Бриллианты вечны

Глава 5. Опавшие листья

Когда Бонд шел по длинному тихому коридору, направляясь к комнате 350, он чувствовал, что лифтер следит за ним. Это не удивило, так как он знал, что в этом отеле происходило намного больше преступлений, чем в других отелях Лондона. Веленс однажды показал ему большую ежемесячную карту преступлений в Лондоне. Он указал на лес маленьких флажков на месте Трафальгарского дворца.

— Эта часть карты раздражает людей, которые наносят на нее места преступлений, — сказал он. — Каждый месяц этот угол настолько испещрен дырочками, что им приходится наклеивать сюда новую бумагу, чтобы укрепить флажки на следующий месяц.

Когда Бонд приблизился к концу коридора, он услышал грустную мелодию. Остановившись около двери номера 350, он понял, что мелодия раздавалась именно оттуда: эго были «Опавшие листья». Он постучал.

— Войдите.

Портье, видимо, предупредил ее. Судя по голосу, его явно ждали.

Бонд вошел в маленькую гостиную и закрыл за собой дверь.

Заприте ее на ключ, — приказал женский голос. Он доносился из спальной.

Бонд сделал так, как ему было приказано, и прошел через комнату, пока не оказался напротив открытой двери спальной. Когда он проходил мимо проигрывателя, который стоял на письменном столе, зазвучала новая пластинка.

Она сидела перед туалетным столиком полуодетая, глядя в зеркало. Подбородком она опиралась на обнаженные руки. Спина ее была изогнута, и в положении плеч и головы чувствовалась какая-то надломленность. Черная бретелька ее лифчика, плотно облегающие черные кружевные трусики произвели на Бонда определенное впечатление.

Девушка быстро и холодно изучала его в зеркале.

— Я догадываюсь, что вы — новый помощник, — ароизнесла она низким и довольно хриплым голосом, который ничего не выражал. — Садитесь и наслаждайтесь музыкой. Самая модная запись.

Бонда это позабавило. Повинуюсь, он сделал несколько шагов к глубокому креслу и, подвинув его так, чтобы видеть девушку через полуоткрытую дверь, сел в него.

— Вы не возражаете, если я закурю? — спросил он, беря свой портсигар и вставляя в рот сигарету.

Если именно этим путем вы хотите умереть…

Мисс прекратила изучение своего лица в зеркале, когда пианист на пластинке закончил «Я подожду».

Изогнув бедра, она встала со стула, и на ее светлые волосы упал свет.

— Если хотите, переверните пластинку, — сказал девушка, — Я выйду к вам через минуту.

Бонд подошел к проигрывателю и снял пластинку. Это был Джордж Файер с аккомпаниментом. Он взглянул на номер и записал его. Это был «Бокс-500».

Бонд изучил другую сторону пластинки и, пропустив «Жизнь среди роз» так как она ему кое-что напоминала, опустил иглу на начало «Апрель в Португалии». Перед тем, как отойти от проигрывателя, он осторожно вытащил из-под него записную книжку и поднес ее к настольной лампе, стоявшей на письменном столе. Но там не оказалось никаких записей. Пожав плечами, Бонд засунул ее обратно. Затем вернулся в свое кресло.

Он подумал, что музыка соответствовала этой девушке. Все мелодии, казалось, принадлежали ей. Без сомнения, это была ее любимая пластинка. Она действовала на ее чувственность и на свойственную ей грубость, которая проглядывала в ее глазах, когда она угрюмо рассматривала его в зеркале.

Бонд снова встал и подошел к проигрывателю. К ручке его был прикреплен ярлык, на котором было указано: мисс Кейс «Т»? Бонд вернулся к креслу. Тереза? Тесс? Тельма? Труди? Тилли? Казалось, ни одно из этих имен не подходило к ней. И уж, конечно, не Трикси, или Тони, или Томми. Он все еще продолжал размышлять над этой проблемой, когда она неслышно появилась в дверях спальни. Она стояла, облокотившись о косяк двери, и задумчиво смотрела на него.

Бонд не спеша поднялся и взглянул на нее. Девушка была одета для выхода на улицу, не было на месте только шляпки — маленькой черной безделушки, которая висела на ее свободной руке. Она была одета в элегантный черный костюм и кофточку глубокого оливкового цвета, а золотистые нейлоновые чулки и черные туфли из крокодиловой кожи дополняли ее туалет. На одном запястье у нее были надеты золотые часы, а на другом — золотой браслет в виде цепи. На среднем пальце левой руки сверкал большой ал маз, а в правом ухе виднелась плоская жемчужная серьга в золоте.

Девушка была чертовски красива. Было такое впечатление, что она все делала только для себя самой и совершенно не думала, что о ней думают люди. В ее лице было что-то ироническое, спокойные серые глаза, казалось, говорили: «Подойдите и попросите, но лучше этого не делать»… Они меняли цвет от светло-серого до глубокого серо-голубого. Кожа ее была слегка загорелой и почти без всякой косметики, за исключением губной помады глубокого красного цвета. У нее красивый рот, резко очерченный, и полные мягкие губы. Глаза девушки с безразличным выражением смотрели на него.

— Итак, вы — Питер Франк, — сказала она с оттенком снисходительности.

— Да, — ответил он, — и я интересуюсь, что означает «Т»?

Она мгновенно задумалась.

— Я думаю, что ответ на этот вопрос вы могли бы найти на столе. Эта буква означает слово «Тифани».

Девушка подошла к проигрывателю и оставила его, а потом, обернувшись к нему, холодно добавила:

— Это не для широкой публики.

Бонд пожал плечами, подошел к подоконнику и слегка облокотился на него, скрестив ноги.

Его безразличие, казалось, немного раздражало ее. Она села за письменный стол.

— Теперь, — сказал она, — поговорим о деле. — Во-первых, почему вы взялись за эту работу?

— Кто-то умер.

— О! — она резко взглянула на него. — Мне сказали, что ваш профиль работы — грабеж. — Она помолчала. — У вас горячая или холодная кровь?

— Горячая. Борьба.

— Так что вы хотите убраться отсюда?

— Что-то вроде этого. И деньги.

Она переменила тему разговора.

— У вас есть деревянная нога или вставной зуб?

— Нет, все настоящее.

Она нахмурилась.

— Я все это время говорила им, чтобы они нашли мне человека с деревянной ногой… Ну, ладно. У вас есть какое-нибудь хобби или что-нибудь в этом роде? Вы хоть представляете себе, как переправите камни?

— Нет, — сознался Бонд, — совершенно не представляю. Я играю в карты и гольф. И я думаю, что это вполне подойдет при переноске чемоданов.

— Это делают носильщики, — сухо возразила она.

Некоторое время она сидела, задумавшись, потом положила перед собой карандаш и бумагу.

— Какой тип шаров для гольфа вы предпочитаете? — спросила она.

— Они называются «Дюплон-65», — серьезно ответил Бонд, — Может быть, у вас есть предложение?

Она ничего не ответила, но записала название, потом снова посмотрела на него.

— У вас есть паспорт?

— Да, есть, — ответил Бонд. — Но он не на мое настоящее имя.

Она снова стала подозрительной.

— А на какое имя?

— Джеймс Бонд.

Она фыркнула.

— Почему бы вам не выбрать Джо Дое? — она пожала плечами. — Кто этим интересуется? Вы сможете получить американскую визу за два дня? И справку о прививке оспы?

— Не вижу причин, почему бы нет, — ответил Бонд. «Отдел устроит это для меня». — В Америке против меня ничего нет. А также и здесь в криминальной картотеке. На Франка есть.

— О’кей, — сказала она. — Теперь слушайте меня, вам это все пригодится. Вы едете в Штаты, чтобы повидаться там с одним человеком, вашим американским другом, Майклом Триком. Вы познакомились с ним во время войны. Остановитесь вы в «Астор», — она перевела дыхание. — Только к вашему сведению, этот человек действительно существует и он, в случае надобности, подтвердит вашу легенду. Но он больше известен не как Майкл, а как Шеди Трик. Так зовут его друзья, если только они у него имеются, — сердито добавила она.

Бонд улыбнулся.

— Он не настолько смешон, как это звучит на словах, — резко заметила девушка.

Она открыла выдвижной ящик стола и вынула из него пачку пятифунтовых бумажек, перетянутых резинкой. Отделив примерно половину из них, перетянула резинкой и бросила через комнату Бонду. Бонд быстро наклонился вперед и поймал пачку около пола.

— Там приблизительно пятьсот фунтов, — сказала она. — Закажите себе номер в «Ритце» и дайте свой адрес в иммиграционную службу. Достаньте поношенный чемодан и положите в него то, что вы берете с собой когда едете на отдых, намереваясь при этом поиграть в гольф. Свяжитесь с гольф-клубами, но старайтесь при этом не быть на виду. В американской авиакомпании возьмите билет на самолет в один конец. Посольство не даст вам визы, если у вас не будет билета. Машина будет ждать у отеля в четверг вечером в шесть тридцать. Шофер даст вам шары для гольфа, и вы положите их в сумку. И, — добавила она, пристально глядя ему прямо в глаза, — не думайте, что вы сможете войти в соглашение с этим человеком. Шофер будет находиться поблизости от вас, пока ваш багаж не доставят на самолет. И я буду в аэропорту. Так что без всяких шуток, пожалуйста. О’кей?

Бонд пожал плечами.

— Что я буду делать с этим товаром дальше? — беззаботно проговорил он. — Это ведь слишком крупно для меня. А что произойдет на другом конце?

— Другой шофер будет ждать вас у выхода из таможни. Он скажет вам, что следует делать дальше. Теперь, — подчеркивая каждое слово, проговорила она, — если что-нибудь произойдет на таможне, вы ничего не знаете. Понятно? Вы даже не знаете, как эти шары попали к вам! И о чем бы вас ни спрашивали, вы будете повторять это свое объяснение. И молчите. Я буду следить за вами, а может быть еще и другие. Я об этом не знаю. Если вас схватят в Америке, просите свидания с британским консулом и продолжайте настаивать на своем. Понятно? От нас вы никакой помощи не получите. Но это то, за что вам платят деньги. О’кей?

— Сойдет, — сказал Бонд. — Единственный человек, на которого я мог бы навлечь неприятности, это вы. — Он оценивающим взглядом посмотрел на нее. — И я бы не хотел, чтобы это произошло.

— Ерунда, — насмешливо сказала она. — У вас нет против меня никаких улик. И не беспокойтесь обо мне, друг мой! Я сама могу позаботиться о себе! — Она встала и подошла к нему. — И не считайте меня маленькой девочкой, — резко добавила она, — Мы просто работаем, и вы будете еще удивлены, как я могу постоять за себя.

Бонд встал и отошел от подоконника. Он улыбнулся, глядя в сверкающие искрами глаза, которые потемнели от раздражения.

— Я могу сделать все, что угодно, и сделать это лучше, чем вы. Но не беспокойтесь, я буду вам доверять. Только, пожалуйста, будьте немного менее суровой и хотя бы на минутку отбросьте свой деловой вид. Я бы хотел снова увидеть вас. Если все будет в порядке, мы сможем увидеться в Нью-Йорке?

Бонд почувствовал безнадежность своих слов. Ему нравилась девушка и он хотел, чтобы они стали друзьями. Но это был бы вопрос использования дружбы с целью проникновения в алмазную трубку.

Она задумчиво посмотрела на него, и глаза ее стали постепенно теплеть, а губы немного приоткрылись. Слегка запинаясь, она тихо ответила ему:

— Я… я… это, — она резко отвернулась от него. — Черт, — сердито проговорила она, но это звучало неискренне. — В пятницу вечером я не занята. Если все будет благополучно, мы сможем поужинать в 21-м клубе на 52-й улице. Все шоферы такси знают это место. В восемь часов, если все будет хорошо. Вас это устраивает?

Он снова увидел ее лицо, когда она повернулась к нему, но она смотрела на его рот, а не в глаза.

— Чудесно, — сказал Бонд.

Он подумал, что теперь самое время выбраться отсюда, пока он не допустил никакой ошибки.

— Ну, а теперь, — деловым тоном спросил он, — что еще?

— Ничего, — ответила она, но потом будто о чем-то вспомнив, резко спросила: — Который час?

Бонд взглянул на часы.

— Без десяти шесть.

— Мне надо заняться делом, — сказала она, давая понять, что разговор окончен и направилась к двери.

Бонд последовал за ней. Положив руку на ручку двери, она обернулась и взглянула на него. В глазах ее было доверие и теплота.

— У вас все еще впереди, — сказала она. — Только держитесь подальше от меня в самолете и не волнуйтесь, если что-нибудь будет не так, как надо… Если вы все сделаете хорошо, — в ее голосе снова зазвучали покровительственные нотки, — постараюсь достать вам работу такого же характера.

— Спасибо, — сказал Бонд. — Я очень ценю это. Мне хотелось бы работать с вами.

Слегка пожав плечами, она открыла дверь, и Бонд вышел в коридор, потом обернулся.

— Увидимся в этом вашем двадцать первом клубе, — произнес он.

Ему хотелось сказать еще что-нибудь, найти причину, чтобы остаться с ней, с этой одинокой девушкой, смотрящей на себя в зеркало и слушающей проигрыватель.

Но теперь выражение ее лица было отсутствующим. Он был для нее незнакомым человеком.

— Конечно, — ответила она, еще раз взглянув на него, а потом медленно закрыла дверь.

Пока Бонд шел по длинному коридору к лифту, девушка стояла за дверью прислушиваясь к его удаляющимся шагам, затем с задумчивым видом подошла к проигрывателю и включила его. Нашла нужную пластинку и поставила иглу. Мелодия называлась: «Я не знаю, каков будет конец». Она стояла и слушала мелодию, думая о человеке, который внезапно, как гром с ясного неба, нашел дорогу в ее жизнь.

«Боже, — подумала она с сердитым отчаянием, — еще один обманщик. Смогу ли я когда-нибудь избавиться от них?» Но когда кончилась запись, на ее лице было счастливое выражение, и она, напевая, стала пудрить свой носик, собираясь уходить.

Выйдя на улицу, она остановилась и взглянула на часы. Десять минут седьмого, а ходьбы пять минут. Девушка перешла через Трафальгарскую площадь, направляясь к Чаринг Кросс-станции, по дороге обдумывая то, что собиралась сказать. Войдя в здание станции, она заняла одну из телефонных кабин, откуда всегда звонила.

Было ровно шесть пятнадцать, когда она набрала номер. После обычных двух гудков послышался щелчок автоматического записывающего устройства, отвечающего на вызов. В течение нескольких секунд она слышала только шипение, а потом ничего не выражающий голос, который принадлежал ее неизвестному хозяину, произнес одно слово: «Говорите!» Затем снова тишина и только шипение магнитофона. Девушка с большим трудом поборола волнение, вызванное резкой короткой командой, и стала быстро и отчетливо говорить:

— Кейс, служащая ABC. Я повторяю, Кейс, служащая ABC, — она помолчала. — Перевозчик достаточно хорош. Он говорит, что его имя Джеймс Бонд. Он имеет паспорт на это имя. Играет в гольф. И будет перевозить шары для гольфа. Использует «Дюплон-65». Вся остальная подготовка прежняя. Буду просить подтверждения в семь пятнадцать. Или в восемь. Все.

Минуту она слушала шипение автомата, затем повесила трубку и, не торопясь, направилась обратно в отель. Там она заказала большую порцию «мартини». Когда его принесли, закурила и стала слушать проигрыватель.

Так она сидела, ожидая назначенного срока.

В 7.15 снова позвонила и снова безликий голос раздался в телефонной трубке:

— ABC для Кейс. Я повторяю, ABC для Кейс… — и затем повторил инструкции.

А где-то в одной из многих комнат Лондона, после того, как Кейс положила трубку и прекратилось шипение автомата, закрылась одна из многочисленных дверей, по лестнице почти неслышно прозвучали чьи-то шаги, и неизвестный человек вышел на улицу…