Быть ведьмой [СИ]

Глава 7

Поселок, в котором располагалась дача Катюхиного брата, носил поэтичное название «Дубки». Почему так? А, наверное, как характеристика проживающих. Впрочем, это дело вкуса.

Сам поселок был небольшим, дач на двадцать. Но зато, какие это были дачи! Среди них даже два дворца присутствовало. Строительство там началось не так давно, лет шесть назад. Но местечко, надо признать, было достаточно живописное. Сам поселок располагался километрах в двух от автострады. С одной стороны его окружал сосновый лес. И даже этот лес был под стать всему остальному. Деревья были высажены ровными рядами так, что создавалось ощущение коридора. Высокие сосны стремились ввысь, сплетались кронами, образовывая купол, усыпанная иглицей земля, наводила на мысль о ковре под ногами. Красотища, одним словом.

Позади поселка располагалось озеро. Что самое интересное, оно было природным. Но, судя по всему, местные жители немало тратили на его очистку, потому как вода там всегда была прозрачной настолько, что даже на приличной глубине можно было рассмотреть песчаное дно.

Катюхин брат Витька приобрел участок под постройку каким-то не совсем обычным способом. То ли выиграл в карты, то ли в счет уплаты долга от какого-то менее удачного компаньона, не помню, хотя с подробностями данной махинации меня точно знакомили. Вообще, когда Катька начинает говорить о своей родне — я, обычно, перестаю слушать. А зря. Катюнь у меня единственный близкий человек теперь. Я мысленно сделала себе зарубку на память — почаще прислушиваться к тому, что щебечет подруга.

Так вот, участок Витька получил, но строится здесь в, то время у него не было, ни финансов, ни желания, поэтому земля зарастала бурьяном и другими не совсем культурными сорняками. А потом Витька, то есть уже Виктор Сергеевич Рогов, финансовый директор какой-то крутой конторы женился, а там и до продолжения рода дошло. И вот тогда Виктор Сергеевич и вспомнил, что у него имеется клок земли в весьма элитном, а главное, довольно таки экологически чистом месте. И началась стройка. Ради любимой супруги, Витька ничего не жалел, и особняк в два этажа вырос за пару месяцев, был обнесен трехметровым забором, обставлен и благоустроен. И Машка, Витькина жена, перебралась из душного и загазованного города на дачу. Но так как сам Виктор постоянно присутствовать возле любимой супруги не мог по причине зарабатывания денег, то через год, Машуня собрала чемоданы, взяла в охапку любимое чадо и вернулась к мужу под бочок. И дача осталась без хозяев. Но так как в тех кругах, в которых теперь стал вращаться Виктор Сергеевич, иметь дачу за городом было модно, от сего строения финансовый директор отказываться не стал. Нанял пожилую семейную пару для того, чтобы они присматривали за коттеджем, а сам бывал здесь наездами, когда ему или Машке надоедал шумный город и хотелось тишины и покоя.

Поэтому и ключи от дачи Витька отдал любимой сестренке без возражений и клятвенно пообещал, что предупредит семейную пару, что присматривает за дачей.

Как только Катькин «пыжик» свернул с автострады на дорогу, ведущую к даче, зазвонил мобильник. Подруга чертыхнулась и остановила транспортное средство у обочины. Вообще, как водитель, Катька очень аккуратная, не смотря на всю свою безалаберность. Правила дорожного движения она не нарушает никогда.

— Привет Витюш, что случилось? Нет, мы еще не приехали. Что? А, ну ладно, справимся как-нибудь, не маленькие. Ой, да ладно тебе, не надо приезжать и присылать никого тоже не надо. Мы всего на пару дней сюда, — вещала Катька в трубку, чудом отысканную в необъятной сумке. — Люблю, целую. Пока.

Катюнь закончила разговор, забросила мобильник обратно в сумку и снова завела машину. Потом сказала:

— Федору Антоновичу сделали операцию и Антонина Дмитриевна с ним в больнице. Так что на даче мы будем одни. Витюша позвонил, предложил нанять кого, но я отказалась. Что мы с тобой сами два дня на даче не перекантуемся? Зачем нам посторонние люди? Что мы себе поесть не приготовим? А с уборкой если что, то Антонина Дмитриевна потом сама все сделает. Ты не против? — вот такая она, Катька. Сто слов в минуту, перескакивает с одного на другое и….за это я ее и люблю. Она не умеет обижаться, точнее не держит обиду долго. У нее всегда все замечательно. И она всегда поможет или хотя бы выслушает. Правда в ответ выдаст тираду на тысячу слов, что к концу ее речи уже и сама забудешь, на что жалуешься.

Катька уверенно подъехала к воротам Витькиной дачи, открыла их и завела машину внутрь, ворота стали плавно закрываться, отрезая нас от всего окружающего мира. Как будто мы в другую реальность попали. Здесь было тихо и спокойно. Легкий ветерок шевелил кроны плодовых деревьев, которые высадил хозяйственный Федор Антонович, в кустистых ветвях щебетали птицы, чуть слышно журчала вода в искусственном фонтане. Тихо и спокойно, как раз то, что мне сейчас и надо. На расстоянии трехсот метров никого живого, никаких мужчин, левиаров и демонов. Блеск! Два дня отдыха. Я вздохнула. Эх, Янка, Янка, надо было в какую Турцию в отпуск ехать, меньше проблем было бы. Катька, продолжая весело щебетать, на этот раз она пересказывала мне сюжет какого-то супер-разрекламированного фильма, который смотрела со своим бывшим, открыла передо мной двери особняка:

— Прошу вас, Яна! На два дня все это царство только наше, — склонилась она передо мной в шутовском поклоне.

Поддерживая тон, заданный подругой, я состроила выражение надменной дамочки из американских фильмов и перешагнула порог. Повертела головой по сторонам и, сморщив нос, произнесла:

— Неплохо. Думаю, сойдет на пару дней, — и тут же с визгом бросилась бежать в гостиную.

Катька не осталась в долгу и, издав воинственный клич индейцев, бросилась за мной. В комнату мы влетели одновременно, едва не снеся двери, и так же одновременно запрыгнули на диван. Этот диван был наш с Катькой любимый. В восточном стиле, без спинки и подлокотников, он представлял собой огромный овальный матрас на ножках. И на нем всегда было удобно прыгать. Вот и сейчас, по очереди подлетая в воздух, мы просто расслаблялись. И я чувствовала, как с каждым прыжком напряжение оставляет меня и на смену ему приходит легкость и веселье.

— Чем займемся? — спросила уже слегка запыхавшаяся Катька, очередной раз, взлетая в воздух.

— Не знаю. Приготовим ужин, — я тоже не отказывала себе в удовольствии прыжков на диване.

— У меня есть бутылка мартини, да и у Витьки здесь где-то бар должен быть, — Катьке надоело прыгать, и теперь она стояла на полу и смотрела на меня снизу вверх.

Вот за что люблю Катьку, так это за то, что она никогда не полезет в душу и не будет ничего выпытывать.

— Это здоровоооо!!!!! — прокричала я и спрыгнула на пол, рядом с подругой. — А потом посмотрим что-нибудь слезливо-романтическое и пожалуемся друг другу на нелегкую женскую долю. Катька фыркнула и направилась доставать из машины, брошенной на подъездной дорожке, вещи.

— А я не буду ее в гараж ставить, — вдруг сказала она, — пусть тут стоит и тоже наслаждается тишиной и свежим воздухом.

Я приподняла одну бровь в немом вопросе, но вслух ничего не сказала.

Ужин мы готовили вместе, попеременно рассказывая друг другу смешные истории, вспоминали университетских одногруппников и покатывались со смеху.

— Представляешь, приходит ко мне в салон Танька Рябова, помнишь ее? Страшненькая такая, рыжая и конопатая? — и, не дожидаясь моего ответа, тут же продолжила, — а у меня девочки как раз на перерыв отпросились. Пришлось мне самой к ней выйти, заказ принять. Ну, я-то тогда не знала, что это Танька. Так вот, выхожу я, а там она. Ну, узнала меня, поздоровалась. Стала про свою жизнь рассказывать. Представляешь, она на заводе экономистом трудится. Кошмар какой! А вроде в универе неплохо училась. Что ее на завод-то занесло. Но не суть. Пришла она в салон, потому как замуж собралась и захотела по-человечески хоть раз в жизни выглядеть. Ну, ты же Таньку помнишь? Что бы она прилично выглядела, все мои мастера должны год без отдыху и перерывов над ней работать. Ну, я ей все быстренько оформила и говорю, что вот, мол, так и так и стоить будет столько и столько. А она, представляешь, прямо на глазах зеленеть начинает. Я уже даже подумала, может испугаться и скорую вызывать? А эта кикимора смотрит на меня так, и выдает — и она, сильно картавя, передразнила, — А может ты мне скидку сделаешь? По старой дружбе?

Катька замолчала на минуту, пока смешивала салат и доставала из холодильника масло.

— И что? Сделала ей скидку? — спросила я.

— Ага. И препараты заменила. Итальянские на наши, отечественные.

— Вредная, ты.

— Неа, я практичная и умею делать деньги. Если бы я всяким Танькам скидки делала, то тоже на каком-нибудь уже заводе трудилась, — она ненадолго задумалась, а потом разочарованно произнесла, — я забыла спросить за кого она замуж выходит. Небось, у себя на заводе и зацепила слесаря, какого.

— Считаешь, что это плохо? — поинтересовалась я, скорее для того, чтобы поддержать разговор.

— Считаю, что каждому — свое. Нам с тобой, такие не нужны, — весело произнесла Катька. И взмахнула лопаточкой для помешивания.

Вот такая она, Катька. Моя единственная и самая лучшая подруга.

Ужинать мы вышли на террасу. Остекленная со всех сторон, она создавала ощущение нереальности. Как будто, мы подсматриваем за всем миром из своего укромного уголка. Катька зажгла маленькие светильники, которые располагались по всему периметру террасы, и включила телевизор, который мы заранее с огромным трудом притарабанили с кухни. Ужинали мы под кадры романтической комедии и, постоянно комментируя ту или другую сцену, то и дело смеялись.

Мне было очень хорошо. Так хорошо, как не было уже давно. Тихо, спокойно, весело. Забылось предательство Рэна и возмущение поступками Артемки. Даже злость на Денисика прошла.

— Представляешь, — произнесла я, когда мы с Катькой отсмеялись из-за очередного перла главного героя фильма, — а этот Денисик таким козлом оказался.

Катька перестала смеяться и вопросительно посмотрела на меня.

— Я думала, что ты с ним больше не виделась?

— Вчера позвонил и пригласил меня в ресторан. А я сдуру согласилась.

Подруга молча взирала на меня, но по тому, как блестели ее глаза, я пришла к выводу, что она ждет пикантных подробностей.

— Ничего не вышло во второй раз. И почему мне так не везет? Все время на козлов каких-то нарываюсь.

— Ничего не поняла? Ты с ним вчера на свидание ходила? А что там было? — глазки у Катьки загорелись от любопытства, она даже вперед слегка подалась, чтоб слышать лучше, не иначе.

— Да ничего не было! — я постаралась изобразить возмущение. — Нас опять не пустили.

Ну, не буду же я Катьке про демонов рассказывать. А так пришлось выкручиваться за счет хорошего воображения и способности врать так, чтобы никто не догадался, что я не самую чистую правду рассказываю.

— Кто приглашает девушку в ресторан в понедельник, — возмущенно заявила я, а Катька задумалась и выдала:

— Не, ну по понедельникам тоже рестораны работают, но…да ты права, гад этот Денисик.

— Вот и я так говорю. Все! Не хочу слышать больше ни про каких Денисиков, — произнесла я, поднимая бокал с мартини.

Вообще, я сегодня старалась особо не налегать на алкоголь. У меня еще дело было. А для него, нужна была трезвая голова. Поэтому, подливая Катюхе мартини, сама старалась пить поменьше. На террасе мы просидели почти до полуночи, пока Катька, зевая, не заявила, что у нее слипаются глаза. Как раз вовремя. Заверив ее, что сама разберусь с посудой, отправила подругу спать.

Так, а теперь за дело. Решив все-таки прояснить ситуацию с даром и Силой стихий, я надумала пообщаться со своей бабулей. А так как она отправилась в мир иной уже приличное количество времени назад, выход был у меня только один — спиритический сеанс.

Вот если честно, то я их не любила. Сколько себя помню, с духами мне никогда ладить не удавалось. Еще во время моего беспокойного детства, бабуля отправила меня летом в пионерский лагерь. А что делают дети ночами в пионерском лагере? Правильно, занимаются всякой, зачастую опасной, ерундой. Вызывают духов своих бабушек, дедушек, разных золушек и пиковых дам. По большей части — это все баловство и никаких последствий не имеет. Но не в том случае, когда в ритуале участвует ведьма, пусть даже сопливая и неинициированная, но обладающая Силой. А мне кто об этом сказал? Правильно, никто. Бабуля даже не подумала тогда о том, что бы предупредить нерадивую внучку, что в таких случаях ее дар может сыграть злую шутку.

И вот однажды ночью, когда все вожатые, воспитатели и большая часть детей видела уже десятый сон, мы с подружками решили вызвать дух пиковой дамы. Почему ее? Да понятия не имею. Кто-то предложил, все согласились. Нашли где-то даже колоду игральных карт, свечи, зеркала, иголку с ниткой. Сейчас вспоминаю, как мы тогда к ритуалу готовились — смеяться хочется, а тогда — было страшно, немного жутко и волнительно. То есть где-то на уровне подсознания я понимала, что ничего у нас не выйдет. И ритуал этот — вовсе не ритуал, но готовилась к нему с таким, же нетерпением, как и все.

Наконец, все было готово: зеркала установлены друг против друга, свечи зажжены, карта, отображающая, такую желанную нам даму, лежала между ними. Осталось только кому-то произнести призыв и проткнуть карту иглой в том месте, где предположительно должно находится сердце. Вот только делать этого никто не хотел — страшно было. Вот тогда-то и произошло мое первое сольное выступление. Уверенная в том, что все это не взаправду, я смело три раза позвала пиковую даму и проткнула карту иглой.

И что тут началось. Раздался жуткий вой, потом звон, как от разбитого стекла и из зазеркалья на меня уставилась целая куча призрачных глаз. От страха, я даже кричать не могла, а девчонки не разобравшись, что к чему (они-то ничего ни слышать, ни видеть не могли) стали пищать еще погромче неупокоеных духов, а потом и вообще, свет включили. И все духи, явившиеся на мой призыв, оказались заперты в зазеркалье, не имея возможности выбраться оттуда. Панику мы тогда устроили знатную, весь лагерь гудел, как разворошенный пчелиный улей. Взрослые от нас все никак не могли добиться правды — молчали мы, как партизаны на допросе, даже не сговариваясь. Страшно было признаться, а еще страшнее становилось от мысли о том, что скоро опять вечер, а затем ночь. Но это еще был не конец истории, самое интересное началось, когда я в зеркало посмотрела. Такого вопля в этом лагере не слышали никогда, да я и сама, вряд ли смогла бы его повторить. А все дело в том, что когда я подошла к зеркалу, оттуда на меня смотрело призрачное лицо. С одной стороны оно было изуродовано, как будто кто-то просто размазал картинку, а с другой лицо пересекал рваный шрам. И вот это страшилище грозило мне кулаком и пыталось что-то сказать одним уголком рта. Как же я тогда кричала! Меня часа три успокоить не могли. И танцевали передо мной и уговаривали, и ругались — все без толку. Бабушку срочно вызвали в лагерь. Но и она сделать ничего не могла, кричать я перестала, только когда голос совсем пропал, но и тогда истерика не закончилась. Бабуля пыталась добиться толку от воспитателей, но те ничего не знали, а я не говорила, просто судорожно всхлипывала и сипела как сломанный приемник. А потом бабуля взглянула в зеркало…. Теперь ругалась уже она. Долго и со вкусом, и, что немаловажно — на меня. Ух, какие она тогда ругательства произносила, у меня даже истерика закончилась. Помню, как сижу я на кушетке в медпункте, а бабуля как заведенная туда-сюда носится и сыплет ругательствами. И так час, и ни разу не повторившись. Я тогда бабулю свою даже зауважала еще больше.

С духами бабуля разобралась быстро и забрала меня из лагеря в тот же день. А дома приступила к обучению нерадивой внучки. Только вот спиритические сеансы у меня никогда не проходили спокойно. То никто не отзывался, то, наоборот, на зов являлось слишком много духов. И они меня не слушались, помнили видно самый первый мой опыт.

И вот сейчас, я решила повторить подвиг и вызвать дух моей горячо любимой бабули. Сеанс решила проводить на той же самой террасе, где мы с Катькой ужинали. Убрала посуду, завесила скатертью телевизор, притащила все атрибуты, необходимые для дела.

— Ну, что, начнем? — спросила сама себя и уселась за стол, на котором уже стояло широкое блюдо с водой (вода, как известно-лучший проводник из потустороннего мира), расставила свечи по четырем сторонам света (долго пыталась по компасу определить, где какая), положила перед собой семейный ножик. Я теперь его точно везде с собой носить буду. Села прямо, ручки перед собой сложила ладонями вверх. Рискнуть? Попробовать вызвать огонь? Или ну его и зажечь свечи спичками? Сидела минуты две, и тупо таращилась на свои ладони. Ждала. Чего, спрашивается? И тут, вдруг, на правой ладони вспыхнул огонек. Неожиданно так вспыхнул, что я дернулась и взмахнула рукой. Огонек резвенько соскочил с моей руки и запрыгал по террасе.

— Куда! — возмущенно завопила я, но тут, же одумалась, еще Катьку разбужу, объясняйся потом с ней, — живо назад, — добавила уже тише.

Но не тут-то было. Противная искорка, будто издеваясь, весьма резво убегала от меня, еще и потрескивала, насмешливо так, как живая.

— Вот гадство! — выпалила, устав носиться за непослушной искрой по всей террасе.

А гадкий огонек снова издевательски затрещал и вдруг поднялся в воздух и подлетел к столу. В следующее мгновение, все четыре свечки одновременно зажглись, а вредный огонек завис над столом.

— Да, ладно! Издеваешься? — я просто кипела от возмущения. — А сразу так нельзя было?

Искорка мигнула и снова зависла в воздухе.

— Дожилась, Янка. С огнем разговариваешь. Точно надо кота завести, хоть поговорить с кем будет, — с этими словами я уселась на свое место и взяла в руки пучок травы. Посмотрела на весело мигающую искорку и со вздохом подожгла ее от свечки.

Ну, вот и все, приготовления закончены, осталось только произнести ритуальные слова. Я крепко зажмурилась и стала читать заклинание. Для спиритического сеанса Сила не нужна, достаточно просто быть ведьмой. Поэтому, после того, как прозвучали последние слова призыва, я продолжала сидеть с закрытыми глазами и даже дышать старалась пореже. Но все было тихо. Тишина вообще стояла мертвая, даже вредный огонек не потрескивал. По телу прошла нервная дрожь, и я с усилием разлепила веки, что бы тут же их снова закрыть. Вот только этого не хватало! Да сколько можно? Этот дух меня всю жизнь преследовать будет?

— Ну, и чего глаза свои бесстыжие закрыла? — голос был тихий, невнятный и звучал как бы издалека.

Я с опаской открыла глаза и посмотрела на духа. С того дня, как я впервые увидела это лицо в зеркале, оно совершенно не изменилось. Все та же «потертость» с правой стороны и тот же рваный шрам на другой щеке.

— А где бабуля? — а вот мой голос напоминал мышиный писк.

— А формулу заклинания призыва надо было правильно произносить. Тогда и была бы здесь бабуля.

— Я все правильно произнесла, — возмутилась я на несправедливое обвинение.

— Вот если бы правильно, то все бы и получилось правильно. Так что давай, отправляй меня обратно, — призрачное тело закачалось над блюдом с водой, а единственный глаз духа неодобрительно на меня посматривал.

— А вы, вообще, кто? — меня это еще тогда заинтересовало, но спросить было не у кого.

— А тебе зачем? — дух закачался еще сильнее.

Сердится, что ли начинает? Это плохо. С рассерженным духом я не справлюсь. Не знаю как.

— Интересно. Мы с вами уже второй раз видимся, а не знакомы, — вот правду говорят: язык твой — враг твой.

Вот зачем мне с этим убогим духом беседы вести? Отправила бы его назад, а сама бабулю еще раз вызвала. Но было поздно, дух вдруг немного уплотнился и навис надо мной:

— Любопытная ведьма. Сколько я еще буду страдать по твоей вине? Ты зачем меня раз за разом выдергиваешь? Мало я с вами при жизни мучилась, так теперь и после смерти мне покоя нет, — а дух-то серчает. Вот и голос уже становится сильнее и громче, и призрачное тело плотность приобретает.

— А чего это сразу я? — ну не умею я молчать, тем более, когда меня обвиняют напрасно, — я вас только второй раз. И то случайно. Я бабушку хотела вызвать, а вы зачем отозвались? — теперь и я приподнялась над столом, опершись на руки.

И вот стоим мы с духом, как говорится, нос к носу и только глазами гневно сверкаем.

— Так ты в заклинании имя, какое указала? — первым сдался дух.

— Какое имя? Я бабушку звала!

— Дура! Если призыв на конкретного духа, имя надо произносить в самом начале, перед заклинанием, — рявкнуло это чудовище так, что я от неожиданности села обратно на стул.

— Да? — недоверчиво переспросила. — А мне про это не говорили.

Дух схватился за голову и завыл:

— Да откуда же ты такая взялась-то, на мою голову? Да кто же тебя вообще учил? — причитал дух, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Бабушка меня учила, — обижено произнесла я. — Она сильной стихийницей была. Не могла она меня неправильно учить.

— Да, знаю я бабку твою. Та еще ведьма была, — задумчиво произнес дух, — только вот понять не могу, почему она тебя элементарным вещам не научила?

А я тоже задумалась. Бабуля ведь и правда меня ерунде всякой учила, и Силу стихий во мне блокировала, скорее всего, тоже она. А зачем? Что-то мне подсказывает, что даже если у меня и получится ее дух вызвать, то говорить она со мной не будет. Она и при жизни-то никогда в объяснения своих поступков не вдавалась. На все у нее был один ответ: «Вырастешь — поймешь». Ну, вот я выросла, а понять так ничего и не поняла. И объяснять она мне точно ничего не станет. Я покосилась на духа, который все еще раскачивался из стороны в сторону. На обезображенном лице застыло выражении крайней задумчивости.

— А, простите, — неуверенно произнесла я, — может, тогда вы мне поможете?

Дух медленно перевел взгляд своего единственного глаза на меня.

— И что ты хочешь?

— У меня Сила стихийника проснулась, а что, как, почему — я не знаю. И почему ее блокировали раньше — тоже не знаю. А за мной демоны охотятся, хранитель в Ковене оказался левиаром, и он сказал, что если маги узнают, о моей Силе, то меня рожать заставят. А демоны считают, что я знаю, где Кортен. А я не только не знаю где, я даже не знаю кто это. А…

— Стоп! — прервал поток моих излияний дух. — Все по порядку. А то ишь, затарахтела.

— Бабка твоя права была, когда Силу сразу запечатала. Она тебя спасала. Не хотела для единственной внучки той же судьбы, что у нее была, да и у матери твоей тоже.

Я после этой фразы вообще зависла. Что значит той же судьбы? Вообще ничего не понятно. Дух по моему лицу, видно догадался, что я, вот совсем, ничего не понимаю и, ухмыльнувшись, спросил:

— Ты про своего деда и отца что знаешь?

Я задумалась. А ничего не знаю. Про деда так вообще, а про отца:

— Ну, — неуверенно произнесла, — знаю, что они были.

— Вот то-то и оно, что были, — вздохнул дух, — среди магов стихийники и прорицатели — очень редки. Прорицателей, так вообще уже нет, выродился дар полностью, а стихийники измельчали. То есть, они есть, конечно, но таких сильных, как раньше уже давно на свет не появлялось. Вот бабка твоя двумя стихиями управлять умела, мать тоже. А больше-то таких и нет. Не рождаются. Все больше теперь заклинаниями, да колдовскими зельями магичат. А если и есть где повелители стихий, то им зачастую только одна стихия подвластна. И чаще всего — земля или воздух. Все это было похоже на то, что говорил мне Артемка. Но при чем здесь я и мои бабушка с мамой? Маму я вообще не помню. Она погибла, когда мне года три было, и меня бабуля растила. Я в недоумении подняла глаза на духа.

— Вижу, что ничего не понимаешь, — словно в ответ на мои мысли произнес тот. — Маги давно задались целью возродить былое величие. В принципе, Ковен для этого и создавали. Они разыскивали ведьм и колдунов с редким даром и смотрели, что получится.

— То есть? — все еще не понимая, спросила я. А потом, как будто щелкнуло в мозгу что-то — я вспомнила слова Рэна, про то, что от меня можно потомство сильное получить. От этого воспоминания, меня даже передернуло.

— Догадалась? — ехидно протянул дух.

Я медленно кивнула и снова посмотрела на него:

— То есть они, маги из Ковена, своего рода..- я замялась, подбирая подходящее слово, — селекцией занимаются? — дождалась еще одного кивка духа и продолжила, — так, а если я не хочу. Или как они это делают? Ну, ведь не заставят же они меня, спать с кем попало?

— С кем попало, нет. А вот с тем, кого выберут — запросто. Пары всегда тщательно подбирались. В зависимости от того, что хотелось получить в итоге. Сила ведь от обоих родителей, чаще всего передается. Так и с твоей бабкой было.

— Но, все равно. Как они могут меня заставить? Да я из принципа откажусь.

— А зелья приворотные на что? — весело спросил дух, а на меня как будто ведро ледяной воды вылили. Так и застыла с открытым ртом, и, только глазами хлопаю, того и гляди взлечу. Даже забыла, про что еще спросить хотела.

— Впечатлилась? — весело поинтересовалось это чудовище, — они там такие зелья готовить научились. Выпьешь, и сама за ковенским кандидатом бегать будешь. С бабулей твоей так и поступили, только не учли, что действие приворота имеет свойство заканчиваться. Так она в Ковене такой разнос устроила, когда в себя пришла, что они до сих пор при упоминании ее имени, вздрагивают. Из-за этого она и перестала на совете бывать, да и вообще с ковенскими магами общаться. А дед твой от страха, вообще на другой континент переехал. Так убегал, что только пятки сверкали.

Дух, похоже, забавлялся, рассказывая мне об этом. Его единственный глаз так и лучился весельем.

— А маму, тоже приворожили? — тихо спросила, боясь услышать ответ.

Дух посерьезнел, как-то скукожился весь и даже слегка прозрачнее стал, но ответил:

— Там все намного серьезнее, ее обманули, и…..нехорошая история там вышла, не спрашивай. Даже рассказывать не буду, мерзко все это. Она ведь так и не оправилась потом. Бабка твоя рвала и метала, но сделать ничего не смогла. Поэтому и на твою Силу печать наложила, что бы Ковен тобой не интересовался слишком. А то, что у тебя дар слабый, при таких родителях, так и у них могут быть неудачи. Она всем так и говорила. Поверили, не поверили, кто знает. Да только тебе уже тридцатник скоро, а в оборот еще не взяли. Матери твоей едва семнадцать стукнуло, когда она тебя родила.

После этого мы замолчали. Я думала о маме, о том, что же с ней произошло на самом деле, и поняла, что, наверное, не хочу знать. А о чем думал дух — мне не известно, но когда молчание затянулось, он попросил:

— Отпусти меня. Мне тяжело здесь находится. Потусторонний мир зовет все сильнее и сильнее, сил сопротивляться не осталось.

— Еще один вопрос: что это за Кортен? И зачем он нужен повелителю Излома?

После моего вопроса дух хрипло засмеялся и смеялся довольно долго. Отсмеявшись, вытер призрачные слезы в уголке единственного глаза и посмотрел на меня. Я молчала и ждала, когда приступ безудержного веселья у представителя потустороннего мира закончится.

— Кортен — это артефакт, — произнес дух. — Очень древний и очень сильный. Но он был утерян века назад. Ходили слухи, что он попал к демонам мрака, и по сей день находится там.

— Так демоны мрака вроде не покидают свои владения, — неуверенно произнесла я, вспомнив рассказ Рэна.

— А ты, как я посмотрю, много знаешь про это. В Ковене и то не все в курсе, что демоны разделились.

— Так они все-таки знают об этом? — взвилась я. — Тогда почему молчат?

— А зачем что-то кому-то говорить? Демоны — зло. Их надо уничтожать без разбору. А откуда они — не все ли равно. Таков девиз Ковена и магов.

У меня от возмущения даже глаз дергаться начал. Заметив это, дух произнес:

— Не нарывайся. В Ковене не любят борцов за справедливость. Думаешь, ты одна такая, правильная? Сколько их было до тебя и где они сейчас? Даже с проснувшейся Силой, ты не выстоишь против всего Ковена, — грустно произнес дух. — А что касается Кортена, то вот он — и с этими словами он указал на тот ножичек, что достался мне от бабули.

— Про мир мрака — это была утка, чтобы не особо искали. А он все время в вашем роду хранился. Передавался из поколения в поколение. И ты сбереги его. Потому как с этим ножичком много беды натворить можно. А теперь отправляй меня обратно, — последнюю фразу дух произнес так грозно и требовательно, что я машинально произнесла полагающуюся фразу. Призрачное тело закрутилось и медленно втянулось в блюдо с водой, а я осталась сидеть на месте и таращиться в никуда. Это что же получается? Этот загадочный Кортен все время был у меня? А никто не знал? А значит ли это, что мало кто знает, как он выглядит? Ведь Артемка видел этот ножик и на озере и потом, когда в ресторан за мной пришел. А виду не подал, что заинтересовался. Он вообще на его внимания не обратил. И если все на самом деле именно так, то очень даже хорошо. Я ножичек в сейф спрячу, и никто никогда его там не найдет. Медленно перевела взгляд на стол, где, слегка поблескивая лезвием, в неровном свете свечей лежало мое единственное оружие. Взяла в руки, повертела, пытаясь рассмотреть получше. Кинжал как кинжал, ничего необычного. И что все так на нем зациклились? Словно в ответ на мои мысли, ножичек слегка засветился мягким белым светом, и по моей руке от кисти к плечу снова побежало тепло.

— Хороший мой, — проворковала я, поглаживая лезвие, — ты меня в обиду не даешь. И в ресторан тогда сам ко мне перенесся. Я тебя тоже никому не отдам. Что бы они мне там за тебя не обещали. А вот интересно, для чего ты нужен. Почему это повелитель демонов так хочет тебя заполучить?

Но ответа, само собой, не было. Ножик лежал в моей руке, весело поблескивая в свете догорающих свечей.

— Эх, надо было у Рэна выспросить, зачем ты нужен.

Сказала и сама загрустила — вспомнила демона. А ведь я могла в него и влюбиться. Хорошо, что этого так и не произошло. Или? Нет, об этом лучше не думать, а то опять разозлюсь, а Силу стихий я еще не очень контролировать умею.

Свечи догорели и погасли, источником света оставалась только та маленькая искорка, которую я вызвала перед началом ритуала. И только тут я заметила, что небо уже начало окрашиваться в яркие краски рассвета.

— Пора спать, а то завтра Катька проснется и будет с утра доставать меня, — со вздохом поднялась и принялась убирать следы ночного бдения.

Когда Катюня пришла утром в мою комнату, я была злая, очень. Прежде всего, потому, что не выспалась, а во-вторых: из-за того, что в тот короткий промежуток, когда заснуть все-таки удалось, мне снился Рэн. Вот зачем, спрашивается, я про него перед сном вспомнила?

В плохом настроении спустилась к завтраку. Подружка поднялась уже давно и даже яичницу приготовить успела.

— Пойдем, сегодня погуляем по округе? — спросила Катька, когда ее кулинарный шедевр был уже съеден, и мы пили кофе.

— Пойдем. В лес хочу, там здорово.

— Ага, прелесть просто, — съязвила Катька, — комары, мошки всякие, пауки…брр.

— Не вредничай. В этом лесу нет ничего подобного. Откуда у насекомых деньги?

— Причем здесь деньги? — удивилась Катька.

— А чем они вашим местным бизнесменам арендную плату за проживание платить будут? — я старалась говорить серьезным тоном, но, губы, то и дело разъезжались в улыбке. Катька, уловив шутку, рассмеялась.

— Ладно, в лес так в лес. А потом на озеро. Помнишь, там место такое было, оттуда хорошо просматривалось и озеро и лес вокруг.

А вот меня, при упоминании озера передернуло. Я все еще помню ту поездку с Артемкой в санаторий. И озеро, которое выглядело как мертвое, и пакость, что пыталась утащить меня в воду. А потом появилось порождение тьмы. Все-таки я обязана хранителю жизнью. Если бы тогда он мне не помог, то не было бы теперь ведьмы Янки.

И вот после этой мысли, пришла другая: если повелитель Излома хочет, чтобы я принесла ему Кортен, то значит, до определенного момента, я нужна ему живая. А тогда зачем он послал порождение тьмы за мной? Или это был не он? Или послал он, но не за мной? И что там Рэн говорил про заговор какой-то? Эх, надо было слушать внимательно, а не злиться без причины на всех вокруг. Вероятно, мне придется все-таки встретиться с Рэном, хотя бы для того, что бы прояснить ситуацию. Если он, конечно, захочет мне, хоть что-то объяснить. Может ведь, сразу — в охапку и к Нарану своему перенести. И снова я задумалась: он ведь и раньше так мог. И из Излома меня один раз уже вытащил, что бы я с Нараном не встретилась. Зачем? Ничего не понимаю, вот совсем. Не логичный какой-то этот демон. И неправильный, может, оттого, что наполовину человек?

Из раздумья меня вывела Катька, которая пощелкала пальцами перед самым моим носом.

— Ты где витаешь, подруга? Кофе уже остыл, солнце высоко. Пошли в лес. А то времени у нас до завтра, всего лишь, не успеем ничего.

— Что ты хочешь успеть сделать в лесу? — удивилась я Катькиным словам.

— Свежим воздухом хочу надышаться. Ну, идем уже, — потянула меня за руку подруга.

Артем возвращался домой. И, несмотря на то, что день был в самом разгаре, хранитель мечтал только о том, чтобы побыстрее добраться до кровати. Последние дни выдались не просто тяжелыми, а непосильными даже для него. Несмотря на то, что он был человеком только наполовину и магически сильнее любого хранителя — такое не под силу даже ему. Артем чувствовал себя выжатым, как лимон, и думал только о том, чтобы никакой невезучей ведьме сейчас не понадобилась помощь хранителя, потому что он, хранитель, был не в состоянии никому помочь.

Сначала эта поездка с Яной в санаторий: уйма сил ушла на то, что бы справиться с порождением тьмы, потом пришлось возвращать к жизни непутевую ведьму. Он больше суток подпитывал ее своей силой. Потом Янка снова влезла в неприятности, и опять борьба с тьмой. Но и это еще не конец, двое суток все маги Ковена в буквальном смысле «стояли на ушах» пытаясь найти ту кучку демонов, что держала Яну в ресторане. И что? Абсолютно ничего. Никаких следов. В самом центре города, под носом у Ковена, демоны устроили логово. Хранитель неодобрительно покачал головой, ему все больше и больше не нравилось, как велись дела в местном штабе Ковена. Маги совсем перестали заниматься тем, для чего они собственно и организовали свой союз. Демонов становится все больше в мире людей, и они наглеют прямо на глазах. И ему, Артему, остается только, в буквальном смысле «гореть на работе», что бы ни одна глупая ведьмочка не пострадала.

Уже поднявшись на свой этаж и пытаясь нащупать ключи в кармане брюк, Артем замер — в его квартире кто-то был. И этот кто-то странным способом обошел всю, установленную защиту. Артем нахмурился, пытаясь сканировать пространство, но, то ли он просто очень сильно устал, то ли, медленно сходил с ума, но защита не была нарушена. Таинственный посетитель просто прошел сквозь нее. А на такое был способен только один человек, вернее наполовину человек. Только его непутевый братец, мог вот так запросто заявиться к нему домой.

— Уверен, что этот мерзавец сейчас на кухне и уничтожает мои запасы еды, — пробормотал он, со вздохом открыл дверь и вошел в собственную квартиру. Судя по всему, сразу завалиться спать не получится.

Рэн, а это действительно был именно он, обнаружился в кухне. Демон сидел за столом и уплетал омлет. Увидев хозяина квартиры, он помахал ему рукой с зажатой в ней вилкой и вернулся к своему занятию.

Артем переоделся, принял душ, и только после этого пришел в кухню. К чести Рэна, тот уже приготовил брату обед и теперь сидел с огромной чашкой кофе.

— Садись, ешь. Потом разговор будет, — демон всегда конкретно выражал свои мысли и намерения, если это было ему выгодно.

Артем хмыкнул, но за стол сел. Вообще, правило: все разговоры и дела — только после еды, они оба усвоили с детства. Мать-хранительница, часто была занята, и у нее вечно не хватало времени на сыновей. И братьев по большей части воспитывала бабушка. Тоже ведьма, она уже отошла от дел к тому времени, и всю свою неуемную энергию направляла на воспитание внуков. Так, что, скучать не приходилось никому.

После обеда, хранитель откинулся на спинку стула и мрачно уставился на брата. Артем догадывался, что причиной того, что брат, фактически исчезнувший шесть лет назад, не просто так появился сегодня в его кухне. Эти шесть лет, Артем злился на Рэна, за то, что тот бросил их, и переселился к отцу. Он не мог понять, чем там, в Изломе, среди демонов лучше? Но при редких встречах, старался не показывать своего отношения к решению младшего брата. Хочет жить в Изломе и постоянно ходить по краю пропасти, каждый миг, ожидая удара в спину — пусть ходит. Он уже большой мальчик и сам в состоянии позаботиться о себе. Только один раз Артем вышел из себя, когда три года назад узнал, что благодаря стараниям Рэна в Излом попала прорицательница. Они тогда сильно повздорили и не виделись с тех пор. И вот сейчас, их пути пересеклись тоже благодаря ведьме. Намного более сильной, чем та, что теперь прозябала в Изломе, хоть она и сама еще не знает об этом. Но Артем не спешил никого ставить в известность о предполагаемых способностях Яны, даже ее саму. Еще не время, совсем не время.

— Ну, я тебя слушаю. Что случилось, что ты решил почтить своим присутствием мое скромное жилище? — со всей ехидностью, на которую был способен, спросил Артем у брата.

— Не паясничай, тебе не идет, — отрезал Рэн, делая большой глоток кофе из очередной чашки. Только сейчас Артем обратил внимание, что брат тоже выглядит не лучшим образом. Усталый вид, мешки под глазами — похоже, он тоже давно не отдыхал.

— Что случилось? — еще раз повторил хранитель.

— Яна исчезла. Она магически запечатала свою квартиру и пропала, — неожиданно произнес полудемон.

— С чего ты взял, что она пропала? Может, сидит себе дома, и кино по телевизору смотрит?

— Дома ее нет. В этом я уверен. И хотел, чтобы ты как хранитель нашел ее.

— С чего это вдруг, я буду искать ведьму, которая судя по всему не хочет, чтобы ее нашли? — удивленно спросил Артем, но сам, в тайне от брата, все-таки начал налаживать поиск непутевой ведьмы.

Будучи хранителем, он мог установить одностороннюю телепатическую связь с любым из своих подопечных. Это один их свойств Дара. Связь показала, что с Яной все в порядке, она спокойна и расслаблена. Правда, где она, установить не удалось, ну да и Артем не очень и стремился это сделать. Пусть ведьма придет в себя, после последних потрясений. А то еще и Сила стихий в ней проснулась, как бы она чего не выкинула, не умея пользоваться и ограничивать свой Дар.

— Артем, это не шутки. За Яной ведет охоту Наран и очень похоже, что не только он.

Хранитель ничего не ответил, лишь приподнял одну бровь и скептически посмотрел на брата. Тот гримасы не заметил и продолжал:

— То нападение в ресторане — точно не Наран организовал. А значит, она заинтересовала кого-то еще. И, вполне возможно, что этот кто-то захочет довести начатое до конца. Я, вообще, не могу понять, чего она там делала? — последняя фраза была произнесена с очевидным возмущением.

— На свидание ходила, — ответил хранитель, пытаясь установить местоположение блудной ведьмы.

— На свидание она ходила, — передразнил брата Рэн, — сидела бы лучше дома.

— А тебе какое дело, до того куда ходит эта ведьма?

Рэн не ответил, вместо этого он поднялся и стал варить себе еще кофе. Артем, молча, наблюдал за братом, и продолжал искать местоположение Яны, что бы в случае чего можно было перенестись к ней без промедления. За недолгое знакомство с этой ведьмой, он уже уяснил, что она мастерица попадать, в различного рода, неприятности. А значит, надо держать руку на пульсе.

— Она мне нравится, — произнес вдруг Рэн. — Даже больше, чем просто нравится. И я не хочу, что бы с ней случилось то же, что с Аленой.

— В случае с Аленой ты виноват сам, — резко ответил Артем, — Ты понимаешь, что ты наделал, когда отвел ее к Нарану? Он и так был опасен, а теперь еще и знает последствия каждого своего действия..

— Перестань, я виноват и стараюсь это исправить. Но, маленькая гадина, решила стать повелительницей демонов и отказывается вернуться. — А Яна мне и правда нравится. Она…живая и настоящая, с ней тепло.

— Ага, чего только ваша первая встреча стоит. Тебе тогда не просто тепло, а жарко было.

Рэн усмехнулся, вспоминая, как пришел на встречу с братом, а вместо этого наткнулся на разъяренную ведьму. И пока она колотила его туфлями, Артем стоял неподалеку и ржал как конь.

— Да, она и, правда, немного шебутная, — начал было Рэн, но тут же насторожился.

Артем сидел, закрыв глаза, и на его лице застыло выражение сосредоточенности. Вдруг хранитель засветился мягким белым светом.

— Стой! — Рэн успел схватить брата за плечо, до того как они оба растаяли во вспышке переноса.