Салманов
Маленькая дразнилка! Едва она заикнулась про салон и глубокое бикини, я больше думать ни о чем не мог, кроме как поскорее посмотреть и потрогать. И не только рукой. Кунилингус не самая соблазнительная перспектива, когда трахаешь женщину, которой платишь. Да, я не делился покорными и давно уже не участвовал в групповых сценах, но мои дамы не отличались идентичными привычками. Я брезговал, скажем прямо.
А Дарина… Она же чертов чистый цветочек. Ее до меня, похоже, никто и не целовал нормально. Только тот первый бойфренд. Сто лет назад и очень неудачно, как я понял.
Поэтому перспектива лишить ее невинности по части ответных оральных ласк превратилась для меня в навязчивую идею моментально. Я с трудом держался, чтобы не изолироваться уже в машине, но уважение к Николаю не позволило. Он и так сегодня, похоже, натерпелся всякого. Не хватало еще смущать Дариниными стонами. В том, что она будет стонать, не сомневался. И в том, что не смогу ей это запретить был уверен тоже. Уж слишком мне нравилось слушать удовольствие этой вредной девчонки. К тому же, я слишком долго заставил ее терпеть с этой проклятой поездкой. Раздразнил и бросил ночью. Хотел ведь просто заглянуть, потом просто посидеть рядом, просто поцеловать, но в итоге увлекся. Контроль и доминирование, да-да.
Пытаясь что-то доказать себе и ей, я не дал Дарине кончить. Нет, не успела бы она получить качественный оргазм, но я вполне мог подарить хоть какое-то облегчение руками. Не стал. Потому что она должна была ждать меня еще целый день. Ждать и терпеть, а потом в награду получить пир наслаждения. Именно эта мысль и удержала меня от ответной любезности. С ней же я и проснулся, готовясь с самого утра для Дарины. Оттого и настроение было классное. Я знал, как закончится этот день и предвкушал.
И вот, опустившись на колени перед девчонкой, которую купил, я чувствовал себя гребаным Властелином Оргазмов.
— Подними платье, маленькая, — попросил я, едва ли не теряя сознание от нетерпения.
Так хотелось скорее увидеть.
Дарина взялась за подол, медленно, словно специально прощупывая мои пределы, потянула ткань вверх. Я почти трясся, когда миллиметр за миллиметром мне открывались сначала кружева чулок, потом ее бедра. Светлая кожа контрастировала с черными чулками идеально. Именно так, как мне нравилось. А потом я увидел гладкий лобок, который невозможно было не лизнуть.
Я подался вперед, но тут же затормозил.
— Не двигайся, — приказал ей, взглянул вверх.
Да, она смотрела. Огромные глаза и приоткрытый рот. Моя сладкая девочка. Это будет весело и горячо.
Зная, что сразу после процедуры она испытывает дискомфорт, я не стал напирать. Положил руки ей на бедра и стал покрывать поцелуями, едва касаясь губами нежной кожи.
Дарина выпустила воздух через рот со свистом.
— Не бойся, маленькая. Я аккуратно, — успокоил ее, заметив дрожание напряженных мышц.
Или это она не от страха сжалась?
Легонько поглаживая пальцами внутреннюю сторону бедер, я продолжал целовать, чувствуя запах ее возбуждения. Уверен, она уже вся мокрая. Эта маленькая девственница хранила себя запечатанной, маринуя страсть и желания. А я вскрыл, словно банку с газировкой, которую долго трясли. И теперь Дарина фонтанировала, слоило лишь тронуть пальцем. Мне льстила такая реакция. Можно было почти не стараться, а она вспыхивала. Но я не собирался расслабляться. Хотел изучить ее всю, со всех сторон. И сегодня обязательно попробовать на вкус терпкое удовольствие юной рабыни.
Я снова взглянул на нее. Дарина смотрела вниз. Не жмурилась, не прятала глаза от меня, не изображала равнодушие или брезгливость. Она предвкушала, как и я.
Желая дать ей все, что могу и умею, я передвинул губы ниже, касаясь чувствительного местечка над клитором, и легонько пощекотал языкам. Девчонка дернулась и охнула. Отлично.
Я передвину руку и потрогал ее. Да, влажная, горячая. Она возбудилась. Сильно. Когда? Пока я целовал ее? Черт, да.
Раздвинув пальцами припухшие складочки, я щелкнул языком по клитору. Дарина вскрикнула и дернулась сильнее.
— Не мешай мне, девочка, — проговорил я сурово. — Стой спокойно.
Как ни странно, но я сам собирался получить удовольствие от процесса. Учитывая, что Дарина давно не знала ласк, ей будет тяжело сопротивляться. Зато потом…
Увлекшись мыслями, я не заметил, как стал водить языком вокруг клитора. Это как- то само собой вышло. Я не старался, не думал, просто ласкал ее, наслаждаясь ощущением бархатной плоти на языке и вкусом смазки. Не было ни капли брезгливости. Она действительно была вкусной для меня. Желанной. Я будил в ней страсть и не пренебрегал плодами своих трудов. Спускался языком вниз, чтобы забрать ее соки, поднимался обратно, обводя клитор снова, задерживаясь над ним, щекоча кончиком.
Дарина стонала, подрагивая. Я закинул ее ногу себе на плечо, заставив балансировать на одной. Ей нужно учиться держать равновесие, контролировать свои движения и порывы.
Я почувствовал ее руку на своей голове. Она меня погладила? Серьезно?
Но жест был настолько мимолетным, что я не уверен. Дарина тут же одернула руку.
— Простите, — пискнула она через стоны.
— Можешь трогать меня, сладкая. Это приятно, — поощрил я ее, отрываясь на миг от ласк.
Не сразу, но ее пальчики вернулись. Сначала словно для опоры, но потом я почувствовал, как она царапнула меня ногтями и загребла мои волосы, ощутимо дернув.
Черт, это действительно приятно.
Дарина проворачивала этот трюк снова и снова. По нетерпеливым стонам и попыткам потереться сильнее о мой язык, я понял, что она на грани. Но мне нужно было не только понимание, но и просьба. И я услышал очень скоро.
— Могу я кончить, Мастер? — И добавил через судорожный вдох: — Пожалуйста.
Я отстранился, и она всхлипнула. Мой палец скользнул в нее. Дарина вскрикнула. Я вынул его и повел дальше к анусу, чуть надавил.
Нам пора двигаться вперед. Медленно, аккуратно, желательно безболезненно, но вперед.
Не успела Дарина сообразить и испугаться, как я убрал руку, снял ее ногу с плеча, поднялся.
— Жди меня в гостиной, девочка.
Тащить скамью для порки со второго этажа в гостиную — не самая блестящая идея. Но приглашать Дарину в свою спальню, а тем более в игровую еще очень и очень рано. Но идея провернуть все именно на скамье меня не отпускала. Поэтому я закинул инвентарь на плечо и в очередной раз порадовался, что занимаюсь спортом.
Когда я поставил скамью на пол, Дарина вздрогнула. Она сидела на коленях в позе ожидания, как я и научил. Обнаженная, безумно притягательная.
— Встань и подними голову, детка. Смотри, — велел я. — Это скамья для порки.
Дарина поднялась с пола, и ее глаза в очередной раз грозили вьжатиться из орбит, а с губ рвались восклицания. Пришлось быстрее пояснять, чтобы успокоить.
— Она используется не только для наказаний, Дарина, но и для развлечений. Порка вообще может быть очень разной.
По лицу можно было прочесть, как сильно она сомневается в моих словах.
— В любом случае…
Я звонко шлепнул ее по попе ладонью. Дарина взвизгнула от неожиданности, даже подпрыгнула, заставляя меня тихо засмеяться.
— В любом случае, сегодня никаких наказаний. Ложись. Колени на первую ступень, а грудью на верхнюю.
Дарина мялась. Я видел, что она напрочь игнорировала мои слова, а скамью воспринимала, как экспонат музея средневековых пыток.
Пришлось рявкнуть.
— Я должен до утра ждать, когда ты исполнишь приказ?
Она поджала губы, решительно вздохнула и опустила колени на нижнюю ступеньку, а грудью легла на мягкую подушку. Ее попа теперь была задрана. Вид открывался шикарный.
— Хорошая девочка.
Я погладил ее по попе. Привычки брали свое и ладони скучали по замшевой рукоятке флогера. Скоро. Не сегодня, но скоро. Первый опыт со скамьей должен быть категорически положительным для Дарины. Тогда она не будет бояться и остального.
Я ухмыльнулся, оценив идеальную доступность в этой позе. Я мог взять ее как угодно, она вся была передо мной.
— На чем мы остановились? — спросил я, положив палец на клитор. — Кажется здесь? Ты хочешь продолжить? Ответь мне.
— Да, Мастер, — проговорила Дарина. Голос почти спокойный. Она готова.
— Я мог бы зафиксировать руки браслетами, но ты ведь будешь лежать смирно. Правда, маленькая?
— Да, Мастер, — снова кратко пообещала она.
— Хорошо.
Я не сдержался и покрыл поцелуями ее спину и бедра, встал на колени позади, положил ладони на ягодицы и прильнул губами. Дарина встретила новую порцию влажных ласк громкими стонами. Я гладил ее задницу руками, чуть сжимая и растирая, а языком и губами касался самых чувствительных точек. Интересно было выяснить, что Дарине нравилась больше не сама стимуляция клитора, а когда я давил языком по тому самому местечко чуть выше. Достать его ртом теперь оказалось проблематично, но чуть помогал себе пальцем. Благо, смазки было в избытке.
Дарина протяжно заскулила, когда я стал водить языком от клитора к входу. Ей нравилось. А мне, кажется, еще сильнее. Я хотел ее так сильно, что боялся, брюки треснут, но сдерживался. Я потерплю. Она ведь для меня терпела.
Не останавливая поцелуев и посасываний, я аккуратно вынул туб из кармана, выдавил щедро на ладонь, бросил тюбик на кресло. Он приземлился тихо, не выдав меня. Задев влагу Дарины, я снова аккуратно погладил тугой вход, заставляя ее задохнуться, замереть
— Расслабься, детка. Доверься мне. Все будет хорошо, — уговаривал я, надавливая чуть сильнее, добавляя лубрикант. — Если ты расслабишься, больно не будет. Давай, девочка.
Бросив трепаться, я стал посасывать ее сильнее, заставляя стонать громче, срываться на крики, когда втягивал в рот клитор и теребил его там языком. Я продолжал гладить и надавливать на анус, отступая, но упрямо возвращаясь.
Ну же, Дарина, попроси меня. Попроси, моя хорошая
Она всхлипывала и дергалась, стонала и вскрикивала, вцепившись в скамью.
— М-мастер, — услышал я с запинкой.
О, да.
— Что девочка? — отозвался, отрываясь.
— Можно мне кончить? Пожалуйста.
— Кончай сколько хочешь, малышка, — великодушно позволил я, возвращая рот на клитор, а палец положил чуть выше, надавил. Второй рукой погладил попку.
Я почувствовал ее пульсацию языком. Она кончала почти безмолвно, лишь выпуская изо рта краткие звонкие стоны. Напряжение пропало, и мой палец вошел внутрь, а клитор во рту забился крохотным сердечком. Я держал его губами, пока трепет не стал сходить на нет. Пока Дарина не очнулась, я дернул молнию брюк, спуская их вместе с бельем, и проник в нее аккуратным медленным выпадом.
— Ох, — вздохнула Дарина.
— Согласен, — усмехнулся я и начал медленно отступать, осторожно убирая и палец.
А потом снова погружался в нее с двух сторон. Если членом я проникал глубоко, то пальцем лишь немного, но все дальше с каждым новым выпадом. Медленно и глубоко. Медленно и едва проникая. Поймав ритм, я удерживал его, пока не услышал, как дыхание Дарины, которое выровнялось после оргазма, снова стало сбиваться. А еще она начала сжимать меня внутри. Подгоняет? Серьезно? Ведомый ее стонами и собственными ощущениями, я стал проникать быстрее, а попку теперь лишь поглаживал, едва надавливая.
Чем громче становились звуки, тем быстрее я двигался. Мои бедра звонко шлепались о ее попку, а сжатие внутри уже невозможно было контролировать. Я склонился, прижимаясь грудью к ее спине, вдавливая Дарину в скамейку.
— Давай малышка. Кончи со мной, — шепнул ей на ухо и нащупал то самое местечко над клитором.
Она протяжно промычала что-то нечленораздельное. Очевидно, соглашалась. Я тер и врезался со всей силы, а она сжимала меня как тисками, делая ощущения невероятными, потрясающими. Стоны Дарины перемешались со всхлипами и ругательствами. Я, наконец, ощутил мощный поток разрядки, который заставил ее вздрагивать, и дал волю собственному оргазму.
Убрав руку, я чуть отстранился и сжимал ее плечи, пока мы синхронно дергались, словно от разрядов тока. Пот капал с моего лба ей на спину, которую она выгнула дугой, встречая последнюю вспышку удовольствия. Дарина рухнула на скамью, обессиленная. Хотелось накрыть ее телом и замереть так хоть на миг. Или на всю жизнь. Но я не мог себе позволить такой роскоши, поэтому продолжал стоять и смотреть на нее, поглаживая плечи, руки, спину, помогая прийти в себя.
По моему лицу гуляла улыбка. Дарина оправдала все мои ожидания. Она молодец. У нас прекрасные перспективы на этот год.
Отстранившись, я протянул руку за влажными салфетками, что были в коробке на столике. Кровоток в ногах более-менее пришёл в норму, голова тоже просветлела, и я начал соображать. Дарина так и лежала на скамье тряпочкой, полностью выжатая и обессиленная. Я убрал с ее бедер сперму салфетками. Девочка еле слышно загудела, пытаясь подняться.
— Тшшш, — зашипел я на нее. — Не шевелись, маленькая.
Достал плед, бросил на диван и стал аккуратно поднимать Дарину. Я сгреб ее в охапку, опустился на диван, устраивая драгоценную девочку на коленях, укутывая, чтобы не замерзла. Она чуть отодвинулась, с трудом проговорив:
— Разве я не должна…
Слов Дарине не хватило, и она изобразила языком подобие вылизывания. Моего члена от спермы, очевидно. Я хохотнул и поспеши успокоить ее.
— Ты лучше отдохни.
Дарина согласно помычала и уронила голову мне на грудь. Я все еще был в рубашке, застегнутой на несколько пуговиц, поэтому не чувствовал ее жара кожей. Но и вставать и отпускать девчонку мне не хотелось.
Она приходила в себя достаточно быстро. Сессия была, конечно, интенсивной, но достаточно быстрой. Это не сабспейс*, конечно, но где-то рядом. Расширяя границы, форсируя события, я дарил ей много новых ощущений, которые не так просто переварить. Но уже не первый раз замечал, что вопреки своей невинности Дарине не трепетная лань. Она быстро учится, адаптируется и не падает в обморок от слова «член» или вида оного.
Это не могло не радовать.
— Хочешь чего-нибудь? — спросил я, когда она начала ерзать в моих руках. — Поесть? Или в душ?
— Сначала в душ, потом поесть, если можно.
Я не успел ответить, как она буквально вскочила.
— Там же лосось! Я хотела приготовить.
Мне стало смешно от такой прыти.
— Он мертвый, Дарин. Не уплывет, — хохотнул я. — Иди в душ, потом ужин.
— Да, хорошо, — тоже улыбнулась она. Повернулась, чтобы пойти к себе, но притормозила и сделала какое-то подобие книксена. — Спасибо, Мастер.
Я захохотал.
— Тебе спасибо, — ответил сквозь смех ей вдогонку.
Дарина убежала, а я встал, убрал плед, выбросил салфетки, сходил наверх переодеться в домашние штаны. Спускаясь, снова увидел скамью. Посреди гостиной она не смотрелась. Пораскинул мозгами и решил отнести в спальню Дарины. Завтра можно будет начать прямо там.
Улыбаясь собственным мыслям, я пошел на кухню разбираться с лососем.
Сабспейс — особое трансовое состояние нижнего, возникающее вследствие выделения эндорфинов в процессе action на фоне эмоционального подъема.
Дарина появилась, когда я поливал рыбу лимоном. Она печально вздохнула, заглядывая мне через плечо.
— Прости, что задержалась. Мог бы просто оставить его. В холодильнике есть еда, — проговорила она виновато.
— Ужинать из пластиковой банки, когда в сумке на льду чилийский лосось? Святотатство, детка, — улыбнулся я ей.
— Просто возиться с рыбой… Это вроде не мужское дело.
— Ну… у меня много всяких причуд. Почему бы не добавить к ним еще и любовь к приготовлению пищи?
— Действительно, — согласилась Дарина.
Я решил продолжить тему.
— К тому же хорошая рыба не требует никаких особых трудов. Она уже была нарезана на стейки, я только сбрызнул солью лимоном и перцем.
— А духовка?
— Без надобности. Вполне можно обойтись микроволновкой.
Я разложил стейки на большой плоской тарелке и отправил в печку, выставив таймер. Мы следили, как рыба крутится, пока не прозвучал сигнал. Я вынул тарелку и перевернул стейки, засунул снова.
— Эта штука теперь у меня в комнате, — сообщила мне Дарина.
— Да, я в курсе. Я ее сам отнес туда.
— Зачем?
— Узнаешь.
— Полагаю, на нее нельзя вешать одежду, да?
Я усмехнулся.
— Не стоит. Ты скорее всего не успеешь ее убрать и помнешь. Есть шкаф для одежды. Тебе разве его не хватает?
— Ох, это же шутка. Какой ты нудный, Кирилл.
Я вздрогнул, услышав впервые свое имя из ее уст. Но Дарина расценила мою реакцию иначе.
— Прости, — мгновенно потупилась она, вжав голову, словно я собирался отвесить ей затрещину.
Пожалуй, любой другой покорной за подобное я бы действительно шлепнул по щеке. Не больно, но дал бы понять, что есть грани, которые не стоит переходить. Однако с Дариной я не чувствовал угрозы авторитету и не собирался демонстрировать власть рукоприкладством. Напротив. Я рассмеялся.
— Да, я нудный, педантичный, авторитарный тиран, деспот и извращенец. Но шутку твою понял. Скамья вместо вешалки, как велотренажеры у лентяев. Смешно.
Подмигнул ей. Дарина расслабилась. Мне захотелось продолжить разговор.
— Думаешь, я скучный и не умею делать безумные вещи?
— Ой, как раз в безумстве я не сомневаюсь, — ехидненько промурлыкала она.
— Я не о сексе.
— А о чем?
— О том, что ты считаешь меня занудой.
— Но ведь так и есть.
— Я могу совершать импульсивные поступки, Дарин, просто чаще контролирую свои эмоции.
— Это и называется — занудство, Кирилл.
Все же чертовски приятно было слышать свое имя. Я даже глупым спором наслаждался.
— Это называется безопасность и контроль. Но я в любой момент могу сесть в машину и поехать… Вот просто вперед могу поехать, навстречу приключениям.
— А ты умеешь машину водить? — продолжала она, явно издеваясь.
И меня это не злило, а заводило что ли… Странное чувство.
— Умею.
— Ну надо же. А у меня вот прав нету.
— Тебе и не надо.
— Да что ты. Шовинист.
— Но не зануда.
— Шовинист и зануда.
— Ты ходишь по краю, детка, — предостерег я, но улыбаться перестать не мог.
Дарина тоже вся светилась, но коней придержала.
Я вынул рыбу, позволяя ей остыть.
— Знаешь, что бы сделал нудный Салманов?
— Помыл бы посуду? Пошел бы проверить не повесила ли я уже одежду на козлы? Велел отсосать? — перечислила она весело.
— Не угадываешь. И это скамья для порки, а не козлы. Козлы выглядят иначе. У меня нет, но покажу как-нибудь.
Дарина сглотнула.
— Нудный Салманов сейчас бы начал высчитывать калории и бжу по формуле, чтобы взвесить рыбу. Для нас обоих, между прочим, соответственно по двум разным формулам.
Я положил по куску на тарелки, достал овощи из холодильника, помыл и быстро порезал крупными кусками.
— И? — вздернула брови вредная девчонка. — Где твой калькулятор и весы?
— Да к черту их. Давай устроим безумный ужин.
— Как безумное чаепитие Алисы в стране чудес?
— Лучше.
Пораскинув мозгами, я достал из ниши бутылку белого вина, снял бокалы с держателя. Дарина перестала улыбаться, сидела, открыв рот.
Я вскрыл бутылку, налил нам понемногу, поднял бокал и звякнул своим стеклом о ее.
Дарина выпила вино залпом, прочистила горло и выдала:
— До номинации «Внезапность года» тебе, конечно, еще далеко, но меня впечатлил, да.
Не убирая с лица довольной ухмылки, я ответил:
— Еще и не начал впечатлять тебя, сладкая. — И подвигал бровями, намекая.
Дарина зарделась и стала усиленно ковырять рыбу вилкой.
Это был очень странный ужин. Я все пытался понять, правильно ли общаюсь с Дариной. Ни одной покорной не позволял такого, но они и не жили в моем доме, не ели со мной, не находились под моей защитой двадцать четыре часа в сутки. У нас был секс и все. Ничего личного. Что-то более теплое я ощущал с Лизой, но она всегда перегибала и раздражала меня своим авторитарным мнением, которое едва ли не важнее моего. Сводила с ума вечными спорами.
С Дариной же мне было комфортно. Она не ставила под сомнение мое лидерство, хоть и позволяла себе вольности. Черт знает, как эта девчонка умудрялась балансировать, щекоча мне нервы, но пороть ее больше не хотелось, а слушать тишину еще меньше. Дарина, словно чувствовала мое настроение, улавливала малейшие изменения и моментально реагировала сменой поведения. Ни одна покорная, скажу больше, ни один человек не чувствовал меня так, как она. Это очень странно и интригующе.
Если бы не купил ее, а встретил в клубе, то, наверно, продолжал бы встречи любопытства ради. К чему это приведет? Она ведь может стать идеальной партнершей для меня. Только Дарина здесь не по своей воле, а за деньги. Наши отношения сугубо деловые, хоть и не без приятностей.
Не стоит это забывать.
Как и не стоит забывать о мелочах. Ремарка Коли в машине сегодня меня насторожила.
Едва отпустил Дарину и оказался в спальне, вынул мобльный, набрал Николая.
— Кирилл Олегыч, — поприветствовал он меня. — Чем обязан?
— Чего у вас произошло сегодня?
Коля хмыкнул.
— Недоразумение.
— Случайность?
— Ты разве веришь в случайности?
— Нет.
— И правильно делаешь, Кирилл Олегыч.
— Какая-то новая информация?
— Завтра, — ответил Николай.
Я моментально напрягся. Если он не может или не хочет по телефону, значит дело важное.
Паршиво.
— Ладно, до завтра. Спокойной.
— И тебе, шеф.
Предчувствия изгадили мне сладкое послевкусие от секса и ужина.