- Мы никогда не были на земле предков, поэтому нам здесь всё интересно, - продолжала Габриэль. - В Дельфах мы были, но и маленькие города хотим посмотреть.
Они беседовали ещё какое-то время, и было ясно, что фокейцы весьма увлечены путницами, однако те старались держать их на дистанции. Зена куталась в плащ, чтобы не была видна татуировка на шее и руках, ведь ей, назвавшейся порядочной женщиной из хорошей семьи, было бы неприлично такую носить. Продержавшись пару часов, они благопристойно вернулись к себе в комнату, не вызвав, как им показалось, особенных подозрений.
Ночью Габриэль засыпала в жаре объятий, ибо им было тесновато вместе на одной неширокой кровати, и дыхание Зены обдувало ей затылок. Дверь в комнату была закрыта на засов и дополнительно припёрта столиком, который должен был упасть при её распахивании, меч в ножнах и шакру воительница положила рядом с постелью. Теперь она была осторожна куда больше обычного, хотя и раньше старалась не расставаться с оружием. Девушка же чувствовала себя вполне безопасно, полагая, что подруга преувеличивает угрозу, и поэтому засыпала с лёгким сердцем.
В последние недели сны почти не посещали её, были лишь какие-то тени, так и не рождавшиеся в образы, что-то мутное ворочалось, не воплощаясь. Она не видела больше восточного города, царицу в окружении золотых всадников - призраки далёкого мира. Теперь же нечто, наконец, словно прорвалось, и сон затопил её с головой.
Это было как возвращение, ибо она вновь увидела события минувших дней. Она бежала через поле, в животе резало, и дыхание сбивалось, но она бежала, ибо не отстать было очень важно для неё. Короткий хитон не сковывал движений, но плащ путался в ногах, она спотыкалась иногда, однако была упорна, держа в руках дорожный посох и поправляя сумку за спиной. Её легкие сандалии поднимали низкую пыль, она понимала, что в такой обуви долго путешествовать будет трудно, но времени взять что-то лучше не было. Дорога лежала впереди, девушка перевалила каменную ограду поля и встала на тракте, тяжело дыша. Раскидистый дуб, стоявший совсем недалеко, давал обширную тень, покрывавшую дорогу, вдруг из-за дерева выехал всадник и приблизился к Габриэль.
- Преследуешь меня? - Зена казалась не слишком дружелюбной, хотя в её голосе звучала некоторая ирония. Она сидела в римском деревянном седле, укутанная в гиматий, меч и другое имущество в большом мешке висели на боку лошади.
- Я хотела просто сзади идти, - отдувалась девушка, склонившись вниз и упёршись руками в колени. - Тебе же это не мешает.
- Не тебе знать, что мне мешает, - сказала женщина. Её рыжий конь с чёрными ногами и гривой перетаптывался на месте и мотал головой, но воительница рукой сдерживала его.
- Я прочно решила отправиться в путешествие, - ответила Габриэль, опёршись на шест. - Ничто больше дома меня не держит.
- Путешествие? Куда ты собралась съездить? Пирамиды поглядеть или Афины? Может, целебные источники посетить?
- Я не шучу. Мне известны все тяготы, понятно, что придётся нелегко, и я готова взяться за оружие, если потребуется.
- Так, что ты хочешь делать? Воевать? С кем? - вновь весьма иронично спрашивала Зена.
- С кем ты воюешь, с теми, кто угнетает честных людей, - ответила девушка. - Ты находишь врагов, и я найду.
- Вот оно как? - усмехнулась женщина.
- Не веришь? Тогда покажи мне сама. Возьми меня с собой, - Габриэль посмотрела прямо на неё и не отводила взгляда.
- Я уже сказала тебе в городе, что не возьму. Знаешь, что я думаю? Ты просто девчонка, которая слишком много читала историй о деяниях героев и возомнила себя способной к чему-то, но ты не представляешь, какова реальная жизнь.
- Ты тоже не знала, когда ушла из дома, - с вызовом продолжала смотреть девушка. - Ты, ведь, тоже ушла совсем юной, мне так кажется, так должно быть. Ты не знала, что будет, и я не знаю, но я не отступлюсь.
Зена оглядела её всю, не слишком, пожалуй, похожую на воина, но Габриэль изо всех сил старалась выглядеть решительно, откидывая рукой волосы с лица. Воительница сказала:
- Значит, ты - Габриэль? Ты, ведь, почти не знаешь меня. Мы говорили всего пару вечеров. Я не такая, как кажусь тебе.
- Ты права. Я Габриэль, дочь Менандра.
- Отец тебя не отпускал, насколько я помню, - подняла брови Зена.
- Он просто не понимает, - дёрнула головой девушка. - Я ему оставила обстоятельное письмо, а, вот, мать мне, кажется, удалось убедить.
- Ты невыносима, - поморщилась воительница. - Ладно, пошли. Недалеко должна быть роща, а я не хочу останавливаться сегодня в таверне. Можешь идти рядом, я не буду спешить.
Она повернула коня и неспешно двинулась по дороге, даже не посмотрев, идёт ли девушка следом. Габриэль сначала замерла, но очень быстро кинулась за ней, уже рядом перейдя на спокойный шаг, едва сдерживая внутренне напряжение. Какое-то время шли молча, потом она спросила:
- Так, ты согласна взять меня?
- Нет, - непринуждённо ответила Зена. - Просто уже вечер, и скоро станет темно, а мы уже значительно удалились от Аргоса. Ты не успеешь вернуться домой до темноты. Переночуешь со мной, а утром я отведу тебя в город и сдам отцу.
Девушка лишь вздохнула, но продолжала идти рядом. Это был первый раз, когда они шли вместе, вечер накатывал на них, и горный перевал впереди мрачно врезался в небо.
Это видение было последним, и Габриэль проснулась, обнаружив, что ещё ночь, и Зена спит, по-прежнему держа её поперёк тела. Увиденное было столь реальным, что сердце закололо от какой-то тоски, и она не знала, в чём причина возвращения тех прошлых событий.
На следующий день они отправились в путь, миновали городок Амфиклею и к вечеру достигли крупного по нынешним меркам города Элатеи. Там им не пришлось долго искать нужного человека, ибо первый же горожанин указал, где стоит дом Фаона, известного учителя и философа. Воительница не удержалась, увидев весьма значительное сооружение за высоким забором, и сказала:
- Сразу видно, что этот негодяй смог обдурить многих. Отличный дом, стоит немало. Мне следовало бы не мечом добывать себе долю, но последовать его примеру.
- Ты могла бы быть очень богата, если бы хотела, - ответила девушка. - Одних кладов сколько наделала по всей Элладе.
- Ну, кто сказал, что я не хотела? За мной гнались всюду, и я не могла сохранить богатства, да и всегда находились вещи поважнее.
Они привязали коней рядом со стеной и вошли в ворота, обнаружив на обширном дворе перед домом значительную группу людей. В центре двора на высоком постаменте стояла бронзовая статуя, изображавшая, похоже, Геракла, и к ней прислонился человек в изящном плаще, что держал какие-то свитки в руках. Вокруг него сгрудились как мужчины, так и женщины, что-то внимательно слушая, несколько рабов в коротких хитонах размешались у дверей дома и по углам двора. На путниц никто не обратил особого внимания, было похоже, что сегодня сюда пускали всех желающих, и они тихо встали чуть в отдалении.
- Многие по глупости своей думают, что могут избавиться от призраков самостоятельно, - продолжал свою речь мужчина в центре. - Такие люди много чего пробуют - и жертвы приносить, и статуи богов ставить, и землю с могил героев приносят, но ничего не помогает. Духи только сильнее злятся, и оттого ещё больше несчастий происходит.
- Так что же делать? - спросил кто-то в толпе.
- Известно что. Все знают, что египтяне были мудрейшие из людей, особенно же в области магии и тайных знаний, в таких делах им не было равных. От их знания остались древние книги, что помогают людям сведущим и сегодня избавиться от любых призраков. Мне достаточно лишь произнести священные заклинания и развести божественный огонь, к утру духи оставят дом навсегда. Вот, эти книги.
Маг развернул папирус, испещрённый какими-то каракулями, и потряс им перед зрителями. В сумке у него были ещё свитки, все они выглядели старыми, некоторые с порванными краями. Большинство людей понимающе закивали, одна женщина сказала:
- У меня в старом доме завёлся какой-то жуткий призрак, с тех пор там никто жить не может.
- Его можно извести, - сразу откликнулся маг. - В Египте я научился делать подобные вещи без особого труда.
- И много ли ты берёшь за это? - вновь спросили его.
- Не больше пятидесяти драхм...
В этот момент из дверей дома появился сам хозяин, вышедший в белоснежной хламиде, и сразу все обратились к нему. Фаон был высок, носил изящную бороду, как было принято у многих философов, уложенные волосы его красиво вились. Он подошёл к магу и весело сказал:
- Я вижу, ты пользуешься популярностью, Гиппий. Мне остаётся лишь радоваться, что ты частый гость в моём доме.
- Богоподобный Фаон, - тот склонил голову в, пожалуй, излишнем почтении. - Моя мудрость ничтожна перед твоей. Это всем известно.
Хозяин обводил взглядом присутствовавших, тут он увидел Зену, специально откинувшую капюшон, и лицо его мгновенно изменилось. Она молчала, но ей и не надо было ничего говорить, Фаон сам поторопил гостей на выход, и удивлённому магу пришлось подчиниться. Скоро путницы остались во дворе одни, что говорило о немалом авторитете бывшего разбойника, ибо никто даже не спросил о причине столь спешного изгнания.
- Царица, - Фаон уже вполне владел собой после первого потрясения. - Как мне почтить тебя?
- Мы не хотели бы привлекать лишнего внимания в своём путешествии, - ответила Зена, - поэтому не надо называть меня так. Я всего лишь Меланфо. Хорошо?
- Это, действительно, ты, - фокеец внимательно оглядывал её. - Жива и здорова. Недаром они ищут тебя.
- Уже ищут? Какие сведения до тебя дошли? - воительница оставалась невозмутимой, не особенно удивившись словам старого соратника.
- Это было в Дельфах. Я находился в городе по делам и услышал, что на главной площади раб называет твоё имя, зачитывая какое-то распоряжение. Римские власти объявили тебя врагом, требуют, чтобы никто не помогал тебе, но каждый, кто увидит, должен сообщить о тебе магистратам. Это зачитывали в нескольких крупных городах, - Фаон напряжённо заходил из стороны в сторону. - Такого следовало ожидать, ведь, ты устроила немалый переполох на Пелопоннесе. Война с Каллисто, Спарта... До нас доходили слухи. Видела бы ты, как засуетились эти римляне, они отправили целый отряд в Лаконику, но тебя там уже не было. Мне даже захотелось оставить мирную жизнь и вновь взяться за оружие.
- Не думаю, что ты устал от мирной жизни, - усмехнулась Зена. - У тебя, я вижу, всё идёт прекрасно. Отличный дом, немалое богатство.
- Боги благостны ко мне. Я стал учить философии, риторике, военной тактике. Знала бы ты, сколько людей, не знавших военной жизни, хотят изучить хотя бы в теории, как движутся армии, производятся марши и так далее.
- Могу представить.
- Да. Так вот, ученики ко мне потянулись, потом старик Никобул сделал меня своим наследником, и я стал владельцем земель по берегам Кефиса.
- А это что был за шарлатан с книгами? - воительница кивнула в сторону ворот, куда удалился изгоняющий духов.
- Гиппий? Он не плохой человек. Занимается глупостями, согласен, но каждому надо на что-то жить. Мы с ним уже не один год дружны.
- Видно, ты был прав, когда решил вернуться домой.
- Так, что ты хотела? - спросил Фаон.
- Хочу просить тебя об услуге. Ты уже понял, что нас ищут, и нам приходится путешествовать тайно, в такое время нам не помешало бы надёжное укрытие. В память о прошлом прими нас на время в своём доме.
- Мне это грозит неприятностями, - усмехнулся фокеец, - но ты меня знаешь. Я не упущу возможности насолить римлянам, да и тебе помочь. Вас двое? Кто это с тобой?
- Давай не здесь, в доме познакомитесь. Войдём внутрь побыстрее, - выразительно мотнула головой в сторону улицы Зена, - всякие люди рядом могут шляться. Есть у тебя, где приютить двух коней?
- Найдём место...
Фаон сдержал своё слово, и они неплохо устроились, получив комнату на втором этаже в его просторном доме. Ему, человеку несемейному и всегда славившемуся поведением вызывающим, не было нужды объяснять знакомым, кто они, впрочем, самим путницам не слишком нравилась мысль о пересудах, что будут ходить среди горожан. Зена настоятельно советовала фокейцу называть их дальними родственницами и категорически отвергать грязные намёки, однако приходилось мириться с тем, что у него остаётся возможность побахвалиться на их счёт. Не понравилось воительнице и то, что лошадей отправили в загородное хозяйство Фаона, где у него стояла конюшня и прочие хозяйственные постройки. За ними там неплохо ухаживали, однако быстро добраться до коней в случае опасности было невозможно.
В один из вечеров путницы сидели во внутреннем дворе близ искусственного водоёма с аккуратными пальмами. Хозяин отправился в гости, и они, вынужденные почти всё время проводить под крышей, остались одни, отослав подальше и рабов. Габриэль, лёжа на резной скамье, пересказала любимой свой недавний сон, и это стало поводом поговорить об их первых днях вместе.
- Ты, ведь, нарочно устроила лагерь в тот день под открытым небом, - сказала девушка. - Я о нашем первом дне вместе говорю. Ты хотела отделаться от меня и думала, что я не выдержу ночи на природе, на жёсткой земле...
- Возможно, - с деланной суровостью ответила Зена.
- Однако ты взяла меня на следующий день с собой, а не отправила домой.
- Я просто хотела поводить тебя несколько дней по Пелопоннесу, дабы из тебя выветрилась глупость, и ты сама поняла, что не создана для такой жизни.
- Это было роковое решение, - фыркнула Габриэль.
- Пожалуй.
- Я до сих пор считаю это знаком судьбы. Мы могли разминуться, или ты бы прогнала меня сразу, но всё случилось иначе, вопреки многому. Ну, кто я была тебе? Простая девчонка. У тебя не было никаких причин меня брать, да и нельзя было меня брать, но ты взяла. Сами боги свели нас. Это всё Афродита, я уверена, это она заронила тебе в сердце стремление ко мне, и ты сделала первый шаг. Если Арес, бог войны, здравствует в этом мире, то и Афродита должна быть...
- О чём это ты? - удивилась Зена. - Это ты первой начала, я же помню.
- Я начала первой? - девушка даже вскочила на ложе. - Я маленькая и слабая, не забыла? Нет, я хорошо помню, как ты меня...
- Рабы, наверное, подслушивают, - поморщилась воительница. - Не говори об этом подробно. Я лишь ответила на твои ухаживания, и тогда уже мне не было нужды сдерживать себя.
- Я тебе повода не давала, - возразила Габриэль. - Что я такого сделала?
- Так ты, что, хочешь сказать, что была тогда против?
- Нет, я так не говорю. Просто я хочу сказать, что не надо представлять, будто это я охотилась за тобой, а тебе бедной некуда было деться. Ну, что я сделала?
- Ты пошла за мной, это сразу было подозрительно, - Зена присела рядом с любимой на ограду бассейна.
- Нет, я пошла за приключениями и жизнью героев, а не потому, что влюбилась в тебя сразу.
- Послушай, - воительница была несколько озадаченна, - я попробую подобрать верные слова, чтобы объяснить, о чём я. За годы жизни у меня появился кое-какой опыт в этих делах. Поверь, что я бы не стала ничего делать, если бы не видела явных намёков с твоей стороны. Ты так смотрела на меня, потом же, в один из вечеров, ты первой внезапно поцеловала меня. Это, ведь, было?
- Да, не отрицаю. Сама не знаю, что мне тогда в голову взбрело, это был мгновенный порыв, - вынуждена была признаться Габриэль.
- Ну, вот, я же говорила, - торжествовала Зена. - А ещё взялась меня дурить.
- Однако именно ты довела дело до конца.
- Ну, а чего ты от меня ждала?
- Так, я тебе всё-таки понравилась с первых же дней? - улыбнулась девушка.
- Не отрицаю.
- Вообще же странно, что мы никогда раньше не говорили об этом... о нашей встрече. Всё как-то само собой произошло между нами. Я смотрела на тебя как на идеал и сама не заметила, как влюбилась...
- Хорошо, что тебе потом пришло в голову пойти домой и помириться с родителями. Я удивилась, что они тебя не прибили, даже отпустили в дорогу. Видно, поняли, что ничего с тобой уже не сделать. Так, ведь, было?
- Сама ты предпочла на глаза им не показываться. Мне целый день пришлось провести в дискуссиях, и ты права - они отпустили меня лишь от безысходности.
- Теперь-то ты не против? Сомнений нет?
- Нет.
- Хорошо, - Зена взяла девушку за ногу.
- Рабы подглядывают, - сказала Габриэль.
- Да. Пойдём в дом...
Габриэль не знала, почему сознание её так разыгралось, но, так или иначе, сны теперь накатывали на неё часто, они были яркими, почти реальными. Ей виделись картины из прошлого - первые дни с Зеной, её дом, родители, шумный праздничный Аргос накануне театральных представлений. Однако в тот вечер было что-то совсем иное.
Она увидела себя одиноко стоящей посреди огромного пустого пространства, это была степь, рыжая от трав, где-то на горизонте виднелись холмы, и небо пронзительно синело недоступной глубиной. Ей никогда не приходилось бывать в степи, и теперь она впервые видела то, о чём рассказывала воительница, ветер гулял, порождая рыжие волны и раздувая одежду на ней. Сзади послышалось какое-то ворчание, девушка обернулась и увидела, что совсем рядом замерли несколько львов, не сводивших с неё горящих глаз. Она не могла пошевелиться, понимала, что бежать некуда, и страх медленно заполнял тело, вливаясь в грудь как холодная, колющая жидкость. Однако звери не бросались, но просто стояли, потом же улеглись, продолжая изредка рычать. Могучий вожак с чёрной гривой громко дышал, раздувая бока, несколько львиц игриво били хвостами, выпуская когти. Габриэль подумалось, что эти львы как-то связаны со смертью, будто они и есть сама смерть, что бродит рядом, но всё же не настигает до времени.
Потом мир погас, и из тьмы появилась уже другая картина. Вновь была степь, только теперь она оказалась у костра, огонь в котором метался и казался холодным, напротив неё совершенно беспечно сидела Каллисто. Золотые волосы фессалийки покоились на левом плече, не скрывая лица, шрам на котором лежал как печать, но глаза всё так же горели божественным светом. Она была облачена в свои старые доспехи и полировала меч, положив его на колени, в какой-то момент, подняв взгляд на девушку, она сказала:
- Ты погрузилась глубоко в чашу снов, поэтесса. Выберешься ли назад?
- Ты мертва. Я сама видела... - прошептала Габриэль.
- Ещё бы, - усмехнулась та. - Сама дочь тёмного бога прошла по мне, она раздирала мою плоть словно зверь или дракон, проливала кровь мою. Хочешь видеть мои раны? Хочешь пересчитать их? Всё это было, и огонь пожрал меня, и бог светоносный оплакивал меня, беспутную дочь.
- Что ты делаешь здесь? Что это за место?
- Не бойся, биться тебе со мной не придётся. Да, и тебе ли спрашивать? Ты сама пришла сюда, сама пришла ко мне, сев к моему костру.
- Я этого не хотела, - ответила девушка, - я даже не знаю, где мы. Ты не можешь быть реальной, это просто сон.
- Ты почти права. Мы на пути, мы там, где пребываешь, когда жизнь уже осталась позади, а смерть ещё скрывается за горизонтом. Впрочем, мы гораздо ближе всё-таки к смерти. Ты сама открыла ворота, когда провела ночь в священном круге, и духи не остались глухи к тебе, они впустилnbsp;- Я прочно решила отправиться в путешествие, - ответила Габриэль, опёршись на шест. - Ничто больше дома меня не держит.
и тебя, как и говорила Альбруна. Говорят, дух барда путешествует между мирами, как паук спускается по нити, или же как белка карабкается по дереву. Многие считают это даром, но тебе, похоже, это покажется проклятьем.
- Как это остановить?
- Это не моё дело. Ты открыла врата, тебе и разбираться. Впрочем, это не так долго будет мучить тебя, ведь рок уже сжимает кольцо вокруг вас, и скоро вы присоединитесь ко всем нам. Помнишь нас, ушедших за реку? Диомед, Персей, Ономакрит, Дамон... Смерть бродит рядом с ней, дочерью Ареса, и всех, кто вокруг, эти жернова не устают перемалывать.
- А ты что здесь делаешь? Почему не отправилась в мир мёртвых? - Габриэль присела перед костром, но не чувствовала тепла.
- Я буду ждать здесь. Ждать, пока Зена не перейдёт за реку, ибо месть моя не свершена.
- Неужели твоя ненависть так сильна, что не пускает тебя, не даёт всё забыть?
- У мертвецов нет памяти, нет ничего, кроме опустошения, но достаточной силой воли, если есть цель, пожирающая душу целиком, можно задержать себя на грани и помнить всё, что необходимо, - Каллисто вскочила, взмахнув мечом. - Я дождусь её и буду удовлетворена, увидев, что и ей перед смертью устоять не удалось.
- Мне жаль тебя, - содрогнулась девушка. - Твои родные... всё, что случилось...
- Себя пожалей, - оскалилась фессалийка. - Ты даже не была дома после гибели отца. Боишься попадаться на глаза своей матери? Это же из-за Зены всё произошло. Она запустила ту цепь событий, что привели к смерти Менандра. Ирония богов, как ни посмотри...
Габриэль проснулась в холодном поту, её трясло, и долго ещё она не могла успокоиться, не решаясь прижаться к воительнице, что лежала рядом. С той ночи мрачные видения посещали её регулярно, оставляя тяжёлое чувство на душе, однако она не рассказывала любимой, не желая расстраивать, ибо даже Зена не могла ей с этим помочь.
Лето было в разгаре, и жара оставляла города сонной провинции почти безлюдными до наступления вечера. Казалось, что жизнь здесь замерла, и выбиравшиеся на высокий балкон путницы редко когда видели пешеходов или всадников на дороге близ Элатеи. Однако, с наступлением темноты и прохлады, люди выбирались из домов, и Фаон, играя роль зажиточного хозяина, нередко собирал у себя гостей. Обычно Зена с Габриэль не выходили к ним, оставаясь на втором этаже, но праздник в честь дня рождения хозяина они проигнорировать не смогли. Народу было много, и большую часть времени они просидели в углу, не привлекая внимания, но уже к ночи остались лишь самые близкие, вино делало своё дело, и беседа стала откровеннее.
В обширном зале для приёма гостей теперь были лишь шестеро - сам Фаон, маг Гиппий, путницы и ещё двое горожан, которых они видели время от времени рядом с бывшим разбойником. Рабы хозяина, каковых тот держал немало, продолжали разносить вино, двигаясь между ложами и стульями египетской работы. Могучий сириец стоял с опахалом, хотя в нём не было особой необходимости, и он служил, скорее, доказательством состоятельности дома.
- Знаешь, Гиппий, моя жизнь похожа на историю нашей родной земли, Фокиды, - говорил Фаон, облокотившись на руку. - Ведь, ты и сам знаешь, что фокейцы стали известны как святотатцы после Священной войны, когда они захватили и разграбили дельфийскую сокровищницу. Страшное наказание они понесли за это - многие города были разрушены, и сейчас можно увидеть их руины. Однако потом, когда варвары галаты навалились живой лавиной на Элладу, именно фокейцам пришлось биться с ними яростнее всех, защищая Дельфы. Так наши предки словно искупили свою вину за осквернение святилища.
- Да, это известная история, - кивнул маг.
- Моя жизнь схожа с ней, - продолжил хозяин. - Я был разбойником, хотя и происхожу из зажиточной семьи...
- Не может быть! - воскликнули гости, за исключением путниц. Удивление это было притворным, ибо Фаон уже рассказывал раньше некоторые события из своей жизни, однако пришедшие хотели польстить ему и делали вид, что слышат это впервые.
- Да, именно так. Род мой происходит из Дельф, и в юности меня отправляли учиться в Афины, где я постигал науки у знаменитого Хилона, однако буйный нрав повлёк меня на тёмные дела. Я грабил людей на перевалах Парнаса, и отец мой прогнал меня из дома, лишив наследства. Не из бедности я разбойничал, но был как зверь дикий. Потом я отправился в Этолию, прослышав, что там известная Зена Коринфская сеет смуту против Рима, и я присоединился к этой женщине.
Воительница внимательно смотрела на него, ибо он слишком близко подошёл к опасной для них теме и в любой момент мог случайно проговориться. Габриэль замерла, не донеся персик до рта, она также поняла, что Фаон бродит по опасной грани, однако тот ничего не замечал и продолжал повествование.
- Там я обрёл новую цель, ибо Зена сражалась не просто так, не ради добычи, но стремилась к чему-то большему. Власть римлян хотели мы поколебать, тень свободы маячила перед нами. Однако мы всё же проливали кровь, и пожары оставляли за собой. Вид страданий изменил меня, и я решил оставить своё занятие, обратившись к искуплению того зла, что совершил. Зена благородно отпустила меня, ибо поняла, что творится в моей душе.
- Я слышал, что эта женщина - настоящее наказание богов. Недаром её звали Похитительницей мужей, ведь, после неё оставались одни вдовы и сироты, - поморщился Гиппий, не зная, что та, о ком он говорит, сидит рядом. - Как ты выжил рядом с такой?
- Она грозна, конечно, - рассмеялся хозяин, искоса глянув на воительницу, - но и прекрасна тоже. Не верь тем глупым слухам, что пускают о ней. Она всегда сражалась лишь за свободу эллинов, хотя, ей и приходилось принимать иногда жестокие решения. Впрочем, мы не о ней говорим. Таким образом, я вернулся на родную землю и занялся добрыми делами, повторив судьбу фокейцев. Они искупали вину за святотатство, я же старался загладить зло своей бурной молодости. Получилось ли у меня - не мне судить, но согражданам.
- Воистину, ты искупил всё сполна, - воскликнул один из гостей. - Сколько юношей обучились мудрости под твоим руководством... сколько сограждан видят тебя образцом для подражания...
- Ты льстишь мне, Никомах, - поднял руку Фаон. - Я ещё далёк от поставленной цели и лишь к концу жизни смогу сказать, что дело сделано. Нет, есть люди и куда более великие, чем я.
- Так, вы прибыли из Египта? Я слышал, что вы путешествуете по Элладе, - Гиппий обратился к долго молчавшим путницам, чтобы сменить тему.
- Верно. Мы с сестрой уже немало городов оставили позади, - взяла слово Габриэль. - Аргос, и Мантинея, и Спарта...
- В Афинах вы не были ещё? - осведомился маг.
- Нет, но хотим туда отправиться.
- Великий город. Мне довелось там однажды изгонять злобного демона из большого, старого дома, всю ночь просидел, но и благодарность получил немалую. На одной из афинских площадей люди рукоплескали мне.
- Да брось, дорогой, - усмехнулся хозяин. - Все знают, что никаких демонов нет, а люди платят тебе лишь из-за глупых суеверий. Я не виню тебя, ибо и философы не гнушались получать деньги от человеческой глупости.
- Я слышал, что ты поэтесса, - вновь обратился к Габриэль маг, игнорируя замечание друга. - Это правда?
- Да, я пишу стихи, - улыбнулась девушка, проклиная в душе Фаона, который придумывает про неё всякие глупости. - Это просто невинное развлечение.
- Не надо скромничать, - оживился хозяин. - Ты обязательно будешь известна. В старые времена Фокида была славна местной поэтессой Бойо, и теперь ты здесь...
- Я люблю фокидскую землю, - развела руками Габриэль, - и могу только гордиться таким сравнением, хотя это и не моя родина.
- Ты всё не о том говоришь, Гиппий, - поморщился Фаон, - я хочу о серьёзных вещах порассуждать. Этот вечер разбередил мои мысли, память о прошлом... Знаешь, я много думал о том, что было... Меланфо. О моей жизни, о войне, что мы вели, о власти римлян.
Он в последний момент вспомнил, что Зену нельзя называть своим именем, она увидела это и недовольно мотнула головой, понимая, что старый соратник уже плохо контролирует себя. Остальные гости удивились тому, что он начал обращаться к дальней родственнице, с которой, вроде бы, не был близко знаком.
- Раньше я верил, что дело наше верное, и с Римом нужно бороться, сам прилагал немало усилий, рисковал жизнью, - продолжал говорить хозяин, - однако размышления наводят меня на горькие выводы. Все вы и сами видели, что делается с нашим народом - он исчезает на глазах, словно водоём пересыхает в летнее время, и скоро уже на месте бурной реки останется одно сухое русло. Что стало с теми городами, которые сопротивлялись римлянам? Их судьба незавидна. Пирей разрушен, Афины затоплены кровью, Коринф стёрт с лица земли, Фивы обезлюдели, ахейские города лишились стен. Никто не достиг значительного успеха, но все заплатили огромную цену.
Вы знаете, что Элатея, наш родной город, не присоединился к царю Митридату больше тридцати лет назад, когда он владел многими городами здесь, фокейцы остались в стороне от битвы и за это были наделены римлянами свободой. Можно сказать, что они предатели, и свобода эта призрачна, но нельзя не видеть очевидного. Элатея цела, и граждане её живы, тогда как многие афиняне, и беотийцы, и коринфяне, и другие сошли во тьму. Я не могу осуждать их за то, что они отказались от сопротивления.
Два чувства раздирают меня - негодование к римским варварам жжёт мою душу, но есть и понимание того, что нельзя идти против времени. Те, кто изучал историю, знают, что для народов и царств есть свой рассвет, но есть и закат, и мы погружаемся в глубокую ночь. Это не значит, впрочем, что весь мир гибнет, нет, у него свой путь...
- Воистину, ты познал самую суть этой жизни, - вставил Гиппий. - Сегодня все мы можем быть свидетелями твоей мудрости.
- Да, помолчи ты, я не с тобой говорю, - отмахнулся тот. - Ты человек мелочный, я же говорю о тех, кто имеет сердце льва и упорство, что сильнее даже смерти. Я сам шёл за такими, шёл за Зеной, и до сих пор восхищаюсь её решимостью. Однако я хотел бы сказать ей, что теперь усомнился. Я хотел бы сказать ей, что мы шли против самой судьбы, против истории. Веление времени очевидно - Рим становится новым космополисом, что, возможно, будет владеть миром. Философы говорили о едином государстве, и, вот, мы стоим на его пороге, однако наше место в нём оказывается не столь почётным.
- Что делать эллинам в таком случае? - внезапно спросила Зена, уже долгое время смотревшая на своего бывшего воина.
- Кто знает? Растворимся в этом новом мире, исчезнем без следа...
- Это не оправдание, - сказала воительница. - Не важно, предрешено ли наше поражение или нет, нужно сражаться в любом случае. Никому не дано знать, что ждёт наш народ - смерть или сон, за которым будет новый день. Если есть даже малейший шанс, то нужно сражаться. Даже если его нет - всё же нужно сражаться.
- Да, я понимаю тебя, Меланфо, - кивнул Фаон. - Так сказала бы и Зена. Возможно, я не соглашусь с тобой, но я не перестану восхищаться решимостью таких людей. Даже если мы все падём и исчезнем со страниц истории, борьба этих людей будет оправданием для всех нас.
- Может, хватит уже мрачных разговоров? - Габриэль громко поставила чашу на столик. - Мы же пьём вино и должны обращаться к приятным темам для беседы.
- Ты права, конечно. Мы слишком засиделись, - развёл руками хозяин. - Голова уже подводит меня, и мысли путаются. Давайте же будем расходиться...
Уже в комнате на втором этаже, когда путницы остались одни, Зена была мрачна сев на кровать, в отличии от изрядно нетрезвой девушки, она выглядела так, словно и не пила ничего. Габриэль повалилась навзничь сказав:
- Что ты темнее самого Тартара, будто и вина не пробовала? Я, вот, набралась прилично.
- Я много не пила, - ответила воительница. - Сегодняшний вечер меня беспокоит. Фаон хороший человек, он не желает нам зла, но слишком несдержан. Он едва не выдал меня сегодня, и это было опасно.
- Ты сама ввязалась с ним в разговор.
- Не смогла удержаться. Надеюсь, что это не повредит нам.
- Ладно. Ты как хочешь, а я собираюсь спать, - сказала Габриэль. - Возможно, вино не позволит моим мрачным видениям вновь мучить меня, и мёртвая Каллисто сегодня не придёт терзать мою душу...
- О чём это ты? - насторожилась Зена. - Ну-ка рассказывай, что скрываешь.
- Проклятье, что же я так несдержанна... Я не хотела тебя тревожить...
- Уже поздно об этом сожалеть. Говори всё.
- Хорошо, будь по-твоему. Всё началось, когда я посетила это святилище в земле кельтов...
Глава 5. Охотничьи уловки.
Габриэль шла впереди, в полной мере наслаждаясь редкой теперь прогулкой, и её сандалии почти бесшумно ступали по раскалённым камням мостовой. Лето было в разгаре, и жар поднимался снизу, от дорог и домов, зависая в воздухе маревом, а солнце горело как щит богов. Однако даже в такую погоду они были рады оказаться на улице, скучая от безделья, и необходимость навестить лошадей в конюшне была хорошим поводом размять ноги.
- Не спеши так, - сказала Зена, что шла позади. - Помни, что ты приличная женщина, и тебе не престало бегать.
- Я и не бегу, просто хочу кровь разогнать. Мне, как и моему Борею, нужно бы в чистое поле, да на травку, - ответила девушка.
- Возможно, скоро это и случится. Нам нужно будет подумать о новом месте, ибо нельзя долго задерживаться где-либо.
- Было бы хорошо.
- Видения не проходят? - спросила воительница.
- Нет, это теперь всё время со мной, - сразу помрачнела Габриэль. - Я не хотела тебе говорить, ибо знала, что помочь мне ты не сможешь.
- Это можно остановить, - Зена нагнала её и взяла сзади за плащ. - Знал бы этот дурак Гиппий, что демоны на самом деле существуют, но от них не избавишься с помощью глупых книг. Я знаю одно. Только с помощью богов и благих героев можно добиться тут успеха.
- Что ты имеешь ввиду?
- Всё это началось в святилище, и в святилище же нужно искать помощи. В наших землях есть немало храмов и мест, посвящённых богам. Коли боги обрекли тебя на это, то лишь они и могут подсказать путь к избавлению. По крайней мере, отец всегда помогал мне, когда я просила.
- Но ты - дочь бога, я же - просто смертная, - горько усмехнулась девушка. - Однако я тоже думала об этом.
- Я могу обещать, что не оставлю усилий, пока тебе не станет легче.
Они были уже недалеко от дома и шли по довольно широкой улице, обрамлённой приятными домами, чьи белые стены были раскрашены красными растительными узорами, когда Зена заметила что-то неладное. Один молодой человек слишком уж долго двигался поблизости от них - сначала позади, а потом чуть впереди. Он был в одном хитоне и походил на раба, ибо смуглое лицо его выдавало человека восточного, сирийца или фригийца, быстрые глаза часто останавливались на путницах, передвигался же он с некоторой опаской. Воительница сразу не стала ничего говорить, но внимательно краем глаза следила за ним, ловила движения, и лишь за воротами дома сказала любимой:
- За нами наблюдали. Ты заметила?
- Нет, признаюсь, - понизила голос Габриэль.
- Один человек, раб. Он проводил нас до ворот дома. Я не стала пытаться его запутать, ибо узнать, что мы живём у Фаона, слишком легко. Нас выслеживают охотники.
- Что теперь делать?
- Действовать нужно быстро, в этом наше единственное спасение, - Зена была спокойна. - Бежать сразу нельзя, ибо мы не знаем, сколько их, и где они находятся. Нет, мы сделаем вид, что ничего не заметили, и возьмём игру в свои руки. Ты должна пойти вечером в город одна, осмотришь театр, памятники, ещё что-то, погуляешь пару часов. Они будут следить за тобой, ну, а я - за ними. Главное мне будет обнаружить место, где эти ублюдки остановились.
- Как скажешь.
- Возьмёшь пару кинжалов, но, если начнётся схватка, вперёд не лезь, лучше найди укрытие. Я скрою под плащом короткий меч и шакру, поэтому не попадайся мне под руку, если начнётся, ибо там может быть знатная резня, и мне будет не до того, чтобы следить за тобой. Под хламиду наденешь кольчугу, тогда я буду не так за тебя беспокоиться. Не выискивай глазами преследователей, они не должны ничего заподозрить.
Габриэль было не до споров, и скоро она уже изготовилась к своей прогулке, хрустя стальными кольцами и поправляя врезавшийся в шею ворот. Воительница кивнула ей, и она выскользнула за ворота, стиснув всю волю в кулак, стараясь не делать лишних движений, словно она вновь была на сцене, и тысячи глаз жгли кожу. Она гуляла, не особо замечая происходящего вокруг, всё было словно в тумане, и ничто не оставалось в памяти, ибо мысли её находились далеко от красот местных храмов и мраморных стел с декретами собрания. Ничего подозрительного она так и не увидела, через два часа вернувшись к дому. Зены ещё не было, и ей пришлось ждать до наступления темноты, когда воительница тихо проскользнула за ворота.
- Ну, что там? - Габриэль стояла на пороге с фонарём.
- Я знаю их дом. Три человека ночуют сегодня в заброшенной мастерской на южной окраине города. Нужно идти уже этой ночью, - ответила дочь Ареса, высвободив меч из-под одежды.
- Могу помочь, - позади девушки показался Фаон. - Как я понял, тебя выследили?
- Что ты об этом думаешь? - спросила у него Зена.
- Я ценю, конечно, мирную жизнь, но помочь тебе для меня важнее. Я готов рискнуть ради этого.
- Хорошо. Жди нас здесь, мы вернёмся ещё до рассвета.
Они быстро собрались и вышли, скрыв оружие под плащами. Габриэль вновь пришлось взять короткий меч вместо лука, хотя воительница и сказала, что сама расправится с врагами, и любимой не нужно будет проливать кровь. На юге Элатеи было некоторое количество заброшенных домов, мастерских и складов, ибо население города уменьшилось за последнее время, а многие ремесленники разорились. Луна висела в пустом небе, разливая серебро, однако воительница не тревожилась на её счёт, быстро пробираясь по безлюдным улицам. Недалеко от нужного дома она прошептала:
- Вставай позади меня, вынимай оружие. Держись в десяти шагах.
Зена не стала входить в длинную одноэтажную мастерскую через главный вход с улицы, но обошла её справа и перебралась через низкий забор во внутренний двор, захламлённый всяким мусором. Открытая дверь находилась прямо перед ней, в проёме играл свет от разведённого где-то внутри костра. Воительница прокралась вперёд, сильно пригнувшись, чтобы сократить свою тень, в правой руке она держала меч, в левой, облачённой в перчатку, сжимала шакру. Она осторожно заглянула внутрь, убедившись, что трое располагаются близ костра - один лежит на подстилке, ещё двое сидят, попивая что-то из бурдюка.
Сжавшись в пружину, Зена одним прыжком достигла праздно отдыхающих противников и раздала сидящим несколько ударов, чередуя руки. Сталь обрушилась на шеи, головы, проникла меж рёбер, в печень. Один повалился на другого, и так они замерли, не издав ни звука. Третий проснулся, но не успел встать, ибо воительница оглушила его ударом рукояти в затылок. Когда Габриэль вошла внутрь, всё уже было кончено, и лишь кровь медленно расползалась, чернея в неровном свете костра.
- У нас мало времени, - сказала воительница. - Стой у двери, следи за тем, что происходит снаружи. Я допрошу этого и закончу.
Захваченный пришёл в себя довольно быстро, но Зена уже успела наспех связать ему руки его же плащом. Она посадила пленника у стены и упёрла меч ему в живот, сказав:
- Ты знаешь, кто я?
- Зена Коринфская... - человек говорил медленно, но взгляд его уже начал проясняться.
- Выходит, что ты догадываешься о своей судьбе. У тебя есть лишь одна возможность на спасение - расскажи мне, кто же мной так заинтересовался.
- Ты отпустишь меня?
- Не в твоём положении ставить мне условия, - она вонзила остриё ему в бедро. - Говори. Пока молчишь, я буду втыкать всё глубже.
- Стой, я скажу... Нас послали в этот город, потому что наш предводитель получил сведения о твоём нахождении в Элатее. Мы только выслеживали и должны были вернуться с новостями к остальным.
- Кто у вас предводитель, и что за отряд?
- Теликрат, так его зовут. Мы охотимся тут на беглых рабов, преступников. Дней десять назад мы встретились в Этолии с группой римлян, что разыскивают тебя, и их начальник нанял Теликрата себе в помощь. Мы прошли по Локриде, потом оказались в Фокиде, и в Дельфах один человек, прослышав, что ищут Зену, пришёл к нам и сказал, что ты в Элатее.
- Имя есть у этого человека? - заинтересовалась воительница.
- Я слышал, что его зовут Гиппий.
- Где находится основной ваш отряд?
- В Абах, что на восток по дороге. Там они стоят и ждут нас, - ответил пленник.
- Сколько у вас людей, и сколько римлян пришло?
- У Теликрата двадцать человек, римлян же четырнадцать, у каждого есть лошадь, помимо этого, есть и запасные кони.
- Когда вы должны были вернуться с донесением?
- Завтра днём...
Воительница узнала всё, что было нужно, и не стала более медлить, она быстро освободила меч из раны и внезапно ударила снизу-вверх, под ключицу, и клинок ушёл в грудь почти по рукоять. Когда тело уже осело вниз, она подозвала девушку, сказав ей помочь затащить все три трупа в угол и завалить мусором. Габриэль не стала спрашивать ни о чём, ибо сама слышала разговор и понимала, что оставлять в живых никого было нельзя.
В дом они вернулись, когда ночь ещё была в разгаре, и тревожный Фаон ждал их, опоясавшись мечом, ибо понимал опасность ситуации. Зена сказала запереться внутри и там коротко объяснила, что происходит:
- Гиппий выдал нас. Охотники находятся в Абах, их больше тридцати, уже завтра они могут заподозрить пропажу своих разведчиков. На рассвете мы уходим. Прикажи привести наших коней уже сейчас, ибо потом не будет времени.
- Гиппий? Этот ублюдок заподозрил что-то, когда мы говорили в тот вечер за столом... Он ответит за это, - Фаон был немало взбешён. - Куда вы направитесь?
- Я думала об этом. Нам нельзя возвращаться в Дельфы - там мы слишком известны, да и на перевале можем сильно задержаться. В Беотии есть люди, что должны помочь нам, но идти придётся через Абы, ибо это единственная дорога. Мы проскользнём мимо охотников незаметно.
- Опасно, - предостерёг фокеец.
- Они этого не ожидают, и внезапность будет нашим союзником. Тебе же следует затаиться на время и никому, разумеется, не рассказывать о том, что знаешь меня. Ещё одно. Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я бы советовала убить Гиппия как можно быстрее. Он может выдать тебя.
- Я согласен. Завтра он ответит за всё.
- Ты хороший человек, Фаон. По крайней мере, на мой взгляд, - улыбнулась Зена, - хотя многие, верно, не посчитали бы за честь похвалу от такой женщины.
- Я тобой всегда восхищался. Ты же знаешь...
Они ушли утром, как и хотели, дорога тянулась на юго-восток, поднималась в горы и была нелегка для лошадей, однако они двигались быстро, практически не делая остановок. Небольшой городок Абы ещё спал, когда путницы, укутавшись в плащи, ступили на его улицы, и людей нигде не было видно. Лишь несколько рабов сидели у стены мастерской, да пастухи чернели на окрестных горах. Они быстро пересекли город, впрочем, не пуская коней вскачь, дабы не вызвать подозрений, всё прошло тихо, и от этого на душе стало полегче.
- Теперь к Орхомену, - ободрила любимую Зена, - до вечера должны добраться. Не расслабляйся, ибо дорога сложна.
В отличии от аркадского Орхомена, представлявшего собой жалкое зрелище, беотийский город с тем же названием был намного значительнее, широко раскинувшись на берегу огромного озера Кефисиды, что стояло обмелевшим в летний период. Войдя на городские улицы, путницы не стали останавливаться в гостинице, и Зена сразу принялась искать нужных людей, выспрашивая у встречных, хотя и без особого напора. Габриэль не знала, кого они ищут, и потому весьма удивилась, когда подруга привела её к самому берегу, где стояли несколько рыбацких деревянных домов. Один из них был самым большим, именно к нему они и направились, поднявшись по высокой лестнице.
- Так, мы к рыбакам идём? - спросила девушка.
- Эсип был владельцем многих рыбацких лодок ещё несколько лет назад. Думаю, что он и сейчас занимается этим делом.
- Кто он тебе?
- Один из первых людей, кому я помогла после того, как обратилась к новому своему пути. Правду сказать, я защитила его от остатков собственного былого воинства, что разбойничали в Беотии. Теперь, вот, бывшие благодеяния могут обернуться помощью уже для нас.
- Я всегда говорила, что добро отзывается в этом мире, ибо так устроили боги, - сказала Габриэль, - и ты сделала правильный выбор.
Хозяин быстро признал свою спасительницу и принял путниц как родных, обещав найти им место в своём просторном доме. Высокий и могучий Эсип носил длинные волосы, говорил громко и часто смеялся. Он объяснял Габриэль, видевшей его впервые:
- Ты не думай, что я какой-то рыбак, прозябающий в деревне. Нет, я только смотрю за своими работниками, сам же стараюсь вести жизнь, подобающую для гражданина. В палестре и на собраниях часто можно меня увидеть, многие жители почитают за честь быть моими гостями, и, надеюсь, что на следующих играх мне удастся получить награду в борьбе.
- Ты так говоришь, будто собираешься ей предложить себя в качестве супруга, - пошутила Зена.
- Ну, к сожалению, я уже женат. Однако могу сказать, что в моём доме вы сможете надёжно укрыться, ибо мы здесь на окраине все свои.
- Коней надо пристроить, - заметила воительница.
- Это будет не сложно.
Несколько дней они провели на берегу озера, подолгу смотря, как птицы носятся стаями над зарослями камыша, и рыбацкие лодки качаются на волнах. Место, действительно, было тихим, находясь в стороне от дорог и оживлённых улиц, да и слуги Эсипа следили за тем, кто приезжает в город. Однако всё было тихо, скорее всего, противник не понял, что они ушли на восток, и продолжал розыски в Фокиде. Впрочем, Зене не нравилось, что они находятся так близко от границы областей, и она хотела удалиться из крупного по нынешним меркам Орхомена в место более уединённое. Лучше всего на эту роль подходила Лебадия, что стояла южнее на равнине, ибо дорога там была куда менее оживлённой. Важно было ещё и то, что там находилось известное святилище Трофония, где многие искали исцеления, ибо сны продолжали мучить Габриэль, и воительнице хотелось помочь ей как можно скорее.
- Я не хочу больше задерживаться, -nbsp; сказала она как-то Эсипу, когда они сидели вечером на первом этаже за трапезой. - Мы пойдём в Лебадию, городок довольно тихий, и там им не придёт в голову нас искать. По крайней мере, меньше, чем в Орхомене.
- Жаль, что тебе приходится скnbsp;рываться, - отвечал он, - ведь, ты так много хорошего сделала для Эллады. Здесь немало людей поддержат тебя, но против Рима мы - ничто.
- Напиши письмо своим друзьям в городе, чтобы они встретили нас.
- Да, я сейчас же займусь. Мелет хороший человек и сделает для вас всё. Однако мне стоит надеяться на ваше возвращение?
- Думаю, что нам придётся ещё пройти через Орхомен, и мы обязательно посетим тебя.
Дорога не доставила им никаких неудобств и была скорее приятной, долина у озера зеленела свежестью, река Геркина тонула в растительности, и горы позади Лебадии выглядели красиво. В самом городе также всё складывалось для них удачно - Мелет принял их в своём доме, вполне поверив в легенду о сёстрах и дальних родственницах на этот раз уже Эсипа. В качестве причин их приезда Зена назвала в том числе и желание посетить местное святилище Трофония, поэтому уже скоро их направили к жрецам, что отвечали за это место.
Перед священной рощей их встретил один из служителей, уже седой муж, облачённый в длинное, зеленоватое одеяние. Он спросил их:
- Вы должны знать, что в пещеру прорицаний попадают немногие, ибо испытания, что ждут там душу, совсем не легки. Некоторые люди теряют себя после посещения святилища, ибо оно обостряет болезнь до предела, и человек или исцеляется, или же полностью отдаётся ей. Лишь тем следует спускаться в эту тьму, кто сильно страдает, однако недугом не из тех, что лечатся врачами, но скорее внутренним. Что привело вас сюда?
- Я страдаю именно тем, о чём ты говорил, - Габриэль вышла вперёд. - Сон больше не приносит мне покоя, ибо демоны и духи прошлого играют с моей душой. Я не могу вырваться из места, где смерти ещё нет, но и жизнь уже осталась позади, словно запуталась в сетях. Я готова пройти испытания, ибо не могу больше так жить.
- Да, ты могла бы спуститься, - кивнул жрец. - Что за вина гложет тебя?
- Я много крови пролила в жизни, - она склонила голову. - Всегда верила, что это за правое дело, нnbsp;о не могу отделаться от мысли о том, что всё же несла смерть. Это тяготит меня.
- Не буду спрашивать о подробностях, ибо это не моё дело, - сказал служитель, - однако ты можешь спуститься. Нужно пройти ритуал, я расскажу, что тебе следует делать.
Когда они возвращались в город, от которого святилище было отделено рекой Геркиной, Зена спросила подругу:
- Почему ты не рассказывала мне о том, что тебе тяжело этим заниматься?
- Ты в этом не виновата, - мотнула головой девушка.
- Я о тебе говорю.
- Я нашла свою судьбу, понимаешь? У меня нет никаких сомнений в этом, однако это не значит, что принимать свою долю легко. Мне придётся заплатить, ты сама говорила.
- Не слишком ли высокую цену?
- Этого нам не выбирать...
Габриэль исполнила всё, что подобало перед спуском в священную пещеру, ибо нельзя было прикасаться к божественному без очищения. Она уединилась в маленьком храме Демона и провела там несколько дней, приносила жертвы и старалась не думать ни о чём лишнем. В ночь священнодействия она омылась в реке, испила из источников воды Леты, чтобы забыть тьму прошлого, и воды Мнемосины, чтобы помнить всё уже без тяжести на душе. Её облачили в новую льняную одежду и повели к горе, где была пещера. За рощей их ждала ограда, преодолев которую они увидели спуск вниз, выложенный изящным камнем. Зена передала девушке спальный мешок, дабы та не замёрзла, обняла и отпустила. Очень быстро дочь Менандра исчезла во тьме.
Габриэль опустилась на мягкий песок, было довольно темно, однако какой-то непонятный внутренний свет всё же позволял оглядеть пространство пещеры. Зал был невелик, на стенах ещё проглядывали изображения - сцены из мифов. Она узнала многие - Аякс пронзал себя мечом, Гераклnbsp; в безумии убивал собственных детей, Ахилл оплакивал тело Патрокла, Медея убегала от Ясона, уже свершив своё страшное дело, братья Этеокл и Полиник наносили друг другу смертельные удары. Мрачные истории, напоминающие о том, что всё требует своей цены. Девушка расстелила свою постель и легла, закрыв глаза, тишина поражала, в ней лишь её собственное дыхание оставалось единственным звуком. Как и всегда, сон не заставил себя ждать, будто демонам и духам уже не терпелось предстать перед ней.
Вновь была степь, но теперь звонкая от грохота тысяч копыт, пения металла и человеческих криков, ибо целое войско двигалось по морю трав, она увидела и себя скачущей в седле. Воины в золотых одеяниях качались на своих конях вокруг неё, хлопали на ветру знамёна, и совсем близко, по левую руку была Зена. Совсем не похожая на ту, что она знала, но всё же близкая чем-то. Дочь Ареса неслась на чёрном скакуне, покрытая серебряной и золотой чешуёй доспеха, волосы её, стянутые в тугие косы, колыхались при движении, на боку висели колчан и меч, за спиной - копьё. Она не смотрела на подругу, вся устремлённая куда-то вперёд, и у Габриэль сжималось сердце оттого, что она не знала, что же так манит её любимую, что не даёт ей покоя. Позади были телеги и колесницы, колёса скрипели, вспыхивая огненными спицами, на привязях рядом со всадниками бежали леопарды и белые барсы, колокольчики звенели на их ошейниках. Среди скачущих можно было различить скифов и сарматов, людей многих других восточных народов, имена которых стёрлись в песках времени. Девушка не знала, куда они едут, чувствовала лишь, что они как пружина, которая сжалась, чтобы распрямиться в один миг, восхищение и страх смешивались в её душе.
Потом всё ушло, и новый день родился из тьмы. Тысячи людей окружали живым кольцом пустое пространство в степи, в самом центре его стояла огромная башня из хвороста. Это был погребальный костёр, и она также смотрела на него, стоя в странном белом облачении и с распущенными волосами, сердце её почему-то сжималось от боли. На позолоченной колеснице, запряжённой чёрными конями, в круг ввезли тело, обёрнутое звёздным полотном так, что оставалось открытым лишь лицо, и люди закричали, ударяя оружием о щиты. Зена, казалось, спала, глаза её были закрыты, обведённые чёрной краской, её сняли с колесницы и понесли на плечах, поднимаясь по лестнице на вершину башни.
- Как же так случилось? - шептала девушка. - Куда же ты уходишь? Серп рока срезает нас как колосья... Неужели я оставлю тебя? Отпущу одну в эту тьму? Как же я допустила, чтобы смерть настигла тебя, мечами и стрелами поразила тебя? Нет, я не могу оставить тебя. Пусть я всего лишь девчонка, сочинявшая стихи о твоей красоте, но я не оставлю тебя...
Она сама не заметила, как двинулась к башне, ей тоже помогли подняться на вершину, и она понимала, что не может быть слабой сейчас. Слёз не было, она села рядом с любимой, взяла кинжал, крепко сжала его, готовясь к единственному удару. Так было принято в той древней земле - те, кто любят, должны разделить участь с любимыми, и она была согласна идти за Зеной. После удара мир не исчез, но она словно поднялась над всем, боль ушла, обжигающая теплота крови ушла, и время потекло стремительно, как бурный поток. Вспыхнул костёр, гигантский столб пламени бушевал, мгновенно поглотив их тела, потом же всё прогорело, и ночь сменилась утром. Люди суетились внизу как муравьи - собрали кости в сосуды, насыпали над ними огромный курган, на вершине которого поставили мёртвых всадников на мёртвых конях, что должны были охранять их покой. Светила вершили свой круговорот над их последним упокоением, и казалось, что целая вечность минула с тех времён.
Эта картина сменилась другой - она вернулась к уже знакомому костру, у которого безмятежная Каллисто продолжала точить свой меч. Здесь всё было спокойно, поэтому и Габриэль присела, отдышавшись после увиденного.
- Странно видеть свою смерть, правда? - спросила фессалийка.
- Что это было? Что за сны прошлого меня терзают? Этого не могло быть с нами, словно это не наши жизни, но всё же что-то меня пугает... - девушке хотелось получить ответы хотя бы от демона.
- Сон ли это или память - вот в чём вопрос, - усмехнулась Каллисто. - Ничто не приходит просто так. Возможно, вы уже встречались раньше, и уже прожили свои жизни, когда мир был молод, или же не было ничего, и это просто сны. Не всегда мы находим ответы на наши вопросы, и, возможно, ты узнаешь ответ на этот, лишь когда присоединишься ко мне.
- От таких слов мне не легче.
- Не моё дело облегчать тебе жизнь. В любом случае, она, наша с тобой царица, не меняется, здесь или там суть её остаётся прежней. Всё тот же дракон...
- Зена?
- Да, дочь тёмного бога, - прикрыла глаза фессалийка. - Ты следуешь за ней, но сама не уверена, куда приведёт тебя твоя воительница.
- Я не сомневаюсь в ней. Она действует теперь на благо людей, и прошлое уже не вернётся.
- Ты весьма наивна, - покачала головой Каллисто. - Поверь, у неё куда больше общего со мной, чем с тобой. Мы - дети богов, мы знаем цену крови, и знаем, что наша тёмная суть никогда не изменится. Ты же просто смертная, привлечённая её силой, летишь как мотылёк на её огонь. Ты не замечаешь того, что говорят люди за её спиной. В нашем поганом мире, где эллины превратились в одну лишь тень самих себя, не способные более ни на что великое, такие, как я с ней, уже ни к месту. Всем хочется просто жить, скрыться и не знать ничего, наслаждаться семейным уютом, а мы разрушаем все эти их жалкие мечты, провоцируем римлян, разжигаем войну, бросаем их в воду как слепых щенков, надеясь, что хоть кто-нибудь выплывет. Зена преуспела в этом куда больше меня. Многие хотели бы, чтобы мы исчезли, и нет им никакого дела до наших идей, добра или зла. Знаешь, мне кажется иногда, что сама элладская земля стонет под нашей тяжестью. Она вся в руинах мёртвых городов, и руины эти оставили такие же, как мы, и мы сами оставим по себе лишь новые руины.
- Я не хочу слушать тебя, - мотнула головой Габриэль.
- Послушай хотя бы себя. Разве ты не огрубела, не обагрилась кровью с началом этого похода? Душа твоя не на месте, иначе не было бы нужды спускаться в пещеру, однако ты сама не можешь понять, что же не так.
- Я понимаю. Я убивала, хотя не была готова к этому, когда покидала дом. Мне тяжело смириться с этой кровью...
- Ты отняла у меня нечто весьма дорогое...
Эти слова фессалийки потонули во тьме, и костёр исчез, девушка словно взлетела и понеслась куда-то, став лёгкой как перо ворона. Появился шатёр, освещённый лампами на медных подставках, по углам были навалены доспехи, одежда и оружие, стол и несколько скамеек наспех сдвинули в сторону, чтобы освободить центр. Там лежало тело, покрытое лишь белым полотном, на котором горели алые пятна. Лицо было открыто, и Габриэль сразу узнала Диомеда, прекрасного и в смерти, принявшего её стрелу вместо своей предводительницы. Внезапно вошла Каллисто, девушка смотрела на неё словно со стороны, она же остановилась перед юношей и вдруг опустилась на колени, обняла его и так замерла. Она молчала, но от этого Габриэль ещё острее чувствовала её боль.
Шатёр пропал, стянувшись в точку, и девушка обнаружила себя на зелёной равнине, в центре которой стояло огромное одинокое дерево. Где-то далеко маячили горы, дуб же впереди широко распростёр свою крону, давая обильную тень.
- Бежим к нему! Кто быстрее! - вдруг услышала она весёлый голос позади. Диомед, теперь полный жизни, выскочил справа и понёсся в сторону дерева, она сама не заметила, как побежала следом, будто вернувшись в детство, когда соревновалась с мальчишками. Они достигли дуба почти одновременно, упёршись в его ствол, чтобы отдышаться.
- И ты здесь, чтоб мучить меня, - сказала Габриэль. - Хочешь, чтобы я пожалела тебя, чтобы забыла об отмщении за отца?
- Ты уже пожалела и меня, и Каллисто, - ответил тот. - Дело не во мне, ведь мне не за что на тебя злиться. Я знал, что доставил тебе немалую боль, и ты имела право на месть. Я хотел защитить любимую и смог закрыть её - всё было правильно. Ты сама считаешь себя виноватой, мучаешь себя и не даешь себе права забыть обо всём.
- О чём ты говоришь?
- Не я должен прощать тебя, а ты сама должна себя простить.
- А ты что думаешь обо мне? - взглянула на него девушка.
- Ты всё делаешь правильно. Я понимаю, ведь, у меня было также. Идти за Зеной - твой удел, и тебе придётся это принять, что бы там ни было. Не сомневайся в ней...
Дерево вдруг раскрылось как живая плоть, из него хлынула кровь и затопила всё, оставив солёный привкус во рту. Габриэль вынесло обратно к костру, в степи уже была ночь, и пламя металось в темноте, небо же горело тысячами звёзд.
- Видела меня? - Каллисто стояла с обнажённым мечом, тело её было покрыто углём и охрой. - Видела мою боль? Ты уже узнала всё, что хотела. Нашла ответы, если это вообще возможно. Теперь уходи.
- Что с тобой? - удивилась девушка, оглядывая фессалийку.
- Ты помнишь, как танцевала твоя Зена? Обнажённая в свете костров... Я могу не хуже, - дочь Аполлона подпрыгнула вверх, волосы её взметнулись волной, меч, что она держала перед собой, ослепительно блеснул в отблесках пламени.
- Я помню...
- Да. Сами боги наблюдают. Однако тебе нужно идти, ибо время неумолимо, и скоро уже я дождусь столь вожделенного. Иди, наслаждайся своим ускользающим счастьем, но помни, что охотники уже идут по следу, сама смерть крадётся, и её не отвратить.
Габриэль хотела спросить ещё о многом, однако неудержимый водоворот захватил её, и Каллисто, крутившаяся в пламени, осталась позади. Перед пробуждением она ещё видела одинокий дуб, под которым лежали львы, потом же жизнь вернулась к ней, и она пришла в себя уже на свежем воздухе рядом с пещерой.
- Как ты? - тормошила её воительница.
- Ты не сон? - прошептала девушка. - Явь это или очередные грёзы?
- Всё кончилось, что бы там ни было, - Зена прижала её к себе. - Всё теперь будет хорошо.
- Она придёт в себя позже, сейчас же ей нужно только лежать, - сказал один из жрецов. - Мы принесём особые таблички, на которые запишем её рассказы об увиденном.
Лишь на следующий день она встала и согласилась принять пищу, слабость медленно отступала, и жизнь вновь вливалась в неё волнами. Девушка не стала скрывать свой сон, поведав о нём любимой и записав, хотя и без подробностей, на табличке. Когда силы окончательно вернулись к ней, воительница поторопила в дорогу, ибо ей хотелось пополнить запасы в Орхомене и как можно скорее выйти на север, где врагам сложнее будет их найти.
После приятной дороги они вошли в город уже ближе к вечеру, и Зена направила коня к большой таверне на окраине, решив пока не приближаться к дому, в котором они остановились. Народу было не много, они без труда пристроили лошадей в местном дворе и сели за один из столов, вызвав некоторое удивление у посетителей. Внутри воительница заметила одного из рыбаков, что работал на их нового благодетеля, она подозвала его и попросила сообщить самому хозяину, что они ждут его здесь.
- Не хочу сразу идти к дому Эсипа, - объяснила Зена. - Сначала осмотримся, нет ли кого подозрительного. Пусть он сам придёт и расскажет нам, как дела в городе обстоят.
- Понимаю. Было бы опасно сразу привести соглядатаев к нашему убежищу, - кивнула девушка. - Ты видела кого-то?
- Нет, просто нужно быть осторожными.
- Давай позавтракаем. Мне хочется съесть что-нибудь приличное, аппетит вернулся, и, кажется, я уже отошла от посещения пещеры.
- Надеюсь, что от этого будет толк, и демоны тебя оставят, - воительница положила на стол мешочек с деньгами и перебирала его содержимое пальцами, проверяя, сколько осталось.
Они просидели не так долго, когда в таверну вошёл новый человек, обративший на себя внимание многих тем, что его сандалии были подбиты гвоздями и чеканили каждый шаг. На вид мужчине было около тридцати лет, высокий и сильный, он производил впечатление воина или победителя спортивных состязаний, металлический пояс, на котором открыто висели кинжал и меч, подтверждал его статус. Довольно короткие светлые волосы незнакомца не полностью скрывали несколько шрамов на голове, сосредоточенный взгляд сразу остановился на Зене.
Воительница, увидев его, резко встала, увлекая за собой и Габриэль, однако вошедший вытянул руку вперёд, сказав:
- Не двигайтесь с места. Мы окружили таверну, и выйти у вас не получится. Я хочу пока только поговорить, если вы согласитесь, сюда никто из наших больше не войдёт.
Зена замерла на мгновение, оглядела зал и медленно села, девушка также опустилась на скамью, вцепившись в рукоять кинжала под хитоном. Сама воительница не касалась оружия, и так хорошо чувствуя, как шакра упирается в бедро, а кинжал расположился на поясе. Незнакомец оставался очень спокоен, он взял один из стульев от соседнего стола и присоединился к ним. Другие посетители заведения продолжали сидеть на своих местах, многие не слышали, о чём пришедший говорил с Зеной, иные же полагали, что их это не касается.
- Кто ты такой? - первой начала разговор дочь Ареса.
- Меня зовут Агенором. Я полагаю, что ты и сама знаешь о моей цели, и о том, кто послал меня.
- Ты добрался до Беотии из самой Кельтики? Видимо, Юлий, и правда, весьма боится меня, даже тени моей... Ты похож на легионера, хотя прекрасно говоришь на эллинском языке.
- Я родился в Элладе, и этот язык стал для меня почти родным, однако я всё же римлянин, - воин, похоже, был не против поговорить и не торопил события. - Ты права, сам Цезарь послал меня за тобой.
- Так, чего же ты ждёшь? - склонила голову Зена.
- Хочу посмотреть на тебя. Так много слухов бродит вокруг твоего имени, и не понятно, что из них правда. Есть ещё и другое - ты сильный враг, мне будет приятно одолеть тебя, и я желал бы побольше узнать о тебе перед этим.
Люди продолжали входить и выходить из таверны, ибо засевшие у входов никак пока не проявляли себя, маскируясь под обычных путников. Хозяин заведения заметно нервничал, уже почуяв неладное, однако опасался демонстрировать этого открыто. В какой-то момент в зал вошёл искавший путниц Эсип, и воительница быстро и громко сказала, чтобы он мог услышать до того, как выдаст себя:
- Достойное поведение для врага. Воины древности оценили бы такое благородство.
Эсип успел понять, что происходит прежде, чем сам заговорил, поэтому он просто прошёл вперёд, стараясь не смотреть на подруг, и обменялся несколькими словами с трактирщиком. Довольно быстро он направился к выходу и скрылся за дверью, оставив им призрачную надежду на помощь. Не зная, придёт ли подмога или нет, Зена решила продолжать разговор как можно дольше, поэтому спросила:
- Так, как вам удалось найти нас?
- Это было не просто, - охотно откликнулся Агенор. - Вы ловко расправились с нашими разведчиками в Элатее, а потом ушли в Беотию. Признаюсь, мы сначала бросились в Дельфы и обошли всю Фокиду, собирались уже в Этолию идти, ибо приходили слухи, что вы там, однако пастухи в Абах сообщили, что видели подозрительных женщин на дороге в Орхомен. Тут мы уже вышли на след, но вновь потеряли его и решили подождать в городе, надеясь, что вы вернётесь. Так и случилось. Наши люди увидели вас на подходе к городу, проследили до таверны, и нам оставалось лишь действовать.
- Местные шакалы, что охотятся за беглыми, помогли вам.
- Да, их помощь была очень ценной, - кивнул воин.
- Что ты хотел узнать? - Зена выглядела расслабленной, скрывая своё напряжение глубоко внутри, придавая уверенности и Габриэль, которая не могла держать себя в руках так хорошо.
- Разные слухи ходят о тебе. Я сам не могу понять, что в них правда, а что лишь легенды. Говорят, будто ты сражалась в армии Митридата, была пираткой на морях, поднимала восстание против Рима во Фракии. Некоторые даже считают тебя защитницей эллинов.
- Люди много чего говорят, - слегка улыбнулась воительница, - однако Цезарь послал тебя за мной не из-за этого. Он рассказал тебе, как мы встретились в первый раз, и почему он имеет основания считать меня своим врагом? Я пощадила его тогда и теперь могу лишь пожалеть об этом.
- Он упоминал о пиратском судне. Сказал, что был твоим пленником, но смог ловко обмануть тебя, однако и ты избежала смерти, даже будучи распятой на кресте. Такое редко когда случается, но теперь я вижу, что ты необычный человек.
- Он не всё тебе рассказал, ибо ему неловко признаваться в гнусном предательстве. Он не говорил, как предлагал мне сражаться совместно, как называл себя моим другом? Нет, этот человек вовсе не так хорош, как тебе кажется, и не думай, что ты делаешь такое уж доброе дело.
- Я выполняю свой долг и приказы человека, облечённого командованием, обсуждать не склонен, и вопрос не в том, что я считаю свою работу добрым делом.
- Тебе, наверняка, нередко приходится заниматься недобрыми делами, - неожиданно вставила Габриэль, сама удивившись такой смелости.
- О тебе я почти ничего не знаю, - осмотрел её Агенор. - У меня есть лишь сведения, что ты сопровождаешь Зену в её путешествиях. Кто она такая?
- Моя подруга. Этого достаточно для тебя, - ответила воительница.
- Ей придётся разделить твою судьбу...
- Я сама сделала свой выбор, и не надо меня жалеть, - оборвала его девушка.
- Многое в том, что ты сказал, правда, - дочь Ареса перевела разговор на другое. - Я, действительно, ходила по морям, билась под знамёнами Митридата, сражалась во Фракии и Македонии, всего и не упомнишь. Ты же почти ничего не открыл мне о себе. Ты мог бы рассказать, чтобы я знала, с кем буду биться.
- Согласен. Моё римское имя - Луций Семпроний, я провёл детство в Элладе, и здесь меня звали Агенором. Отец мой вёл дела на Пелопоннесе.
- Я вижу, что у тебя немало шрамов. Где ты воевал?
- В Иберии и Галлии под началом Цезаря с самого начала кампании, на Востоке под началом Красса, пока его войско не было разгромлено, потом вновь вернулся к Юлию.
- Ты был там, когда Красса постиг разгром от парфян? Как же тебе удалось выжить?
- Боги помогли, да и меч мой оказался полезен.
- Ты считаешь себя хорошим бойцом на мечах? - вновь улыбнулась Зена.
- Да, - кивнул он, - даже против дочери бога мне не страшно выйти.
- О чём это ты?
- Я слышал, ходят легенды, будто ты не из простых смертных.
- И ты в это веришь?
- Ты похожа на человека весьма необычного. Признаюсь, что мне раньше не приходилось встречать таких женщин. Пусть ты и не герой, но боги, похоже, тебя любят.
- Не чувствуешь себя оскорблённым оттого, что придётся сражаться с женщиной?
- Как-нибудь переживу. Твоя слава извиняет меня, ведь многие мужи не устояли перед тобой.
- Могу посчитать это за похвалу. Скажу, что и ты похож на достойного противника.
- Ради чего ты сражаешься? - внезапно спросил он. - Богатство? Ненависть к Риму? К Цезарю? Что?
- Всего лишь мой долг. Я могу сказать так же, как и ты. Немало зла я совершила и теперь стараюсь сделать что-то полезное для своего народа. Если придётся за это умереть - скажу, что это лучше чем за многое другое.
- Вижу, что попытка моя пустая, но всё же попробую, - прямо посмотрел на Зену командир отряда. - Сложите оружие и отправляйтесь с нами по доброй воле, тогда не придётся никого убивать. Я не буду давать ложных надежд, ибо не знаю, что Цезарь сделает с тобой, однако хотя бы для твоей подруги останется возможность спастись.
- Нет! Я не оставлю тебя! - воскликнула Габриэль. - Не смей даже слушать его!
- Не горячись, - остановила её рукой воительница.
- Я лишь предложил, не особо надеясь на успех... - начал говорить Агенор, однако в этот момент на улице со стороны главного входа раздались крики и топот, звук каких-то ударов. В таверну ворвались три человека, из внутренней комнаты, продравшись через чёрный ход, выскочили ещё двое.
- На нас напали! Бей её, пока не поздно! - крикнул один из вошедших, предводитель местных охотников на людей Теликрат.
Зена мгновенно упёрлась ногами в стол и вытолкнула его как снаряд, сбив командира со скамьи, Габриэль прыгнула в сторону, она же вскочила навстречу врагам, схватив правой рукой шакру и левой кинжал. Первым перед ней оказался Сабин, как и все нападавшие, он был в обычном хитоне и плаще, из-под которого извлёк короткий меч. Воительница рубанула прежде, чем он успел её встретить, и диск врезался ему под левое ухо, по линии нижней челюсти перерезав горло. Растерявшегося Тирона, что бежал следом, она наградила мощным ударом ноги, отбросив молодого воина к стене, где он ударился головой о скамью.
Агенор начал подниматься, однако Зена снова обратилась к нему. Упёршись плечом в лежавший на боку стол, она начала толкать его, словно большой щит, и вновь сбила противника. Вскочившие в ужасе посетители мешали троим охотникам, что вошли через главный вход, сразу атаковать её, ибо возникла давка, все бежали, пытаясь спастись. Однако Теликрату, имевшему приметные рыжие волосы, всё же удалось протиснуться, и воительница едва успела повернуться к нему лицом. Она уклонилась от колющего удара, направленного ей в шею, и захватила вооружённую руку противника, плотно прижавшись к нему. Левой рукой она всадила кинжал охотнику в бок, и тот заревел, сам вцепившись ей в волосы.
Помощник Теликрата пытался достать Зену сбоку, но Габриэль внезапно кинулась на него, яростно работая кинжалом, и вместе они повалились у стены. Воительница никак не могла расцепиться с противником, защищаясь им от наседавшего Грания, последнего из ворвавшихся в таверну. Римлянин ухитрился несколько раз попасть по ней кинжалом, однако она постоянно двигалась, не давая клинку проникнуть глубоко. Наконец, Зена, оставив нож торчать в боку эллина, оторвалась от него, Теликрат махнул мечом в пустоту, она же, вложив энергию всего тела, рубанула ему поперёк лица. Череп лопнул с глухим звуком, обильно брызнула кровь, и тело рыжеволосого медленно повалилось как гнилое дерево. Гранию теперь пришлось уклоняться от мелькавшего шакры, он запнулся за поваленную скамью и упал, выставив клинок для защиты, однако воительнице было не до него, ибо Агенор уже приближался, готовый сразиться.
- Габриэль! Чёрный ход! - крикнула дочь Ареса, выступив против командира отряда.
Девушка поднялась с умиравшего противника, многократно поражённого её кинжалом, одежда её была в крови, однако она не обращала внимания, пробираясь туда, куда указала ей любимая. В это время сама Зена двигала перед противником своим губительным диском, ни на секунду не оставаясь на месте, римлянин выставил вперёд гладий. Агенор атаковал колющим движением, воительница отбила и сама попыталась рассечь ему голову, однако он успел ловко уклониться, ответив выпадом клинка. Они разорвали дистанцию, причём Зена почувствовала, что получила лёгкую рану пониже правой руки. Римлянин не успел напасть снова, ибо в этот момент через главный вход вбежали несколько эллинов из числа друзей Эсипа, они повалили на пол Грания, командира же начали забрасывать скамьями, давая возможность воительнице уйти.
- Спасибо вам, братья! - крикнула она и бросилась к чёрному ходу.
Маленькая дверь вела во двор, где уже бесновались выпущенные из конюшни лошади, и Габриэль вцепилась в поводья своего Борея, пытаясь забраться в седло. Широкие ворота на улицу были приоткрыты, рядом с ними лежал длинноволосый кельт, что был, похоже, одним из нападавших, в спине у него торчало обломанное лёгкое копьё. Зена мгновенно вскочила на Аргуса, помогла подруге и первой выскочила в город. Перед таверной кипел бой, люди Эсипа использовали камни, дротики, палки и мечи, атакуя два десятка охотников, которым приходилось нелегко.
- Они поднялись за тебя, - произнесла девушка.
- Бегите, пока есть возможность! - крикнул сам Эсип, ловко орудовавший большой жердью. В этот момент к нему подскочил Эномай, с которого свалился плащ, и волосы его, стянутые в хвост, метались по плечам, и мгновенно уколол в живот, уйдя из-под ответного удара. Лицо эллина исказила боль, он упал и скорчился в пыли, кровь из пробитой печени выходила пульсирующими ударами.
Воительница бросила коня на кельта, заставив того отскочить в сторону, но потом замерла на мгновение, словно решаясь, и ударила коня по бокам, рванувшись вверх по улице, в сторону ведущей на север дороги. Габриэль последовала за ней, и грохот копыт по камню хлестнул в стены домов. Люди шарахались по сторонам, видя блеск оружия и кровь на их одежде, никто не пытался их задержать, они же скакали вон из Орхомена, и вечер медленно окутывал мир.
Глава 6. Призрачное царство.
Красная полоса заката протянулась по морской глади до самого горизонта, и одинокий корабль бесстрашно входил в этот огненный язык, озаряясь вспышками металла оснастки. Море лежало справа от дороги, спокойное как зеркало, ибо ветер совсем стих, темнота нарастала, и горы вдали были уже едва различимы. Габриэль вздрогнула и пришла в себя, поняв, что начала уже засыпать и сползает с коня, она откинула капюшон и взялась за бурдюк, дабы ополоснуть лицо и хоть как-то взбодриться. Зена заметила это, остановила Аргуса чуть впереди и сказала:
- Надо нам сделать привал. Ты уже спишь.
- Я не против, - прошептала девушка.
- Уже не долго осталось. Завтра к вечеру мы приблизимся к Стримону, останется лишь переправиться, и Амфиполь ждёт нас.
- Хорошо бы...
Позади остались Фессалия и большая часть Македонии, реки и горы, леса и языки равнин, изнурительная скачка, бегство почти без отдыха, шесть дней в дороге. Кони их едва держались на ногах, они сами исчерпали почти все силы, и воительница одной лишь волей заставляла Габриэль не оставлять усилий. Им удалось спасти лишь то, что было в узлах, притороченных к сёдлам, во время отступления из таверны - большую часть оружия, кольчугу и лёгкий панцирь, свитки девушки, некоторое количество денег. Габриэль насчитала на теле Зены семь ран, когда у них появилось время на короткую остановку, однако все они были поверхностными, и теперь уже, омытые и перевязанные, не вызывали опасений. Они не знали, потеряли ли охотники их след или же продолжают преследование, однако так быстро враги двигаться не могли, и хотя бы несколько дней покоя были им гарантированы.
Новый день прошёл в дороге, и новый вечер открыл перед ними величественную картину - в густых зарослях лежала спокойная, широкая река, в которой, как в зеркале, отражались розоватые облака, и на противоположном её берегу, на возвышенности стоял город. Могучие стены его казались древними, но содержались в хорошем состоянии, башни обрамляли ворота перед мостом, выше же, на холмах, виднелись крыши храмов и общественных зданий.
- Амфиполь... - сказала Зена. - Давно я не видела тебя, давно не ступала на твои улицы.
- Величественный город, это даже отсюда видно, - кивнула Габриэль. - Жаль, что не удастся остаться здесь на долгое время.
- Нельзя. Они будут гнаться за нами и здесь будут искать меня в первую очередь. У нас есть всего несколько дней, пока мы оторвались, но потом нужно будет уходить на север.
- Это будет не так легко... это возвращение, - девушка посмотрела на любимую.
- Не легко. Я не знаю, как встретит меня мать, как отнесутся горожане, если узнают, что я здесь. Знаешь, я уже пыталась вернуться однажды, однако не вышло... Нам лучше скрыть свои лица.
Они пересекли мост, но не стали пока въезжать в ворота, ибо воительница повернула коня направо, где, чуть в стороне от дороги, стояла таверна её матери. Высокое здание, грязноватое и закопчённое, поднималось рядом с крепостной стеной, обрамлённое фруктовыми деревьями, близ него громоздились телеги и ослы, лежали груды каких-то вещей. Позади таверны ютился небольшой домик, однако он выглядел совершенно заброшенным.
- Вот она, "Уставший Арес", - улыбнулась Зена. - Мать назвала её так в память о своём беспутном муже, который сгинул на восточной войне, также она думала, что местным фракийцам воинственное название понравится. Домик, где мы жили, совсем развалился. Похоже, что мать окончательно перебралась в городской дом.
- Войдём?
- Иди-ка первой, мне будет полезно пока остаться в тени.
- Как Одиссей, который вернулся неузнанным и предстал перед родными в образе нищего...
- Иди, - нетерпеливо толкнула её воительница, едва сдерживая своё напряжение.
Габриэль вошла первой и сразу направилась на поиски хозяйки, Зена же встала недалеко от дверей, где старалась не привлекать внимания. Всё выглядело для неё почти также, как она оставила много лет назад. Длинные столы для непритязательных посетителей, за которыми сидели сразу по двадцать человек, теснота и резкие запахи, гомон весёлых голосов, тени от качающихся под потолком светильников. Вечером народу было много, как ей запомнилось и в детстве. Она увидела, что девушка говорит с каким-то мужчиной, и подошла поближе, чтобы послушать.
- Не знаете, выходит? - услышала она слова подруги.
- К сожалению, - отвечал полный человек в нарядном зелёном хитоне. - Я уже второй год владею этой гостиницей, но не знаком с прежними хозяевами. Сказать по правде, когда я переехал сюда из Пеллы, здание было уже заброшено больше года, им распоряжались городские магистраты, они и продали его мне.
- Значит, неизвестно, чем занимаются теперь прежние владельцы?
- Я ничего не знаю об этом. Поспрашивала бы ты у других людей...
Когда они уже были на улице, Зена сказала:
- Надо идти к нашему городскому дому. Похоже, что у матери не осталось сил на содержание таверны, и она бросила это дело. Это не хорошо.
Они вошли в ворота, ведя коней в поводу, ибо стража пускала всех, как обычно и бывает в мирной земле. Воительница рассказывала подруге о городе, говорила, что ворота называются Фракийскими, показывала высящийся в стороне могучий храм Артемиды Таврополы, куда и сама ходила в детстве. Темнело быстро, и к нужному дому на тихой улице в северной части Амфиполя они подошли уже практически в сумерках.
В глаза бросались полураскрытые резные ворота и островки густой травы во дворе, не горел ни один светильник. Двухэтажный, не очень большой дом стоял мёртвым, дверь покосилась, и окна были пусты. Зена вошла первой, пробежалась по комнатам, но везде царило запустение, хотя мебель и многие вещи остались стоять на своих местах. Кладовая была распотрошена, открытые сундуки валялись на боку или же оказались перевёрнуты.
- Что здесь случилось? - вырвалось у Габриэль.
- Дом заброшен уже не один год. Похоже, что он был покинут в спешке, многие вещи так и остались. Или же она... Пойдём. Я хочу поговорить с соседями, как бы это ни было опасно.
Они вышли на улицу и приблизились к соседним воротам, за которыми горела одинокая лампа на шесте. Похоже, что хозяева уже заметили необычных визитёров и их лошадей, привязанных к ограде, - внутри раздались голоса и лай собак, запрыгал в чьих-то руках факел.
- Кто пришёл?! - выкрикнул молодой мужской голос. - Кто здесь?!
- Мирина, Киро в доме?! - в ответ Зена назвала имена тех, кого помнила из соседей. - Они должны знать меня?! Это Меланфо! Меня зовут Меланфо!
Спустя какое-то время ворота осторожно отворились, и они увидели женщину лет сорока и юношу с копьём, у ног которого крутилась собака. Хозяйка вглядывалась в пришедших, воительница вступила в круг света, создаваемый факелом, и откинула плащ с головы.
- Давно я не видела тебя, - прошептала женщина, - однако ты всё такая же высокая. Всегда была на голову выше других. Моя мать говорила, что это признак детей богов. Меланфо или, как тебя ещё называют...
- Да. Ты хочешь сказать "Зена", - кивнула дочь Ареса. - Под этим именем я известна.
- И стала страшной сказкой, которую детям рассказывают на ночь.
- Уже? - улыбнулась воительница. - Надеюсь, не ты рассказываешь. Ты всё также красива, Киро. Я помню тебя в восемнадцать лет, и никто из юношей не мог отвести от тебя взгляда. Это твой сын? Очень хорошо.
- Ты стала воином, как и хотела, - сказала женщина. - Когда мы росли вместе, я ещё не верила, что эти твои мечты осуществятся, хотя уже тогда ты наводила ужас на округу. Что привело тебя сюда?
- Расскажи, что случилось с моей матерью.
- Она ушла из этого мира страданий три года назад. Очень скоро после смерти моей матери, они с Мириной очень дружили... Я участвовала в подготовке погребения Селены, на северном холме, что за городом, ты можешь найти её могилу.
Зена опустила взгляд, но ничто из своих чувств она не выпустила наружу, лишь сильнее обычного вздохнув, и лицо её оставалось спокойным. Габриэль хотелось приблизиться и обнять её, но она не решалась, видя, как любимая сдерживает себя.
- Что с ней было? - спросила воительница.
- Тихая и быстрая смерть. О таком говорят, что человека поражает внезапной стрелой Артемиды, будто боги дарят такой конец, избавляя от мук. На дом её не оказалось претендентов, ибо никто не назвал себя наследником, так он и стоит до сих пор.
- Я не успела повидаться с ней.
- Ты долго не возвращалась домой.
- Я хотела вернуться... Ладно, Киро, не буду тебя больше задерживать. Мы скоро уйдём, лишь несколько дней проведём здесь.
- Постой, Меланфо, - сказала женщина. - Я видела Селену в последние дни перед тем, как смерть похитила её. Я знаю, что она отреклась от тебя и сказала, что ты не её дочь, однако это было много лет назад. В последние дни она говорила о тебе, она сказала, что простила тебя в своём сердце, и ты плоть от плоти её. Она слышала рассказы о том, что ты помогаешь эллинам, и ей хотелось верить, что это правда, это нравилось ей. Помни, что мать всё же любила тебя.
- Спасибо, Киро. Ты хорошая женщина.
Они вернулись в заброшенный дом, оставив лошадей во дворе, и Зена сказала расстелить спальные мешки в одной из комнат. Не зажигая огня, они легли, и только теперь Габриэль смогла обнять и утешить любимую.
- Плачь, если хочешь. Так может быть легче, - прошептала девушка.
- Не надо. Завтра сходим к ней, я куплю всё необходимое для жертвы, - ответила воительница, - нужно будет коней пристроить, давно они не получали нормального корма. Долго нам нельзя задерживаться, уже послезавтра утром отправимся на север.
- Хочешь поговорить о ней?
- Не сейчас...
Утро встретило их прекрасной погодой, и они отправились пешими к некрополю, что раскинулся восточнее города на невысоких горах у подножия могучего Пангея, изрытого шахтами, где добывали золото. Скоро стены Амфиполя остались позади, по правую руку от них, в устье Стримона виднелся порт Эйон, впереди высились горные массивы. Тихий мир обиталища мёртвых принял их в себя, на холмах, в зелени деревьев стояли разнообразной формы каменные надгробия, образуя неровные ряды, а то и вовсе хаотичное нагромождение. Некоторые были велики, на вершинах саркофагов покоились статуи воинов и зверей, на два человеческих роста поднимались стелы с изображениями, другие же представляли собой лишь простые отёсанные камни с именами.
Зена шла к месту, которое указала ей Киро, и довольно скоро обнаружила необходимую группу надгробий в северо-восточной части некрополя. Они остановились перед небольшой стелой, где было выбито имя Селены, под ним затаилась вырезанная змейка.
- Вот она, - сказала воительница. - Я совершу возлияние, поможешь мне принести жертву.
- Красивое место, - огляделась девушка. - Здесь совсем не хочется думать о плохом.
Они совершили всё необходимое и просто сидели рядом с камнями. Зена указала рукой на возвышавшуюся рядом большую гробницу с изображениями львов, сказав:
- Это, вот, могила моего деда, фракийца Туреса. Он был из царского рода, но лишился права на власть, впрочем, отец мой тоже не худой крови, и его также иногда называют фракийцем.
- Да, Арес... - кивнула Габриэль.
- Я как-то хотела вернуться домой. Это было почти десять лет назад, - неожиданно начала рассказывать Зена. - Я была тогда на вершине своей тёмной славы, и мой Коринф во фракийской земле у многих был на слуху. Мы встали с отрядом недалеко от Амфиполя, пользуясь нерасторопностью римских властей, и я поехала лишь с пятью спутниками, чтобы не пугать людей. Они уже знали, что мы придём, и они вышли нам навстречу. Больше тысячи человек стояли сплошной стеной, и она была в первом ряду. Все были без оружия, понимая, что война со мной принесёт им лишь беды, но они не хотели меня пускать, кричали мне, чтобы я убиралась. Я подъехала совсем близко, и мать смотрела на меня в упор, но она не дрогнула и тогда, только сказала, что меня здесь никто не ждёт. Так я и уехала ни с чем. Они были смелы, когда встали против меня, ибо знали, чем это грозит... Она была смелой. Встала против дракона...
Воительница больше не сдерживала себя, она закрыла часть лица рукой, но всё же было видно, как серебрятся слёзы. Габриэль прижалась к ней, упёрлась лбом ей в подбородок и так замерла, потом быстро заговорила:
- Ты же знаешь, они должны были сохранять верность Риму. Не вини их за это. Та женщина сказала, что твоя мать простила тебя, она всё поняла...
- Я не виню их. Лишь я одна виновата в том, что было. Многим приходится платить за мою гордыню, и мать в их числе.
- Ты больше всех платишь.
- Не думай, что она была плохой, или, что я гневаюсь на неё. Нет, я любила её. Немало было между нами сложностей и ссор, но я не хочу этого помнить, только хорошее хочу сохранить в сердце, - Зена прилегла, поддавшись изнуряющему солнцу, и потянула девушку за собой. - Помню, как мы с братом Лисимахом, а он был на год младше меня, впервые сели на коней и выехали прогуляться. Это были не наши лошади, конечно, мы просто помогали владельцу табуна пасти его живность, и он разрешал нам кататься. Мать шла с рынка в сопровождении служанок, нагруженных плетёными коробами, и мы попались ей навстречу. Она осмотрела нас и сказала: "вы у меня будете героями, прославите наш род, померкший сейчас". Она не забывала никогда, что по линии отца происходила из царского рода, и растила нас с чувством гордости, словно готовя к чему-то большему. Я только сейчас понимаю, что мы не ценили её усилий, не замечали, как тяжело она работает ради нас. Она любила нас, не смотря ни на что.
Когда они возвращались в город, уже миновав ворота, и воительница на ходу обдумывала, какой дорогой следует воспользоваться для грядущего путешествия, какой-то человек внезапно бросился к ним, вскинув руку. Зена уже потянулась за оружием, но тут узнала под капюшоном Александра, который весело налетел на них, не думая о скрытности.
- Осторожней, не привлекая внимания, - остановила она его. - Что ты здесь делаешь?
- Когда я узнал, что вас ищут, и глашатаи всюду произносят твоё имя, то сразу решил не сидеть дома, но отправиться к вам на помощь. Подозреваю, что ты хотела избавить меня от опасности, отправив на Пелопоннес, но я выбираю другое для себя. Подумав, я решил, что в Амфиполе скорее всего найду тебя, ну, или хотя бы твой след. Мы тут уже семь дней сидим.
- Мы? Кельты тоже здесь?
- Конечно. Я же не мог оставить их дома. Они понравятся тебе - уже знают некоторые важные слова, а Амбиориг и вовсе неплохо говорит на нашем языке, отлично сражаются, я пытаюсь приучить их пить по нашей манере.
- Где вы остановились? - спросила Габриэль.
- В местной гостинице. Я собрал дома все деньги, что было возможно. Хватило и на морское путешествие сюда, и на пару комнат.
- Не могу сказать, что я довольна тобой, ведь ты не выполнил моего приказа, - покачала головой Зена, - однако теперь уже поздно что-то менять. Я возьму тебя, да и галаты могут пригодиться. Только помни, что мы должны быть осторожны. Я путешествую под другим именем, и тебе следует называть меня Меланфо.
- Куда мы направимся? - сразу перешёл к делу Александр.
- Здесь не место говорить об этом. Идём в гостиницу, где вы остановились, там всё и обсудим.
Уже скоро они сидели всемером в небольшой комнате, и на столе была разложена карта, показывающая местности к северу от Македонии. Четыре кельта оделись частично на эллинский манер - в хитоны и сандалии, однако сохранили свои цветные, клетчатые плащи и продолжали носить металлические украшения на шеях. Впрочем, внешность выдавала в них чужаков - длинные волосы, бороды у двоих, нехарактерные для местных черты лица, обилие колец на пальцах. Их звали Дивикон, Маробод, Каратак и Амбиориг, и лишь последний мог изъясняться достаточно понятно, держа слово за всех них. Александр выглядел совершенно счастливым, предвкушая новые странствия, и даже слова о путешествии на север его не особенно напугали.
- Морем лучше всего нам отправиться, - говорила Зена. - Есть немало славных эллинских городов на побережье Эвксинского Понта, и все они не подвластны римлянам. Одни подчиняются понтийскому царю, сыну Митридата, я знала его неплохо, и мы могли бы найти у него помощь и убежище, однако мне не хочется так далеко удаляться от Эллады. Лучше отправиться в города, что ближе лежат и сами управляют своими землями, никому не подчиняясь. Томы ближе всего к нам, к тому же мне уже приходилось бывать там, поэтому именно туда и направимся. Город лежит на побережье, поэтому на судне доберёмся дней за семь, если погода будет хорошей. Время года для плавания ещё благоприятное.
- Уйти от римлян, конечно, не плохо, но на севере нас ждёт другая напасть, - сказал мантинеец. - Ты должна была слышать, что огромная армия гетов идёт к побережью. Говорят, что они могут и в Македонию вторгнуться.
- Смутные слухи доходили, - кивнула воительница, - однако я бы не стала пока делать поспешных выводов. Варвары - народ непостоянный, они часто меняют свои решения, легко вступают в союзы, но также легко и расторгают их. Вполне возможно, что поход их развалится ещё до начала, к тому же неясно, куда именно они направятся. Могут на Понт обрушиться, или на скифов, у них и со скордисками война была...
- А если всё же на те города, куда мы направляемся? - спросила Габриэль.
- Я всё же хочу идти. Нет в этом мире мест для нас безопасных, ибо слишком великие силы мы пробудили. Если они придут - будем помогать эллинам, как всегда делали. Я говорила уже не раз, что со мной спокойной жизни вы не найдёте.
- Мы и не ищем, - поспешил за всех ответить Александр. Девушка не была в этом так уверена, однако промолчала.
Сборы были не долгими, и уже через пару дней корабль с ними на борту отошёл от Эйона, покинув устье реки, и направился вдоль побережья к узким проливам, за которыми чернел бурный Эвксинский Понт. Маршрут был для этих мест не редким, и им не составило труда найти места на судне за сдельную плату, в очередной раз выдав себя за тех, кем не являлись. Дороже всего обошлось содержание Аргуса с Бореем, однако Зена и подумать не могла, чтобы оставить своего великолепного жеребца. К счастью для них, коней по морскому пути на грузовых судах также возили, ибо выращенные в степи скакуны ценились в Элладе, и частенько по несколько десятков их загружали в пузатые, широкие корабли.
Когда миновали Геллеспонт, и угрожающие скалы пролива остались позади, широкое водное пространство распростёрлось перед ними, и волны заметно усилили свою буйную игру. Капитан развлекал их в пути рассказами о том, как возят зерно из Понта, о штормах и пиратах, далёких странах и диких народах. Путницам показалось, что он догадывается насчёт Зены, однако это было уже не важно, ибо они уходили из-под власти римлян в страны, живущие своей волей. Земля по левую руку ночью озарялась огнями поселений, и даже во тьме они шли по курсу, ибо звёзды светили ярко, и путь был известен. В середине последнего летнего месяца они увидели на горизонте очертания крепостных стен, это были Томы, далёкая эллинская колония, оплот цивилизации в варварском мире.
- Давно мне не приходилось бывать здесь, - сказала воительница, когда они выбрались из суматохи порта. - Десять лет прошло, но, похоже, что почти ничего не изменилось.
Город был весьма обширен и мог поспорить даже с крупными центрами Эллады, внушительные стены содержались в хорошем состоянии, протянувшись до самого моря, порт чернел от обилия судов. На улицах их приятно удивило большое количество статуй богов и выдающихся граждан, сами здания выглядели нарядными.
- Неплохо живут, - одобрительно кивнула Габриэль. - Приятно это видеть.
- Да, торговля идёт, - ответила Зена. - Они много вывозят и зерна, и рыбы, и коней.
Среди населения, помимо граждан, в которых ионийские черты были весьма заметны, встречалось немало варваров, как рабов, так и свободных. Рабов несложно было узнать по простым хитонам, тогда как свободные красовались в собственных племенных одеяниях. Они видели фракийцев, сарматов и особенно многочисленных мисов, что жили в окрестностях города. Варвары выделялись яркими пятнами цветных плащей, сверканием и звоном украшений, необычными причёсками.
- Значит, ты окончательно решила, что откроешь своё имя? - спросил Александр.
- Да, нам нет нужды более скрываться, - кивнула воительница. - Я напомню горожанам о нашей прошлой встрече, о том долге, что мне ещё не возвращён.
Она сбросила с себя тёмный плащ, открыто надела панцирь и опоясалась мечом, в таком виде появившись на главной площади Том. Многие подходили с расспросами, увидев её, и она называла своё имя, скоро весть о том, что пришла Царица воинов, распространилась по всему городу. На площади же её и нашли магистраты, поспешив пригласить в здание Совета, где им не долго пришлось ждать собрания большей части аристократов.
- Сколько лет не виделись, - подошёл к Зене высокий человек с гладковыбритым лицом и седыми волосами. - Однако мы и до сих пор вспоминаем ту войну как поистине героическое деяние.
- Пелопид, ты всё также верно служишь народу, я вижу, - воительница взяла его руку - А как поживают Аксий и Гиппарх? Они здоровы?
- Да, что с ними сделается? - рассмеялся тот. - Ты же помнишь, что их даже римское железо не могло укротить. Они отправились с отрядом на разведку на север, дабы следить за варварами.
Женщина уже хотела подробнее расспросить насчёт нашествия гетов, однако в этот момент подошло много народу, желавшего узнать, зачем она прибыла, и ей пришлось держать речь. Она вышла на ораторское место и рассказала, как сражалась с римлянами и теперь преследуема их наёмниками по всей Элладе, потом же попросила убежища для себя и своих друзей.
- Тут нечего и спорить! - громко произнёс Пелопид. - Мы дадим убежище той, что называют Царицей воинов! Дадим, ибо никто не забыл её помощь в той войне, что вели мы десять лет назад!
- Конечно, дадим! Когда это мы боялись римских шакалов?! - закричали многие вокруг, и мнение большинства без труда склонилось в её пользу.
- Со своей стороны, я готова помогать вам, если потребуется, - сказала она.
- Это ты верно говоришь, - сразу подхватил Пелопид. - Именно такие люди нам сейчас больше всего и нужны. Угроза войны близка как никогда.
- До нас доходили слухи о варварах, однако мы не знали, насколько всё серьёзно.
- К сожалению, угроза реальна, - все собравшиеся замолкли, вслушиваясь в его слова, и было понятно, что это их весьма тревожит. - У народа гетов появился единый вождь, что собрал всех их под своей властью. Его зовут Буребиста, и он задумал создать великую державу, а это означает войну и разрушения. Они пойдут вдоль побережья, уже сейчас их войско атакует Тиру и Ольвию, эллинские города на севере. Люди с корабля, пришедшего оттуда, сказали, что шансов выстоять нет. Потом мы на очереди.
- Известно, сколько их? - спросила воительница.
- Больше пятидесяти тысяч. Как можно управиться с такой силой?
- Как говорят, сколько бы ни было песка, а дом из него не построишь, - сказала Зена. - Я знаю этих людей. Они могут появляться в любых количествах, но это не даст им способности осаждать города и подчиняться своим начальникам. Не верьте в злую судьбу, ибо вы ещё можете дать им хороший бой и даже победить. Я помогу вам в этом.
Эти её слова вызвали большое воодушевление, ибо все понимали, что она знает, о чём говорит, и слава её была велика. На этом внеочередное собрание закончилось, ибо Пелопид напомнил, что путники устали с дороги и ещё не обрели крышу над головой. Воительница хотела было снять комнаты в гостинице, но местные даже слушать не стали, сразу проголосовав за выделение им просторного дома одного из членов совета. Обещав через несколько дней выступить в Совете ещё раз, чтобы рассказать о своих делах в Элладе, Зена, наконец, увела своих спутников в их новое жилище, избавившись от не слишком приятного внимания.
- Так, кто такие эти геты? И что случилось здесь десять лет назад? - задал давно мучившие его вопросы Александр, когда они собрались все вместе за трапезой на первом этаже, действительно, просторного дома.
- Я уже говорила на корабле, что мы бились здесь с римлянами, - ответила дочь Ареса, наблюдая, как кельты всё ещё кривят лица, выпивая разбавленное вино, слишком слабое, на их вкус.
- Ты слишком в общих чертах рассказывала, - возразил мантинеец. - Зачем римляне пришли сюда? Я практически ничего не знаю об этом.
- Ну, ладно. Ты прав. Кто такие геты, значит? Народ этот родственен фракийцам, разделён на многие племена, одни живут в великих степях, другие же в горах. Древняя дикость, что у самих фракийцев уже смягчена, живёт в них до сих пор. Особенно сильны конным войском, хотя имеют и пешие силы. Обычно они кочуют со своими повозками, что служат им домами, по степи, разбивая временные лагеря, и редко когда оседают в одном месте надолго. Война - почти единственное, что интересует их в этой жизни. Их большая численность всегда компенсировалась отсутствием единства и постоянными внутренними распрями, но теперь случилось то, чего ранее не бывало, - единый вождь встал над ними. Пелопид прав, говоря, что это грозит большими бедами.
- А что насчёт римлян? - вновь спросил Александр.
- Десять лет назад наместник в Македонии, коим был тогда Гай Антоний Гибрида, задумал совершить большой поход на фракийцев, имея целью и мой Коринф разорить, уже доставлявший немало неприятностей. Мне ничего не оставалось, как отступать с отрядом под натиском превосходящих сил, к счастью, нашу брошенную крепость они не тронули, ибо в то время не было в ней почти ничего, кроме наспех сколоченных бараков. Отступали и другие фракийцы, надеясь сбросить преследователей в неосвоенных северных землях. Однако Гибрида был упорен и гнался за нами всё дальше, добравшись практически до этих мест. Его армия сильно обеспокоила гетов и местных эллинов, поэтому они вступили в союз с фракийским племенем бастарнов, которых римляне так бесцеремонно согнали с их земель. Тут уже и я успела попасть в их коалицию, вместе мы дали римлянам бой, разгромили их, самого наместника взяли живым. После этого я уверилась в своих силах и потеряла осторожность, что привело к гибели моего Коринфа.
Тогда геты и эллины сражались вместе, но у них был общий враг, теперь же они сами враги. Всё меняется, хотя я не скажу, что этого нельзя было предвидеть. Можно думать, что нам повезло, ведь я имела возможность познакомиться с методами этих варваров при ведении войны...
- Опять придётся воевать? - подняла брови Габриэль.
- Боюсь, что да.
- У нас есть шансы?
- Есть. Стены крепки, да и город имеет хороший порт, а геты народ сухопутный. В крайнем случае, люди смогут погрузиться на корабли и так спастись. Однако рано ещё об этом думать, сейчас нужно другим заняться - получше узнать ситуацию в городе, познакомиться с теми, кто держит в руках власть.
- У тебя какие-то планы? - удивился Александр.
- Вести войну, не зная своих союзников, весьма опасно. Пелопид всё ещё в силе, Аксий и Гиппарх также при делах, я помню их как отличных воинов, однако другие - люди новые. В Томах, как и других наших городах, всё балансирует на шаткой основе - знать борется между собой, народ и богатые противостоят друг другу, варвары из союзников легко могут стать врагами. Город, ослабленный изнутри, становится уязвим и перед внешними опасностями.
- Здесь есть и другие варвары?
- В окрестностях города живут мисы, что похожи образом жизни на гетов, однако предпочитают дружеские отношения с эллинами, ну, по крайней мере, большую часть времени. Сарматы иногда добираются сюда в своих походах, они могут быть как союзниками, так и врагами. Скифы прибывают лишь как торговцы, ибо давно уже они не имеют сил, чтобы грозить набегами своим соседям. В наших интересах, дабы все эти народы не объединились с гетами.
- Да, дельце будет горячее, - усмехнулся мантинеец. - Возможно, мы все ещё будем прославлены этой войной, защищая свободу эллинов.
- Слава меня сейчас меньше всего интересует, - покачала головой Зена. - Значит, вы готовы принять новые испытания? Габриэль, у тебя нет мыслей на этот счёт?
- Я готова. Ты права - этим людям надо помочь, и я готова это сделать, - она отринула от себя все мысли о покое, устыдившись своей слабости. - Веди, и мы последуем.
- Значит, решено. Остаёмся в городе...
Какое-то время сохранялась неопределённость - разведчики не возвращались, новостей также не приходило, и роль путников в жизни города пока оставалась неясной. Воительница выезжала на Аргусе далеко за крепостные стены, девушка с Александром сопровождали её, причём последнему пришлось просить коня у одного из местных жителей. За границами возделанных полей начиналась степь до горизонта, ещё зелёная в это время года, ярко контрастирующая с небом. Зена любила пустить скакуна в полную силу и так лететь, опережая кричавших ей вслед друзей, что также неслись, прижимаясь к шеям своих лошадей. Ветер свистел в ушах, и никогда прежде Габриэль с Александром не видели таких просторов, это, и правда, походило на море, как и говорила вновь обретающая кочевую дикость аресова дочь. Впрочем, далеко справа чернела стена леса, и иногда они добирались до него, звери и птицы неслись прочь, заслышав гул их копыт, и они дивились обилию дичи в этих местах.
Люди нечасто встречались им на пути, ибо никогда здесь не было многолюдно, особенно же сейчас, когда и кочевники ждали прихода неодолимого врага. Впрочем, отряды мисов они иногда видели - конные группы их прибывали в город, чтобы на рынке побывать или узнать новости. Как говорили горожане, мисы не думают объединяться с гетами, напротив, сами страшатся их и спешат поскорее уйти со своими семьями в бескрайние просторы степи. Выглядели они почти как фракийцы, лишь одеждой больше напоминая кочевников, и версия о том, что эти народы родственны, находила в глазах путников всё больше подтверждений.
Однажды же близ городских стен им попались на дороге люди, что вызвали у всех куда больший интерес. Больше сотни всадников вытянулись цепью и неспешно ехали к главным воротам, халаты и колпаки, кольчуги и чешуйчатые панцири из костяных пластин выдавали в них обитателей далёких земель. Все они были при оружии - луки, копья и мечи имелись у каждого, однако городские власти не выказывали никакого беспокойства, дозорные же, что встретились с путниками ещё за несколько стадий от города, также не поднимали тревоги, и это значило, что в добрых намерениях пришельцев не сомневаются.
- Кто это? - спросил Александр, привстав на коне.
- Сарматы, - улыбнулась Зена. - Пелопид сказал мне вчера, что с их царём у города всё ещё заключён союз. Тот самый договор, что сложился во время нашей войны против римлян, десять лет уже держится, а, ведь, раньше они немало бед причиняли своими набегами.
- Они будут сражаться на нашей стороне? - девушку, казалось, обнадёжила эта неожиданная помощь.
- Если захотят. Они вольный народ, и принуждать к войне со столь страшным противником их никто не будет.
Воительница решительно направилась к всадникам, встала рядом на дороге и громко приветствовала их на непонятном для её спутников языке. Сарматы из-за этого весьма оживились, некоторые перекинулись с женщиной парой слов, однако по-настоящему разговор не начался, пока из колонны не выехал один воин, знавший эллинскую речь.
- Зена. Слышал это имя? Это моё имя, - сказала ему дочь Ареса. - Когда-то в степи оно имело немалую славу.
- Многие знают, и я знаю, - кивнул сармат. - Я видел тебя, ты была рядом с моим отцом в день битвы. Я видел, что ты совершала славные дела.
- Твоим отцом? Ты сын Тазия? - воительница оглядела его. - Габриэль, Александр, вы имеете честь говорить с сыном царя.
Девушка не знала, что приличествует сделать по такому случаю, и просто кивнула головой, мантинеец же не оставил подозрительного блеска в глазах, не слишком доверяя варварам. Молодой сармат был темноволос, на светлом лице его красовались лишь небольшие усы, живые карие глаза буквально пожирали Зену. Как подобает предводителю, он ехал в доспехе, хотя в жару это было не очень удобно, и не многие из его людей желали нести на себе эту тяжесть вне боя. Среди бронзовых чешуек его панциря встречались и золотые пластины, что особенно ярко горели под солнцем.
- Фарзой, сын Тазия, - кивнул он. - Мне радостно видеть столь славную воительницу.
- Твой отец всё ещё правит?
- Он по-прежнему сохраняет свою силу.
- Рада слышать, ведь он хороший царь, - сказала воительница. - Вы будете сражаться против гетов вместе с нами?
- Зачем нам это? - в голосе сармата чувствовалась лёгкая ирония, видимо, власти города слишком отчаянно просили кочевников о помощи.
- Ради славы, как и подобает мужам, - улыбнулась женщина. - Зачем ещё стоит жить?
- Ты права, - согnbsp;ласился он. - Да, я буду сражаться с тобой. Геты нанесли нашему народу тяжёлые удары, и нам пришлось откочевать далеко на восток, но я не упущу возможности отомстить им хотя бы с малыми силами. Я думал, что будет достойно ударить по их обозам в степи, но, если тыnbsp; предлагаешь мне войти в город, я соглашусь, ибо весьма почётно биться рядом с тобой.
- Присоединяйтесь к силам города. Обещаю, что это будет хорошая война.
- Пусть сбудутся твои слова! - крикнул он, вновь возглавив колонну. - Скоро, скоро они придут!
Спустя два дня на море появился караван шедших с севера судов, два десятка парусов насчитали наблюдатели с башни. Это были беженцы из Тиры, что принесли горестную весть о падении города под натиском варваров. Всех их приняли в стенах Том, хотя и пришлось потесниться, но эти трудности меркли перед неизбежностью нашествия. Тревога навалилась на всех, ибо враг мог появиться теперь в любой момент, однако прежде всё же произошло радостное событие. Вечером со стен увидели огни в степи, начался переполох, какой-то небольшой отряд стремительно приближался, но это оказались не враги - вернулись уже было оплаканные разведчики, что провели почти три недели в походе.
В здании Совета, не смотря на позднее время, собрались все, причастные к управлению городом, дабы заслушать донесение Аксия и Гиппарха. Оба они, заросшие бородами как варвары, высокие и могучие воины, стояли в центре собрания, не успев даже снять дорожных плащей. Зена со спутниками чуть задержались и вошли в уже полный зал, когда обсуждение началось. Однако, завидев воительницу, Аксий сразу же бросился к ней, воскликнув:
- Великий Геракл, ты здесь! Видят боги, у нас появилась надежда! Что же ты здесь делаешь!?
- Это долгая история, потом расскажу, в более соответствующей обстановке, - ответила она. - Сейчас не медлите и говорите о деле. Где враг?
- У нас за спиной, через два дня будут здесь, - громко сказал Гиппарх. - Недалеко от Тиры мы впервые наткнулись на них, наблюдали за осадой, потом же часть войска повернула на юг, и нам пришлось бежать. Первыми идут тысяч десять, быстро скачут, почти не отдыхают.
- Готовьтесь к осаде, друзья, - подхватил Аксий. - Вы уже сделали запасы продовольствия, метательных снарядов, оружия? Флот готов, если внезапно потребуется вывезти мирное население? Выбрали стратегов с чрезвычайными полномочиями?
Эти двое были людьми дела и сразу брали ситуацию в свои руки, ибо так привыкли. Многие уважали их здесь, хотя бы за то, что они вызвались отправиться в этот поход, смотрели врагу в лицо, терпели лишения, и не требовали за это себе никаких почестей. Поэтому Пелопид поспешил ответить, желая показать, что и остававшиеся в городе не сидели без дела:
- Запасов у нас достаточно, и корабли готовы отплыть в любой день. Стратегов ещё не выбирали, хотели вас дождаться.
- Опять не желаете договариваться, - поморщился Гиппарх, - но у нас нет времени. К счастью, боги послали нам Зену. Ты будешь сражаться с нами?
- Да, я буду с вами, мой друг, - кивнула она.
- Тогда дело ясное. Я предлагаю выбрать Царицу воинов одним из предводителей в этой войне. Никто лучше неё не справится с этим.
- Согласен, - ответил Пелопид, - но не её одну. Это должна быть коллегия из трёх человек, дабы один не обладал слишком большой властью.
- Аксия! Пелопида! Гиппарха! - выкрикивали люди имена достойных этих должностей. Голосовали только те, кто были в Совете, дабы на следующий день собрание горожан на площади одобрило этот выбор. После некоторых споров, выбрали Аксия и Пелопида, для Гиппарха же оставили должность начальника конницы.
На следующий день площадь кипела от народа, которому объявили о решении Совета, и новые стратеги держали речь. Зену люди приняли как спасительницу, ибо слава её была памятна, и долго она стояла на возвышении под рёв и удары оружия, словно царство её возвращалось к ней. Враг же не заставил себя долго ждать.
Утром, когда в этих северных землях явственно повеяло осенью, многие были на стенах, ибо степь внизу покрылась тёмными пятнами конных отрядов, став похожей на барса, и пятна эти двигались всё ближе. Воительница, стоявшая на башне, взирала на них без всякого выражения на лице, Аксий, что был рядом, также оставался спокоен, Габриэль же, облокотившаяся на камень, не могла сдержать тревоги от этого зрелища.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги