Бродяга

Пятница, 22 февраля

Я могу ее оставить?

Я накатала целый список того, что нужно прикупить во время вылазки в город, типа плетеных ковриков в гостиную и чего-нибудь для легкого перекуса. Да, знаю, многое можно приобрести через интерфейс, и тебе все доставят, но меня привлекала, скорее, возможность выйти из КОТИС и осмотреться. Кроме того хотелось постричься, а Кетзарен вроде была не прочь отвести меня в парикмахерскую, хотя и понимала, что потом придется сидеть и ждать. Ее длинные черные волосы всегда идеально прямые и блестящие, и на их фоне мои секущиеся кончики смотрятся еще хуже.

А еще так здорово, когда есть повод надеть что-то кроме униформы и увидеть Кетзарен в милом платьице. Я частенько задумывалась, часто ли первый отряд общается с людьми за пределами комплекса. Не кажутся ли им гражданские слишком надоедливыми и забавными? Удается ли ребятам с кем-то встречаться? И есть ли какие-то правила насчет отношений между членами отряда? Думаю, им и жениться разрешено, судя по Мейзу.

Мне было интересно, как много из этих тайн получится разгадать, проведя целый день с одной лишь Кетзарен. Но она ждала меня вместе с Джех из второго отряда, так что идею пришлось отложить на потом. С Джех всегда очень уютно и спокойно, поэтому я совсем не возражала против ее компании, хотя когда тебя вот так сопровождают и называют это «шопингом», начинает казаться, будто попусту отнимаешь чужое время.

Однако стоило нам подойти к одному из выходов из КОТИС – большим дверям под охраной зеленых костюмов, – как завыла тревога. Бип-бип-бип. Настоящий звук, не через интерфейс, что здесь случается крайне редко. Раздел «экстренные ситуации» в интерфейсе резко заполнился сообщениями типа «Изоляция» и «Вторжение-1», и двери наружу начали закрываться.

Интересно, а что, если бы в момент блокировки я находилась на крыше? Надеюсь, больше никто об этом не подумал, иначе они могут запретить мне туда ходить.

Заслышав сирену, Кетзарен и Джех застыли, и секундное удивление на их лицах тут же сменилось напряженной сосредоточенностью.

– Сюда. – Кетзарен указала на комнату ожидания прямо рядом с выходом.

Они с Джех прикрыли меня с двух сторон – крайне настороженные и опасные, несмотря на красивые платья. Едва мы двинулись вперед, Джех прикоснулась к моему плечу, а когда остановились в центре комнаты, объявила:

– Все чисто.

Они с Кетзарен вновь замерли по бокам от меня, продолжая отслеживать малейшее движение.

– Ионот в КОТИС?

– Еще не подтверждено, – ответила Джех, но тут сообщение в интерфейсе сменилось на «Вторжение-2». – Вот теперь подтверждено.

Было крайне утомительно стоять между телохранительницами, пока они общались с кем-то по внутренней связи. Не люблю задавать вопросы, когда сетари такие напряженные и готовые к атаке, так что в итоге я сдалась и начала играть с настройками интерфейса. Я до сих пор не определилась с оформлением комнат и теперь, отыскав огромную базу изображений на продажу, опять разрывалась между множеством вариантов.

Кетзарен издала невнятный звук, и я прервала свое глупое занятие. А подняв глаза, увидела, что она смотрит на меня со странным выражением на лице.

– Они обнаружили вторгшееся существо, – пояснила она. – Та кошка-ионот из лабиринта, видимо, последовала…

И осеклась. Думаю, у меня очень резко изменился цвет лица. По крайней мере, замутило меня мгновенно.

– Она кого-то ранила?

– Нет. – Кетзарен недоуменно нахмурилась. – Не торопись с выводами. И присядь.

Она усадила меня на ближайший стул и покачала головой.

– Полагаю, проще ей показать, чем объяснить, – заметила Джех. – Я отправлю.

Наверное, самое странное в жизни на Таре – возможность просматривать то, что увидели и услышали другие. Причем не только через призму всяких мешающих факторов типа плохого слуха или дальтонизма, но и с учетом особенностей их лиц. К примеру, мы всегда видим крылья собственного носа, но привычно не обращаем на них внимания. Кто бы ни сделал запись, которую мне передала Джех, он часто моргал, носил длинную челку и пирсинг в носу.

Видео началось с кошки-ионота. Она сидела на высоком шкафу в огромной оживленной кухне и смотрела вниз. Поза сосредоточенная, хвост слегка подергивается. Человек, который делал запись, окликнул других людей, привлекая их внимание к кошке. Ее, казалось, это ни капли не взволновало. Кошка напряженно наблюдала за замершим прямо под ней парнем. Одна из девушек отпустила шутку, парень посмотрел вверх и, будто смутившись, шагнул в сторону. Хвост кошки задергался еще сильнее, и она прыгнула на бедолагу. Все закричали и отпрянули, а возмутительница спокойствия приземлилась парню на грудь и прошла сквозь нее. Он ахнул, вздрогнул и кучей рухнул на пол. Кошка уселась перед ним, держа во рту что-то, похожее на серебряную рыбу с щупальцами как у осьминога. Она резко встряхнула добычу, прижала ее лапой и наконец прикончила мощным укусом. Затем потянулась, прыгнула сперва на ближайшую стойку, потом на верхушку другого шкафа, и испарилась.

– Это прилипала? – спросила я, борясь с тошнотой.

Кошка-ионот последовала за мной сюда, потому что я ее погладила. Пострадай не «осьминог», а повар, это была бы моя вина.

– Новый вид. – Кетзарен со вздохом села, очевидно, решив, что в данный момент нас никто атаковать не собирается. – Современные сканеры его не выявляют, а это уже проблема серьезная. И не стоит надеяться, что больше таких не существует. Скорее всего, возбудитель мутировал, и нам грозит небольшое или даже масштабное бедствие. Все может закончиться жутко. Прилипалы быстро не убивают, но без контроля всегда приводят носителя к фатальному исходу, даже если он не страдает психическими расстройствами. И если мы не можем их определять, то даже не узнаем, как они передаются.

– А что происходить дальше?

– Сейчас мы изолированы. Проверку начнут с кухни и опробуют все доступные виды сканирования, вдруг получится выявить других ионотов. Если нет, то в случайном порядке выберут нескольких счастливчиков для болезненного акустического исследования. Если повезет, – она поморщилась, – будем искать новые способы обнаруживать прилипал. И если не найдем, то они сначала каждого в КОТИС замучают своей акустикой, а потом поднимут тревогу среди гражданского населения, призывая обследоваться, чего многие делать не станут, ибо процедура крайне неприятная. В итоге люди начнут слабеть и умирать, и большинство все-таки сдастся, но единицы продолжат упорствовать. Тогда начнется бесконечный цикл заражения и вспышек эпидемии.

Я молча пялилась на Кетзарен. Похоже, она говорила серьезно.

– Лон был прав, – спокойно произнесла Джех.

Кетзарен подняла бровь:

– С ним такое редко случается. И в чем же?

– Он назвал Касзандру счастливым талисманом и везучей. Ей действительно повезло выжить на Муине. Повезло, что ее нашли. Потом она привела Рууэла в правильное место, прямо к Колонне. А теперь еще и встретила кота, который ест прилипал. – Джех улыбнулась мне, но тут же добавила: – Это не значит, что теперь ты должна гладить каждого встречного ионота. Вот это и вправду было…

– Глупо, – вздохнула я.

Никогда себе не прощу.

В комнате ожидания мы просидели три часа. Кетзарен и Джех рассказали мне о последнем большом нашествии прилипал, случившемся почти пятьдесят тарианских лет назад, и о глупостях, которые сами совершали в начале своего обучения. Джех, к примеру, постоянно падала, едва оказавшись в Эне, а Кетзарен однажды не увидела, в какие врата прошел отряд, и шагнула в соседние.

Когда придумали способ выявлять новый вид прилипал, нас отправили на сканирование, и я была счастлива узнать, что в моей груди нет никаких осьминогоподобных серебряных рыбок. Но вообще обнаружилось около пяти сотен зараженных людей, и в итоге сканы решили установить по всему острову, а в будущем – и во всех лифтах на Таре.

Еще одна радость – кошку так и не нашли.