Бывший муж сестры

Глава 5

Ночью спала просто ужасно. Несмотря на дикую усталость, да еще и нервное истощение от событий прошлого дня, заснуть мне удалось далеко не сразу.

Во-первых, как я и ожидала Алиса проснулась в тот момент, когда я готова была вот-вот провалиться в сон.

Переместившись с дочкой на надувной матрас, развлекала Алису добрых минут сорок, прежде чем она снова заснула.

И как я уже успела отметить: чем малышка становилась старше, тем больше с ней было хлопот. Теперь понятно, отчего в последнее время на лице тети Вари: у которой я снимала комнату, — все чаще видела следы усталости, когда возвращалась домой с работы.

Женщине на прямую мне было видимо неудобно сказать, что ей тяжело, а я погрузившись в рабочую атмосферу, ничего не замечала вокруг. А в выходные была только рада, понянчиться с дочкой.

Во-вторых, у меня от надувного матраса все тело болело и ломило.

Стараясь не разбудить дочку, перекатилась ближе к краю и встав с матраса, направилась на кухню.

Жуть, как хотелось выпить горячего чаю, но у меня кроме воды ничего не было. Чайник я не догадалась вчера в попыхах купить. Налив стакан воды, достала телефон. Включила. На экране высветился пропущенный звонок от моей Варвары.

Сразу же набираю обратный вызов. В Новосибирске уже одиннадцать утра. Значит тетя Варя ждем моего звонка. Волнуется.

— Тетя Варя, здравствуй, — полушепотом отвечаю женщине.

— Наденька, дорогая, ну как вы там? Как тебя встретила сестра? Как отреагировала на Алису?

Я втянула в себя побольше воздуха.

Придется соврать тети Вари, что все у меня с Верой так, как мы с ней и рассчитывали. Что сестра встретила меня с радостью и на время пока я буду решать свои проблемы, заберет Алису к себе.

— Все хорошо, моя дорогая, — голос срывается на вранье, — Вера была безумно рада. Вру: иначе изведется вся.

— Ну, и слава Богу, деточка. Я так рада, что твоя Верочка все поняла…

— Нет, тетя Варя. Я Вере не сказала, кто отец ребенка.

— Почему? Что-то не так? — встревоженным голосом спрашивает женщина.

— Потому что Вера за ним замужем до сих пор, — ответила ей.

В трубке повисло молчание.

Но мне и не нужно было ничего слышать, я знала о чем думает моя Варвара. Я думала вчера о том же, когда увидела Веру с Глебом: “Не может, быть” — пронеслось первое в голове, а следом все стало и вовсе запутанно.

Но пока я не разобралась сама, тете Варе незачем знать, что здесь происходит.

— То есть ты ему ничего не сказала?

— Нет, тетя Варя. Пока нет, — произношу тихо, — но что мы все обо мне тетя Варя. Ты расскажи, как там у тебя? Что происходит? Никто к тебе не приходил больше?

— Этих головорезов не видела Надь. Мне кажется они каким-то образом пронюхали, что ты уехала. Сегодня из дому пока не выходила. Но на парковке еще с ночи, стоит какой-то черный автомобиль: большой, тонированный. Точно бандитский, — зашептала она мне в трубку.

— Чертова стерва. Решила взять измором? Но у нее ничего не получится, — твердо отвечаю женщине, — ты потерпи немножко, теть Варь. Я как устрою Алису, сразу вернусь. И тогда Елене Андреевне, будет точно не поздоровится.

— Надюш, ты за меня не переживай. Я буду ждать сколько нужно. Да и если бы не я, ты бы никогда не вляпалась в эту чудовищную историю, — плаксиво проговорила женщина.

Возможно, — подумала про себя. Если бы не моя Варвара, я бы никогда не устроилась на работать к самому влиятельному бизнесмену Новосибирска. И не познакомилась с его деловой партнершей Еленой Андреевной, которая по чистой случайности захотела подсидеть его, подсунув через меня, моему Боссу, какие-то фальшивые документы. А моя интуиция в тот день как назло молчала, собака. Оттого я и допустила фатальную для меня ошибку. И как только о ней стало известно Боссу, мне пришлось бежать. Потому как под угрой оказалась не только моя жизнь, но и жизнь моей дочки.

— Тетя Варя, не смей себя винить. Слышишь. Ты для меня сделала-то, что я никогда не забуду.

“Перед глазами мелькнула картинка: я заплаканная, в чужом незнакомом городе. До сих пор спрашиваю себя, почему выбрала Новосибирск? И до сих пор не дам на него точного ответа. Видимо судьбой мне была предначертана роковая встреча с мое Варварой. Помню, как моего плеча легко коснулись и я вздрогнув подняла взгляд. — Ты потерялась? — спросила меня как будто маленькую. Я рассмеялась. — Что вы?! Нет, конечно, — качнула головой. — А что тогда ты плачешь? — женщина присела рядышком со мной. — Я не плачу, — отрицаю. — А твои слезы, говорят о другом, — нежно улыбается она… Вот так и произошло наше знакомство. Слово за слово и я уже через полчаса рыдала на плече моей Варвары. Посвятив ее во все свои горести и беды. Женщина позвала меня жить к себе сразу же. Но спустя время я поняла, почему она это сделала. Моя Варвара испугалась, что я могу наделать глупостей и избавиться от неродившегося ребенка. Но смогла бы я сделать это тогда? Незнаю. Только оказавшись рядом с Варварой, которая окружила меня заботой и любовью, я поняла, что смогу справится со всеми трудностями, которые мне уготовила судьба. Но спустя год, я поняла, что трудности бывают разными.”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надюш, как бы не складывались у тебя сейчас отношения с сестрой. Помни, твоей дочке Глеб родной отец и он должен воспитывать родную дочку, а не чужих детей. У Вериных деток — есть отец. Не лишай нашего Лисенка родного отца, — попросила женщина.

— Я обязательно подумаю над твоими словами тетя Варя. Обещаю.

Услышала из зала хныканье Алисы:

— Тетя Варя, я тебе еще позвоню. Алиса проснулась.

Женщина кинула в трубку, короткое прощание и отключилась.

Я метнулась в зал и вовремя. Алиса, путаясь в одеяле, злилась, потому как не могла выбраться и слезть на пол.

— Доброе утро моя соня, — я падаю на матрас и подхватываю дочку на руки, поднимаю вверх.

Алиса смеется, сучит в воздухе ножками.

— Ну, что! Готова распаковывать подарки, которые тебе папа вчера привез? — после разговора с Варварой, мне отчего-то немного полегчало на душе.

И в миг поднялось настроение. Алиса растопырив пальцики ручек, задорно смеется, подначивая меня снова и снова поднимать ее вверх. Ровно до тех пор, пока я не ощущаю на себе пристального взгляда. Руки пронимает дрожь. Я медленно опускаю Алису на грудь и поворачиваю голову в сторону двери.

— Доброе утро, — хрипловатый голос Греба рвет мои перепонки.

У меня заходиться сердце. А в голове бьется импульсом только один вопрос: он слышал или нет?

— Как ты сюда вошел?

Хочу встать быстро и красиво (ладно, хотя бы просто встать), ну как бывает в крутых фильмах, а получается по-глупому и неуклюже.

— Извини, если напугал. — Глеб смотрит на меня пристально, изучающе. — Я стучал в дверь, но мне никто не ответил.

Я, подозрительно щуря глаза, резко отвечаю:

— Не вешай мне лапшу на уши! Я ничего не слышала! — Поднявшись на ноги, чувствую себя более уверенно, поэтому добавляю: — Вторые ключи оставь, пожалуйста, мне. Я не хочу видеть в доме незваных гостей.

Я грублю ему нарочно, чтобы хоть как-то задушить в себе волнение. Глеб ведет себя очень сдержанно, и у меня теплится надежда, что он, возможно, ничего не слышал. Боже, хоть бы он не слышал!

— А ты, я смотрю, так ничего и не открыла, — неожиданно говорит парень, кивая в сторону вещей. У меня душа уходит в пятки: ведь именно это я сказала две минуты назад Алисе! Может, тем самым он намекает мне на то, что знает, что дочка от него?

— У меня не было сил. Да и желания тоже особого не было. Не думаю, что Алисе понадобится то, что ты купил, — презрительно замечаю, поджав губы.

Мне хочется в этот момент задать себе леща. Зачем я его задеваю? Тем самым я лишь больше подогреваю интерес к себе! Вижу по его лице, что ему нравится наблюдать за моей реакцией на его действия.

— Не соглашусь с тобой. — Глеб, на удивление, продолжает стойко не реагировать на мои колкости. — Я думаю, Алисе вот это понравится.

Он достает объемный пакет и, воткнув в него острым концом ключ, делает прорезь; через секунду я вижу яркие ходунки. Алиса, да этого притихшая на моих руках, вдруг начинает копошиться.

— Дай! — лепечет малышка и тянется к подарку.

— Ходунки? — удивленно вскидываю брови. — Я против этой забавы. И Алиса научилась ходить без них.

— Допустим, — соглашается парень, хотя все-таки раскладывает ходунки и подкатывает их ко мне, — но, думаю, сейчас этот вариант лучше, нежели малышка будет ползать по полу.

Я зависаю на несколько секунд, переваривая то, что он сказал. Черт бы его побрал, он прав!

— Ну, так что? — кивает на ходунки.

— Ладно. Согласна, — сдаюсь я, — ты прав.

Но прежде, чем усадить туда Алису, достаю салфетки и быстро протираю поверхности, потому что дочь обязательно попробует их на вкус. А она тем временем очень мешает мне, и то и дело пытаясь перелезть через мои руки, чтобы добраться до желанной цели.

Пока я занята ходунками и Алисой, Глеб распаковывает остальные вещи, купленные вчера.

— Зачем ты это делаешь? — все-таки спрашиваю, заметив в коридоре коляску.

— Не знаю, Надь. Нашло что-то вчера. Может, твой жалкий вид меня спровоцировал, — будничным тоном произносит Глеб.

А я, как только понимаю смысл сказанного, чувствую, как от обиды аж в горле перехватывает.

— Шучу я, Надь, — смеется парень.

Я, схватив пачку салфеток, оказавшихся под рукой, метко пуляю ему в голову со словами:

— Идиотский у тебя юмор, Глеб!

Я так злюсь, что даже не пожалела бы ходунки, которые полетели бы следом за салфетками, но меня останавливает Алиса. Дочке-таки удается добраться до подарка. У нее столько радости на моське, что у меня не поднимается рука разочаровать мою малышку.

— Не злись, — миролюбиво произносит Глеб.

Я игнорирую его, играя с Алисой.

— Надь, посмотри, что у меня есть.

Боковым зрением замечаю движение силуэта парня в мою сторону и застываю. Что у него там есть еще? И надо ли оно мне?



Когда Глеб подходит слишком близко, дергаюсь в сторону.

— Аккуратно! — рявкает он.

Я кидаю на него сердитый взгляд, но, увидев в его руках картонный поднос с двумя стаканами из Мака и бумажный пакет с круассанами, почти прощаю его. Мне так давно хотелось горячего чаю и булочку, что, увидев их воочию, мой желудок сжимается в комочек от предвкушения. Привычка, чтоб ее!

— Не ори! — огрызаюсь на него и резко встаю на ноги.

Глеб в недоумении смотрит на меня.

— Что? — выдергиваю ближайший ко мне стакан из держателя и вытаскиваю круассан из бумажного пакета. — Считай, я наполовину простила тебя за твою идиотскую шутку, — бросаю через плечо Глебу.

Все внимание перевожу на Алису. Аккуратно ставлю стаканчик на пол, достаю из сумки пачку печенья и, вытащив оттуда одну штуку, протягиваю дочке.

— Дай!

— Не рановато ты ей печенье даешь? Насколько я осведомлен, детей по утрам кормят кашками.

Мои щеки заливаются румянцем. Ну что же он так действует на меня? Но говорить ему правду о том, что я кормлю Алису грудью, я не горю желанием. Да и не его это дело.

— Не переигрывай, Глеб. На заботливого родственника ты не дотягиваешь. Моя интуиция вопит о том, что тебе что-то от меня нужно. Только так и не могу понять, что именно. — Поворачиваюсь к парню лицом.

— Хочу услышать от тебя правду, — глухо отвечает Глеб и делает шаг ко мне.

Я часто-часто моргаю.

— Правду? Какую правду, Глеб? Ты о чем? — сглатываю пережеванные кусочки круассана, запиваю чаем.

— Зачем ты вернулась? И где отец девочки? И есть ли он вообще? — парень делает акцент на последнем вопросе.

Я мельком смотрю на Алису, потом перевожу взгляд на Глеба. А может, тетя Варя права, и ему действительно стоит рассказать всю правду? И мне станет легче, когда будет на кого оставить Лисенка, пока я смотаюсь в Новосибирск.

Мой мозг работает в режиме нон-стоп. Я чувствую, что должна принять решение здесь и прямо сейчас.

Алиса радостно крутится вокруг нас, шумно дергает за погремушки. Глеб внимательно смотрит на меня. Ждет ответа. И я решаюсь. Я скажу ему все, как есть.

— У Алисы есть отец, — медленно начинаю я. Голос отчего-то становится высоким, взволнованным, будто не моим.

— И где же он, Надя? — Глеба в этот момент становится отчего-то больше, и я рядом с ним ощущаю себя такой маленькой и беззащитной.

Я почему-то никогда не думала, что сказать правду будет настолько тяжело. Язык налился тяжестью свинца, я открываю рот и…

— Да, Надя! Расскажи, кто отец?

Голос сестры заставляет меня вздрогнуть, очнуться.

— Вера? Что ты тут делаешь? — Глеб поворачивается ней, отпуская меня из оков его взгляда.

— Тот же вопрос хотелось бы задать и тебе! Что ты тут забыл в такую рань? — шипит Вера. — А ты давай, сестренка, расскажи, как облапошила своего босса! От него залетела, а родив, решила припугнуть дитем? Так?

Сестра сверлит меня взглядом. А во мне злость дикая закипает. Какого черта она себе позволяет так обо мне говорить?

— Пошла ты, Вера, знаешь куда?! — подлетаю к ней, сую ей в руки чай. — У моей Алисы есть отец, и он сейчас находится…

Чего-чего, но вот следующего действия я никак не ожидала. Сестра отбрасывает стакан и, схватив меня волосы на затылке, выталкивает в коридор.

— Ах ты дрянь! — ее голос звенит, а я хватаюсь за ее запястья, скручивая. За спиной слышу нарастающий плач Алисы и гневный голос Глеба:

— Вера! Ты что творишь?!

— Тебе лучше не вмешиваться! — командует сестра и с силой заталкивает меня в спальню, отпускает волосы.

Я отскакиваю от нее в сторону.

— Ты дура, Вер?! У тебя точно все с головой в порядке?

— Закрой свой поганый рот, потаскушка! — рычит сестра и защелкивает дверь спальни на замок.

У меня екает сердце.

— Вера, ты успокойся, — спокойно говорю я и, выставив руки перед собой, захожу за кроватку.

Если что, я смогу отбиться: сестра у меня дама не пышная, а очень даже стройная. Но вот ее бешеный взгляд меня пугает. Люди в неадекватном состоянии обладают недюжинной силой.

— Не нужно на меня шикать, Надя! Я тебя раскусила. Прикинулась бедной овечкой, а сама что? Решила все-таки Глеба у меня увести? Решила ему на уши лапши навешать? Ты думаешь, он дурак и поверит, что ты родила от него? Что, с боссом не получилось, так решила на моего мужика позариться?! — орет сестра, наступая на меня.

Дверь ручки тщетно дергается.

— Вера, открой дверь, — просит Глеб.

— А я тебе доверяла, Надь! Я же тебе сразу рассказала, как люблю Глеба! Как он мне нравится! Зачем ты так поступила? Зачем приехала?

Замираем, глядя друг дружке в глаза. В моих она видит сожаление, зато я в ее — ненависть.

— Прости, Вер, так получилось, — тихо отвечаю ей.

— Ах ты дрянь! — Она кидается на меня, а я с силой толкаю кроватку в ее сторону. Сестра не успевает отреагировать и под напором тяжелой конструкции летит на пол. Я пользуюсь моментом и, подбежав к двери, щелкаю замок.

Она распахивается мгновенно. Глеб, застыв на пороге, переводит взгляд то на меня, то на Веру.

— Что, черт возьми, ты устроила? — рычит он на жену. Отодвинув меня в сторону, заходит в комнату. — Ты хоть понимаешь, что напугала ребенка? Ты в своем уме? Надя, с тобой все в порядке? — смотрит на меня с тревогой, протягивая руку.

— Все нормально. — Я, тяжело дыша, делаю от него шаг назад. — Ты ее в лечебницу сдал бы, что ли. Она совсем безумная стала от ревности!

— Ма-а-а, — слышу из зала взволнованный голос Алисы.

— Дрянь! Я с тобой еще не закончила, — слышу в спину голос Веры.

— Зато закончила я, — кидаю ей через плечо и, подхватывая дочь из ходунков, выхожу в коридор.

Как же вовремя Глеб собрал коляску! Я быстро сажаю в нее Алису, а сама обуваюсь.

— Надя! Ты куда собралась? — Глеб выходит в коридор и смотрит на меня в упор, а я замечаю, как из-за его плеча уже появляется Вера.

— Подальше от вашей семейки, Глеб! — отвечаю ему, и стоит только сестре сделать шаг в мою сторону, парень тут же ее ловит за плечо.

— Стоять! Я с тобой еще сейчас поговорю, — резко осаживает он Веру, а я вижу, как у нее лицо меняется.

Она поднимает на мужа испуганный взгляд.

— Господи! — вскидывает руки к лицу. — Что же я наделала?! — всхлипнув, произносит Вера. — Глеб, прости, прости! Надя, Наденька! — она вырывается из рук мужа и хочет подойти ко мне, но он крепко ее держит.

А у меня от шока челюсть здоровается с полом.

— Вер! Ты что, ничего не помнишь? — округляю глаза.

— Я… я не знаю, но я ничего не могла поделать с собой, это какое-то наваждение! Ничего не понимаю!

Вера с мольбой смотрит на Глеба, но в тот момент, когда сестра переводит взгляд на меня, я вижу в них вполне ясное сознание и ложь. Мне становится так мерзко, что я отворачиваюсь и открываю дверь квартиры.

— Слушайте, — твердо говорю я, — это не проходной двор! И я хочу, чтобы вы оба оставили свои ключи мне. И в ближайшее время ни тебя, — указываю на Глеба, — ни тебя, Вера, я видеть не хочу!

— Но, Надя, я так виновата! — смиренно опускает голову сестра, чтобы я не заметила промелькнувшее в ее глазах злорадство.

— Вера, тебе к врачу нужно. Я боюсь тебя! Ты больна! — Вывожу коляску на площадку.

— Подожди! — вдруг просит Глеб.

Он выходит за мной, закрывает дверь, и последнее, что я вижу — как Вера зло сжимает челюсть и сверлит меня пропитанным ненавистью взглядом.

— Что тебе, Глеб? — Нажимаю на кнопку вызова лифта.

— Надя, я не успел тебе сообщить по поводу Веры…

— Что? Что она больна? — с сарказмом спрашиваю его.

— Да, — скупо отвечает парень, — это у нее началось после того, как она Соню родила.

Я не верю своим ушам.

— Ты хочешь сказать, что у нее крыша поехала?

— Нет. Врач говорит, что это депрессивное расстройство. Последствие послеродовой депрессии.

Бог мой! Теперь уже даже не знаю, где хуже: в Новосибирске или здесь!

— Глеб, ты слеп, — разочарованно вздыхаю. — Я тебя прошу, увези ее отсюда. И забери у нее ключи, а еще лучше поменяй в квартире замок. Я не хочу, чтобы она прокралась ко мне ночью и убила.

— Надь, я сам в шоке от того, что происходит. У Веры уже как полгода не было никаких признаков депрессии. А с твои прилетом она как с цепи сорвалась…

— Ага, сорвалась, — повторяю, приправляя последнее слово иронией. Вызываю лифт; когда он останавливается на нашем этаже, а двери разъезжаются, вхожу в него и через плечо бросаю:

— Я недолго погуляю с Алисой. За это время, будьте добры, испаритесь. Оба.

Вижу, как по лицу Глеба скользит тень, а его глаза темнеют от ярости. Он уперся ладонью в косяк и процедил сквозь зубы:

— Я тебя подожду, Надь. Мы еще не закончили.

В этот момент двери лифта закрываются, отделяя нас друг от друга.

— Зато закончила я, — бубню под нос.

Я в растерянности. Не знаю, что делать. Неужто Глеб и правда не видит, что Вера лжет? Но, вспоминая его лицо, понимаю, что парень в это верит сто процентов. А вот если я ошибаюсь, и сестра действительно больна, то новость о том, что моя Алиса — дочь Глеба, точно подкосит ее и без того шаткое состояние. И кто знает, каких серьезных дел Вера сможет натворить тогда.

Когда выхожу с коляской из лифта, мне на помощь вдруг приходит какой-то сопливый мальчишка.

— Спасибо, — вежливо благодарю его, а он, махнув мне рукой, скрывается стеной дома.



Я резко поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом прямо на Игната. Мой бывший, видимо, не ожидал такой встречи; его лицо вытягивается, без того крупные черты кажутся еще крупнее. Неказистее.

— Надя?! — удивленно восклицает он.

— Привет, Игнат. Угадал.