Бывший муж сестры

Глава 12

Смотрю на Тимоху. Так хочется ему в рожу заехать, но в руках силы вообще нет.

— Ты так пялишься на меня, как будто убить хочешь, — игриво замечает парень. Он явно не догадывается, что Надя мне все рассказала.

— А есть, за что? — сквозь зубы цежу я, не только от злости, но и от боли.

Все тело болит так, как будто это одна большая рана.

— Ну, тебе виднее, — пожимает плечами Тимоха.

— Что ж, раз есть силы препираться, — вдруг вставляет фельдшер, — вам явно госпитализироваться не нужно, — заключает он.

— Я вам твержу о том же! — отмахиваюсь я. Резко срываюсь с места, но головокружение заставляет меня опустить свой зад обратно на железную ступень.

Откидываюсь на дверцу, порывисто дышу.

— Передумали? — насмешливо спрашивает фельдшер, а у меня кулаки начинают чесаться: так захотелось зубы ему пересчитать. Знал бы он, что сейчас творится у меня на душе, не шутил бы.

— Мне нужно домой, — не открывая глаз, говорю осипшим голосом.

— Мне кажется тебя там не ждут, — вставляет Кирилл Дроздов.

— Нужно полицию вызвать и оформить нападение, — снова влез в разговор фельдшер.

— Нахер полицию, — кипячусь. — Ничего не нужно. Вы меня не слышите?

Отталкиваюсь от машины и встаю на ноги.

— Глеб! — В тот же миг ко мне подрывается Тимоха, подхватывает мою руку и кладет себе на плечо. — Сдурел?

— Я все-таки соглашусь с фельдшером. Надо бы сделать как минимум рентген и посмотреть, что у тебя с головой, — умничает Кирилл.

Кошусь на него убийственным взглядом.

— Они приехали за Надей, — стиснув зубы, говорю ему.

— Кто «они»? За кем? — удивленно спрашивает Тимоха.

— С чего ты это взял? Ты знаешь, кто это? — сыплет вопросами Кирилл.

— Нет. С чего мне их знать?! Да и не все ли равно, кто они. Мне плевать. Главное то, что они хотят навредить Наде и моему ребенку! — Мой голос срывается на рычание.

— Твою мать! — Кирилл округляет глаза и бросает быстрый взгляд на Тимоху.

— Именно…

— Молодой человек, так вы точно отказываетесь от госпитализации?

— Не беспокойтесь. — Меня резко пронзает приступ острой головной боли, и я хрипло произношу: — В вашей помощи я уже явно больше не нуждаюсь…

— Глеб, — перебивает меня Тимофей, — давай так. Ты сейчас едешь в больницу, делаешь рентген. С дурной головой мы далеко не уйдем. — Вижу на лице Тохи неподдельную тревогу. — Тебя и подштопать немного нужно. Эй ты! — окликает он фельдшера, и тот, отвлекаясь от своих бумажек, подходит к нам. — Посмотри, тут у него полбашки рассечено! — Тоха хватает меня за подбородок и поворачивает мою голову в бок. Резкая боль пронзает левую часть лица от виска до шеи.

— Черт! Лида, подойди! — зовет медсестру мужчина. — Он толком и посмотреть себя не дает, — укоризненно качает головой фельдшер.

— Значит, без вопросов, Глеб. Я сейчас Володе отзвонюсь, и мы пробьем эту гоп компанию. А Кирилл к тебе домой заскочит. Разузнает, все ли там в порядке. Ты позвони Наде. Предупреди, чтобы носа из квартиры не высовывала и никому не открывала.

Черт! Как я сам-то не догадался?

Пальцы тут же тянутся к карману. Пусто.

— Мля, телефона нет! — выдавливаю сквозь зубы, потому что в этот момент медсестра Лида прикладывает к голове бинт, смоченный каким-то раствором. Морщусь, сжимая челюсть до хруста. Боль зашкаливает.

— Здесь он, — трясет разбитым гаджетом перед моим лицом Тимоха.

— Твою… черт! — Сквозь зубы вырывается стон.

— Тут только шить, — констатирует медсестра. — Забирайтесь в скорую, молодой человек. Рана рваная и глубокая. Нужен хирург.

Я не дергаюсь с места, и Тим начинает тараторить:

— Слушай, Глеб. Не тормози процесс. Чем быстрее ты окажешься в больнице, тем быстрее тебя заштопают и отпустят домой. За Надюшку свою не беспокойся, Кир сейчас доедет до тебя и спасет ее. Только ключи дай и от дома, и от машины. Чтобы мог забрать тебя.

Я похлопываю по карманам и понимаю, что у меня нет ключей.

— Черт! — отмахиваюсь от медсестры и, прижав бинт к голове, пытаюсь снова встать.

Окружающий мир не пускается калейдоскопом в глазах, а это уже плюс.

— Что? — спрашивает Тимоха.

— Нет ключей от машины, вот что! А от квартиры ключи в машине. Кир, гони ко мне домой. Мне нужно знать, что с Надей все в порядке.

— Вам нужно в больницу, — не отступает уже медсестра.

— Еду, еду, — рычу на нее.

— Я уже Володе позвонил. Ему ехать пять минут до твоей квартиры. Не волнуйся ты так. Тимох, ты тоже грузись в скорую. Как только все сделаете, позвонишь. Глеб, а ты машину запомнил?

Запомнил ли я? Напрягаю память. Стараюсь вспомнить все в деталях. Черная тонированная иномарка, четверо громил. Это, пожалуй, все, что мой мозг успел зафиксировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не запомнил, — удрученно опускаю голову.

— Так а чего запоминать-то Глеб Андреичу?! — раздается сбоку довольный голос охранника. — Камера все зафиксировала. Я так и увидел, что вас избили, на экран глянув. Отошел от компьютера, чтоб по нужде сходить. А когда вернулся, гляжу, Глеб Андреич возле машины лежит. Не двигается. Я сразу и прибежал…

— Значит так, — говорит Кир, — я пойду гляну, кто такие эти отморозки. А дальше уже будем смотреть, что да как. Надеюсь, пока тебя будут штопать, мы уже их вычислим. Антоха уж постарается.

Выхожу из врачебного кабинета почти через час. Голова перебинтована, вся футболка и пиджак в крови, джинсы кое-где подраны, но мне на это все плевать. Обезболивающие, которыми меня напичкали, маскируют боль, и я могу более менее свободно передвигаться.

Тимоху вижу сразу, как только захожу за угол. Он стоит с прижатым к уху телефоном. Подхожу к нему.

— Есть новости? — севшим голосом спрашиваю у него.

Друг резко поворачивается ко мне. Хмурится.

— Пока нет.

— Черт! — рычу сквозь зубы. — А Надя?

— С ней все нормально, — отвечает мне, не отнимая мобильник от уха. — Да, Кир, уже выходим. — Эти слова адресованы Дроздову в телефон.

Нам хватает нескольких минут быстрой ходьбы, чтобы оказаться на улице.

Завидев нас, Кир сигналит нам фарами. Машина Дроздова припаркована в нескольких метрах от входа. Тимоха направляется в его сторону пружинистым шагом. Я медленно следую за ним. Ощущаю себя при этом старым неуклюжим дедом.

Забравшись в машину, усаживаюсь на заднем сиденье.

— Ну что, куда? — спрашивает Кир, кидая на меня взгляд в зеркало заднего вида.

— Домой. Надо с Надей поговорить.

— Не с ней, — хмыкает Дрозд.

— Что ты имеешь в виду? — Поднимаю правую бровь, и легкая резь отдается слева.

— А то, что, скорее всего, Надя твоя здесь не причем. Потому что все это подстроила ее сестра и твоя жена, Глеб. На видео с камер ее хорошо видно. Она дождалась, когда ублюдки сделают свое дело и свалят, а потом вышла к тебе сама. Я могу предположить, что девка хотела вызвать скорую лично, но испугалась охранника…

Я молча слушаю Кира. Не могу даже слова сказать. Все это кажется мне настолько невероятным и неправдоподобным, что не укладывается в голове.

— Но это глупо с ее стороны, Кир. Эти ублюдки меня чуть не убили…

— Во-о-от! — Кир щелкает пальцами, как будто для него уже все стало очевидно. — Ты показывал документы Вере?

— Она сама их увидела, — киваю я.

— Я так и думал, — криво усмехается Дрозд. — Ну а дальше что, Глеб? Давай-давай, думай. Не догадываешься?

Отрицательно качаю головой. Не могу связать концы. На что намекает Кир? В голове пусто.

— Мля, не тяни, Дроздов. И без того голова чугунная! — раздраженно рычу на друга.

— Ты, чертов болван, Глеб. Девка захотела за счет тебя обогатиться. Что непонятного? Брачный договор расторгнут?

Я киваю в ответ.

— На развод документы ты подал? — следом задает вопрос Дрозд.

И тут до меня наконец-то начинает доходить то, что он пытается мне сказать.

— Да ну нахер?! Вера при всем желании никогда бы до такого не додумалась.

— А вот доказательства говорят о другом. Например, ее появление на стоянке. Я больше чем уверен, что она очень сильно расстроится, когда поймет, что ты отделался только небольшими царапинами. Хотя поимели тебя эти ублюдки прилично.

— Я все-таки не вижу в этом большого смысла, Кир. Я обещал Вере, что буду ей помогать…

— А она знает, что твой Цветочек оплодотворился и у тебя теперь есть дочь? — не отстает Кир.

— Знает.

— Все, бинго, братан! Этих головорезов наняла Вера. Рубль за сто даю. Спорим? — Протягивает мне ладонь, а я ему в ответ показываю фак.

— Как хочешь, — пожимает плечами Кир. — Тимох, ты, я знаю, точно согласишься…

— Иди ты нахрен, Дрозд! — С размаху бью его в плечо. — Это не смешно! А ты, — поворачиваюсь к Тимофею, — что ты наплел Наде? Что за привычка лезть в мою жизнь?

Пальцы тянутся к Тимохе, но тот ловко выворачивается и, перехватывая запястье моей руки, выворачивает ее. Громко охаю.

— Потому что тебе с бабами не прет, разве не видно? — зло отвечает он.

— Тимох, хватит! — одергивает его Кир. — Что вы творите? Успокойтесь! Мля, пацаны, брейк! — Дрозд вцепляется в нас мертвой хваткой, пытаясь разнять. — Тимох, отпусти! У этого, понятно, башка отбита, но ты-то?!

— Похер мне на его башку! — выдавливает сквозь зубы Тим. — Хотя нет, как раз на башку-то мне твою, Глеб, и не наплевать. Я точно знаю, что дружба с этими двумя девками не идет тебе на пользу. Забирай у этой сучки ребенка и под жопу ее пинком! Счастья с ней не будет! Разве не видишь?



Ярость жаром несется по телу. Не знаю, какие в этот момент нечеловеческие способности у меня появляются, но мне удается не только вывернуться из хватки Тимохи, но и изловчиться таким образом, чтобы, перегнувшись через сиденье, со всей дури впечатать костяшки прямо ему в скулу.

— Твою же мать! — орет Кирилл, а между нами с Тимохой уже завязывается нешуточная драка.

— Ты что, решил брата на суку променять? — с обидой и злостью в голосе рычит Тим, нависая надо мной сверху, замахивается.

— Тимоха! Черт! Прекрати! — орет ему в спину Кирилл, хватая за руку, оттягивает.

— Пошел ты, Тимох! После этих слов вообще больше не хочу с тобой даже рядом стоять! Ты идешь против меня и моего выбора, — ору ему в лицо, задыхаясь от того, что он всем весом навалился на меня сверху, придавливая к сиденью.

— Так, значит?! — пыхтит он. — Решил все-таки выбрать эту девку?

— Она не девка! Она мать моей дочери! — Пытаюсь вывернуться из его захвата, но моих сил явно не достаточно.

Но в этот момент Дроздову все же удается как-то повлиять на Тимоху, и тот ослабляет хватку, разжимает пальцы.

— Не ожидал от тебя такой подставы, Глеб. — Друг устало откидывается на кресле.

— Ты придурок, Тим. — Я одергиваю испачканную кровью футболку. — Кир, отвези меня домой.

— Глеб, Тимох, — окликает нас Дрозд, — вам надо успокоиться. Что вы делаете?

Я тоже откидываюсь на спинку кресла и смотрю в окно. Говорить совсем не хочется. Я слишком подавлен произошедшим.

— Бесит, — выплевывает Тим, но я не обращаю внимания ни на него, ни на то, что он говорит.

— Эй, хорош. Глеб сам разберется. Ведь так, малой? — Чувствую на себе взгляд Кира, но даже не поворачиваю голову, рассматривая свет в окнах больницы.

— Отвези. Меня. Домой, — чеканю каждое слово.

— Что, не терпится присунуть? — ехидно интересуется Тим.

— Завидуешь? — отвечаю в тон ему.

— Мля! — раздраженно выдыхает Кир. — Заткнитесь оба! Вы оба на голову трахнутые! Реально!

Черт! Больше нет желания этого терпеть.

Вылезаю из машины и с силой захлопываю дверь. Нахер пошли! Сам разберусь!

— Глеб! — Ударяется в спину мне голос Кира.

Не оборачиваясь, иду упрямо на выход.

Через минуту Дрозд догоняет меня, одергивает за плечо.

— Ну что вы как дети? Это же смешно!

— Кому смешно, Кир! Тебе? Антону? Володе? Кому. Твою. Мать. Смешно? — выплевываю со злостью каждое слово.

Кир отводит взгляд в сторону. Молчит.

— Займи мне денег. И вызови такси. На этом пока все.

Кир молча достает лопатник. Вытаскивает несколько купюр, протягивает мне.

— Такси вызови. — Беру деньги и резко разворачиваюсь.

— Я завтра наберу, Глеб, — доносятся до меня слова Дрозда.

Похер. Абсолютно. Мне плевать.

Я понял, что с сегодняшнего дня наши пути с пацанами полностью расходятся. Они сделали свой выбор. И он оказался не в пользу нашей дружбы.

Такси останавливается возле кованых ворот. Мне приходится выйти из машины и подойти к посту охраны, чтобы объяснить ситуацию. Спустя несколько минут такси проезжает дальше. У подъезда расплачиваюсь и выхожу.

Раз меня никто не встречает, сразу же приходит осознание того, что за Надей никто не наблюдает. Володи здесь нет.

Разочарование острым лезвием клинка врезается под ребра, а следом приходит пустота. Я больше не испытываю никаких эмоций по отношению к парням: ни злости, ни ненависти, ни даже элементарной обиды. Пусто.

Зато в груди все трепещет от волнения; бег сердца набирает обороты, пока я дохожу до лифта, оно уже мчится галопом. Страх за Надю и за дочь не отпускает меня. Про Веру и про ее подлость я вспоминаю только тогда, когда подхожу к двери квартиры и нажимаю звонок.

Прислушиваюсь. Тишина.

Жму снова и снова. Снова и снова. Понимаю, что с каждой секундой меня заполняет паника. И когда уже до критической отметки остается совсем немного, слышу щелчок замка.

Дверь распахивается настежь, и на меня с ужасом в глазах смотрит Надя.

— Глеб? Господи, Глеб! Что произошло? — Ее голос дрожит, как и все ее хрупкое тело.

Я заваливаюсь в квартиру и плотно закрываю за собой дверь на все замки, которые только есть. Даже если эти ублюдки сперли ключи, срать. В моей двери столько защелок, что на связке у тюремщика. А на той моей только два. И те не основные.

— Что происходит, Глеб? Объясни. Ты меня пугаешь! — Надя жмется к стене, а я резко разворачиваюсь к ней лицом, зажимаю ее между своих руками.

— Да ладно тебе. — Растягиваю в косой улыбке разбитые губы.

Надя округляет глаза и предпринимает жалкую попытку отодвинуться.



— Это так, — сухо отвечает девушка. — Что случилось, Глеб? Кто тебя побил?

Ее лицо искажает напряженная гримаса, и я замечаю, как в глазах проскальзывает намек на некое понимание. Вмиг поведение девушки меняется: она поднимает руку к моему лицу, кладет ладонь на скулу с правой стороны и нежно проводит пальцами.

— Надь… — Мой голос словно простужен. — Расскажи мне… все. Только так я смогу помочь.