Бриллианты вечны

Глава 20. Пламя из трубы

Черный водолазный костюм плотно облегал тело и сжимал его. Почему, черт возьми, Стрейгвец не согласовал с морским министерством точные размеры костюма? Под водой в море было очень темно, и течение настолько сильное, что его бросало на коралловый риф… Ему придется плыть с большими усилиями, чтобы преодолеть этот риф. Но вот что-то схватило его за руку… Что это, черт возьми?

— Джеймс, ради Бога, Джеймс!

Она отстранилась от его уха и, насколько хватило сил, встряхнула его окровавленные руки. Наконец, глаза Бонда раскрылись, и он, глубоко вздохнув, взглянул на нее.

Она наклонилась над ним, боясь, что он снова ускользнет от нее. Но он, казалось, уже пришел в себя, перевернулся и встал на четвереньки, опустив голову к земле, как раненый зверь.

— Вы можете идти?

— Подождите…

Его собственный голос казался ему незнакомым, и, возможно, она не поняла его.

— Пожалуйста, подождите, — снова сказал он.

Бонд стал изучать свое тело, чтобы установить, что от него осталось. Он ощупал руки и ноги. Он мог двигать головой из стороны в сторону. Он видел полосы лунного света на полу. Он слышал ее. Вероятно, с ним было все в порядке, но он просто не хотел двигаться… Сила воли исчезла, и он просто очень хотел спать, а еще лучше — умереть, чтобы только заглушить боль, которая раздирала все тело. Ему хотелось заглушить воспоминание о паре сапог, кромсающих его ноги, и о реве, доносившемся из-под капюшонов.

И в этот миг он подумал о Спенге и его людях. Желание жить снова появилось в нем, и он простонал:

— О’кей, — а потом снова повторил, чтобы быть уверенным, что она поняла: — О’кей.

— Мы находимся в зале ожидания, — прошептала девушка. — Мы должны добраться до конца станции, выйдя из двери налево. Вы слышите меня, Джеймс?

Она протянула руку и откинула со лба его влажные волосы.

— Надо двигаться, — сказал Бонд, — я пойду за вами.

Девушка поднялась и открыла дверь. Бонд сжал зубы и выполз на освещенную луной платформу. Когда он увидел на земле темное пятно, злость и жажда мести придали ему силы, и он с трудом поднялся на ноги, покачивая головой, чтобы отогнать круги перед глазами. Тифани Кейс обхватила его руками за талию, и он захромал к концу деревянной платформы, откуда они спустились по ступенькам на землю к блеснувшим рельсам.

Там на одноколейной дороге стояла дрезина. Бонд остановился и взглянул на нее.

— Где бензин? — спросил он.

— Я уже заправила, — прошептала Тифани. — Они пользуются ею для проверки исправности дороги по всей линии. Я умею ею управлять. Я уже убрала подпорки. Торопитесь! Залезайте скорее! Следующая станция — Риолит.

— Боже мой, какая вы чудесная девушка, — прошептал Бонд. — Но будет чертовски много шума, когда мы тронем. Подождите, я кое-что придумал! У вас есть спички?

Он уже наполовину не чувствовал боли. Но дыхание с шумом вырывалось сквозь его сжатые губы, когда он обернулся, чтобы посмотреть на молчаливые деревянные здания Спектрвилла.

На ней были одеты спортивные брюки и блузка. Она сунула руку в карман и протянула ему зажигалку.

— Что вы придумали? — спросила она. — Мы должны двигаться.

Но Бонд подошел к ряду бочек с бензином, стал открывать их все по очереди и лить содержимое на деревянную платформу и стены вокзала. Он вернулся к Кейс, когда опорожнил шестую бочку.

— Поехали!

Он нагнулся и поднял газету, валявшуюся у рельсов. Раздался шум стартера и застучал мотор.

Бонд щелкнул зажигалкой, газета загорелась, и он бросил ее на платформу. Его чуть не охватило пламя, когда он взбирался на площадку дрезины, но девушка повернула рукоятку, и они тронули с места. Дрезина быстро набирала скорость. Стрелка спидометра дрожала около цифры 30, волосы девушки откинулись назад и развевались перед ним, как золотое пламя.

Бонд оглянулся и посмотрел на зарево, которое они оставили позади себя. Ему казалось, что он слышит треск сухих досок и крики людей, выскакивающих из своих комнат. Если бы только пламя добралось до Винта и Кидда, зажгло бы краску на пульмановском вагоне и покончило с этой гангстерской шайкой.

Но у них с девушкой были собственные заботы… Который сейчас час? Бонд глотнул ночной воздух и попытался заставить работать свой мозг. Луна висела низко. Четыре часа? Согнувшись от боли, он прошел на платформу, где были сидения из ведер, с трудом перебрался через них и встал рядом с девушкой.

Он положил ей руку на плечо, а она, обернувшись, улыбнулась ему. Потом, стараясь перекричать шум работающего двигателя и перестук колес, сказала:

— Джеймс, это была отличная идея! Как вы себя чувствуете? — она внимательно посмотрела на его разбитое лицо. — Выглядите вы ужасно!

— У меня ничего не сломано, а это главное, — сказал Бонд. — И мне кажется, что для восьмидесяти процентов, которые определил Спенг, совсем неплохо. — Он попробовал улыбнуться. — Все же лучше, когда тебя избивают, чем когда в тебя стреляют.

На лице девушки отразилось восхищение.

— Мне пришлось сидеть там и притворяться, что меня все это совершенно не трогает. Спенг сидел, слушал и внимательно наблюдал за мной. Потом они проверили веревки и перетащили вас в зал ожидания. А затем довольные отправились спать. Я выждала час в своей комнате, а потом приступила к действию. Самым трудным для меня было заставить вас встать.

Бонд крепко сжал ее плечи.

— Я скажу вам все, что о вас думаю, когда немного поутихнет боль. Но что будет с вами, Тифани? Вам придется нелегко, если они вас поймают. И кто же все-таки эти два человека в капюшонах? Винт и Кидд? Что они собираются делать дальше? Мне бы очень хотелось еще раз увидеться с ними.

Девушка мельком взглянула на разбитые губы Бонда.

— Я никогда не видела их без капюшонов, — искренно проговорила она. — Кажется, они из Детройта. О них ходит множество разных и отвратительных слухов. Они делают работу, требующую применения силы, и выполняют специальные задания. Сейчас они всей своей сворой ринутся за нами, но вы не беспокойтесь обо мне. — Она снова взглянула на него, и ее глаза блестели от счастья. — Первое, что нам необходимо сделать, это доехать до Риолита. Там мы найдем машину и доберемся до Калифорнии. У меня с собой много денег. Потом мы пойдем к врачу, вы примите ванну, мы купим вам костюм и подумаем, что делать дальше. Я захватила ваш пистолет. Один из помощников Спенга принес его. А я забрала, как только Спенг отправился спать.

Она расстегнула блузку и вытащила пистолет из-за ремня брюк.

Бонд взял у нее свою «Беретту» и почувствовал на металле тепло ее тела. Он вынул магазин, там осталось три патрона. Он вернул его на место и поставил пистолет на предохранитель, затем сунул его за ремень брюк. И тут впервые вспомнил, что пиджак его исчез. Один из рукавов рубашки был полуоторван. Он оторвал его совсем и выбросил. Потом он потянулся за портсигаром, который обычно лежал в правом кармане его брюк, но и он исчез. Зато в левом кармане остались на месте бумажник и паспорт. Он вытащил их и при свете луны сумел разглядеть, что они порядочно измяты. Проверил наличие денег в бумажнике, они были на месте. Он положил обратно в карман и паспорт и бумажник.

Некоторое время они ехали, слыша лишь гул маленького двигателя и стук колеи, которые нарушали тишину ночи. Впереди них тонкая серебристая линия рельсов тянулась к горизонту, обрываясь лишь в одном месте, где железнодорожная линия поворачивала направо к черной массе гор Спектра. Слева не было ничего, кроме бесконечной пустыни, в которой самые первые отблески зари начали окрашивать верхушки кактусов в голубоватый цвет. В двух милях от поворота металлический блеск луны на рельсах показывал дорогу на Хайвэй, 95. Дрезина пела свою песню, катясь все дальше. На ней не было ручек управления, кроме тормоза и газа, которую Тифани выжала до отказа. Спидометр показывал тридцать миль. Пробегали минуты и мили. Превозмогая боль, Бонд часто поворачивался и рассматривал разгорающееся позади пламя.

Они ехали так уже более часа, когда какой-то тонкий гудящий звук заставил Бонда внимательно прислушаться. Звук на рельсах или в воздухе?.. Он снова взглянул через плечо. В голове у Бонда звенело.

— Вы что-нибудь видите сзади?

Она повернула голову. Потом, ничего не отвечая, выключила двигатель. Некоторое время они внимательно прислушивались… Да, звук шел по рельсам! Мягкая дрожь, не больше, чем отдаленных вздох…

— Это «Тонопах», — нерешительно сказала Тифани.

Она повернула рукоятку, и дрезина снова увеличила скорость.

— Сколько до Риолита?

— Около тридцати.

Некоторое время Бонд молча размышлял.

— Он должен быть недалеко. Точно трудно сказать, какое расстояние отделяет нас от него. Можете выжать что-нибудь еще из этой машины?

— Нет, — мрачно ответила она.

— Все будет хорошо, — сказал Бонд. — Продолжим езду. Может быть они взлетят на воздух или случится еще что-нибудь.

— О, конечно, — ответила она, — или пружина, может быть, ослабнет или он оставил ключ от двигателя дома в кармане пиджака…

В течение пятнадцати минут они ехали молча. Теперь Бонд отчетливо видел свет большого прожектора паровоза, прорезавшего ночь не более чем в пяти милях от них. Из большой трубы вырвался столб огненных искр. Рельсы под дрезиной сильно дрожали, а то, что раньше казалось отдаленным вздохом, теперь перешло в низкий угрожающий звук.

«Может быть, у него не хватит топлива?» — подумал Бонд. И тут же, как бы мимоходом, спросил у девушки:

— Я надеюсь, что у нас достаточно топлива?

— О, да, — ответила Тифани, — я заправила целый бак. Здесь нет индикаторов, но эти машины могут ехать вечно на одном баке.

Почти опережая ее слова и как бы разубеждая ее, двигатель закашлял: пуф, пуф… Потом снова весело застучал.

— О, Боже! — воскликнула Тифани, — Вы слышите?

Бонд ничего не ответил, но почувствовал, что его ладони стали влажными.

И снова: пуф, пуф!

Тифани Кейс осторожно крутила ручку подачи топлива.

— О, дорогая маленькая машинка, — умоляла она. — Прекрасная… умная… маленькая машинка! Пожалуйста, будь доброй с нами!

Пуф! Пуф!.. И дрезина зашипела и замерла. И вдруг она покатилась в тишине. На спидометре мелькали цифры: 25, 20… 15… 10… 5… Последний резкий поворот ручки подачи. Тифани ударила по рукоятке. Они остановились.

— Черт побери! — выругался Бонд.

Превозмогая боль, он прохромал по дрезине к баку с горючим. Вытащив окровавленный платок из кармана брюк, опустил его в бак и дотянулся им до дна. Потом вытащил, понюхал… Никакого запаха…

— Так и есть, — сказал он девушке. — Теперь нам надо хорошенько подумать.

Он огляделся. Налево никакого прикрытия и, по крайней мере, две мили до дороги. Направо, примерно в четверти мили — горы. Они могли бы добраться туда и спрятаться.

Но надолго ли?.. Это был, казалось, наилучший вариант. Земля под ними дрожала. Он взглянул вдоль рельсов на неумолимо приближающийся сверкающий прожектор. Сколько до него? Две мили? Увидит ли Спенг дрезину вовремя? Сможет ли он остановить поезд? Может быть, поезд сойдет с рельсов? Но потом Бонд вспомнил о захватывающем устройстве, которое неминуемо сбросит дрезину с рельсов, как стог сена.

— Пошли, Тифани, — сказал он. — Мы должны добраться до гор. Где же вы?

Он хромал вдоль пути. А она в это время подбежала к нему, задыхаясь.

— Здесь совсем недалеко есть другая ветка, — выдохнула она. — Если бы мы смогли откатить туда дрезину и перевести проржавевшую стрелку, он, может быть, проехал мимо нас…

— Боже мой, — медленно сказал Бонд, затем с благоговением в голосе добавил. — Может ли быть хоть что-то лучше этого? Дайте мне руку.

Он наклонился и, сжав зубы от боли, стал толкать дрезину.

Когда они сдвинули ее с места, она стала двигаться легко, и им надо было только идти за ней и следить, чтобы она не останавливалась. Так они дошли до стрелки. Бонд продолжал толкать дрезину, пока она не проехала еще ярдов двадцать.

— Какого черта? — задыхаясь спросила Тифани.

— Пошли, — ответил Бонд. Задыхаясь, он побежал обратно к тому месту, где была стрелка. — Мы же собираемся пустить их по этому ответвлению.

— О, Боже! — с почтением воскликнула Тифани.

Потом оба они оказались у стрелки, и мускулы Бонда напряглись, когда он взялся за рукоятку перевода стрелки, а ржавый металл начал медленно подаваться. Эту стрелку переводили впервые за пятьдесят лет. Рельсы передвигались медленно, миллиметр за миллиметром. Когда все было сделано, Бонд опустился на колени на землю, стараясь побороть боль, которая охватила его.

Но когда вдали показалась вспышка света, Тифани наклонилась к нему, и он снова оказался на ногах. Спотыкаясь, они побежали к дрезине. Все пространство было заполнено грохотом и звоном колокола, когда большое металлическое чудовище, из трубы которого летели искры, приближалось к ним.

— Ложитесь и не двигайтесь! — закричал Бонд.

Он толкнул ее на землю за дрезину, потом быстро прохромал на другую сторону дрезины, вытащил пистолет, держа его наготове. Бонд повернулся лицом к приближающемуся прожектору.

Боже, какая громадина! Сможет ли она повернуть и пойти по другой колее? Не ринется ли она на них?

Поезд приближался.

Пуфф! Что-то впилось в землю рядом с ним, и он увидел в кабине вспышку. Еще одна вспышка и пуля ударила рядом в рельс.

Крек, крек, крек! Это раздалась автоматная очередь, перекрывающая рев двигателя. Сам он не открывал огня. Было слишком мало патронов и поэтому стрелять он имел право только наверняка.

И вот в двадцати ярдах от него быстро мчащийся паровоз вошел в поворот, наклонившись так, что пламя из его труды полыхнуло в сторону Бонда.

Раздался лязг металла. Дым и пламя рванули к небу. В кабине можно было ясно различить фигуру Спенга в се-ребристо-черном костюме. Одной рукой он держался за дверь кабины, а другой пытался передвинуть рукоятку регулятора подачи пара.

Бонд выстрелил три раза подряд. И на мгновение увидел исказившееся побледневшее лицо, а потом большой, черный с золотом, поезд промчался мимо, к темной стене гор Спектра. Луч прожектора все также прорезал темноту, колокол продолжал звонить.

Бонд медленно засунул «беретту» под ремень, и встал, провожая взглядом фоб мистера Спенга. На мгновение показалась луна.

Тифани Кейс подбежала к нему. Стоя рядом, они следили за заревом, полыхающим из высокой трубы, и слушали, как горы отбрасывали эхо удаляющегося паровоза. Девушка схватила его руку, когда поезд внезапно свернул в сторону и исчез за выступом скалы. Теперь слышался лишь гул в горах и на небе отражались отблески света от стремительно мчащегося паровоза.

Вдруг вспыхнуло огромное пламя, и раздался ужасный грохот, как будто разверзлась земля. Потом до них донеслись отклики эха, появилось большое зарево… Потом шум стих и наступила полная тишина.

Бонд глубоко вздохнул, как будто он только что проснулся. Итак, это был конец одного из Спенгов. Одного из двух жестоких гангстеров, несущих смерть и создавших «Спенг Моб».

— Пошли отсюда, — сказала Тифани. — С меня хватит.

Бонд почувствовал, как проходит напряжение, и боль снова начинает охватывать его тело.

— Да, — кратко сказал он.

Он был рад уйти от воспоминаний и почувствовал в голове какую-то легкость.

— Мы должны добраться до дороги, а идти долго.

— Пошли!

Им понадобилось два часа, чтобы пройти две мили. Когда же они добрались до дороги, Бонд был почти в бреду. Девушка буквально тащила его на себе. Если бы не она, он никогда б не смог выбраться, бродил среди кактусов и камней до тех пор, пока силы не оставили его окончательно, а солнце не прикончило.

А сейчас они сидели на дороге. Нежно говоря с ним, она вытирала пот с его лица полами своей блузки. Одновременно она не отрывала глаз от бетонной дороги, такой пустынной этим ранним утром.

После часового ожидания она вдруг вскочила на ноги, заправила блузку в брюки и встала посреди дороги. Низкая черная машина показалась со стороны. Лас-Вегаса, быстро приближаясь. Машина остановилась прямо перед ней и лицо, обрамленное копной волос цвета соломы, с пронзительными серыми глазами быстро оглядело ее с головы до ног. Человек в кабине посмотрел на распростертую на обочине фигуру и глаза его снова вернулись к Кейс. Потом шофер проговорил очень дружески с характерным техасским акцентом:

— Феликс Лейтер, мэм, к вашим услугам. Что я могу сделать для вас в это прекрасное утро?