Бунтарка и чудовище

Глава 16

Мэй

— Это оно, — говорю я Бриджит. Я так широко улыбаюсь, что у меня начинают болеть щеки.

Мне не терпится узнать, что Кадзуо думает о моем платье. Я весь день готовилась к вечеринке. Может быть, это и печально признавать, но на самом деле я впервые иду на подобное мероприятие.

Я никогда не посещала те балы, которые устраивали мои отец и мачеха за все эти годы, и я не считаю те, что были в школе-интернате. Мальчиков туда даже не пускали, и со мной никто не общался. Мой отец такой страшный, что меня избегали не только мальчики, но и девочки. Это одна из причин, по которой я научилась развлекать себя, или, как любит выражаться мой отец, попадать в неприятности.

— У меня было предчувствие по поводу этого платья. Вот почему я оставила его последним, — она подмигивает мне в зеркале.

Вчера я разговаривала с Бриджит по телефону и ответила на все ее вопросы о том, какой стиль одежды и какой цвет я предпочитаю. Я отправила ей свою фотографию, чтобы она могла оценить мою фигуру и выбрать то, что, по ее мнению, будет смотреться на мне лучше всего. Все платья, которые она привезла, прекрасны, но это — идеально. Оно подчеркивает все мои идеальные изгибы.

— До этого платья я даже не знала, что такое «сексуально, но не слишком».

Я смеюсь. Это то, о чем я просила. Я хотела, чтобы оно было какого-нибудь нежно-белого цвета. Бриджит явно хороша в своей работе, потому что она справилась с этим безупречно. Нежно-розовое платье с лепестками выглядит кокетливо и в то же время невинно.

Я оборачиваюсь, когда слышу, как открывается дверь спальни. Кадзуо замирает, когда его взгляд падает прямо на меня. Он всегда так делает. Когда бы он ни вошел в комнату, он всегда ищет меня взглядом. Я думаю, он становится одержимым мной. По крайней мере, таков мой план. Мне нужно, чтобы Кадзуо влюбился в меня. Жаль, что я ничего не смыслю в искусстве обольщения, но, судя по горячему взгляду Кадзуо, у меня это неплохо получается. По крайней мере, это уже начало.

— Вон, — приказывает он, прежде чем войти в комнату. Он продолжает держать дверь открытой. — Все. — Его глаза не отрываются от меня. Парикмахер и визажист, которые собирали вещи, уже хватают их и, выполняя приказ, выбегают из комнаты.

В животе у меня порхают бабочки, а между бедер разливается тепло. Мне нравится, когда он теряет контроль, когда дело касается меня. В последнее время он часто это делает. Его губы покрывают поцелуями каждый дюйм моей кожи.

— Моя работа закончена. — Бриджит ухмыляется, выходя вслед за двумя другими женщинами. Кадзуо закрывает за ними дверь. Громкий щелчок замка — единственный звук, который раздается в комнате.

— Ты очень красив в своем смокинге, — говорю я ему, облизывая губы. На самом деле, даже слишком красив.

Готова поспорить, женщины постоянно бросаются на него на подобных мероприятиях. Я слышала, что Кадзуо не принимает предложений брака от родственников, но готова поспорить, что люди все равно их присылают. Они, вероятно, предлагают ему астрономическое приданое, чтобы он женился на их дочерях.

— Я не уверен, что это хорошая идея.

— Что? — спрашиваю я в замешательстве. Мое сердце замирает. — Я не могу пойти? — Я прикусываю нижнюю губу, когда она начинает дрожать. Я хочу казаться Кадзуо сильной. Женщиной, которая достойна быть рядом с ним. Тремя быстрыми шагами Кадзуо сокращает расстояние между нами.

— Из-за тебя у меня будут неприятности, маленькая бунтарка. — Он большим пальцем оттягивает мою нижнюю губу.

— У тебя? Это я тут попадаю в неприятности, — пытаюсь я поддразнить его. Его пальцы скользят по моему подбородку и вниз по шее. Мне нравится, какими шершавыми кажутся его пальцы на моей коже.

— Люди будут смотреть на тебя. — Его прикосновения ласкают мою грудь, заставляя ее наливаться желанием.

— Ты тот, кого нельзя пропустить. Держу пари, все женщины жаждут твоего внимания. Сколько предложений о браке ты получил? — Я вздергиваю подбородок, пытаясь притвориться, что ревность не съедает меня заживо.

— Я не принимаю предложений брака, — ворчит он.

— Это не то, о чем я спрашивала, и ты это знаешь.

— Это не имеет значения. — Он пытается схватить меня. Я тихонько вскрикиваю от удивления. Он держит меня крепко, почти до боли. Его глаза стали немного дикими. Я заметила, что в последнее время это часто случается.

У моего Кадзуо проблемы с самоконтролем. Особенно, когда дело касается меня. Я заметила, что временами он может быть немного иррациональным. Это должно меня беспокоить. Возможно, даже пугать, но это не так. Что действительно дает мне надежду, так это то, что я чувствую себя нужной. Я молюсь, чтобы я была нужна ему больше всего на свете. Ему придется поставить меня на первое место, если он хочет, чтобы мы всегда были вместе.

Он несет меня к кровати и укладывает на нее.

— Мое платье.

— Подтяни его, — приказывает он. Он тянется к своему поясу. — Сейчас же! — рявкает он, побуждая меня к действию. Я не из тех, кем легко командовать, но, когда Кадзуо говорит таким тоном, мое тело подчиняется ему. Желание доставить ему удовольствие возбуждает меня.

Я хватаюсь за подол своего платья, задираю его до пояса, открывая ему свои шелковые трусики. Когда он их видит, у него вырывается глубокий, сексуальный стон.

— Кадзуо, — хнычу я, нуждаясь в нем.

— Отведи их в сторону. Если хочешь идти сегодня вечером, то с моей меткой на тебе. Ты будешь пахнуть мной. Это единственный способ пережить эту ночь, зная, что все взгляды будут прикованы к тому, что принадлежит мне.

Святое дерьмо. Я отодвигаю трусики в сторону, наблюдая, как Кадзуо начинает поглаживать себя. Его глаза пожирают каждый дюйм моего тела, пока он сильно дрочит свой член. Это самое возбуждающее зрелище, которое я когда-либо видела в своей жизни.

— Пожалуйста. — Я умоляю об облегчении, мой клитор пульсирует, требуя внимания.

— Мэй. — Он стонет, произнося мое имя, и начинает кончать.

Сперма растекается по моей промежности и бедрам, прежде чем он начинает втирать ее в мою кожу. В процессе он играет пальцами с моим клитором. Мне не требуется много времени, чтобы кончить. Я выкрикиваю его имя, когда он помечает меня.

Как бы мне это ни нравилось, боль не проходит до конца. Я обожаю его метки на себе и ношу их с гордостью, но никто не может их по-настоящему увидеть. Я хочу, чтобы он предъявил на меня права, чтобы все видели и знали.

Он все еще не лишил меня девственности. С каждым днем этот факт вызывает у меня все больше сомнений в том, что это значит для нас. Боится ли он моего отца или ему не нравится мысль обо мне как о жене? Он ясно дал понять, что не хочет жениться. Скорее всего, это смесь всего этого. Я ничего не могу с собой поделать, и эти мысли закрадываются мне в голову.

Я пытаюсь убедить себя, что это не может быть правдой. Только не из-за того, как он прижимает меня к себе и держит рядом. И все же он что-то скрывает от меня. Думаю, мне следует начать делать то же самое. Может быть, мне стоит дать моему Кадзуо почувствовать, каково это — даже если это убьет меня — скрывать от него свое сердце.

Возможно, это единственный способ заявить права на его сердце или, по крайней мере, защитить мое.