Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ)

Глава 36

Прошло две недели с тех событий, которые стали переломными для нас двоих. Со дня, когда ранили Альпа. И моих собственных переживаний о том, что творилось вокруг. Постоянный страх за свою жизнь и жизнь своего ребенка. А также того, кто когда-то причинил мне адскую боль, но теперь пытается возродить нас из пепла.

Все это и по сей день задевает меня до глубины души. Однако Альп уверяет, что теперь все страшное позади. И я ему верю. Потому что все и правда потихоньку начинает налаживаться. По крайней мере, больше нет нужды без конца менять машину, если едешь куда-то. Постоянно оглядываться по сторонам и бояться того, что может случиться в любую минуту.

Единственное — по настоятельной просьбе Альпарслана я все еще передвигаюсь с водителем, но это лишь мера безопасности и удобство. Я помню его слова на этот счет и полностью согласна с таким решением.

— Опасности со стороны твоего брата уже нет, — сказал он тогда, глядя мне в глаза. — И Ларисы — тоже. Они находятся там, где и должны быть. И больше тебя не тронут, Дарина. Обещаю. С ними проблем не возникнет. Но за Руслана я отвечать не могу. Он может появиться в любой момент, и это плохо И небезопасно для тебя. У него своих проблем уйма, которые он только начал разгребать. Но все же лучше подстраховаться, чтобы не навлечь беду. Поэтому за тобой всегда будет присматривать охрана. Всегда будет рядом, когда меня нет. Надеюсь, ты не против?

Я не стала с ним спорить. Тем более так называемую «охрану» я практически не вижу. Хотя и чувствую постоянно, что я не одна. Они действуют очень аккуратно, чтобы их не заметили в случае чего. Да и водитель вполне себе справляется. Он постоянно со мной и следит за безопасностью.

Сейчас моя жизнь — сплошная рутина. Офис — дом — Каан. И так по кругу. Но есть плюсы и помимо того, что явной угрозы в виде Давида и Ларисы больше нет. Те изменения, которые я замечаю в Альпе. Как он старается прислушиваться ко мне. И как все больше открывается. Раньше он был скрытным и отстраненным. Никогда не говорил про ту же работу. Теперь же я узнаю обо всем первая. Про любые проекты, которые он хочет начать. Либо ему просто нужно мое мнение, и он хочет посоветоваться со мной. Более того, я вижу, с каким интересом он слушает меня, когда я предлагаю идеи, которые возникают в процессе работы.

«А что ты думаешь насчет этого предложения?» — чаще всего слышу от него теперь.

«Ты подаешь большие надежды, Дари», — хвалит он постоянно.

За годы нашего брака такого щепетильного внимания ко мне никогда не было. Из него невозможно было выудить и слово. А теперь… Альпарслан постоянно со мной. Постоянно хочет знать, что я думаю о том или ином проекте и комфортно ли мне в его компании?

В общем-то, сейчас происходит то, чего никогда между нами не было. Советы. Разговоры. Ничего из нашего прошлого. И, честно признаюсь, такие изменения ему к лицу. Мне нравится то, как он ведет себя сейчас.

— Ты ей расскажешь? — Знакомый голос вырывает меня из мыслей, едва я застываю с папкой перед кабинетом Альпа. Прищурившись, прислоняюсь к стене возле приоткрытой двери.

— О чем ты? — слышится задумчивое в ответ.

— Будто не знаешь, — вздох. — Понимаю, что это тяжелая тема. Но все же… Ты расскажешь Дарине, что ее отец умер сегодня утром?

На последних словах я хватаюсь за сердце и прикрываю глаза, чувствуя режущую боль в груди.

— Прошло всего несколько часов.

— Тем не менее ты обязан ей сказать. Смысл откладывать?

— Не знаю, как она отреагирует, — шепчет хрипло Альп. — Все только стало более-менее налаживаться, и такая новость вряд ли ее обрадует. Даже несмотря на то, что он тогда с ней ужасно поступил… Дарина — очень добрая. Мягкая. Никогда долго обид не держит. Тем более на родных.

И это абсолютная правда. Может быть, я разочаровалась в них в определенный момент. Но все же смерти никому из них никогда не желала.

Я все еще помню, как в детстве отец возил меня в парк. Как любил проводить со мной время. Даже с мамой мы не были так близки, как с ним. Да, потом он сильно изменился и закрылся. Я даже не поняла, почему он решил отдалиться… Но раньше от него всегда веяло теплом. А после того случая двухгодичной давности его словно подменили. И это самое страшное, что может сделать родитель для своего ребенка: отречься от него за поступки, которые сам не приемлет.

Я чувствую себя… странно Ощущения болезненные, но не ранят так сильно, как слова отца о том, что он от меня отказывается. О том, что я ему больше не дочь. Этого не забыть. Если бы я узнала о его смерти тогда, до всей этой ситуации… я бы просто не пережила этого. Но не сейчас.

Шумно сглотнув, я сжимаю кулаки. Что я сейчас чувствую? Облегчение. Оттого так тягостно на душе. Это не то, что должна испытывать дочь при смерти одного из родителей. Тем не менее мои ощущения таковы. И если честно признаться самой себе, лучше быстрая смерть, чем годами мучиться от боли в больничной палате. Принимать препараты. Это не жизнь — при таком серьезном заболевании. Это лишь отсрочка смерти. Я изучила историю его болезни и понимала, что ему ничего не поможет.

— Считаешь?

— Если дело касается родных, да… Что до меня — тяжело сказать. — Альпарслан с горечью усмехается. — Я и сам себя не могу простить… Того, как поступил с ней. Нужно было искать другие варианты. Однако времени назад не отмотать. А об отце я, конечно же, Дарине расскажу. И не только о нем.

— О братце?

— Да, о Давиде.

Что?! Больше я не выдерживаю. Взявшись за ручку, толкаю приоткрытую дверь и тут же впиваюсь взглядом в Альпарслана, который при виде меня заметно хмурится.

— Дарина? — Он выгибает бровь.

— Что с ним произошло? — задаю с ходу вопрос, совсем не церемонясь. А затем осекаюсь. — Если что, я не подслушивала. Просто шла к тебе с документами. — Показываю на них. — И услышала мельком ваш разговор. То есть нарочно не пыталась… Ты же расскажешь мне, что случилось?

— Конечно. И про отца, и про Давида. Не стой у порога. Заходи, — кивает он. — Раз уж все услышала.

Я шагаю к нему и опускаюсь на стул напротив. Напряженно смотрю на Альпа. Стараюсь оставаться невозмутимой, но внутри разгорается самый настоящий пожар.

Около минуты мы с ним переглядываемся, словно ведем немой диалог. Альп будто собирается с мыслями. Я же стараюсь успокоиться. Но если уж быть честной с самой собой, это у меня никогда с первого раза не получалось.

— То, что ты слышала — правда, — начинает он спустя какое то время. — Твой отец умер. К сожалению.

— А Давид? — Я тяжело сглатываю противный комок в горле. — Что с ним?

— Как ты знаешь, в тюрьме не лучшие условия, — начинает он издалека, — и часто происходят различные драки. Потасовки между сокамерниками. Видимо, он с кем-то повздорил. Этого я точно не знаю… Но ночью его убили, Дарина.

— Что? — выдыхаю рвано. Закрываю рот ладонью. Неверяще качаю головой.

— Ты верно услышала. — Альп прищуривается, глядя на меня потемневшим взглядом. — Его больше нет. Он умер, как и твой отец. Поэтому хочу спросить: пойдешь ли на похороны?

— Нет, — тут же отзываюсь я. — Просто пойдем на кладбище, когда все утихнет и будет меньше людей. Там ведь пресса наверняка соберется?

— Ну, куда же без нее? — соглашается Альп. — Это резонансное дело. Будет много шума.

— Пожалуй, я пойду, — слышу покашливания сбоку и только тогда обращаю внимание на адвоката, сидящего на диване. Киваю ему в знак приветствия. — Не буду вам мешать. Говорите, не торопитесь.

Как только он уходит, закрывая за собой дверь, Альп складывает и опускает голову на них. Задумчиво смотрит на меня, словно считывая реакцию.

А я все еще не могу отойти от шока. Слишком много событий за считаные минуты. К этому я не была готова. По крайней мере, не так быстро. Сейчас я в лихорадочном состоянии и пока не знаю, как реагировать.

— Кажется, ты хочешь еще что-то сказать, да? — озвучиваю свои мысли, наблюдая за изменениями в его мимике. — Или есть еще какие-то плохие новости?

Альп вдруг усмехается.

— Дари, ты меня уже читаешь. — Он сжимает переносицу пальцами. — Надо же… Видишь все в моих глазах, если я чего-то хочу, так?

— Так, — смущенно и даже вымученно улыбаюсь в ответ.

— Я поражаюсь этому и восхищаюсь тобой.

— Ну же… не томи, — тороплю его, дабы он не тянул. — Говори, что хочешь сказать. Я и так на взводе.

Чакырбейли откидывается на спинку кресла. Цепким взглядом сканирует мое лицо.

— Твоя подруга Лейла… — произносит спустя минуту. — Ты потеряла с ней связь, верно? Вы давно уже не разговариваете.

— Так и есть. — Я поджимаю губы.

— Недавно я встречался с ее мужем.

— Бураком?

Он кивает.

— Встретились… Поговорили. И знаешь, что он мне предложил? — Альп приподнимает уголки губ. — Переехать в Штаты. У него там свой бизнес, и довольно прибыльный.

— К чему ты ведешь?

— Дари, хочешь, полетим в Штаты? — спрашивает он в лоб. — Мне кажется, кроме тягостных воспоминаний нас здесь ничего не держит. Мы с Бураком будем вместе работать. А ты… Будешь больше времени проводить со своей подругой. Зато вдали от всех родственников. От всех на свете. Никто больше не сможет нас тронуть. Никто не потревожит.

Не сразу отвечаю. Разглядываю Альпа. Вижу, как он напрягается, ожидая моего решения. А я, честно говоря, не желаю отвечать. Но знаю, что не смогу уйти, оставив ситуацию в подвешенном состоянии.

— Я подумаю, — выдаю нехотя, понимая, что последует за всем этим.

Переезд — значит согласие на совместную жизнь в Штатах. Вдали от всех. С Альпарсланом. Готова ли я вновь шагнуть в эту пропасть? И вообще, буду ли готова когда-нибудь?

Большой вопрос.