Будни, праздники, радости

Малиновое варенье

От автора: вы же помните, что Гвидоновы волки всеядны, а шакалы в глубине души весьма рачительны. :=)

Каждую осень, после первого похолодания, в Метелице случалось нашествие мышей. Полевые грызуны начинали искать теплые норки для зимовки, нахально вламывались в коттеджи, сараи и погреба, пробовали на зуб картошку и свеклу, прогрызали мешки с мукой — в общем, приносили куда больше хлопот, чем Демон Снопа, которого шакалы никогда не видели. А мышей видели каждый год.

Вторая декада сентября началась с распределения мышеловок. Дядя Ромуальд извлек два увесистых мешка из общинного сарая, раздал под роспись, отмечая количество в одни лапы, и напомнил, что травить грызунов в общине строго запрещено. Ядом шакалы никогда не пользовались, не столько из-за гуманизма, сколько из заботы о здоровье детей и внуков — маленькие шакалята могли по глупости попробовать яркие цветные зернышки или поохотиться на притравленную мышь, и заболеть вплоть до попадания в больницу.

Пойманных мышей традиционно выносили то в поле, то к пруду — отдавая себе отчет, что некоторые из них могут очухаться и вернуться — и хвастались друг перед другом, кто больше изловил и дальше отнес. Безмятежность домашней охоты продолжалась ровно до того момента, как тетя Виктория спустилась в подвал, чтобы проинспектировать комнату с вареньем. Малину она заготавливала по старинному рецепту — перетирала с сахаром вручную, в пропорции один к одному, раскладывала по банкам разной степени вместимости и закупоривала вощеной бумагой, обвязанной шпагатом. В прошлом году малина уродилась на славу, и тетя Виктория, экономя бумагу и шпагат, сделала два десятилитровых стеклянных баллона — тары, обычно используемой для изготовления вина. Малина засахарилась, благополучно простояла от лета до лета, а на вторую осень в один из баллонов проникла мышь. Проникла и бодро подпрыгивала на толстом слое сахара, предохранявшем малину от доступа воздуха и брожения — пыталась покинуть стеклянную тюрьму.

Баллон из подвала извлекли с трудом — после недели дождей почти все шакалы маялись от ревматизма. Когда оскверненную малину водрузили посреди двора, на летнем столе, вокруг собрались любопытствующие обитатели общины. Вощеная бумага и шпагат были тщательно обследованы. Вердикт гласил: «Повреждений не обнаружено». Загадка — «как мышь попала в баллон?» — нешуточно заняла умы. Тетя Виктория с негодованием отвергла версию, что мышь проникла в варенье перед закупоркой.

— Я же не слепая! — возмутилась она. — Что я, по-вашему, мышь не заметила?

— Это мышонок, — поправляя очки, отметил дядя Ромуальд.

— Какая разница? Это самое идиотское обвинение в свой адрес, которое я когда-либо слышала!

— Я с этой версией не согласен, — успокоил ее дядя Ромуальд. — И дело не в остроте твоего зрения. Если бы мышонок проник в свежее варенье, он бы утонул. А он бегает по сахарной корке. Значит, пробрался уже в готовое. Или каким-то образом прополз под влажный шпагат — он от влажности немного растягивается — или тебе его подбросил Демон Снопа за то, что ты поленилась вешать на праздник четвертую гирлянду.

Возле поста охраны взвыла и тут же смолкла сирена. Так о своем приезде оповещали Ларчик, Гвидон и его волки — о приезде гражданских лиц охранники докладывали по телефону.

— Отлично! — потер руки дядя Ромуальд. — Кто бы это ни был, он сильный. Он поднимет баллон и отнесет его в мусорный контейнер.

Собравшиеся рассредоточились и замерли в ожидании. Джип Гвидона медленно проехал по улице и остановился напротив калитки тети Виктории, возле ворот родителей Дарины. Гвидон покинул водительское сиденье, Дарина — пассажирское, а с заднего выбрались два волка, Бартош и Ярмил — верные товарищи, перебравшиеся за командиром в Лисогорск из Ключевых Вод. Светланочка сидела за пазухой у Ярмила, озиралась и заинтересованно шевелила ушами.

— О, варенье! — обрадовался Гвидон.

— Нам нужна твоя помощь! — торжественно возвестил дядя Ромуальд. — Баллон надо выкинуть.

— Не вопрос, — успокоил его Гвидон. — Варенье съедим, баллон выбросим.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась тетя Виктория. — Выкинуть все сразу. Варенье с мышью!

— А я мышей люблю, — сообщил Ярмил. — Съедим, не беспокойтесь. Вам срочно надо? Сегодня, наверное, не успеем. Но завтра доедим, справимся.

Бартош закивал, подтверждая его слова. Светланочка одобрительно тявкнула — уж она-то знала, что папины волки могут съесть много и быстро. И что угодно.

Все загомонили, перебивая друг друга — каждый старался найти аргументы, которые должны были убедить волков, что варенье с мышью есть нельзя.

— То есть, вся проблема в мыши? — уточнила Дарина, когда шум чуть-чуть стих. — Любите вы придумывать сложности. Она в этом варенье сидит от силы полчаса. Сахар не тронут, помета нет. И вы собираетесь обидеть Хлебодарную и выбросить еду, потому что она не соответствует высоким стандартам качества?

— Да, — подтвердил раскрасневшийся дядя Ромуальд.

— Сейчас мы это исправим, — пообещала Дарина и взялась за телефон.

Первый раз ей никто не ответил, а на второй отозвались почти сразу.

— Привет, Альма! — поздоровалась Дарина. — Ларчик дома или на работе? Ага. А он далеко? Отлично! Отлично, что на лапах, пни его в сторону Метелицы, пусть зайдет ненадолго, нам его помощь нужна. Да, мы на выходные приехали. Все хорошо, спасибо. Я тебя попозже наберу, поболтаем.

Ларчик прибежал через пятнадцать минут. Осмотрел волков, варенье, облизнулся и наклонил голову, позволяя Светланочке укусить себя за ухо — та питала слабость к рысьим кисточкам. Дарина скомандовала:

— Гвидон, снимай шпагат. Выбрасывай бумагу. Ларчик, будь другом, сунь лапу в баллон и вытащи мышь. Сделай это, как официальный сотрудник МЧС. Таким образом чрезвычайная ситуация будет исчерпана. Сахар мы отковыряем и выбросим, варенье съедим, а тару утилизируем согласно требованию общины.

Рысь кивнул. Примерился к стеклянному горлышку, осторожно втиснул лапу в баллон и выпустил когти. Шакалы перестали переругиваться и перешептываться, дружно уставились на Ларчика и на баллон. Лапа вытянула добычу на свежий воздух. Мышь затрепыхалась, Светланочка тоненько зарычала и клацнула зубами. С улицы раздалось разноголосое мяуканье — во двор тети Виктории спешили заинтригованные дарсы и брысенок. Альма, увидев баллон и мышь, остановилась и пошевелила усами, выражая удивление и озадаченность. Светланочка бросилась к котятам, затявкала, жалуясь, что дедушка Ромуальд и бабушка Виктория жадничают и не разрешают папиным волкам кушать малиновое варенье. Брайко и Здравка посмотрели на папу Ларчика, стряхнувшего мышь с когтей на мощеную дорожку, хором запищали: «Фу-фу-фу, крыса-крыса-крыса!» и умчались прятаться во дворе дедушки и бабушки Светланочки. Мышь огляделась по сторонам и убежала в кусты. Ларчик облизал лапу — под шакальи окрики и оханье — снова запихнул в баллон, вонзил когти в сахарную корку и извлек ее наружу.

— Спасибо! — поблагодарила Дарина. — Если хочешь — перекидывайся, бери ложку. Поможешь волкам, варенье почему-то надо съесть до завтра.

— Я сейчас тесто на оладушки заведу, — спохватилась мама Дарины. — Варенье с оладушками хорошо идет.

— А я нажарю сырников, — пообещала тетя Пелагея. — Творог в холодильнике залежался, думала кекс испечь, но к варенью сырники лучше.

Закипела работа. Десятилитровую тару перенесли во двор родителей Дарины — поближе к оладьям. Тетя Виктория упаковала сахарную корку в три плотных пакета, завязала и отнесла в мусорный бак. Осторожно протерла баллон влажными салфетками, а мощеную дорожку на всякий случай помыла со стиральным порошком.

Ларчик, Гвидон, Ярмил и Бартош складывали горячие оладьи в глубокие тарелки, зачерпывали варенье половником и щедро поливали поджаристое тесто. Ели и нахваливали всех-всех-всех: маму Дарины, тетю Пелагею и тетю Викторию, сделавших им воистину царский подарок. Дядю Ромуальда, пытавшегося рассказать, что варенье лучше бы отправить на экспертизу, никто не слушал. Наевшись оладий и сырников и уменьшив содержимое баллона почти на треть, оборотни перекинулись и легли поспать. Альма подозвала детей мяуканьем и повела домой — обедать супом и котлетами. Светланочка от предложения пообедать котлетами отказалась, улеглась под бок к папе и задремала.

После пробуждения три волка, маленькая шолчица и рысь устроили охоту на мышей. МЧС выиграло с разгромным счетом — Ларчик в одиночку наловил в три раза больше грызунов, чем все волки вместе взятые. В процессе охоты пострадали газонокосилка, садовый инвентарь, два куста смородины на участке тети Пелагеи и павлин дяди Демьяна, неосторожно выбравшийся из клетки и лишившийся хвостового пера.

Мама Дарины посмотрела на объем оставшегося варенья и шепотом спросила у Виктории:

— Может быть, переложим? Трехлитровую банку закроем плотной крышкой, волки в Лисогорск заберут. А остальное в литровые. Пусть потихоньку доедают, чтоб не слиплось.

— Я вообще никого не тороплю, — так же шепотом ответила Виктория. — Пусть едят в удобном темпе, зачем себя заставлять?

— Но ты же хотела баллон выбросить. Срочно.

Виктория посмотрела на крепкую замечательную стеклянную посудину без единой трещины, и твердо сказала:

— Это какое-то недоразумение. Я не буду его выкидывать. Вымою с порошком и средством для посуды, а потом, когда понадобится, еще раз вымою и простерилизую. Еще чего не хватало! Такой хороший баллон выбрасывать только потому, что Ромуальду что-то померещилось. Нет уж! Я не собираюсь тару для закаток разбазаривать! Банки у тебя есть?

— Есть, полная кладовка.

— Доставай, я крышки сейчас принесу. Разложим, закупорим, завернем в газеты и поставим в сумку. Пусть в Лисогорск забирают. А если захотят еще варенья к оставшимся сырникам и оладьям, я им красную смородину открою. Смородина в прошлом году тоже уродилась, я двадцать литровых банок перетерла.

Солнце клонилось к закату, осматривало Метелицу, подводя итоги дня. На газонах, в палисадниках и возле сараев валялись придушенные мыши. Светланочка каталась на папе, мешая охотиться. Рысь лез на грушу Демьяна, чтобы стряхнуть с верхних веток запозднившиеся плоды. Павлин сидел в клетке и помалкивал. Следователь по особо тяжким преступлениям Дарина Вишневецкая пила чай в летней беседке и читала документы в ноутбуке — все-таки взяла работу на дом. Председатель общины дядя Ромуальд разогревал масло в сковороде, чтобы пожарить «хворост» для охотников.

А Виктория раскладывала варенье по банкам половником, тихо радуясь тому, что ей удалось избавиться от мыши и сохранить такой чудесный баллон — антикварный, крепкий и почти не поцарапанный.

«Ох уж этот Ромуальд! — мысленно ворчала она. — Все бы ему выбрасывать! А в следующем году малина опять уродится, и что? Волков без варенья оставлять? Мот и транжира! Совсем о Гвидоновых волках не думает! А они такие молодцы. Хорошо кушают малиновое варенье».