Бриллианты вечны

Глава 25 «Алмазная трубка» закрывается

Теперь уже не было скорпиона, который жил в корнях большого колючего кустарника, росшего на границе трех африканских государств. Контрабандисту из шахты нечем было занять свои мысли, кроме бесконечной колонны муравьев, ползущих между тонкими стеблями, между низкими стенами, которые солдаты построили по обеим сторонам трехдюймовой дороги.

Было жарко и душно, и мужчине, притаившемуся в кустарнике, не терпелось поскорее убраться отсюда. Это последнее свидание, на которое он пришел. Им придется подыскать кого-нибудь другого. Конечно же, он будет вежливо разговаривать с ними. И предупредит, что собирается оставить это дело. Объяснит причину: новый помощник зубного врача, недавно принятый в штат, не совсем разбирался в зубоврачебном деле. Этот человек определенно был шпионом. Пристальный взгляд, небольшие рыжеватые усики, чистые ногти. Не поймали ли одного из их парней? Может быть, кто-нибудь переметнулся на службу к королеве?

Контрабандист переменил позу. Где же, черт возьми, самолет? Он схватил горсть пыли и швырнул ее в колонну муравьев. Они сначала остановились, а потом полезли на стенки своей дороги, в то время как спешащие сзади натыкались на передние ряды.

Мужчина снял сапог и поставил его так, чтобы он преграждал муравьям дорогу. Последовало еще одно краткое мгновение сумятицы, затем муравьи пожрали мертвые тела своих собратьев и освободили дорогу. И черная река потекла дальше.

Мужчина выругался на африканском наречии и надел сапог.

— Черные ублюдки, — проворчал он. Он покажет им. Ломая ветки и прикрываясь рукой от шипов кустарника, он шагнул через колонны муравьев и загородил лунный свет. Это заставит их задуматься. Но тут же забыл о ненависти, которую он питал ко всем черным существам, и повернул голову к северу.

— Боже, это он, — проворчал он и двинулся вокруг кустарника, чтобы взять факел, пакет с алмазами и коробки для инструментов.

На некотором расстоянии от кустарника большое металлическое око звукоуловителя уже прекратило поиск, и оператор тихо назвал полученные данные группе из трех человек, находившейся в армейском грузовике. Он сказал:

— Тридцать миль от нас, скорость сто двадцать, высота— девятьсот футов.

Бонд взглянул на часы.

— Кажется, время свидания назначено в полночь с полнолуние, а он опаздывает примерно на десять минут.

— Похоже на то, — согласился офицер из военного гарнизона Фри-Тауна, стоящий рядом с ним. Он повернулся к третьему мужчине. — Капрал, убедитесь, нет ли металлических отблесков через маскировочную сеть. Эта луна может все испортить.

Грузовик стоял под прикрытием живого кустарника на грязной дороге, пролегающей через пустыню к местечку Телебадау во Французской Гвинее.

В эту ночь, как только локатор обнаружил звук мотоцикла дантиста, они отъехали от холмов по параллельной дороге. Ехали без огней и остановились тогда, когда остановился мотоцикл, и больше не было возможности двигаться, чтобы шум двигателя не обнаружил их присутствия. Они накрыли маскировочной сеткой грузовик и локатор и затем стали ждать, не зная точно, чем кончится это свидание с дантистом: будет ли это другой мотоцикл, или всадник на коне, или самолет? Теперь они услышали отдаленный гул в воздухе. Бонд тихо засмеялся.

— Вертолет, — сказал он. — Больше уж никто не станет принимать участия в таких путешествиях. Когда он появится, приготовьтесь снять сеть. Может быть, нам придется дать предупреждающий выстрел. Включен глушитель звука?

— Да, сэр, — ответил капрал, стоявший около локатора. — Вертолет быстро приближается. Через минуту его можно будет увидеть. Видите те огни, сэр, где-то здесь должна находиться посадочная площадка.

Бонд взглянул на четыре тонких столба света, а затем снова посмотрел на бескрайнее африканское небо.

Итак, приближается последний из гангстеров и, вместе с тем, первый человек, которого он увидел в Хеттон-Гардене. Первый из «Спенгл Моб». Гангстер, который так высоко ценится в Вашингтоне. Единственный, кроме безобидного, довольно милого Шеди Трика, кого Бонд не должен был убивать. Он подумал и о двух парнях из Детройта. Не то чтобы ему хотелось убивать этих людей. Задание М. заключалось только в том, чтобы получить от них все необходимые сведения, но один за другим они сами пытались убить Бонда и его друзей. Насилие было их основным оружием. Насилие и жестокость. Двое мужчин в «шевроле» в Лас-Вегасе стреляли в него и ранили Эрни Курсо. Двое в «ягуаре», избившие дубинками Эрни Курсо, первыми обратились к оружию, когда дело дошло до схватки. Серафим Спенг, который распорядился, чтобы Бонда избили до полусмерти, а затем пытался застрелить их с Тиффани или задавить, когда они ехали на дрезине. Винтер и Кидд, которые пытались устранить Тингалинга Белла и опять же Бонда и Тиффани Кейс. Из семи он убил пятерых не потому, что кто-то должен был сделать это. Это выпало на его долю. И у него было также трое хороших друзей: Феликс, Эрни и Тиффани — все симпатичные люди, а плохие были мертвы.

И вот теперь сюда приближался последний, оставшийся в живых из шайки гангстеров, который приговорил его и Тиффани к смерти. Человек, который, по словам М., создал эту контрабандистскую корпорацию алмазов, организовал алмазный трубопровод и поддерживал его функционирование жестоко и безжалостно в течение многих лет.

Когда М. позвонил по телефону в Боскомбе-Тауе, он был краток. Он поймал Бонда в «Воздушном министерстве» за несколько минут до того, как «Канберра» должна была вылететь в направлении Фри-Тауна. Бонд говорил с ним из кабинета начальника аэропорта, уже слыша рев «Канберры», на которой проверялись двигатели.

— Рад, что вы благополучно возвратились.

— Благодарю, сэр.

— Что там такое в вечерних газетах о двойном убийстве на «Куин Элизабет»? — В голосе М. слышалось больше чем подозрение.

— Они были убийцами, посланными гангстерами. Путешествовали как Винтер и Киддеридж. Мой стюард сказал мне, что они, кажется, поссорились за картами.

— Вы считаете, что ваш стюард был прав?

— Звучит вполне правдоподобно, сэр.

Последовала пауза.

— А полиция тоже так думает?

— Я никого из них не видел, сэр.

— Я поговорю с Веленсом.

— Да, сэр, — сказал Бонд. Он знал стиль разговора М. и был уверен, что, зная, что Бонд убил этих людей, М. сделает так, чтобы ни Бонд, ни Секретная служба не были упомянуты в этом деле.

— Но что бы там ни было, они — маленькие люди, а вот Джека Спенга, или Руфуса Б. Сайса, или АВС, или как он еще там себя называет, нужно брать. Насколько я могу предполагать, он снова направится к началу «алмазной трубки». Он закрывает ее. И там возможно убийство. «Кондом» «алмазной трубки» является дантист. Постарайтесь взять их обоих. Я послал № 2804 работать рядом с зубным врачом около недели тому назад, и люди во Фри-Тауне думают, что для них уже достаточно ясна местная ситуация. Я хочу прикрыть это дело потому, что надеюсь на вашу основную работу. Это было достаточно грязное дело, и с самого начала оно мне не нравилось. Больше надежды на удачу, чем на хорошую работу.

— Да, сэр, — сказал Бонд.

— А что по поводу этой девушки — Кейс? — спросил М. — Говорил о ней с Веленсом, и он не хочет ничего предпринимать, пока вы сами твердо не решите, что делать. — Не был ли голос М. слишком безразличным?

Бонд постарался говорить так, чтобы его ответ не выглядел слишком легкомысленным.

— Она мне очень помогла, — сказал он с кажущейся легкостью. — Может быть, мы сможем решить этот вопрос, когда я напишу свой окончательный отчет?

— А где она сейчас?

Черная телефонная трубка в руке Бонда стала скользкой.

— Она находится по дороге в Лондон в Даймлер-Хайл. Я направил ее в мою квартиру. Она будет жить в свободной комнате. Она очень хорошая хозяйка и сама позаботится о себе, пока я не вернусь. Я уверен, что с ней все будет в порядке. — Бонд снова вынул носовой платок и вытер с лица пот.

— Я уверен в этом, — ответил М. В голосе его не было иронии. — Тогда все в порядке. Ну ладно, желаю удачи! — Затем последовала пауза. — Позаботьтесь о себе. — И голос на другом конце трубки внезапно стал сердитым. — Не думайте, что я доволен тем, как до сих пор шли дела. Конечно, все шло нормально, но вы, кажется, слишком мягко обошлись с теми людьми. До свидания, Джеймс!

— До свидания, сэр.

Бонд взглянул на звездное небо и подумал о М. и о Тиффани. У него появилась надежда, что это действительно будет концом, все произойдет быстро и легко и что скоро он будет уже дома.

Контрабандист с рудников стоял и ждал, держа четвертый факел в руке. Вот и он, летит со стороны луны, пересекая лунную дорожку. Как всегда, чертовски много шума. Это было еще одной опасностью, от которой он был рад избавиться.

Вертолет опускался и теперь уже повис в воздухе, в двадцати футах над головой. Высунулась рука и взмахом нарисовала букву А, а человек, стоявший на земле, в ответ просигналил В и С. Лопасти винта замерли, и большое металлическое насекомое мягко опустилось на землю.

Пыль улеглась. Контрабандист отнял руку от глаз и смотрел, как пилот спускался по маленькой лестнице на землю. На нем были надеты летный шлем и очки. Необычно. И он выглядел выше, чем тот немец. Кто это?

— Принес? — Глаза под прямыми черными бровями пристально смотрели на него из-под очков. Они исчезли, когда пилот повернул голову и лунный свет упал на стекла очков. Теперь на их месте были два блестящих черных круга в середине блестящего черного шлема.

— Да, — ответил человек, нервничая. — Но где немец?

— Он больше здесь не работает. Я — АВС. Я закрываю «алмазную трубку».

Этот голос с американским акцентом звучал жестко, решительно и окончательно.

— О!

Рука контрабандиста автоматически потянулась за пазуху. Он вынул влажный пакет и протянул его так, будто предлагал мир. Как и скорпион месяц назад, он почувствовал поднятый над собой камень.

— Подай мне шланг с газом.

Это был голос надзирателя, дающего приказания кули. Контрабандист быстро шагнул вперед, повинуясь.

Они работали молча. Потом, когда они закончили, то оба опустились на землю.

Мысли контрабандиста отчаянно метались. Он услышал голос сильного человека, который знал себе цену и управлял всеми. Он вглядывался в темное пятно там, где стоял этот человек, положив руку на лестницу.

— Я обдумал все, и я боюсь.

Затем голос прервался, и обнажились зубы в открытом рту. И он стал издавать звуки, нечто среднее между рычанием и криком. Пистолет в руке пилота выстрелил три раза. Контрабандист произнес: «О!» и, упав на спину, в пыль, дернулся раз и затих.

— Не двигайтесь! — металлический голос прозвучал над пустыней, и ему вторило эхо усилителя. — Вы окружены! — Раздался звук запускаемого мотора.

Пилот не собирался раздумывать о происхождении этого голоса. Он метнулся к лестнице. Дверь кабины захлопнулась, и раздался шум запускаемого двигателя. Взревел мотор, и лопасти винта стали вращаться и медленно набирать скорость до тех пор, пока не превратились в два серебристых вихря. Вертолет дрогнул, поднялся в воздух и начал вертикально набирать высоту.

Внизу, около кустарника, дернувшись, остановился грузовик, и Бонд рванулся к железным поручням.

— Вверх, капрал! — крикнул он человеку у подъемника. Он наклонился и сосредоточил взгляд на координатной сетке, в то время как дуло пушки поднималось в направлении луны. Он взялся за ручку «огня» и переключил ее с предохранителя на одиночный огонь. — И десять градусов влево!

— Я буду подавать вам снаряды. — В руках офицера, стоявшего рядом с Бондом, было десять снарядов.

Бонд поставил ногу на педаль пускового устройства, и теперь вертолет был в центре координатной сетки.

— Приготовились! — тихо сказал Бонд.

Блестящий трассирующий след рванулся в небо со скоростью звука.

— Ниже и левее!

Капрал острожно покрутил две ручки.

Трассирующий след сделал дугу высоко над подымающейся машиной. Бонд наклонился вперед и установил рукоятку на «автоматический огонь». Движения его руки были также автоматическими. Теперь это определенно уже приведет к смертельному исходу.

Ему снова приходилось делать это.

В небе расплылся красный огонь, но вертолет все еще продолжал подниматься и поворачивал к северу.

Около хвостового винта показалась вспышка желтого цвета, и раздался отдаленный звук взрыва.

— Попали, — сказал офицер. Он взял ночной бинокль. — Хвостовой винт отсечен, — сказал он, а затем возбужденно воскликнул: — Черт возьми, кажется, вся кабина крутится с несущим винтом! Пилот как одержимый хочет во что бы то ни стало уйти.

— Еще? — спросил Бонд, не отводя взгляда от крутящейся машины.

— Нет, сэр, — ответил офицер. — Хотелось бы взять его живым, если это удастся, но, кажется… он потерял управление. Стремительно падает вниз. Вероятно, что-то произошло с лопастями несущего винта. Вот он!

Бонд оторвал взгляд от координатной сетки и заслонил ладонью глаза от ярко светившей луны.

— Да. Вот он.

Теперь уже на высоте тысячи футов ревел двигатель, и большие лопасти винта бесполезно вращались, как клубок металла. Вертолет, раскачиваясь, падал.

Джек Спенг, человек, который приговорил Бонда к смерти. Который приговорил к смерти Тиффани. Чело век, которого Бонд видел всего лишь раз. Мистер Руфус Б. Сайс из «Алмазного дома». Вице-президент Европейского отделения. Человек, который играл в гольф в Сеннингдале и раз в месяц посещал Париж. «Образцовый гражданин» — как назвал его М. Мистер Спенг из шайки «Спенгл Моб», который только что убил человека, последнего из скольких других?

Бонд мог представить себе сцену в узкой кабине: большой мужчина, держащий одной рукой рукоятку управления, другой уцепившийся за поручни и следящий, как стрелка высотомера быстро падает вниз. В глазах появляется ужас; пакет алмазов, стоимостью в 100 000 долларов, становится уже просто мертвым грузом; пистолет, которым он так часто пользовался, также становится бесполезным.

— Он падает прямо в куст! — закричал капрал, стараясь перекричать грохот в небе.

— Теперь он уже конченый человек, — сказал капитан самому себе.

Они увидели, как машина несколько раз дернулась, и у них перехватило дыхание, когда вертолет, дико раскачиваясь из стороны в сторону, в последний раз наклонился вперед, как будто куст был его врагом, сделал двадцатиярдовую кривую и врезался в колючий куст.

Не успело смолкнуть эхо падения, как из середины кустарника раздался хлопок, появился неровный шар пламени, который все рос, поднимаясь в воздух, и затмевал луну. Пустыня озарилась оранжевой вспышкой.

Первым заговорил капитан.

— Ух! — с чувством произнес он. Он медленно опустил ночной бинокль и повернулся к Бонду. — Ну, сэр, — как бы снимая с себя ответственность, проговорил он, — кажется, это все. Боюсь, что придется подождать до утра, когда мы сможем поближе подобраться к этому месту. И, вероятно, пройдет еще несколько часов, прежде чем мы сможем начать осмотр останков. А к этому времени подойдет французский пограничный патруль. К счастью, у нас с ними хорошие отношения, но губернатор еще долго, вероятно, будет спорить с Дакаром. — Офицер видел впереди развертывающуюся перспективу бумажной работы. Это угнетало его больше, чем обычно.

— Вы не возражаете, если мы немного поспим, сэр?

— Валяйте! — ответил Бонд. Он взглянул на часы. — Лучше заберитесь под грузовик. Солнце взойдет примерно через четыре часа. Я не устал, Я буду на всякий случай следить, чтобы огонь не распространялся дальше.

Офицер с любопытством смотрел на этого тихого загадочного человека, который внезапно появился в протекторате. Если бы когда-нибудь этому человеку захотелось бы спать… но все это не имеет никакого отношения к Фри-Тауну. Лондонский штат.

— Благодарю вас, сэр, — сказал он и спрыгнул с грузовика.

Бонд медленно убрал ноги с педали пускового устройства и сел, откинувшись на металлическое сиденье. Автоматическим жестом, не отводя взгляда от все еще скачущих языков пламени, он достал из кармана рубашки зажигалку и сигареты, закурил и снова положил все обратно в карман.

Итак, это был конец «алмазной трубки». И последняя страница в деле. Он глубоко затянулся и выпустил дым длинным тихим вздохом. Шесть трупов во имя Любви. Игра — и конец.

Итак, это большое красное зарево означало полный конец шайки «Спенгл Моб» и конец их легендарной контрабандной перевозки алмазов. Но не конец алмазов, которые горели в самом центре пламени. Они выживут и снова поедут через мир, немного потерявшие свой цвет, но не разрушенные, такие же вечные, как и смерть.

Бонд внезапно вспомнил глаза трупа, у которого когда-то была группа крови «F». Они были не правы. Смерть вечна. Но вечны и алмазы. Бонд спрыгнул с грузовика и медленно пошел по направлению к пляшущему пламени. Он невесело улыбнулся про себя. Все это дело, связанное с бриллиантами и со смертью, было слишком мрачным. Для Бонда это был конец еще одного рискованного предприятия, эпиграфом ему могла бы служить фраза, сказанная Тиффани Кейс. И он представил ее чувственный рот, с иронической усмешкой произносящий слова:

— Легче сказать, чем сделать!