Человек со стороны

27.

На Нью-Йорк опустилась ночь.

Нижний Манхеттен смотрелся темной вуалью, сквозь которую просвечивали размытые огни немногочисленных горящих окон Международного торгового центра.

— Ты просил меня не делать этого, Фрэнк, — сказал голос Дэвида Слоэна за восемь тысяч километров отсюда. — Наверное, мне стоило послушать тебя.

Фрэнк Ардженто стоял у огромного окна в аттике Коннот-тауэр. На нем были только фланелевые брюки. Размытые огни мегаполиса отбрасывали фиолетовый отблеск на его мускулистый торс, весь в темных ямках — следах шрапнели. Память о Богом проклятом местечке по имени Главно.

— Дэвид… Скажи мне, где ты… Где ты! Я приеду к тебе. Лично. С командой механиков. Самых лучших. — Пальцы руки, сжимавшие трубку побелели. — Мы разнесем их в клочья, этих сволочей. Ты и я… вместе!

— Это будет ошибкой, Фрэнк.

— Ошибка — разнести их клочья?

— Если ты приедешь сюда. Именно это они и хотят. Не доставляй им этого удовольствия.

— Но я не могу оставить тебя одного с ними!

— Фрэнк, у них нет против тебя никаких доказательств. Только предположения, подозрения. Я единственная ниточка к тебе, и они это знают. Поэтому главный вопрос: кто такой Майкл Халлер?

Ардженто вздохнул. Буксир с включенными огнями, отражавшимися в свинцовых водах залива, медленно тащился вдоль статуи Свободы.

— Майкла Халлера не существует. И практически никогда не существовало. Это имя ребенка, родившегося в 1907 и похороненного меньше, чем через год, на кладбище Кольварио в Куинсе. Майкл Халлер — имя мертвеца.

Некоторое время в трубке было слышно только слабое бормотание миллионов голосов.

— Майкл Халлер может быть федеральным агентом по имени Ричард Валайн? — прервал паузу Слоэн.

— Федеральным агентом?

— Да, федеральным агентом. ФБР, Департамент юстиции или ББОП.

— Федералы уже вербуют механиков?

— Не первый раз. И не последний, Фрэнк. Майкл Халлер, он же Ричард Валайн, здесь, в Милане.

— Дэвид, послушай…

— Подожди Фрэнк, послушай ты. Халлер играет одновременно по обе стороны баррикады: на стороне закона и системы. Полиции он передает ключевую информацию об убийце Апра, и в то же время использует солдат Дона Франческо Деллакроче для грязной работы. А нам известно, что Франческо Деллакроче и Самуэль Рутберг — деловые партнеры.

Фрэнк крикнул микрофон:

— Самуэль Рутберг мертв!

Тишина в трубке.

— Ты слушаешь, Дэвид?

— Я здесь.

— Его труп выловили в Ист-ривер. Кто-то продырявил ему башку из «колта-питона» 45-го калибра.

— Лучшие уходят первыми, Фрэнк. И когда такое приключилось с нашим пловцом?

— Дней десять назад.

— Стало быть, еще до убийства Апра. И кто же сел во главе стола семьи Рутберг?

— Майкл Халлер.

— Очень интересно! Значит Майкл Халлер, живой мертвец, командует сейчас еврейской мафией Нью-Йорка. И этот живой мертвец ведет переговоры с боссом итальянской мафии Франческо Деллакроче. — Ледяное спокойствие звучало в голосе Слоэна. — Мы оба понимаем, что происходит, не так ли, Фрэнк?

Ардженто задумался.

— Не вижу смысла, Дэвид.

— Тем не менее, смысл есть. И большой. Невероятный, Фрэнк. Но если отбросить невероятность, останется истина. И если мы его не остановим, Халлер продолжит набирать силу. Пока не проглотит тебя, меня и всю систему.

— Мы еще посчитаемся с Халлером, я тебе обещаю. Но я хочу, чтобы ты вернулся в Нью-Йорк. Незамедлительно!

— Нет, Фрэнк.

— Дэвид, черт тебя побери!…

— Здесь — место последнего боя, Фрэнк. Здесь. Ты это знаешь и я это знаю. Идея принять заказ у Халлера была моя, а не твоя. Ты меня предупреждал, но я решил идти до конца.

— Но это не означает, что ты должен продолжать в одиночку. Дэвид, позволь мне быть на твоей стороне.

— Ты и так на моей стороне. Но изначальная цель остается той же: заставить их выйти на свет. И мне надлежит выкопать вторую могилу Майклу Халлеру. — В голосе Слоэна появились веселые нотки. — И на этот раз он не возродится.

— Дэвид, на свете мало, из-за чего стоит умирать. Майкл Халлер, или Ричард Валайн, или как его там, этот кусок дерьма, не из этого ряда.

— Смерть — это состояние сознания, Фрэнк.

Фрэнк Ардженто не ответил. Он знал Дэвида Слоэна. И знал, что Дэвид Слоэн переступил точку возврата. Давным-давно.

— Есть только одно, что я прошу тебя для меня сделать, Фрэнк.

— Все, что хочешь, Дэвид, все…

— Я встретил женщину. Ее зовут Лидия Доминичи. Она очень молодая и неразумная. Это она вернула мне жизнь. И, по большому счету, поддерживает ее в настоящее время.

Еще одна долгая пауза.

— Позаботься о ней, Фрэнк.

— Дэвид, подожди…

— И позаботься о себе самом.

Щелчок, и в трубке только далекое бормотание хора голосов.

Фрэнк Ардженто положил ладони на бронированное стекло, за которым расстилался пейзаж из бетона, земли и воды.

Не волнуйся, я позабочусь о Лидии. И позабочусь о себе.

Паруса темных туч наплывали на статую Свободы, скрыв из виду горящий факел.

Но кто позаботится о тебе, Дэвид?

Слоэн повернулся спиной к какофонии голосов и вышел из переговорного зала центра Телеком. Надвинул поглубже на глаза козырек бейсболки, купленной за пару долларов у киоскера не площади Дуомо, и пошел по улице, продуваемой ветром, остывающим с каждой минутой. Пришедшие с севера тяжелые тучи заполонили небо над городом. Слоэн продолжал идти, и скоро толпа поглотила его, как стая ворон.