Бриллианты вечны

Глава 13 Грязелечебница

В маленьком красном автобусе были только негритянка с перевязанной рукой и около шофера сидела девушка, которая старалась спрятать свои больные руки и голову, закрытую темной вуалью.

Автобус с надписью «Лечебные грязи и серные ванны. Ходит раз в час» ехал по городу, но в это время было мало пассажиров. Немного позже он с основной дороги свернул на другую, крытую гравием, идущую через плантации молодых пихт. Проехав полмили, автобус повернул вниз к холму, к группе серых деревянных домов. Высокая кирпичная труба возвышалась в центре здания, и из нее шел черный дым.

Перед зданием для ванн не было видно никого, но когда к площадке, тоже покрытой гравием, подошел автобус, из двери с проволочной сеткой вышли два пожилых белых человека и цветная женщина и они стали ждать, пока все пассажиры выйдут из автобуса. Когда Бонд ступил на землю, ему в нос ударил запах серы. Бонд отошел от входа и сел на каменную скамью под чахлыми пихтами. Он сидел так несколько минут, стараясь приготовить себя к тому, что с ним должно произойти за дверью, закрытой решеткой, и пытаясь побороть отвращение к этому ужасному запаху. Он говорил себе, что это у него реакция здорового организма против болезней, влияния этой высокой мрачной трубы с черным дымом, но на самом деле все эти ощущения были невольным протестом против того, чтобы войти в эти двери, выпачкать свое чистое тело грязью и подвергнуться неприятной процедуре, обычной в этом заведении.

Автобус уехал, и он остался один. Было абсолютно тихо, и Бонд заметил, как в боковом окошечке возник ли два глаза и рот. Это место как будто смотрело на не го, следило за ним, ждало его. Войдет ли он? Получат ли они его?

Бонд съежился. Он встал и пошел по гравийной дорожке, поднялся по деревянным ступенькам, и решетчатые двери захлопнулись за ним.

Он очутился в темной комнате — приемной. Запах серы здесь был еще сильней. За железной решеткой стоял стол, а на стенах в рамах висели рекомендации. Там же висело объявление, написанное от руки заглавными буквами:

«Чувствуйте себя в нашей лечебнице как дома. Познайте секрет здоровья».

Пожилая женщина с копной рыжих волос и печальным лицом, положив палец на то место в книге, на котором она остановилась, подняла голову и спросила: «Чем могу быть вам полезной?» Женщина спросила тоном, в котором ясно чувствовалось, что она считает его новичком. Бонд с презрением посмотрел на нее.

— Я хочу принять ванну.

— Грязевую или серную? — свободной рукой она потянулась за билетами.

— Грязевую, — ответил Бонд.

— Не хотите ли вы купить абонемент? Это будет дешевле.

— Нет, только один билет, пожалуйста.

— Один доллар 50 центов, — сказала женщина. Она подвинула к Бонду билет и придерживала его до тех пор, пока Бонд не положил деньги.

— Куда мне идти?

— Направо, — ответила она, — вдоль по коридору. Ценные вещи лучше оставьте здесь. — Она протянула ему большой белый конверт. — Напишите на нем ваше имя. — Она украдкой смотрела, как Бонд положил в него часы и содержимое своих карманов, после чего написал на нем свое имя.

Двадцать 100-долларовых банкнот лежали во внутреннем кармане пиджака Бонда, и он колебался, раздумывая, что с ними делать. И все же он отдал конверт бел денег.

— Благодарю вас, — сказал он.

— Проходите, пожалуйста, — сказала она.

В конце комнаты находилась низкая дверь с двумя указателями: направо и налево. На одном было написано «Грязи», на другом — «Сера».

Бонд прошел в дверь, повернул направо и пошел вдоль сырого коридора с цементным полом, ведущего вниз. Он толкнул дверь в конце коридора и очутился в длинной комнате с высоким стеклянным потолком и с кабинами вдоль стен. В комнате было жарко и стоял запах сероводорода. Два обнаженных молодых мужчины с серыми полотенцами вокруг бедер сидели за столом около окна. На столе стояла пепельница, полная окурков, и поднос с грудой ключей. Когда Бонд вошел, они посмотрели на него, и один из них взял ключ с подноса и протянул его Бонду. Бонд подошел к нему и взял ключ.

— Двенадцатая, — сказал мужчина. — У вас есть билет?

Бонд протянул билет, и мужчина жестом указал ему на кабину позади него.

В тускло освещенной кабине висело только полотенце, которое от долгой стирки потеряло весь свой ворс. Бонд разделся и обвязался полотенцем вокруг бедер, потом вытащил увесистый пакет банкнот и засунул его в нагрудный карман пальто под носовой платок. Он решил, что вор вряд ли полезет в такое место. Потом, повесив оружие на выступающий крюк, он вышел и запер за собой дверь.

Бонд не имел ни малейшего понятия о том, что увидит за дверью в конце коридора, и его первым впечатлением было, что он попал в морг. Тут же к нему подошел толстый негр с опущенными вниз усами и оглядел его с головы до ног.

— На что жалуетесь, мистер? — спросил он.

— Ни на что, — кратко ответил Бонд. — Я просто хочу попробовать действие грязевой ванны.

— О’кей, — сказал негр, — а сердце у вас в порядке?

— Да.

— О’кей! Сюда, пожалуйста!

Бонд последовал за негром по наклонному цементному полу, вниз к деревянной скамейке, стоящей около разрушенных душевых кабин, в одной из которых какой-то мужчина очищался от грязи.

— С вами все будет в порядке, — сказал негр, ступая на мокрый пол и начиная свою работу.

Бонд взглянул на тучного негра, и у него сжалась кожа при мысли, что он отдаст свое тело во власть этим грубым рукам с розовыми ладонями. Бонд не слишком любил негров, и он был рад, что Англия в этом отношении счастливее Америки: у нее не могло быть расовой проблемы, которая всегда имела место в Штатах. Он улыбнулся, вспомнив, что сказал ему Лейтер во время их последней встречи в Америке. Бонд обратился к мистеру Биту, гарлемскому криминалисту, со словами: «Этот проклятый негр». Лейтер остановил его:

— Осторожно, Джеймс, — сказал он. — Люди здесь очень чувствительны к цветам кожи, так что будь поосторожнее.

Воспоминание о наставлении Лейтера развеселило Бонда, он отвел глаза от негра и перевел взгляд на остальные детали лечебно-грязевых ванн. Это была квадратная серая бетонная комната. Четыре электрические лампы без абажуров отбрасывали мерцающий свет на мокрые стены и пол. Около стен, на козлах, стояли столы. Бонд автоматически сосчитал их, было их 20. На каждом столе стояли тяжелые деревянные гробы, на три четверти закрытые крышками. В большинстве ванн были видны покрытые потом люди, смотрящие в потолок. Несколько глаз с любопытством уставились на Бонда, но большинство красных лиц казались спящими.

Одна ванна была открыта, и крышка стояла у стены, и Бонд решил, что она предназначена для него. Негр положил в ванну полотенце, разгладил его, потом пошел на середину комнаты, откуда-то взял два ведра, наполненные доверху грязью. Поставив их около открытой ванны, он запустил в одно из ведер огромную руку и размазал грязь по дну ванны. Он продолжал эту операцию, пока не покрыл дно ванны на два дюйма и оставил ее застывать, потом подошел к ванне, полной кусочков льда. Положив несколько кусков в полотенце, он начал обходить занятые ванны и холодным полотенцем обтирать пот у пациентов.

Больше ничего в комнате не происходило, только тихонько шипел шланг. Затем шипение прекратилось, и чей-то голос проговорил:

— Порядок, мистер Вейс, на сегодня хватит.

И толстый волосатый обнаженный мужчина выбрался из душевой кабины и подождал, пока служащий подал ему халат и проводил через дверь, в которую входил Бонд. Затем служащий подошел к двери в конце комнаты и вышел. Несколько мгновений через дверь лился дневной свет, и Бонд увидел зеленую траву и голубое небо. Служащий вернулся с двумя новыми ведрами грязи, и двери захлопнулись.

Негр подошел к ванне Бонда и дотронулся рукой до грязи. Потом обернулся и кивнул Бонду.

— О’кей, мистер, — сказал он.

Бонд подошел, и служащий взял у него полотенце и повесил его на крючок над ванной вместе с ключом. Бонд стоял перед ним совершенно голый.

— Вы когда-нибудь принимали что-либо подобное, мистер?

— Нет.

— Я так и думал, так что я сделаю грязь с температурой в 111 градусов. Если вы захотите, я потом увеличу температуру. Ложитесь сюда.

Бонд осторожно влез в ванну и лег. При первом соприкосновении с грязью он почувствовал жгучую боль. Он медленно вытянулся и положил голову на чистое полотенце, положенное на надувную подушку.

Когда он улегся, негр засунул обе руки в ведро со свежей грязью и стал намазывать ею тело Бонда. Грязь была коричнево-шоколадного цвета, гладкой, тяжелой и вязкой. Запах горячего торфа ударил в нос Бонда. Он следил за сверкающими толстыми руками негра, работающими над черной формой, которая когда-то была его, Бонда, телом. Знал ли Ф. Лейтер, как это все здесь выглядело? Бонд взглянул на потолок и скорчил свирепую мину. Если это была одна из его шуток…

Наконец, негр закончил свое дело, и Бонд оказался полностью покрытым грязью. Белыми оставались лишь лицо и пространство вокруг сердца. Он стал задыхаться, на лбу выступил пот.

Негр стремительно нагнулся и, взяв края простыни с одной стороны, обернул ею тело Бонда. Затем он взял другую половину грязного савана и тоже запеленал ею тело Бонда. Теперь Бонд мог двигать только пальцами и головой, и то движения его были ограничены. Потом негр закрыл ванну тяжелой крышкой, взял грифельную доску с полки и, взглянув на часы, висевшие в дальнем углу комнаты, записал на ней время. Было ровно шесть часов.

— Двадцать минут, — сказал он. — Вы нормально себя чувствуете?

Бонд промычал в ответ что-то невразумительное.

Негр отошел от него, чтобы заняться своими делами, и Бонд молча уставился в потолок. Он чувствовал, как пот стекал по его лицу на глаза: он проклинал Феликса Лейтера.

В три минуты седьмого дверь открылась, и на пороге появилась голая фигура Тингалинга Белла. У него было узкое настороженное лицо и худое тело, на кото ром можно было пересчитать все ребра. Он решительно вышел на середину комнаты.

— Привет, Тингалинг, — сказал служитель. — Я слышал, что у тебя что-то сегодня стряслось. Плохо дело.

— Эти заправилы слишком бесстыдны, — грустно проговорил Белл. — Зачем бы мне было перебегать дорогу Томми Лакки, он один из моих лучших друзей? Скачки полностью контролировались. Эй, ты, черный ублюдок, — он выставил вперед ногу и пытался поддеть негра, несущего ведро с грязью, — ты должен помочь мне сбросить шесть унций. К тому же они дали мне множество поручений на завтра.

Негр переступил через вытянутую ногу и откашлялся.

— Не беспокойся, беби, — сказал он, — ты быстро сбросишь вес, и все будет в порядке.

Дверь снова открылась, и один из игроков в карты просунул голову.

— Привет, — сказал он служителю, — Мейбл говорит, что она никак не может дозвониться до кулинарии, чтобы принесли еду. Линия занята или испортилась.

— О боже, — сказал другой, — скажи Джеку, чтобы он привез еду, когда поедет обратно.

— О’кей!

Дверь закрылась. Неполадки телефонной сети в Америке — редкая вещь, и это был момент, когда сигнал опасности должен был бы дойти до Бонда. Но ничего не произошло: вместо этого он взглянул на часы. Еще десять минут ему надлежало лежать в этой грязи. Негр наклонился над ним и вытер ему лоб холодным полотенцем. Это было приятно, и Бонд на минуту подумал, что вся эта процедура не так уж плоха и, вероятно, укрепляет здоровье.

Часы отстукивали секунды. Жокей улегся в ванну, стоявшую перед Бондом, и Бонд догадался, что тот принимал ванну с температурой 130 градусов. Его также завернули в простыню и накрыли ванну крышкой.

Негр на грифельной доске жокея написал: 6.15.

Бонд закрыл глаза и стал думать о том, как ему передать деньги жокею. В комнате для отдыха? Вероятно, там было что-нибудь, на чем можно было бы полежать после процедуры, или это сделать в проходе на обратном пути, или в автобусе. Нет, лучше не в автобусе. Их не должны видеть вместе…

— Все в порядке. Никому не двигаться. Не волнуйтесь. Мы никого не тронем, — это был тяжелый бесстрастный голос, в котором улавливались угрожающие нотки.

Бонд быстро открыл глаза, и тело сжалось от ощущения опасности.

Дверь, через которую приносили грязь и которая выходила на улицу, была открыта. В дверях стоял мужчина, другой стоял посредине комнаты. В их руках были пистолеты, а на головах черные балахоны с прорезями для глаз и рта.

В комнате наступила тишина, нарушалась она лишь падающими каплями в душевой. В каждой из кабин находился голый мужчина, они высунулись из кабин в комнату, глядя через завесы воды и судорожно глотая воздух. Служитель неподвижно стоял посредине комнаты, и вода из шланга лилась ему на ноги.

Человек с пистолетом, стоявший посредине комнаты, подошел к негру, державшему полные ведра грязи и задрожавшему так, что часть грязи вываливалась наружу.

Бонд увидел, как человек, глядя негру прямо в глаза, перехватил пистолет за рукоятку и ударил им негра в живот. Тот закричал и упал, его голова коснулась сапога мужчины так, что могло показаться, что он поклонился ему. Мужчина отдернул ногу.

— Где жокей? — с угрозой спросил он. — В котором корыте Белл?

Негр протянул правую руку, и человек подошел к ваннам, к тому месту, где кончалась ванна Бонда и начиналась Тингалинга Белла. Человек сначала посмотрел в лицо Бонда: два блестящих глаза взглянули через прорези маски балахона. Человек прошел дальше и остановился около жокея.

Какое-то мгновенье он стоял, не двигаясь, затем подпрыгнул и уселся на крышку ванны Тингалинга, глядя ему в глаза.

— Ну-ну, Тингалинг Белл, — проговорил он, и в голосе его было явно притворное дружелюбие.

— В чем дело? — голос Белла звучал резко и испуганно.

— Как, Тингалинг? — мужчина говорил насмешливым тоном. — У тебя есть что-нибудь в мыслях?

Жокей судорожно глотнул воздух.

— Может быть, ты никогда не слышал о Шай Смайл и не был там, когда она нарушила правила, сего дня днем, в 14.30? — Голос звучал жестко.

Жокей тихо заплакал.

— Ради бога, простите, босс! Это была не моя вина. С каждым может такое случиться. — Это звучало, как хныканье ребенка перед наказанием. Бонд вздрогнул.

— Мои друзья говорят, что это была хитрая улов ка. — Мужчина наклонился над жокеем, и голос его стал еще более жестким. — Мои друзья сказали, что жокей мог сделать это только преднамеренно. Они осмотрели твою комнату и нашли купюру в 1000 долларов в патроне лампы. Мои друзья просили меня узнать, откуда они у тебя? — Резкий удар и пронзительный крик раздались одновременно. — Признавайся, или я выбью тебе мозги. — Бонд снова услышал удар. Из ванны донесся стон.

— Это мои деньги, все, что у меня есть. Я спрятал их в лампе. Это мои деньги, я клянусь вам. Ради бога, вы должны мне поверить. Вы должны поверить. — Голос всхлипывал и умолкал.

Человек издал отвратительное мычание и поднял пистолет так, что он попал в поле зрения Бонда. Потом он соскочил с крышки ванны и, глядя в лицо жокея, продолжал елейным голосом:

— За последнее время ты часто участвовал в скачках. Ты в плохой форме, тебе нужен отдых. Тебе нужна тишина, как в санатории.

Человек медленно отошел от ванны, продолжая говорить. Теперь он находился вне поля зрения жокея, и Бонд увидел, как он нагнулся и взял ведро с грязью, над которым клубился пар. Потом человек вернулся обратно к ванне, низко держа ведро и все еще говоря. Потом подошел поближе к ванне жокея и посмотрел вниз. Бонд весь сжался и почувствовал, как тяжело грязь давит на его тело.

— Я уже сказал, Тингалинг, абсолютная тишина. Некоторое время ничего не есть. Прекрасная тенистая комната с задернутыми светонепроницаемыми шторами.

Мягкий голос монотонно звучал в мертвой тишине. Руки стали медленно подниматься. Выше. Выше.

Затем жокей увидел ведро и понял, что сейчас произойдет, и стал стонать.

— Нет, нет, нет!

…Хотя в комнате было жарко, от ведра с черной грязью шел пар, когда она стала медленно вытекать из недра.

Человек отступил в сторону и бросил ведро служителю, которого оно ударило. Затем он быстро подошел к своему напарнику, стоявшему в дверях, и обернулся:

— Никаких шуток и без полиции. Телефон отключен. — Он резко рассмеялся. — Лучше откопайте этого парня до того, как поджарятся его глаза.

Дверь захлопнулась, и в комнате воцарилась тишина, которую нарушала вода, льющаяся в душевых кабинах.