Чародей Амбермера

Глава 6

Брескин смотрел на дорогу, которая вилась между холмами и уходила к морю. Был еще только полдень, а вдали уже виднелись дома. Возможно, сегодня удастся дойти до самого города. А если не сегодня, то завтра утром, это уж точно. Теперь, когда Брескин путешествовал один, он мог одолевать за день довольно большие расстояния. Не то чтобы спутники его задерживали… Даже старый Александр шел достаточно быстро, а Эгри так вообще не особенно напрягался, поспевая за могучим хранителем королевских погребов. Юноша как будто плыл над землей, двигаясь легко, с прирожденной грацией, и на него приятно было посмотреть. Конечно, Эгри оказался очень сильным для своих размеров. В ту ночь, когда на них напали вампиры и Марсия была ранена, парень долго нес ее на руках по неровной, извилистой дороге, в полной темноте — и даже не запыхался.

Но теперь Брескин остался один. Старик Александр ушел внезапно, среди ночи. Когда Брескин узнал об этом, он забеспокоился, но Эгри убедил его, что старику ничто не угрожает. Александр легко справится с любыми опасностями, которые могут встретиться на пустынной горной дороге.

Сначала Брескин не поверил юноше.

— Только вспомни, на что мы в ту ночь наткнулись по дороге.

Эгри улыбнулся.

— Я ничего не забыл.

— И ты все равно думаешь, что ему ничего не угрожает — одному, ночью?

— Я в этом совершенно уверен.

Брескин перестал есть и положил вилку рядом с тарелкой.

— Я знаю, старик умеет делать кое-какие волшебные фокусы: он охлаждал вино и не дал нам промокнуть под дождем, — но ты говоришь о нем так, как будто он — настоящий чародей…

Эгри безудержно расхохотался.

— Нет, он не чародей, этот Александр. Он больше чем чародей… — Тут юноша предостерегающе поднял руку: — Только не спрашивай меня, кто он. Боюсь, ответ тебе не понравится.

Потом Эгри тоже отбыл, сказав на прощание, что снова встретится с Брескином в Девлине.

Дорога то спускалась, то круто поднималась в гору, но Брескин шагал по ней легко и быстро — недаром же он родился и вырос в горах. «А каково бы пришлось на такой дороге Марсии? — подумал Брескин и сразу же поправил себя: — Нет, мисс Марсии…» Она была неплохим ходоком, но Брескин помнил, как нес ее на руках по крутому каменистому склону, когда они спасались от грозы. Эгри поспел бы за ним и в горах, а Марсия и Александр наверняка отстали бы.

В конце концов, это и к лучшему, что он остался один. Брескин с самого начала не собирался являться в Девлин с кем-то еще. Если все обернется плохо, то придется там кое-что сделать — а такие дела лучше проворачивать в одиночку.

Брескин и был одинок — с того злосчастного дня, случившегося почти двадцать лет назад.

«Явись к Нам и отдай себя на Нашу милость» — так написал его дядя на листе бумаги и приколол послание к двери замка отца Брескина кинжалом с драгоценными камнями в рукояти. А внутри дворца все — и полы, и стены, и даже потолки — было залито кровью его родичей. Дядя Брескина сделался королем, убив своего старшего брата, и теперь призывал к себе юного принца.

Юноша недолго раздумывал над письмом дяди. Он был уже совсем взрослый, а ростом и силой не уступал любому из бойцов горских кланов. У него ничего не осталось — ни прав на наследство, ни крыши над головой, ни воинов, которые стали бы сражаться за него. Выбирать не приходилось. Юноша мог надеяться только на то, что родственник, предательски перебивший его семью, не собирается убить и его, а позволит верной службой доказать преданность новоиспеченному королю.

Юный принц взял письмо и кинжал и явился к своему родичу. Он смиренно выслушал слова сожаления — это было неизбежно. Порядки изменились. Он поклялся в верности своему новому лорду и выпил за него заздравную чашу. Его дядя, щеки которого раскраснелись от выпитого вина и кровавой вины, воскликнул:

— Ну, теперь-то, достигнув подобного примирения, мы сможем горы свернуть!

Позже, в этот же вечер, когда воины дяди-короля перестали смотреть на него настороженно, Брескин поднялся на башню вместе с дядей и его старшим сыном — уже наследником трона, — чтобы посмотреть на звезды и прочесть знамения, которые могли явиться в столь примечательную ночь.

Новоиспеченный король закричал тонко и жалко, увидев, как его храброго сына подняли, словно беспомощное дитя, и швырнули с балкона вниз, на острые скалы, где он и погиб. В следующий миг дядя уже цеплялся за рукоять кинжала, украшенную драгоценными каменьями, которая торчала у него из горла.

Первый стражник стоял у двери на балкон. Потрясенный случившимся, он смотрел на прежнего принца широко раскрытыми глазами и молчал — и так же молча рухнул под ударом кулака юного великана. Брескин снял у него с пояса боевой молот и пронесся по королевскому замку, будто целая армия разъяренных солдат. Он оставил за собой горы трупов и вырвался за ворота с застрявшим между ребрами обломком копья.

Брескин укрылся в пещере отшельника, который помог ему исцелиться от ран. Вскоре юноша поправился, вновь набрался сил. Он понимал, что долг крови обязывает его вернуться, собрать армию и истребить всех кузенов, каких только он сможет найти. Этот долг призывал его смыть кровь с отцовского замка и продолжить славный род.

Но так уж случилось, что в один погожий день, ранней весной, Брескин ушел по дороге в долины, чтобы никогда не возвращаться назад, в горы.

А теперь у него на поясе снова висел боевой молот. Брескин не сомневался, что дипломатам удастся выторговать свободу для пленников. Король заплатит выкуп, и царственная чета благополучно отправится в Фелшалфен. Брескин вернется в Амбермер и, спрятав кровавый боевой молот в дальнем углу чулана, опять возьмется за работу хранителя королевских погребов. Но ежели дела пойдут плохо — как это временами бывает, — тогда, возможно, Брескин со своим молотом очень даже пригодится.

По правде говоря, если бы пираты взяли в плен только принцессу Ирис, дочку амбермерского короля Асбрака, и ее мужа, Гилберта Молчаливого, наследного принца Фелшалфена, Брескин и по сей день оставался бы в своих погребах, выбирал бы сыры да вина к королевскому столу. Но вместе с принцем и принцессой пираты захватили еще одну пару — Дэниела, чужеземца, к которому весьма благоволил король Асбрак Толстый, и Милостию — ныне леди Милостию, которую Брескин знал с самого ее рождения.

Милостия доводилась племянницей Рензель, жрице богини Элизианы, или Элиссаны, как ее называли в Амбермере, а Брескин и Рензель уже много лет были добрыми друзьями. Да и сама Милостия — даже когда выросла и расцвела, превратившись в редкостную красавицу, и даже когда стала любимицей принцессы и переселилась во дворец — всегда находила время, чтобы навестить Брескина. Девушка частенько приходила к нему в погреба, и они просиживали вечера за игрой в карты и приятными разговорами.

Брескин погладил могучей ладонью рукоятку боевого молота, висевшего у него на поясе. Пусть боги сжалятся над теми несчастными пиратами, которые осмелятся навредить Милостии! Половину жизни Брескин был человеком мирным, но он слишком хорошо знал и слишком отчетливо помнил кровавую ярость настоящего боя. Он-то знал, каково это — по-настоящему выйти из себя…

Брескин отогнал эти мысли подальше. Он помнил множество кровавых событий прошлого, так что не было нужды заранее воображать новые.

У дальнего поворота, там, где дорога скрывалась за гребнем холма, Брескин заметил какое-то маленькое животное. Он прищурился, стараясь рассмотреть зверька. Приглядевшись, Брескин даже остановился. Похоже, это был кот. Зверек легко, без видимых усилий, перепрыгивал с камня на камень и словно скользил над землей, направляясь к Брескину.

Неужели к нему привяжется еще один котик? В первые дни путешествия великана сопровождал маленький черный бродяжка, который, на удивление, не отставал, а если даже куда-либо пропадал, то каждый день неизменно появлялся снова. В последний раз Брескин видел того котика перед тем, как вошел в таинственную пещеру, которую отыскал «отец». Зверек удачно выбрал время, чтобы отстать от путешественника, потому что как раз в тот самый вечер на Брескина и его спутников напали кровожадные маленькие твари.

Когда кот подбежал ближе, Брескин сбросил дорожный мешок с плеча, уронил на землю и шагнул навстречу зверьку.

— Киса?

Давний спутник подбежал к великану и мяукнул, а потом ловко вывернулся из-под ладони, как он всегда делал, когда Брескин хотел его погладить.

— Клянусь Дочерьми, ну что за преданный котик! — воскликнул верзила и присел, чтобы рассмотреть кота получше.

Вскоре у него не осталось никаких сомнений. Спустя… Брескин посчитал на пальцах — спустя шесть дней его мохнатый дружище снова вернулся к нему.

— А ведь ты меня обогнал, — Брескин вспомнил, сколько он прошел с тех пор, как в последний раз видел кота, и сказал: — Наверное, ты волшебник.

Он изучающе посмотрел на кота. Что Эгри тогда сказал про Александра? Что он не чародей, а «что-то большее». Они встретились со стариком в шелках спустя несколько часов после того, как Брескин в последний раз видел черного котика. Поговаривали, что некоторые волшебники умеют превращаться в животных, и ведьмы тоже, по слухам, держат у себя «фамильяров». Таких демонов — или духов, или кто они там на самом деле, — которые с виду выглядят как обыкновенные коты, или совы, или волки.

Котик обошел Брескина и потянулся носом к его дорожному мешку. Великан рассмеялся.

— Унюхал колбасу! Боюсь только, она для тебя слишком острая. Но у меня еще есть сыр, и я с тобой обязательно поделюсь после того, как мы еще немного пройдем.

Он поднял мешок и забросил на плечо. В следующее мгновение котик легко подпрыгнул, взобрался на мешок и устроился там. Брескин представил себе Александра, старика, который разговаривал шепотом и одевался в разноцветные шелка, больше подходящие продажной женщине, нежели почтенному старцу. Гигант рассмеялся и посмотрел на кота, который надежно устроился у Брескина на плече. Перестав улыбаться, великан еще раз задумчиво поглядел на нежданного наездника, потом снова засмеялся и пошел дальше.