Чароплет

Глава двадцать четвертая

Сайрус следовал за Франческой по лабиринту извилистых улочек, пока наконец, оставив позади окраинные дома, они не вышли к грязной канаве, отделявшей жилье от квартальной стены. Перекинутые через грязь мостки вели к двум опирающимся на стену деревянным лестницам.

Сайрусу такими перелазами пользоваться не приходилось, он всегда перелетал поверху. Однако тратить запасы чар на перелет вдвоем было бы расточительством, поэтому он вскарабкался вслед за Франческой по лестнице, кивнул патрульному на стене и спустился с другой стороны в Кипарисовый квартал.

Шагая по мощеной улице, Сайрус любовался ухоженными двориками, садами и, конечно, кипарисами, давшими название этой части города. Дважды навстречу попадались топающие вразвалочку патрульные в бело-зеленых плащах.

Дождь вдруг прекратился, и тучи разошлись, оставив сперва белые клочья, а потом и тоненькие перья облаков.

Каких-нибудь несколько минут назад вокруг стояла непроглядная темнота, а теперь воздух стал прозрачным, как хрусталь, и в лужах отражалось бледное вечернее небо. Сайрус наблюдал эту характерную для сезона дождей резкую смену погоды по всему Западному Остроземью, но от этого контрасты свою драматичность не теряли.

Свернув с булыжной мостовой, Франческа снова углубилась в закоулки. Дома постепенно становились все скромнее, вскоре сменившись одноэтажными. Впереди показалась очередная стена, через которую тоже пришлось перебираться по лестнице.

Они очутились в Северовратном квартале. Здесь лепились друг к другу деревянные хибары с потрепанными кожаными пологами вместо дверей. На улицах, где не ступала нога патрульного, копошились грязные ребятишки и бездомные псы.

Каждый квартал обязан был в помощь городской страже держать собственный отряд ополчения. Более зажиточные вооружали отряд на свои деньги и нанимали профессионалов для подготовки. Однако в Северовратном стены защищались хуже всего, улицы не патрулировались, поэтому квартал, и без того слывший рассадником преступности, чаще других подвергался набегам ликантропов.

Население квартала почти целиком состояло из каников. Представители этой небольшой общины водились лишь в Авиле, Даре и нескольких укрепленных селениях между ними, хотя когда-то именно предки каников начинали заселять дикую саванну на юго-западе Остроземья.

Когда державы континента объединила под своим владычеством Новосолнечная империя, каники сохранили независимость. Они поклонялись древней древесной богине, которая обитала в вымахавшей почти на милю секвойе. После падения империи весь запад поглотило политеистическое Остроземское царство – союз новоиспеченных королей и местных божеств. Каники попытались обособиться и от него, но остроземцы перебили их войска, прикончили богиню и сожгли священное древо. Растоптанные и лишенные божества, общины каников начали рассыпаться и мельчать.

Утихомирив западные рубежи, молодое Остроземское царство бросило все силы на то, чтобы отбиться от вердантских и лорнских посягательств на восточное побережье. Каники остались бесправными отщепенцами.

В результате – особенно после расправы с богиней – у каников сложилась собственная циничная философия: жизнь заведомо печальна, а нищета и горе неизбежны. Самая большая удача для каника – хотя бы шкуру спасти.

Живым подтверждением нелегкой доли каников выступали одетые в лохмотья дети, копошащиеся в грязи без присмотра. Тощие и чумазые, не разберешь, кто мальчик, кто девочка – у всех коротко стриженные патлы и традиционные серые штаны с рубахами.

Рядом с детьми возились и собаки – той особенной породы, которую разводили и натаскивали на ликантропов каники. Громадные, выше трех футов в холке, с густой косматой шерстью, они смотрели по-человечьи умными глазами. Франческа с Сайрусом почувствовали их внимательный взгляд, проходя мимо стайки галдящих ребятишек.

Воронья здесь тоже было больше, чем в других частях города, – черные птицы с громким карканьем наскакивали друг на друга. По крышам бродили худосочные облезлые кошки.

Окружающая нищета петлявшую по закоулкам Франческу совершенно не смущала. Время от времени ей приветственно махал кто-нибудь из ребятишек, и она с теплой улыбкой благосклонно кивала в ответ.

– Пациенты? – догадался Сайрус.

– Кроме меня мало кто из клириков наведывается к Северным воротам.

В очередном проулке им попался растущий на открытом пятачке молодой саванный дуб, увешанный молитвенными лентами.

– Куда мы идем? – спросил Сайрус.

– К одному человеку, который мне кое-чем обязан, – ответила Франческа, обходя лужу. – Если кто здесь и может быть в курсе насчет Никодимуса, то старик Луро. Рассказывают, что в молодости, в караванной охране, он чистой смекалкой спас весь свой обоз от Саванного Скитальца. До сегодняшнего дня я считала, что это выдумки. В общем, старик Луро вернулся в Авил героем и годами был в Северовратном квартале кем-то вроде народного представителя. Но в последнюю нашу встречу он сказал, что заниматься чужими проблемами больше не намерен. Однако это не значит, что ему о них неведомо.

Сайрус что-то задумчиво промычал.

– Имей в виду, Луро, как и положено старому канику, скользок словно угорь, – предупредила Франческа. – Придется прихватить его за жабры.

Мимо промчалась пара вопящих сорванцов и большая собака. Сайрус поморщился, посмотрев на забрызганную мантию.

– Почему у каников либо мелкота, либо трухлявые пни, а среднего возраста словно и нет? – спросил он задумчиво.

Франческа свернула на развилке.

– Молодежь в большинстве своем, что женщины, что мужчины, работают в караванах – погонщиками волов, стряпухами, ремонтниками, охранниками… В саванне их подстерегают ликантропы, травяные пожары, жажда. Оставшиеся в городе служат в ополчении, а поскольку на этот квартал ликантропы нападают частенько, думаю, понятно, почему столько каников погибает молодыми, а дожившие до преклонных лет настолько циничны.

– Да уж, у нас по сравнению с ними просто курорт, – хмыкнул Сайрус.

– Так оно и есть. – Франческа остановилась перед домом, который выглядел покрепче других. – Только упаси тебя всевышний им посочувствовать – Луро сочтет это снисхождением. А лучше вообще никаких чувств не выражай. Ты ему все равно не понравишься. Ему никто не нравится.

Сайрус, кивнув, подождал, пока Франческа постучит в дверь.

– ЛУРО! – заорала Франческа во всю глотку. Сайрус подпрыгнул.

– Фран, кровь и пламя, ты что творишь?

– СТАРИК ЛУРО!

В доме что-то глухо стукнуло, и кожаный полог едва заметно сдвинулся, явив в узкую щель бородатое лицо. Карий глаз оглядел Франческу с головы до ног. Наконец полог распахнулся, и на пороге возник невысокий скрюченный старик. Годы, избороздившие морщинами его лицо, пощадили сивую копну на голове, однако не тронули и седые кусты, торчащие из ушей и носа.

– А, это вы, – буркнул старик. – Заходите-заходите. Дария!

Франческа прошла внутрь. Сайрус, шагнув следом, очутился в теплой полутемной комнате со столом и несколькими стульями. У дальней стены негромко потрескивал огонь в очаге, рядом с которым хлопотала старуха.

– Дария, смотри, кто к тебе пришел!

Когда глаза слегка привыкли к темноте, Сайрус различил лежащих у огня огромных псов. А потом троих ребятишек – двое спали, пристроив голову на собачье брюхо, как на подушку, а третья, сидя рядом, гладила косматую морду. Под взглядом Сайруса девочка вскочила и посмотрела на Франческу.

Выражение лица у нее было не по-детски суровым, словно ей ежесекундно приходилось решать сложнейшие моральные дилеммы. Франческа присела на корточки.

– Кто это у нас тут? – поинтересовалась она вкрадчивым полушепотом.

Девочка, просияв, кинулась к Франческе, которая подхватила ее и закружила. Обе от души рассмеялись и о чем-то оживленно затараторили.

Сайрус, скрестив руки на груди, наблюдал за целительницей. Сарказм из ее потеплевшего голоса пропал начисто, на лице, озаренном неясными красноватыми отблесками огня, играла непринужденная искренняя улыбка.

– Иерофант, – прохрипели над ухом.

Обернувшись, Сайрус наткнулся на изучающий взгляд Луро.

– Мастер Луро, – кивком поздоровался Сайрус.

Старик шагнул ближе.

– Что тебе здесь понадобилось, ветрогон?

Сайрус оглянулся на девочку.

– Ваша дочь?

– Правнучка.

Между ними вклинилась Франческа, обнимая прижавшуюся к ноге девчушку.

– И как же это тебя тогда угораздило? – Она шутливо нажала на курносый девочкин нос.

Девчушка захихикала, но заметила Сайруса и тут же, посуровев, уткнулась лицом Франческе в плечо.

– Дела у нее на лад идут, выправляется помаленьку, – доложил старик Франческе. – Ест без выкрутасов, носится вон со всеми. Поспала сейчас, когда дождь их в дом загнал.

Франческа покачала девчушку на колене.

– Рада слышать. Но я не только красотулю Дарию навестить пришла.

– Нет? – сощурился старик.

– За вами должок, пора бы его отдать. Помогите мне – а заодно и всем вашим – в одном деле.

– Да вы мастерица изящного вымогательства, – отрывисто хохотнул старик. – Будьте спокойны, за труды мы заплатим сполна – а если станете отказываться…

– Мне нужны сведения, – перебила Франческа.

– Какие?

– Начнем с того, что попроще. Расскажите мне про Саванного Скитальца. Говорят, вы геройски с ним потягались?

– Ну как же, как же, я всем героям герой, легенда из легенд! – заклекотал старик. – Любой канонист позавидует!

Девчушка у Франчески на руках что-то залопотала, и все умолкли, дожидаясь, пока она изложит Франческе на ухо свою просьбу.

– Хорошо, детка. – Франческа спустила девочку на пол, и та убежала обратно к собакам. – Так вы видели Скитальца? – обернулась она к Луро.

– Не сказать чтобы прям видел. Встал наш караван лагерем на ночь, вокруг ликантропы рыщут, баррикады между повозками на прочность проверяют. Обычное дело. Только лучников дразнят, те все никак им стрелу между глаз не влепят. А потом волки вдруг словно взбесились – катаются по земле с визгом, наскакивают друг на друга, на каких-то невидимых тварей в траве. Трава колышется, как в грозу, и понятно, что там кто-то покрупнее ликантропов. Крупнее даже, чем катазубр. От его шагов земля тряслась.

– Скиталец? – выдохнула Франческа.

– Кто же еще? – пожал плечами Луро. – У нас в повозке нашлось несколько дарских свечей, я забил уши воском и остальных охранников почти всех на то же самое уломал. Те, кто решил обойтись, двинулись умом. Попрыгали с повозок – на растерзание ликантропам. Или Скитальцу. Неизвестно. Через час уже никого не осталось. Поутру мы нашли одни кости и клочки ликантропской шкуры.

– Значит, героем Северовратного квартала вас сделал воск?

– Да какой я, шерсть на заду, герой? Повадились ко мне ходить плакаться только и всего, а я уши развешиваю. Молодой был и глупый.

– Получается, Скиталец с ликантропами враждовал?

– А мне-то, пылающая преисподняя, почем знать? – озадачился Луро. – Ликантропские кланы и между собой ужиться не могут. Одни говорят, Скиталец – это гигантский ликантроп. Другие – ликантропский бог. А кто-то и вовсе несусветное городит, мол, это призрак, сотканный из душ погибших от жажды. Никто не знает точно. А мне без разницы.

Он посмотрел вприщур сперва на Франческу, потом на Сайруса.

– Вы пришли послушать байки о моей славной молодости?

– Отчасти, – кивнула Франческа. – И спасибо, что поделились. Но у нас к вам еще вопрос.

– Выкладывайте, чего уж там.

– Под конец прошлого сезона дождей у Северных ворот случились беспорядки. Кто-то из ваших укрывал некоего Никодимуса Марку, иерофанты его вычислили, и началась мясорубка. Помогите мне узнать, что с ним случилось.

Старик низко опустил брови.

– С кем случилось? С Николо? Это кто?

– Не надо, Луро, не прикидывайтесь.

– Ни о каких мясорубках не помню, – покачал головой старик.

– Довольно ломать комедию.

– Да какая тут комедия, это вы загадки загадываете, – осклабился Луро.

Франческа только руки на груди скрестила.

– Никодимус – отступник… – откашлявшись, начал Сайрус, но замолчал, остановленный жестом Франчески.

– Луро в курсе. Иначе нам бы уже прищемили нос за любопытство, – пояснила она.

– Ха! – фыркнул старик. – Можно подумать, кому-то есть дело до того, что творится в нашей сточной канаве. Это вам вдруг втемяшилось в голову ловить рыбу в мутной воде.

– Хотите, чтобы каниками заинтересовалась канонистка? – невинно поинтересовалась Франческа.

– Это еще что за глупости?

– Думаете, кроме нас никто Никодимуса разыскивать не придет?

– Теперь играем в «ответь вопросом на вопрос»? – всплеснул руками Луро. – Проклятье! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Франческу его слова не убедили.

– В лечебнице кто-то из приближенных канонистки пустил слух о том, что Марка скрывается у каников. Вы же понимаете, что вы мне не безразличны.

– Вот, значит, как? – вскинул брови старик. – Доблестный клирик является спасти наши горемычные шкуры? А ветрогона зачем притащили? – Он с кривой усмешкой кивнул на Сайруса. – Он мне не нравится, слишком болтливый.

Сайрус хотел возразить, что и двух слов здесь не произнес, но Франческа снова остановила его взмахом руки.

– Видите? Только бы трепаться, только бы языком молоть, – ухмыльнулся старик. – Для остального Остроземья эти ветрогоны вроде курицы, несущей золотые яйца, но каникам от них пользы – кот наплакал. Даже от ликантропов нас оградить не могут.

– Иерофант Сайрус Аларкон – новый небесный дозорный Авила. Я привела его, чтобы он своими глазами увидел: каники не собирались вредить городу, укрывая Никодимуса Марку. Он не хочет беспорядков. Гибель подчиненных может стоить ему должности. Он засвидетельствует, что вы оказали помощь. Вы считаете, я настолько глупа, что стану действовать в одиночку? Рисковать своим положением в лечебнице ради вашего… гостеприимства? – почти ядовито закончила она.

Луро радостно прицокнул языком.

– Гостеприимство! Ха! Хорошо, целительница, я тут поразмыслил – ваша настырность может быть кстати. Есть у меня одна просьба, которую более приятным личностям не поручишь. Предлагаю уговор…

– Еще чего! Какие просьбы, если это вы передо мной в долгу?

– Я уже рассчитался россказнями о Скитальце, – фыркнул старик. – А теперь вы просите чего посерьезнее, оно и стоит поболее.

– Сколько же? – осведомилась Франческа после некоторого раздумья.

– Погодите. – Старик поковылял к сундуку и, порывшись в нем, вернулся с каким-то коричневым льняным узелком. – Вот, полюбуйтесь.

Франческа развернула узелок. Внутри оказалась тонкая полоска стали, размером примерно с мужскую ладонь. В верхнем правом углу была выбита крошечная корона. У Сайруса перехватило дыхание.

– С полгода назад наши – кому совсем жизнь не мила – начали за деньги протаскивать в город вот такие штуковины. Кто-то нас подкупает. Узнайте, кто – вот моя просьба.

Франческа безразлично смотрела на стальную болванку. Сайрус хотел уже объяснить, что такое она держит в руках, но Франческа его опередила.

– Контрабанда стали через Авил? Что же тут выяснять? Среди куинспортской и дарской знати немало сочувствующих будущим нагорским повстанцам. Если горцы отмежуются наконец от Лорна, все Остроземье только поаплодирует злорадно. Остроземцы уже который век тайком переправляют оружие и сталь через Авил в Нагорье.

– Эта сталь не для Лорна, – возразил Сайрус. – Ее везут оттуда, а не туда.

– Как это? – недоуменно посмотрела на него Франческа.

– Лорнские вещие кузнецы выбивают на металле свои руны. Заряжают стальные заготовки чарами, как иерофанты заряжают парусину. А потом, отредактировав заготовку, кузнец превращает ее во что угодно – в замысловатый механизм, в острый клинок, в…

– Кузнечные изделия я примерно представляю, – отрезала Франческа.

Сайрус кивнул.

– Если она подлинная и полностью заряженная, этого текста хватит, чтобы натворить немало бед.

– Будет тебе языком молоть, – оборвал его Луро. – Достаточно одного: таскать эти штукенции в остроземский город все равно что укладываться спать посреди саванного пожара. Говорите, каники рискуют из-за Марки? Ха! Да любая вспыхнувшая из-за него свара – это лишь искра в огненной буре, которая нас накроет, если канонистка прознает про контрабанду.

– Ах вы старый заботник, Луро, – улыбнулась Франческа. – Я погляжу, герой Северных ворот по-прежнему на коне.

– Не подмазывайтесь, целительница.

– Значит, кто-то переправляет лорнские заклинания в остроземский город, – подытожила Франческа. – И вы хотите, чтобы мы положили этому конец?

– Да куда уж там! Пусть хотя бы перестанут нанимать каников в контрабандисты.

– Если вам самим не под силу выяснить, кто за этим стоит, почему вы решили, что нам удастся? – не понял Сайрус.

Луро прищурил один глаз.

– Это как пить дать кто-то из центральных кварталов. В окраинных меня уважают, там бы я этих мерзавцев в два счета разыскал. Значит, они действуют вне моей досягаемости. Иначе никак. Но ваши-то красивые мантии, надо полагать, дают право задавать неудобные вопросы в центральных кварталах?

– Откуда она у вас? – спросила Франческа, взвешивая стальную заготовку на ладони.

– Как только до меня дошли слухи, отправил племянников поразнюхать окрест. А племянников у меня пруд пруди. И вот, едва начались дожди, кто-то подбросил эту штуку мне на порог.

– Анонимно? – уточнил Сайрус.

– Если это означает, что подбросившему хватило ума не называться, чтобы я не сболтнул его имя канонистке, то да, ветрогон, анонимно.

Франческа завернула заготовку в лен.

– Заберу с собой. Договорились, Луро, про контрабанду я выясню – чует мое сердце, оттуда и к Никодимусу Марке может ниточка потянуться.

– Значит, уговор?

– Уговор.

– Хорошо.

– А теперь расскажите мне про Марку. Я должна его разыскать – по возможности, сегодня.

Луро воззрился на Франческу, потом на Сайруса, потом снова на Франческу.

– Это все ополченцы. Выдаю без зазрения совести, поскольку сам их не перевариваю. Бузотеры и головорезы. Вздернуть их всех, воздух чище станет.

– Ополченцы? – переспросил Сайрус.

– Сопляки желтобрюхие, знай горланят, что каники должны создать собственное королевство. И прочую чушь в том же духе. Не бывать этому.

Сайрус о таком не слышал, но его как иерофанта больше интересовало происходящее в небе над Авилом, а не на земле. Он оглянулся на Франческу – та, судя по выражению лица, понимала больше.

– И зачем им укрывать Никодимуса Марку?

– Ходят слухи, что он наговаривает на канонистку. Якобы она под пятой у демона – и прочая ересь. По-моему, он из этих одержимых, которые вещают про Войну разобщения и про то, что завтра к нам переправится через океан орда демонов во главе с Лосом.

– А ополченцам только того и надо, потому что подобные речи подстрекают к отмежеванию от Кейлы? – подхватила Франческа.

– По моему разумению, да. Вот они и прятали его по всему кварталу. Иногда приплачивали шайкам – старухи Фатимы, Гая Огня и прочему сброду, – чтобы те укрыли его от стражи. Одно время отсиживался – тоже за небольшую мзду – на складе у Толстосума Дала. Там давешняя мясорубка и случилась. Отряд ветрогонов ворвался ночью на склад – говорят, не один из этих ветряных бурдюков там и лопнул. – Он криво ухмыльнулся Сайрусу. – Но Марка сбежал. Похоже, ополченцы переправили его в Эстен или Холодный Шлюз. Не представляю, куда еще его можно было деть, чтобы не сцапали ликатропы.

Франческа кивнула.

– И с тех пор он не объявлялся?

– Хм-м… – подозрительно сощурился Луро. – Напомните-ка, зачем он вам так позарез понадобился?

– Возможно, Луро, он связан с этой вашей контрабандой. И вы не все мне рассказали, по лицу вижу. Марка вернулся в город, так ведь?

– Чушь собачья, – прорычал старик хрипло. – И не увиливайте, признавайтесь наконец, зачем вы все разнюхиваете да выведываете?

– Затем, что я не собираюсь вслед за стражей канонистки громить склады. Я хочу разобраться, не проливая кровь каников.

Луро исподлобья взглянул на Франческу.

– Верьте мне, Луро, – попросила она. – Я когда-нибудь вашим вредила?

– А вам-то лично он зачем? Какой целителю интерес?

– В святилище смута. Мне грозит опасность. Про нашего ветрогона, – она оглянулась на Сайруса, – я сказала чистую правду. Он поручится за вас и ваше племя. Но и он намертво влип в эту паутину. Доверьтесь мне, Луро. Если вы расскажете, как найти Никодимуса Марку, вы спасете кого-то из своих, спасете нас и поможете разобраться с контрабандой стали.

– Правда? – хмыкнул старик.

– Чистейшая. Как горный хрусталь.

Старик посмотрел на Франческу испытующе, потом вздохнул, сдаваясь.

– Сегодня утром прошел слух, что Марка прокрался назад в город. Люди нервничают. А еще шушукаются об утренней заварушке в святилище – дескать, и здесь приложил руку Марка. Хотя, может, о святилище надо вас спросить?

Франческа покачала головой.

– Я рассказала все, что знаю.

– Я, значит, тут душу выворачиваю, а вы… – засопел старик.

– Вы уверены, что Никодимус сейчас в городе?

– Клянетесь, что не сболтнете лишнего?

– Клянусь именем Создателя.

Луро скрестил руки на груди.

– Самая дальняя привратницкая в восточной квартальной стене заколочена. Там ополченцы хранят оружие и укрывают Никодимуса. Если он сейчас и впрямь в городе, то будет там.

– Спасибо, Луро! И нет, мы не сболтнем лишнего. – Она перехватила взгляд Сайруса и кивнула на дверь.

– Хотите совет? – остановил их Луро. – Переоденьте вашего ветрогона во что-нибудь попроще. – Он поддел узловатым пальцем мантию Сайруса. – Иначе ополченцам станет любопытно, как этот ветряной бурдюк свистит, когда его проткнешь пикой.