Бунтовщик из Рады

17

Первым предупреждением об атаке послужил рев собравшихся вокруг воинов.

Кир еще только наполовину успел вынуть свой меч из ножен, как увидел, что меч киборга уже опускается на его голову с леденящей душу силой и точностью. Он парировал удар плоской стороной своего меча и ощутил потрясающий шок, передавшийся через руку во все тело.

В следующее мгновение он был уже вынужден бороться за свою жизнь изо всех сил.

Киборг дрался с холодной бесстрастностью, которая при других обстоятельствах не могла бы не вызвать восхищение Кира. Создавалось впечатление, что фехтовальщик экстракласса дает показательный урок классического владения боевым оружием. Каждое движение Таллана было в точности таким, как вот уже сотню лет и даже больше его описывали мастера фехтования. Выпад, парирование, ответный выпад следовали в классической, превосходно выдерживаемой последовательности. Но при этом каждое движение Таллана подкреплялось такой силой и ловкостью, которые до этого казались Киру просто немыслимыми.

Буквально через несколько мгновений борьбы раданин уже истекал потом; все его тело отдавало болью от серии сильных ударов, которые сыпались на него один за другим при каждом соприкосновении мечей.

Таллан, сражаясь без шлема, возвышался над Киром как чудовищная стена, как лавина необузданной силы. Каждый выпад, который удавалось сделать Киру, встречал четкое парирование, за которым следовала контратака, исполненная в полном соответствии с инструкциями из учебников фехтования.

Кир слышал дикие выкрики собравшихся, у него перехватило дыхание. Но он не решался хоть на мгновение оторвать взгляд от Таллана и осмотреться.

Звон мечей наполнял собой этот просторный зал, и постепенно Кир почувствовал, что этот звук — единственное, что он может слышать.

Казалось, Таллан почуял нараставшую усталость своего соперника, и его атаки стали еще более напористыми. Кир вряд ли смог бы утверждать, что они наполнились неистовством, поскольку этот бой, в отличие от всего, с чем ему приходилось иметь дело раньше, характеризовался исключительным хладнокровием.

По мере того, как сражавшиеся двигались по залу, толпа зрителей расступалась перед ними; кровожадные выкрики стали затухать в восприятии Кира, пока из всего, что было вокруг, для него не остался один лишь киборг.

Кир чувствовал, что быстро теряет силы. Казалось, что каждый удар, который перехватывает его меч, воспринимается всем телом, как удар мощного тарана. Спокойные глаза киборга пристально всматривались в него, измеряли, оценивали. Он понял, что Таллан последовательно и планомерно, шаг за шагом заставляет его отступать назад.

Внезапно его бок пронзила резкая боль. Он видел, что надвигается удар, но у него просто не хватило силы полностью его парировать. «Ну вот, — подумал он, ощущая, как горячая кровь льется через продырявленную кольчугу, — сейчас он меня прикончит». Не было ощущения страха или отчаяния — он был охвачен эйфорией схватки, ощущением чего-то возвышенного, замешанного на неизбежности и радости, наполнявшей в процессе битвы все его существо.

Но киборг продолжал сражаться как и прежде — хладнокровно, методически. Сочетание выучки и силы являло собой виртуозное владение мечом, в котором полностью отсутствовали какие-либо признаки горячего человеческого порыва. Кир почувствовал едва заметное шевеление отчаянной надежды.

— Довольно! — приземистый денебианин вступил между сражавшимися, подавая сигнал об окончании поединка.

Ноющая боль в руке заставила Кира бросить меч на пол; он стоял, широко расставив ноги и пытаясь отдышаться. Бок ныл и кровоточил. Если бы не Кавур и Хан из Вики, которые подбежали к нему и не подвели к молчаливой группе радан, он бы свалился от усталости.

Кир словно сквозь туман ощущал, как Кавур поднимает его вооружение и требует от кого-то принести повязки, чтобы остановить кровь.

— Это создание — просто дьявол, — процедил сквозь зубы Невус.

Ариана, в глазах которой читались горе и страх, держала одетую в кольчугу руку Кира.

— Рана очень опасна? — спросила она Кавура.

— Да, довольно опасна, — ответил маг, перебинтовывая тем временем рану.

Кир посмотрел в сторону Эрит и Грета. Оба валка были необычно молчаливы и неподвижны.

— Цепь! — объявил денебианин. — Схватка на цепях!

По рядам звездных королей пробежал ропот. Первый этап битвы обеспокоил их, хотя они и не отдавали себе отчет, чем именно. Никто из них не видел до этого Таллана из Сариссы в схватке, и их беспокоила его странная холодность в процессе боя.

Резко встряхнув утыканную металлическими шипами цепь, чтобы распутать ее, Хан протянул оружие Киру. Его молодое лицо было мертвенно бледным.

— Да помогут вам Звезды, полководец, — пожелал он.

Пальцы Кира вцепились в захват жестокого оружия, и он выступил вперед. Раненный бок уже охватила спазма, и он знал, что ему придется прилагать в атаке все оставшиеся силы, или погибнуть. Он резко послал цепь вперед, стараясь попасть в рубец кольчуги Таллана. Пролетавшие на бешеной скорости зубья издавали пронзительный свист, и Кир заметил, что они попали точно в цель. Богометалл вооружения сариссанина погнулся и разорвался; зубья вонзились в тело.

Легкая струйка бледной крови показалась на ляжке киборга. И больше ничего. У Кира улетучилась всякая надежда — у этого существа почти не было крови! Любой человек от такого удара неминуемо стал бы калекой.

Киборг сделал шаг вперед. Некоторое время Кир был в состоянии только перехватывать свистящую цепь; через ручку своей цепи он воспринимал один за одним страшные удары противника, который снова постепенно, шаг за шагом, теснил его.

В мозгу Кира возникли воспоминания о старых легендах о демонах и колдунах, и он с отчаянием думал, не является ли это существо, так хладнокровно и методически проводящее бой, в действительности дьяволом, воскресшим из черного прошлого.

Зацепившись ногой за основание каменной колонны, он извернулся, чтобы уйти от резкого удара. Однако это ему не удалось. Камни за ним восприняли основную силу удара, но все же еще оставалось достаточно энергии для того, чтобы, коснувшись груди Кира, выбить из него дыхание, разорвать рубашку из кольчуги и ободрать кожу до самых ребер. До его сознания донесся пронзительный крик Арианы.

Стоя теперь на одном колене, он парировал второй такой же удар; обе цепи спутались вместе. Таллан легким движением руки вырвал их обе; обезоруженный Кир, ощущая свою полную беспомощность, с трудом поднялся, цепляясь за колонну. В зале, в мгновенно наступившей тишине уже витал призрак близкой смерти. От боли в ранах тело Кира горело огнем; остекленевшими глазами он следил за тем, как Таллан поднял свою цепь для завершающего удара.

— Довольно! — Кир вряд ли мог поверить в то, что второй раунд когда-нибудь вообще завершится, или в то, что Таллан вовремя успеет остановить уже запущенную цепь, даже если он сам того пожелает.

Но удара не произошло. Таллан опустил свою цепь и повернулся прочь такой же холодный, каким он был в самом начале борьбы.

Кир облокотился о колонну и закрыл глаза. Ариана и Кавур, расстроенные, были рядом с ним.

Сдавленным голосом Кавур произнес:

— Король, у вас нет шансов на победу.

«Какой чисто раданский фатализм», — иронически подумал Кир. Он пытался бороться с черными пятнами, мелькавшими на границе поля его зрения. Было такое ощущение, что к нему подкрадывается неизбежная смерть.

Он спустился на пол и оперся о колонну; Кавур судорожно пытался хоть что-то сделать с его ранами.

Кир подозвал к себе денебианина, и когда покрытое шрамами лицо сравнялось с его лицом, попросил:

— Если я проиграю следующую схватку, мои люди должны возвратиться на Раду. Они не будут сражаться против вас.

— Этого будет недостаточно для сариссанина, — ответил денебианин.

— По крайней мере обещайте, что мои помощники будут отправлены домой. — Кир прикоснулся к плечу виканина Хана и к маске, закрывающей лицо Арианы. — Остальные могут остаться в заложниках.

Ариана что-то попыталась было сказать, но Кир из остатков своих угасающих сил сжал ее плечо.

— Думаю, что это я могу обещать, — мрачно ответил денебианин.

Кир закрыл глаза и не обратил внимания на то, что его шлем упал и покатился по каменному полу.

Он почувствовал чье-то теплое присутствие.

Возле него был Грет, за ним стояла Эрит. Ему показалось, что Грет что-то говорит ему; но тонкие губы валка не шевелились. Казалось, что время каким-то образом замедлилось, почти совсем остановилось. Все, кто стоял вокруг него — Ариана, Хан, Кавур, Невус — все казались как бы замороженными, совершенно неподвижными.

«Король, не бойся».

Это был Грет. Телепатический контакт. Никогда раньше Киру не приходилось ощущать его так явственно. Сейчас он принял форму ясной реальности и нес в себе мощный заряд успокоительной теплоты.

«Я бы не смог сделать это один. С нами Эрит».

Кир полуосознанно кивнул.

«Мы можем помочь вам».

«Да?» — подумал в ответ Кир.

«Мы можем это сделать, но есть опасность».

Киру показалось, что он улыбается. Действительно, какая уж там опасность… С какой еще большей опасностью может повстречаться человек, вступивший в схватку с машиной в человеческом облике, которая методически убивает его шаг за шагом.

«Существует большая опасность, чем смерть, Король».

Грет, Эрит. Грет-Эрит. Они были теперь одним целым. Эта мысль пришла в голову с отчетливой ясностью.

«Опасность в безумии, Король. Вечном безумии. Мы не знаем, какую опасность несет передача мозгу человека возможностей валков».

Не стало боли. Был только вопрос вне времени.

«Вечность?»

«Вы однажды спрашивали меня, Король, умирают ли валки. Да, умирают. Все живое умирает. Но валк живет столько, что с человеческой точки зрения это — вечность. Если мы внесем изменения в ваш мозг, вы будете жить столько, сколько живут валки».

«Сколько?» — спросил Кир, желая получить ответ, который он уже знал.

«Двадцать тысяч лет, Король».

Двадцать тысяч лет безумия… «ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ!..»

Мгновение ему казалось, что в его голову вселились все демоны из ада: нездоровый и лихорадочный отлив крови, темный ужас, крылатые фурии из вечности и ужаса.

Он почувствовал досаду и легкую печаль валков.

Он видел звезды, рассыпанные как пыль по всему космосу, почувствовал одиночество валков, которые прочувствовали его еще за миллиард лет до того, как человек пришел к ним и сказал, что они во Вселенной не одиноки.

Убийства и погромы, человеческий страх — все это ничего не значило для валков, потому что они делили мироздание с другим мыслящим созданием человеком.

«Делайте», — мысленно согласился он.

— Бой с кинжалами! — объявил денебианин.

Кир поднялся. Ариана смотрела на него и чувствовала удручающую пустоту, утрату. Валки только лишь прикоснулись к нему, больше ничего не делали. И вот теперь он стоял в новом качестве; цвет его глаз больше не был привычным голубым, как у радан — они стали темными и видящими далеко-далеко. Она прижала кулаки к губам, чтобы подавить внезапно возникшее ощущение ужаса, который вдруг пронзил ее насквозь.

Кир стоял совершенно спокойно, держа в руках обнаженный кинжал.

Теперь он ощущал всех живых существ, которые его окружали. Ариана — в ней была горечь. Кавур — можно было буквально услышать мысли человека, жаждущего познания и погруженного в темные предрассудки средних веков. Невус — мысли о войне, о кровавой бойне. Но эти планы битв были примитивными, грубо слепленными — как и сам этот человек.

Он чувствовал бушевавшие страсти звездных королей — жадных, низменных, в некоторых случаях — трусливых, в других — храбрых, иногда обеспокоенных. А за пределами зала Кир чувствовал жизнь животных, ползающих по тропическим деревьям в опустошенных садах насекомых, парящих над серой поверхностью воды чаек.

Он быстро установил телепатический контакт с Гретом-Эрит и ощутил исходящее от них тепло и успокоение.

Таллан стоял перед ним в борцовской стойке с кинжалом наготове. Кир ощутил, что может читать киборга точно так же, как Грет читал древние машины. Под черепом киборга Кир ощутил вспышку любопытства со стороны древнего мастера, давшего этой вещи жизнь.

Псевдожизнь.

Но, как и валки, даже эту псевдожизнь Киру теперь уже не хотелось уничтожать.

Таллан сделал шаг вперед, и Кир ощутил всплеск подсознательного ужаса в мозгу зрителей; Кир понял, что именно этот ужас и являлся главным источником превосходства киборга над невежественными людьми.

Подсознательно Кир убрал свой кинжал. В электронном мозгу его противника проскользнуло что-то вроде ненависти; только это была не ненависть. Это была цель машины, построенной людьми, чтобы убивать людей.

Рука Кира двинулась вперед с нечеловеческой быстротой. Его кинжал молнией промелькнул через разделявшее их расстояние и вонзился в череп киборга.

Кир ощутил дикое искрение во взбесившихся схемах, вспыхивающее как будто что-то отчаявшееся, живое… Живое, постепенно переходящее в мертвое.

Киборг замер. Его конечности задергались в спазматическом танце, как у заводной игрушки. Затем он упал на пол — являя собой классический вид поверженного колосса.

На Кира вначале обрушился шквал охватившего звездных королей суеверного страха, который сменился их ужас от сознания того, что они превратились в заложников провалившегося переворота.

Грет-Эрит-Кир пришли к единому мнению: «ЛУЧШЕ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ЗНАЛИ. НИЧЕГО ИЗ ЭТОГО.»

Кир отдал распоряжение:

— Похоронить его как звездного короля. Это его право.

Он ощутил огромное, досадливое сожаление. Какое чудо — человек, сумевший создать такой инструмент — вещь, которую немеханические валки никогда не сумели бы создать; но создал для такой вот постыдной цели убивать людей.

Звездные короли аплодировали своим оружием свершившейся победе.

Кир почувствовал сзади себя Ариану. Он обернулся и посмотрел на нее глазами валков — любящими, древними, нежными глазами отца, глядящего на маленького ребенка.

Он снял с ее головы шлем; звездные короли с изумлением уставились на дочь Гламисса Великолепного.

Кто-то пробормотал:

— Королева-Императрица!

Кир отрицательно покачал головой.

— Хан, — сказал он спокойно, — пойди в покои Галактона. Там ты найдешь Марлану. Она проведет тебя в тель. Пойди с ней и приведи сюда Галактона.

Ариана со страхом глядела на Кира, проявившего такое странное, ничем для нее не объяснимое видение.

Через несколько минут возвратился Хан. С ним была Марлана и мрачный Торквас, который тер глаза, шмыгал носом и с удивлением смотрел на собравшихся королей.

— Как ты узнал, Кир? — спросила Ариана.

— Я знал.

— Я Галактон, — объявил капризно Торквас.

Звездные короли, образуя движущуюся волну, встали на колени.

Торквас обернулся и поглядел на Марлану с омерзением.

— Ты заперла меня, Марлана. Я мог бы тебя убить.

Марлана, выглядевшая осунувшейся и постаревшей, взмолилась:

— Я прошу вашей милости, муж. — Кир учуял в ее мыслях страх, смешанный с надеждой на новый заговор.

Он посчитал необходимым телепатически вмешаться. В результате Торквас уверенным голосом объявил:

— Ты мне больше не жена. Ты разведена. Ты возвратишься на Вику и будешь находиться там безвыездно.

Марлана ответила поклоном головы. Торквас продолжил:

— Назначаю Ариану регентом.

Звездные короли снова отсалютовали бряцанием оружия. Кир отключился от ссор и перепалок, которые возникли сразу же, как только они осознали, что их жизнь по крайней мере на данный момент вне опасности. Викане входили из-за реки в город, чтобы навести порядок.

Кир почувствовал сильную усталость. Он видел Ариану как будто бы с огромного расстояния. Его мысли заполнили странные изображения чего-то крылатого, простершегося над миром в разноцветных радужных лучах.

Конгломерат Грет-Эрит-Кир стал распадаться. Осознав это, Кир понял, какой может быть цена этого.

«Наступило ли безумие?» — спросил он.

Грет-Эрит ответило: «Мы не знаем, брат».

Кир отвернулся и ушел, предпочтя находиться под открытым небом, когда наступит это.

Темнело.

То там, то здесь в углубляющейся темноте неба уже виднелись отдельные звезды. Он простоял один довольно долго, вслушиваясь в окружавшие его звуки, ощущая поток жизни. Ему показалось, что способность к знанию покидает его, оставляя вместо себя лишь странные видения.

Вот человек, ведущий армию в лохмотьях по заснеженной пустыне. Он не понимал, как он это знает, но это была картина из прошлого.

Вот три изможденные фигуры на крестах на холме, который в наступающих сумерках кажется лысым черепом.

Бегущее изображение звездных скоплений и солнц без числа, центр галактики в том виде, каким его может увидеть только Навигатор с мостика огромного звездолета…

Галлюцинации? Начало вечности ужаса и печали? Или аккумулированная память расы, существовавшей еще задолго до появления человека?

Изображения пропали, а вместе с ними и ощущение совместной жизни со всем живым под звездами.

Способность видеть невидимое исчезала. Человеческий мозг пока еще не был готов уяснить это. Кир ощутил глубокую и нежную грусть.

Он услышал голос позади себя. Это была Ариана. И он слышал ее, но не чувствовал.

Она подошла к нему и заглянула в озабоченные глаза, оттененные темными мешками от усталости. Она заметила в них грусть, но сейчас это снова были глаза человека.

— Ты мне когда-нибудь об этом расскажешь, Бунтарь?

Кир обнял ее за талию и снова посмотрел на небо. Звезды стали теперь гораздо ярче, и от одного края горизонта до другого протянулся край галактической линзы, которую человек назвал Млечным путем.

— Когда-нибудь, Ариана, я расскажу тебе об этом, — ответил он. — Если только сумею. А если нет, то пусть тебе расскажет Эрит.

Сгущавшуюся темноту прорезала яркая вспышка метеора. Киру показалось, что точно так же выглядит и человеческая жизнь на фоне кромешней ночи истории. И пусть даже она и выглядит такой же короткой, как вспышка этого метеора; по крайней мере она хоть ярко сгорает, освещая вечную темноту яркой вспышкой света.