Человек Из Барбароссы

ЧЕЛОВЕК ИЗ БАРБАРОССЫ

Джон Гарднер

перевод Льва Шкловского

Для Эда и Гретхен

которые знают реалии

жить для своей страны

Над Бабьим Яром памятников нет.

Крутой обрыв, как грубое надгробье.

Мне страшно.

Мне сегодня столько лет,

как самому еврейскому народу.

Евгений Евтушенко: Бабий Яр

СОДЕРЖАНИЕ

Прелюдия

1 Хоторн

2 Лесоповал

3 Первый брифинг в Лондоне

4 Лягушки в бочке меда

5 Приключение

6 Заключительный брифинг

7 Четыре стены

8 Банда Степакова

9 Маленькое приключение Лыко

10 Дочь полка

11 Hôtel de la Justice

12 Смерть со всем

13 Человек из Барбароссы

14 Хускарл

15 Камни и кости

16 Блюз в ночи

17 Смерть агента 007

18 Баку

19 В сарае

20 Чемпион по плаванию

21 Минская пятерка

Джон Гарднер

ПРЕЛЮДИЯ

БАБИЙ ЯР

Они пришли организованно, евреи Киева. Они пришли с тревогой, хотя и не очень-то боялись - пока, потому что в объявлениях, развешенных по городу, просто говорилось, что они должны быть переселены. Они пришли с тем, что могли унести. Они приходили сотнями, мужчины, женщины и дети. Они пришли с надеждой. Они пришли в мире с Богом. Они пришли неподготовленными. Они пришли, как оказалось, со страхом. Они вышли на угол улиц Мельника и Дехтярева, как им и сказали.

Гитлеровское вторжение в Советскую Россию под кодовым названием «Операция Барбаросса» началось всего за три месяца, семь дней назад, 22 июня 1941 года, потому что это было 29 сентября того же года - года, когда Сталин проигнорировал все предупреждения о нацистском вторжении. , полагая, что это ловушка, расставленная Англией для разжигания распрей между Россией и Германией.

Десятью днями ранее двадцать девятый корпус и 6-я немецкая армия захватили гордый город Киев, столицу Украины, до революции известный как Святой Киев, поскольку город стоял на месте первой русской христианской церкви.

Теперь евреи пришли, как им было велено, им сказали выстроиться в упорядоченные ряды и медленно двинулись по улице Мельника к старому еврейскому кладбищу и унылому, неприступному ущелью Бабьего Яра.

Окружившие их люди были из зондеркоманды 4а, в которую входили бойцы СД и Сипо - Службы безопасности и полиции безопасности - вместе с третьей ротой батальона Ваффен СС особого назначения и взводом полицейского батальона № 9. усиленными 305-м полицейским батальоном и подразделениями вспомогательной полиции Украины.

Когда они подошли к ущелью, толпы евреев были переброшены через колючую проволоку. Их заставили отдать свои ценности, затем раздеться догола и продвигаться к краю оврага группами по десять человек.

Оказавшись там, они были расстреляны подразделениями СД, Сипо и СС. Когда началась стрельба, послышались крики ужаса, но те, кому было приказано отправить людей вперед, не проявили пощады. Они закрывали уши на истерический крик женщин и детей, закрывали глаза на ужасные зрелища, закрыли свой разум для всего, кроме своего долга. Как мужчины, работающие на бойне, они тащили детей, матерей с младенцами, стариков, плачущих и молящихся совершенно голыми, к краю оврага.

Когда день закончился, тела были засыпаны тонким слоем земли, и «эскадроны смерти» вернулись в свои бараки за дополнительными пайками водки.

В течение двух дней не было ничего, кроме крови, раздробленных костей, разорванной плоти и вечного грохота автоматов, а когда эти два дня прошли, тридцать три тысячи семьсот семьдесят один человек из еврейского народ была убит тут в этом пустынном и ужасном месте. Те, кто посетит это ужасное место сегодня, поклянутся, что они слышат крики и мольбы, которые в течение сорока восьми часов наполняли воздух, перемежаясь только выстрелами пуль.

Подстрекатель этого ужасного преступления против человечности, штандартенфюрер СС Пауль Блобель, был приговорен к смертной казни в 1948 году. Он был повешен в тюрьме Ландсберг 8 июня 1951 года. Во время судебного процесса много говорилось о заместителе Блобеля, унтершарфюрере СС Йозифе Воронцове. Он был тем, кто, гнал мужчин, женщин и детей навстречу смерти, загоняя их группами по десять человек в овраг в Бабьем Яру.

Преступление Воронцова сделало еще более отвратительным то, что он был украинцем, который в 1941 году, на ранних этапах операции «Барбаросса», сдался СС и стал одним из многих «иностранных добровольцев», служивших в бригаде особого назначения Ваффен-СС. После окончания войны многие организации и частные лица искали следы этого человека, но мало что нашли. Было известно, что однажды летом 1942 года он служил под командованием печально известного коменданта СС Франца Райхслейнтера в польском лагере смерти недалеко от города Собибор, где многие сотни тысяч евреев были отправлены в газовые камеры. .

Когда польское подполье наконец подняло восстание в Собиборе, Иосиф Воронцов избежал плена. Спустя годы, в 1965 году, в ходе расследования одиннадцати офицеров СС, служивших в лагере, выяснилось, что об украинском перебежчике стало больше информации. Были даже намеки на то, что он сбежал в Северную Америку с помощью Спинна или Одессы, групп, которые оказались столь искусными в превращении бывших офицеров СС в безупречных граждан. Однако не было достоверных фактов.

Его имя попало в списки разыскиваемых военных преступников, но его так и не нашли. Больше об Иосифе Воронцове ничего не было слышно до декабря 1990 года.

1

ХОТОРН

Город Хоторн, штат Нью-Джерси, находится менее чем в часе езды от центра Манхэттена, но незнакомцу, попавшему туда случайно, можно простить то, что он вообразил, что он находится в небольшом английском городке на севере страны.

Да, главная дорога шире, чем любая из тех, что вы найдете в Ланкашире, Йоркшире или Тайн-энд-Уир, но кирпичные дома с террасами имеют тот же вид, который вы видите в некоторых стойких и бескомпромиссных общинах, скажем, в Болтоне или Блэкберне. Воздушные линии электропередач и светофоры сигнализируют о том, что вы находитесь в Америке, но ощущение от этого места странно похоже на английский Север.

Одно из любимых мест Хоторна - одноэтажный итальянский ресторан Ossie’s, названный в честь его владельца. Обычно по ночам он полон, и высокая темная фигура Осси пробирается сквозь столы, принимая заказы, подшучивая над своими завсегдатаями и предлагая то, что он и его клиенты считают лучшей итальянской едой во всем мире.

В среду, 26 декабря 1990 года, он встретил одного из своих самых стойких клиентов сочувствующей, почти сострадательной улыбкой, поскольку старый Джоэл Пендерек ел у Осси как минимум четыре вечера в неделю. До сентября прошлого года Джо, как его все называли, был только еженедельным гостем вместе со своей женой Анной. Но Анна, которая никогда не болела, умерла внезапно, разрушив счастливую и упорядоченную жизнь старого Джо, в предыдущий День труда. Вот, она печет и болтает, а в следующую - мертвая. Врач сказал, что это был обширный инфаркт и что он уже несколько раз предупреждал Анну, что у нее слишком большой вес, а уровень холестерина намного превышает допустимую норму.

Это ничуть не помогло старому Джо Пендереку. Он встретил и полюбил Анну на корабле в 1946 году и женился на ней, как только они оба узнали, что их приняли иммиграционные власти.

Джо было двадцать девять лет, когда он приехал в Америку, Анне было двадцать семь, и они оба признали, что были счастливчиками. Они редко рассказывали о своем опыте в Европе, но те, кто проводил с ними какое-то время, знали, что они были российскими евреями, которых спасли из одного из нацистских лагерей смерти, они провели несколько месяцев в одном из центров ДП союзников, прежде чем их передали через сострадательного американского майора, в группу выживших, предназначенных для отправки в США. Анна сказала своей соседке Дебби Мэнселл, что всю ее семью, спасшуюся от смерти, отправили обратно в Россию, где они и исчезли. Все родственники Джоэла погибли в лагерях. Это было ужасно и жестоко, но кто сказал, что жизнь будет справедливой?

Через год после свадьбы Джо, который до тех пор поддерживал их обоих, подрабатывая подработками, получил хорошую работу в местной строительной компании, и с течением времени он прошел путь от рабочего до мастера. от мастера до начальника участка и от начальника участка до выхода на пенсию с хорошей пенсией. Теперь он превратился в печального человека, предпочитающего свою собственную компанию, как если бы какая-то внутренняя гордость подсказывала, что мужчина должен иметь возможность существовать в одиночестве и в своем собственном окружении, когда спутник его жизни ушел навсегда.

Так что он замолчал и вяло кивнул, благодарю, но нет, тем, кто пытался подружиться, привет. , выполняя какую-то рутину, которая стала почти ритуальной и включала в себя ужин в одиночестве у Осси четыре вечера в неделю. Люди останавливались у его столика, обменивались с ним парой слов, но редко задерживались надолго, потому что старик, казалось, явно пренебрегал старой дружбой. Впервые люди заметили, что высокий, когда-то мускулистый мужчина приобрел испуганный вид, печаль глубоко засела в его глазах. Это был взгляд, говорящий: «Берегитесь; не подходи слишком близко, потому что я человек отчужденный от мира. Я человек, обреченый на печаль ''. На морщинистое лицо, казалось, повлияли глаза, которые, казалось, стали больше, чем вспоминали люди. Кожаная кожа потрескалась, как будто работа какого-то пластического хирурга пошла наперекосяк, сама кожа натянулась на скулах, а губы постоянно дрожали. Люди говорили, что он совсем не похож на старого Джоэля Пендерека, которого они знали и любили всю свою жизнь. Это была тень того человека.

Никто не видел Джоэла во время праздников, которые в Соединенных Штатах, в отличие от британских праздников, длятся только на Рождество, но в ночь на среду, 26-е, Пендерек хорошо поел, выпил небольшой графин своего любимого красного вина, оплатил его счет, и оставил ресторан около девяти вечера. Это был последний раз, когда его видели, хотя никто не заявлял о его пропаже до следующей ночи, когда Дебби Мэнселл забеспокоилась, не услышав ни звука из дома своего соседа и заметив, что жалюзи оставались опущенными. Это было странно, потому что обычно она слышала радио старика каждый день.

Когда к нему ворвалась местная полиция, они уверенно рассчитывали найти его тело. Вместо этого дом Джоэла Пендерека был почти ненормально опрятным, почти не к месту, кровать заправлена ​​и на ней не спали, кухня чистая и аккуратная, без кастрюли или сковороды, неуместных, и россыпи нежелательной почты, не собранной в ящике.

Никто не видел ничего странного, и так и было запланировано. То, что произошло в среду вечером, так и не было полностью объяснено, но на самом деле факты были просты. Старик вышел на стоянку рядом с домом Осси, от холода поднял воротник шинели и натянул на уши шерстяную шляпу: бело-голубую вязаную, которую он носил, как служебный значок, потому что никто не видел его без это зимой.

Плохо слышащий, Джо полностью заглушил звуки толстой шапкой, поэтому он осознал, что машина выезжает из других припаркованных автомобилей, только когда она приближалась к нему. Водительское окно было опущено, и человек за рулем крикнул: «Привет, дружище. Вы указываете нам дорогу к Пармели-авеню? Он размахивал картой, и Джо стянул шляпу с правого уха, сделал два шага к машине и пробормотал что-то вроде: «Что хочешь?»

Затем другой мужчина прыгнул на него сзади, задняя дверь машины распахнулась, и менее чем через тридцать секунд автомобиль превратился в еще одну группу задних фонарей, направляющихся обратно в сторону Манхэттена, но Джоэл Пендерек уже потерял сознание сзади, где бывший Санитар проткнул иглу через три слоя одежды в его правую руку.

Никто не мог предположить, что похищение старика в Нью-Джерси станет прелюдией к драме, разыгрываемой на мировой арене. Или что это был первый шаг в заговоре, столь изобретательном и искусном, что стабильность наций дико раскачивалась в соответствии с его ловким планом. Один пропавший старик - и на кону будет судьба свободного мира.

Даже когда они знали, что он пропал, никто из его знакомых в Хоторне не связал его с большой новостью, появившейся в пятницу утром.

Она поступила по телеграфным службам и была подхвачена большинством национальных газет, в то время как основные телеканалы представили его в качестве третьего канала. Если бы российское правительство хотело сохранить это в тайне, оно не могло бы этого сделать, поскольку «Весы правосудия», как они сами себя называли, убедились, что все телеграфные агентства получили текст в то же время, что и Кремль. Сообщение было коротким и по существу.

Коммюнике номер один: 50 лет назад, в июне, еврейское население Киева было жестоко истреблено в Бабьем Яру. Главный палач уже давно привлечен к ответственности, но его помощник Иосиф Воронцов, человек русского происхождения, так и не был взят под стражу. Теперь у нас есть преступник Воронцов, маскирующийся под гражданина Соединенных Штатов Америки. Мы держим его в безопасности в Восточной Европе и готовы передать властям. Новый дух, который живет на нашей любимой земле, обещает истинную и полную справедливость. Мы требуем, чтобы правительство взяло на себя обязательство провести полный и беспристрастный суд над Воронцовым. Правительство должно доказать, что оно по-прежнему готово исправить зло, причиненное в прошлом, и мы передадим преступника, как только мы будем уверены, что над ним будет проведен полный судебный процесс, открытый для мировой прессы. У правительства есть одна неделя, чтобы подчиниться.

Он был подписан просто «Весы правосудия»

Похоже, никто не слышал о Весах Справедливости, но мировые СМИ смогли воспроизвести и повторить факты, касающиеся Бабьего Яра. Они также указали на это новое событие как на возможность полностью проявить истинный дух перестройки и гласности. Судебные процессы в старой Российской империи часто были показными или оставались секретными. Теперь, когда наступила гласность, правительство могло продемонстрировать свою беспристрастность, привлекая к ответственности помощника убийцы стольких российских евреев.

СМИ также обратили внимание на то, что коммюнике, по всей видимости, содержало неуказанную угрозу, давая судебным властям предельный срок для того, чтобы заявить о своей готовности и способности привлечь к ответственности массового убийцу.

Кремль объявил, что они рассматривают этот вопрос полностью и дадут ответ до крайнего срока, установленного "Весами правосудия", кем бы они ни были.

Это не была громкая история, привлекающая заголовки, но в ней было много интересного, чтобы поддерживать ее жизнь.

Никто, даже средства массовой информации, не знал о дилеммах, которые существовали за кулисами политики. Они никак не могли узнать о контролируемой панике, которую "Весы правосудия" вызвали в КГБ, или о тайном и тревожном интересе, внезапно проявленном израильским Моссадом, или даже о множестве сигналов, которые прошли между площадью Дзержинского в Москве и Британской секретной разведывательной службой в Лондоне.

Если бы средства массовой информации уловили хоть малейший намек на путаницу, эта история быстро сбила бы большинство других тем с первых полос, и глубокие исследователи зарылись бы в те секретные шабаши, которые все еще существуют во всех странах.

В Лондоне полные факты не были представлены до 2 января, через шесть дней после первого коммюнике «Весы правосудия». Но как только мяч начал катиться, ЛЕСОПОВАЛ, как они стали его называть, набирал обороты.

2

ЛЕСОПОВАЛ

Джеймс Бонд предпочитал старые методы, особенно когда дело касалось файлов реестра. Он чувствовал, что было что-то твердое и честное в том, чтобы пойти в реестр со своим делом, обменять его на файл, заключенный в папку с делами, подписать файл, прочитать его и затем передать толстый пакет бумаги обратно одной из милых молодых женщин, которые раньше следили за тем, чтобы Реестр работал гладко.

Все это исчезло, когда Служба «стала десятичной», поскольку на жаргоне описывалась компьютеризация ее файловой системы. Симпатичные молодые женщины были историей, и, хотя он был знаком с компьютерными системами, Бонд никогда не относился так положительно к файлам, которые, казалось, приходили из ниоткуда по команде нескольких нажатий клавиш. Он считал это дешевым фокусом фокусника. Он любил фокусников, потому что ловкость рук и тела были частью его запаса, но его не волновали низкопробные и дешевые разновидности. Он думал, что их уловки обычно можно купить за несколько фунтов стерлингов, и это не способ управлять железной дорогой, не говоря уже о Секретной разведывательной службе.

Он чувствовал все это сейчас, когда сидел в мерзких белых и гигиенических кабинках рядом с основными рабочими местами Регистратуры.

Бонд вернулся на действительную службу только с начала декабря, после выздоровления от серьезных травм, полученных в Соединенных Штатах Америки во время его последней операции, и с тех пор все сильно изменилось. Теперь, в начале нового года, у него не было желания уходить в свои старые европейские прибежища, пока игра наций не вернется к некоторой форме статуса-кво. Он верил в происходящие изменения, но не в то, что мир видел смерть коммунизма. Он даже казался довольным сидеть за своим столом, перетасовывая документы или следя за газетами, хотя подозревал, что это первоначальное чувство удовлетворения продлится недолго.

Он прибыл на рабочие места Регистратуры через прихожую М. Манипенни, личного помощника шефа, чей уровень допуска ограничивался прихожей, позвонил вниз и сказал, что у их общего лорда и хозяина есть кое-что, что он хочет, чтобы агент 007 прочитал. У него даже не было своего обычного разговора с мисс Манипенни, которая, бросив на него обычный взгляд коровьих глаз, вручила небольшой синий бланк (синий - это цвет реестра для Most Secret и Above), на котором были напечатано: ЛЕСОПОВАЛ.

«В этом месяце мы участвуем в боях», - Манипенни одарила его блестящей улыбкой. «Лакхнау, Марна, Сомма, Арнем, Бленхейм,Лесоповал. Вы, наверное, никогда об этом не слышали, но это битва. Много воинственности ...».

Бонд приподнял бровь, в уголке его рта появилась улыбка.«Надеюсь, не для меня, Пенни?»

Она издевательски вздохнула и протянула руку, чтобы достать синий листок, который она с сунула в небольшой настольный измельчитель. - Думаю, ссора с тобой может быть вознаграждена. - Она последовала за вздохом с легким мычанием, и Бонд наклонился через стол, чтобы поцеловать ее в лоб.

«Ты мне как сестра, Пенни», - улыбнулся он, зная, что ее замечание о том, что ЛЕСОПОВАЛ - это битва, должно было дать ему понять, что файл был секретным. Новый. Не какое-то старое дело, с которым можно поиграть, пока Москва и старый Восточный блок переживали свои разнообразные агонии.

«Я не чувствую себя твоей сестрой». Манипенни даже не потрудилась скрыть глубокую страсть, которую питала к Бонду.

«Да ладно тебе, Пенни, я не хочу добавлять инцест к травме», - и, широко подмигнув, он покинул офис.

На рабочем месте в реестре Бонд набрал номер пропуска, за которым следовали слова «ЛЕСОПОВАЛ». Безличный экран велел ему подождать, а затем сообщил, что файл выдан. Через несколько секунд принтер начал выплевывать листы бумаги. Всего их было семьдесят, и на титульном листе были обычные самые секретные шифры и предметный заголовок «Весы правосудия»; Ссылка на Иосифа Воронцова, этот файл.

Большинство фактов, содержащихся на трех десятках и десяти страницах, были предысторией: подробности о прошлом Воронцова и недавнем похищении человека по имени Джоэла Пендерека из какого-то малоизвестного городка Нью-Джерси в, как считалось, безымянную точку в Восточной Европе. (Были приложены фотографии, что означало, что либо кто-то делал домашнее задание, либо фотография уже некоторое время находилась в Реестре.) Затем последовали некоторые скудные подробности об организации, которая называла себя "Весами Справедливости". Последние были, пожалуй, отрывочными, даже противоречивыми. Но, наконец, основное внутри файла лежало не посередине, а в конце. Он содержался в двух отдельных отчетах. Один от КГБ, который выглядел немного запутанным и нерешительным, второй от израильской службы, Моссада, которое был кратким, по существу, фактическим и никоим образом не смущающим. Бонду оставалось только гадать, какой отчет был более точным, поскольку рассеянная нерешительность могла в скрытом мире быть прикрытием для ясности.

Чтобы прочитать и переварить файл, потребовался час, после чего хлипкие отпечатанные листы были отправлены в большой измельчитель у двери. Обрывки скатились в сжигаемый мешок, который, как он знал, будет удален в течение следующих получаса. Теперь, задумавшись о многом, Бонд вернулся к своему столу и сообщил Манипенни, что она может доложить шефу, что он выполнил инструкции.

Ждать не пришлось, и через десять минут Бонд сел на один из хромированных стульев с прямой спинкой, которые М недавно установил во время ремонта своего внутреннего святилища. Он заметил изменения в кабинете своего начальника, когда возвращался на работу. Тогда он задавался вопросом, является ли новый декор отражением огромных изменений, происходящих в мире за пределами сюрреалистического существования, которое все они разделяли в безымянном и уродливом кирпичном доме с видом на Риджентс-парк, который был штаб-квартирой Службы.

Комната потеряла свой старый морской колорит; даже картины великих морских сражений исчезли со стен, их заменили нехарактерно безвкусные акварели. Стол М теперь превратился в большой шкаф из стали и стекла, аккуратный с тяжелыми прозрачными входными и выходными лотками, тремя разноцветными телефонами, один из которых выглядел так, как будто он был опорой в каком-то голливудском научно-фантастическом эпосе, и огромной стеклянной пепельницей размером с птичью ванночку, в которую адмирал вычищал свою зловонную трубку.

«Стулья чертовски неудобны», - прорычал Шеф, не отрываясь от бумаг, над которыми работал. «Министерство труда говорит мне, что они более трудозатратны, если это реальное выражение английского языка или еще одно убийство». Предположим, это означает, что вам так чертовски некомфортно в них, что вы хотите встать и выйти, вернуться к работе в два раза быстрее. Не задержу тебя ни на минуту, 007. Картинки интересные.

Бонд воспринял это как намек, поэтому встал со стула и подошел к одной из акварелей. Это был плоский пейзаж, который мог быть Германией или видом на Болото. Затем он вздохнул, когда заметил подпись художника, Р. Абеля.

«Красиво, а?» - проворчал М, все еще опуская голову, когда его золотая перьевая ручка мчалась по строкам обработанного текста.

«Полковник Абель?» - спросил Бонд, потому что Рудольф Абель был одним из самых успешных российских шпионов пятидесятых годов, человеком, которого американцы в конце концов обменяли на Гэри Пауэрса, знаменитого пилота шпионского самолета U-2, сбитого над Советским Союзом. Союз причиняет большие страдания Западному Альянсу.

Наконец М отложил ручку. 'О, да. Да, в самом деле. Купил их у Уолтера в Вашингтоне. Совешил тяжелую сделку, но они здесь, чтобы напомнить мне, как все было раньше и как обстоят дела, если вы следите за моими ходами. Садитесь, агент 007. Уолтер был легендарным бывшим архивистом Американской службы, и ходили слухи, что его квартира оклеена редкими, очень коллекционными реликвиями времен холодной войны. «Что ты думаешь об ЛЕСОПОВАЛЕ?» М впился взглядом.

«Я так понимаю, это была битва». Бонд вернулся к неудобствам, связанным с трудоемким стулом.

М. снова хмыкнул. «Янки. После революции. Битва с индейцами Мауми в Огайо. В наши дни в английских школах такому не учат ».

«Никогда». Бонд скорректировал позу, поняв, что стул будет более выносливым, если вы сядете по стойке «смирно», что, по-видимому, было одной из его конструктивных особенностей.

- В любом случае, ЛЕСОПОВАЛ. Что ты думаешь?

«Московский Центр, похоже, очень волнует относительно простой вопрос. Старый военный преступник. Старая история. Неужели это тот человек, Пендерек?

'По-видимому. Точно так же, как кажется, что это не так, если верить израильтянам ».

«Обычно они правы, когда дело касается военных преступников. У израильтян долгая память, сэр.

'Довольно. Они послали одного из своих лучших людей проинформировать нас. Он очень хорош, и мы впустили его во внутренний круг. Понимаете, у меня запрос из Москвы. Совершенно необычно, если учесть прошлую историю. Говорят, им нужны двое мужчин. Русскоговорящие. Я думаю, что вы и израильтянин можете соответствовать всем требованиям; сделай за них трюк. Ваш русский уже готов к употреблению, агент 007?

«Это было неплохо в последний раз, когда я на нем говорил, сэр».

'Хорошо. Есть вероятность, что вам, возможно, придется работать с израильтянином. Было бы интересно работать в «Московском центре» после стольких лет работы на противоположных направлениях, так сказать ».

«Скорее в разных окопах, - подумал я». Бонд быстро улыбнулся, но увидел, что М. это не развеселило. «Не могли бы вы развить израильскую теорию?» Он понял, что задает вопросы просто так. Идея быть как бы прикрепленной к КГБ вместе с агентом Моссада была совершенно чужда Бонду.

'Не совсем. Только то, что есть в файле. М. вычищал трубку металлической разверткой, к которой, казалось, было прикреплено больше инструментов, чем к швейцарскому армейскому ножу. «Как вы знаете, они убеждены. Если они говорят правду, израильтяне держали Воронцова под наблюдением почти три года, а он скрывался во Флориде. Опять же, если это так, то люди, работающие на "Весы Справедливости", выбрали не того человека. Вопрос в том, специально ли они поймали не ту лошадь? »

«Зачем им это делать, сэр?»

М нахмурился и поднял руки в нетипично галльском пожатии плечами. «Как, черт возьми, я узнаю? Не берите с собой хрустальный шар, не читайте рун, не разбирайте внутренности животных, не балуйтесь с картами ТАРО. Знайте столько же, сколько и все. Возможно, Моссад что то может нам сказать, но я чувствую, что действительно знающие люди сидят в Центре Москвы. Вы, вероятно, сумеете от них избавиться, если захотите. В конце концов, кажется, они знают кое-что о "Весах Справедливости", а это больше, чем мы ».

«А наш человек из Моссада?»

'Питер. Любит, когда его зовут Пит. Пит Натковиц. Кстати, вам не кажется странным, что КГБ не ввел янки? В конце концов, этот подозреваемый, Пендерек, был выкраден прямо из-под их носа ».

«Возможно, Московский Центр предпочтет поиграть с нами. . . ’

«Мы и израильтяне. Странные товарищи по постели, что? Думал бы, что на каком-то уровне будут задействованы США из категории «А» ».

«С КГБ нельзя быть уверенным, сэр. Никогда нельзя. А что насчет человека из Моссада, Натковица? Когда я увижу его? »

М теперь перезаправлял свою трубку, потерявшись в каком-то непонятном ритуале. «Натковиц? В любое время, когда захотите. Он здесь уже двадцать четыре часа. За ним присматривает начальник штаба. Как они говорили, присматривать за ним. На самом деле он спустил его в устье Хелфорда, показывая ему, как мы работаем на мелководье ''. Служба по-прежнему сохранила небольшой объект в устье Хелфорда, где стажеры проходили тяжелые испытания подводного плавания с аквалангом, тайных высадок на воду и всего, что было связано с этими работами. Они были там с мрачных дней Второй мировой войны, и никому не пришло в голову закрыть это место.

"Намочили ноги?"

«Кто, Таннер?»

«Нет, израильтянин. У Таннера уже перепончатые лапы. Мы прошли курс вместе больше лет назад, чем мне хотелось бы вспоминать ».

М кивнул. «Да, я думаю, что начальник штаба сказал что-то о том, чтобы дать мистеру Натковицу понюхать морской воды. Посмотрим, вернутся ли они ''. Он начал управлять научно-фантастической телефонной консолью, как если бы он прочитал и понял обширное руководство, которое очевидно пришло с этим устройством. М неторопливо нажал кнопку, затем заговорил, как будто в автоответчик. «Начальник штаба», - сказал он.

Из встроенного динамика раздался звонок внутреннего телефона, за которым последовал щелчок, и голос Билла Таннера спокойно произнес: «Начальник штаба».

М. подарил одну из своих редких улыбок: «Таннер. М. Не могли бы вы пригласить нашего друга? »

- Да-да, сэр, - Таннер всегда был склонен использовать морские выражения вокруг М. Его даже слышали, чтобы он называл кабинет шефа «дневной каютой», и проницательный старый адмирал часто забавлялся. тем, что он считал особенностями Таннера.

М. продолжал смотреть на телефон. «Как правило, не люблю гаджеты, но это чертовски умно. Вы просто говорите имя человека, с которым хотите поговорить, и машина все это обрабатывает, набирает номер и все такое. Умна, как обезьяна-исполнитель, а?

Через несколько минут сам Таннер стоял в дверном проеме, впуская невысокого коренастого мужчину с песочными волосами и яркими глазами, который по какой-то причине напомнил Бонду «Крысу в« Ветре в ивах ».

«Пит Натковиц. Джеймс Бонд, - Таннер махнул рукой, производя представление. Бонд протянул руку и неожиданно твердо встряхнул, что чуть не заставило его вздрогнуть. В Натковице не было ничего похожего на крысу. Так же, как не было ничего явно израильского в поведении или характеристиках этого человека. У него была кожа румяного фермера, как и его одежда - брюки из кавалерийского твила, мягкая рубашка в мелкую клетку с потрепанным галстуком, который выглядел как полковой, и твидовый пиджак Харриса с двойными отверстиями и боковым карманом с клапаном. Он сойдет за настоящего фермера в английском деревенском пабе, и Бонд подумал про себя, что нет ничего более обманчивого, чем внешность, которая соответствует естественным физическим характеристикам человека.

«Итак, знаменитый капитан Бонд. Я много читал о вас, - его голос был мягким, с оттенком растяжки, который ассоциируется с поясом британского биржевого маклера - акцент, который застрял на полпути между Восточным Лондоном и Оксбриджем, оттенок, не похожий на ругательство, которое произносится: дом 'как' hice '. Улыбка была теплой, почти 100 градусов в тени, с белыми, как искусственный рождественский снег, зубами. После всего этого , он добавил: «Я признаю, что знаком с вами в основном в совершенно секретных документах, но все было хорошо. Рад познакомиться с вами ».

Бонд сдерживал желание играть в игры и уже говорить что-то о доступе к файлам Моссада. Вместо этого он просто улыбнулся и спросил, понравился ли Натковицу Хелфорд.

«О, нет ничего лучше, чем возиться в лодках». Натковиц искоса взглянул на Билла Таннера, и Бонд пошел прямо за призом в миллион долларов. «Итак, я так понимаю, мистер Натковиц, они хотят, чтобы мы работали на русских».

«Пит», - сказал он, его лицо озарилось, как лицо Гая Фокса ночью Четвертого июля, в зависимости от того, на какой стороне Атлантики ты стоишь. «Все называют меня Питом; и да. Да, мне сказали, что мы отправляемся в старые бесплодные земли. Это должно быть интересно ».

Билл Таннер закашлялся и бросил на M быстрый взгляд, в котором говорилось: «Вы уже сказали им плохие новости?»

М. издал один из своих унылых звуков, которые часто были неприятной вестью. «Мистер Натковиц, - начал он, - я не контролирую ваши решения, но ради Джеймса я должен сообщить вам об опасностях и ваших правах в деле, которое мы теперь называем ЛЕСОПОВАЛ».

Пауза была достаточно долгой, чтобы Бонд понял, что его старый вождь использовал свое имя, что всегда было прелюдией к отцовскому совету и обычно сигналом для него остерегаться драконов.

«Джеймс, - продолжил М., глядя на свой стол, - я должен сказать, что эта операция должна проводиться на добровольной основе. Вы можете уйти и уйти в любой момент, прежде чем мы начнем, и никто не подумает о вас хуже. Просто выслушайте меня по паре пунктов, а затем дайте мне свое решение, - он поднял глаза, пристально глядя прямо на Бонда. «Мы считаем, что то, что мы собираемся попросить у вас двоих, может быть чертовски опасным. К тому же Москва бессовестно спешит. Слишком быстро, если вы спросите меня. Но ведь каждый имеет право нервничать. У них есть Прибалтика. У Америки и у нас есть иракцы, как и у вас, мистер Натковиц ».

Бонд открыл рот, нахмурившись и озадаченный, но М. поднял руку. «Сначала выслушай меня». Он сделал мрачное движение губ - полуулыбка и полугримаса. «Мы расскажем вам то, что знаем, а мистер Натковиц расскажет вам то, что знает. Это не так уж и много, и оставляет огромные пустые места. Как бы мертвая земля ''. Еще одна пауза, во время которой единственный звук раздался снаружи здания. Самолет на подлете к Хитроу. Внезапно разум Бонда наполнился картинами катастроф, обломков и тел взрывался и живо плыл в его голове. Эти почти кошмарные образы были настолько четкими, что ему пришлось приложить усилие, чтобы вернуться к тому, что говорил М.

«Исчезновение пожилого мужчины в Нью-Джерси, за которым последовало загадочное заявление этих людей, называющих себя « Весами правосудия », похоже, вызвало неестественное беспокойство в Москве. Они просят пару офицеров выследить "Весы Справедливости" и привести этого товарища Пендерека. В частности, они попросили двух сотрудников нашей Службы с хорошим русским языком. Покрытие будет полностью обеспечено на месте. Если дело пойдет и дальше, я согласился, что мы не будем сообщать им, что г-н Натковиц стал почетным членом SIS, что вполне справедливо, потому что я должен признать, что не хочу никого отпускать. От старых привычек трудно избавиться, и я не могу чувствовать себя полностью счастливым из-за того, что мои люди разговаривают со своими людьми, как, кажется, сейчас говорят в деловых кругах.

«Наконец, и вот в чем проблема: чтобы сделать это должным образом, Москва говорит, что вам придется действовать под их контролем, поскольку это работа, которую не может выполнять никто из их людей. Более того, они хотят, чтобы вы были в Москве вчера, а точнее, к сегодняшнему вечеру. Все это слишком быстро и слишком ненадежно, но это может иметь большое значение для сохранения свободы и стабильности в мире. Следите за мной?'

«Не совсем, сэр». Бонд уже слышал, как за разноцветными картинами катастрофы звенят предупреждающие колокола, которые он не мог изгнать из головы.

3

ПЕРВЫЙ ЛОНДОНСКИЙ БРИФИНГ

Холидей-авеню, пожалуй, самая эксклюзивная улица в небольшом поселке Холидей, который находится недалеко от шоссе 19, в нескольких милях к северу от Тампы, Флорида. Это переулок, окруженный роскошными одноэтажными домами, в стороне от ухоженных лужаек, в тени пальм и листвы.

Большинство этих домов имеют внешние признаки защиты. Окна со вкусом зарешечены, а характерные красные коробки или наклейки позволяют случайному и не очень случайному прохожему понять, что они защищены такой-то охранной фирмой или системой.

В этом приятном, богатом тупике дома принадлежат ушедшим на пенсию докторам, юристам или бывшим финансовым руководителям с Восточного побережья. Эти добрые люди доживают на отдыхе в мягком климате, защищенные от солнца благодаря упорядоченной перестройке даров природы, от бедности благодаря собственному здравому смыслу и надежной защите и от потенциальных преступников с помощью электронных устройств, которые предупредить ближайший штаб полиции за секунды.

Живут тихо, хотя и богато, эти люди на Холидей Авеню. Они ходят на одни и те же коктейльные вечеринки, встречаются в одном и том же «загородном» клубе - простительное неправильное название в этой части Флориды - и отдыхают у своих уединенных бассейнов, тренируясь ежедневным плаванием большую часть года, хотя этот год был одним из самых холодных за всю историю наблюдений, когда цитрусовые плоды были покрыты льдом, что свидетельствует о предстоящих трудностях.

В тот день, когда большинство порядочных пожилых граждан Холидей-авеню ели легкий обед или вздремнули, фургон Federal Express остановился перед домом 4188, белой лепниной с красной крышей в испанском стиле. почти скрыт от глаз разумно посаженными ветвями и деревьями.

Сотрудник Federal Express вышел из фургона с длинным пакетом, проверил свой блокнот и пошел по дорожке к массивной дубовой двери с металлическими заклепками. Он позвонил в звонок, и когда он это сделал, другой фургон поменьше почти бесшумно припарковался позади машины FedEx. Пока он стоял в ожидании, служащий FedEx обозревал разбрызгиватели газонов, безупречный характер собственности и тяжелые кованые решетки - опять же в испанском стиле - которые защищали окна. Он позвонил во второй раз и услышал ворчание из-за двери.

Наконец, дверь открыл высокий пожилой мужчина, седой, но с еще не растолстевшей фигурой и прямой спиной, свидетельствующей о прежней военной карьере и признании, заботящийся о своем здоровье и физической форме. Его глаза были скрыты темными солнцезащитными очками по рецепту, он был одет в дорогие дизайнерские джинсы и спортивную рубашку, в которой не могло быть много мелочи. Он оставался в тени дверного проема, его тело упиралось между дверью и косяком, как если бы он был встревожен и готов хлопнуть дверью перед лицом посетителя.

«Посылка для Лейбермана», - улыбнулся сотрудник FedEx. «Должна быть подписана, сэр». Он удержал пакет под левой рукой, протягивая блокнот и ручку.

Пожилой мужчина кивнул, его лицо повернулось, и он с любопытством посмотрел на пакет, словно пытаясь понять, от кого он был. Он потянулся за ручкой, и когда он это сделал, двое мужчин в темных брюках, кроссовках и Черные водолазки соскользнули с задней части фургона FedEx и беззвучно побежали к дому, стараясь не попадать в поле зрения от дверей.

В тот же момент, когда Лейберманн держал планшет в одной руке, а ручку в другой, сотрудник FedEx слегка сдвинул посылку под левую руку. Это был продолговатый пакет, около восемнадцати дюймов в длину и около двух дюймов в квадрате. Его правая рука двигалась под свертком, который он поднял, как оружие.

Раздался хлопок. Не более того. Ни щелчка, ни даже треска. Просто шлепок. Если его услышать, это не вызовет тревоги и не вызовет беспокойства.

Выстрел был произведен из маленького пневматического пистолета в упаковке, ствол надежно удерживался на месте с помощью плотно прилегающего деревянного приспособления, а приклад и спусковой крючок были доступны через отверстие, аккуратно вырезанное в задней части нижней части. Лейберман уронил ручку и планшет, правой рукой схватившись за плечо, где дротик пронзил плоть, наподобие укуса пчелы.

Он ничего не сказал и даже не вскрикнул, когда сильный, тщательно отмеренный анестетик быстро попал в его кровоток, парализовав его на секунду, а затем погрузив в полное бессознательное состояние. К тому времени, как он потерял сознание, двое мужчин из задней части фургона FedEx поймали его. Сотрудник FedEx поднял ручку и планшет и плотно закрыл дверь. К тому времени, как он добрался до своего фургона, другая пара вынесла мистера Лейберманна из дома и уложили его в кузов.

Фургон FedEx уехал не торопясь, а автомобиль меньшего размера остался. Его пассажиры осматривали улицу в поисках каких-либо признаков того, что этот небольшой акт насилия мог быть замечен любознательным соседом. Но добрые люди Холидей Авеню не пошевелились. Единственным наблюдателем оказалась усталая собака, которая дремала под деревом, граничащим с 4188 и 4190. Собака открыла один глаз, затем закрыла его, лениво потянулась и снова заснула.

Но кто-то еще видел всю драму. На противоположной стороне улицы, в доме 4187, пожилая пара по имени Лихтман все видела и принялась отчаянно действовать. Никто хорошо не знал Лихтманов. Они были из тех пар, которые держались особняком, и за два года, прошедшие с того момента, как они купили дом, местные жители много говорили о симпатичных молодых людях, которые навещали их и останавливались, иногда на неделю. Миссис Гольдфарб, знавшая все, была одной из немногих, кому удалось затащить Лихтманов к себе домой на обед, и она рассказала другим людям, что у Лихтманов было семь сыновей и пятнадцать внуков, которые навещали все время.

Ашер Лихтман в этот самый момент разговаривал по телефону с одним из своих «сыновей», описывая произошедшее, называя номер лицензии фургона FedEx и меньшего транспортного средства, находящегося за пределами 4188.

Они использовали 4187 в качестве поста наблюдения в течение двух лет. Фактически, все были взволнованы, ожидая, что со дня на день приказа схватить Лейбермана. Теперь, прямо у них под носом, цель была схвачена, почти растворившись в воздухе.

Подождав пять минут, другой фургон уехал, фигура на пассажирском сиденье быстро говорила в микрофон.

В тот вечер Маркус Лейберман должен был присутствовать на небольшом званом обеде, устроенном Рубинштейнами по адресу 4172, чтобы несколько их друзей могли встретиться со своим сыном, психиатром Адамом, во время короткого визита к его родителям. Адаму не удалось встретиться с г-ном Лейберманом, и хотя он не должен был знать об этом, он не пропустил много.

Натковиц делал свое дело с помощью двух слайд-проекторов и большого экрана компьютера, которые производители программного обеспечения используют на выставках. Все они спустились в одну из безопасных зон для брифингов, защищенных от внешних направленных микрофонов и защиты от ошибок, в сорока футах под землей в огромном подвале, половина которого была автостоянкой, а остальные - такими комнатами или помещениями для разборов полетов.

Зал мало чем отличался от кинотеатра кинокомпании. На голых стенах не было отвлекающих картинок, и в нем стояли мягкие удобные кресла, прикрученные к полу. Маленькая консоль цветных телефонов была встроена в увеличенный подлокотник на сиденье, отведенном для М. Помимо Бонда и Натковица, к М. и Биллу Таннеру присоединился человек, которого всех называли Скривенером, Брайан Коггер, очень опытный офицер. когда дело дошло до подготовки документов, в основном паспортов и различных карманных принадлежностей, которые составляли внешние и видимые признаки внутреннего и духовного прикрытия многих агентов. Это был намек на то, что М. уже принял решение об операции в Москве. Искусство Скривнера было умирающим ремеслом, но он был занятым человеком, и его присутствие предполагало, что его таланты потребуются.

Бонд задавался вопросом, принимают ли они меры предосторожности по привычке или есть ли все же основания полагать, что старый Восточный блок и советские разведывательные сообщества повторяются и могут создать проблемы с безопасностью. В конце концов он решил, что, что бы ни говорили политики вслух, бья в набат за коммунизм и холодную войну, секретный мир будет продолжать играть по своим правилам. Так было безопаснее.

Жизнерадостный образ фермера-дилетанта, который Натковиц представил в офисе М, казалось, соскользнул, как только он начал информировать их о позиции Моссада. Это было похоже на наблюдение, как змея сбрасывает кожу, но наоборот, потому что Бонд чувствовал, что этот человек обрел свою истинную природу, как только начал. Здесь был настоящий Пит Натковиц - способный, сведущий в тайных путях и тайном языке, со своим предметом до мозга костей.

Сначала он занялся вопросом идентичности, используя большие увеличенные изображения Джоэла Пендерека рядом с существующими фотографиями унтершарфюрера СС Иосифа Воронцова, каким он был в 1941 году, когда он служил в бригаде особого назначения Ваффен СС.

Натковиц переключал между двумя соседними фотографиями и копией записанных Воронцовым подробностей, взятых из файлов СС.

«Как видите, высота подходящая», - сказал он, его акцент сменился с протяжного на более резкий и властный тон. «Около шести футов в 1941 году по данным СС; и Джоэл Пендерек примерно то же самое в 46-м, если верить иммиграционной службе США. Возраст тоже почти правильный. Воронцов родился 19 января 1917 года, в то время как иммиграционная служба утверждает, что день рождения Пендерека - 19 ноября 1916 года, что делает его Скорпионом, если кому-то могут быть интересны подобные вещи. Кроме того, он делает его на пару месяцев старше Воронцова, что совпадает или почти черт возьми.

«Если, как мы подозреваем в Тель-Авиве, "Весы правосудия" изо всех сил старались найти его, они проделали большую домашнюю работу». Он взял деревянную указку и начал нажимать сначала на одну из фотографий и потом другой. «Видите ли, даже в относительно пожилом возрасте есть сходство. Обратите особое внимание на нос, глаза, подбородок и лоб. Отчетливое сходство. На первый взгляд, Джоэля Пендерека можно было принять за Иосифа Воронцова. Он понимающе улыбнулся им и жестикулировал правой рукой - быстрым опрокидывающим движением с растопыренными пальцами. «Кто-то хочет, чтобы мы поверили, что это один и тот же человек. Но при ближайшем рассмотрении это не так ».

Он начал перечислять очевидные черты. У Воронцова был крошечный шрам под губой и над подбородком - результат детского происшествия с острыми молочными зубками и падения в украинском доме его отца. На обоих наборах фотографий были увеличенные изображения местности. Шрам был у молодого Воронцова, а у старого Пендерека его не было.

Он снова обратился к деталям из файлов СС, с одной стороны, и профиля иммиграционной службы США, с другой. Шрам на правом бедре Воронцова не был упомянут в списке отличительных черт Пендерека в 1946 году. Речь шла также об операции по поводу аппендицита, проведенной в Университетской больнице им. Горького в Харькове в 1939 году. «Отец Воронцова был практикующим врачом, преподававшим анестезиологию в университете. , и, кажется, был любимцем Сталина. Конечно, он избежал сталинского Большого террора, и наш психологический портрет Иосифа предполагает, что он был одновременно антисемитом и неоднозначным по отношению к тому, как все шло в СССР во время нацистского вторжения - Барбаросса. Это сделало его идеальным кандидатом для вербовки в СС, по крайней мере, так говорят нам наши психиатры.

«Служба иммиграции и натурализации США, похоже, либо пропустила шрам от аппендикса, либо его просто не было.... ».

Натковиц продолжил замечать дальнейшие противоречия, на этот раз более подробно, используя компьютерную программу, которая преобразовывала фотографии в трехмерные головы. Кто-то ввел данные об измерениях этих двух мужчин, и результат показал вероятную структуру кости, которая, в свою очередь, привлекла внимание к большим расхождениям.

«Красивое фото?» - поинтересовался Бонд.

«А что с ними?» Никто, кроме Пита Натковица, не попытался ответить.

«Очевидно, у всех есть дела Воронцова, но как насчет Пендерека? Он тоже в деле? Знает ли Моссад то, чего не знаем мы? »

«Джеймс, ты сомневающийся Фома. Нет, ни у кого не было дела о Пендереке, кроме INS, паспортного контроля и ФБР, которое нашло большую коробку снимков в спальне бедного старика. ФБР любезно размножило их для нас. Мы все получили их, в том числе тех замечательных людей, которые устроили нам лагеря в ГУЛАГе, психиатрические больницы для тех, кто придерживался других взглядов, быстрая пуля в затылок в подземельях Дзержинского и поощрение семей предавать друг друга, пока они допрашивали каждого потенциального предателя ».

«Давай, Пит, - прервал его Бонд, - мы все изрядно поломали себе голову, и, безусловно, твои услуги. . . ’

«Не в той степени, в которой КГБ - рявкнул Натковиц. Так что Бонд держал свои мысли при себе, пока израильтянин продолжал. «У нас действительно было большое дело о настоящем Воронцове». Натковиц провел растопыренными пальцами по огненному шару волос. «И не обвиняйте нас в разжигании вражды, когда я говорю, что общеизвестно, что мы в Моссаде пользуемся большим количеством агентов по совместительству по всему миру. Один из них привел нас к Воронцову. Несчастный случай, как и многие другие. Одна пожилая женщина, имя которой я не буду говорить, ходила по магазинам в магазине Winn Dixie в Тампе, Флорида, около четырех лет назад. Она повернула за угол, от консервов к замороженным продуктам, и вот он, спиной к ней, выбирает там себе ужин.

«Опознала по его спине? Даже не думай спрашивать, Джеймс. Эта старушка была в интимных отношениях с Иосифом Воронцовым. Она прошла через Собибор, и в этом лагере Воронцов был ее личным мучителем. Она клянется, что узнает его где угодно. Видите ли, он изнасиловал ее не один раз, а около ста раз за восемь месяцев. Похоже, именно эти изнасилования и поддерживали жизнь нашему информатору. Ему нравилось, как она сопротивлялась, и все эти годы спустя она знала его, по тому, как он стоял, по форме его плеч и по тому, как он держал голову.

«В конце концов он обернулся, и она увидела его лицо. Несомненно, это был ее мучитель, поэтому она последовала за ним, получила адрес и известила нас. Мы прислали некоторых людей ''. Он сделал своим телом небольшой весёлый жест, согнув правое плечо вперед и повернув голову так, что у другого человека выглядело бы застенчиво. «Я должен быть осторожным. Этих людей не должно было быть там, но они поехали в Тампу и провели небольшое наблюдение. А теперь посмотрите. - Он высветил новую фотографию на экране, так что она оказалась рядом с официальным черно-белым изображением СС.

Израильтяне обрезали подпольную фотографию, чтобы она соответствовала более ранней версии в униформе. Они также выбрали его из-за угла наклона головы старика и того, как его глаза смотрели прямо в камеру. Это был идеальное совпадение до и после. Возраст не совсем изменил украинца, и годы не состарили его полностью. Это было безошибочно, даже до того, как Натковиц показал компьютерные снимки и статистику форм INS, а также очень личное медицинское заключение. Все были на шрамах, и никто не сомневался, что это настоящий нужный мужчина.

«Ваша служба ничего не сделала?» Именно М, хотя и знал ответ, положил на стол итог всех вопросов.

Натковиц сделал еще один жест, на этот раз для одной руки, рука двигалась вверх, как будто он подбрасывал в воздух какой-то невидимый предмет. «Это сложно, - тихо сказал он. «Вы знаете, как это может быть сложно. Теперь он называет себя Лейберманом. Когда он приехал в Соединенные Штаты, он был австрийцем еврейского происхождения. Мы видели все документы, которые не были полностью подделками. Маркус Лейберманн определенно был австрийцем. Сын банковского служащего. Вся семья погибла в польском лагере Хелмно. Так эсэсовцы использовали все, даже обувь и документы мертвецов. Иосиф Воронцов стал Маркусом Лейберманом благодаря любезности Spinne, той организации, которая так успешно вывозила своих убийц из Европы в безопасное место. Вы знаете, сколько военных преступников нашли убежище, воспользовавшись бумагами и жизнями убитых ими? Говорю вам, гораздо больше, чем мы когда-либо поймали. Я часто задаюсь вопросом, когда я нахожусь в Нью-Йорке или Флориде, действительно ли та милая пожилая пара, которую вы видите в ресторане или на пляже, хранит в головах кошмары и тихо смеется про себя над тем, насколько легковерными были американцы ».

«Значит, вы знали об этом человеке, но никто ничего не сделал?» - задал вопрос Бонд.

«Мы сделали фотографии. Мы подготовили дело. Наши американские друзья лоббировали власти. Видите ли, нам нравится быть уверенным, что мы выиграем, если найдем кого-то вроде этого. Так много людей ускользнули из сети, и у власти молодые люди, которых невозможно заставить понять. Они говорят: «Конечно. Конечно, Холокост было плохое время. Убито шесть миллионов евреев, но это было тогда. Сейчас, сейчас, мы должны простить и забыть. Теперь мы все друзья. Посмотрите на японцев и немцев. Какой смысл преследовать старика или старуху, которые в молодости только подчинялись приказам? » Эти люди действительно не понимают ».

«Вы не могли составить достаточно веских доводов против мистера Лейберманна?» - от Билла Таннера.

«Допустим, нам незаметно сказали, что экстрадиция Лейбермана маловероятна. Маловероятно, что его когда-нибудь вышлют ».

«Так ты позволил этому случиться?» - сказал Бонд.

«Не совсем. Есть способы, и у нас есть средства, которые мало чем отличаются от методов, которые "Весы правосудия" использовали в отношении бедного невинного Пендерека ».

Как по команде, зажужжал маленький красный телефон под локтем М. Он ответил низким осторожным голосом, затем быстро взглянул на Натковица. «Человек, который называет себя Майклом, похоже, знает, что вы здесь, мистер Натковиц. Это имело бы смысл?

Израильтянин кивнул. «Только три человека знают, сэр. Майкл один их них. Он хочет поговорить со мной?

«Нет, передал мне сообщение для вас». М. медленно положил трубку.

'Хорошо?'

«Он говорит, что ты поймешь, если я скажу, что Рэйчел пропала».

Пит Натковиц на секунду или две стоял неестественно неподвижно, его лицо застыло, когда он тяжело вздохнул. Затем он расслабился. Он без улыбки сказал: «Маркус Лейберманн исчез, джентльмены. Что-то пошло не так. Я должен поговорить с Тель-Авивом, но эти тревожные новости должны оставаться между нами. Я не думаю, что еще кто-то будет официально проинформирован. Ввиду того, что вы предлагаете, сэр, - он пристально посмотрел на М, - я думаю, что у нас вполне могут возникнуть некоторые досадные проблемы.

4

ЛЯГУШКИ В МАЗИ

Было около шести тридцать вечера, когда Нигси Медоуз ответил на звонок своего младшего сотрудника. Это был простой разговор, который они обменивались раз в неделю - совсем недавно, после кризиса в Персидском заливе - иногда по три раза в неделю.

«Мистер Медоуз, сэр, не могли бы вы зайти в офис сегодня вечером», - сказал Уильямсон, как будто это не имело значения. «Сильвия хочет подписать еще пару писем. Они хотят, чтобы они были в сумке завтра в Лондон ».

«Не может ли подождать до четверга?» Нигси надеялся, что это прозвучало скучно. Служба безопасности Израиля «Шабак» установила прослушивание и мониторинг всех зданий посольств и консульств в Тель-Авиве.

- Не бойтесь, сэр. Они являются частью того, о чем кричит ПС ».

«Хорошо, хорошо, я приду позже, но не держись за ногти».

Перевод: есть сверхсекретная депеша из Лондона, открываемая лично. Хорошо, буду через час.

Нигси с нетерпением ждал тихого вечера за просмотром видеозаписи концерта, записанной его женой в Лондоне и переданной на прошлой неделе на BBC 2. Депеша «только для ваших глаз», как он полагал, могла быть чем угодно...

Он пробыл тут всего шесть недель и знал, что это временно, потому что его настоящей сильной стороной были Восточный блок и Советы. Теперь Служба вела себя, как в старые армейские времена, когда из повара делали стрелка, а из спортсмена-универсала - офицера просвещения.

Они сказали, что старый добрый Нигси немного устал в Москве. Пробыл там слишком долго. Приведите его в порядок и дайте ему немного отдохнуть в Тель-Авиве. «Всего несколько месяцев», - сказал М., когда он в последний раз видел старика. «Смена обстановки. Тебе там будет хорошо. "

«Глупый старый дьявол», - подумал Медоуз. Вытолкнуть меня на Ближний Восток, где я ничего не делаю, а также в момент исторического кризиса. Но ему действительно понравился климат, хотя он скучал по жене, потому что ей действительно не стоило приезжать, если это действительно будет краткосрочное пребывание.

Полчаса он слушал радио - финал «Лебединого озера», за которым последовала прелюдия Шопена (ту, которую Барри Манилов сочинил для «Может ли это волшебство?»), Потом время истекло, и он вышел в холодную ночь, проверил «рейнджровер» и поехал со своего конца резиденции к зданию посольства.

Уильямсон, один из вечных юниоров, который, должно быть, был на пять лет старше Медоуза, открыл шифровальную комнату, и они оба использовали свои ключи, чтобы запустить машину. Хлипкое изделие было в сейфе, и Медоузу потребовалось пятнадцать минут, чтобы сотворить чудо.

Сообщение от M к главе станции Тель-Авива. Оповестить всех сотрудников о возможном похищении Маркуса Лейбермана, также известного как Иосиф Воронцов, из Тампы, Флорида, на остановке в Ратуше. Будьте готовы вернуться в Оксфорд в течение 48 часов. Остановить брифинг по оказанию помощи уже на финале.

Ратуша была универсальным местом для Тель-Авива, Хайфы или Иерусалима. Оксфорд назывался Москвой, а остальное означало, что М. поставил ему отметку, чтобы он немедленно вернулся в Москву, когда его помощь прибудет в следующие сорок восемь часов, даже не заезжая в Лондон по дороге.

Нигси Медоуз надеялся, что М. с помошниками прислал зимнюю одежду. В Москве в это время года может опускаться до –44 ° F, достаточно холодно, как говорится, чтобы замерзнуть.

М. послал сигнал в Тель-Авив и отозвал Флосси Фармер из отпуска во время короткого перерыва в брифинге. Он знал, что с учетом обычных задержек сигнального трафика Медоуз вряд ли получит инструкции раньше шести или семи по тель-авивскому времени. Что бы там ни было Оуиц сказал, что М. не уверен, что Моссад не причастен к внезапному исчезновению Лейбермана. На всякий случай он также послал сигналы в Оксфорд, Банбери, Рединг, Колчестер, Бейзингсток, Фром и Бистер (Москва, Берлин, Прага, Париж, Бонн, Будапешт и Варшава). Позже он будет иметь дело с остальными странами старого Восточного блока.

Манипенни перехватила его, чтобы он подписал дневную почту и обратил его внимание на пару сигналов, которые, казалось, теперь требовали действий. Одно из них было «конфиденциальным» от МИ5 - Службы безопасности - касающееся чего-то, что могло иметь последствия только для основного дела. M волновался по этому поводу в глубине души, когда он вернулся в комнату для брифингов, на этот раз чтобы разобраться с небольшим количеством разведданных, которыми они имели на "Весы Справедливости".

Они отказались от каких-либо претензий на специальный брифинг, собрались вместе для общей дискуссии, сначала выслушав Пита Натковица, который рассказал все клочки информации, которые он якобы получил из Тель-Авива. В конце концов, все свелось к неприятному факту, что группы наблюдения и захвата Моссада понятия не имели, кто увёз Лейбермана / Воронцова из Флориды, не говоря уже о том, куда увезли этого человека.

После этих неприятных новостей М. попросил Натковица изложить позицию Израиля в отношении "Весов правосудия".

«Я хочу прояснить это абсолютно ясно», - начал израильтянин. «"Весы" не имеют ничего общего с Моссадом, и мы никоим образом их не поддерживаем. У израильского правительства нет никаких линий, и они никогда не искали помощи у других, хотя, похоже, они хотели бы, чтобы люди поверили, что у нас с ними очень прочные связи.

«Наши первые знания, как и большинство людей, пришли из GSG-9. Оповещение 1042/90. Вы все это видели? - Он вопросительно поднял глаза.

Оповещение немецкого контртеррористического подразделения действительно было среди многих документов, которые Бонд просматривал, когда возвращался из отпуска по болезни. Он считал, что в эти дни у них было больше сигналов тревоги о терроризме, чем что-либо еще. На самом деле не было секретом, что старый отдел 00, который официально прекратил свое существование, стал элитным контртеррористическим подразделением его собственной Службы.

Чтобы освежить все умы, Билл Таннер пролистал тяжелую папку с отрывными листами European Alerts, пока не нашел папку, датированную 10 октября 1990 года.

«В трех случаях за последний месяц, согласно циркуляру GSG-9, у нас были доказательства существования новой квазитеррористической организации, которая, как представляется, не имеет четких определений и преследует расплывчатые, неопределенные цели. Источники взяты из рейда по сообщению информатора на дом в районе Санкт-Георг в Гамбурге. Двое мужчин были арестованы и позже признаны принадлежащими к отряду фракции Красной Армии. Среди различных изъятой обычной литературы были две листовки, одна на немецком языке, а другая на русском. Они якобы происходят из группы, называющей себя «Весы правосудия», которая утверждает, что имеет шестьсот членов, разбросанных по России, Восточной Европе, Соединенным Штатам Америки, Германии, Франции и Великобритании. Её цели не очевидны из этих листовок, но аналогичные предметы, найденные после ареста двух женщин в аэропорту Франкфурта 15 сентября, указывают на то, что SoJ - это группа, организованная изнутри Советского Союза. Его цели изложены в документе под названием «Досье номер 4», который был изъят вместе с несколькими именами и адресами у известного члена так называемой группы Серых волков. Похоже, что SoJ - это новая организация, которая, похоже, занимается распространением произраильских и просемитских чувств и свобод в пределах границ России и ее бывших стран-сателлитов. Кроме того, похоже, что у него есть некоторые необычно близкие связи в группах, диаметрально противоположных его целям - такие люди, как RAF и Серые волки. Таннер оглянулся, как бы спрашивая, могут ли они все это понять.

«А что еще у нас есть, начальник штаба?» Мы развлекаемся, зная достаточно хорошо, какие доказательства должны быть в наличии.

«Адреса, распространенные GSG-9, были в Париже и Лондоне. Французский GIGN 1 в тандеме с DST 2 пригласил двух человек, мужчину и женщину, чтобы помочь им, сэр. Таннер пристально посмотрел в потолок.

«Насколько я помню, они не помогли».

«Вообще-то, сэр. Французы, упомянутые в списке, полученном от Серых волков, были очень респектабельными. Как, впрочем, и пятеро наших собственных из Особых подразделений. Почти всё говорило об этом, поскольку у одного из них были друзья в очень высоких кругах. Дело в том, что «фальшивый список» Весов правосудия, как он стал называться, оказался пустым ».

«А ваши люди, Пит?» - спросил М с непроницаемым лицом.

«До сих пор мы полагали, что SoJ - пустая оболочка». Лицо Натковица было столь же невыразительным, пауза длилась слишком долго, прежде чем он добавил: «Однако в начале ноября кое-что действительно произошло, что заставило некоторых наших аналитиков задуматься».

- Генерал Бразилов? - спокойно сказал М.

«Убийство Леонида Бразилова, да. Сделано в классической террористической манере, когда его машина стояла на светофоре менее чем в миле от Красной площади, среди бела дня. Два мотоцикла и пара Узи. Есть свидетельства того, что Кремль хотел замять ситуацию, но слишком много людей видели, как это произошло ».

Бонд зашевелился. «А генерал Бразилов был известен своими антисемитскими взглядами?»

«И действиями. Вы знаете, какими были русские на протяжении многих лет. Антисемитизм; примеры, которые были очевидны; трудности, с которыми еврейский народ в России жил в этой стране. Да, теперь дела пошли легче, они хлынули в Израиль, но ... ну, я не буду скромничать. Еще больше в России хотят уехать. Многим по-прежнему отказывают в выездных визах. Русские, естественно, не признают этого, но покойный генерал Бразилов был одним из самых больших шипов в том терновом венце, которую носили многие советские евреи ».

«И на следующий день после убийства. . - начал Бонд.

«На следующий день плакаты были по всей Москве. «"Весы правосудия" принимают на себя ответственность за смерть Л.Л. Бразилова». На некоторых плакатах название было передано не «Весы Правосудия», а как «Мощь Правосудия», что по-русски звучит несколько зловеще. Да, я не сомневаюсь, что КГБ несколько встревожено, поскольку с тех пор поступали сообщения об одной попытке взрыва бомбы в Ленинграде и неудавшейся попытке покушения в самом Кремле. И то, и другое связано с SoJ. Натковиц тонко улыбнулся, оглядывая комнату. «Вы знаете, как моя Служба относилась к тому, что меня связали с вами, британцами. . - Он сделал паузу, в молчании тщательно продуманного эффекта, поскольку все знали, что Моссад не сразу согласился на операцию рука об руку с британской службой. Недоверие между двумя разведывательными службами зародилось давно, и сомнительной правдой было то, что Саерет Ра Маткаль, грозное израильское антитеррористическое военное подразделение, не пойдет напрямую на переговоры с британской SAS. Все коммуникации проходили через немецкий GSG-9.

«Мы можем догадаться, что они чувствовали», - быстро сказал М. «В некотором смысле, мы делаем здесь историю, да?»

«Надеюсь, что да», - с некоторым чувством заговорил Натковиц. «Да, искренне надеюсь на это».

Билл Таннер нарушил неловкую тишину.

«Мы установили, что SoJ нелегко найти. Мы подозреваем, что они действуют в неспокойных границах Советского Союза. Мы также должны подозревать, что у них есть какая-то разумная организация ».

«Вполне возможно, что они своего рода борцы за свободу», - категорично сказал Натковиц, словно на этом все кончилось.

М. прочистил горло: «Но, если есть реальная связь между ними и похищением Пендерека, то по ошибке вместо реальной цели. . . ’

«Вы действительно верите, что ошибочно?» - Натковиц рассмеялся в одну ноту, высоко подняв голову, запрокинув голову.

«Пит?» Бонд медленно повернулся к офицеру Моссада. «Пит, ты хочешь сказать, что похищение Пендерека не было ошибкой?»

«Я думаю, что тот, кто это сделал, хотел, чтобы мы поверили, что это ошибка».

'Любая причина? Логика?

«Просто неприятное, подлое чувство. Инстинктивная реакция. Интуиция. Может быть, мы в Мосаде стали циничными или даже параноиками. Но я не могу поверить в совпадения. Ошибка в похищении Пендерека настолько очевидна. Я также должен признать, что нахожу новое событие - исчезновение настоящего Воронцова - очень тревожным. Полагаю, я очень жду, чтобы услышать, что нужно КГБ. Может быть, это приведет нас к истине. Возможно, вы готовы рассказать нам сейчас, сэр.

Шеф производил впечатление человека, просыпающегося от дремоты. «Да, а почему бы и нет?» Он посмотрел на Натковица. «Вы знаете, я полагаю, КГБ, похоже, осведомлен о теории вашей Службы о том, что« Весы Правосудия »задержали не того человека?»

- Меня это не удивляет, сэр. Натковиц слегка улыбнулся, что Бонд перевел как означающее, что Моссад почти наверняка передал информацию в Московский центр через какого-то удобного посредника. Ему также показалось странным слышать, как М. использует русский термин для обозначения Весов правосудия.

«Кремль, - М поджал губы, как будто ему все еще трудно поверить, что они разговаривают со старыми врагами его Службы, - намерены отвергнуть любую идею доставки Пендерека в Россию и суда. Они еще не объявили об этом, но почти наверняка сделают это, как только вы оба будете в Москве. Их причины будут базовыми на информацию, которую вы нам только что предоставили. Что это не тот человек ».

Натковиц кивнул, еще раз давая понять, что это будет разумным поступком для них.

«Они считают, что отказ вполне может открыть« Весы Правосудия », и это действительно то, что вам нужно. Москва утверждает, что держит под стражей двух членов организации « Весы Правосудия ». Они оба мужчины и оба британца. Говорят, пара была в смятении и дала интересные показания ».

«Мы что-нибудь знаем об этих двоих?» Бонд нахмурился.

'Ничего. Министерство иностранных дел не получало информации о пропавших без вести или задержанных британских подданных ни в Москве, ни где-либо еще. Как сказали бы наши американские кузены, все в секрете. Интересно то, что Москва считает, что SoJ организован из изолированных ячеек. Допрос, похоже, выявил способ проникновения в основную российскую ячейку, которая ожидает визита двух британских членов, известных только заочно ».

- И они предлагают нам с Питом отправиться в путешествие? - правая бровь Бонда взлетела вверх.

М кивнул, как старый мудрый Будда. «Мммм», - сказал он.

«Но кто-нибудь, при всем уважении, сэр, кто-нибудь из основной российской ячейки, конечно, сможет произвести опознание?»

«Мммм». М снова издала звук счастливой пчелы солнечным днем. Он, казалось, не обращал внимания на невысказанную опасность. Затем: «Я предупреждал вас, 007. Я сказал, что это немного опасно. Если хочешь уйти, тебе нужно только сказать ».

«Я лично хотел бы знать шансы на успех». Бонд редко возражал против того, чтобы рисковать своей жизнью или карьерой, но он предпочитал знать шансы.

М. развел руками. «Если КГБ говорит мне правду, а у меня нет реальных причин ни верить, ни не верить им, за вами будут постоянно следить. Идея, кажется, в том, что вы станете подсадными утками. Мне обещают, что они будут держать вас под наблюдением на каждом шагу пути ».

«В прошлом я подвергался слежке со стороны КГБ».

«Это было, агент 007. Но на этот раз хитрость будет заключаться в том, чтобы держать их при себе для охраны». Он повернулся к Натковицу. «Вы готовы это сделать?»

«У меня нет выбора». - Натковиц не выглядел несчастным. «Я был добровольцем в Тель-Авиве. После того, как мы сделаем это в Мосаде, не стоит отступать ».

«Джеймс?» - спросил М.

«У меня тоже нет выбора. Не совсем, сэр, как вам хорошо известно.

- Мммммм. - М снова произнес всесторонний звук «да-нет-может быть».

«Есть полные сведения, сэр? Вы сказали, что они хотели нас быстро. Сегодня ночью?'

М. не торопился с ответом. Затем: «Думаю, нам, возможно, придется заставить их подождать еще немного». Его голова склонилась к Скривенеру. «Брайан, здесь, должен придумать для вас несколько новых идей. Вы не можете поехать в Россию под именем Болдмана; вы использовали его слишком часто. Кроме того, мы взяли на себя рутинную работу по предоставлению бумаг г-ну Натковицу. . Он нахмурился, затаив дыхание, слова остались недосказанными.

«Что-нибудь еще, сэр?» Бонд видел это в глазах старика.

М медленно кивнул. «Собственно говоря, да. Что-то незначительное произошло, когда мы попросили мистера Натковица позвонить в Тель-Авив. С другой стороны, не может быть ничего, это может быть просто возможностью для вас двоих начать работать вместе. Один вечер должен это сделать. У тебя достаточно времени, Скривенер?

Коггер говорил мало. Говорили, что он верил, что слова уловили людей. Он так много раз проделывал это на бумаге и с ней, что, казалось, утратил искусство разговора. Он кивнул и добавил несколько слов, которые указали, что ему понадобится полчаса с Питом Натковицем. «Фотографии и тому подобное».

- Хорошо, - М энергично потер руки, как будто кто-то выходит холодным утром. «А теперь, как говорится, о другом. Похоже, что к нам в город приезжают гости, по крайней мере, Пятый сказал мне. Обычно, когда наши соратники из других контртеррористических агентств приезжают в страну, они сначала сообщают нам, что за исключением ваших мальчиков, мистер Натковиц, никаких недоразумений не имелось в виду ».

«Ни одного, сэр».

«Ну, это очень странно. Сегодня утром в Лондон прибыли два французских офицера. Один из них является довольно видным членом GIGN; другая, женщина, - полевой офицер, прикрепленный к DGSE » 3.

«Мы знаем их обоих», - продолжил М. «Генри Рампарт, майор, входящий в их команду быстрого развертывания, - крепкая птица по любым меркам, русскоговорящий и не новичок в этой стране. Этой молодой женщиной, агентом 007, оказывается Стефани Адоре, - он снова сдержанно улыбнулся. «Это также ее настоящее имя, а не какой-то псевдоним, придуманный тем, кто занимается пиаром DGSE. Два года она проработала начальником французского Московского отдела. Также работала на Среднем Востоке. . . ’

«Не сбежала ли эта пара из-за небольшой интрижки, сэр?» - спросил Бонд с невинным невозмутимым лицом.

«Вопреки слухам, распространяемым за границей писателями и, возможно, вами, агентом 007, большинство служб разведки и безопасности не поощряют межведомственные связи. Нет, Рэмпарт счастлив в браке, а г-жа Адоре, хотя и привлекательна, имеет исключительный послужной список ».

- Может быть, посетите их посольство? - снова попытался Бонд.

'Нет. Странная связь. Ни один из них не связывался с посольством. Они прилетели разными рейсами: мисс Адоре под псевдонимом Шарлотта Иронда, Рампарт, под именем Анри Ридо. Они оба живут в разных комнатах, 007, в Хэмпшире, очень дорогом отеле, недалеко от Лестер-сквер.

«Так что вы думаете, сэр? Имеет ли это какое-либо отношение к ЛЕСОПОВАЛУ? »

«Мы понятия не имеем, но это дало бы вам и мистеру Натковицу возможность работать вместе. Как бы узнать почерк друг друга. На прошлой неделе г-жа Адоре посетила комплекс GIGN за пределами Парижа на два дня. Нашим людям это показалось чем-то вроде инструктажа. Из другого источника у нас есть информация, что их файлы "Весов Справедливости" отправились в комплекс GIGN для этого брифинга. Эти очень твердые сведения в сочетании с особыми навыками этих офицеров и их знанием России указывают на то, что они, возможно, просто подумывают о том, чтобы отправиться в Москву на прогулку ».

- На прогулку? - одновременно заговорили Бонд и Натковиц.

«Вместо прогулки ситайте операцию», - отрезал М. «Не думаю, что кто-то из вас был бы счастлив, если бы эти люди шныряли по площади Дзержинского, пока вы там были. Они могли быть настоящими мухами в бочке меда ».

«Или лягушками в бочке меда, сэр».

М. бросил на Бонда испепеляющий взгляд. «Это расистский комментарий, капитан Бонд, и вы знаете, как я отношусь к таким замечаниям. А теперь не могли бы вы взглянуть? Подойти к ним сегодня вечером? Я слышал, что в ресторане Celebrities в Хэмпшире ужасно вкусная еда. М сморщил нос от отвращения при этом названии. «Ты знаешь это, агент 007?»

«В некотором роде, да, сэр».

«Что ж, может быть, когда закончит делать документы мистеру Натковицу, вы можете побродить там. Вытащите их из их комнат, дайте им закусить. . . ’

«Съесть их живьем, если хотите, сэр». Уголок рта Бонда скривился в одной из его самых зловещих улыбок.

М кивнул. «Я покажу вам файлы. Я также проясню это с Пятеркой, которая почти наверняка станет обидчивой, если вы просто начнете вмешиваться ''. Одно время Служба Бонда вела долгую, а иногда и неприятную вражду с МИ5. Сейчас дела пошли лучше, но М никогда не рисковал.

После того, как Скривенер увел Натковица, чтобы сделать необходимые фотографии, встреча прервалась, но Бонд задержался.

«Тебе это понравится, агент 007?» - спросил М.

«Когда у нас будет полный и последний инструктаж, я надеюсь, что спать будет легче, сэр».

«Не было бы, если бы я был на вашем месте. Вы доверяете другу Натковицу?

«А вы, сэр?»

М посмотрел на Бонда холодными серыми глазами. «Я никому из них не верю. Я не доверяю Натковицу или его службе; Я не доверяю КГБ; Я не верю тому, что нам говорят о "Весах Справедливости". Однако я доверяю тебе, Джеймс. - Он почти по-отечески положил руку Бонду на рукав. «В день убийства Джона Кеннеди в Далласе он сказал миссис Кеннеди:« Мы отправляемся в сумасшедшую страну ». Вот что ты собираешься сделать, Джеймс. Вы отправляетесь в сумасшедшую страну, поэтому лучше не доверять никому, кроме себя. А теперь оцените этих французов, познакомьтесь с мистером Натковицем как можно лучше, и утром мы рассмотрим самое необходимое. А пока не забывай, что это сумасшедшая страна ».

Бонд собирался уходить, когда М. снова заговорил, очень тихо, как будто боялся ушей в дверь. - Еще один момент, агент 007. - Он жестом пригласил своего агента обратно на стул.

«Есть одна информация, которую я не собираюсь использовать на заключительном брифинге, но я думаю, вам стоит ее знать».

Бонд ждал, пока М. продолжит. - Я полагаю, вы знаете генерала Юсковича?

«Естественно, сэр». Генерал Евгений Юскович был одним из самых влиятельных старших офицеров Красной Армии. Он имел тесные связи с КГБ и был известен как давний сторонник жесткой линии. Он также был самым высокопоставленным офицером, занимавшимся советскими средствами ядерного сдерживания, и человеком, который постоянно враждовал с Кремлем на протяжении всего медленного и неустойчивого марша перестройки и гласности.

«Мы столкнулись с этим во время регулярной проверки файлов на Воронцова». Его взгляд прервал взгляд на Бонда. «Похоже, что Юскович и Воронцов - родственники - генерал, конечно, не хотел бы, чтобы это было всем известно. Семейное древо выглядит так. . . М продолжал говорить десять минут, и Бонд покинул офис, чтобы сразиться с французами.

5

ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Стефани Адоре была похожа на женщину-профессионала - банкира или корпоративного юриста - и ее чувство одежды так соответствовало образу влиятельной женщины, что мужчины, хотя и привлекались ее несомненной красотой, часто пугались ею, закрывая свои умы раньше. она даже открыла рот.

Волосы мадемуазель Адоре были цвета яркой меди. Женщины в переполненных комнатах часто смотрели на нее с завистью, потому что такие волосы могли пройти через ураган и все же после события аккуратно упасть на место без посторонней помощи. Обычно она носила их в несколько мужском стиле и завязывала большим узлом на затылке. Когда ее настроение было легкомысленным, она украшала узел бархатным бантом, который всегда элегантно сочетался с сшитыми на заказ костюмами.

В шесть тридцать того вечера она была наиболее уязвима. Почти обнаженная, она стояла перед шкафом в гардеробной своего номера в Хэмпшире.

Размышляя над вопросом, что ей надеть, она посмотрела на себя в зеркало в полный рост. То, что она увидела, почти порадовало ее. Медные волосы ниспадали на ее обнаженные плечи, а остальная часть ее тела, которая была почти полностью видна, выглядела хорошо даже для ее требовательного глаза.

Ее кожа была гладкой как мрамор, живот плоский, груди полные, но не перезрелые, с большими сосками с розовыми венчиками. Ей не нужно было напрягать мышцы, чтобы ягодицы оставались твердыми, а ноги были длинными и стройными.

Она отрегулировала застежку правого темного шелкового чулка, немного поправила кружевной пояс для чулок и вернулась к выбору внешней оболочки сегодняшнего вечера.

Она надела белую шелковую рубашку с простым завязанным галстуком перед тем, как натянуть пышную юбку темно-синего костюма от Гейгера, когда зазвонил телефон. Поспешно потянув за пояс юбки, которая была сложена и смещена по центру, она в носках перешла в гостиную и взяла трубку.

«Да», - ответила она спокойно, чтобы кого-нибудь оттолкнуть.

«Mlle Hironde?» - сказал Джеймс Бонд в домашний телефон в холле.

«Кто это?» Всего лишь намек на акцент. «Там на секунду, а затем исчезло, как дуновение Голуазы», ​​- подумал Бонд.

«Вы меня не узнаете. Джеймс Болдман. Я должен поговорить с тобой. Боюсь, это официально ».

«Почему официально? Чего ты боишься? - В ее голосе сохранилось достаточно нотки Пэрис, но с некоторой жесткостью. Без улыбок.

«Может, ты спустишься. Я в фойе ».

«Что за официальное дело?»

«Предлагаю вам спуститься, мадемуазель Адоре».

При использовании ее настоящего имени губы Стефани поджались. «Кто вы?» - сказала она очень тихо.

«Моя работа имеет определенное сходство с вашей. Я буду ждать у лифта.

«Дайте мне пять минут», - сказала она немного хрипло.

Бонд положил трубку и посмотрел налево, где Натковиц склонился над аналогичным прибором, набрав номер в номере Анри Ридо. Наконец израильтянин покачал головой. «Нет ответа», - сказал он.

- Бонд слегка нахмурился. - Может быть, принимает душ, Перед отелем дежурил одинокий наблюдатель из МИ-5. Когда они поговорили с ним, мужчина поклялся, что ни одна из его целей не ушла. Он был готов к встрече с Бондом и Натковицем; он был дружелюбен, даже очень дружелюбен, потому что пара офицеров из SIS имела право преследовать любую из целей. Наблюдатель из МИ5 был счастлив по этому поводу, потому что это сделало его жизнь немного проще.

«Попробуй вызвать его позже», - предложил Бонд. «Просто держись подальше от дороги, эта очаровательная дама спускается».

Натковиц коротко кивнул ему. - «Я буду держать глаза открытыми», отступил на место, откуда хорошо просматривался весь холл, и открыл экземпляр «Стандарта».

Наверху, в своем номере, Стефани Адоре приподняла бровь. - «Они меня поймают». Она говорила по-французски с высоким, лысеющим мужчиной, который сидел, как статуя, на диване.

'Что?'

«Я так понимаю, это MI5, их служба безопасности».

«Стефани, я знаю, что такое МИ5. Они здесь? Они хотят тебя видеть?

«Я думаю только об одном из них. Это всегда была возможность. Я сказал, что приезжать сюда под псевдонимом было неразумно. Такого не бывает с британцами. Они годами следят в тени. Дайте им псевдоним, и они ответят арестом ».

Анри Рампарт тонко улыбнулся и встал. Он подошел к окну и отодвинул занавеску, чтобы сделать крошечный глазок. Он осторожно держал толстый материал между большим и указательным пальцами, остальные пальцы были вытянуты. Это был странный жест, изящный и нехарактерный, потому что мужчина выглядел именно так, как он был: солдат - высокий, широкий и держался с той уверенностью, которая присуща только мужчинам, которые пережили, а не только тяготы подготовки спецназа. , но и кошмар действия. Его лицо также показывало это. В нем не было ничего доброго или милого. На первый взгляд его черты выглядели угловатыми - нос, скулы, даже острый подбородок и рот, который выглядел специально созданным для отдачи приказов, в то время как у гранитных глаз был этот твердый кремнистый взгляд, рожденный подозрением и воинственным взглядом. осторожность.

Он позволил занавеске опуститься и вернулся в комнату. Движение было точным, без ненужных действий какой-либо части его тела. Майор Анри Рэмпарт был на удивление неподвижным человеком.

«Если они вычислили тебя, они тоже могут присмотреть за мной. Как ты будешь бороться с этим призраком? »

Улыбка промелькнула на ее лице. 'Это зависит от него. Если он будет обычным тупым государственным служащим, я буду в лучшем случае очаровательна. Если в нем есть что-нибудь привлекательное, я буду еще очаровательнее. Как ты думаешь, что я буду делать? Я расскажу ему нашу легенду, и, может быть, просто возможно, у меня будет небольшая, как британцы говорят это? Небольшая вольность ». Это понятие на английском языке.

Рэмпарт пожал плечами - это было крохотное поднятие плеч, а не обычное тяжелое галльское движение с использованием рук, кистей и плеч в драматической части языка тела. «Ну, у вас есть время до полуночи».

«Времени много». По мере развития диалога мадемуазель Адоре перемещалась между гостиной и гардеробной, надевая туфли и короткую куртку, украшенную золотой отделкой и пуговицами. У двери она сказала. «Если он хоть немного привлекателен, я скажу ему, что превращаюсь в тыкву в полночь».

«Будь там», - был единственный ответ майора Рэмпарта.

Первой реакцией Бонда было то, что она казалась более привлекательной, чем ее фотография. Она была мгновенно узнаваема, выходя из лифта, в плаще, который мог быть только французским, через руку, а юбка ее костюма обтекала ее ноги и бедра вызывающе с чувственным движением. Все это привлекало внимание к нижней части ее тела и к тому, что могло быть под юбкой.

Он сделал два шага к ней. - «Миссис Адоре?»

Она нежно взяла его руку, простым прикосновением, а не рукопожатием. «Мистер Болдман ( Болдман - смелый по английски ). . . э. . . ’

«Смелый», - улыбнулся Бонд, его глаза почти не отрывались от ее взгляда, но он вбирал в себя всю картину целиком, его мозг развивал ее в кодахроме с мягким фильтром. Ее было достаточно, чтобы вылечить импотенцию и сделать человека счастливым.

«А ты?» - она ​​улыбнулась, с не совсем кокетливым акцентом, но полным взъерошенного «р» и хриплости англоговорящей парижанки.

«Я что?» - спросил Бонд, притворившись тупым.

«Смелый человек». Звонкое хихиканье выдавило тень, словно сквозь кисею.

'Это зависит от обстоятельств.'

«Он мог быть очень жестоким, - подумала она. У него был манер языка и варварская улыбка. «Ну, я здесь», - быстро продолжила она. 'Что это было . . . ? ’

Бонд огляделся. Натковиц все еще сидел и читал «Стандарт». Путешествующие японцы и немцы готовятся отправиться на National, или посетить Phantom или Cats. Группы выходили на улицу Лестер-сквер, в то время как несколько человек, входивших в отель, проверялись охранниками, расположенными у дверей. Женщины выворачивали свои сумочки, мужчины открывали портфели, и все с безропотным терпением, исходящим от осознания того, что смерть теперь незримо преследует мир, замаскировавшись тюбиками с зубной пастой или ручками, которые могут извергнуть смерть в считанные секунды.

«Не хотите ли выпить?» - предложил Бонд, легонько указывая на бар, оглядывая обшитое панелями фойе и думая, что это, должно быть, все равно что это словно быть в коробке из-под сигар, находясь здесь какое-то время.

Она сказала, что будет пить шампанское. «Что еще есть для одинокой девушки в наши дни?» Бонд дал бармену четкие инструкции по приготовлению коктейля с шампанским. «Легко на бренди, без апельсина, только ангостуру до рюмки, без сахара». Занимаясь этим, бармен вспомнил изречение одного писателя-шпионского романиста: «Как только ты приготовил коктейль из шампанского, ты должен отдать его кому-нибудь другому. . '

«Итак, - весело сказала она, когда они наконец сели, немного поближе друг к другу, - ваше здоровье, мистер Болдман», поднимая свой бокал.

«Джеймс, мадемуазель Адоре. Джеймс, пожалуйста.

«Тогда за твое здоровье, Джеймс».

«A votre santé».

«О, как странно, ты немного говоришь по-французски», - она ​​хихикнула, и Бонд подавил малейшее прибавление раздражение, которое он мог почувствовать.

«А теперь, - она ​​с трудом переводила дух, - вы хотели со мной поговорить. Официально, ты сказал, что да?

«Я должен спросить вас, чем вы занимаетесь в Лондоне».

Ее брови изогнулись всего на миллисекунду, на мгновение подергиваясь. «Я думала, что теперь мы все вместе, Джеймс. ЕС против всего остального мира. Границы почти уничтожены ».

«В нашем мире, как вам хорошо известно, мадемуазель Адоре, не было отменено никаких границ».

«Стефани». Она посмотрела на него через широкий бокал с шампанским, который быстро рассеивал пузыри. «Пожалуйста, Стефани».

'Хорошо. Стефани. Для таких людей, как мы, не были отменены границы ».

«А какое у нас дело, Джеймс?»

«Ваша разведка находится за пределами границ Франции. Моя цель защита корлевства; безопасность Великобритании ».

«Вы можете это доказать?»

- Конечно. - Он залез в пиджак и достал отличную ксиву, предоставленную Скривенером, в которой говорилось, что он был офицером службы безопасности при Министерстве внутренних дел.

'А я? Можете ли вы доказать это обо мне? Она поиграла с ним, разделив два коротких вопроса, опустив рот на стакан и погрузив в жидкость свой восхитительный розовый язык.

«Да, если ты настаиваешь, я могу доказать это, хотя вечер получился бы не очень интересным. Вам придется сидеть в неудобной комнате ожидания, пока какой-нибудь дотошный дежурный офицер просматривает файлы. Лично я предпочитаю ужин, но. . . ’

"Вы знаете какие-нибудь милые маленькие французские заведения?"

'Может быть.'

«Возможно, после того, как мы увидим моё дело».

Бонд покачал головой. «Даже не думай об этом. Не было бы времени для этого. Даже если вы собирались пообедать завтра. Позвольте мне рассказать вам то, что я знаю. Ваше настоящее имя - Стефани Энни Адоре; вы являетесь сотрудником Direction Général de Securité Extérieur. Вы были на действительной службе в Москве и Бейруте; В настоящее время вы прикреплены к советской секции в Ла Писин. Вам тридцать три года, и у вас своя квартира над табачным магазином на рю де Бюси. Вы живете одна, а в прошлом году с июня по октябрь у вас был любовник, который работал в посольстве Германии - мы подозреваем, что это была работа, но я даже не собираюсь спрашивать. Достаточно?'

«Очень хорошо, и между нами, нет, не получилось. Было весело и очень грустно, когда все закончилось ''. Она снова сунула язык в шампанское и отпила его. «У вас очень хорошие люди. Мы были очень осторожны. Не думаю, что даже мой собственный офис знал об этом ».

«У нас был кое кто в посольстве. Ваш друг был болтлив. Он слишком много говорил. Бонду показалось, что его голос звучит немного самодовольно, и он почти сразу же пожалел об этом, когда уловил на мгновение намек на боль в ее глазах.

«Вы убедили меня». Она не смотрела на него. «Вы хотите знать, почему я здесь? Что я делаю в твоем уродливом городе? Лондон так чужд парижанке, знаете ли вы об этом?

«Нетрудно догадаться. Итак, Стефани, почему ты здесь?

«Потому что ты здесь».

'Какое это имеет значение?'

«Имея в виду разведчиков, которым было предложено приехать в Лондон под псевдонимом, остаться на одну ночь и посмотреть, поймет ли это кто-нибудь. Это похоже на небольшой тест. Вот. - Она открыла сумочку, извлекла карточку размером четыре на три и положила на стол рядом с его стаканом.

На ней был логотип DGSE вверху и короткая надпись на французском и английском языках о том, что мадемуазель Стефани Адоре имела звание майора вышеуказанной службы и путешествовала без какого-либо разрешения под именем Шарлотта Иронда. Внизу было два вопроса, которые нужно было задать и подписать сотрудником британской разведки или службы безопасности. Во-первых, если бы мадемуазель Адоре была обнаружена как сотрудник разведывательной службы другой страны ЕС сразу по прибытии в эту страну. Во-вторых, обращался ли к ней какой-либо сотрудник разведки или службы безопасности этой страны. Под строкой, требующей даты и подписи, была небольшая пометка, в которой говорилось, что, по сути, это было частью обычных тренировок, проводимых DGSE во всех других странах-членах Европейского сообщества.

Бонд старался не выглядеть ни рассерженным, ни шокированным. Внутри он кипел от предположения, что французы испытывали подобным образом услуги другой страны. Его ярость вернется к М., а оттуда он будет давить на премьер-министра, который, в свою очередь, устроит веселый ад в Париже или, может быть, в Брюсселе.

Он улыбнулся и ответил на вопросы, затем извинился и вышел в обшитое панелями фойе в поисках дежурного менеджера и для использования одной из копировальных машин отеля.

Мадемуазель Адоре выглядела пораженной, когда он вернулся и вернул карточку. Копия была сложена и в нагрудном кармане. «Это не твоя вина, Стефани, что твое начальство настолько глупо, что тратит время хорошо обученных агентов по обе стороны Ла-Манша». Затем он подхватил ее, помог ей надеть плащ и вывел на улицу. Остановив такси, он спросил, где находится кафе «Роял».

Ели они очень просто: картофельный лонгшам, затем кучи копченого лосося, а завершение трапезы было очень хорошим шоколадным муссом с добавлением бренди по особой просьбе Бонда. Они постоянно разговаривали, обсуждая взаимно интересные темы, которые варьировались от текущего статуса известных террористических группировок в Европе до последних новостей и того факта, что коммунизм жив и процветает в Кремле, несмотря на слухи об обратном. Они затронули очень важные вопросы, в частности развивающийся кризис в Персидском заливе. После вторжения Саддама Хусейна в Кувейт и массового размещения оружия США вместе с их союзниками все взоры были прикованы к Ираку. Совет Безопасности ООН дал коалиции стран, выступающих на стороне США, мандат на освобождение Кувейта силой в любое время после 15 января. До этого оставалось всего тринадцать дней, и мир ждал, зная, что будет дальше. Стефани громогласно говорила о возможном арабском терроризме, который в случае начала войны станет серьезным последствием этого. Бонд отметил, что она говорила с полным и ясным пониманием ситуации.

Было одиннадцать тридцать, когда он отвел ее в отель и проводил к лифтам.

«Джеймс, это было замечательно. Мы должны сделать это снова когда-нибудь. Я дам тебе свой номер телефона. Если вы когда-нибудь будете в Париже. . . ’

«Ночь близится, Стефани. . . ’

«Возможно, но я, мой дорогой Джеймс, в полночь превращаюсь в большой ледяной айсберг». Она нацарапала восьмизначное число на визитной карточке, легонько поцеловала его в щеку и помахала рукой, войдя в ожидающий лифт.

«Уже ночь в городе, а?» Натковиц сидел за рулем модернизированного лондонского такси, которое весь вечер оставалось последним в маленькой стоянке возле отеля. Он прикрыл свои рыжие волосы маленькой шапочкой и выглядел вполне достойно.

«Заплатил чертовски большой счет и получил ее номер телефона. А что насчет того парня?

«Анри не шевелился всю ночь. Где то прячется.

«Ну, держись, Пит, я все еще им не доверяю». Он не собирался ничего говорить о том, что DGSE проводит проверку безопасности Великобритании. В любом случае он не совсем согласился с восхитительной историей мадемуазель Адоре. Слишком наиграно, слишком коварно и слишком маловероятно.

Они обменялись парой слов, прежде чем Бонд перешел улицу к тому месту, где был незаконно припаркован потрепанный серый фургон. Любой проезжавший мимо полицейский или инспектор ГАИ должен был оставить его в покое из-за официальной наклейки чуть ниже лицензионного номера, но так было не всегда. Бонд вспомнил один случай, когда чрезмерно усердный полицейский отбуксировал автомобиль в автопарк, что поставило под угрозу очень важное наблюдение. Но это было во время холодной войны, которая теперь официально закончилась. Джеймс Бонд задумался над этим некоторое время, размышляя о причинах того, что они все еще следят за советским посольством и управляют людьми в странах бывшего Восточного блока. Воинственный М. недавно сказал: «Кракен коммунизма спит, но он снова проснется, более сильный и более разреженный благодаря помощи, которую мы оказали ему на Западе».

Бонд тихо сидел в фургоне с двигателем на холостом ходу, его глаза все время двигались, а рука свободно держала микрофон двусторонней радиосвязи, настроенной на зашифрованный канал. Он видел, как молодой человек из МИ5 пытается выглядеть либо как фонарный столб, либо как человек, ожидающий автобус, хотя автобусной остановки там не было.

Ровно без пяти минут до полуночи Стефани Адоре вышла из отеля. Теперь она была в темном пальто, а волосы зачесаны под меховую шапку. Швейцар помахал трем такси, стоявшим в ожидании. Одно ожило, его табличка «Свободен» погасла, когда швейцар остановился, чтобы увидеть молодую женщину в приземистом черном автомобиле.

«Поехали». - Бонд подождал, пока девушка села в такси, а затем выехал и обогнал его. Он позволил такси Адоре догнать его, когда они достигли узкого места движения на Крэнборн-стрит, свернув на Чаринг-Кросс-роуд. Взглянув в зеркало, он не увидел позади себя никакой активности. Если появится друг Рэмпарт, Натковиц должен будет следовать за ним в такси. Тем временем Бонд щелкнул переключателем на своем ручном микрофоне и пробормотал: «Хищник. Мы едем за ней ''. Каждые несколько секунд он продолжал сообщать свою позицию, надеясь, что по крайней мере одна резервная группа из офиса будет в пути.

Таксист Стефани Адоре был хорош, проявлял вежливость по отношению к другим членам братства и безжалостно обгонял «гражданских» водителей. У Бонда было ощущение, что он следовал инструкциям, которое Это был хороший промысел - дайте таксисту примерный пункт назначения, затем передумайте и отправляйтесь за него. Таксист, должно быть, был очень счастлив, если бы это было то, что она делала, потому что лондонские таксисты гордятся тем, что они лучшие в мире, и им не нравятся указания платежеспособного клиента. Бонд почти слышал разговор: «Проснись, дорогая, либо ты знаешь, куда ты хочешь, чтобы я пошел, либо нет. Просто дай мне адрес. Когда ты дашь мне адрес, я становлюсь чертовым почтовым голубем.

Мадемуазель Адоре, конечно, знала Лондон, если она действительно шла по маршруту, потому что она в конечном итоге взяв курс на Найтсбридж.

Бонд продолжал следить за радио и смотреть в зеркало. Натковица не было видно, хотя маленький черный «фольксваген», казалось, цеплялся за них примерно полмили, пока они ехали по Кенсингтон-роуд. Но это прошло к тому времени, когда они проехали мимо Альберт-холла, с принцем Альбертом справа от них, стоящим под готическим балдахином, не вдохновляясь раскрытой книгой в руках.

Он оставлял от трех до четырех машин между собой и такси Стефани, и, хотя движение было слабым, этого было достаточно, чтобы обеспечить разумную защиту. «Фольксваген» снова появился на полпути по Кенсингтон-Хай-стрит и догнал его к западу от библиотеки. Две минуты спустя Бонд увидел, как такси Адоре повернуло налево на Эрлз-Корт-роуд, а «Фольксваген» чуть позади.

Он развернулся нарушив правила под рев незаконных и яростных автомобильных гудков и только что увидел, как VW делает поворот на Scarsdale Villas, когда-то поздневикторианский бастион высшего среднего класса, а теперь дорога высоких элегантных домов, опустошенных. , отданы под ночлежку, кабинеты врачей и дошкольные детские сады.

Глянув налево, когда он проскочил за поворот, Бонд увидел такси и маленькую машину, которые подъехали ярдах на шестидесяти к улице перед одним из больших домов с террасами, которые тянулись до Марлоус-роуд в дальнем конце.

Он остановился, припарковался и выскочил из фургона, быстро вернувшись к перекрестку Скарсдейла, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Стефани Адоре заканчивает расплачиваться за такси, затем развернулась и поспешила к дому. Над ней, на ступеньках, высокая фигура уже возилась с замком, и на мгновение, когда он повернул ключ, его лицо осветили уличные фонари. С пятидесяти ярдов Бонд без труда узнал его. Он продолжал идти, но через два шага обе цели исчезли за дверью, а «Фольксваген» остался припаркован, не обращая внимания на основные правила, и почти высокомерно был выставлен на всеобщее обозрение.

Был сильный моросящий дождь, и резкий холодный ветер внезапно превратил сток из желобов в крошечные водчные шквалы. Бонд почувствовал холод и сырость, повернулся, сгорбился и направился обратно к фургону, чтобы связаться с ним.

Впереди была сравнительная суета и уличные фонари Эрлс-Корт-роуд. Слева от тротуара стояли большие старые дома, составлявшие виллы Скарсдейл. Примерно в сорока ярдах от перекрестка дома отступили, поставив его у стены.

Он заметил фары автомобиля, двигавшегося со стороны дальнего конца Марлоус-роуд Скарсдейл-Виллс, но теперь, в нескольких шагах от поворота на Эрлз-Корт-роуд, звук его двигателя был почти заглушен высоким красным автобусом проезжавшим Т-образный перекресток впереди него.

Он почувствовал опасность, повернулся к ней и увидел, как на него падает свет фар и колеса большого старого вездехода взбираются на тротуар, стремясь прижать его к стене.

Были и другие звуки - крик, скрежет тормозов с конца Эрлз-Корт-роуд позади него, - но все его внимание было сосредоточено на машине, несущейся к нему. За несколько секунд до удара Бонд бросился к капоту, перекатился через него, как каскадер из фильма, затем прервал падение на дорогу с противоположной стороны, спустившись вниз, его правая рука расплющилась, а плечо приняло на себя всю силу падения. , как они его учили давным-давно.

Прыгая мимо водителя, он заметил руку и тусклый металл оружия, но когда раздались выстрелы, он был далеко. Дорога вздымалась вверх, и он почувствовал в правом боку боль, когда продолжал катиться. Потом послышался хруст машины о стену, треск кузова о кирпичи и рев мотора.

На последних секундах броска он потерял контроль. Импульс машины и сила его собственного прыжка на капоте сделали приземление неуклюжим, так как он упал очень быстро. Его голова откинулась назад. Миллионы звезд засияли и взорвались на фоне тьмы, и казалось, что мир вращается.

Вдалеке он услышал голос Натковица, который спрашивал, в порядке ли он. Затем в его голове промелькнуло слово «Peradventure». В миг между сознанием и забвением он рассмеялся, потому что вспомнил старую шутку - пожилая женщина, которая всегда отказывалась произносить слово «Порадовать» из-за цитаты из Книги общих молитв, - «Если я скажу:« Возможно, тьма покроет меня»'

Тьма накрыла его, подняла и выплюнула более двух часов спустя.

6

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ БРИФИНГ

Он на короткое время пришел в сознание и увидел парящее над ним лицо Натковица, голову израильтянина, окруженную ореолом уличного освещения. Повсюду была полиция и много шума. «Я в порядке, дайте мне минутку». Он узнал стоящую на коленях фигуру, которая закатала ему рукав. Он почувствовал легкое укол, затем спокойная тьма снова окутала его.

Когда в следующий раз Бонд открыл глаза, он точно знал, где находится, хотя был на этом месте всего пару раз за всю свою карьеру. Когда его веки задрожали, и он впервые увидел под углом три стены и часть потолка, в глубине его сознания промелькнула картина внешнего вида убежища, такая яркая, как если бы он стоял снаружи. «Вилла Эссекс», - подумал он, зная точное местоположение, спрятанные среди богатых домов к северу от Кенсингтон-Хай-стрит.

«Вам хорошо, Джеймс?» Это был один из врачей Службы. Мужчина с Харли-стрит, входивший в список P4 профессиональных мужчин и женщин, врачей, юристов, бухгалтеров и т. П., Дежурил по вызову для MI5 и SIS. Это было последнее лицо, которое Бонд видел рядом с собой на улице. Он подумал про себя, что доктор чертовски быстро попал туда.

Он сел, потер правое плечо, которое было больно, но не неудобно. Затем он моргнул, оценивая ущерб. Он почувствовал синяк, легкую тошноту, легкое головокружение. Когда врач провел тщательное обследование, сосредоточив внимание на глазах и ушах, головокружение и тошнота прошли, и он почувствовал себя гораздо лучше.

«Двадцать четыре часа», - объявил доктор. «Насколько я могу судить, сотрясения мозга не было, но вы какое-то время были без сознания».

«И вы закончили работу, а?» Рот и горло Бонда были очень сухими, и он узнал действие анестетика.

Врач посмотрел на часы. «Примерно два часа. Поверь мне, Джеймс. Это было необходимо, - он повернулся к Биллу Таннеру, который спокойно сидел в кресле в дальнем конце комнаты. «Можете ли вы обойтись без того, чтобы он двадцать четыре часа не бегал?»

Таннер мрачно улыбнулся, и Бонд заметил, что он отвел взгляд от доктора. «Не совсем, док. Но если это должен быть день. . . ну, - он сделал жест капитуляции.

«Что, черт возьми, случилось?» - спросил Бонд, сидя на краю кровати после ухода доктора. «И какого черта он меня выставил?»

Таннер глубоко вздохнул. «Кто-то использовал здравый смысл для разнообразия. Когда дела пошли полным ходом, они отправили в том направлении доктора и одну из частных машин скорой помощи - док уже дежурил. Его проинструктировали, чтобы убедиться, что, если вы или Пит получите травму, вас вытащат оттуда на некоторое время. Как оказалось, инициатива была правильной. Вокруг было много полицейских и штатских. Вы просто могли сказать что-то, что мы не хотели предать огласке ».

Бонд задумался на минуту. 'Хорошо. Так что же на самом деле произошло до того, как я упал? »

«Надеюсь, ты сможешь заполнить некоторые пробелы, Джеймс. М ждет, когда я поговорю с вами. Как много ты видел? »

Он рассказал свою историю, ничего не упустив. Когда он добрался до инцидента на виллах Скарсдейл, он покачал головой, как бы обвиняя себя в случившемся. «Я узнал фольксваген по номеру. Это было несложно, потому что я заставлял себя ломать голову над большинством вещей. Он был в списке второстепенных автомобилей, привязанных к персоналу посольства, и я видел его всего пару дней назад. Он принадлежал Крысиму - Олегу Ивановичу, если не ошибаюсь. Второй секретарь посольства СССР. Третий человек московского центра в Лондоне. Это был он. В конце концов, он здесь уже три года, и я встречал его несколько раз ».

"Вы уверены, что он был там?"

'Абсолютно. Положительно. Совершенно ясно видел, как он входил в дом с этой дамой Адоре. Я шел прямо к фургону, чтобы сообщить по радио. Я знаю, что меня пыталась ударить машина, но ... . . ’

«Вы проделали несколько маленьких фокусов», - предположил Таннер. «Настоящие каскадерские игры. Мог бы сломать себе шею. . . ’

«Лучше, чем быть разбитым вдребезги об эту стену. Кто это был? Бастион?

' Майор Анри Рампарт. Он хотел заткнуть тебе рот. Сделал наезд на Ровере, которым он управлял. . . ’

«Была стрельба, - вспоминал Бонд.

«Действительно была. Вызывая у нас нескончаемую панику. Мы даже не знали, кто за рулем. Пит всадил три патрона в задние колеса Ровера ».

«Значит, у тебя все есть?»

Таннер пожал плечами - жест безнадежности. 'Ничего, Анри отвёл машину от стены и помчался на ободах задних колес. Поехал в Лексхэм Гарденс, вроде в том направлении? Пару кварталов к югу? Довольно долгий путь и никого не преследовал, хотя свидетелей было предостаточно. Местные полицейские все еще опрашивают людей... Фактически, М. все еще работал над ними несколько минут назад, когда я проверил. По закону у Натковица есть местное прикрытие. «Но, если повезет, мы быстро его выведем. Кроме того, если повезет, утренние газеты напечатают историю о перестрелке преступников, стрелявших в Кенсингтоне. Никаких террористических связей, никаких вопросов ». Он наморщил нос и снова добавил:« Если повезет ».

«Это понравится местным жителям заносчивого W8», - нахмурился Бонд. «Вы никого не нашли?»

Билл Таннер снова вздохнул. Его глаза потеряли контакт с глазами Бонда, и он покачал головой.

«Вы их потеряли? Вы потеряли очаровательную Адоре и русского тоже? »

'Боюсь, что так. У нас там были полицейские, довольно быстро. Птицы скрылись их вида. Они также очистили свои гостиничные номера. Оплатили счета и все такое ».

Бонд выругался. Затем: "Разберись в этом, Билл?"

'Вовсе нет; и у нас есть проблема, что делать с советским посольством. Высокопоставленная французская женщина-агент и видный член их контртеррористического подразделения проникают в страну, размахивая фальшивыми документами, а затем устраивают встречу с третьим легальным россиянином. Что мы под этим понимаем? Конечно Крысим поклянется, что продал VW несколько недель назад, а его коллеги скажут, что он всю ночь был дома, играя в бильярд. Думаю, мне будет что сказать своему коллеге в Париже, но ... . . ’

«Может быть, я смогу дать ему повод». Бонд поднялся на ноги и сделал несколько пробных шагов, но казалось, что головокружение и тошнота совсем исчезли. Его пиджак был перекинут через спинку стула, и он полез внутрь за копией официальной и дерзкой визитки мадемуазель Адоре. Объясняя историю о французской проверке британской безопасности, он вручил бумагу Таннеру.

Начальник штаба хмыкнул и покачал головой. «Ничего подобного раньше не видел, и держу пари, что это чушь, но мы можем попробовать. Как ты себя чувствуешь, Джеймс?

«Я буду жить. Ушиб плеча. Это моя собственная глупая ошибка, но выбора у меня не было, - он моргнул и повернул голову. «Не думайте, что у меня сотрясение мозга. Немного раздражен тем, что документ меня выставляет как идиота. Я бы промолчал, и вы все должны были бы это знать ». Затем, как если бы эта мысль только что пришла ему в голову:« Я полагаю, Старик в ярости. Он хотел, чтобы мы завтра поднялись и уехали ».

Таннер кивнул. «Возможно, ты еще не будешь там завтра вечером. Он считает это важным. Даже отправил вам частную информацию. Я буду сидеть здесь, пока ты не закончишь с этим ''. Он полез в свой портфель на полу рядом с ним и вытащил тонкую папку желтого цвета. «Ты читаешь, Джеймс, а я уничтожаю. Так приказано.

Бонд открыл папку. Её начинал генерал Евгений Андреевич Юскович: Профиль. Под заголовком была фотография человека, который больше походил на типичного ученого, чем на генерала Красной Армии. Стройное, почти аскетичное, определенно ученое лицо. Ясные глаза смотрели в камеру из-за очков в толстой оправе. Под картинкой было физическое описание.

Бонд нахмурился, затем вспомнил, как М. предупреждал его. Генерал Юскович приходился Иосифу Воронцову прямым двоюродным братом по матери. Линия преемственности была подробно описана на следующей странице, где была добавлена ​​небольшая заметка, датированная тем же днем, 2 января 1991 года.

Учитывая первоначальные заявления о том, что «Чаши Правосудия» («Весы правосудия») схватили Иосифа Воронцова и настаивают на том, чтобы Советское правительство признало его военным преступником, необходимо принять во внимание сведения о кровных родственных связях Воронцова с генералом Юсковичем. Принимая во внимание, что Юскович является очень влиятельным военным лидером, который показал себя крайне критически настроенным по отношению к нынешнему руководству, его целям и задачам, мы не можем исключить попытки этого офицера подорвать любые позитивные действия Кремля. Следует отметить, что он сохранил свое место в военной иерархии из-за его несомненного опыта в своей области, а именно, ядерных боеприпасов и системы доставки.

Записка была написана знакомым почерком М. и зелеными чернилами, которые он неизменно использовал. Бонд перевернул страницу, чтобы прочитать краткие, но емкие подробности карьеры Юсковича, которые произвели впечатление.

Юскович родился в 1924 году. В 1942 году вступил в ряды Красной Армии, прошел краткий курс младшего командира и сразу ушел на фронт командиром артиллерийской батареи. После Великой Отечественной войны, как в СССР называют Вторую мировую, он поступил в знаменитую Военную академию имени Фрунзе, которую окончил в 1950 году. После этого его карьера была стремительной. Во-первых, в качестве майора он командовал ракетной батареей, став начальником штаба только десять лет спустя, когда Советы начали делать значительные успехи в системах доставки и ракетной технике в целом.

С 1963 по 1965 год Юскович посещал Академию Генерального штаба, которую окончил с заветной золотой медалью и получил звание генерал-майора, служившего в Туркестане, в Министерстве обороны, а затем в качестве главнокомандующего Южными войсками. Он стал главнокомандующим Ракетными войсками в 1985 году и с тех пор оставался в этом командовании.