Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ)

Глава 27

Утром я проснулась с тяжелой головой. Виски сдавливало с такой силой, что я едва смогла разлепить глаза. А все потому, что всю ночь то и дело ворочалась на неудобном диване. Не могла успокоиться.

Ворох мыслей не позволял уснуть, то и дело окуная меня в воспоминания. Туда, где я ещё не познала вкус предательства и жила, не думая о том, что однажды настанет переломный момент и от меня отвернутся самые близкие.

Но больше всего я думала об Альпарслане и о том, как же тяжело отпускать то, что держало меня все три года брака. Свои чувства и всю ту боль, что он мне причинил. Вновь наполнять себя светлыми эмоциями. Принимать новую реальность и подробности из прошлого…

К такому раскладу я явно не готова.

Встав с кровати, я автоматически иду в комнату, предназначенную для меня. Подхожу к столу, внутри которого вчера ночью нашла свои драгоценности. Открываю задвижку и начинаю перебирать украшения

Каждое из них было по-особенному дорого моему сердцу, но в силу обстоятельств ювелирные украшения пришлось продать… И я бы никогда и ни за что не подумала, что Альпарслан может выкупить их обратно.

«Да и зачем?» — задаю вопрос сама себе и шумно выдыхаю.

Казалось бы, ответ как на ладони, однако поверить в чудо и реальность его слов мне ещё очень сложно. Тяжелые воспоминания и все пережитое давят тяжелым грузом, каждый раз показывая одну и ту же картинку с жестокими словами Чакырбейли.

Это сложно забыть. А уж перечеркнуть — тем более.

Наконец закрыв задвижку, слышу крик сына, доносящийся из его комнаты.

Я тут же бегу в детскую и, открыв дверь, какое-то время наблюдаю за тем, как Каан обнимается с плюшевой игрушкой, то и дело переворачиваясь.

Глядя на него, я тут же успокаиваюсь, отгоняя посторонние мысли, которые мучают меня с ночи. Достаю его из кроватки и обнимаю, вдыхая детский запах. Затем мы вместе садимся на ковер, где лежит большая часть игрушек, и Каан радостно увлекается ими.

За этим всем я не сразу замечаю, что за нами кто-то следит. Повернувшись, я зорким взглядом окидываю ту, что внимательно разглядывает моего сына.

Это молодая девушка двадцати — двадцати двух лет. Она мне кого-то напоминает, и, судя по тому, что одета она неофициально и не в форму, она тоже тут просто живет.

— Какая прелесть, — улыбается она, указывая на Каана. — Очень славный и милый малыш.

Я киваю.

— А вы… — начинаю было, но меня перебивает предупреждающий голос женщины средних лет, с которой я вчера познакомилась. Это та самая домработница. Вчера она помогла мне убрать все вещи.

— Тамила… — грозно шепчет она, стреляя глазами в стоящую рядом девушку. — Что ты здесь делаешь?!

— Я… — Та стыдливо опускает голову. — Стало интересно, и я решила посмотреть, кто тут живёт.

— Это ваша дочь? — спрашиваю я. — Все нормально. Пусть остаётся. Мне комфортно. Нет нужды уходить.

У девушки загораются глаза. Она делает шаг в нашу сторону и опускается на ковер, тут же принимаясь играть с Кааном. Сын, видимо, чувствует, что от этого человека не исходит опасность, и придвигается ближе, хотя обычно других людей не принимает.

— Позволите мне присмотреть за малышом? — интересуется Тамила. — А вы можете пока заняться своими делами и позавтракать. Не беспокойтесь, я умею ладить с детьми. У самой есть племянники.

— Конечно же, — усмехаюсь я, наблюдая за сыном. — А я пока приготовлю ему что-нибудь.

Бросив последний взгляд на Каана, который начинает вытаскивать все игрушки из коробки и делиться ими с Тамилой, я встаю с пола со спокойной душой иду к кухне.

Там я начинаю все осматривать. Заглядываю в холодильник. В ящики с овощами. Вытаскиваю нужные ингредиенты. Мою их и ставлю на плиту кастрюлю.

Ровно в этот момент слышу приближающиеся шаги.

Повернувшись, встречаюсь с растерянным взглядом домработницы.

— Давайте лучше я? Скажите только, что нужно, — предлагает она. — Альпарслан Каримович сказал, чтобы вы не перетруждались. Поэтому я могу взять на себя все заботы по готовке. Как считаете?

Я качаю головой.

— Нет, спасибо, — сдержанно отвечаю, желая как можно быстрее оказаться одна. — С этим я справлюсь сама.

Она уходит, а я вновь остаюсь наедине со своими мыслями. Отголоски тяжёлой ночи дают о себе знать. Чувствую себя максимально разбитой.

Положив ладонь на шею, я морщусь. Вчера, помимо того, что меня одолевали воспоминания, я уснула на маленьком неудобном диване, который стоял в комнате Каана. Спать в своей спальне после того, что увидела, я попросту не могла. Даже стены на меня давили. Там было слишком много «нас с Альпом». Много наших воспоминаний. Более того, помимо своих украшений я нашла и небольшой фотоальбом… Тот, что в ворохе навалившихся проблем совсем забыла взять с собой.

Впервые увидев его на одной из полок, я едва не упала со стула, на который предварительно встала, желая понять, что тут ещё есть из прошлой жизни.

Думала, после украшений удивить меня уже нечем. Однако оказалась неправа. И потом, достав альбом, долго смотрела на наши фотографии с Альпарсланом. Их было совсем немного. Все потому, что он не любил фотографироваться. Однако за время нашего брака я все-таки уговорила его несколько раз сделать совместные снимки. Получилось, кстати, здорово. На одном из них Чакырбейли даже улыбался. А делал он это крайне редко. Поэтому сейчас мне особенно болезненно смотреть на них. У нас должна была быть счастливая семья. Но ее не стало… Остались лишь обломки грез о будущем.

Если честно, никогда бы не подумала, что Альп их сохранит. Особенно учитывая то, по какой причине мы разошлись полтора года назад.

Новая картина случившегося и открывшаяся правда заставляют смотреть на все под другим углом. Потому что человек, которому все равно, никогда и ни за что не будет хранить такие вещи. Тем более выкупать ювелирные украшения женщины, с которой он развелся.

Умом я все понимаю, но после пережитого банально боюсь, что однажды ситуация повторится и Альп сделает то же самое. Второго такого удара я просто не выдержу. Я не хочу снова чувствовать такое, но, кажется, не могу не слышать то, о чем кричит неуемное сердце.

Моя броня с хрустом рушится у меня на глазах, и что делать дальше, я не знаю.

Закинув в кастрюлю овощи и закрыв ее крышкой, я сажусь за стол. Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Начинаю массировать виски.

Более того, ночью произошло нечто странное. Уж точно не поддающееся логике. И это был не мираж. Такое ощущение, будто я увидела нового человека, которого совсем не знала. Который прятался под слоем черствости и хладнокровия…

В детскую зашёл Альп. Я услышала, как открывается дверь, а затем — приближающиеся шаги. Его шумное дыхание.

Он стоял надо мной больше пяти минут. После чего, взяв откуда-то одеяло, укрыл меня им, что-то невнятно говоря себе под нос. Я старалась не подавать виду, что не сплю, и, сильно зажмурившись, вцепилась в обивку дивана.

Когда Альп собрался убрать с моего лица сбившиеся пряди, проснулся Каан, разразившись громким криком. Я тут же дернулась, но Альп был быстрее. Поэтому мне пришлось продолжать игру, аккуратно и незаметно наблюдая за ними…

За отцом и сыном. Это была настоящая идиллия. Это было нечто нереальное. Нечто за гранью. То, чего я раньше не видела в столь сдержанном мужчине.

Чакырбейли взял на руки Каана и начал его укачивать, успокаивая.

— Не будем будить нашу маму, не так ли, Каан? Ей нужно высыпаться, — шептал он, и мое сердце обливалось кровью.

Никогда бы не подумала, что Альпарслан может быть таким… Чутким, терпеливым… С такой нежностью относиться к своему ребенку. Более того, я всегда считала, что он не будет интересоваться ребенком и уж точно не станет укладывать его спать. Однако этой ночью он доказал обратное, и вся моя ненависть к нему начала испаряться.

На это таинство просто невозможно было смотреть.

Даже в самых сладких снах я не могла себе такое представить…

Успокоив сына, Альп подошёл ко мне. Снова сел на корточки, а затем, всё же убрав выбившуюся прядь волос, поцеловал в лоб и тихо прошептал слова, которые словно кол вонзились мне в сердце.

— Прости меня, Дарина. Если бы ты знала, как я жалею обо всем содеянном…

Сказав это, он сразу вышел из комнаты. А я уснуть так и не смогла…

Ближе к вечеру приезжает виновник моей головной боли и недосыпа — Альпарслан. Он заходит в детскую как раз тогда, когда я укладываю Каана, который, вдоволь насытившись и наигравшись со своим новым «другом» — Тамилой, начал активно зевать.

— Добрый вечер, — киваю я, встречаясь с задумчивым взглядом бывшего мужа.

Хмурюсь, а сын тут же поворачивается в сторону своего отца.

На лице Каана появляется улыбка, которую перехватывает Альп и подмигивает. Малыш в ответ активно хлопает в ладоши, явно намереваясь поползти к нему.

— Позволишь взять сына? — Альп делает два шага вперёд и оказывается напротив нас.

Я окидываю его быстрым взглядом и соглашаюсь. Вид у него, конечно, уставший и измученный, но ведёт он себя, естественно, как ни в чем не бывало.

Я передаю Каана, который с радостью кидается в его руки. Начинает смеяться и издавать непонятные для всех звуки. Дёргает Альпа за волосы и тянет за уши. Явно изучает отца, и ему это нравится.

Впрочем, Чакырбейли сам расплывается в улыбке. Без конца вдыхает запах сына и любуется им в ответ.

Я слежу за ними и не могу подобрать подходящих слов.

Неужели родную кровь так легко почувствовать? Неужели это работает на уровне инстинктов? И как Альп так быстро завоевал сердце Каана?

Они просто не отрываются друг от друга. Да так, что я начинаю чувствовать себя лишней.

Каан никогда и ни к кому так не тянулся. Ему всегда нужно было привыкать к людям. К Альпу же… он идёт без лишних слов, будто знает, что ему не навредят. Что его любят…

У сына резко пропадает сон, и он указывает на коробку с игрушками. Альп подчиняется, и они перемещаются на ковер. Я же сажусь на тот самый диван и молча наблюдаю за ними.

По мере того, как проходит время, Чакырбейли становится все задумчивее. Между бровей образовывается складка. То и дело он мотает головой, словно отбрасывая мысли, которые не приносят ему радости.

Альпарслан поворачивается ко мне, открывая рот, а затем осекается и трёт лицо.

Он хочет что-то сказать, но не решается.

Вероятно, он ходил к отцу в больницу. Ведь говорил, что есть какие-то планы вывести Давида на чистую воду. Раскрыть все его прегрешения.

Неужели по мере расследования выявились новые факты и что-то случилось?

Дурное предчувствие охватывает меня в секунды. И я не выдерживаю.

— Альп, я верно понимаю, что ты встретился с моим отцом? Ты узнал что-то новое или как? Рассказал ему все как было?

Чакырбейли поджимает губы и шумно выдыхает.

— А ты уверена, что хочешь знать? — Он смотрит на меня затуманенным взглядом. — Правда может очень сильно ранить, Дарина.

— Конечно, — соглашаюсь я, наблюдая за тем, как он в очередной раз качает головой. — Говори все, как бы ни было. Я должна знать, что происходит в их жизни. И о том, что может навредить нам с Кааном. Я должна знать все, Альп. Больше никаких тайн.