Цена покорности

Глава 7. Разочарование

Салманов

Я поднялся на этаж, вошел в свой кабинет. В офисе было непривычно тихо, но Коля и его товарищ уже ждали меня.

— Привет, — бросил я обоим, ставя чашку на стол, усаживаясь в кресло. — Спасибо за оперативность и извините за воскресенье. Но такое дело…

— Да ничего, шеф, — перебил Николай. — Все в порядке. Мы понимаем

Его товарищ кивнул. Я напрягся и вспомнил, что его зовут Вова. Гений поиска сведений. Он мог нарыть все и везде, на любого человека. Если информация была закрыта, Вова легко хакал хранилища. От архива сельской поликлиники до заболоченных пятьюдесятью хитрейшими способами файлов ФСБ. Не раз этот очкастый ботан спасал меня от сделок с сомнительными партнерами. За свои услуги он и брал соответствующе, но на таких сотрудниках я не экономил.

— Ладно. Излагайте, орлы.

Предсказуемо слово взял Николай. Вова все больше помалкивал.

— Дарина Дмитриевна Шевцова. Девятнадцать лет. Родители погибли в автомобильной аварии пять лет назад. Есть брат. Евгений Шевцов. Ему восемнадцать. Погодки. Воспитывались бабушкой. Она представилась в прошлом году.

— Понятно, — кивнул я.

Не от хорошей жизни Дарина оказалась на подиуме.

— Как она попала в клуб?

— В записной книжке у нее номер Сергея Гараева. Знаете такого?

— Адвокат? — смутно припомнил я.

— Да. Похоже, именно он привел девчонку на аукцион.

— Как они связаны? Откуда знают друг друга? Знакомый родителей?

— Нет, он преподаватель ее брата в университете.

— Сама Дарина учится?

— Закончила училище, работала парикмахером в салоне. Я позвонил туда, она уволилась три дня назад.

— Зачем ей понадобился адвокат?

— Работаем над этим, — подал голос Вова.

— Говоришь, они без родителей, а брат на юрфаке? — зацепился я за нестыковку.

Сейчас, конечно, мода на законников немного утихла, но все равно на эту специальность не пробьешься без связей и денег. Возможно, Дарина влезла в долги. Но Вова тут же разбил мои предположения вдребезги.

— Нет, парень чертов умник просто. Золотая медаль, куча олимпиад, плюс льгота как сироте. Сам поступил. Но сестра ему помогает здорово.

— Да, много работала, — вклинился и Коля. — Хорошая девочка. Не из клубных бабочек.

Я глянул на Колю, приподняв бровь.

— Она тебе понравилась что ли?

— Смешная, — виновато пожал он плечами.

— Да уж, обхохочешься, — буркнул я.

— Вы уж с ней поласковей, шеф, — неожиданно продолжил Николай.

Такой инициативы за ним давно не наблюдалось.

— Я обязательно спрошу твоего мнения, если оно мне понадобится, — огрызнулся я.

Коля осекся и больше не пытался вступиться за Дарину. Сирота или нет, для брата или для себя, но она пошла на эту сделку осознанно. Нельзя получить кучу денег просто так. Я знал это не понаслышке. Нужно быть лучше, умнее, быстрее. Если не можешь, то продавай свое тело, привыкай к хозяину, правилам, новой жизни и не ной.

Я отпустил ребят, а сам еще остался немного поработать. Как всегда открыл файл с динамикой котировок ВайТехно. Мне не давали покоя эти акции. Я знал, что они выстрелят, знал, что очень немногие на них ставят. Нужно было только выждать момент, который все не наступал. Азарт было охватил меня, но так же скоро и затух, отдавая горечью разочарования. Приз хорош, если он тебе нужен. И борьба за него — это невероятное удовольствие. Едва ли не слаще победы. Но что мне принесет очередная куча денег? Еще больше уважения? Признание? Зависть? Не возбуждает.

Я проверил движение по счетам. В этом месяце еще не отсылал. Наугад выбрал город. Пусть будет Барнаул сегодня. Детский дом. Да, пусть будут сироты. Трансакция, подтверждение. В понедельник бухгалтерия должна проследить.

Выключив, компьютер, спустился вниз, велел отвезти меня в салон Дарины. Все равно пора стричься. Место ее бывшей работы не произвело впечатления. На окраине, весьма средний сервис, хоть и с претензией. Мастер-болтушка, как знала, чего я хочу и выболтала про Дарину все, что знала. Очевидно, она думала, что наше знакомство продолжится, поэтому старалась угодить во всех смыслах. Ничего принципиально нового я не узнал. Работала много, могла и персонально на дом выходить. Брат пару раз заглядывал. Ботаник. Обычные ребята.

Я ушел, проигнорировав предложение взять визитку и выпить кофе вечером. Смелая барышня и бойкая. Такие бегут, теряя тапки, когда узнают о моих предпочтениях в сексе. Хотя последнее время это стало модно. Но одна сессия в игровой, и нет у меня подружки. Возможно, они бы потерпели, но я сразу предупреждаю, что мне нужен только секс. Не верят. Думают, будут цветы, подарки. Мне же деньги девать некуда.

Завелся. Надо успокоиться.

Позвонил в клинику, в которой сам регулярно проходил обследования. Договорился, чтобы приняли завтра Дарину на полный осмотр. Связался со своим тренером. Оказалось, что у него все забито на месяц вперёд, но он порекомендовал коллегу, девчонку. Меня это порадовало. Все же предубеждения сильны. Платишь, а она трахается с инструктором.

Возвращаясь домой, увидел на трассе аварию. Коля тихо материл дятлов, которые спешат на тот свет, а я сразу стал проецировать ситуацию на Дарину. На часах было почти восемь. Если она уже дома — хорошо. Если нет, то встанет в пробку и точно опоздает. Я набрал ее — номер не доступен.

Твою мать.

Позвонил Лизе. Та ответила, что они уже выехали из города. Я скрипнул зубами.

Дом встретил меня темной тишиной. Надежды на чудо не сбылись. Дарина стоит в пробке и уже опоздала. К тому же я не смог дозвониться. Два приказа нарушены. Я просил не так много. Можно сказать, почти ничего. Потрать мои деньги, сделай себя красивой, вернись вовремя, ответь на звонок.

Проклятье. Больше нельзя прощать ей ошибки. Она должна понимать, что это важно. Это жизнь, а не игра. Ее жизнь, моя жизнь. Не надо плевать на правила.

Она ворвалась в гостиную возбужденная, раскрасневшаяся.

— Ни слова, — тут же обрубил я ее попытку заговорить.

Дарина захлопнула рот, опустила голову. Николай, который, похоже, видел их приезд, затащил в дом кучу пакетов. Лиза не потрудилась войти. Тем лучше. Едва красный Субару умчался, а мой водитель ушел к себе во флигель, я позволил себе рассмотреть Дарину.

Она была в том же платье, но вместо стоптанных кед на ногах были лодочки на высоком устойчивом каблуке. Волосы забраны в косу. И на том спасибо.

— За мной, — скомандовал ей.

Я прошел в гостиную, сел на диван.

— Посмотри на меня.

Дарина подняла голову. Макияж чуть ярче, чем мне нравится, но вполне естественно для вечера.

— Сними платье, — приказал кратко.

Она дернула руками, но тут же осеклась.

— Можно я… — залепетала девчонка, доводя меня уже до бешенства.

— Разве я давал тебе слово? — рявкнул на ее.

Она только головой помотала.

— Снимай проклятое платье.

Я думал, что уже достиг пика. Даже успел немного остыть, увидев, что на ей чулки, а не колготки. Обожаю чулки, особенно черные, особенно на покорных. Пообещал сам себе, что смягчу наказание, если на ней новое белье.

Мимо. Те же трусики, что были вчера. Прозрачные, черные стринги. Через них отлично просвечивала темная поросль кудрявых волосков.

— Ты опоздала. Твой телефон был выключен. Ты не сделала депиляцию, — перечислил я все ее промахи.

Встал с дивана, подошел к девчонке. Наши глаза встретились. Она не прятала взгляд. Я прочитал в нем не вызов, но признание. Она знала, что ослушалась и не собиралась оправдываться. Что ж. Тем проще ей будет пережить наказание.

Я расстегнул лифчик, стащил с нее, бросил на пол. Положил руку на попу, подцепил трусики, дернул. Раздался треск, Дарина вздрогнула. Рваный кусок гипюра отправился к бюстгальтеру.

— Сядь в кресло.

Она опустилась в кресло с таким видом, словно это был электрический стул, а я держу палец на кнопке. Ну же, девочка, это не убьет тебя, а сделает сильнее. И умнее. Я очень на это надеюсь.

Я не садист и наказание никогда не приносило мне удовольствие. Всегда понимал, что это необходимость. Она должна научиться следовать приказам. Если сейчас я не приму мер, то вряд ли мы дойдем до игровой. Потому что Дарина не сможет там оправдать моих ожиданий. А я хочу ее в красной комнате. Всеми возможными способами. Это знание висело тяжелым облаком надо мной весь день, а теперь опустилось вниз вязким туманом. Да, я хочу ее. Да, сейчас она должна выучить первый урок.

— Ты ласкала себя?

Дарина вздрогнула, вытаращила на меня глаза. Я раздраженно закатил глаза к потолку. Не понимает или делает вид?

— Мастурбация, Дарин. Самоудовлетворение. Ответь. Честно.

— Д-да, — запнулась она.

Ох уж это волнительное заикание.

— Как?

— Что?

Глаза распахнулись шире.

— Как ты это делала?

— В каком смысле?

Я начал терять терпение.

— Руками? Игрушкам? Струей душа?

Как говорится, нужное подчеркнуть.

— Р-руками.

И покраснела. Святой Иисус на костылях.

— Покажи мне.

Она снова начала хлопать глазам и, не дожидаясь нелепых уточнений, я пояснил:

— Раздвинь ноги, Дарина, и погладь себя. Я хочу это видеть.

Она выпустила изо рта то ли «ох», то ли «ой» и еще некоторое время смотрела на меня, не веря.

— Не знаю, что я не люблю больше, ждать или повторять.

Девчонка сглотнула, уловив намек. Ее колени словно прилипли друг к другу, и она разрывала их прикладывая титанические усилия.

Я стоял и смотрел, не сводя глаз, не говоря ни слова. Она коснулась себя и стала сразу играть с клитором. Лицо при этом оставалось каменным. Он мне назло пытается не возбудиться? Вот потеха.

Я ухмыльнулся, продолжая смотреть на Дарину, которая мастурбировала с лицом без эмоции. Посмертная маска Оливера Кромвеля и то живее. Она смотрела на меня с вызовом на этот раз. Кажется, с трудом сдерживала ухмылку.

Зря, детка.

— Оближи пальцы.

Она сунула ла пальцы в рот, вернула на клитор.

— Еще слюны.

Дарина снова повиновалась.

Я сделал шаг вперед и дернул болты на джинсах. Она сглотнула. В тишине этот звук показался мне таким громким. Ей, похоже, тоже, потому что в глазах отразилась растерянность.

Я достал член, стал водить рукой.

Нужно было оттрахать ее рот утром, но нет же. Пожалел. Решил, что вечером поиграем, и нам будет хорошо обоим. Большая ошибка, потому что теперь мне почти больно, как хочется ее. Или хотя бы кончить. Побыстрее. Ей в рот. Проклятье.

Отбившись от этих мыслей, как от стаи диких псов, я снова сосредоточился на ней. За те несколько секунд, что я жалел наше несостоявшееся веселье, Дарину словно подменили. Она облизала губки и едва слышно охнула. Глаза ей было некуда деть, и она смотрела на мой член. Думаю, если бы сейчас велел ей отсосать, то она бы меня не разочаровала. Но мне нужно было нечто иное. Я взглянул вниз. Дарина теперь не бездумно тискала себя, а томно скользила пальчиком вокруг клитора.

Ей нравится мой член? Серьезно? Ох, девочка, нам будет весело. Не сегодня. Но это тоже надо.

Я больше ничего ей не говорил, только продолжала смотреть и двигать рукой. Моя горячая девочка возбуждалась и расцветала на глазах. Ее румянец теперь был совсем не от стыда. Дыхание Дарины сбивалось тихими стонами, которые она не успевала проглотить, кусая губы от досады или опять же от возбуждения. С каждой минутой она стонала все громче, двигала рукой быстрее.

— Не кончай, — прохрипел я, видя и слыша, что она уже близко.

Мой собственный оргазм все время маячил где-то рядом, но знание, что Дарина готова, неожиданно толкнуло к краю тяжеленым тараном. Наверно, я смог бы сдержаться, но… не стал.

Дернув рукой и сжав себя крепче, я кончил. Сперма брызнула Дарине на лицо. Она вздрогнула и зажмурилась.

— Открой глаза, — приказал ей еще неровным после оргазма голосом. — Вылижи.

Я ткнул ей в губы головку, и Дарина послушно высунула язык. Она облизывала меня, постанывая. Вряд ли в такой восторг ее привел вкус спермы. Я опустил глаза. Дарина отчаянно натирала себя. Я выдрал у нее изо рта головку, шлепнул девчонке по рукам.

— О, боже мой, — захныкала она.

Я игнорировал страдания упущенной разрядки, дернул Дарину за запястье, заставляя встать. Заправился и сам сел в кресло.

— Ложись. Лицом вниз.

Я похлопал себя по бедру. Она заморгала, не понимая.

— Перегнись через подлокотник, — пояснил я.

Она неуверенно стала нагибаться. Я помог ей улечься так, что ее голова оказалась в районе моего паха, а задница дерзко торчала аккурат для моей правой руки.

Разогревающая порка завела бы ее еще сильнее, но сейчас у меня не было желания распалять ее страсть. Только преподать урок. Размахнувшись, я звонко шлепнул ее.

— Считай.

Она что-то забормотала, горячо выдыхая мне прямо в ширинку. Я дернул ее за косу, заставляя развернуть голову в другую сторону.

— Считай удары, Дарина. Вслух.

— О-один, — выдавила она.

— Громко.

— Один, — четко, почти без дрожи в голосе.

Я замахнулся снова. Звон ладони о задницу.

— Два.

Еще удар.

— Три, — едва подавляя всхлип.

Я стиснул зубы и ударил опять.

— Четыре, — почти рыдая.

Последний хотелось простить или шлепнуть слабее, потому что она была на грани. Но я знал, что это необходимо, поэтому не сделал поблажки ни ей, ни себе.

— Пять.

Дарина расплакалась, трясясь и корчась.

— Ты должна поблагодарить меня.

— Спасибо, — выкашляла она со слезами, хрипом и, драть меня, сарказмом.

— Иди к себе, умой лицо.

Она неуклюже сползла на пол и едва ли не бегом помчалась через гостиную в комнату.

Не знаю, сколько я просидел в кресле. Пару минут или часов? А может целую вечность. Нужно время, чтобы успокоиться. Мне или ей?

Я не первый раз наказывал покорную. Не в первый понимал, что эта сторона темы мне совсем не нравится. Что же говорить о девчонке, которая впервые сталкивается с подобным. Сейчас она ненавидит меня, конечно. И только я сам могу это исправить, постараться ей объяснить.

Встав с кресла, я пошел к ней в комнату, толкнул дверь. Дарина лежала на кровати, свернувшись калачиком, укрывшись одеялом. Я прилег к ней, обнял, уткнулся носом в ароматную шею. Она все еще чуть всхлипывала от долгих рыданий.

— Поговори со мной, детка.