В отличие от будних дней, в субботу парк кишит посетителями. На футбольном поле идет игра. Лора издали слышит детские вопли и глухие удары по мячу. Трибуны заполонили шумные родители игроков. Врытые в землю деревянные столики для пикника заняты: люди расположились за ними целыми семьями, столы ломятся от корзинок с сэндвичами и банок с колой и содовой. Лора морщится: от такого изобилия головная боль только усиливается.
Она огибает трибуны, проходит мимо детской площадки и направляется в глубину парка, где возле гаражей обычно собираются подростки постарше.
Похоже, сегодня весь город здесь. На глаза попадаются даже девчонки-старшеклассницы, которые частенько задирают Лору в школьных коридорах. Но сейчас ей не до них: Лора высматривает в толпе человека, ради которого пришла в парк.
– О’Мэлли! – окликает ее один из парней. Она оборачивается и окидывает его неторопливым взглядом: потрепанная футболка с портретом какой-то рок-знаменитости висит на его тощем теле как на вешалке, несколько жидких волосков робко пробиваются над верхней губой, за ухом видна заткнутая сигарета, а в пальцах юнец крутит зажигалку.
– Чувак, – отзывается Лора, – ты Тони, случайно, не видел?
– А зачем тебе Тони?
– Не твое дело! Поговорить хочу.
– Не мое дело? – Парень ухмыляется. – Для того, кто просит помощи, ты несколько грубовата.
– Не нужна мне твоя помощь, – огрызается Лора, но парень и его приятели продолжают масляно хихикать. Ее взгляд равнодушно скользит по лицам насмешников, но те по-прежнему рассматривают ее все с тем же злобно-высокомерным видом. Даже тот, с кем Лора однажды целовалась позади школы. – Просто хочу поболтать с Тони, – упрямо говорит она. – И, думаю, ты знаешь о чем. Об убитой собаке. Уверена, кто-то из вас приложил к этому руку. А теперь вы ходите и всем рассказываете, будто виновата я.
Стайка взрывается хохотом.
– Я ничего не делала, – безнадежно протестует Лора.
– Послушай, О’Мэлли, мы здесь не для того, чтобы нянчиться с соплячками вроде тебя. Хочешь, дам тебе четвертак, купишь себе леденцов? Одним словом, проваливай.
– Да пошел ты! – кривит губу Лора. – Я иду на концерт «Эй-Си-Ди-Си», а ты – нет!
Подростки снова покатываются со смеху.
– Спорим, ты и прирезала пса. Больше некому! – летит из толпы.
Лора разворачивается и уходит, затылком чувствуя насмешливые взгляды парней. Бессильная злоба душит изнутри, ища выхода, и превращается в слезы, которые против воли наворачиваются на глаза. Лора рада, что никто не видит ее лица, иначе ее репутации конец.
Когда Лора отходит на достаточное расстояние, а слезы высыхают сами собой, она набирается смелости и оборачивается.
– Мой парень надерет вам задницы! – кричит она. Ответом служит очередной взрыв смеха. Она больше не обращает внимания на хохочущих подростков и нарочито неспешным шагом идет прочь.
Позже Лора поймет, насколько опрометчивой была ее угроза насчет парня, но будет уже слишком поздно.