Чароплет

Глава девятнадцатая

У Франчески земля ушла из-под ног, и перед глазами поплыло.

Вивиан тем временем рассказывала о случившемся десять лет назад нападении дракона на Триллинон. Волшебникам и пиромантам удалось сразить агрессора, но тот рухнул прямо на город и устроил опустошительный пожар. Исследовав останки огнедышащей твари, волшебники установили, что летучий змей не просто сеял смерть – его могущественные чары воздействовали на сознание находящихся поблизости людей. И хотя Вивиан привели в Авил поиски Никодимуса Марки, вести об афазии натолкнули ее на подозрения, что в городе может находиться конструируемый дракон.

Франческа слушала с бесстрастным вниманием. Бесстрастность, учитывая предостережение Дейдре о двух драконах, давалась тяжело.

Закончив рассказ, Вивиан спросила, может ли она рассчитывать на помощь в расследовании происшествия в святилище. Франческа с Сайрусом, переглянувшись, без особого воодушевления дали согласие.

От Вивиан же они узнали, что вечером часть иерофантов завершает вахту в саду ветров и летит обратно в Авил – с ними всей четверке и предполагается вернуться в город. А до тех пор ветряной маршал предоставила в их с Сайрусом распоряжение комнату отдыха.

Какое счастье – наконец можно будет убраться с чужих глаз.

Сайрус вывел ее через путаницу узких коридоров в очередную продолговатую комнату – на этот раз заставленную койками. Франческа рухнула на первую попавшуюся. Сайрус присел на соседнюю.

– Проклятье, Сайрус, что происходит? Утром я еще зашивала раны и резала воспаленные аппендиксы. А потом на моих руках вдруг умирает и тут же оживает пациентка. Нет, секундочку, не пациентка, а аватара. То есть, постойте, она здесь не просто так, а чтобы сообщить мне о начавшейся Войне разобщения и о том, что Авил во власти демона. Да, а Саванный Скиталец, оказывается, настоящий, и это его вой разносится по всему святилищу. И мы на пороге второй гражданской. А еще этот самый Скиталец насылает афазию, и в довершение всего прочего он наполовину дракон. Один из двух. И второго могу найти только я.

Франческа помолчала, переводя дух.

– И представь себе – забавно, да? – драконы, как выясняется, не обязательно сказочные огнедышащие ящеры. Иногда это непонятные воплощения чего-то могущественного, убийственного, возможно, несокрушимого, но при этом непременно, разрази их всевышний, смертоносного!

Сайрус спокойно разматывал тюрбан. Франческа выпускает пар – знакомое зрелище.

– Я тоже сегодня с утра на другое настраивался.

– Сайрус, тебе обязательно было возвращаться в Авил?

– Что ты имеешь в виду?

– Дослужиться до капитана возможно только здесь?

– Не только, – поправив вуаль, ответил Сайрус. – Стража Круглой башни недавно произвели в маршалы. Я мог принять назначение на его место, и никуда ехать не понадобилось бы.

– Тогда почему Авил?

– Не ради тебя, не обольщайся.

– И в мыслях не было.

Сайрус отвел взгляд.

– В Круглой башне со всех сторон горы и вояки – либо сорвиголовы, либо дуболомы. Из культурного досуга – потасовки в таверне и шлюхи. А еще, спасибо за напоминание, мне в любом случае пришлось бы ждать производства в капитаны не один десяток лет. Поэтому я предпочел коротать время в приличном городе вроде Авила. Да и ветры в Круглой башне опасные. Летать над этими зубьями, в разреженном воздухе – трудно даже для ветерана. А учить зеленых курсантов в горах? – Он покачал головой. – Нет уж, увольте.

Франческа недоверчиво хмыкнула себе под нос.

– Думаешь, я сам себя обманываю? – вздохнул Сайрус, пристально посмотрев на Франческу.

Она кивнула.

– И ты готова открыть мне глаза на самого себя в самых нелестных выражениях?

Еще кивок.

– Клянусь всевышним, Сайрус, – прогнусавил он, – у тебя в голове столько каши, что хватит раскормить всех свиней в Лорне до таких размеров, что они в дверях застревать начнут.

Он с драматическим вздохом воздел руки к небу для пущей убедительности.

– Ты украл все мои самые нелестные выражения, – нахмурилась Франческа.

Сайрус негромко рассмеялся.

– Наверное, меня потянули обратно воспоминания о былом счастье, – помолчав признал он.

– Ты ведь уехал из Авила не просто так. Здесь у тебя не было перспектив.

Он не ответил.

– Как ее звали?

– Сильвия. Она была со мной в Остродеревье. С ней у нас тоже ничего не вышло.

– Она еще там?

Сайрус покачал головой.

– Служит корабельным стражем на торговых судах, в основном на рейсе Шандралу – Триллинон.

– По-моему, неплохо устроилась.

– Вроде бы. Отпуск, насколько мне известно, проводит с командиром эскадрильи из иксонской экспедиции.

– Ох, Сай. Сочувствую.

– Нет-нет, я рад за нее. – Он помолчал. – А у тебя был кто-нибудь?

– Целитель из лечебницы, гидромант. Мы то встречались, то расходились. Сейчас вот разошлись. Он вернулся в Порт Милость перед самым началом дождей – повышать мастерство. Иногда я по нему скучаю, но не часто. Дел по горло.

– Как обычно.

– Как обычно. – Франческа приподнялась на кровати. – Мне действительно жаль, Сай.

– Не жалей. Я не затем приехал, чтобы вернуть былое. Мы свой год счастья получили – и довольно, а потом жизнь нас развела.

– Хороший был год, – согласилась Франческа. – В основном.

– В основном. Если честно, я и не ожидал тебя здесь увидеть.

Франческа потерла затылок.

– И правильно. Судьбе надо было сильно постараться, чтобы вот так столкнуть нас снова.

– Дейдре знала, кто я?

– Да, но вроде не подозревала о нашем общем прошлом.

Сайрус взъерошил смоляные кудри.

– У меня ощущение, что все это взаимосвязано – Дейдре, Саванный Скиталец, «Королевская пика», назревающие беспорядки, мы с тобой… но я пока не пойму, каким образом.

– Да, такое впечатление, что мы видим мух, влипших в паутину, но не саму паутину, – кивнула Франческа.

– И не паука.

– И не паука. – Франческа откинулась на спину. Повисло молчание, нарушаемое только воем ветра и обнадеживающим поскрипыванием канатов. – Как думаешь, Дейдре не врет насчет Тайфона?

– Еще час назад я говорил, что это чушь собачья. Но теперь… теперь, по-моему, возможно все. Только зачем демону плести такую паутину? Где логика? Если он поработил Кейлу и разжигает вторую гражданскую, он, наоборот, должен всеми силами скрываться сам и скрывать подготовку к бунту.

– Вивиан будем говорить?

– Нет, ни в коем случае! Ты разве не видишь, что она ведет двойную игру?

– Вижу. – Франческа помассировала глаза подушечками ладони. – А еще эта старая жаба – мастерица бить людей их же оружием. Наверное, так она и стала вице-канцлером.

– Ты про «удовлетворение», вогнавшее меня в краску? – хмыкнул Сайрус.

– И про мое жалкое блеяние в ответ. – Франческа покрутила шеей. – Ненавижу проигрывать в словесных поединках.

– Не принимай близко к сердцу. Итак, что предпримем?

– Сон – лучшее лекарство, – ответила Франческа, хлопая себя по щекам. – Мы оба без сил, а заняться до отлета в Авил все равно нечем. Боже всевышний, у меня сегодня умерла пациентка…

Франческа прислушалась к себе, ожидая привычного всплеска стыда и ужаса, но все чувства притупились от изнеможения.

Сайрус улегся на своей кровати.

– Дейдре нарочно подстроила так, чтобы ты ее не спасла.

– Ее спасали прежде. Мастер-целитель справился бы.

– Но ты ведь еще не мастер. Тебе и шестидесяти нет.

– Среди моих ровесников попадаются и мастера, – вздохнула с досадой Франческа. – Так что и мне следовало бы…

– По-прежнему не щадишь себя, магистра?

– Помалкивай, небесный дозорный, – велела она, поворачиваясь на бок. – Кто тут уже который год мечтает о капитанстве?

Сайрус притворился, будто не слышал.

– Что будем делать, когда окажемся в городе?

– Искать ту самую муху, которая увязла в паутине еще безнадежнее, чем мы.

– Никодимуса Марку, – невесело усмехнулся Сайрус.

Ветер за окном взвыл сильнее, по крыше забарабанил дождь.

– Этот Никодимус, он ведь какограф?

– М-м-м… – пробормотала Франческа, за годы целительской практики в совершенстве овладевшая умением засыпать, едва коснувшись головой подушки.

– А какографы – это те, кто творит заклинания задом наперед? Или заучивает в обратном порядке?

– Нет-нет, – Франческа перевернулась на другой бок. – Может, конечно, есть и такие… Но в основном они своим прикосновением заражают ошибками любой текст. Произнести про себя нужные магические слова они могут, но пишут их неправильно.

Соседняя кровать скрипнула под Сайрусом.

– Значит, какография в каком-то смысле сродни афазии?

Ноги Франчески свела секундная судорога, как часто бывало перед сном.

– Наверное… Сайрус, ты к чему ведешь?

– Не знаю. Просто… Может, Вивиан ошибалась, и афазию наслал вовсе не дракон? Может, ее наслал какограф-отступник?

– Давай обсудим… потом, – пробормотала Франческа.

– А точно какография – это не когда задом наперед?

– М-м-м…

Сайрус еще что-то говорил, но Франческа уже не разбирала. Убаюканная барабанной дробью дождя, она погрузилась в сон.

Вивиан молча прислушивалась к шагам иерофанта и целительницы, покидающих кают-компанию. Когда шаги затихли, она осталась сидеть в той же позе, но рука Лотанну с ее плеча исчезла. Судя по звуку, направился к двери.

– Ушли? – прошептала Вивиан, и утолки губ сами собой поползли вверх.

Ответом было фырканье – это Лотанну подавил смех, а потом все-таки разразился басовитым хохотом.

И тогда она тоже, не удержавшись, засмеялась в голос.

– Небесное пламя, Вив! – полушепотом восхитился Лотанну. – Ты нарочно, что ли? Юный Лотанну! Только что мысли не угадывает! Погасшая преисподняя, что за цирк?

– Создатель помилуй, я бы все отдала, чтобы увидеть лицо этого иерофанта, когда я с ним заигрывала.

– Бедняга! – ухмыльнулся Лотанну. – Он тут перед своей павой щеки надувает, а ты одним-единственным словом заставляешь их заалеть, как зад бабуина.

Вивиан затряслась от хохота, пришлось даже руку к груди приложить, чтобы унять участившееся дыхание.

– Ну не счастье ли оказаться здесь, вдали от всех распрей? Как в юности…

– В моей юности. О том, что творилось в мире во времена твоей юности, боюсь, исторических хроник не сохранилось.

– Не заводи меня, – усмехнулась Вивиан. – Я уже почти забыла, как прекрасно не испрашивать разрешения Долгого совета на каждый чих и не спорить до хрипоты, чем это чревато для будущего Альциона.

Соседний стул скрипнул под усевшимся Лотанну.

– Пламя ада, у меня Альцион уже в печенках сидит. Слава Создателю, все повернутые на пророчестве академики сейчас по уши заняты Огуном, а Долгий совет знать не знает, какие беседы мы тут ведем.

– Не знает и никогда не узнает. – Вивиан помолчала. – Удалось тебе присмотреться к городу во время полета?

Написанное Лотанну заклинание позволяло (как именно, для Вивиан оставалось загадкой) «разглядеть» четвертичные мысли других чарословов.

– Было три сущности в святилище, мысливших магическими текстами, но на таком расстоянии видно лишь контуры, – сообщил он с досадой.

Вивиан потерла подбородок, пытаясь представить, каково оно – различать чужие мысли. Лотанну как-то дал ей попробовать, набросив на голову тонкую золотую сетку, и тогда, в этом измененном состоянии сознания – гибрид мозговой деятельности и чар – она поняла. Она видела, как формируются в голове Лотанну четвертичные мысли; видела, как они зреют и растут в процессе беседы, как они объединяются с ее собственными четвертичными мыслями, образуя что-то новое.

Но как только Лотанну снял чары, способность исчезла. Вивиан тогда словно очнулась от сна – абсолютно логичного и понятного, но мгновенно превращающегося в бессмыслицу после пробуждения.

– Три сущности в святилище, порождающие четвертичные мысли… – задумчиво проговорила Вивиан. – Только в святилище? Больше нигде?

– Я не видел.

– В таком случае одну вычеркиваем – это канонистка.

– Определенно. Схожий рисунок я наблюдал у других мелких богов.

– А еще двое?

– У обоих рисунок мыслей был незнакомый, – припомнил Лотанну. – У более сильного, к тому же, достаточно тревожный. Стремительные мысли, закручивающиеся вихрем. У меня создалось впечатление власти и… уязвимости.

– Тайфон.

– В святилище?

Вивиан кивнула.

– Это подтверждает наши подозрения насчет Кейлы. А третий «мыслитель»?

Молчание.

– Обычно такая тишина означает, что ты хмуришься.

– Я хмурюсь.

– Давай я за тебя похмурюсь, а ты расскажешь про третьего.

– Я уже не уверен, было это одно сознание или множество, объединенных одной думой. Какая-то зыбь, сливающаяся с фоном, – как медуза в океане. Смотришь и видишь то медузу, а то воду сквозь нее.

– Незавершенный полудракон, о котором подозревала наша агентура, – убежденно проговорила Вивиан.

– Полагаешь? – усомнился Лотанну.

– А кто еще?

– Кто-нибудь совсем неожиданный. Будем уведомлять Долгий совет?

– Ни в коем случае, – замотала головой Вивиан. – Узнай сепаратисты, что Никодимус поблизости, они сбегутся толпой. И тогда плакали наши замыслы. Какое тут восстание иерофантов, если в город нагрянут чарословы-сепаратисты? Даже если привести в действие запасной план, сепаратисты и политеисты все равно друг друга найдут. И тогда волшебник пойдет на волшебника, иерофант на иерофанта, в потасовку вмешаются мелкие боги, и от города камня на камне не останется.

– Но если полудракон способен…

– Тогда лучше заняться им, не оставляя сепаратистским кликам шанса взяться за оружие.

Лотанну прокашлялся – он всегда так делал перед тем, как указать ей на очевидную глупость.

– А если сепаратисты уже в Авиле? Вдруг Лига Звездопада не пустые слухи?

– Придется испытать судьбу, – расправила плечи Вивиан. – Мы это уже обсуждали.

– И все равно не нравится мне такой расклад. – Лотанну помолчал. – Думаешь, Никодимус тоже в святилище?

– Его владение праязыком – кирпичик в теле полудракона. Так что он должен быть неподалеку.

– Прелестный наборчик – полудракон, демон и Буревестник в праздничной упаковке из песчаника и черепицы.

– Это ты от голода язвишь. Ты всегда становишься желчным, когда в желудке пусто.

– Считай, что я не слышал.

– Думаешь, я не выйду из святилища живой?

– Ты-то выйдешь, вне всякого сомнения. Я насчет себя сомневаюсь.

– Тебе, в отличие от меня, почти ничего не грозит, – вздохнула Вивиан. – Перечишь просто из принципа. Но это поправимо – поешь, и все наладится.

Лотанну лишь скрипнул зубами.

Вивиан потерла глаза.

– Впервые я оказалась по-настоящему и полностью незрячей, и это куда обременительнее, чем…

– Как думаешь, когда Совет узнает, что мы уже в Авиле? Сколько у нас времени? – перебил Лотанну.

– Если сепаратистов здесь нет, дней двадцать, – пожала она плечами. – А может, десять. Неважно. Мы успеем заварить кашу. А может, за нас это сделает Тайфон.

– Каким образом?

Вивиан потянулась. Ноги все еще сводило после этого треклятого корабля.

– Если повезет, демон совершит что-нибудь опрометчивое. Или полудракон отобьется от рук. Про афазию ты уже слышал. А еще эта целительница. Которая тоже должна была подхватить афазию. Что-то тут нечисто.

– Ты права. Она остра на язык. И недурна собой.

– Ладно, острословие, положим, и впрямь наводит на подозрения, но внешность-то о чем говорит?

– Ни о чем. Просто мужская оценка.

Послышался звук придвигаемой тарелки.

– Что они ели? – поинтересовалась Вивиан, наклоняясь. – Так и знала, ты голодный.

– Лепешки с сыром, – рассмеялся Лотанну. – Тарелка перед тобой. Есть догадки, как целительнице удалось избежать афазии?

Вивиан оторвала кусок лепешки.

– Как я уже сказала, странная она какая-то, слишком яркая. Пока не знаю, какова ее роль во всем этом. Может, она приведет нас к Никодимусу.

Вивиан откусила лепешку. Черствая.

– А кавалер ее?

– Иерофант? Не знаю. Мне кажется, он просто оказался не в том месте не в то время.

– Итак, что предпримем? Будем крепить оборону в центральном квартале, исходя из предположения, что все начнется в святилище?

Вивиан кивнула.

– Неплохо было бы. А после нужно пойти к канонистке и развести положенный политес с реверансами.

– Треклятый протокол, – насупился Лотанну. – Она тебя все равно заподозрит. Что толку?

Вивиан пожевала сухую лепешку, потом все-таки проглотила.

– Если повезет, демон попытается убить нас прямо там.