Человек с тысячью лиц

Глава XXV МУХА НА ЛИПУЧКЕ

— Мой мальчик? — протянул сэр Филипп Клаверинг севшим голосом, который ясно говорил, что ни о чем, кроме как о своем сыне, он и думать не мог. А теперь, услышав, что Джеф оставил усадьбу много часов назад… — Что случилось с моим мальчиком? Куда он ушел? Что с ним случилось? Он так и не возвратился! Теперь он никогда не вернется!

Его волнение было таким сильным и очевидным, что инспектору Клику даже стало жаль этого старого человека.

— Что касается вашего сына, то, думаю, вам, сэр Филипп, не стоит волноваться, — заметил он. — Думаю, что у мисс Лорн есть что сказать по этому поводу: не только куда отправился молодой Клаверинг, но и почему он не возвращается. Ладно, скажу сам… Я знаю об этом, так как он оставил ей сообщение. Джеф Клаверинг отправился в город по особой просьбе леди Кэтрин Фордхэм и, видимо, задержался в пути.

— Да, — согласилась Алиса, поняв игру инспектора, вступая в разговор. — Фактически это вопрос, который может задержать его допоздна… так что он мог остаться ночевать в городе и вернется только под утро, сэр Филипп. Он попросил меня отправить записку вам и леди Клаверинг, чтобы вы не беспокоились. И в самом деле, я должна была послать вам ее давным-давно, но…

— Я, в свою очередь, согласился проводить ее до особняка и обратно, если она решит сама отнести это послание, — добавил инспектор Клик, придя на помощь девушке, принявшей весь удар на себя. — И вот, словно идиот, я засиделся за ужином с молодым господином Рейнором… и, честно говоря, забыл о своем обещании, пока мисс Лорн не послала за мной. Мы уже собирались прогуляться в особняк Клаверингов, когда поднялся весь этот гвалт. А потом я решил, что нужно прихватить что-нибудь для защиты, потому что по вечерам эти места слишком пустынны, а вчера произошло несчастье… ну, вы и сами все знаете. Только госпожа Лорн не стала меня ждать… Именно поэтому я с таким грохотом бегал вверх-вниз по лестнице, генерал. Искал ее, надеясь, что она еще не ушла. Вы тогда как раз высунулись из библиотеки и спросили, что происходит.

Генерал не ответил, но выражение его лица ясно сказало о том, что он думает о человеке, который при нападении может положиться только на огнестрельное оружие. А потом он, словно подтверждая подозрения инспектора Клика, пренебрежительно повел плечами.

Однако сэр Филипп был слишком рад тому, что получил хорошие новости относительно своего сына, и совершено ни о чем больше не думал.

— Вы даже не можете себе представить, какую тяжесть сняли с моей души, — со вздохом облегчения заметил он. — Теперь я со спокойным сердцем могу пойти домой. Вы сделали меня счастливым.

— Хотел бы я, чтобы на сердце у меня было так же спокойно, — заметил генерал. — Но вы только представьте: отправиться ко мне в гости и оказаться задержанным полицией! Боже мой! Если бы я только понимал, что тут на самом деле происходит… Вчера — ужасное убийство, сегодня — вот это… Кто из живущих под этой крышей попал под подозрение?.. Кто мог попасть под подозрение? — почти сразу поправился он. — Все это таинственно и… ужасно. Клаверинг, вы же знаете суперинтенданта Нэкома. Вы непременно должны меня с ним познакомить. Он должен объяснить мне, ради чего все это сделано. Полиция ничего не делает без определенной причины. Однако я хотел бы знать, кто открыл потайную дверь, ведущую в мой сад, чтобы пропустить одного из полицейских шпиков?! Это отвратительно! Почему суперинтендант сам не обратился ко мне, чтобы получить разрешение войти на территорию усадьбы? Почему он сделал все это тайком? У меня такие же права, как и у любого верноподданного короны! Почему тогда он решил, что может без моего разрешения присылать сюда шпионов и соглядатаев?

— Возможно, он сам и не делал ничего такого, генерал, — вновь вступил в разговор инспектор Клик. — Заявление этого парня о том, что он имеет отношение к полиции, довольно спорно. Думаю, я совершил ошибку, когда отослал его. Да и почему, собственно, он выполнил мое распоряжение?

— Мой дорогой господин Барч…

— Кстати, генерал! Должен сообщить вам, что сегодня вечером на территорию усадьбы прокрался вор. Чувствуете связь? Может, этот лжеполицейский и вор — один и тот же человек? Мы же так и не поняли, ни как вор вошел в дом, ни куда потом делся. Может, он и открыл калитку? А его нападение на сэра Филиппа — всего лишь еще одна уловка, чтобы сбежать, чувствуя себя в полной безопасности?

Генерал посмотрел на инспектора Клика так, словно с плеч его упал огромный груз, а потом глубоко, облегченно вздохнул.

— Об этом я не подумал, господин Барч, — заявил он, несколько мгновений подумав над аргументами инспектора. Видимо, доводы «господина Барна» показались ему более чем правдоподобными. — И в самом деле, вор навестил нас сегодня вечером… Да, то, что вы говорите, вполне возможно… Да… Да… Да… Именно так, скорее всего, все и было. Ведь у полиции нет никакой причины находиться тут… А? Что такое, Хамер? — Генерал неожиданно повернулся, услышав, что второй лакей бежит со стороны усадьбы и зовет его. — Ты говоришь, меня к телефону?

— Да… сэр… Нет… Кто-то позвонил и хочет срочно поговорить с господином Барчем. Он потребовал позвать его и не вешать трубку. Я, собственно, и прибежал, чтобы позвать этого джентльмена.

— И кто же может звать меня к телефону? — сильно удивился господин Клик. — Вы уверены, что к телефону позвали именно меня, господин Хамер? Уверены, что позвали господина Барча?

— Да! Совершенно точно, к телефону позвали Филиппа Барча. Вот, собственно, и всё… Это и было то самое важное сообщение, ради которого…

Инспектор Клик равнодушно махнул слуге и повернулся к генералу, словно испрашивая разрешения.

— Да, конечно, господин Барч, конечно, — сказал тот, правильно истолковав взгляд полицейского инспектора. — Аппарат находится в библиотеке. Это та комната, где я читал журнал. Хамер вас проводит.

— Я сама его провожу, — вмешалась мисс Алиса. — Мне все равно нужно вернуться в дом, чтобы присмотреть за Кэти. Доброй ночи, господин Филипп. Доброй ночи, генерал. Ну, господин Барч, пойдемте, я покажу вам дорогу, — и она вышла из темной тени кустов на залитую лунным светом дорожку, ведущую прямо к дому.

— Скажите мне, — нетерпеливо спросила она у инспектора Клика, когда они отошли подальше от остальных, — вы уже раскрыли преступление? У вас есть правдоподобная версия?

— Пожалуй, да, — чуть помолчав, ответил полицейский.

— Я так и думала! — воскликнула Алиса и потом, не сдержав вздоха облегчения, добавила: — Вы это узнали там, у потайной калитки в саду? Вы видели женщину и видели мужчину, с которым она разговаривала; того, ради кого она явилась сюда?

— Наоборот. Я не видел ни его, ни ее. Я только слышал, что говорила женщина. Это был голос, которого я прежде никогда не слышал. Мужчина же не сказал ничего такого, по чему я смог бы определить, кто он такой. Потом они услышали шорох вашего платья и разбежались в разные стороны. Но пожалуйста, не станем сейчас обсуждать все это. Подождите меня в кустах возле дома, и когда я вернусь, я вам многое расскажу. Сейчас же мне очень интересно узнать, кто звонит господину Филиппу Барчу и зачем. Только два человека, кроме Доллопса и вас, знают, кто я такой на самом деле. Один — Джеффри Клаверинг, второй — суперинтендант Нэком… Нет, пожалуйста, не задавайте никаких вопросов! Однако одно могу вам сообщить сейчас с полной уверенностью: леди Кэтрин Фордхэм никогда не имела даже минимального отношения к убийству, хотя и была на месте преступления вчера ночью. Да, она была там, что бы вы ни говорили, мисс Лорн. Можете поверить мне, она была там! И что самое важное, я знаю преступника, но пока не знаю его мотивов.

— И вы все это выяснили там, у потайной калитки в саду?

— Нет. Пока я не могу все это объяснить, но поверьте, мисс Лорн, я уже вижу свет в конце тоннеля. Мне только непонятна одна вещь: почему Филипп Клаверинг использует черную краску для волос? Думаю, все дело в его личном тщеславии.

— Он красит волосы? — воскликнула Алиса от удивления.

— Да. Только красит он не волосы, а усы. Интересно, почему большая часть стариков не любят седые усы… Подождите меня, я вернусь так быстро, как только смогу, — и Клик нырнул в дом, чтобы ответить на таинственный телефонный звонок.

Очутившись в доме, инспектор направился прямо в библиотеку, огляделся, потом закрыл дверь, удостоверившись, что его никто не может подслушать, и только потом подошел к телефону и прижал трубку к уху.

— Алло! — осторожно сказал он, выждав несколько секунд. — Алло, Барч слушает! — добавил он в ответ на вопрос, заданный на другом конце провода. — С кем я говорю?.. Не могли бы вы говорить громче? Пожалуйста! Я плохо вас слышу! Я не узнаю ваш голос. Кто вы?

Голос на другом конце провода моментально изменился, и теперь инспектор Клик услышал четкий и ясный ответ — два слова:

— Джеф Клаверинг.

— Что случилось? — воскликнул Клик, сильно удивленный этим открытием и больше не сомневаясь относительно того, кто находится на другом конце провода. — Почему?.. Что за черт… Я говорю, где… Где вы?

— В Лондоне, в гостинице «Савой», говорю из одной из телефонных кабинок. Я устроился тут минут двадцать назад, как только зарегистрировался и получил комнату, и попросил, чтобы один из клерков позвонил из кабинки и позвал вас к телефону.

— А зачем вы звоните?

— Я хотел, чтобы вы знали, что я четко выполнил те инструкции, что вы мне дали, — действительно уехал в Лондон, как и обещал. Если вы сомневаетесь, то клерк…

— Вы — милый молодой человек… Боже мой! Да, хорошо, хорошо! Должен сказать, что я и не сомневался в том, что вы сделаете все, как нужно. Ни на секунду не сомневался!

— Благодарю и желаю вам всего хорошего. Но послушайте, господин… э-э-э… Барч. Быть может, вы смогли бы шепнуть слово моему отцу? Боюсь, он будет страшно волноваться, когда я не появлюсь после полуночи. И еще скажите, сколько времени мне здесь торчать? Я слышал, что первый поезд в нашу сторону отправится в два часа ночи. Я могу сесть на него, чтобы пораньше приехать домой?

— Ваш отец теперь совершенно не беспокоится о вас, мой дорогой. Мисс Лорн и я встретились с ним и рассказали, что вам пришлось задержаться в Лондоне до утра. Так что он не ждет вас раньше завтрашнего дня. Так что пусть это станет для вас приятной неожиданностью. А насчет вашего приезда… Можете вернуться ночью, однако не раньше трех. Не ходите домой, а подождите меня у ворот усадьбы. Я выйду и встречу вас… Как идут дела?.. Расследование?.. Тут все в порядке… Леди Кэтрин? Она спускалась к обеду, но потом ушла к себе… Что?.. Ваша мачеха? Искать вас?.. Да, конечно… Неужели у нее для этого мог найтись другой повод? Она вас искала, и ваш отец… и… послушайте, Клаверинг, это очень важно… — Инспектор Клик чуть понизил голос. — Вы сказали, что леди Кэтрин отвела вас в тот дом, при этом обмолвилась, что «покажет вам нечто, что вернет вам счастье»?

— Да. Это были ее слова. Она говорила как во сне. Но почему вы спрашиваете?

— Хорошо. Ждите меня в три часа за воротами, и я покажу вам нечто удивительное.

И Клик повесил трубку, прежде чем Джеф смог вымолвить хотя бы слово.

— Человек чести, хотя и такой молодой! — пробормотал он себе под нос. — Таким сыном станет гордиться любой! — И, слегка улыбаясь, повернулся, собираясь покинуть комнату.

А потом у инспектора возникла мысль о том, что эта комната с ее огромными окнами, широким столом для чтения, на котором лежала открытая книга, мягким креслом — все это принадлежит другому сыну другого отца, напившемуся после ужина человеку… Улыбка исчезла с его лица, челюсти крепко сжались, а между бровями пролегла глубокая борозда.

Какая разница между сыновьями двух людей, прожившими всю жизнь по соседству! Один — человек чести, открытый, истинное воплощение джентльмена. Другой — негодяй, алкоголик, лгун, любитель женщин легкого поведения, водивший сомнительные знакомства, настоящий червь, живущий в тени великого дуба — благородного отца.

И сегодня вечером генерал задался вопросом: почему на территории усадьбы Вуферинг оказалась полиция! И это после трагедии, произошедшей прошлой ночью неподалеку… трагедии, след которой вел прямиком к порогу этого дома… И при этом генерал сидел и читал журнал, в то время как его сын… Этот безумный, безумный мир… Совершенно безумный… Бедный старик! Бедный слепой старик, не видящий того, что происходит вокруг, сидит в библиотеке и изучает журнал, посвященный вопросам сельского хозяйства. Он читал журнал, в то время как его собственный сын, обливая его грязью, беседовал с незнакомцем…

Инспектор Клик подошел к столу и склонился над открытой книгой, лежавшей поверх брошюр и разбросанных бумаг.

«Культура плода» Адольфа Боннанса. А брошюра? Инспектор взял ее и осмотрел титульный лист, который прежде был отчасти скрыт под бумагами. Апрельский номер «Садовника и садовода». Статьи о цветах и фруктах, о природе хороших, обильных урожаев, и все такое… Да, действительно, Шекспир был прав. Этот безумный, безумный мир! Скорее безумный, чем злой. А сыновья — самые безнравственные существа!

Хотя ему не стоит задерживаться тут, размышляя о морали, в то время как Алиса на улице ждет его возращения.

Инспектор хотел было сбросить бумаги в полупустую корзину — все это была ненужная корреспонденция: реклама продавцов семян, мыла, каких-то портных, всевозможный мусор, который всегда заталкивают между страницами ежемесячных журналов, — но в последний момент остановился. Полицейский разом смел весь этот рекламный хлам, а потом снова разбросал в творческом беспорядке. Он не хотел, чтобы генерал, вернувшись в библиотеку, решил, что он — хам, решивший после телефонного разговора посмотреть его бумаги. Да, конечно… А что сейчас в корзине для бумаг? Но как там очутился этот кусок, закапанный красным воском? Детектив вытащил лист из корзины и перевернул его, а потом, криво улыбнувшись, бросил его назад, в корзину.

Даже старый солдат может иметь свои слабости. Даже такой человек, как Наполеон, очень любил конфеты, Вашингтон не мог отказаться от сахарного ячменя, а капитан Дрейк спал, положив под подушку семечко аниса. У всех великих есть свои маленькие секреты.

Инспектор Клик отвернулся, бросил бумагу в корзину и вышел из библиотеки. Перед ним была лестница, по которой он сбежал в такой поспешности, когда услышал свисток Доллопса. На мгновение детектив остановился, потом посмотрел на лестницу еще раз и направился к комнате лорда Улмера. И если бы ему пришлось в этот миг облечь мысли в слова, он бы сказал следующее: «Я непременно узнаю вашу роль в этом деле. И я, так или иначе, увижу ваше лицо, до того как закончится эта ночь. Обещаю!» А потом инспектор Клик снова спустился в гостиную.

Гарри Рейнор все еще сидел на том же самом месте, раскинув руки по столу.

Инспектор Клик остановился. Мгновение он смотрел на спящего, который, казалось, так и не пошевелился с тех пор, как полицейский видел его в последний раз. Только если немного передвинулся во сне.

Клик аккуратно прикрыл за собой двери и еще раз очень тихо, репетируя образ Барча, повторил себе под нос:

— Я всегда говорил, Гарри Рейнор, что никогда не стоит будить таких противных людей, как ты! Хотя, если хочешь, можешь проспать так всю ночь. Я повеселюсь и один.

Однако молодой Рейнор продолжал храпеть, не отвечая и даже не подозревая, что его бывший «собутыльник» весьма невысокого о нем мнения.

И все же инспектор Клик решил подстраховаться. Он повторил то же самое, но много громче, с большим выражением. Однако его слова по-прежнему не произвели никакого эффекта. Юноша все также сидел, положив голову на согнутую руку, так что лицо его было видно только в профиль. Челюсть юноши отвисла, рот был чуть приоткрыт, зубы белели, словно выточенные из слоновой кости, а белки глаз сверкали из-под полуприкрытых век.

Не было никакого сомнения относительно состояния Гарри Рейнора. Удовлетворенный открывшимся ему зрелищем, инспектор Клик проверил пульс юноши, приподнял одно веко, посмотрел в зрачок. Тот был сильно расширен, белок пожелтел.

— Гм-м-м! — протянул детектив, затем отошел от молодого Рейнора и осмотрел графины и бокалы на заставленном столе. Портвейн. Бренди. Красное вино. Шотландский виски. Надо проверить, убедиться… Но кто мог знать, что захочет выпить гость после обеда? Неужели во все подмешали отраву? Клик стал брать графины один за другим, пробовал напитки и морщился в кривой улыбке, ставя емкости назад.

— Умно, очень умно, мой друг, — пробормотал он себе под нос. — Вот только почему вы не подумали о том, что гость и вовсе не будет пить?

Резко повернувшись, инспектор Клик покинул комнату.