Человек наизнанку

XXXIV

Адамберг просидел до утра на краешке кровати, ожидая, когда проснется Камилла. Как только она оделась, он увел ее прогуляться и очень мягко, осторожно сообщил о том, что случилось. Камилла опустилась на траву, сложив ноги по-турецки, и долго сидела, вцепившись в голенища сапог и отрешенно уставившись в землю. Адамберг стоял рядом, положив руку ей на плечо, и ждал, когда пройдет первое потрясение. Он продолжал что-то тихо говорить, чтобы только не оставлять Камиллу наедине с ужасным открытием.

— Не понимаю, — чуть слышно пробормотала Камилла. — Я же ничего не видела, ни о чем не догадывалась. В нем не было ничего пугающего.

— Это правда, — согласился Адамберг. — В нем жили два человека: уверенный в себе, спокойный мужчина и ребенок с истерзанным сердцем. Лоранс и Стюарт. Рядом с тобой был только один из них. Тебе не стоит сожалеть о том, что ты его любила.

— Он убийца.

— Он ребенок с исковерканной душой.

— Он убил Сюзанну.

— Он ребенок, — твердо повторил Адамберг. — Отец не оставил ему ни малейшего шанса вырасти нормальным. Это правда. Попробуй посмотреть на все именно так.

Полуночник остолбенел, узнав, что убийца никак не может оказаться оборотнем. Что бесполезно распарывать Лоуренсу живот от шеи до самого паха, а страшный Массар уже шестнадцать дней как мертв. Правда далась старику с трудом, но, как ни странно, он немного успокоился, узнав о подлинных обстоятельствах гибели Сюзанны, которую просто убрали, как пешку. Прежде его мучило сознание того, что его не оказалось рядом, когда на Сюзанну напал волк. Однако выяснилось, что Сюзанна не была случайной жертвой. Ее заманили в ловушку, да так хитро, что даже Полуночник с его бдительностью не сумел бы ей помочь. Тем более что Лоуренс принял меры к устранению препятствия и только потом вызвал Сюзанну. Никто и ничто не могло бы ничего изменить. У Полуночника словно камень с души свалился.

— Парень, я ведь спас тебе жизнь, — напомнил он Адамбергу.

— Да, я у тебя в долгу, — подтвердил Адамберг.

— Ты со мной уже расплатился.

— Чем, вином?

— Нет, ты нашел убийцу Сюзанны. Но будь осторожен, парень, будь осторожен. Он едва тебя не прикончил, как и та рыжая девица.

Адамберг кивнул.

— Ты, парень, слишком много мечтаешь, — продолжал Полуночник. — Тебе не хватает бдительности. При твоей работе это никуда не годится. Вот меня недаром прозвали Полуночником. Я легкий на подъем, сил хоть отбавляй, глаз как у сокола.

— И что же ты видел, Полуночник?

— Я видел канадца. Он пошел за тобой, и по лицу его было видно, что он не желает тебе добра. Я же не слепой. Правда, я думал, это из-за малышки. Из-за малышки он мог разорвать тебя на куски. Я сразу понял.

— По каким признакам ты это понял?

— По походке.

— Где ты взял патроны?

— Я порылся в твоих вещах. Ведь когда ты стащил у меня патроны, ты сделал то же самое.

Ровно в пятнадцать часов Адамберг вошел в здание жандармерии. Лоуренс в наручниках сидел на краешке стула и невозмутимо разглядывал столпившихся вокруг него Фромантена, Эрмеля, Монвайяна, Эмона и четверых жандармов. Он внимательно наблюдал, как Адамберг обходит своих коллег, пожимая им руки.

— Только что звонил Бреван, — сообщил Эрмель, здороваясь с ним. — Знаете, дружище, они нашли Массара в восьми метрах от хижины: тело было зарыто на склоне горы. А вместе с ним — его дог, шмотки и альпинистское снаряжение. Ногти у него срезаны под мясо.

Адамберг поднял глаза на Лоуренса: тот не отрываясь, вопросительно смотрел на него.

— Как Камилла? — спросил Лоуренс.

— Она ни о чем не жалеет, — ответил Адамберг, хотя не был уверен, что говорит правду.

Теперь Лоуренс, казалось, окончательно успокоился.

— Хочу задать один вопрос, ответ на который знаешь только ты один, — обратился к нему Адамберг, подтащив стул и усевшись рядом. — Ты собирался еще кого-то убить или Элуэн был последним?

— Последним, — ответил Лоуренс с едва заметной улыбкой. — Со всеми покончено.

Адамберг кивнул; ему пришло в голову, что отныне Лоуренс будет всегда спокоен и уверен в себе.

Лоуренс отвечал на вопросы полицейских почти двадцать часов и ничего не пытался отрицать. Он был тих, ровен, сдержан и по-своему старался помочь следствию. Только попросил дать ему другой стул: тот, на который его усадили, показался ему слишком грязным. И вообще, заметил он, в здании жандармерии могло быть почище.

Отвечал он обрывками фраз, но точно и внятно. Поскольку от природы он был молчалив и никогда не пускался в пространные комментарии, а только давал четкие ответы на вопросы, у полицейских ушло два дня, чтобы вытянуть из него по крупицам всю историю с самого начала. Камиллу, Солимана и Полуночника, как главных свидетелей, вызвали давать показания во вторник.

На третий день вечером, когда нужно было продиктовать предварительный отчет о следствии, Эрмель сказал, что может сделать это вместо Адамберга. Тот с благодарностью принял его предложение, поскольку ненавидел это занятие, ибо не был склонен к логическим умозаключениям и обобщениям. Облегченно вздохнув, Адамберг прислонился к стене. Эрмель наскоро просмотрел свои записи, потом заметки своего коллеги, разложил их на столе и включил магнитофон.

— Какой сегодня день, дружище? — спросил он Адамберга.

— Среда, восьмое июля.

— Отлично. Поспешишь — людей насмешишь, поэтому сегодня запишем, что сможем, а завтра дополним. «Среда, восьмое июля. Двадцать три сорок пять. Жандармерия Шаторужа, департамент Верхняя Марна. Отчет составлен после допроса Стюарта Доналда Падуэлла, тридцати пяти лет, сына Джона Нила Падуэлла, гражданина Соединенных Штатов Америки, и Ариадны Жерман, гражданки Франции. Стюарт Доналд Падуэлл обвиняется в ряде преднамеренных убийств. Допрос проводился шестого, седьмого и восьмого июля комиссаром Жан-Батистом Адамбергом и старшим аджюданом Лионелем Фромантеном в присутствии комиссара Жака Эрмеля и капитана Мориса Монвайяна. Джон Нил Падуэлл был заключен в тюрьму города Остина, штат Техас, в тысяча девятьсот… (точные даты вы мне сообщите потом, ладно, дружище?), где отбывал заключение за умышленное убийство любовника своей жены Симона Элуэна. Преступление было совершено в присутствии ребенка Падуэлла, мальчика десяти лет».

Эрмель выключил магнитофон и, подняв голову, посмотрел на Адамберга.

— Даже представить себе этого не могу. На глазах ребенка! — воскликнул он. — Не знаете, старина, что потом с ним было?

— До окончания процесса он жил с матерью.

— А дальше? Когда она смылась?

— Его поместили в какое-то государственное учреждение, кажется, в детский дом.

— И там была железная дисциплина и все такое.

— Нет, вполне приличное заведение, если верить лейтенанту Лэнсону. У ребенка был реальный шанс не стать психом, но отец все испортил.

— Письма писал?

— Да. В течение первого года он написал ему раз пять-шесть, а потом — гораздо чаще. Письма стали приходить раз в месяц, потом, когда мальчику исполнилось тринадцать лет, — раз в неделю. И так продолжалось до его девятнадцати лет.

Эрмель забарабанил пальцами по столу, о чем-то размышляя.

— А его мать?

— Ни разу с ним не общалась. Ни разу не виделась. Она умерла во Франции, когда парню исполнился двадцать один год.

Эрмель досадливо поморщился, покачав головой:

— Да, грязную историю вы мне рассказали, дружище.

Он протянул руку, нехотя включил магнитофон.

— «В течение почти десяти лет Джон Падуэлл, переписываясь с сыном, готовил его к священной миссии. (Это слова обвиняемого.) С этой целью Стюарт, воспользовавшись помощью друга своего отца, бывшего заключенного, в возрасте двадцати двух лет сменил документы и уехал в Канаду. (Даты вы уточните, дружище.) Джон Падуэлл нанял детектива. (Имя нам пока неизвестно.) И тот следил за его женой, сбежавшей во Францию сразу после суда. Так продолжалось до самой ее смерти. Таким образом, отец и сын получали полную информацию о личной жизни Ариадны Жерман, по мужу Падуэлл; им были известны имена двоих мужчин, с которыми она состояла в связи после Симона и Поля Элуэнов и которые (цитата из материалов допроса) были ими обвинены в двойном преступлении: в том, что украли у Падуэлла-старшего супругу, а у его сына — мать. Стюарт Падуэлл уверяет, что ни он сам, ни его отец не собирались покушаться на жизнь его матери, поскольку именно эти четверо мужчин разрушили семью и должны нести за это ответственность. Симон Элуэн был уже мертв, и Стюарту предстояло (цитата) избавить мир от остальных: от Поля Элуэна, забравшего Ариадну Жерман во Францию, от Жак-Жана Серно и Фернана Деги, познакомившихся с ней в Гренобле, несколькими годами позже. (С датами разберемся потом.) С тех пор как Стюарт сменил документы и имя, отец общался с ним очень осмотрительно и призывал его как можно тщательнее разработать план действий, чтобы избежать ареста и суда, так как сам не понаслышке знал, что такое тюрьма. Стюарт Падуэлл, он же Лоуренс Доналд Джонстоун, составил несколько планов, но ни один из них, по его словам, его не удовлетворял. Устроившись работать егерем в канадский заповедник (у меня самые смутные представления о Канаде, дружище, поэтому с названием вы сами разберетесь), работая добросовестно и полагаясь только на себя (цитата), он постепенно приобрел репутацию прекрасного специалиста по оленям».

— По гризли, — поправил его Адамберг.

Эрмель продолжал:

— «По гризли. Потом Джон Падуэлл внезапно умер, и примерно в это же время канадские ученые получили известие от своих французских коллег, что в Альпах снова появились волки. Стюарт счел это знаком свыше и удачным моментом для осуществления задуманного. (Это тоже цитата.) Целый год он тщательно прорабатывал каждый пункт плана. Пользуясь авторитетом среди зоологов, он без труда устроил себе командировку в Меркантурский заповедник, якобы для изучения европейских волков. В декабре он сделал остановку в Париже (даты, дружище, даты!), где продолжил изучать легенды об оборотнях и познакомился с Камиллой Форестье. Он уговорил ее поехать с ним, во-первых, потому что привязался к ней (цитата), а во-вторых, потому что в деревне одинокий мужчина вызывает подозрения и привлекает к себе внимание. (Тоже цитата.) Временно поселившись в Вальбере, департамент Приморские Альпы, он начал искать козла отпущения. Поначалу он подобрал трех кандидатов, но выбор его пал на Огюста Массара, проживавшего в деревне Сен-Виктор-дю-Мон, департамент Приморские Альпы. Туда-то Падуэлл и отправился в январе. (Дату уточнить.) Он прожил в Сен-Викторе полгода, собирая сведения о Массаре и зарабатывая себе авторитет у местных жителей, чтобы без помех осуществить свой план. Он приступил к операции шестнадцатого июня. Заточив зубы на черепе полярного волка, привезенном из Канады, он с помощью этого орудия ночью зарезал несколько овец в Вантбрюне, а в последующие ночи — в Пьерфоре и Сен-Викторе. В субботу, двадцатого июня, он распустил слух о том, что Огюст Массар — оборотень, сославшись на якобы имевший место разговор с Сюзанной Рослен, овцеводом из Сен-Виктора. В ночь с субботы на воскресенье он дал снотворное своей подруге, Камилле Форестье, вышел из дома, убил Огюста Массара и его пса, закопал их, сложив в яму также одежду Массара и его снаряжение для горных походов, а затем зарезал Сюзанну Рослен. В хижину Массара он подбросил карту с отмеченным на ней маршрутом, чтобы навлечь на него подозрения в нападении на отары. После того как он совершил налеты на овцеводческие фермы в Гийо и… другую, как ее там…»

— Ла-Кастий, — напомнил Адамберг.

— «…и Ла-Кастий, он переговорил с аджюданом Бреваном, а потом пустил по следу человека с волком Солимана Диавару, приемного сына Сюзанны Рослен, и Филибера Фужрэ, по прозвищу Полуночник, пастуха из Сен-Виктора. Их сопровождала подруга Падуэлла, Камилла Форестье. В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое июня Стюарт Падуэлл зарезал Жака Серно в Сотрэ, департамент Изер, а в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое — Фернана Деги в Бур-ан-Брессе, департамент Эн. Он навел следователей на гостиницу в Комбе, где намеренно оставил два ногтя, которые он срезал с пальцев убитого Массара, и один его волос. Вскоре, в ночь со второго на третье июля, он зарезал Поля Элуэна в Белькуре, департамент Верхняя Марна, а в промежутке между убийствами он несколько раз нападал на стада овец, дабы поддержать слухи о том, что во всех этих деяниях виновен человек-волк. (Список названий и дат вы мне тоже дадите, сам я с этим ни за что не разберусь.) Он совершал убийства, придерживаясь всегда одного и того же modus operandi.[2] Он перемещался на мотоцикле, при этом все считали, что он неотлучно находится в Меркантуре, и это обеспечивало ему алиби, поскольку из-за обширности территории заповедника проверить его было невозможно. Из соображений безопасности (цитата) он наведывался туда трижды и во время одного из посещений добыл несколько волосков из шерсти волка, которые впоследствии были найдены на теле убитого Поля Элуэна. Почувствовав угрозу со стороны комиссара Адамберга, который занимался изучением дела Джона Падуэлла, Стюарт Падуэлл в ночь с пятого на шестое июля напал на него неподалеку от Шаторужа, департамент Верхняя Марна. Однако его намерениям помешал подоспевший на помощь комиссару Солиман Диавара. Комиссар Жан-Батист Адамберг признает, что намеренно бросил в голову Стюарта Падуэлла тяжелый предмет и нанес травму. Доктор Вьян из больницы в Мондидье, осмотревший обвиняемого в час пятьдесят ночи шестого июля, констатировал легкое ранение без осложнений. Стюарт Падуэлл взят под стражу в час десять ночи шестого июля. Операцией по задержанию руководил старший аджюдан Лионель Фромантен».

Эрмель остановил запись.

— Я, наверное, что-нибудь забыл.

— Да, Красса Плешивого и Августа.

— Это еще что за люди?

— Не люди, а волки. Похоже, Лоранс, едва попав в заповедник, уничтожил первого. А может, Красс сам куда-то пропал. Он был самым крупным в стае. А вот Августа Лоранс заботливо опекал. Пока парень был в отлучке, старый волк умер с голоду, потому что не мог добывать пищу. Лоранс очень по нему горевал.

— Ага, убил пять человек, а по волку слезы лил?

— Так это же волк.