Ударная волна прошла мимо, разнося Черинг-Кросс-роуд, и ушла в сторону Оксфорд-стрит.
Когда у меня глаза привыкли к темноте, я понял, что лодка остановилась внутри музыкального магазина. Вода стояла так высоко, что я, сидя в лодке, упирался головой в потолок.
В воде плавали гитары. И сотни нотных страниц.
Постер с оркестром “Палп” плавал на поверхности. Жутковато, как лицо утопленника, выплывало лицо солиста Джарвиса Кокера, еле видное в темноте и мути воды. Кокер встретился со мной взглядом, потом растворился, уйдя вглубь.
Я, все еще оцепеневший от этой дикой езды, протянул руку и взял из воды синюю “Фендер Ягуар”. Когда-то я за такую гитару продал бы душу. Теперь все это имущество можно было спокойно взять, и ничего здесь не стоило банки бобов – в буквальном смысле.
В тот момент я был готов свихнуться. Мне хотелось громко захохотать. Смех булькал у меня в глотке и вырывался из стиснутых губ.
Теско осматривал трещины в корпусе. Внутрь сочилась вода.
– Как оно там, Теско? – спросил Стивен.
– Не так плохо. Домой доедем.
– А что там с Чудиком?
– Палец, – пробасил Чудик. – Палец у меня.
Он поднял правую руку. Когда лодка вломилась в витрину, ее протащило бортом по краю рамы.
Из рамы торчали осколки стекла. Чудик в этот момент держался за борта лодки.
– Палец, – выл Чудик. – Палец болит!
От среднего пальца осталась только кровавая дыра. Оттуда толчками выплескивалась кровь, сбегая по руке.
А палец плавал в лодке, где переливалась вода от борта до борта. С очередным качанием лодки он подкатился мне к ногам. Видны были морщины кожи на суставах. И ноготь, обкусанный до заусенцев. Я не мог отвести глаз. А на оторванном конце болтались ниточки мускулов.
Здоровенный мужик в лодке начал медленно всхлипывать.
– Палец. Я себе палец… Мам, мам, я себе палец порезал!