Бриллианты вечны

Глава 21 Ничто так не сближает, как близость

— …А когда я приехал в город, я позвонил Эрни Курсо, Джеймс Бонд его знает. Его жена была в истерике, а Эрни в госпитале. Я сразу же поехал к нему, и он все рассказал мне. И мне пришло в голову, что, возможно, Бонд нуждается в помощи. Итак, я вскакиваю на мою угольно-черную кобылу и скачу всю ночь, а когда стал подъезжать к окрестностям Спектрвилла, увидел в небе свет. Насколько я понял, мистер Спенг закатил для себя праздник, и так как ворота были открыты, я решил присоединиться к пиршеству. И вот, хотите верьте, хотите нет, но там не было ни души, кроме парня с перебитой ногой и контузией, который ползал по дороге, стараясь куда-нибудь укрыться. Он очень напомнил мне молодого парня из Детройта по имени Фрассо, носящего капюшон. И как мне сказал Эрни Курсо, он был одним из тех, кто брал Джеймса. Парень был в таком состоянии, что я представил себе предшествующую всему этому картину и решил: мне необходимо направиться в Риолит. Я сказал парню, что здесь скоро будет много народу из пожарного депо, дотащил его до ворот и оставил там. Потом, спустя некоторое время, я вижу девушку, которая выглядела так, как будто ею только что выстрелили из пушки. И вот мы все вместе. Теперь рассказывайте вы.

— Итак, это все не сон, — думал Бонд, — я лежу на заднем сиденье «студиллака», моя голова лежит на ладонях Тиффани. Это Феликс, и мы едем по дороге в безопасное место, где можно обратиться к врачу, выспаться и поесть. — Бонд шевельнулся и почувствовал руку Тиффани у себя в волосах, и она говорила ему, что все это наяву, что все хорошо. Он снова замер и, ничего не сказав, старался запомнить каждый момент, прислушиваясь к голосам и шороху шин по дороге.

В конце рассказа Тиффани Феликс от удивления присвистнул.

— Да, мэм, — сказал он, — вы двое, кажется, сделали дырку в «Спенгл Моб». Что же, черт возьми, будет дальше? В осином гнезде еще много ос, и все они не допустят, чтобы с ними так обращались, и попробуют предпринять что-нибудь.

— Безусловно, — сказала Тиффани. — Спенг был членом синдиката в Вегасе, и все гангстеры тесно связаны между собой. Затем есть еще Шеди Трик, Винт с Киддом — два громилы, кто бы они ни были.

— Пока мы едем нормально, — сказал Феликс, — и будем в Беате через десять минут. Затем доберемся до пятьдесят восьмой мили и очутимся за границей через два часа. Потом нам придется пересечь мертвую долину и горы вниз к Эланча, где мы доберемся до поста № 6. Там мы сможем остановиться, свести Джеймса к врачу и привести себя в порядок. Далее, нам придется чертовски долго ехать, но мы должны попасть в Лос-Анджелес к ленчу. Там мы сможем расслабиться. Мне кажется, что вам с Джеймсом надо как можно скорее покинуть страну. Эти мальчики постараются установить для вас все виды ловушек, и если вас засекут, я не поставлю ни на одного из вас. Лучше всего доставить вас к самолету на Нью-Йорк сегодня вечером, а далее в Англию, завтра утром. Оттуда Джеймс сможет добраться домой.

— Я думаю, что вы правы, — сказала Тиффани. — Но кто же все-таки этот Бонд? Каким видом рэкета он занимается? Он что, осведомитель?

Бонд услышал, как Лейтер осторожно ответил:

— Лучше спросите его сами, мэм, но вам не следует очень беспокоиться по этому поводу. Он позаботится о вас.

Бонд улыбнулся про себя и в длительном молчании, которое последовало за этим, он погрузился в тяжелый сон до тех пор, пока они не проехали половину пути до Калифорнии и не остановились у белых ворот с табличкой: «Отис Феаплай». А затем в бинтах, с полосами ртутной мази, вымытый и побритый, с плотным завтраком в желудке, Бонд снова оказался в машине и вернулся в окружающий его мир. К Тиффани Кейс вернулись ее старые манеры. Бонд старался быть хоть чем-нибудь полезным, следя за полицейскими, наблюдающими за движением машин, в то время как Лейтер вел машину со скоростью 80 миль в час по бесконечной дороге к далекой линии облаков, закрывающих вершины высоких Сьерр.

Затем они быстро проехали по бульвару Заходящего солнца среди лип и изумрудных полян. И покрытый пылью «студиллак» выглядел нелепо между сверкающих «корветов» и «ягуаров». И, наконец, под вечер они оказались в прохладном баре отеля «Беверли Хилл».

В холле стояли их новые чемоданы, а на друзьях была одежда из Голливуда, и даже разбитое лицо Бонда производило такое впечатление, как будто он только что закончил работу в студии. На столике рядом с их «Мартин» стоял телефон. С момента их прибытия Феликс Лейтер закончил уже четвертый разговор с Нью-Йорком, — Все в порядке, — сказал он, кладя трубку на место. — Мои парни достали для вас билеты на «Куин Элизабет». Корабль был задержан в связи с забастовкой докеров в порту. Он отплывает завтра в восемь вечера. Они встретят вас в Ла Гвардии с билетами, и вы сможете попасть на корабль в любое время после полудня. Они забрали твои оставшиеся в «Асторе» вещи, Джеймс, один небольшой чемодан и знаменитые шары для гольфа. Парни в Вашингтоне занимаются паспортом для Тиффани. В порту будет человек из Департамента, и вам обоим придется заполнить кое-какие бланки. Все должен устроить мой человек, один из старых знакомых в ЦРУ. Я произвел сенсацию своим рассказом про «Призрачный город». Кажется, они еще не обнаружили нашего друга Спенга, и ваши имена еще нигде не фигурируют. Мои ребята сказали, что в полицию еще не звонили по поводу вас; но один из наших секретных агентов сообщил, что гангстеры ищут вас по имеющимся описаниям внешности. За ваши головы дают 10 000 долларов; так что лучше, если на корабль вы подниметесь порознь. Постарайтесь незаметно пробраться в свои каюты и оставайтесь там.

— У Пинкертонов, кажется, неплохая машина, — с восхищением сказал Бонд. — Но я буду рад, когда мы оба выберемся отсюда. Я всегда представлял себе ваших гангстеров как группу жирных итальянцев, которые набивают себя пирожками с пивом всю неделю, а по воскресеньям прекращают работу в гаражах и аптеках для того, чтобы поехать на скачки. Это отражается на их доходах.

Тиффани Кейс засмеялась.

— Вам надо проверить голову, — резко проговорила она, — если мы благополучно доберемся до «Элизабет», это будет просто чудом. Толстяки!!!

Феликс Лейтер откашлялся.

— Пошли, голубки, — сказал он, глядя на часы, — Нам надо идти. Я должен вернуться в Вегас сегодня вечером и приступить к поискам скелета нашего бессловесного друга Шай Смайл. А вам надо торопиться на самолет. Вы сможете продолжать вашу пикировку и на высоте 2000 футов, там у вас будет больше времени. Вы даже сможете попробовать помириться и стать друзьями.

Лейтер отвез их в аэропорт и оставил там вдвоем. И Бонд почувствовал комок в горле, когда долговязая фигура после теплого прощания прохромала к своей машине.

— У вас очень хороший друг, — сказала девушка, когда они смотрели, как Лейтер захлопнул дверцу машины, и услышали звук включенного стартера, после чего машина, набрав скорость, помчалась в обратный путь через пустыню.

— Да, — ответил Бонд, — Феликс — настоящий парень.

На стальном протезе блеснул отблеск луны, когда Лейтер махнул им на прощание в последний раз, а потом пыль на дороге улеглась, и металлический голос громкоговорителя оповестил:

«Трансконтинентальная авиалиния, рейс 93. Сейчас производится посадка на Чикаго и Нью-Йорк у выхода № 5. Просим всех подняться в самолет».

Они прошли через стеклянные двери и сделали свои первые шаги в длинном путешествии к Лондону.

Новый «Констилейшен Супер Д.» ревел над темным континентом. Бонд лежал в кресле, ожидая, когда сон унесет пронзающую его тело боль, и думал о заснувшей Тиффани и о том, на чем он остановился, выполняя задание.

Он думал о том, насколько невинно и беззащитно это милое лицо во время сна. Из спокойных серых глаз исчезло насмешливое выражение, не стало иронической усмешки в уголках чувственного рта, и Бонд знал, что он был очень близок к тому, чтобы влюбиться в эту девушку. А как она? Насколько в ней силен протест против мужского пола, который родился в ту ночь в Сан-Франциско, когда мужчины ворвались в ее комнату и забрали ее? Выйдет ли когда-нибудь женщина из-за баррикады, которую она начала строить против всех мужчин в ту ночь? Выйдет ли она когда-нибудь из оболочки, которая становилась все тверже с каждым годом одиночества?

Бонд вспоминал все события, произошедшие с ними за последние 24 часа, в течение которых чуткая, страстная девушка сбрасывала маску жестокости, скрывающую ее от гангстеров, контрабандистов и крупье, и ему хотелось сказать ей: «Возьми меня за руку, открой двери, и мы вместе пойдем навстречу своему счастью. Не беспокойся, я буду идти рядом с тобой. Я всегда жил с мыслью о тебе, но ты не приходила, и я провел свою жизнь, прислушиваясь к различным шагам».

«Да, — подумал он, — все будет хорошо». Но был ли он подготовлен к последствиям? Если однажды он возьмет ее за руку, это будет навсегда. Сможет ли он сыграть роль исцелителя, психиатра, которому пациент передаст свою любовь и поверит в излечение своей болезни. Не должно быть никакой силы, влияющей на то, чтобы отпустить ее руку, доверчиво протянутую ему. Был ли он готов к изменению своей жизни и карьеры? Бонд пошевелился в кресле и отбросил эту проблему в сторону. Было еще слишком рано думать об этом. Всему свое время. Он решительно направил мысли на работу, которую ему еще предстояло закончить, на разговор с М., на свои дальнейшие действия. Вот после чего он сможет думать об устройстве своей личной жизни.

Итак, один из врагов был разбит, но был ли он головой предприятия или хвостом, Бонд этого не знал, но склонялся к мысли, что Джек Спенг и таинственный АВС являлись настоящими руководителями контрабанды, а Серафим управлял лишь завершающим этапом. Серафима можно было бы заменить, Тиффани за ненадобностью ликвидировать; Шеди Трик, которого она могла впутать в дело об алмазной контрабанде, мог бы спрятаться на некоторое время, пока все не успокоится, если они считают, что Бонд представляет для них опасность.

Но не было ничего, чем можно привлечь Джека Спенга или «Алмазный дом». Единственной ниточкой к АВС был телефонный номер, который нужно было как можно скорей узнать у девушки. Этот номер телефона и весь аппарат контактов, связанный с ней, мгновенно изменится, когда станет известно о дезертирстве Тиффани. А об исчезновении Бонда, конечно, уже известно в Лондоне, во всяком случае Шеди Трику. Затем оставалось еще начало «алмазной трубки» в Африке, и к нему можно было добраться только через АВС. И Бонд перед тем, как заснуть, решил, что его первой задачей было сообщить М. о создавшейся ситуации, и сделать это надо будет, как только они попадут на борт «Куин Элизабет». Люди Веленса приступят к работе. Бонду придется делать не так уж много, даже когда они прибудут на место. Придется составлять множество отчетов: все тот же старый, заведенный порядок в его учреждении. А по вечерам будет Тиффани в его скромной квартире на Кинг Роуд. Ему надо послать телеграмму Мей — своей домохозяйке, чтобы все приготовили к встрече. Итак, посмотрим: цветы, хвойный экстракт для ванны, проветрить простыни…

Ровно через десять часов после вылета из Лос-Анджелеса они пролетели над Ла Гвардиа и повернули вблизи моря на длинную взлетно-посадочную полосу.

Было 8 часов утра. Воскресенье. В аэропорту мало народа, но служащий остановил их, когда они шли по гудронированной дороге, и подвел к боковому входу, где их ожидали два молодых человека — один из Пинкертонов, другой — из Департамента. Пока они говорили о полете, принесли багаж, и их провели через боковую дверь туда, где ждал «понтиак» приятного коричневого цвета с уже заведенным двигателем.

А затем несколько незанятых часов в квартире, принадлежащей человеку от Пинкертонов, до тех пор, когда около четырех часов дня они по очереди, с интервалом в четверть часа, поднялись по покрытому ковром трапу на просторную и, казалось, безопасную палубу «Куин Элизабет». И, наконец, очутились в своих каютах на палубе «М». Двери их были заперты, отгораживая от мира, но тем не менее, когда Тиффани Кейс, а потом Джеймс Бонд поднимались по трапу, какой-то человек быстро прошел к телефонной будке в здании таможни.

Спустя три часа двое американских бизнесменов вышли из черного «седана» на пристань и успели пройти иммиграционную службу и таможню, когда оповестили, что провожающих просят покинуть палубу корабля.

Один из бизнесменов выглядел довольно молодо, несмотря на преждевременно поседевшие волосы, и на его чемодане было написано: Е. Киддеридж.

А другой был высокий солидный мужчина, с нервным блеском в маленьких глазках за очками с двухфокусными стеклами, у него все время выступал пот, и он постоянно вытирал лицо большим носовым платком.

Имя его на ярлыке саквояжа было В. Винтер, а под именем красными чернилами было написано: «Моя группа крови „F“».