Бросая вызов

16

Лаура и Каролина вместе отправились на поиски Арта и Ройала. На первом этаже их кавалеров не оказалось. Вход на второй этаж был закрыт, следовательно, оставался подвал.

Он оказался почти таким же по площади, как весь первый этаж. Стены были обиты дубом и украшены бежевыми гобеленами, вдоль них стояли стулья и диваны, в одном углу Размещался музыкальный центр, в другом — столы для покера и бильярда; между ними около лестницы, на длинном откидном столике образовался импровизированный бар. Большая группа гостей, в основном мужчины, толкались вокруг музыкального центра, переговариваясь и смеясь. Остальные наблюдали за партией в бильярд между Ройалом Пейном и Мими Брэдли. Когда Лаура подошла, Мими сделала виртуозный, как ей показалось, удар и заодно спросила у Ройала, не забыл ли он дома бумажник.

Арт наблюдал за игрой, прислонившись к стене и потягивая пиво. Майка Клементе нигде не было видно. Лаура не заметила его ни во дворе, ни в доме. Недоумевая, куда он мог запропаститься, она подошла к Арту:

— Мими показывает высший класс?

— Угу. Никто не может с ней соперничать. Разумеется, она еще не играла со мной.

— Вы хорошо играете?

— Достаточно хорошо, чтобы не проигрывать карманные деньги, когда учился в колледже. Я сыграю с победителем.

Лаура улыбнулась:

— В таком случае, желаю удачи.

Он обнял ее, расслабившись после пары банок пива.

— Как прошла беседа с Каролиной? Вы надолго пропали. Я уже испугался, что с тобой что-то случилось?

— В самом деле? Думаешь, она могла подсунуть мне отравленную креветку или столкнуть в бассейн?

— Нет. Но она могла втянуть тебя в разбирательства, которых ты не хотела. Еще десять минут, и я бы отправился тебя спасать.

Лаура придвинулась к нему ближе, и ее голова оказалась почти на его плече.

— Очень мило с твоей стороны, но все хорошо. Я расскажу тебе, о чем мы говорили, после того как ты сыграешь в бильярд.

Они снова стали наблюдать за игрой. Мими обыграла Ройала в пух и прах и, извинившись, направилась в сторону туалета. Лаура рассеянно посмотрел ей вслед. Мужчина, сидящий на диване, поднес к лицу маленькую ложечку и втянул носом воздух. Она нахмурилась и отвернулась, сказав про себя, что ей нет дела до чокнутых незнакомцев.

Когда Мими вернулась, Ройал вручил ей несколько банкнот и поднялся вместе с Каролиной наверх. Если шестьдесят тысяч, которые он дал Холлистеру, были откупом от шантажиста, то трудно предположить, чем собственно, могла себя скомпрометировать спортивная звезда. Судя по сегодняшнему вечеру, Ройал не брал в рот спиртного, а уж наркотиками и подавно не баловался.

Арт отдал полупустую пивную банку Лауре и собрал шары. Они с Мими договорились сыграть три партии. Победитель получит сотню долларов.

Узнав, что соревнуются два сильных игрока, народ постепенно стал стекаться к бильярдному столу. Арт выиграл первую партию. Мими — вторую. В перерыве Арт допил остатки пива, и Лаура отнесла пустую банку к бару.

Она приподнялась на цыпочки и вытянула шею, следя за игрой Арта, когда кто-то вдруг положил руки ей на плечи. Она замерла и обернулась. Майк Клементе стоял почти вплотную к ней и смотрел таким тяжелым взглядом, что Лаура, уже в который раз, смутилась и рассердилась одновременно.

У нее заколотилось сердце, кровь прилила к голове. Она отступила бы назад, но за ее спиной теснились люди.

— Кажется, мы оба не выдержали конкуренции с бильярдом, — сказал он. — Почему бы нам не потолковать сейчас?

Лаура медлила с ответом. Ей было непонятно, зачем он к ней привязался, но она знала наверняка, что ей не нравится его тон и что она не жаждет дискутировать с ним ни на какие темы.

— Я наблюдаю за Артом и Мими. Может, поговорим в другой раз?

— В следующем году, например? — Он улыбался, но она не чувствовала и намека на прежнее тепло в его голосе. — Я знаю, где вы живете, Лаура. Ваше имя ведь значится в телефонной книге? Вы можете поговорить со мной сейчас или сегодня вечером в вашем доме, но так или иначе разговор состоится. Итак, что вы выбираете?

Впервые в жизни она ощущала ненависть и страх по отношению к одному и тому же человеку. Лаура хотела было пригрозить ему, что вызовет полицию, но парковку рядом с ее домом нельзя отнести к противозаконным действиям, равно как и ожидание ее после работы. Рано или поздно, но он намеревался ей что-то сказать. Если она чем-то вывела его из себя, то уж лучше побыстрее выслушать его претензии и успокоить, чем сильнее накалять страсти.

Лаура кивнула, ее глаза находились где-то на уровне его правого уха:

— Хорошо, давайте поговорим прямо сейчас.

— Я знаю место, где никто не помешает нашей беседе, — сказал он и крепко схватил ее за руку. — Напротив туалета есть небольшая комната для стирки. Пойдемте туда.

Майк потащил ее к выходу. Лауру возмутили его фашистские замашки, но она не стала возражать. Чем скорее все это кончится, тем лучше, а подсобка — не более опасное место, чем любое другое. Даже если допустить возможность убийства по причине помутнения рассудка, она всегда успеет закричать.

Но все-таки Лаура почувствовала некоторое облегчение, услышав, что кто-то окликнул Майка, когда они проходили мимо работающего телевизора.

— Эй, Майк! У меня тут есть кое-что в загашнике. Не интересуешься?

Он остановился.

— Нет. Но в любом случае, спасибо. Кто выигрывает?

— Наши. Девять — два, а может, девять — четыре. Или один. — Незнакомец захихикал. — Так, значит, не хочешь попробовать? Зелье — первый класс!

— Нет, спасибо. Ты же знаешь, у меня аллергия. Кокаин и антигистаминные препараты не совместимы.

Майк двинулся дальше, но Лаура повернулась на каблуках.

— Вы не хотите представить меня своему другу?

— С превеликим удовольствием, — он лениво улыбнулся, всем своим видом показывая, что понимает причину ее просьбы и находит ее абсурдной. Возникшее между ними напряжение немного спало. — Лаура Миллер, Боб Кеннеди.

Такое имя трудно оставить без внимания. Лаура вспомнила, что заметила его на одной из дверей в Капитолии и решила, что это тот же самый человек. Он был консультантом в каком-то комитете, возможно, постоянным клиентом Майка.

— Меня зовут Лаура Миллер, — проговорила она медленно. — Запомните это имя, Боб. Ваш друг Майк настаивает на том, чтобы я пошла вместе с ним в подсобку и побеседовала с ним в окружении чистых полотенец и белья. Он большой любитель чистого белья. А запах стиральных порошков приводит его в экстаз. Вы об этом не знали?

Кеннеди выкатил глаза.

— Хм. Хорошо.

Либо он принял ее за полоумную, либо не понял ни одного сказанного ему слова; но вдруг кто-нибудь другой ее услышал?

Все еще держа Лауру за руку, Майк втолкнул ее в подсобку и закрыл дверь. Это была небольшая комната, в которой стояла стиральная машина и сушка, через весь пол протянулась широкая сточная труба. Он прислонился к двери, рассматривая Лауру с холодным пренебрежением. Она отошла от него как можно дальше и встала около мойки.

— Значит, я большой любитель порошков? — усмехнулся он. — Знаете, вас не так-то просто напугать до смерти. И вы чертовски привлекательны.

Мальчишеская улыбка, море шарма, восхищенный взгляд… Лаура ожидала совсем другого, и от неожиданности растерялась. Или он насмехается над ней, или действительно пытается успокоить.

Она озадаченно взглянула на него:

— Значит, вот зачем вы меня сюда притащили? Чтобы напугать до полусмерти?

— Ага.

— Можно поинтересоваться, зачем?

Он улыбнулся еще шире. Когда он улыбался такой открытой, умиротворяющей улыбкой, трудно было представить, какое мерзкое болото представляла среда его обитания. Лаура немного расслабилась.

— Поинтересоваться, конечно, можно. Но ответа вы не получите.

Майк скрестил руки на груди, явно не собираясь торопить события. Она ждала, когда он перейдет к своей убийственной манере разговора. Выслушать его и ответить на любые вопросы как можно в более вежливой форме — таков был ее план.

Но чем меньше она его боялась, тем сильнее раздражалась. Кто позволил ему так с ней обращаться? И что все это значит? Она его первая жертва за сегодняшний вечер, или были еще и другие? Потому что если последние два часа он силком затаскивал людей в подсобные помещения, играя у них на нервах, как Торквемадо, то кто-то же должен ему напомнить, что на дворе двадцатый век, а не пятнадцатый.

— Вас нигде не было видно, — сказала Лаура. — Где вы были?

— Мне стало душно, и я вышел подышать свежим воздухом.

Лаура вспомнила прикосновение его рук.

— В самом деле? Вот странно. На улице холодно, а руки у вас совсем теплые.

— Я держал их в карманах.

— И вы решили выйти, несмотря на аллергию? Это не совсем благоразумно.

— Я хорошо себя чувствую, когда принимаю лекарства.

Если его и раздражали ее вопросы, он никак этого не показывал. Он не был настроен дружелюбно, но и не враждебно, просто держался немного отстраненно. Лаура не видела всем этом странном приключении никакого смысла.

— А кокаин в сочетании с ними мог бы обострить ситуацию.

— Совершенно верно, — вежливо ответил он.

— Откуда вам это известно? Вы пробовали их совмещать?

— Только однажды. Это было ужасно.

Лаура не верила в его версию о прогулке, как и сказочке о том, что он балуется наркотиками в промежутках между обострениями аллергии. Его терпимое отношение к употреблению наркотиков напомнило ей, в каких сомнительных кругах он вращается. И в каких опасных!

Лаура опустила глаза. Неожиданно комната показалась ей более тесной и теплой. На языке у нее вертелся только один вопрос: Чего вы добиваетесь? Почему не начинаете разговор?

— В чем дело? — спросил Майк. — Неужели вы удовлетворили свое ненасытное любопытство?

Он над ней издевался. К прежним чувствам, обуревавшим ее, прибавилось желание отыграться. Она опять испытывала негодование и злость, страх и смущение.

Лаура подняла глаза:

— Это вы хотели поговорить со мной. Так говорите же.

— «Поговорить» — неверное слово. Я собираюсь задать вам несколько вопросов. Ответьте на них честно, и все проблемы будут разрешены. — Он замолчал. — Я удивился, когда увидел вас вместе с Каролиной Силей. Разве не к ней ушел ваш муж?

— К ней. Но сейчас она вместе с Ройалом Пейном.

— Вы с ним знакомы?

— Нет. Я никогда не встречалась с ним до сегодняшнего вечера.

— Он был на похоронах Холлистера. Разве вы не встречались там, или раньше?

— Нет. — О чем вы беседовали с Каролиной во дворе?

Он говорил холодно, отрывисто, обстреливая ее вопросами, и с каждым его словом ее возмущение росло.

— Какое вам, собственно, дело…

— Это не ваша забота. Просто отвечайте на вопросы. О чем вы говорили с Каролиной?

— О моем бывшем муже, — коротко ответила Лаура. Она почувствовала боль в желудке.

— И больше ни о чем?

— Ни о чем.

Клементе связан с Томлинсоном. Она не собиралась выкладывать ему все, как на духу, и провоцировать на новые нападки.

— Значит, больше ни о чем. И ни слова о ее работе, например?

Лаура запаниковала. Что ему известно? В чем он ее подозревает?

— Я уже сказала, мы говорили об Алане. Она хотела… Она чувствует себя виноватой и хотела помочь, если может.

Слава Богу, он перешел к следующему вопросу:

— Скажите, Лаура, почему, когда я приглашаю вас на свидание, вы мне отказываете, но неизменно появляетесь в тех местах, где бываю я?

Это был хороший вопрос, но если это не было простым совпадением, другого ответа Лаура найти не могла.

— Я не знаю. Но если вы думаете, что я вас преследую…

— Вряд ли. Я пришел сюда позже, чем вы. Как и в «Альпино-Рум». Скажем только, что ваше любопытство непостижимым образом совпадает с моими профессиональными интересами, и это не к лучшему для вас. Вы пришли сюда с Артом Олбрайтом. Откуда вы его знаете?

— Моя мать познакомилась с его матерью в церкви. Она дала ему мой телефон.

— Когда это произошло?

Он был невыносим.

— Какое вы имеет право меня допрашивать? Я не буду больше вам отвечать.

— Лучше мне, чем Казани, Лаура. Ему было бы слишком хлопотно приезжать в Сакраменто специально, ради беседы с вами. А мистер Казани не любит лишних хлопот. Поэтому он может захватить с собой пару помощников. И попросит их подержать вас, пока он будет щекотать вам животик своим ножичком, чтобы вы стали покладистее.

Если он упомянул имя Казани с целью припугнуть ее посильнее, то добился своего. Лаура задрожала всем телом.

И это не ускользнуло от его внимания.

— Когда ваша мать познакомилась с миссис Олбрайт?

— Несколько недель назад. В день похорон Холлистера.

— И раньше вы с ним не встречались?

— Нет. Сегодня наша первая встреча. Послушайте, Арт неплохой парень. Он…

— Если бы меня интересовало ваше мнение, я бы вас об этом спросил. Вы встречались с Бонитой Фрэнкс хоть раз за последние две недели?

— Нет.

— Говорили по телефону?

— Нет, — ложь была автоматической, инстинктивной. Она уже почти ничего не соображала.

— А от нее я слышал другое.

Озноб усилился. Клементе мог говорить о ней со всеми, кого она знала.

— Зачем вы спрашиваете, если сами все знаете?

— Чтобы проверить, насколько вы искренни. А теперь придерживайтесь фактов, Лаура. И проживете много лет. О чем вы говорили с Бонитой?

Лаура потеряла дар речи. Если Клементе уличает ее во лжи… А если он проболтается Боните, а Бонита…

— Я жду. Отвечать придется либо мне, либо Казани. Выбирайте.

— Мы… говорили о делах, — наконец, нашлась Лаура. — У Бониты был страховой полис на жизнь Холлистера. Он захотела узнать, когда будет оплачен чек.

— И это все? Больше вы ни о чем не говорили?

Она тупо смотрела в пространство, пытаясь сообразить, что лучше: солгать или сказать правду. И не находила ответа.

— Я не знаю. Не помню.

— А вы подумайте получше, — безжалостно сказал он.

— Я не могу. У меня была тяжелая неделя… Мой развод… И перемена работы… У нее кружилась голова, она задыхалась. Ни о чем существенном мы не говорили. Я просто не помню. Клянусь вам, что это правда.

— Неужели? Тогда зачем вы подъезжали к дому Бониты? Это вы, надеюсь, помните?

Он был в такой ярости, что Лаура помолодела от ужаса. Она оперлась на мойку. Боже, он заметил той ночью «бронко» и каким-то образом выяснил, что это машина Вики. Он знал, что она видела его «порше» и догадалась, что он был Бониты. И это страшно его беспокоило.

— Да, — призналась она.

— Что вы там делали?

— Мы просто проехали мимо. И все. Мне хотелось взглянуть на ее дом.

— Зачем?

— Просто так. Она должна была получить большую страховку. Мне стало интересно, как она живет. Насколько сильно вскоре изменится ее жизнь.

Еще немного, и она не выдержит: разрыдается или набросится на него с кулаками.

— Я хочу выйти отсюда. Пропустите меня.

Майк направился в ее сторону. Она приросла к раковине. Бежать ей было некуда Он подошел так близко, что их тела соприкоснулись. Она хотела отодвинуться, но боялась выпускать его из виду. Она знала, что это бессмысленно — он не посмеет и пальцем ее тронуть в доме, набитом гостями, а если и сделает это, какая разница, с какой стороны на нее нападать. Но сейчас она не могла подчиняться логике, работали одни рефлексы.

Майк погладил Лауру по щеке и мягко сказал:

— Вы помните, что я сказал вам в самом начале разговора?

Да она не в состоянии была вспомнить, что он говорил десять секунд назад. Его прикосновение настолько не согласовалось с предыдущим разговором, что она чуть не поперхнулась.

— Удалось мне напугать вас до полусмерти?

Еще как удалось?

— Да. Позвольте мне уйти.

— Еще минуточку. Я хочу дать вам один совет. Не расспрашивайте никого об убийстве Холлистера. И держите свой носик подальше от моих личных дел. И не вздумайте обсуждать наш разговор с друзьями. Договорились?

— Да, — сказала Лаура. — Договорились.

Майк отпустил ее и отошел в сторону. Она выскочила из комнаты и забежала в туалет, захлопнув за собой дверь Потом наклонилась над раковиной, и ее стошнило.

Пришлось расстаться с большей частью великолепного ужина, но, к счастью, уборная Чарли Холлистера была идеально оборудована для подобных случаев. Она разыскала желудочные таблетки в аптечке и банку моющего порошка под раковиной и воспользовалась и тем и другим.

Потом Лаура умылась, подправила макияж и привела себя в божеский вид, хотя продолжала чувствовать легкую тошноту. Трясущаяся, взмокшая и «напуганная до полу смерти», она, как всегда, пыталась отыскать выход из лабиринта. Но на сей раз безуспешно.

Что ей делать? Помалкивать в тряпочку и молить Бога, чтобы ее оставили в покое? Обратиться в полицию за помощью? Подвергает ли она своих детей такой же опасности, что и себя? Почему Клементе так интересуется ею? Что, по его мнению, она может знать и почему его это так беспокоит? Означает ли косвенно проявленный к ее персоне интерес со стороны Томлинсона, что она видела больше, чем думает, но пока еще этого не осознала?

Она не могла найти ответов ни на один из поставленных вопросов. Последние несколько недель были насыщены событиями, внешне никак не связанными. Ей необходимо все обсудить с Вики. У Вики трезвая голова и четкая логика. Она обнаружит то, что упустила Лаура.

И вдруг ее осенило, что уж если советоваться с Вики, то делать это надо лишь в крайнем случае. Она несет ответственность за безопасность своих друзей. Если они будут знать то, что известно ей, то окажутся в одинаковом с ней положении. Никогда в жизни Лаура не чувствовала себя такой одинокой.

Дверь в туалет ходила ходуном; человек, дергавший ручку, поносил Лауру на чем свет стоит. Она так глубоко задумалась о своей нелегкой судьбе, что потеряла ощущение времени. К этому моменту человек за дверью во все горло вопил, освободится ли, наконец, в этом доме туалет или нет.

— Да-да, извините, — пролепетала Лаура. — Я уже выхожу.

Она попила воды и отперла дверь. Ее ужасно мутило, она была на грани истерики. Находиться здесь было выше ее сил, она с трудом могла выдавить из себя несколько слов.

Вокруг бильярдного стола собралось столько народу, что самих игроков разглядеть было невозможно. Она попыталась все же это сделать, но не увидела ничего, кроме леса из спин. Мысль, что Клементе находится где-то рядом и она может случайно натолкнуться на него, приводила ее в отчаяние.

Но для того чтобы уехать домой, необходимо было что-то предпринять. И Лаура врезалась в толпу, поглядывая на окружающих с безразличным видом. Одним из них оказался Фредди Фелпс, который бросил на нее такой свирепый пьяный взгляд, что Лаура побледнела.

Ей удалось пробиться к бильярдному столу. Арт обыграл Мими и ждал удара от нового соперника. Он стоял, держа в руке кий, и наблюдал за тем, как противник выбирает позицию. Мими и Клементе видно не было.

Арт заметил Лауру и подошел. Вид у него был озабоченный, даже немного виноватый.

— Ты, наверное, злишься на меня. И совершенно права. После партии с Мими я должен был остановиться и заняться тобой, но Ральф такой классный игрок… Это было делом чести. Я скоро освобожусь. Обещаю.

Лауре очень хотелось быть выдержанной. Он не должен прерывать игру в самом разгаре.

— Все хорошо, — сказала она. — Продолжай, я не возражаю.

Она и вправду этого хотела, но лишь колоссальным усилием воли сдерживала слезы. Кто-то, может быть, привык орать и топать ногами, когда все идет наперекосяк; Лаура в таких случаях плакала или уходила в себя.

— Эй, да ты в расстройстве чувств, — сказал Арт, не на шутку встревожившись. — Что случилось?

И слезы вырвались наружу. Сочувствие от мужчины — от кавалера! — для сегодняшнего вечера это было слишком!

— Ничего, не обращай внимания. Продолжай играть. Я в полном ажуре.

При этих словах Лаура чуть не подпрыгнула, услышав стук бильярдных шаров. Арт подошел к Ральфу, сказал ему несколько слов и отложил кий. Вернувшись к Лауре, он молча обнял ее и повел к выходу.

Ей стало стыдно. С самого детства ей внушали, что женщина должна идти на все, чтобы мужчина чувствовал себя счастливым. Арт оказался чудесным парнем, а она испортила ему весь вечер.

Но вслух Лаура ничего не говорила, безмолвно следуя за ним и садясь в машину. Ей было слишком муторно, чтобы бормотать фальшивые извинения.

Арт не задавал никаких вопросов, он просто довез Лауру до дома и припарковался у входа в дом. Дорога заняла четверть часа, этого было достаточно, чтобы собраться и взять себя в руки. Ей было жаль, что вечер закончился так быстро и так неудачно, и она решила пригласить его на кофе. Но мысли Лауры витали очень далеко, полное самообладание к ней еще не вернулось, и она решила, что составить хорошую компанию будет выше ее сил.

Она уже раскрыла рот, чтобы извиниться за свое позорное бегство, когда Арт включил свет и поинтересовался, как ее самочувствие.

— Уже лучше, — ответила она. — Спасибо, ты мне очень помог.

— Да я простить себе не могу, что меня не оказалось рядом в нужный момент. Может, тогда бы ничего и не произошло.

— Ты ни в чем не виноват. И ничего не смог бы сделать, потому что, не случись это сегодня… — она запнулась, подумав, что не стоит говорить лишнего. Но хоть какие-то объяснения представить было необходимо. — Я оказалась замешанной в одном деле, и это создает для меня некоторые проблемы. Все это со временем утрясется, просто сегодня мне об этом напомнили, и я расстроилась. Все уладится, правда.

— Это Каролина? Она сказала тебе что-то обидное, оскорбительное?

По голосу чувствовалось, что он и не намерен шутить с обидчиком.

— Нет. Просто я оказалась там, где не должна была находиться, и в очень неудачное время. Есть люди, которых это беспокоит, и с одним из них у меня состоялся разговор. Я сама виновата. Влезла куда не следует.

— И этот «кто-то» теперь угрожает тебе?

— Вроде того, но…

— Черт возьми, Лаура, с такими вещами не шутят. Ты должна обратиться в полицию.

Разговор пошел не в том направлении, в каком хотелось бы. От мысли о правосудии Лауру снова бросило в дрожь.

— Может быть, именно так я и поступлю.

— Может быть? — изумился он. — Может быть?

— Все не так просто, Арт. Честно, я не могу об этом говорить. Мне очень жаль, что все так обернулось. Вечер мне очень понравился… Прием был великолепный.

Попытайся она добавить еще хоть одно слово, и неминуемо разрыдалась бы.

Арт молча обнял ее и погладил по голове. Лаура была так тронута, что тихо всхлипнула, уткнувшись ему в плечо.

— Слушай, я все понимаю гораздо лучше, чем ты думаешь, — мягко сказал Арт. — Иногда действительно можно оказаться там, где не следует и потом принять решение ой как непросто. Поверь, мне это известно, как никому другому. А вот уж как мне удается разбираться со своими проблемами… Не мне учить тебя, что надо делать. Давай лучше поужинаем в среду? А ты за это время все обдумаешь. И сможешь побольше мне рассказать.

— Ладно, — ответила Лаура. Но она знала, что не будет откровенничать с Артом. Единственная помощь, на которую она могла рассчитывать, должна была исходить из здания Федеральной полиции на Коттедж Вэй. Но трудно сказать, что грозило большей опасностью: обратиться за помощью к федералам или попробовать справиться со всем этим делом в одиночку.