Бродяга

Среда, 21 ноября

Ремесла и коты

Идти вдоль реки легче, чем по холмам. Здесь тоже полно подъемов, спусков и неудобных троп, поскольку тротуаром и мостками никто не озаботился, но в целом не так уж плохо.

Главным событием дня стал кот. То есть, мистер Лапы. Он появился на другой стороне реки, и возможно, лишь поэтому я сижу и пишу эти строки. Не такой крупный, как лев, скорее, похож на леопарда, только без пятен. С золотистым телом и чуть более темными, коричневыми ушами, мордой и лапами, он напомнил мне перепутавшего цвета сиамца. Зверь понаблюдал за мной через реку, затем вспрыгнул на ближайшее дерево и исчез – наверное, отправился искать мост. Я прозвала его «монстрокот». Да здравствуют ночные кошмары.

Не столь пугающими оказались выдры в реке. Или кто-то вроде выдр – я толком не разглядела, так что не в курсе, нужно ли придумывать им отдельное имя.

Все найденные ягоды остаются кислыми, но орехи великолепны! Скорлупки отходят тяжело и по виду напоминают грецкие, а вкус больше похож на кешью (я назвала их «грешью»), и хорошо было бы сообразить, как их солить и жарить. Зря не набрала побольше. Если встречу еще раз – запасусь впрок, они ведь легкие и не портятся.

Сегодня я планировала насобирать травинок и длинных плоских листьев и попытаться скрутить из них веревку или что-нибудь сплести. Пока чисто в экспериментальных целях: узнать, какие растения для этого лучше подходят и не вредят ладоням.

Но после появления монстрокота пришлось на время отказаться от рукоделия и найти большую палку. Затем я поменяла ее на длинную и прямую и пока отдыхала, натирала один конец о ближайшую скалу, пытаясь заострить. Даже притворяться не стану, будто способна побороться с мистером Лапы, но хотя бы смогу размахивать палкой и злобно выглядеть.

Самокопание

Я никогда не любила вести дневник и потому с удивлением просматриваю это нагромождение слов. Первое, что бросается в глаза, – их спокойствие. Настоящий блеф. Я просто не записывала все свои крики и слезы. Не хочу изливать на страницы, каково просыпаться посреди ночи, задубев от холода в травяном

гнезде, слушать, как что-то двигается в темноте, и надеяться, что если оно укусит, то умру я быстро. Каждая сделанная запись может оказаться последней, и никто не узнает.

Так что я не слишком много пишу о слезах и возможной смерти. Думаю – да. По ночам, прислушиваясь к темноте. А днем Касс-первопроходец загружена делами, поскольку мне ненавистна сама мысль о том, что все мое будущее – это лишь дневник, который однажды закончится.