Чемпион

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дождь вскоре прекратился. Когда Паво и Гермес снова вышли на Арену, на мокром песке заблестели лужи. Зрители поспешно заняли свои места, укрывшись под высокими портиками, окаймляющими Форум, а Император и его свита вернулись в Императорскую ложу. Нарцисса не было видно, отметил Паво. Он повернулся к главному судье и наблюдал, как тот нетерпеливо расхаживал взад-вперед по песку, пока пара судей восстанавливали мелом едва различимую маркировку. Вооружившись щитом и коротким мечом, Паво вошел в только что начерченный круг и приготовился снова встретиться с противником, обдумывая про себя план, который Макрон объяснил ему в туннеле. Он закрыл глаза и помолился Юпитеру, чтобы стратегия солдата сработала.

Как только судьи прочертил мелом линию, главный судья вернулся к центру круга и жестом велел гладиаторам подойти и возобновить бой. Гермес напряг мышцы шеи и уставился на разогревающегося Паво.

- Боги не спасут тебя во второй раз, предатель. Неважно, где ты упадешь, как только я воткну свой меч в твою гребаную шею.

- Отправляйся в Аид, - холодно ответил Паво.

Гермес поднял свой меч. Его лезвие блеснуло под проясняющимся небом. Он хмыкнул: - Забавно. Тит сказал мне то же самое… прямо перед тем, как я отрубил ему голову.

Почти нечеловеческий гнев овладел Паво. Он покраснел, его мускулы задергались от ненависти, а его кровь закипела в его венах. Со стальной решимостью он резко вздохнул и напряг мышцы рук, когда судья поднял трость, и толпа разразилась яростными криками.

- Начали! - рявкнул судья.

Из толпы раздался оглушительный рев, когда Гермес бросился в мощную атаку, нацелив острие меча в пах Паво. Но на этот раз Паво аккуратно подставил свой щит и отбил лезвие, его сердце бешено заколотилось, когда он набрал полную грудь воздуха и бросился вперед. Подняв правую руку над головой, он повернул запястье внутрь так, чтобы острие его меча было направлено вниз, к земле. В мгновение ока он протянул руку с мечом за щит Гермеса и нанес удар своему противнику быстрым нисходящим ударом, зацепив его чуть ниже ключицы. Гермес взвыл в агонии, когда лезвие пронзило его плоть. Чемпион ответил, подняв щит, чтобы отбить меч Паво, и направил свой удар в район горла. Паво тут же дернул головой в сторону. Скрипучий лязг наполнил воздух, когда клинок Гермеса заскреб по поверхности его шлема. Звук пронзительно отдался в его ушах, и Паво тут же отскочил от удара и начал маневрировать вокруг Гермеса. Разъяренный Чемпион стал преследовать его по кругу, на его шее блестела ярко-красная рана.

Гермес снова пошел в атаку, нанеся удар Паво, когда тот оказался в пределах досягаемости. Юный гладиатор взмахнул щитом и отразил удар, ткнув мечом в Гермеса прежде, чем Чемпион успел принять оборонительную позу, теперь уже ударив его по плечу. Пульс Паво участился. План заработал. Он сосредоточился исключительно на своем противнике, заглушив шум толпы и не обращая внимания на нервы, звенящие в ушах. Его чувства обострились. Он остро почувствовал свое дыхание и тупую тяжесть меча и щита в руках, когда бросился на Гермеса, на этот раз сделав вид, что он хочет ударить сверху. Разъяренный и истекающий кровью, Чемпион поднял свой щит. Паво ударил своим щитом по пальцам ног противника, но Гермес проворно отступил на шаг, и раздался лишь приглушенный удар, когда край щита ударился о песок.

- Это лучшее, на что ты способен, предатель? - усмехнулся Гермес.

- Почему бы тебе не атаковать, как мужчина? - усмехнулся Паво. - Вместо того, чтобы прятаться за своим щитом, как трус.

Гермес зарычал: - Сейчас я тебя зарежу, сволочь! Ты проиграешь.

Он бросился на Паво, его мускулы затряслись от ярости, когда он врезался в противника своим щитом и стал наносить безумный шквал ударов острием своего меча. Паво о успел обернуться в последний момент. Раздался пронзительный металлический дождь, когда меч Гермеса неоднократно стал колотить о выступ щита его противника. Выбрав соответствующую стойку, Гермес моментально вскинул меч и полоснул Паво по бедру. Молодой гладиатор упал на колено с резким криком боли. Затем Гермес своим щитом, выбил меч из рук Паво. Оружие с глухим стуком упало на мокрый песок. Паво скорчился за своим щитом, кровь медленно хлестала из раны его на бедре. Он схватился за щит, который загудел, когда Гермес еще раз ударил по нему своим мечом. Гортанные крики раздались по толпе, когда они почувствовали, что битва достигла своего апогея. Каждый нерв в теле Паво напрягся от страха. С яростным ворчанием Гермес ударил ногой по нижней части щита Паво, наклонив верхнюю часть к нему. Затем он опустил руку с мечом, и вырвал щит из ослабевшей хватки Паво. Он выпал из его рук. Поклонники Гермеса посходили с ума, когда он отшвырнул щит, и Паво опустился на колени на краю круга. Теперь Гермес стоял перед своим противником, тяжело дыша. Он отбросил свой щит в порыве восторга и отдал салют своим фанатам, когда Паво беззащитно стоял перед ним на коленях.

- Все кончено, - злорадствовал Гермес, повернувшись к Паво с легкой хрипотцой в голосе. Он повернул голову в сторону судьи. - Этот лживый ублюдок не может просить о пощаде. Он мой.

Паво кашлянул кровью и медленно поднял глаза на Гермеса.

- Ты забыл одну вещь, - сказал он слабым голосом.

Гермес резко усмехнулся: - Что я забыл, предатель?

- Ты лишился своего щита.

Гермес тут же застыл в ужасе, когда понял свою ошибку. Макрон предполагал, что Чемпион отбросит свой щит только тогда, когда поверит, что схватка уже выиграна - точно так же, как он сделал это в схватке с Критоном. Паво перекатился налево, подхватил свой меч и вскочил на носки, направив острие в пах Чемпиона. Быстрые рефлексы Гермеса позволили ему повернуться к лезвию и опустить собственное оружие на грудь. Когда он парировал удар, раздался слабый металлический звон. Паво глубоко вздохнул и, собрав последние силы, отбил меч противника в сторону и молниеносно нанес удар, прежде чем Гермес успел прийти в себя, вонзив острие меча в шею противника. Сверкнула краткая вспышка, когда острие поймало яркий свет солнца, пробивающегося сквозь облака, сопровождаемый струйкой воздуха, когда меч пронзил горло Гермеса и вышел у него из затылка. Гермес содрогнулся, когда Паво вонзил свой меч так глубоко, что рукоятка почти коснулась шлема его противника.

Чемпион Рима, шатаясь, долго стоял на месте. Толпа недоверчиво ахнула, когда он вцепился в лезвие, торчащее из его шеи, и издал странный булькающий звук. Затем Паво выдернул лезвие. Из раны хлынула горячая кровь, брызнув на грудь Гермеса и запачкав сверкающий пояс, обернутый вокруг его талии. Гермес издал последний хрипящий стон. Затем он рухнул.

Ошеломленная тишина повисла над Ареной. Паво какое-то время, оцепенело, смотрел, пытаясь осознать, что выиграл. Он сморгнул пот со своих глаз и смотрел, как умирает Гермес, из раны на его шее ровным потоком текла кровь, которая разливалась на песок, образовывая широкую лужу под его распростертым телом. Он его одолел. Это была грандиозность его достижений. Его захлестнули волны экстаза и облегчения.

- Клянусь богами, я сделал это, - прошептал он себе, как будто едва мог поверить в это. Он закрыл глаза и увидел перед собой образ своего отца. - Я отомстил за тебя, отец…

Паво позволил своему мечу выпасть из рук на песок. Он теперь не почувствовал горячего стука в своих венах, как после предыдущих боев. Он испытывал только огромное удовлетворение от того, что добился того, к чему стремился все это время. Все мерзости, которые он был вынужден испытать, глубокие унижения, которые он пережил, схватки на Арене против самых страшных бойцов Рима – все это проплыло перед его глазами. Он не знал, смеяться ему или плакать. Если бы кто-нибудь сказал ему год назад, что он будет брошен в лудус, будет драться как гладиатор, и вернется в Рим, чтобы победить великого Гермеса, он бы его высмеял. Теперь, вознося безмолвную молитву Фортуне и Марсу, он был просто благодарен за то, что остался жив.

Каждый мускул в его теле пульсировал от усталости и боли. Он едва мог стоять. Толпа во всю мощь взорвалась аплодисментами. Даже поклонники Гермеса присоединились к признанию ошеломляющей демонстрации силы, мастерства и решимости победителя. Вскоре каждый зритель выкрикивал его имя. Паво был равнодушен к восторгу толпы. Он знал, что завтра они будут в восторгаться другими гладиаторами.

В выходе из туннеля поднялся шум. Паво обернулся и увидел Мурену, выходящего из тени в сопровождении большого отряда преторианских гвардейцев. Имперский помощник указал на победившего гладиатора.

- Охрана! - закричал он, и его ровный голос сорвался от гнева. - Арестуйте этого человека!

Паво был ошеломлен. Мурена предал его. Горячая ярость разлилась по его венам, когда охранники двинулись вперед, и двое из них схватили его за руки. Новость немедленно облетела трибуны. Паво был слишком слаб, чтобы вырываться из рук охранников. Он бросил панический взгляд на Арену в поисках Макрона. Он заметил его в туннеле, где горстка преторианцев изо всех сил пыталась удержать оптиона от выхода на Арену. Один из охранников снял шлем с головы Паво, и резкий свет ударил ему в глаза. Он повернулся к Мурене. Помощник императорского секретаря подошел к нему с веселым выражением лица. Паво глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя.

- Немедленно отпусти меня! - заикаясь воскликнул он.

- Не может быть, - издевательски усмехнулся Мурена, с кислой миной глядя на распростертое тело Гермеса. - Победить Колосса Родосского. Должен сказать, это настоящее достижение. У меня были сомнения. Но ты в очередной раз доказал, что мы ошибались. К сожалению, для тебя, вместо того, чтобы Император провозгласил тебя Чемпионом Арены, ты будешь распят.

Паво почувствовал, как кровь застыла у него в жилах: - Но, мы же договорились.

Мурена улыбнулся и сделал шаг ближе к юному гладиатору: - Договорились? - сказал он низким, насмешливым голосом, едва слышным из-за хора неудовольствия, льющегося с трибун. - Ты действительно думал, что я отпущу тебя, провозглашенного Чемпионом, после того, как ты чуть не убил Императора? Конечно, же, нет. Ты такой же предатель, Паво, как и твой отец. Толпа может приветствовать тебя сейчас, но как только они услышат правду, твой позор будет полным. Император, может, и пощадил Аппия, но я прослежу, чтобы он вырос жалким отбросом.

Паво содрогнулся от гнева: - Сволочь!

Мурена рассмеялся. - Разглагольствуй сколько хочешь, мой дорогой мальчик. Теперь мы заставим тебя заплатить. Он махнул охранникам. - Уберите этого жалкого предателя с моих глаз.

Паво сопротивлялся, упираясь ногами в песок, несмотря на истощение своих сил: - Ты не можешь этого сделать! - запротестовал он.

- О, нет, я то могу. - Мурена жестоко рассмеялся, его глаза лукаво сузились. - Должен сказать, все получилось довольно неплохо. Гермес мертв, мы с Палласом сохраняем свое влияние в Императорском Дворце, а тебя пригвоздят к кресту. Подходящая судьба для сына легата-предателя, не так ли?

Паво стиснул зубы, когда черная ярость злобно закипела у него в черепе. Его охватило желание свернуть шею имперскому помощнику. Мурена радостно улыбнулся ему.

- Передай мой привет Титу в загробной жизни, - усмехнулся он, повернувшись, чтобы уйти.

- Это преступник! - прогремел вдруг чей-то голос со стороны входа на Арену.

Мурена остановился и обернулся. Паво посмотрел на вход в противоположном конце Арены и увидел, как Нарцисс выбегает из туннеля в сопровождении Императора Клавдия и нескольких его германских телохранителей. Нарцисс был красным от гнева. Он обошел окровавленный труп Гермеса и обвиняюще, ткнул пальцем в Мурену.

Клавдий резко нахмурился.

- Т-т-ты уверен в этом, Нарцисс? - спросил он.

- Совершенно уверен, Ваше Величество, - резко ответил вольноотпущенник.

Мурена беспокойно заерзал на месте, его лицо побледнело от страха, когда он по очереди посмотрел на Нарцисса и Императора. Он слабо улыбнулся: - Что-то не так, Ваше Величество?

Клавдий метнул на помощника холодный гневный взгляд, его губы дрожали от возмущения: - Н-н-Нарцисс сказал мне, что ты нанял н-н-нескольких головорезов - отставных г-г-гладиаторов, не меньше, чтобы убить его.

Мурена на мгновение смутился. На трибунах поднялся ропот. Помощник ненадолго потерял самообладание, и в его бледных глазах мелькнуло нечто вроде паники. Паллас застенчиво шагал позади Клавдия. Императорский секретарь даже не взглянул на своего помощника, заметил Паво. Двое гвардейцев-преторианцев все еще держали гладиатора за руки и переводили взгляд с Мурены на Клавдия, не зная, что им делать.

- Э-э-это правда? - гневно спросил Клавдий после паузы.

- Конечно, нет, Ваше Величество! - фыркнул Мурена. - Мне и в голову не пришло бы устроить заговорить против своего товарища-вольноотпущенника. Нарцисс явно ошибается.

Нарцисс посмотрел на него: - А, я так не думаю, Мурена.

Помощник покачал головой: - У тебя нет доказательств, подтверждающих это нелепое утверждение, Нарцисс. Ведь, само твое присутствие здесь разоблачает твою ложь. Если бы я заплатил каким-то головорезам-ветеранам, чтобы они избавились от тебя, то почему ты стоишь сейчас здесь, перед нами?

- О, нет, у меня есть доказательства. - Нарцисс самодовольно скрестил руки на груди и кивнул фигуре, стоявшей среди толпы германских телохранителей. Руга шагнул вперед и встал рядом с ним. Паво посмотрел на Мурену. Он подумал, что в глазах помощника мелькнула определенная вспышка страха. Мурена тяжело сглотнул, и посмотрела на отставного гладиатора.

- Ты… - прошипел он.

- Публий Дидий Руга здесь не виноват, Ваше Величество, - продолжал Нарцисс с размеренно расчетливым тоном. - Руга был подкуплен Муреной, чтобы тот принял участие в гнусном заговоре с несколькими отставными товарищами-гладиаторами, чтобы убить меня, если Паво проиграет битву с Гермесом.

Мурена отчаянно возразил: - Эти люди лгут, Ваше Величество!

Клавдий не сводил глаз с Мурены, пока Нарцисс говорил,: - Я говорю правду. И Руга здесь может подтвердить то, что я должен сказать. Мурена приказал Руге и его товарищам затаиться в одной из аллей возле Императорского Дворца. Когда он решил, что Паво проигрывает битву, он дал сигнал одному из слуг выманить меня от вас, Ваше Величество, под тем предлогом, что я понадобился во Дворце по срочному делу. В этот момент Руга и его товарищи должны были устроить мне засаду в переулке. Нарцисс помолчал и сардонически улыбнулся. - Смелый план, должен сказать, хотя и несколько неуклюжий в исполнении.

- Возмутительная ложь! - Мурена вскинул руки, его лицо горело от ярости.

Нарцисс проигнорировал его и продолжил: - К счастью, у меня уже были подозрения после того, как Гней Сентий Корницен, имперский ланиста, сообщил мне, что Мурена проявляет особый интерес к обучению Паво. Я знал, что он что-то задумал. К счастью, Руга отказался выполнять его задание; он выполнил свой первейший долг перед Римом, как это сделал бы любой добропорядочный римлянин, и он сообщил о заговоре своему бывшему работодателю, сенатору Макуле, вчера поздно вечером. Сенатор - мой хороший друг, и он передал новости прямо мне.

Мурена потерял дар речи. Тишина повисла над Ареной. Паво смотрел, едва веря своим ушам. Теперь он понял, почему Нарцисс покинул Императорскую ложу во время боя. Он вспомнил, что сказал Мурена, когда помощник посетил его на тренировке накануне. "Паллас и я сделаем все необходимое, чтобы остаться у власти".

Клавдий какое-то время смотрел на помощника секретаря, прежде чем перевел взгляд на Ругу: - Ну? что с-с-скажешь?

Руга склонил голову и кивнул:- Это правда, Ваше Величество.

- Эти люди пытаются обмануть вас, Ваше Величество. - Мурена умоляюще посмотрел на Императора. - Клянусь всеми богами, я не участвовал ни в одном подобном заговоре. Нарцисс пытается настроить вас против меня.

Нарцисс закатил глаза на помощника: - Ради бога, что за чушь ты несешь. Ты ведешь себя довольно неприлично даже для вольноотпущенника.

- Ваше Величество, я бы никогда…

- Тише! - завопил Клавдий, внезапно покраснев от гнева. Губы Мурены задрожали от страха, когда Император повернулся к Палласу. - Ты тоже имеешь какое-либо отношение к этому п-п-предательству?

Паллас притворялся невинным, в то время как Мурена заметно тряслась от страха недалеко от него. - Клянусь, Ваше Величество, я впервые слышу об этих гнусных обвинениях. Уверяю вас, что мой помощник действовал в этом деле без моего ведома и разрешения.

Похоже, это удовлетворило Клавдия. Он сердито посмотрел на Мурену и помахал охранникам. Отведите этого презренного п-п-предателя к Мамертин! Он может п- п-подождать там, пока мы не распнем его завтра.

Глаза Мурены расширились от ужаса. Всхлипывая, он упал на колени перед Императором: - Пожалуйста, смилуйтесь, Ваше Величество, умоляю вас, не лишайте меня жизни!

Выражение лица Императора стало жестче: - Вставай, Мурена. Как тебе не стыдно? Мужчина должен п-п-принять смерть с достоинством.

С этими словами Клавдий коротко кивнул головой, и охранники потащили Мурену к входу в туннель, откуда помощник все время кричал о пощаде. Нарцисс улыбнулся, когда толпа начала скандировать: - Распятие Мурене! Распятие для Мурены! - Зрители на стадионе были в восторге от того, что их развлечения не закончатся гладиаторским боем. Отвернувшись от Мурены, Император слабо махнул рукой гвардейцам, державшим Паво.

- О-о-отпустите гладиатора. Он оказался благородным ф-ф-фехтовальщиком.

Охранники послушно отошли от Паво. Молодой гладиатор схватился за пульсирующую рану на бицепсе и метнул мрачный взгляд на преторианцев. Он начал понимать, почему оптион Макрон их ненавидит.

Клавдий поджал губы и на мгновение задумался о Паво: - Возможно, я был н-неправ насчет тебя, - вслух размышлял Император. - Риму нужно п-п-побольше таких людей, как ты. Нынче мало героев. Слишком мало, чтобы тратить их впустую, в то время как в-в-варвары толпятся вдоль наших г-г-границ. Можешь идти, юный Паво. Ты свободен.

Паво выглядел ошеломленным. Что-то вроде радости затрепетало в его груди. Он опустился на колени. Свобода. Он никогда не думал, что снова приобретет ее. На какое-то время он потерял дар речи. Измученный борьбой, утомленный месяцами лишений, он выдавил из себя нерешительную улыбку, глядя на Клавдия.

- Благодарю вас, Ваше Величество.

- Т-т-ты это заслужил, молодой ч-ч-человек. - Император остановился и о чем-то задумался. - Вольноотпущеннику нужны деньги, особенно гладиатору, который сражался не за награду. Я позабочусь о том, чтобы т-т-твое фамильное поместье в Антиуме было в-в-возвращено вам.

Улыбка Паво немного расширилась. В детстве он много отдыхал на вилле в Антиуме. А земля вокруг поместья приносила скромный доход.

Клавдий резко отпустил Палласа и Нарцисса с Арены и махнул паре служителей. У одного из них была серебряная урна, наполненная монетами. Другой нес пальмовую ветвь. Император посмотрел на Паво, когда слуги пронеслись по Арене.

- А теперь склонись к моим н-н-ногам, Паво, - произнес Клавдий. - Пришло время т-т-тебе принять свой титул - Ч-Ч-Чемпион Арены…

Когда на следующий день солнце садилось над Императорским Дворцом, Паво спустился по мраморным ступеням входа, сжимая свой деревянный рудис свободы. После того, как накануне днем Арена опустела, Клавдий приказал оставить трибуны на месте для распятия на следующий день. Значительная толпа пришла посмотреть на казнь Мурены. Поскольку и Ланат, и помощник имперского секретаря были мертвы, Паво мог спать спокойно. Никто больше не знал о его причастности к заговору с целью убить Клавдия, и отчаянные обвинения Мурены против него остались без внимания. Паво был приглашен в Императорский Дворец после публичного распятия, чтобы лично принять в свои рудис от Клавдия перед большим собранием высокопоставленных лиц. Хотя официально он не мог вернуть себе место среди сенаторов, уважение сверстников отца было очевидным. Храбрость была редкостью в Риме. - Реже, чем следовало бы, - подумал Паво.

Руга и Букко присутствовали при освобождении Паво. В знак признания его помощи в подготовке гладиатора к победе и разоблачении заговора против Нарцисса, Руга получил работу имперского телохранителя, сопровождающего чиновников, когда они выполняли свои гражданские обязанности по Риму. Букко сказал Паво, что намерен продолжить карьеру комедийного актера. В конце церемонии он тепло попрощался с Паво, и двое мужчин поклялись остаться друзьями. У Паво было такое чувство, что скоро они увидятся снова.

Теперь Паво поморщился, спускаясь от входа Дворца. Раны, полученные в его жестоком столкновении с Гермесом, все еще давали о себе знать, и он двигался скованно, приближаясь к воротам окованным железом. Изысканные колоннады отбрасывали на ступени длинные тени. Прищурившись на закат, он заметил два ожидающих его силуэта. Новый Чемпион Арены замедлил шаг, когда стоявшие на постах преторианской гвардейцы открыли ворота. Он захромал к двум фигурам снаружи. Затем он увидел их лица, и в его груди нахлынуло волнение.

Макрон шагнул к нему. Его рука была сжата вокруг крошечных пальцев робкого ребенка, стоявшего рядом с ним. Солдат широко ухмыльнулся ошеломленному гладиатору и кивнул головой на ребенка.

- Этот маленький засранец, я полагаю, твой сын.

Какое-то время Паво не мог говорить. Он упал на колени. Слезы моментально навернулись ему на глаза: - Аппий!

Макрон отпустил руку ребенка и мягко подтолкнул Аппия к отцу. Паво с изумлением наблюдал за ребенком. Походка Аппия была неуклюжей, когда он подошел к отцу, и Паво почувствовал прилив гордости, когда увидел, что его сын идет к нему сам. В последний раз, когда Паво видел его, он был младенцем; теперь он стал маленьким мальчиком. Паво внезапно ощутил укол печали.

- Мой сын, - пробормотал он. – Это действительно ты.

Аппий с любопытством посмотрел на отца. Паво вообразил, что мальчику он должен казаться каким-то монстром. Всклокоченная борода закрывала нижнюю половину его лица. Его руки и ноги были отмечены синяками и шрамами от сражений на Арене. Его когда-то худое тело набухло за счет тугих мышц.

- Я так скучал по тебе, мой мальчик.

Паво положил руки на маленькие плечи сына. Так молод. В его голубых глазах мелькнула какая-то мысль, когда ребенок попытался взглянуть на него. Наконец он протянул руку и коснулся деревянного рудиса, который держал Паво.

- Меч, - сказал Аппий.

- Да, меч, - ответил Паво.

Ребенок поднял руку и слегка коснулся шрама на лице Паво: - Отец.

Паво улыбнулся. Переполненный радостью, он крепко обнял Аппия и зажмурил глаза. Все это того стоило. Тренировка, противостояние скользким вольноотпущенникам в Императорском Дворце, преодоление всех злобных врагов на Арене. “За этот единственный миг, чтобы крепко обнять своего сына, как свободный человек, - сказал себе Паво, - он вынесет любые лишения”.

Наконец он выпрямился и улыбнулся Макрону.

- Ты в прекрасном настроении …

- Конечно, химеры их всех побери, парень. - Макрон взмахнул свитком в правой руке с восковой печатью канцелярии Императора. - Я теперь центурион. Лучше всего то, что я, наконец, возвращаюсь на границу Рейна, и на этот раз в моем поле зрения нет ни одного назойливого грека, который мог бы меня остановить.

- Когда вы получили повышение?

- Ранее, пока вы все смотрели, как этого дерьмового Мурену распинали на кресте, Букко попросил меня зайти к нему на квартиру в Субуре и привести к тебе Аппия. Я был более чем счастлив сделать это.

- В конце концов, у нас обоих все сложилось неплохо, Макрон. Или, лучше сказать, Центурион.

- Думаю, и так, и так звучит неплохо. - Новоиспеченный центурион похлопал себя по груди. - Император дал мне тысячу сестерциев … за повышение. Очень щедро с его стороны. Обратный путь к Рейну будет долгим, и по пути мне понадобится компания нескольких дешевых шлюх.

- Значит, вы скоро уезжаете?

Макрон кивнул, засовывая свиток в боковую сумку: - На рассвете. - Он поднял глаза на Паво и на мгновение задумался: - Что собираешься делать? Учитывая, что ты теперь вольноотпущенник и все такое.

- Я освобожденный гладиатор, Макрон. И в этом разница. Общественные нравы Рима не дают мне права вернуться к своему прежнему высокому положению.

- Наплюй на светские нравы, парень! Ты самый популярный гладиатор, которого когда-либо видел Рим. Они будут говорить о том, как ты сражался и победил Гермеса, еще долгие годы.

Паво слабо улыбнулся. Центурион был прав. Другие гладиаторы пользовались популярностью у толпы, и Паво, как человек знатного происхождения, обладал уникальной привлекательностью. Его подвиги в какой-то степени восстановили доблесть фамилии Валериев. Вместе с возвращением своего поместья в Антиуме Паво получил от Императора кубок, наполненный монетами за победу над Гермесом, которым, как посчитал, он нашел хорошее применение. Он отложил небольшую сумму на могилу и памятник, которые должны были быть построены на Аппиевой дороге в честь его отца, а остаток пойдет в гильдию гладиаторов, чтобы другие бойцы, сраженные на песке, могли быть избавлены от унизительных погребений в общих ямах. После победы Курсор обратился к Паво с предложением стать его тренером и менеджером, и устраивать показательные бои по всей Империи в обмен на долю прибыли. Паво вежливо отклонил предложение.

- Значит, это конец твоей карьеры гладиатора? - спросил Макрон.

Паво кивнул: - Я не хочу возвращаться на Арену. Он посмотрел на сына и улыбнулся. - Кроме того, я собираюсь начать новую карьеру.

Выражение лица Макрона помрачнело: - Только не говори мне, что пойдешь по стопам Букко и станешь презренным актеришкой!

- У меня нет таких талантов, - Паво рассмеялся. - На самом деле, это не столько новый старт, сколько возвращение к старой работе. - Он сделал паузу на мгновение и посмотрел на Макрона с решительным выражением лица. - Император назначил меня трибуном Пятнадцатого легиона. Я должен отправиться в лагерь в Карнунтуме, недалеко от Дуная, как только приведу в порядок свои дела.

- Трибуном? Неплохое начало, или, можно сказать, продолжение! - Макрон поднял бровь. - Неплохо… даже с этими бездельниками из Пятнадцатого. А, вообще то, Дунай считается подмышкой Империи. По сравнению с ним Рейн почти цивилизация.

- Я слышал, - кисло ответил Паво. Он оглянулся на Императорский Дворец. - Я уверен, что за всем этим стоит один из этих скользких греков. Императорский двор, похоже, весьма заинтересован в том, чтобы ускорить мой отъезд из Рима.

- Дать тебя погреться на солнце, а потом отправить в какое-нибудь грязное болото, где ты не будешь представлять угрозы для Императора, самый лучший вариант а? - Макрон покачал головой, радуясь, что ему тоже больше не придется иметь дело с политикой и интригами Рима. Он кивнул на Аппия : - А как насчет этого засранца?

Паво снова повернулся к мальчику и взъерошил ему волосы: - Аппий поедет со мной. Как, когда-то и я пропутешествовал с отцом по всей Империи до него.

Макрон почесал челюсть: - Справедливо. Полагаю, есть посты похуже Дуная. Иудея, например. По крайней мере, у тебя будет шанс срубить больше подонков вроде Гермеса. У тебя, кажется, талант рубить варваров.

Паво улыбнулся. Двое мужчин пожали друг другу руки. В одном новый Чемпион Арены был уверен. Он не забудет Макрона никогда.

- Береги себя, парень, - сказал солдат, собираясь уходить.

- И ты тоже… Центурион.

Макро отвернулся. Паво смотрел, как он потащился прочь . Через пару шагов он остановился и повернулся к бывшему гладиатору: - Еще одно, Паво.

- Да господин?

Центурион прочистил горло, когда на его обветренном лице появилось стыдливое выражение: - Это о том, что мне пришлось участвовать на Арене в качестве бестиария в прошлом месяце. Пусть это останется между нами, а? Никому ни слова.

Паво мягко улыбнулся: - Не беспокойся. Твой секрет умрет вместе со мной.

- Где ты пропадал все эти гребаные месяцы? - рявкнул центурион Луций Батиак Бестия, сворачивая свиток с печатями Макрона на поездку.

Холодный ветер пронесся по крепости Второго легиона на берегу Рейна, теребя плащ Макрона, когда он неподвижно стоял перед воротами в южной части лагеря. Часовые не ожидали ни чьего прибытия, а поскольку Макрон долго отсутствовал вдалеке от лагеря, он не знал пароля. После резкого обмена словами было отправлено сообщение Бестии, центуриону-премипилу Второго и начальнику Макрона. Только когда Бестиа сам увидел своего товарища, ворота открылись. Небо было серым, а земля превратилась в море взбитой грязи, зима медленно уступала место весне.

- Ну, отвечай? - спросил Бестиа, постукивая ногой. - Я все еще жду ответа.

Макрон тщательно взвесил свои слова. Прошло немногим меньше двух месяцев с тех пор, как он покинул Рим и отправился на север. Обратный марш к легионерской крепости был хорошим упражнением, и, несмотря на снег на горных перевалах и грязь на лесных тропах, он проходил по двадцать миль в день, останавливаясь только поесть и прислонить к чему-нибудь голову на ночь. У новоиспеченного центуриона было достаточно времени, чтобы обдумать свое оправдание длительному отсутствию среди товарищей. Но теперь, когда Бестия бросил на него долгий, тяжелый взгляд, его разум внезапно опустел.

- Я, э… я имею в виду…

Бестиа скрестил руки на груди и нахмурился: - Кажется, я догадываюсь, что с тобой произошло… Центурион.

- Да, господин? - Макрон моргнул и попытался успокоиться, внезапно испугавшись, что Мурена или кто-то из его Имперских чиновников все-таки каким-то образом успели отправить сообщение во Второй Легион. Он напряг мускулы и приготовился к тому, что Бестия сообщит ему отвратительные новости о том, что его карьера в легионе окончена.

Бестия ухмыльнулся: - Ты просадил наградные деньги на пироги, вино и шлюх. Затем ты запаниковал и понял, что слишком долго не видел своих боевых друзей, и, используя новых приятелей в высших сферах, решил вызволить себя из неприятностей под каким-то сказочным предлогом о том, что тебя наняли по Имперским делам. Чушь! Меня, ты, не проведешь, Макрон. Все это время ты нагружал себя фалернским.

Макрон сохраняя невозмутимое выражение лица, с облегчением вздохнул. Бестиа будет неустанно прикалываться к нему по поводу его отлучки на несколько месяцев, но это не так уж и страшно. Глупая улыбка появилась у него на лице, и центурион-премипил хмыкнул.

- Со дня на день сюда прибудет кучка оборванных новобранцев. Им нужно будет придать надлежащую форму. Несомненно, некоторые из них попадут к тебе, и их придется обучить. - Он сделал паузу и пристально посмотрел на Макрона. - Если только ты снова, чтобы отлынить, не прибегнешь к помощи своих приятелей из Дворца.

Макрон выпрямил спину и набрал полную грудь холодного рейнского воздуха: - Приятно оказаться снова дома, господин. Я только этого и желал.

Бестия рассмеялся: - Ха! Будь осторожен со своими желаниями, Центурион. Он постучал его по плечу. - Скоро наступит лето. Эти варвары за Рейном уже зашевелились. Помяни мои слова, Центурион Макрон. Все только-только начинается…

Конец