Диана
Никак не могла налюбоваться…
Я рассматривала спящую дочку всю дорогу до больницы, ее маленький носик, сведенные бровки, пухлые алые губки, две нежные щечки. С сыном, тем временем, нянчилась мама. Я переключилась на него, когда мы уже устроились в одноместной, обустроенной по последнему слову техники, палате, где уложили спящих малышей в две компактные кроватки. Чертами сынок очень напоминал сестренку, но все же отличался и родился значительно крупнее. А еще мне, казалось, они оба пошли в папу, о котором я не переставала думать ни на секунду.
Мои красавцы… Моя королевская двойня.
– Диана, ложись поспи, – в очередной раз настояла мама усталым тихим голосом. – Пока они отдыхают, и ты должна отдыхать! Потом просто сил не найдешь ни на что.
Я ничего не ответила. Понимала, что она права, но о сне даже думать не могла. Да и не представляла, как уснуть в таком состоянии… Тревога держала мозг в тонусе, глаза не закрывались, а сердце то и дело заходилось гулким стуком в груди.
Влас пропустил рождение детей, и до сих пор о нем не было никаких вестей. Насколько все ужасно, раз это происходило?!
– Диана?
Поправив пеленку, укрывавшую сына, я так же негромко отозвалась:
– Их все равно скоро унесут на терапию. Тогда и посплю…
Мама недовольно покачала головой. Чувствуя, что на глаза накатываются слезы, я отошла от кроваток и остановилась у окна с приоткрытыми жалюзи. От слабости тело потряхивало, поэтому я оперлась ладонями о подоконник. Глядя на ухоженную территорию клиники, залитую светом солнца, закусила губы, чтобы сдержать приступ плача.
– Прими хотя бы душ, переоденься? – снова раздался ее голос.
Услышала, как она присела в кресло напротив койки. Присела впервые за этот час, что мы находились здесь. Тоже нервничала, только старалась вида не подавать.
– Мам, ты можешь лечь на койку. Тебе тоже не помешало бы отдохнуть.
– Я в порядке, – категорично отмахнулась она. – Только надо что-нибудь съесть, а то уже желудок сводит…
От упоминания о еде, лично я сразу ощутила тошноту. Внутренности находились в таком напряжении из-за стресса, что кусок в горло бы не полез.
– Тебе чего хотелось бы? – между тем спросила мама ласковым тоном. – Давай я схожу, узнаю, что у них тут в меню?
– Ничего не хочу. Совсем аппетита нет.
– Понимаю, но надо хотя бы чай попить, Диана! Тебе деток кормить.
Прикрыв глаза, я признала, что все-таки придется себя пересилить. Мое питание напрямую влияло на качество молока, которого должно было хватать на двоих. Да, безумно тяжело переключиться с негативных мыслей, но я не имела права пренебрегать малышами.
– Ладно, – нехотя произнесла, устало оглянувшись. – Спроси, пожалуйста, что у них есть…
Мама тут же поднялась из кресла и воодушевленно воскликнула:
– Конечно, я быстро!
Она зашагала к двери, однако выйти так и не успела, потому что та внезапно распахнулась. В груди передернуло. Мы обе уставились на молодого охранника, который без стука зашел в палату с переполошенным видом.
– Что такое?.. – настороженно вытолкнула я.
Мама неловко отступила, когда он направился ко мне с протянутой рукой, в которой удерживал черный смартфон.
– Диана Сергеевна, Влас Константинович на линии…
В первое мгновение я решила, что ослышалась. Практически машинально перехватила телефон дрожащими пальцами, толком не осознавая происходящего, но чувствуя, как адреналин бьет по телу зарядами тока.
– Ало? – растерянно произнесла. – Влас… Ты слышишь меня?..
– Слышу, принцесса.
Его голос ударной волной прошел сквозь меня, пронзая сердце, заставляя его отчаянно забиться. Я резко вдохнула и зажала рот ладонью, затрясшись от неконтролируемых рыданий.
– Не плачь, маленькая, – вновь раздался его низкий, утешающий баритон. – Прости… что оставил тебя… Не смог быть рядом в этот важный момент. Но я должен был решить дела…
– Боже… Я так ис-испугалась!
– Знаю…
По палате разнесся всхлип кого-то из малышей. Мама кинулась к ним, а я не могла отвлечься от болезненной вспышки паники внутри. Уже всецело уловила слабость и надломленность в голосе мужа, а еще расслышала, как тяжело он дышит.
– Влас, что происходит?.. – настороженно спросила, почти прошептала. – Прошу, скажи мне!
– Все… хорошо. Теперь все будет хорошо, Диана. Я обо всем позаботился… чтобы тебе и детям ничего не угрожало.
Горячая капля сорвалась с ресниц и пробежала по моей щеке.
– О чем ты говоришь?.. Что ты сделал? Любимый, ответь?!
– Расскажи мне о них, – вытолкнул он настойчиво, будто не слыша меня. – Наши дети… они с тобой?..
Шмыгнув носом, я сглотнула ком в горле.
– Д-да…
– Ш-ш-ш, – шептала позади мама малышке, которую взяла на руки.
– Ты придумала, как назовешь их?.. – вновь раздался вымученный голос Власа
Я взяла пару мгновений. Губы тряслись, горло саднило, грудь вздымалась от порывистого дыхания. Такие простые вопросы, на которые мне безумно тяжело было отвечать.
– Я ждала тебя!.. – наконец прошептала. – Ч-чтобы сделать это.
– Я – здесь, принцесса… Значит, давай сына возьму на себя. А ты… выбери имя для дочери. Договорились?..
– Влас!..
– Как тебе имя Александр? – непреклонно продолжал муж теплым тоном, не позволяя мне поддаваться горечи. – В честь моего деда. Достойный… Достойный был мужик.
В динамике раздался резкий шорох, затем сдавленный кашель, от звука которого испарина выступила на моей коже. Прислонившись к стене, я осела на пол, продолжая прижимать телефон к уху и игнорируя боль между ног.
– Мне… нравится. О-очень…
– Хорошо… – едва слышно отозвался любимый в какой-то момент. – Остается имя для дочери.
– Я не знаю, – выдавила я, с силой зажмурившись и выпустив всхлип. – Я, правда… не могу!.. Трудно сосредоточиться.
– Подумай, Диана… Пожалуйста.
– Со… София?
– Отлично. Прекрасный выбор, – прохрипел муж, но так надсадно, что было невозможно расслышать эмоции.
– Влас, умоляю… Скажи, что с тобой все будет в порядке?! – отчаянно попросила я, уже не сдерживая голоса. – Прошу, скажи, что ты вернешься! Мы… мы ведь ждем тебя! Ты не можешь… Я не справлюсь!..
– Справишься.
Это прозвучало как выстрел, который убийственно ранил меня.
– Что ты наделал, Влас?..
– Диана… Пообещай мне, что будешь хорошей, сильной девочкой.
– Нет… – упрямо перебила я. – Останься со мной, любимый!.. Послушай… Послушай! – С трудом поднявшись с пола, я поспешила к кроваткам. Малыш проснулся от моих рыданий и начинал хныкать. – Это плачет твой сын!..
– Я люблю тебя…
Я резко замерла и перестала дышать, не успев наклонить телефон над маленьким личиком. Опустила руку, посмотрела на экран, на котором больше не светился вызов, окончательно убеждаясь, что связь оборвалась.
– Диана?.. Милая…
Я замотала головой, принявшись бесперебойно бить пальцами по экрану.
– Нет… нет! – Кинулась к охраннику, не в состоянии сообразить, как перейти в вызовы. – Перезвони ему! Перезвони!!!
Он подчинился, но, сколько бы, не пытался дозвониться, на том конце не отвечали.
Я впала в истерику. Маме пришлось оставить плачущих малышей и успокаивать меня, держа в крепких объятиях. Я не контролировала себя. Распахнула окно, потом хотела выбежать из палаты, как будто Влас мог находиться где-то рядом, готовая любым способом найти его!
Врачам пришлось сделать мне укол, от которого я успокоилась за считанные минуты и провалилась в глубокий сон на целый день. Открыла глаза, лишь когда за окнами уже царила непроглядная ночь. Точнее меня разбудили…
– Пора покормить близнецов, – шепотом произнесла мама, проводя ладонью моим волосам.
Она практически все сделала сама. Уложила меня набок, принесла дочку и немного повозилась, прежде чем малышке удалось захватить сосок. Я сморщилась от боли – это оказалось неожиданно неприятно. Грудь и без того ныла, была очень твердой, надутой, а с первым всасыванием все стало как будто в несколько раз ощутимее! Но я вытерпела. К тому же боль постепенно начала таять, а грудь – становиться мягче, что приносило облегчение.
Сына я кормила на другом боку, второй грудью. Он уснул в процессе и, аккуратно вынув сосок из его ротика, мама переложила малыша в кроватку. Затем помогла мне сходить в туалет, обмыться в душе, и я снова уснула.
Так продолжалось почти двое суток. Иногда я не осознавала, что мне снится, а что происходит в реальности. Все словно слилось, ощущения смешались, ориентиры размылись. Я совсем не думала о том, когда успевала спать мама. Не задавалась вопросом, как она умудряется справляться с двумя младенцами сразу, даже не знала, когда их забирают на терапию – ничего! Лишь на третьи сутки начала приходить в себя и что-то понимать.
Меня отвели к врачу, сделать УЗИ и провести осмотр. Все оказалось в норме, но я никак не отреагировала на эту добрую новость. Как будто до сих пор находилась в тумане, притупляющем эмоции.
Следуя по светлому коридору, отметила, что численность охраны на дежурстве значительно сократилось, в сравнении с первым днем в больнице. Но это не вызвало настороженности. Скорее понимание, что в этом просто отпала необходимость, ведь Влас уверил, что нам больше ничего не угрожает.
Влас…
Малыши ели по режиму. Пока они находились в терапии, их докармливали смесью, а мне нужно было сцеживать молоко, чего я почти не делала, так как все время спала. Мама, которая оказалась лучшей бабушкой в мире, все терпеливо объясняла, и я слушала, усваивала, но ничего не отвечала. За весь третий день слова не произнесла, пребывая в глубокой апатии. Лишь вечером мне удалось перешагнуть внутренний барьер страхов.
– Евгений приезжал? – первое, что спросила у матери напряженным тоном.
Растерянно посмотрев на меня, она выдержала несколько мгновений, прежде чем кивнула. И сердце тут же забилось быстрее.
– Что он сказал?..
– Мы не разговаривали, милая, – удрученно отозвалась она. – Он приехал проверить обстановку, поговорил с охраной и уехал.
Внутри все упало. Да, я безумно боялась услышать вердикт, но теперь была готова его услышать! Я ждала, что мне сообщат… сообщат хоть что-то о муже, но все продолжали молчать.
– Почему ты не спросила у него? – недоуменно выдала я.
– О чем, Диана?..
– О моем муже! Даже не попыталась что-то узнать?!
– Дочь, успокойся! – урезонила меня мама. А я обиженно отвернулась к окну, начиная громко дышать. – Я почти не спала последние несколько дней и занималась близнецами. Женя даже не зашел в палату! И не приблизился, когда увидел меня в коридоре. Значит… ему нечего было мне сказать!
Я нахмурилась и взволнованно посмотрела на нее.
– Нечего?.. Как… как это понимать?
– Я не знаю…
– Он жив?
– Я не знаю… Не знаю! Только ему известно, что, черт побери, там происходит…
Сглотнув, я закусила губу до боли, пребывая в полном непонимании. Они не имели права молчать… Кто-то должен был объявить, что Власа больше нет, если это так! Какой смысл продолжать что-то скрывать? Беречь меня?! Я хотела знать правду, пусть даже самую горькую. Пока надежда не проросла слишком глубоко… Но люди мужа упорно продолжали держать меня в неведении. Не говорили ни хорошего, ни плохого.
И все же это неизбежно произошло. На следующий день, вопреки обстоятельствам, я неожиданно воспряла духом. Почувствовала прилив энергии, какое-то ощущение светлого начала, непридуманного и обнадеживающего. В голове, словно щелкнуло – все прояснилось и стало абсолютно очевидным!
Он не оставил меня, нет… Я была твердо убеждена, что прямо сейчас Влас боролся за жизнь и делал все, чтобы выжить, вот почему мне ничего о нем не сообщали! Никто просто не знал, чем закончится эта борьба.
Наконец, я нашла внутри ориентир, на который могла опереться и настроилась быть сильной. Мне оставалось только терпеливо ждать, надеяться на лучшее, и сосредоточить все внимание на детях. Поэтому сегодня я устроила маме полноценный выходной. Максимально обходилась без ее помощи весь день, пока она отсыпалась и прогуливалась по ближайшим магазинам. До этого она все время находилась в стенах клиники, как заключенная, а все необходимое закупала дежурившая охрана.
Мне тоже очень хотелось выйти на улицу погулять, надышаться свежим воздухом, но я до сих пор была слаба и еле ходила. К тому же из-за сокращения матки продолжало обильно кровить, так что пока я предпочитала находиться в палате. Нас с малышами планировали выписать через несколько дней – осталось подождать совсем немного.
К девяти вечера мы с мамой успешно убаюкали малышей и сразу легли спать. Мне предстояло проснуться через три часа, чтобы покормить одного из близнецов, а потом второго. Одновременно двоих прикладывать к груди у меня совсем не получалось, так что пришлось выработать практичный план. Однако этой ночью я очнулась до сигнала будильника…
Мои глаза распахнулись, будто раздался какой-то звук, который требовал безотлагательного внимания. Приподнявшись, я прислушалась, но никакого хныканья от малышей так и не дождалась. Часы на мамином телефоне показывали начало двенадцатого. Включив торшер возле койки, я устало поднялась и прошла к кроваткам. Близнецы сладко спали в той же позе, в какой мы с мамой их уложили.
Тихонько отступив, я задержала взгляд на ней. Мама лежала на диване, который сюда принесли специально для нее, и тоже крепко спала. Приблизившись, я подтянула ее одеяло повыше, думая о том, что нужно попить воды и тоже ложиться, как вдруг до меня донесся топот… За дверью где-то в коридоре.
Я застыла, ощутив безотчетно-тревожное биение сердца. А в следующий момент четко услышала:
– Пусти меня!..
От этого вскрика какой-то женщины даже мама проснулась. Резко повернулась и уставилась на меня, сонно хлопая глазами.
– Это еще что?
Впившись хмурым взглядом в дверь, я уверенным шагом направилась к ней.
– Диана, постой!..
– Не смей трогать меня! Не смей… Ты – ничтожество! – продолжали разлетаться вопли по коридору.
Выйдя из палаты, я сразу увидела крепко сложенного мужчину в черном костюме, который стоял перпендикулярно двери. Он сосредоточенно наблюдал за суматохой, что развернулась дальше по коридору. Мое внимание тоже мгновенно приковало…
Светловолосая худая женщина в белом халате яростно билась и извивалась, пытаясь вырваться из рук двоих охранников. Они уводили ее, но незнакомка буйно сопротивлялась.
Я оторопела. Это врач?.. Что с ней такое и зачем ее держат?
– Диана Сергеевна, зайдите в палату! – донесся до меня строгий голос охранника, с которым я поравнялась.
В этот же момент женщина резко замерла, устремив острый взгляд в мою сторону и в груди передернуло. Я узнала… Узнала ее, несмотря на перекошенное от гнева лицо!
– Тва-а-арь! – проорала Элла, дернувшись ко мне. Мама тут же схватила меня за плечи, стараясь оттянуть назад, а бывшую любовницу Власа грубо скрутили, уводя все дальше. – Ты, гребаная сука!!! Ты – убила его! Проклятая дочь мудака… – верещала она на весь коридор. – Если бы не ты, он был бы жив!
– А ну, пошла!
– Нет! Не троньте меня, мрази! Я доберусь до тебя!!! Я тебя уничтожу!.. Это ты должна была умереть…
Элла скрылась за углом, но я продолжала слышать ее отравленный ядом голос, который пропитывал меня насквозь. Затем настала резкая тишина. Я просто застыла как каменная, короткими рывками втягивая воздух.
– Что за черт?! – раздавался голос мамы словно издалека. – Что это за потаскуха?!
– Мне очень жаль…
– Как ее пустили сюда?!
– Мне жаль, этого больше не повториться, – продолжал виновато твердить охранник.
– Диана… Диана, посмотри на меня! – Она стояла прямо передо мной, сжимая в ладонях лицо, но я не видела ее. В коридоре словно выключили свет и тьма начала сгущаться вокруг меня, стягиваться в удушливое кольцо. – Воды! Живо!.. Нет… зови врача, что ты стоишь?..
Он – умер.
Отец моих детей, мой любимый… Его… его больше нет! Все кончено…
Это осознание вспышкой ударило в голову, прежде чем я перестала чувствовать пол под ногами.