Чароплет

Глава сорок девятая

Никодимус ехал через прошитый тонкими косыми лучами утреннего солнца секвойный лес к лагерю, наскоро разбитому учениками среди папоротниковых зарослей. Первым из палатки, сонно моргая, показался Жила. Шунтирующее заклинание было уже снято, и кобольд выглядел вполне здоровым, разве что резких движений старался не делать. Никодимус, спешившись, осторожно его обнял. Через несколько минут из соседних палаток вылезли Кремень с Яшем.

Во время обмена приветствиями у Никодимуса заныло сердце. Из пятнадцати молодых кобольдов, последовавших за ним из Остроконечных гор, в живых остались только эти трое.

По словам Жилы, в лагере все было спокойно: Шеннон слабеет, но трое уцелевших вполне бодры и жаждут расправиться с Саванным Скитальцем и Тайфоном. Никодимус покачал головой: они нужны ему здесь, в лесу, охранять Шеннона и привезенную с собой бесценную книгу.

Никодимус пересказал вкратце, что с ним происходило после отбытия на «Королевской пике». Кобольды внимательно слушали. Яш вызвался сопровождать его в Авил, однако Никодимус отказался.

– Если в городе все пройдет как надо, – объяснил он на кобольдском, – я через несколько дней вернусь. Если нет… заботьтесь о Шенноне, пока не придет его срок, а потом возвращайтесь в горы к родным и знайте, что вы сражались с демоном доблестно и самоотверженно.

Яшу, судя по лицу, показалась оскорбительной сама мысль, что Никодимус может не вернуться, но двое старших кобольдов кивнули, принимая уговор. Снимая с лошади седельную сумку, Никодимус спросил, где Шеннон. Жила показал на палатку.

Старик лежал на одеяле – лицо обмякшее, рот открыт.

– Магистр! – позвал Никодимус, цепенея от страха.

Старик всхрапнул, открыл белые глаза и заморгал. Дремавшая на шестке Азура заверещала недовольно.

– Создатель! – выдохнул Никодимус. – Что ж вы меня так пугаете, магистр…

– Никодимус? – силясь привстать, пробормотал старик. – Значит, ты не сложил голову в саванне?

Никодимус сел рядом.

– Нет, магистр. Хотя честно старался.

Старик потер глаза.

– Не сомневаюсь. И как, стоило оно того? Ты поймал Скитальца?

– Мы добыли ваш призрак.

Шеннон резко мотнул головой. Он не поворачивался к Никодимусу. Не мигал. Даже вздохнуть, кажется, не смел.

– Что ты сказал?

– Мы добыли ваш призрак.

Взгляд Шеннона устремился к книге, которую Никодимус вытаскивал из седельной сумки.

– Он… там?

– Да. Сейчас я открою…

– Нет! – поспешно остановил его старик. – Нет. Не сейчас. Расскажи. – Он облизал пересохшие губы. – Расскажи мне все.

Никодимус на одном дыхании выложил про Саванного Скитальца, оказавшегося Джеймсом Берром, про Вивиан Нийоль, оказавшуюся Альционом, и про загадку Франчески де Вега. Поведал про удар в висок и про то, как Франческа дотронулась до него, но избежала язвенного проклятия. Упомянул неожиданно открывшуюся ей истину о создаваемых Тайфоном двух драконах.

– Вы с ней сошлись, – констатировал Шеннон.

У Никодимуса запылали щеки.

– Я слышу по твоему голосу, – объяснил Шеннон. – И я не знаю, что тебе на это сказать. Но почему ты думаешь, что Тайфон не переписывал мой призрак?

– Франческа, – только и смог произнести Никодимус. – Она утверждает, что не переписывал.

– А если она какой-нибудь доселе невиданный голем, оживленное текстовым сознанием тело, в которое вдохнули праязык, чтобы поймать тебя в сети?

Никодимус не ответил.

– Ей нельзя доверять.

– Когда я умирал на операционном столе, она пожертвовала ради меня собой.

– Может, в нее и это заложили. Может, она не властна над собой.

Никодимус промолчал.

– Спаси нас Создатель! – раздраженно буркнул Шеннон. – Ты в нее влюбился.

– Магистр, я ведь не какой-нибудь ослепший от страсти юнец. Дейдре лично читала, что Франческа способна остановить второго дракона.

– Ты не знаешь, кто она на самом деле. Она и сама не знает.

Заметив, что старик все это время не сводит глаз с журнала, Никодимус взял томик в руки.

– Так вы хотите воссоединиться со своим призраком или как?

Шеннон посмотрел на журнал, как голодный на кусок хлеба.

– Хочу, – выдавил он полушепотом. – Нико, за время твоего отсутствия мне стало гораздо хуже. Когда я… – Он глянул сконфуженно, пересиливая себя. – Нет, не могу, слишком неловко. Но… Ты же видишь, я и сам уже почти призрак.

Он потер костлявой рукой бледную, почти прозрачную щеку.

– Магистр, Франческа уверена, что демон даст мне изумруд…

– Даже будь изумруд у тебя в руке сию секунду, вряд ли тебе удалось бы надолго отсрочить мой уход. У меня в запасе, наверное, всего пара дней. Может, один.

Никодимус хотел ответить, но старик прервал его жестом.

– Тебе снова пора бежать. Франческа назначила встречу в святилище?

– Магистр, Франческу нам послала Дейдре. Я должен…

– Должен, значит должен, – сурово заявил старик, но тут же смягчился. – Создатель видит, мне тоже доводилось оставлять близких.

Никодимус понял, что учитель говорит о жене и сыне, которых ему много лет назад пришлось бросить в Астрофеле.

– Должен, значит должен, – повторил Шеннон. – Только оставь мне журнал. Этот призрак, пусть даже отредактированный демоном, утешит меня у последней черты.

– Магистр, я вас не бросаю. Я вернусь.

– Помоги тебе Создатель, Никодимус. Да пребудет он с тобой.

Никодимус собрался что-то сказать, но передумал. Снова открыл рот и снова осекся. Наконец он просто положил журнал рядом с Шенноном.

– Я буду думать о вас, магистр.

Шеннон вслепую протянул руку. Никодимус понимал, что старик не собирается его касаться, не смеет до него дотронуться. И он накрыл ладонью воздух над рукой Шеннона – иллюзия соприкосновения, но что делать, если большего не дано.

– Я тоже буду мысленно с тобой, мой мальчик.

Уже у выхода его вдруг остановил голос Шеннона.

– Помни, на этот раз противник не рвется стереть тебя в порошок, как Фелрус. Тайфон действует хитрее. Возможно, ему необходимо не столько схватить тебя, сколько перетянуть на свою сторону. – Шеннон оглянулся на журнал. – И как знать, может, с помощью призрака он надеется заполучить и меня.

Никодимус переступил с ноги на ногу.

– Не исключено, что мы с тобой оба жертвы иллюзий, – проговорил старик после долгого молчания. – Будь осторожен, мальчик мой.

– Буду, – пообещал Никодимус.

Голова у него шла кругом от мыслей о Шенноне и его призраке, Франческе и ее демоническом создателе.

Призрак впервые предчувствовал извлечение из книги. Рассыпанные по разным страницам фрагменты сознания воссоединялись медленно, словно кто-то нерешительно приподнимал обложку. Вот еще несколько страниц расстались с содержимым, возвращая призраку умение ходить. Еще несколько фрагментов, и он заново обрел память на лица и способность узнавать.

Его охватило нетерпение, скоро сменившееся раздражением. Кто там такой любитель тянуть кота за хвост?

Наконец межтекстовые связи восстановились в достаточной степени, чтобы призрака выплеснуло из книги.

Он очутился посреди парусиновой палатки, по стене которой скользило солнечное пятно. Ну и дела… Какая такая нужда заставила магистру Нийоль ютиться в шалаше? Он обернулся спросить магистру или Лотанну, что стряслось, – и увидел себя самого. Своего создателя.

Призрак похолодел от страха и попятился. Сейчас Шеннон метнет в него развеивающим заклинанием или в палатку ворвется вооруженный до зубов Никодимус… Но тишину нарушал лишь мирный шелест ветра в секвойях.

Автор лежал на походном одеяле, поредевшая борода торчала клочьями, седые свалявшиеся космы зачесаны назад, чтобы не лезли в осунувшееся лицо. Но глаза… слепые белые глаза смотрели в тревожном ожидании. Страх растворился. Опустив взгляд, призрак увидел свое текстовое тело – тусклое, как свет от дральского светлячка. Правое плечо, после потери руки превратившееся в культю, расползалось, будто ветхая ткань. Он вновь уставился на себя живого, на своего автора.

– Шеннон, – прошептал тот, – когда мы так постарели?

Призрак, слабо улыбнувшись, протянул руку. Автор протянул свою, заметно дрожащую. Они соприкоснулись. По телу призрака пробежала золотистая рунная волна, и, медленно опустившись на колени, он слился воедино со своим автором. В отличие от прошлой встречи в святилище, автор не противился, и каждому из них открылось то, что знал и чувствовал другой. Они стали одним целым, острее почувствовав собственную дряхлость, разрастающиеся в животе язвы, нескончаемый отток крови в кишечник…

Здесь, вдали от некрополя, ни чарослову, ни призраку долго не протянуть.

За парусиновой стенкой загудел крепчающий ветер. Зашуршала листва под чьими-то ногами. Донесся едва слышно голос Никодимуса, бывшего ученика.

Все это навевало сладкую печаль. Две сущности Шеннона – текстовая и физическая, создатель и его детище – наконец воссоединились, и жизнь вдруг стала тонкой и хрупкой, как паутина. Простая игра света и тени на пологе палатки, общие воспоминания о мире, оставшемся снаружи, – вот и все. И щемящее чувство, что скоро с этим придется расстаться.

Солнце сияло высоко в зените, когда Франческа во всем своем грозном величии переступила порог святилища. О том, чтобы по дороге к Посольскому залу ее не увидели ни стража, ни служители, она позаботилась загодя.

Тайфон восседал на резном троне, словно алебастровое изваяние. По левую руку от него стояла канонистка Кейла, справа притаился Джеймс Берр. Саванный Скиталец снова, возможно, в последний раз, изменил облик. Теперь это был грозный исполин, завоеватель, хищник, сеющий ужас. Кожа его отливала перламутром, по ней пробегали радужные волны. Оскалив широкие губы, он обнажил острые, как кинжалы, клыки.

Не удостоив его и взглядом, Франческа направилась прямиком к своему создателю. Тот смотрел на нее с улыбкой, в которой читалось удовлетворение с примесью печали. Знать бы, как далеко в будущее простирается его временной рельеф…

Тайфон с поклоном встал, а потом перебросил Франческе короткий золотой абзац: «С возвращением в лоно, дочь моя. Воистину, такого подарка судьбы мы даже не ожидали».

Франческа фыркнула презрительно. «Это, наверное, потому что предвидения вам Создатель отсыпал едва ли больше, чем грязной подметке, – написала она в ответ, попутно сверкнув глазами на Берра. – Придется вам выбирать между своими подарками».

Тайфон посмотрел по очереди на Берра и на нее. «Никодимус уже твой?»

Франческа кивнула.

«Целиком и полностью?»

«Он скоро сам сюда явится».

Демон сощурил ониксовые глаза. «Как далеко ты прозреваешь будущее?»

Франческа дернула уголком губ. «Достаточно».

«Я и представить не мог, что себя явят сразу оба дракона», – пристально посмотрев на нее, написал Тайфон.

«Значит, я вправе еще раз сравнить вас с грязной подметкой – на этот раз за отсутствие воображения». Она оглянулась на Берра, и тот оскалил зубы. Расплываясь в улыбке, Франческа угрожающе шагнула на него. Тот подобрался.

«Дочь моя, – перекинул ей Тайфон, – я не могу выбирать между своими творениями».

«Тогда выбор сделаю я».

Тайфон сошел с трона.

Она подалась вперед. «Нет!»

Демон остановился. Лицо его стало увещевающим, почти молящим. «Загляни подальше в будущее. Ты не можешь предсказать, каким окажется Лос. В моих силах все изменить».

«Было бы мило как-то обозначить, угрожаете вы или убеждаете, потому что в данный момент я плоховато различаю. Может, взмахом крыла?»

Демон прижал руку к сердцу. «Дочь моя, прошу, не противься».

До сих пор Кейла стояла как статуя. Теперь же в устремленных на Франческу глазах полубогини загорелся живой интерес, словно она пыталась о чем-то предупредить взглядом.

Франческа на нее даже не посмотрела.

Тайфон встал между ней и Берром. «Можно ведь прийти к мирному сосуществованию».

«Только если я захочу».

Демон скрестил руки на груди, принимая властную позу. «Я сделаю все, чтобы зеленели обе ветви Разобщения».

«Вы сможете меня остановить?»

«Я пожертвую всем».

«Всем?»

Непроницаемые ониксовые глаза воззрились на Франческу. «Как мне тебя убедить?»

Она рассмеялась. «О, меня убеждать нужды нет, – написала она и грозно нависла над своим автором. – Попробуйте убедить моего возлюбленного».

Никодимус стоял перед колаборисной станцией. День выдался солнечный и теплый, хоть и ветреный. Глядя на массивные секвойные двери, какограф снова спросил себя, не безумие ли это – вслепую довериться Франческе. За спиной как ни в чем не бывало гомонила рыночная площадь.

Никодимус вздохнул поглубже. Нет, он полагается на Франческу целиком и полностью. Шеннон на смертном одре, в городе вот-вот вспыхнет гражданская война, на что еще опереться, если не на веру?

Однако пора бы нанести визит магистру Дегарну. Никодимус покосился на массивный дверной молоток, украшавший входную дверь. Постучи – и потянутся долгие церемонии: объясниться с Дегарном, потом с представителями друидов и вещих кузнецов, растолковать серьезность положения, удостоверить собственную личность, поторговаться насчет ответной услуги за предоставленную защиту…

В массивных входных дверях виднелась еще одна дверца, поменьше. Ее ручку окружало серебристое сияние магнуса – запирающее заклинание-щеколда. Никодимус сжал кулаки. Кажется, за удостоверением личности дело не станет.

Ухватив щеколду, он ударил по ней какографической волной, и текст, наводнясь ошибками, разомкнулся, освобождая язычок замка. Никодимус распахнул дверь. За ней показался внутренний двор с зеркальным прудом и буйством висячих растений. Вокруг безмятежной зеркальной глади носились две горгульи-тяжеловеса, мотая гривастыми львиными головами на мускулистом человеческом теле.

Никодимус шагнул во двор. Миг спустя два конструкта, угрожающе скалясь, взяли его в клещи. На крышах загалдели, перекрикивая друг друга, всполошившиеся вороны. В окнах замелькали человеческие лица.

На плечи Никодимусу обрушились массивные каменные ручищи: львиноголовая горгулья кинулась на него сзади. Никодимус припечатал ладонью каменную длань конструкта и прицельным какографическим ударом выбил оттуда весь текст. Обе руки вернулись к первозданному состоянию, превращаясь в неподвижный камень.

Горгулья отскочила, поднимая Никодимуса в воздух, и он не удержался от стона, стиснутый до хруста могучими каменными лапами. Каким-то чудом ему все же удалось вывернуться – он шлепнулся на землю, вцепился в ногу горгульи и развеял ее текст.

Откатившись, Никодимус вскочил. Охромевшая горгулья, ощерившись, пятилась прочь. Никодимус перевел взгляд на вторую стражницу. Та уставилась на него настороженно.

– Стойте! – взвизгнул кто-то.

Никодимус обернулся. Из двойных дверей станции высыпала толпа волшебников во главе с невысоким магом, седина которого пушистым венчиком обрамляла лысую макушку. На мантии красовались деканские знаки отличия – почетная привилегия начальника колаборисной станции.

– Магистр Дегарн, – приветствовал его Никодимус.

Расширенными от изумления глазами маг смотрел на зараженную ошибками горгулью.

– Никодимус Марка? – догадался он.

Никодимус склонил голову.

Дегарн запустил по нуминусному заклинанию в обеих горгулий, и они застыли каменными статуями. Из боковой двери появилась молодая женщина и двое мужчин постарше, одетых как слуги. Женщина несла металлический поднос. Никодимус кивнул ей, и она кивнула в ответ с не свойственной служанке горделивостью. Вещие кузнецы, надо полагать.

– Магистр Никодимус Марка! – воскликнул Дегарн. – Целый год мы вас ищем, и тут вы сами нас нашли…

Никодимус молча смотрел на волшебников, молясь про себя, чтобы Франческа не ошиблась насчет их политических интересов. Если она просчиталась, ему крышка.

– Магистр, я не хотел попасться в руки чарословам, чьи пророчества объявили бы меня демонопоклонником.

– А клирик Франческа, – проницательно взглянув на него, подхватил Дегарн, – поведала, что мы не считаем вас Буревестником? И что в Звездопаде не верят в антипророчество?

Никодимус подтвердил, только теперь замечая у дальней стены двух мужчин и женщину в белых друидских одеяниях. Он учтиво кивнул. Ему ответили тем же.

– Она поведала мне о Лиге Звездопада, – продолжил Никодимус, – которая хочет уберечь Юг от гнета нарождающейся Северной империи.

– Это мы и есть. – Дегарн обвел жестом собравшихся.

– Я пришел просить вас о защите.

– И вы ее получите, – улыбнулся маг.

– Взамен на что?

– На клятву выступить нашим Альционом, когда мы восстанем против Разобщения.

– Но ведь я не Альцион. И могу никогда им не стать.

– То есть как? – смешался маг.

Никодимус посмотрел ему в глаза.

– Соглашение нужно заключать в открытую, ничего друг от друга не утаивая. – Он обвел взглядом друидов и кузнецов. – Я происхожу из древнего имперского рода, династии правителей Солнечной империи. Мне неподвластны логические языки. Сейчас все мое наследие проявляется в способности заражать ошибками почти любой текст – как вы и сами могли убедиться. – Он кивнул на обезвреженную горгулью.

Все молчали.

– Моя единоутробная сестра – нареченный Альцион, ставленник Астрофела. Она способна создавать заклинания немыслимой сложности. Я видел вчера ее изменяющие внешность чары, они покрывали ее, словно вторая кожа. Она здесь, в Авиле, и уже успела сделать мне подарочек. – Никодимус повернул голову, демонстрируя собравшимся рану на виске.

Друиды зашептались, волшебники принялись неловко переминаться.

– Сестрица метит на императорский трон, но мне ничего этого не нужно. Я не стану ни вашей марионеткой, ни властелином. Я присоединюсь к вашей борьбе с моей сестрицей, но никакой академии и никакой державе подчиняться не намерен, равно как не намерен подчинять никого себе. Я понятно излагаю?

Дегарн откашлялся.

– Мы договорились, что позовем вас на остров Звездопада, который сохранит нейтралитет, не подчинившись ни Лорну, ни Дралу. И я с уверенностью могу утверждать, что среди иксонцев многие не в восторге от перспективы получить превосходящие силы под боком, в Триллиноне. По последним сведениям, на нашей стороне скоро будет добрая половина Иксонского архипелага… если, конечно, у нас появится борец с Разобщением.

Никодимус кивнул.

– Остроземские корабли вот-вот пойдут штурмом на Авил, чтобы отвоевать его у демона. А значит, иерофанты и остроземские власти вскоре объединятся с моей сестрицей.

– Тогда нам тем более не обойтись без Лиги Звездопада. – Дегарн многозначительно посмотрел на Никодимуса, потом на друидов и кузнецов.

Никодимус молчал, не зная, чего от него ждут дальше.

Дегарн кивнул – продолжайте, мол.

– Сегодня нам представилась возможность, – начал Никодимус неуверенно, – нанести удар по демону, опередив мою сестрицу с ее армиями. И если вы хотите, чтобы я встал на вашу сторону, помогите мне.

Никто не проронил ни слова. Дегарн свел брови у переносицы.

– Что вы имеете в виду? – подала голос друидка.

– Я отправляюсь в святилище к Тайфону, – ответил Никодимус, обводя взглядом двор. – И если с помощью Лиги Звездопада я выйду оттуда живым, то я ваш.