еще четвертую часть в качестве премиальных. Как видите, мы заимствуем полезное у Советов…

— Ваша фирма быстро прогрессирует, мистер Гэтскелл.

— Просто Билл, дорогой Волк, просто Билл… Зачем вам обременять свою память… А это официальное извещение из банка о последнем состоянии вашего счета. Ознакомьтесь и уничтожьте при мне: этот сувенир из Скагена очень порадует парней из госбезопасности.

— Вы правы, Билл, они будут в восторге и отнесутся с величайшей признательностью к тому, кто доставит им этот банковский счет.

— Только им буду не я, Волк, только не я!

Человек, который просил называть себя Биллом, расхохотался. Он сидел за рулем черного «мерседеса». Автомобиль стоял сейчас на берегу гавани Логен, в тени, отбрасываемой стенами форта Скагенхус, угрюмой громадой высившегося в километре от мыса Дурнес. Билл сидел, повернувшись к человеку, которого он называл Волком. Третий в этой компании занимал место рядом с Биллом. Он не поворачивался и сосредоточенно смотрел в сгустившуюся темноту прямо перед собой.

— Вам предстоит провести в Поморске весьма важную операцию, — сказал Билл. — В двух словах суть ее в следующем. В окрестностях Поморска, на побережье, еще в сорок пятом году был зарыт сейф с ценными документами. Единственный человек, который знает это место, — наш человек. Он прибудет в Поморск на одном из иностранных судов и передаст план.

— Передаст мне? Но ведь это…

— Не беспокойтесь, в личный контакт с вами он входить не будет. Разве мы не понимаем, что вам совсем ни к чему встречи с иностранными моряками. Вы слишком ценный человек, Волк, чтоб неразумно вами рисковать… План вы получите через Мороза…

— Опять этот Мороз! Простите, Билл, но мне как-то не по себе выполнять указания призрака…

— Ха-ха-ха! Неплохо сказано, Волк! Если Морозу придется менять кличку, я предложу назвать его Призраком… Но к делу. Мороз по-прежнему остается вашим шефом, Волк, хоть вы его никогда не видели. Да и не к чему вам видеть его… Зато он вас видит, и довольно часто. Но теперь вы будете в Поморске не один. Мы придаем большое значение предстоящей операции и прикрепляем к вам помощника. Свое имя для России он сообщит вам в Поморске, а пока называйте его Беном.

При этих словах человек, сидевший рядом с Биллом, повернулся и молча протянул Волку руку.

— Бен поступает в ваше распоряжение, Волк, — сказал водитель «мерседеса», — а оба вы будете выполнять указания Мороза. Но он вступит в игру только в решительный момент. Со стороны вашему шефу будет лучше видно, как развивается операция. Мороз в нужную минуту скоординирует общие усилия. А для начала, Волк, вы должны помочь Бену перебраться в Россию и устроить его в Поморске на работу в торговый порт.

— Каким образом?

— О, на своем судне вы занимаете достаточно прочное положение, чтоб изыскать такую возможность. Специалист, знающий особенности конструкции судна, всегда найдет местечко для человека, даже такого крупного телосложения, как у нашего Бена. А для России у него самые чистые документы, не сомневайтесь, Волк. Легенда у вашего будущего помощника правдоподобнее, нежели сама действительность.

— И все же, — перебил Волк, — как вы мыслите себе переход Бена?

— В этот рейс «Уральские горы» берут из Скагена туристов, — сказал Билл. — Бен отплывает из Норвегии в качестве одного из них, но в документах числиться не будет. Это я беру на себя. До подхода к Поморску вы можете о нем не беспокоиться. Затем вы спрячете его в подобранное вами место, где Бен переждет проверку. Когда пассажиры сойдут и «зеленые фуражки» покинут судно, а вы станете под разгрузку, Бен осторожно выйдет из укрытия и смешается с грузчиками, от которых он внешне ничем не будет отличаться. Стоять в Поморске вы будете пять дней. За это время Бен «прилетит в Поморск из Ленинграда» с рекомендательным письмом «от вашего старого приятеля». Вы поможете Бену устроиться на работу. Вот, возьмите, это советские деньги на расходы. У Бена будут свои. Расписки не нужны…

— Хорошо, я все понял. Хотелось бы только…

— Узнать «русскую» биографию Бена? Он вам все расскажет «по приезде из Ленинграда». Заранее не стоит… Помните, Волк, об одном из законов разведчика — не обременять без нужды память…

— Вы правы, Билл.

— Хо-хо, — сказал водитель «мерседеса», — я всегда прав, дорогой Волк. А сейчас предлагаю пропустить по рюмке в «Сельдяном короле». Вы там еще не бывали, Волк, Бен тоже, хотя он и не новичок в Скагене. Хозяин «Сельдяного короля» — наш человек и устроит скромный ужин в отдельном кабинете. Едем…

«Мерседес» круто развернулся и помчался по вечернему городу. Вскоре он был у гавани Нудде-фьорд, пересек ее по нависшему над водой мосту, покрутился, часто сворачивая в боковые улицы, и остановился наконец перед рестораном, фасад которого украшало разноцветное неоновое изображение легендарной рыбы — «сельдяного короля», впервые выловленного скагенскими рыбаками в 1776 году.

Вскоре все трое сидели в особой комнате, изолированной от общего зала, она служила местом для деловых трапез и буйных оргий. Ведь и то и другое желательно устраивать в узком кругу своих, без лишних глаз и ушей. Молодой официант, с тонкой талией, изящными руками и безразличным лицом, быстро расставлял на столе еду и напитки. Когда ему пришлось выйти в бар за тоником, он оставил дверь слегка приоткрытой. Официант скрылся за поворотом коридора, и в этот момент появился лоцман Лейв Эйриксон. Он жил по соседству, хорошо знал хозяина «Сельдяного короля» и, приходя сюда выпить рюмку хереса, единственный вид спиртного, признаваемого Лейвом, часто пользовался служебным ходом. Итак, лоцман Лейв Эйриксон, встретивший и проводивший в гавань Логен советский теплоход «Уральские горы», шел по служебному коридору ресторана «Сельдяной король». Услышав за приоткрытой дверью мужские голоса, он замедлил шаги, заглянул в щель и в удивлении приподнял брови.

— Вот так встреча! — бормотал Эйриксон, проходя мимо двери, и повторял это, выпивая свой херес в баре.

После двенадцати часов ночи второй штурман теплохода «Уральские горы» Михаил Нечевин, стоявший приходную вахту, сидел в каюте, в который раз просматривая коносаменты[1]. Груз на «Уральских горах» всегда бывал генеральный[2], иногда до двухсот — трехсот наименований, потому и хлопот у второго помощника капитана было невпроворот. И пассажиры еще… На грузовых судах второй штурман хоть в море может отдохнуть, а здесь и в рейсе крутишься как белка в колесе. Правда, четвертый штурман помогает иногда, но четвертый сам ходит у старпома в помощниках, для второго штурмана его уже не хватает.

Посетовав про себя на незадачливую жизнь второго штурмана, Михаил Нечевин отодвинул грузовые документы и поднялся из-за стола, решив обойти судно, посмотреть швартовы и проверить вахту у трапа. Он спустился на главную палубу, прошел на бак, глянул, перегнувшись через релинги, не гуляют ли концы и на месте ли противокрысиные щитки[3]. На баке все оказалось в порядке, носовые трюмы были готовы к разгрузке, хотя работы должны начаться лишь с утра. Нечевин двинулся к трапу и сразу увидел, что вахтенного там нет.

«Черт побери! — выругался штурман. — Ведь сколько раз говорилось: от трапа ни на шаг!»

Он занял место матроса на верхней площадке трапа, где висел спасательный круг и выброска[4], и поднял свисток к губам. В это время трап качнулся, на нижнюю ступеньку ступил человек. Он быстро поднимался опустив голову, а когда оказался наверху, Нечевин узнал в нем директора судового ресторана Митрохина.

— Поздненько гуляете, Демьян Кириллович, — сказал второй штурман. — Без пятнадцати час уже.

— Так то по-нашему будет, Михаил Иванович, — весело заговорил Митрохин, стараясь не встречаться с Нечевиным глазами, — а в Скагене совсем рань.

Второй штурман пожал плечами.

— Мне-то что, — сказал он, — хоть до утра. Смотрите только, чтоб помполит вас не засек.

Директор ресторана ничего не ответил, шагнул на палубу и исчез внутри средней надстройки. Михаил хотел снова вызвать матроса свистком, но тот уже спешил к трапу, на ходу поправляя повязку.

— Ты что же это, Коваленко, а? — грозно спросил Нечевин. — От трапа бегаешь!

— Так я же в гальюн только, товарищ штурман! Минутиое дело…

— В гальюн, в гальюн… Меня б вызвал на подмену.

— Так ведь неудобно, Михаил Иванович, может, вы отдыхаете, я ж с понятием.

— Ладно, Коваленко, хватит трепа. Стоять у трапа — и никуда. Приспичит — звонком меня сюда. Усек?

— Так точно, усек, Михаил Иванович! Будет все на «товсь!».

Михаил Нечевин вернулся в каюту и едва сел за стол, сплошь заваленный бумагами, раздался тихий стук в дверь. Затем дверь отворилась, и в каюту вошел директор ресторана. В руках у него был сверток.

— Вахтишь, Михаил Иванович? — спросил он. — А я к тебе. Вот, глянь-ка, что достал.

Митрохин развернул сверток и поставил на стол бутылку, две жестяные банки с тоником, большую банку с консервированными омарами и еще две — поменьше — с черной икрой.

— Коньяк-то «фундатор», — сказал Митрохин. — Самый наилучший, почище «мартеля» будет…

— Это по случаю чего? — спросил второй штурман.

— А так, чтоб вахта шла веселей. Тебе спать нельзя, а мне не спится.

— На вахте не принимаю.

— Брось, Михаил Иванович, рюмку-то осилишь… Ведь «фундатор»!

— Рюмку, пожалуй, приму, — согласился штурман. — Закуска уж больно на уровне.

Когда они выпили, Митрохин, помявшись, проговорил:

— Ты, Михаил Иванович, того… Ну, помполиту, значит… Не проговорись, что поздновато подгреб с берега. Знаешь, знакомого парнягу встретил, коком на «Мезеньлесе» ходит. Ну и поддали у него… Ты уж того, пойми… Лады?

— Лады, старик, можешь спать спокойно. Зачем мне капать? Пришел на борт — и добро!

…Через три дня теплоход «Уральские горы» принимал пассажиров. Когда были окончены все формальности, на борт прибыл лоцман и вывел теплоход на фарватер.

«Уральские горы» вышли в Норвежское море. Игорь Александрович Юков проложил курс на север. Постепенно забирая к осту, теплоход совершал обычный рейс по маршруту Скаген — Поморск.

А через полгода у Палтусовой губы прогремели автоматные очереди сержанта Гончарика.