Час нетопыря

XXVIII

Итак, в 6 часов 44 минуты по восточноамериканскому времени легендарный ключ на командном пункте стратегических ВВС в Омахе был переведен в положение «война».

Американская система передачи команд построена так, что даже эта ситуация еще не означает начала боевых действий.

Сперва открываются люки на шахтных пусковых установках межконтинентальных стратегических ракет. За 40 секунд мощные краны приводят каждую ракету в вертикальное положение, а компьютеры определяют для нее цель и курс. Президент наудачу выбирает один из двенадцати программных модулей именно с той целью, чтобы до последней минуты оставалось неизвестным целевое назначение каждой отдельно взятой ракеты. Модули сконструированы так, что каждый из них позволяет ракетам достичь всех намеченных целей, но в каждой из двенадцати комбинаций одна и та же цель предназначается для другой стратегической ракеты, количество которых равно 2180.

Подводные лодки, которые с момента объявления «красной тревоги» идут к тем секретным акваториям, откуда они произведут свои смертоносные залпы, увеличивают глубину погружения и включают мощные помеховые устройства. Самолеты-истребители выжидают на стартовых полосах, заправленные горючим и с полным боекомплектом. На десантных судах морской пехоты с шумом раскрываются огромные прожорливые трюмы и один за другим в них исчезают легкие танки. На спутниках в космическом пространстве развертываются дополнительные антенны и увеличивается электронное разрешение объектов. Ракеты, оснащенные нейтронными боеголовками, отправляются с мест складирования на передвижные установки и получают заданную программу в виде небольшого кубика с интегральными схемами. Ракеты МХ-2 перемещаются в своих подземных туннелях длиной от 5 до 30 километров. Артиллерия с атомными зарядами в Европе высовывает из маскировочных сеток могучие черные жерла. Танковые дивизии занимают исходные позиции, одна из которых расположена в трехстах метрах от Бранденбургских ворот в Берлине, а вторая, замаскированная среди холмов Чешского Леса, находится всего лишь в километре от границы. Офицеры из Десятой диверсионно-десантной группы в Бад-Тельце расфасовывают ампулы с бациллами сибирской язвы и риккетсиями, взрывчатые и зажигательные вещества, валюту социалистических стран и специальные авторучки, из которых можно стрелять миниатюрной пулей, начиненной отравляющим веществом нервно-паралитического действия.

Фактически это состояние войны, но поначалу не происходит ничего такого, чего нельзя было бы остановить.

Единственное существенное отличие состоит в том, что с момента объявления «ситуации W» президент Соединенных Штатов теряет исключительное право распоряжаться ударной мощностью своих вооруженных сил на суше, на море и в воздухе. Система передачи команд разблокирована, и каждый без исключения военачальник высокого ранга, имеющий на это право (а таких около сорока), может самостоятельно открыть военные действия. К этому надо приплюсовать 276 американских и союзнических командиров в Европе, которым дано право распоряжаться тактическим нейтронным оружием в таких ситуациях, когда применение этого оружия, по их мнению оправданно. В отличие от высокопоставленных американских военачальников возможность самостоятельно развязать войну в данном случае ограничена. Но это не означает, что она отсутствует вовсе.

И командование стратегических ВВС после объявления «ситуации W» также ничем уже не ограничено в применении ракет дальнего радиуса действия и девяти тысяч боевых самолетов с ядерным вооружением различных видов и калибров на борту.

Но в пятницу 12 июня события развернулись совершенно иначе, нежели в 1962 году, когда впервые в истории была объявлена «ситуация W». Через три минуты после объявления «ситуации W» командование стратегических ВВС в Омахе уже знало, что подлетающие объекты, прошедшие над американскими территориальными водами, не являются самолетами. Этим облегчался выбор средств защиты и исключалась, во всяком случае на первой стадии, необходимость использования истребительной авиации. Однако проблема заключалась в том, что никто из специалистов, с которыми консультировались, не смог определить природу этих таинственных объектов. Они словно бы издевались над законами механики, неслись по траектории, которая компьютеры приводила в состояние паранойи, совершали какие-то нелепые шалости, словно разыгравшиеся щенки. В довершение всего, когда самый быстродействующий из компьютеров вычислил вероятную цель их полета, в командовании стратегических ВВС наступило угнетенное молчание. Таинственные точки направлялись к южной границе Мексики, скорее всего в треугольник Тустла-Гутьеррес — Тапакула — Теотепек. Это была самая отдаленная часть хребта Сьерра-Мадре, расположенная около границы с Гватемалой, почти безлюдная, где не было ничего такого, что могло бы иметь хоть какое-нибудь военное значение.

Было принято решение применить баллистическую ракету с разделяющимися боеголовками, которая была размещена в шахте № 2091, находившейся где-то в безлюдном районе штата Нью-Мексико. Правда, ядерный взрыв на границе между тропосферой и космическим пространством являлся прямым нарушением московского договора 1963 года, но после той беседы, которая состоялась между Кремлем и Белым домом, уведомить Москву, а также других участников договора посчитали излишним.

В 6 часов 50 минут, когда таинственные объекты оказались на расстоянии всего тысячи миль от штата Вашингтон, генерал Фоули отдал приказ о запуске ракеты.

В этот же момент прервалась всякая связь с командным пунктом в Нью-Мексико. Три соседних региона почти сразу же доложили о случившемся несчастье: прежде чем ракета № 2091 была установлена на боевой позиции, произошел взрыв жидкого кислорода. Шахта была полностью уничтожена. Судьба шести атомных боеголовок общей мощностью двести килотонн, которыми была оснащена ракета № 2091, была пока что неизвестна.

В 6 часов 57 минут, когда таинственные объекты, словно предчувствуя свою гибель, опять увеличили высоту полета и находились уже в трех минутах полета от Сиэтла, генерал Фоули приказал запустить ракету № 1731, размещенную в Аризоне, и приготовить к запуску ракету МХ-2 № 0023, укрытую в Скалистых горах.

Ракета № 1731 стартовала через 26 секунд после приказа. Ровно в 7 часов на экранах радаров появились ослепительные белые беспорядочные полосы засветки.

Таинственные предметы исчезли.

Угроза, нависшая над Соединенными Штатами, была ликвидирована.

Генерал Фоули поднял трубку телефона, чтобы через председателя Комитета начальников штабов доложить президенту о выполнении приказа. Но тут на экранах сверкнули вдруг одна за другой три новые вспышки. Офицер, наблюдавший за состоянием арсеналов, прокричал, что из шахт № 1732, 1733 и 1734 ракеты запущены без приказа.

Через секунду последовали пятый и шестой взрывы. Еще через две секунды — седьмой и восьмой. После этого в командовании стратегическими ВВС уже сбились со счета. Попытки перевести ключ в другую позицию не удались, а стопор, блокирующий «ситуацию W», нельзя было возвратить в прежнее положение без сигнала от президента. Все это случилось так быстро, что ни дежурные офицеры, ни сам генерал Фоули не могли понять, что, собственно, происходит. Предупреждающие сигналы, которые появлялись на светящемся табло, сообщали о том, что полностью или частично опустели подземные атомные арсеналы Аризоны, Невады, Оклахомы, Колорадо, Вайоминга и Южной Дакоты. Не произошло это только в Нью-Мексико, там, где пожар вывел из строя первую ракету.

За две минуты и 15 секунд в утреннем небе штата Вашингтон взорвались 85 боеголовок общей мощностью в 67 мегатонн.

Именно так должен был выглядеть первозданный хаос накануне возникновения Вселенной. Молекулы разреженного воздуха распадались на обезумевшие от жара атомы. Ударные волны сталкивались в лоб друг с другом, производя грохот, который был слышен даже в Сан-Диего. Огненный столб взвился на двадцатикилометровую высоту. Никогда за все время существования планеты не высвобождалась такая страшная энергия на столь малом кусочке пространства, ибо стартовавшие одна за другой ракеты с невообразимой точностью попадали в один и тот же кусочек пространства, похожий на куб с ребром не более пятисот метров. Затем над гигантским проломом в атмосфере установилась непроницаемая тьма, а с места взрыва рванулись на все четыре стороны света смертоносные вихри, готовые уничтожить все, что попадется на пути.

Над причинами катастрофы долго размышлять не пришлось.

При включении одной из двух параллельных электронных систем (той, которая позволила всем отдельно взятым ракетам стартовать с произвольными интервалами между запусками) просто произошла ошибка, вероятно в центре управления полетом в Омахе. Нажимая кнопку запуска ракеты № 1731, дежурный офицер нечаянно привел в действие так называемое «цепное устройство», которое производит залп даже в том случае, если в живых не останется ни одного человека, способного отдать приказ.

«Цепное устройство» имело надежную защиту на всем протяжении, но его оконечное звено в передатчике в центре управления полетом состояло из кабеля, контура и зажима, так же как и конец системы одиночного запуска. Правда, кабель, с которым была связана наибольшая опасность, окрашивался в ярко-красный цвет, на последнем своем отрезке сгибался в петлю, снабжался табличкой «ВКЛЮЧАТЬ ПРИ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ». Но даже самые изощренные устройства монтируются в конечном счете людьми, за чьей работой наблюдают другие люди. Никто никогда не разыщет монтера, который перепутал при монтаже или во время очередной проверки два эти конца. В случае войны это, впрочем, было не так уж важно.

Зато никто не знал, почему «цепное устройство» запустило одновременно все ракеты и направило их в одно и то же место. Ведь каждой из них предстояло поразить одну из целей на территории противника.

В 7 часов 06 минут в испускавшей пламя ракете № 2091 расплавилась под действием кислорода титановая броня боеголовки, а минутой позже и мощные стальные пружины, разделяющие заряды плутония. В какую-то долю секунды графитовая изоляция рассыпалась в порошок. Заряды соприкоснулись, образовалась критическая масса, и в пустынном районе Нью-Мексико раздался ужасающий, резонирующий грохот. В небо вознесся черный столб, увенчанный мерцающим бело-голубым грибом.

В 7 часов 07 минут, прежде чем командование стратегических ВВС успело сообщить президенту о катастрофе, в Овальный зал влетел запыхавшийся полковник Уиндер, начальник Специальной системы связи. Он доложил президенту, что природа таинственных объектов установлена и что в применении ракетного оружия нет необходимости.

Дело обстояло так. Около двух часов ночи по восточноамериканскому времени в космосе потерпел аварию секретный американский спутник из серии «G» с порядковым номером 63. С помощью этой серии НАСА вело свои наиболее засекреченные исследования, которые в недалеком будущем должны были привести к созданию гравитационного оружия. На борту спутника № 63 было установлено первое успешно действующее устройство, которым создавалось искусственное гравитационное поле. Через несколько дней НАСА собиралось вывести в космическое пространство, в район полета спутника, несколько разного рода объектов. С момента включения установленной на нем аппаратуры спутник начинал, как сверхмощный магнит, оказывать воздействие на все объекты, которые находились в радиусе нескольких километров от него. Однако в результате аварии спутник начал терять высоту. Повышение температуры привело к непроизвольному включению аппаратуры. Но действие ее приобрело пульсирующий характер. Спутник G-63 временами воздействовал, как крохотная планета, на все те объекты, которые попадались на фантастической траектории его полета. Как позже было установлено, им были уничтожены четыре советских спутника, два французских, один китайский, двенадцать американских, не считая летающих в космосе обломков. Часть из них притягивалась спутником, увеличивая его массу и непрерывно изменяя его орбиту. Затем, когда аппаратура переставала действовать, притянутые ранее объекты отделялись от спутника, заставляя его вытворять какие-то дьявольские пируэты. Другие встречавшиеся на пути объекты не могли не испытывать притяжения спутника, но оказывали действенное сопротивление. Траектория их полета была равнодействующей столь многих противоположных факторов, что компьютеры и вправду могли сойти с ума.

Все это Центр, расположенный в Мэриленде, должен был заметить не позже чем через полчаса после аварии. К сожалению, НАСА — это гражданское учреждение с довольно скромным бюджетом и с обычаями, которые недопустимы с точки зрения норм, обязательных для армии. В роковую ночь в Центре дежурил только один специалист, доктор Рональд Рафферти-младший. Это случилось потому, что другой специалист вечером попал в небольшую автомобильную аварию и известил, что не явится на дежурство. В НАСА нет такого обычая, чтобы больного коллегу заменял срочно вызванный из дома ученый, который собирался, например, на уик-энд. ВВС, правда, уведомили. Но, по-видимому, никто не придал этому сообщению большого значения, так как НАСА занималось только экспериментальными спутниками, для чего вполне достаточно одного ученого мужа.

Однако произошел совершенно непредвиденный несчастный случай: около пяти часов утра доктор Рональд Рафферти внезапно умер за своим столом в результате инфаркта. Весьма вероятно, что причиной его смерти стала авария спутника G-63. Рафферти был одним из сторонников исследований по искусственной гравитации, хотя у этих исследований, дорогостоящих и рассчитанных на длительное время, были многочисленные противники в конгрессе. Авария спутника, восемнадцать дней работавшего в соответствии с программой, могла привести к заблокированию средств на продолжение исследований, а вместе с этим к краху научной карьеры доктора Рафферти.

Все эти обстоятельства обнаружились только в результате энергичного вмешательства полковника Уиндера. Рабочий день в исследовательском центре начинается в восемь часов утра.

Когда ему обо всем этом сообщили, президент Гаррисон приказал немедленно отменить «красную тревогу» и распорядился, чтобы лишь военно-воздушные силы оставались какое-то время в состоянии «зеленой тревоги».

Но было уже поздно. Почти в ту же минуту генерал Тамблсон представил ужасающее сообщение о том, что произошло над штатами Вашингтон, Орегон и Калифорния. Речь шла уже о трех штатах, потому что радиоактивное облако, подгоняемое страшными вихрями, передвигалось на юг со скоростью больше двухсот миль в час. Правда, взрыв произошел на высоте 45 километров от земли и пока не вызвал никаких разрушений на поверхности. Однако не надо было быть физиком, чтобы представить себе масштаб тех бедствий, которые будут вскоре вызваны радиоактивными осадками и действием образовавшихся смерчей.

Войны не произошло, однако Соединенные Штаты стояли перед лицом величайшей за всю свою историю катастрофы.

Но это было еще не все. В 11 часов 59 минут по среднеевропейскому времени, то есть за минуту до взрыва над Соединенными Штатами, случилось кое-что еще, о чем пока не знал президент Гаррисон.

Командующий Шестым американским флотом, который базировался в районе Средиземного моря, вице-адмирал Мак-Грегор получил донесение, что через Дарданеллы только что прошел советский ракетный атомный крейсер. Его эскортировали эскадренный миноносец и корабль специального назначения. Пройдя сквозь Дарданеллы, эскадра перегруппировалась и поплыла на юг.

Босфор и Дарданеллы, согласно международным конвенциям, открыты для всех флотов мира. Советские военные корабли проплывали там довольно часто и не вызывали никакой особой реакции со стороны командования Шестого флота, если не считать того, что аккуратно фиксировались название и класс каждого корабля и действовали прослушивающие радиоустройства.

Однако в данный момент, впервые на памяти командующего Шестым флотом и всех высших штабных офицеров, была объявлена «ситуация W». Трудно было рассчитывать, что приказы из Вашингтона поступят достаточно быстро. А проход столь сильной эскадры в Средиземное море мог явиться угрозой для судеб Шестого флота.

Поэтому вице-адмирал Мак-Грегор отдал приказ, чтобы патрулирующие у выхода из пролива американские торпедоносцы передали советской эскадре сигнал «стоп». Когда ни один из советских кораблей не отреагировал на это даже сигналом «вас понял», Мак-Грегор приказал произвести торпедный залп.

Три из пяти торпед достигли цели. Мак-Грегор немедленно почти с торжеством доложил об этом в штаб военно-морских сил, поскольку крейсер с поврежденной кормой остановился на месте. Но его экипаж даже не расчехлил орудий, и на палубах не было заметно никакого движения.