Чёрная полоса

Пятнадцатая глава. Последний день в городе «Порто–Франко»

Наше утро опять началось ещё затемно. Хорошенько утомившись друг другом ночью, утро продолжилось поцелуями и нежными поглаживаниями, которые пробудили во мне очевидное желание, чем быстро воспользовалась Мэри, устроившись на мне сверху и вдавив меня в подушки, пока я никуда не сбежал. Но как бы ей не хотелось меня отпускать, через час мы выдохлись и выбрались, наконец, из спальни. Нам предстояло сделать ещё много совершенно необходимых дел. Мне требовалось окончательно разобраться с наследством Лизы, отогнать грузовик в порт на погрузку, а Мэри собиралась приготовить праздничный обед.

Пока в городе ещё не началась деловая жизнь, я упаковал все свои вещи за исключением тех, что ещё понадобятся нам до вечера, и оттащил их в грузовик. Перехватив пару бутербродов на кухне у Мэри, под её неодобрительные взгляды, поехал в орденский банк, чтобы взять подготовленные для меня документы на имущество Элизабет. Сразу не могли вчера всё сделать, что–то там им перепроверять потребовалось. Бюрократы! С продажей дома не возникло никаких проблем, ещё одна большая благодарность Мэри. Она ещё вчера кому–то позвонила из своих знакомых в городе и теперь мне оставалось только окончательно оформить сделку, получив причитающиеся деньги.

Я приехал в банк слишком рано, и пришлось подождать полчаса до его открытия и после ещё минут двадцать, пока заявится на работу нужный мне клерк. Сильно не люблю такого вот бесцельного времяпрепровождения, оно вызывает во мне злость, и это явно отразилось на моём внешнем виде. Сначала просидел в кабине грузовика, хоть и утро, но солнце уже жарило вовсю, а потом перебрался в приёмную банка, поближе к работающему кондиционеру, продолжая маяться от безделья и копить внутреннее раздражение по этому поводу.

— У вас какие–то проблемы? — Спросил меня женский голос, когда я в очередной раз поёрзал на жестком стуле, глядя куда–то в пол. — Хотите, я налью вам кофе?

— Хочу! — Ответил я, резко подняв свой взгляд.

Рядом со мной стояла весьма миловидная женщина лет тридцати пяти. Зацепился за неё взглядом и стал её внимательно рассматривать, чем, похоже, немного смутил. Но мне показалось, что это смущение было скорее наигранным.

Женщина удалилась готовить кофе, а я продолжал смотреть ей вслед. Фигура у неё не то чтобы чем–то выдающаяся, так, ничего особенного, но вот как она смотрелась… Обычное, с виду, платье, хорошо подчёркивало то, что есть и скрывало то, чего как бы нет. Косметики не видел, но отметил, как гармонично притягивают мой взгляд небольшие серёжки в ушах и изящное колье на груди. Платье и украшения делали из этой, в общем–то, совершенно обычной женщины, ту, на которой невольно останавливается мужской взгляд. Той же Мэри, при всех достоинствах её фигуры и большого количества имеющихся у неё одежды, сильно не хватало чего–либо такого, добавляющего к её образу дополнительные яркие штрихи. Кстати, каких–либо украшений я у неё вообще не видел, даже самых маленьких серёжек, хотя её уши проколоты. Ещё вчера задумался над вопросом, чем же отдариться Мэри за подаренное оборудование, но ничего совершенно не приходило в голову. У неё же практически всё есть, если рассматривать что–то материальное, а теперь пришло какое–то понимание, чего ей действительно не хватало. Не знаю, как ей это понравится, но попробовать стоит. Осталось только выяснить, где тут можно срочно достать необходимое.

— Кстати о моих проблемах, — начал разговор с женщиной, когда она поставила передо мной на маленький столик чашку кофе, — вы поможете мне их решить?

— Если они в моей непосредственной компетенции, — женщина улыбнулась и села за столик напротив меня красуясь, так, чтобы мне было удобно смотреть на неё. — Я здесь занимаюсь исключительно кредитами и другие вопросы не решаю. Разве могу выдать какой–либо деловой совет, порекомендовать обратиться к кому–либо ещё. Все уважаемые люди города так или иначе имели дело со мной.

— Ну… — немного замялся, отмечая некоторую странность в своих ощущениях, вроде как у нас тут чисто деловая беседа, но что–то тут есть ещё. — Кредит мне пока точно не требуется, своих средств хватает, у меня скорее личный вопрос.

— Если что, я замужем, — нисколько не смутившись ответила женщина, хотя осмотрела меня с явным интересом.

С очень явным и недвусмысленным интересом, как может рассматривать женщина понравившегося ей мужчину, чем сильно смутила меня. Странно, чем же я тут так женщин к себе притягиваю? Что во мне такого необычного?

— Нет, вы меня не так поняли, — попытался побороть своё смущение, хотя получалось плохо, — мне просто нужен чисто женский совет.

— Совет… — наигранно вздохнула она. — Хорошо, спрашивайте.

Успел заметить сначала лёгкое разочарование на лице женщины, видимо ожидавшей от меня приглашения встретиться сегодня вечером, которое сменилось явным внутренним удовлетворением. Мою реакцию и смущение женщина явно оценила как комплимент себе любимой. А про себя я успел заметить, что в общении со здешними женщинами мне стоит проявлять повышенную осторожность.

— Собственно, у меня проблема в том, что я не знаю что можно подарить одной красивой женщине. Вернее, увидев вас, — подчёркнуто отметил голосом последнее слово, — теперь знаю, что ей можно подарить, но не знаю где тут в Порто–Франко можно приобрести что–либо, способное подчеркнуть настоящую женскую красоту. А вот вы это явно знаете, так?

— Знаю, — внутреннее удовлетворение женщины стало ещё больше, она подалась чуть ближе в мою сторону позволяя лучше рассмотреть её чуть приоткрывающуюся грудь, хотя я больше смотрел на её колье, впрочем мой взгляд лежал в нужной ей стороне. — Тут недалеко в сторону порта есть «Женский Магазин», там можно кое–что посмотреть и выбрать. По вывеске быстро сориентируетесь, не перепутаете. Он, вообще–то в городе сейчас единственный, ещё один работал в латинском квартале, правда более вульгарный, как по мне, и после недавних беспорядков он закрылся. Что даже к лучшему, — на её лице промелькнуло выражение какого–то необычного довольства, видимо с хозяевами того магазина у неё имелись свои счёты. — Ещё есть парочка хороших ателье, шьют любую одежду по заказу. Если хотите, я могу вечером после работы проводить вас, показать что и как, в общем составить компанию, если у вас возникнут сложности с выбором, — предложила она сверкнув глазками.

Снова поймал себя на лёгком потере контроля под действием женских чар.

— Благодарю за заботу, — сумев вернуть ясность рассудка поблагодарил её, как за совет, так и за тренировку силы воли. — Сильно сожалею, вечером меня уже не будет в городе, дела знаете ли.

— В случае необходимости — обращайтесь, где меня найти вы знаете, — женщина поднялась и с достоинством удалилась куда–то в глубину помещения банка, оставляя за собой шлейф едва заметного аромата неизвестных духов.

Облегчённо вздохнул, допил свой кофе и пошел получать бумаги. Нужный мне клерк несколько минут как тихо прошмыгнул мимо нас в свой кабинет, стараясь чтобы мы его не заметили. Или не мы, а та самая дама, что более вероятно.

Следующим на очереди моим деловым адресом выступил местный риэлтор, потенциальный покупатель дома и остального имущества родителей Элизабет. Им оказалась благовидная старушка, с очень твёрдой деловой хваткой. Хорошо хоть мне с ней торговаться не пришлось, цена за всё была согласована ещё вчера, Мэри постаралась. От меня просто требовалось подписать все необходимые документы и передать бумаги, полученные из банка. Здесь вдруг выяснилось, что имущества несколько прибавилось: бойцы Патруля доставили в город пострадавшую от пуль, но оставшуюся на ходу машину Лизиных родителей, и мне требовалось решить что с ней делать. Платить премию бойцам, вкладываться в ремонт и прочее мне совершенно не хотелось, а потому машина присовокупилась к остальному имуществу, передаваемому престарелой риэлторше по остаточной стоимости. Всё же лишние шесть тысяч экю совсем не лишние к тем тридцати двум, что получались за дом и всё остальное. Если бы я не торопился с отплытием, наверняка бы захотел самостоятельно осмотреть ту машину и, скорее всего, не стал бы её продавать. Мастер я или нет в конце–то концов, но тут делать нечего, лишний груз сейчас ни к чему. Закончив решать дела, отправился искать «Женский Магазин». Необходимая «программа минимум» была мной успешно выполнена.

«Женский Магазин» оказался достаточно небольшим, примерно в две трети от магазина Мэри. Однако, по моим субъективным ощущениям, внутри он оказался заметно больше чем снаружи, хотя реально это, естественно, и не так, просто складывалось именно такое впечатление. Грамотное использование внутреннего пространства, отделка, дизайн предметов. Всё подобрано просто идеально, формируя нужное восприятие. Предложение же явно проигрывало внутренней отделке. Большую часть магазина занимали вешалки с разнообразной женской одеждой, и только в глубине располагалась небольшая витрина с ювелирными изделиями. Одежды предлагалось на удивление много, правда, преимущественно, относительно дешевая китайская мануфактура, то ли завезённая «из–за ленточки», то ли пошитая в тутошнем Китае по тем же самым принципам из Старого Мира. В общем, ничего примечательного среди этой одежды я так и не увидел, хотя прикидывал, как то или иное платье будет смотреться на фигуре Мэри. Нашлось тут и то, что называется в Старом Мире «модельной одеждой». Уж не знаю, на кого она так моделируется, но на живой красивой женщине она скорее испортит фигуру, чем наоборот. Видимо, мне всё это просто не дано понять. И предложение женщины из банка взять её в роли советчика, могло оказаться очень кстати, хотя я совсем бы не захотел последующего продолжения, на которое та дама явно намекала. Быстро просмотрев висевшие тряпки, так и не нашел к чему стоит присмотреться внимательнее, тем более задуматься о покупке. Наверное, мне, как мужчине, чего–то просто не дано понять просто по определению. Молодая девушка, работавшая тут за продавщицу, проводила меня внимательным взглядом из–под длинной чёлки, прикрывающей её глаза, когда я прошел мимо одежды осматривать витрину с ювелиркой. А девушка, кстати, очень симпатичная, да ещё и в хорошо подчёркивающей её фигуру одежде. Кстати, подобной одежды в магазинном хозяйстве более не наблюдалось. Не исключено, её пошили специально для неё, а не выбирали из готовых изделий, впрочем, могу в этом легко ошибаться.

Остановился у ювелирной витрины, рассматривая выставленное под яркими лампами содержимое. Тут, если сказать откровенно, тоже всё оказалось очень печально. Дешевая бижутерия, обручальные кольца, какие–то массивные золотые или позолоченные цепочки. Вульгарные перстни с большими разноцветными камнями, ещё что–то такое невнятное, даже не смог представить, как оно будет смотреться на женщине. Ничего подходящего на роль подарка Мэри я тут сразу не увидел и уже собирался опечалиться по этому поводу, как мой взгляд зацепился за небольшой изящный браслет с мелкими камушками, лежавший в самом низу витрины. Он сильно выделялся на фоне всего остального предложения хотя бы тем, что в нём чувствовалась ручная работа настоящего мастера, а не очередная промышленная поделка для ничего не понимающих в красоте народных масс. Что странно, лежал этот браслет так, чтобы его было сложно заметить, видимо, его просто не хотели продать. На него совсем не падал свет от витринных ламп и он выглядел очень блёкло на фоне ярко сверкающих конкурентов. Однако, присмотревшись к нему внимательнее, мой глаз заметил характерные отблески мелких камней, из которых складывался весьма замысловатый рисунок. Камни оказались натуральными бриллиантами очень оригинальной тонкой огранки. Я такой никогда раньше не видел, хотя, работая на оптическом производстве, насмотрелся всякого: начиная от простейших поделок из стекла и заканчивая сложнейшими изделиями из множества огранённых камней. И всё же очень странно, что тут эта вещь делает, и почему к ней такое отношение. Даже цена подозрительно низкая, всего семьсот экю. Впрочем, более дорогими изделиями тут были разве массивные золотые кресты с кучей крупных драгоценных камней, которые так любят носить на груди итальянские мафиози и некоторые «новые русские». Как–то не уважают тут это произведение искусства. Удивившись своим мыслям, подозвал продавщицу, чтобы немного прояснить свои сомнения на это счёт.

— Подскажите мне, пожалуйста, девушка… не знаю, как вас зовут… — немного замялся в выборе правильного обращения к красивой незнакомке.

— Алиса, — улыбнулась мне девушка, — что вас заинтересовало?

— Вот этот браслет, — показал рукой, — можно ли посмотреть поближе, а то он у вас так лежит как будто его хотят спрятать?

— Можно, — ответила она, доставая браслет, при этом по её лицу проскочило явное неудовольствие, но она быстро вернула своё прежнее выражение лица, взяв себя в руки.

Тем временем я внимательно разглядывал произведение ювелирного искусства, любуясь занятной игрой света в его камнях. Несмотря на свои малые размеры, при должном освещении получалась интересная картина, которая как бы поднималась над самим браслетом на небольшое расстояние. В этой картине угадывалось какое–то причудливое хищное животное, причём это животное дышало и шевелилось, если чуть–чуть поворачивать браслет относительно источника света. Даже не представляю, как можно создать такой потрясающий эффект — это выше моего представления о возможном. Чудо не иначе. Полюбовавшись этим великолепным изделием, представил, как оно будет смотреться на руке Мэри. И немного опечалился этому представлению, ибо ей этот браслет не пойдёт. Он куда более к лицу молодой яркой девушке, к примеру, такой девушке как Оксана. А вот для зрелой Мэри желательно выбрать что–либо другое. Однако тут ничего другого более подходящего просто нет. И во всём остальном Порто–Франко тоже, раз меня направили именно в этот магазин. Даже странно, на такой большой по местным меркам город всего один магазин, где торгуют ювелирными изделиями. Ну да, вроде как был ещё и второй, пока его не закрыли, но всё равно как–то подозрительно маловато.

— Подскажи мне, Алиса, — снова обратился к девушке, — а нет ли у вас, случайно, других изделий от мастера, который сделал этот браслет?

То, что браслет — это не серийное изделие стало совершенно очевидно. По уровню его исполнения, он далеко не первая работа того, кто его создал. Сразу такие вещи никогда не получаются, требуется длительная практика. Значит, он далеко не единственный в своём роде, так что шанс получить желаемое у меня оставался, по крайней мере — в него ещё верилось.

— Других сейчас нет, — ответила мне Алиса, искренне улыбнувшись при этом, — но если хотите, могу дать его адрес, узнаете у него сами.

— Буду много вам благодарен, — протянул браслет ей. — Его тоже возьму, если вы расскажете, чем вы были так сильно недовольны, когда я указал вам на него в первый раз.

Алиса взяла у меня из рук браслет и немного покраснела. Судя по всему, тут явно замешаны какие–то личные мотивы, причём дело не столько в самом браслете, а в чём–то ещё.

— Можно я не буду вам этого рассказывать? — Перестав смущаться, ответила мне девушка.

— Мне просто очень интересно, но если вам это сложно… — не став сильно настаивать, придавил своё любопытство.

— Хорошо, — кивнула головой Алиса, — я вам расскажу, если вы об этом никому потом не скажете.

— Если вам это причинит боль, тогда не надо, не рассказывайте, — я пошел на попятную, хотя моё любопытство разыгралось ещё сильнее.

Ага, ага, при этом успел заметить про себя, теперь она от меня не отвяжется пока всё не расскажет. Или же я совершенно ничего не понимаю в женщинах.

— К сожалению, всё уже в прошлом, — с ровным и ничего не выражающем лицом, Алиса достала из–под витрины небольшую резную деревянную коробочку и спрятав в неё браслет, протянула мне. — Чем вам удобнее платить — наличными или чеком?

— А как удобнее вам? Мне–то абсолютно всё равно.

После продажи дома и остатков имущества родителей Элизабет у меня с собой было много наличности, и переводить её на свой банковский счёт я как–то не собирался. Несмотря ни на что, доверие к орденскому банку у меня так и не сложилось. Вернее, я и раньше не доверял банкам вообще, предпочитая наличные.

— Лучше чеком, это как раз несколько связано с моим неудовольствием, — заметила явно повеселевшая тем, что её внимательно слушают, продавщица.

— Не вопрос, — достав свой «АйДи», выписал чек на требуемую сумму со своего счёта.

— В общем, история этого браслета связана с моим бывшим парнем, — сдвинув длинную чёлку с правого глаза и глубоко вздохнув, начала свой рассказ Алиса. — Он женихался ко мне и собирался сделать мне дорогой подарок к моему восемнадцатилетию, дабы подтвердить серьёзность своих намерений. Я девушка правильная, кому попало на шею не бросаюсь, да и мой отец, не последний человек в Порто–Франко, не разрешил бы мне связаться с первым встречным. Вот Льюис — тот самый мой бывший парень, и купил у мастера–ювелира для меня этот браслет, как он хвастался, аж за три тысячи экю. Врал, наверное, но это уже не важно. Незадолго до моего дня рождения мы с ним поссорились. Он был сильно пьян, когда заявился ко мне, хотел затащить меня в кладовку, ударил по лицу и порвал платье, в общем, я решила с ним больше не встречаться и отвергнуть все его последовавшие извинения. Если он не способен держать себя в руках, как я буду с ним жить? Да и вообще в последнее время он слишком часто стал наливаться пивом, а то и чем–то более крепким. Он походил вокруг меня ещё какое–то время, всякий раз получая отказы с моей стороны, а затем решил отомстить, продав этот самый браслет через нашу магазинную комиссию. Специально чтобы мне было особенно обидно, ибо мне самой его придётся продавать. Я бы отказала ему в этом, но моя мать, хозяйка магазина, не позволяет мне смешивать личные проблемы с делом. Отец бы меня поддержал, но он тогда отсутствовал в городе. Сначала браслет выставили за три тысячи, но я, как вы точно заметили, специально сделала так, чтобы он не выделялся и им никто не заинтересовался. Через полгода цена постепенно опустилась до нынешних семисот экю, что почти соответствует его цене, если продавать через ломбард по цене золота и минимальной за камни. Мне хотелось постепенно опустить его цену ещё ниже, в этом и состояла идея моей маленькой ответной мести Льюису. Ещё сотню экю через месяц вполне можно было скинуть. Но вы поверьте моему опыту, эта вещь уникальна и стоит больше минимум раза в два, чем вы её сейчас купили. Вот вам визитка мастера, он иногда продаёт через наш магазин некоторые свои работы, — девушка протянула мне плотную простую визитку с адресом. — Он обычно работает только под заказ, но если вам что–то реально надо, попросите его от моего имени, возможно он вам покажет то, что у него придержано не для всех.

— Благодарю, Алиса, вы мне реально помогли, — выразил на своём лице глубокую признательность. — И пусть удача улыбнётся вам и вы встретите достойного себя молодого человека, — а последней фразой даже заставил немного смутиться.

Убрал коробочку с браслетом в карман и отправился искать здешнего ювелира, вдруг у него окажется что–то более подходящее для подарка Мэри, чем этот браслет. Хотя и на него есть явная претендентка.

Через пятнадцать минут моя рука уже теребила кнопку звонка по адресу, указанному в визитке, и мне долго никто не собирался открывать. Успев отчаяться, собирался уйти не солоно хлебавши, до погрузки машины в порту оставалось не так уж много времени, чтобы его тратить на долгие ожидания непонятно чего, как дверь открылась и я самым откровенным образом уставился на своего давнего знакомого по работе в Старом Мире, пожилого еврея Генриха Моисеевича. А он так же застыл в проходе, немного качая головой, прикрывая при этом то один глаз, то другой, и прикидывая я ли это или не я. Впрочем, когда мы с ним работали на одном предприятии, то никогда особо не дружили, хотя виделись чуть ли не каждый день. Он являлся большим специалистом по оптике, а я занимался станками, потому по делу пересекались нечасто. Разве в домино регулярно играли и я иногда выполнял его указания по перенастройке станков, и кое–что изредка заказывал у него для своих нужд.

— Генрих, морда жидовская, ты ли это? — Перестав играть в гляделки, первым проявил активность, подавая руку для рукопожатия.

— Не Генрих, а Абрам… русская чумазая обезьяна, — ответил он своим скрипучим голосом и крепко пожал мою руку.

— Я тоже теперь Алексом зовусь, Абрам, — выделил голосом его новое имя. — Будем снова знакомы, раз такое дело. В дом пустишь или предложишь тут постоять, дабы у тебя сахару к чаю больше осталось? — Подколол его по старой памяти, припоминая кое–что из нашего совместного общения по работе.

— Хм, Алекс, — моё новое имя тоже не обошлось без явного ехидного подчёркивания, — заходи раз пришел, специально сахару тебе целую чашку насыплю, что бы у тебя внутри всё слиплось. Заодно расскажешь как ты тут очутился. Вот кого–кого, а тебя я тут точно не ожидал увидеть. Ты же совсем нормальным мирным мужиком был, а теперь стал вообще не пойми кто. Смотри–ка даже с кобурой на поясе, небось в Патруле работаешь, орденское жалование проедаешь? — Изобразил он своё фирменное удивление пополам с хитрым ехидством.

— Нет, не работаю, а так, иногда подрабатываю… — немного смутившись, начал оправдываться, входя в дом, следуя за Абрамом. — Недавно оказал им услуги по своему профилю и умению. Электронные системы управления безопасностью ломал после городских беспорядков, вот теперь могу официально носить не опечатанное оружие в городе вроде как в награду за особые заслуги.

— Значит это ты защиту тюрьмы Кипроноса распотрошил? — Вот теперь удивление на его лице самое настоящее.

— Кого–кого? — Далеко не сразу понял о ком он говорит.

— Кипроноса, — пояснил он. — Был тут в городе один, хм, деятель, что б ему в аду сковородку погорячее черти под зад положили и масла погуще налили. Его люди заложников держали. За долги там и просто так, если у кого–то что–то хорошее есть и он этим добровольно делиться не желает. Сын у меня, дурень великовозрастный, у него сидел, как оказалось. Всё пытался меня уесть, больше меня денег для семьи заработать, в долги к этим уродам влез, нет бы у своих людей спросить, к мафиози подался, а после и вовсе пропал. Я его уже мёртвым посчитал, все нервы себе перепортил, а недавно он совсем исхудавший с трясущимися руками домой вернулся и всё рассказал, где был и что потом произошло. Вчера у своих знакомых в Патруле случайно расспросил подробности того дела, вот и знаю теперь кое–что. Значит, тюрьма — это твоя работа.

— Моя, не скрою, — отпираться не имело смысла. — Только вот об этом Кипроносе только что от тебя узнал. Тогда я там вообще надолго не задержался, сделал дело и ушел, сильно противно было там находиться. На мозги давило, короче.

— Хорошо понимаю тебя, — вздохнул старый Генрих—Абрам, — ладно, пойдём на кухню, сейчас заварю чаю, а ты сначала рассказывай, зачем ко мне пришел, дело вперёд, после за жизнь потреплемся.

Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж относительно небольшого кирпичного дома, прошли по короткому коридору пару дверей и оказались в очень уютной просторной кухне. Абрам включил электрический чайник и через пару–тройку минут, разлил кипяток по чашкам. Сахару он действительно в этот раз не пожалел, поставив передо мной изящную стеклянную сахарницу явно ручной работы и блюдце с нарезанным дольками лимоном. Отхлебнув пару маленьких глотков обжигающего напитка, я решил перейти к делу.

— Твоя работа? — Достал из кармана коробочку с браслетом, протянул её Абраму.

Тот сначала сильно напрягся, внимательно смотря на меня, потом вздохнул и посмотрел куда–то в сторону, думая о чём–то своём. И эти мысли явно не доставляли ему особого удовольствия, скорее — пугали.

— Моя, — ответил он через некоторое время, и поднял свой острый и сильно недоверчивый взгляд на меня. — Только не говори мне, что ты его просто купил. Или же ты действительно на Орден работаешь?

— Не работаю, расслабься, Абрам, — постарался передать голосом свой дружеский настрой. — И скажу что действительно этот браслет только что купил. Меня к тебе вообще–то некто Алиса из «Женского Магазина» послала, если ты знаешь кто это такая, даже визитку с твоим адресом дала, — достал из кармана визитку и положил её перед Абрамом, всё ещё недобро смотревшим в мою сторону.

— Знаю эту Алису… — старый еврей сначала немного успокоился, взял в руки совою визитку, повертел её и положил на стол, снова заглянув мне в глаза с явным недоверием. — Но что–то мне совсем не верится, чтобы она тебе могла так просто взять и продать подарок от своего жениха, который тот у меня специально заказывал для неё. Я ведь всегда знаю для кого что делаю, — похоже моя версия событий не прошла даже поверхностной критической оценки.

— Поссорились они, и этот самый «жених» заставил её выставить данный браслет на комиссию в магазине. Чтобы так своеобразно отомстить ей, — мне ничего не оставалось как продолжать гнуть свою линию, рассказывая правду.

— Вот же гадёныш! — Абрам стукнул кулаком по столу, за которым мы сидели, так, что подпрыгнули стоящие на нём чашки. — А выглядел очень респектабельным молодым человеком из хорошей, уважаемой в городе семьи. Тебе, Алекс, я сейчас поверю скорее по старой памяти, но извини, всё равно спрошу Алису, ты так и знай если что.

— Если честно, она просила меня никому не говорить о том, что она рассказала, — ответил глупо улыбаясь. — У меня–то проблем с того точно не ожидается, но как–то нехорошо получится…

— Ладно, я, в отличие от тебя, грубого и неотёсанного мужлана, знаю очень грамотные подходы к молодым девушкам, хе–хе, они мне всё рассказывают и ни на что не обижаются, — Абрам расплылся в улыбке. — Так что не так, по–твоему, с этим браслетом? — Его тон мгновенно посерьёзнел.

— С ним всё так… — поспешил уверить его в отсутствии претензий. — Если не сказать того, что он меня сильно удивил когда я его впервые увидел. Просто он не совсем подходит для той женщины, которой я хочу сделать подарок. Вот и пришел к тебе, узнать, нет ли у тебя случайно чего–либо более подходящего.

— Для кого–либо другого точно не нашлось бы, — Абрам снова повеселел. — Я сейчас работаю только по предварительным заказам, и то не каждый принимаю, но для тебя что–то обязательно найдётся. Из того, что делал, можно сказать — исключительно для себя. У тебя как с деньгами, кстати? — Его знакомый оценивающий прищур стал вдруг особенно хитрым.

— Три цены, как обычно, заломишь? — Сердито фыркнул в ответ. — Как всегда для лучших друзей по старой памяти.

Если честно, водилась раньше за Генрихом, ставшим здесь Абрамом, такая слабость. В бытность нашей совместной работы заказывал ему пару сложных линз и зеркало. Захватила тогда идея сделать телескоп по своим расчётам, кстати, хорошо получился. Так вот, он с меня тогда двадцать литров жидкой валюты стряс. Если бы мне не хотелось получить максимально возможное качество, обратился к кому–либо другому, желающих подхалтурить всегда хватало среди заводских мастеров. Но выбора у меня особо не было, пришлось просить Генриха, хотя и знал, что дёшево не отделаюсь, впрочем, спирт у меня всё равно халявный, мне его для обслуживания электроники станков много выдавали. Я эту протирочную жидкость не пил, как некоторые, вот и имел свои запасы. Сам же мастер всегда отличался особой прижимистостью, даже когда ему реально от кого–либо другого было что–то нужно. Одним словом — настоящий классический еврей, хотя запросто ел свинину и работал по субботам, если ему обещали хорошо заплатить.

— Нет, ну что ты, Алекс, совсем не три цены, — немного смутился Абрам, видимо крупицы совести остались даже у него. — Просто то, что у меня отложено для себя, мне самому слишком дорого обошлось и трудов много отняло. Извини, ничего дешевого у меня просто нет. Что тебе может приглянуться, обойдётся минимум в четыре с половиной тысячи. Это с хорошей скидкой, другим бы обошлось сильно дороже, да вот никому прежде даже и не предлагал, жалко расставаться с частичками своей вложенной души. Но для тебя лично, по старой памяти, что не сделаешь… — он изобразил тяжкий страдальческий вздох. — Идёт? — А в глазах явно читалось настоящее торжество.

— Идёт. Мне дешевого и не надо! — С удовольствием отхлебнул большой глоток обжигающего чая, заранее соглашаясь ролью обобранного лоха. — Мне нужно что–то необычное, типа этого браслета, только для зрелой женщины, а не для молодой девушки, понимаешь? — И деньги тут не имели особого значения.

— Хорошо, пойдём, покажу что есть, чай после допьём, — Абрам тяжело поднялся из–за стола, поманив за собой.

Спустившись на первый этаж, мы оказались в приличной лаборатории. А неплохо тут Генрих устроился, практически всё необходимое оборудование для опытного оптического производства собрал. Причём кое–что тут явно с нашего предприятия. Теперь мне понятна та оригинальность огранки камней на браслете и тот оптический эффект, который они создают, когда на них падает свет. Вот кто–кто, а Генрих такое точно может сотворить, с его–то многолетним опытом. Тем временем Генрих—Абрам прошел к дальней стене и легко отодвинул на поворотных петлях достаточно массивный с виду шкаф от стены, за которым обнаружился небольшой сейф. Закрыв его собой от моего взора Абрам открыл дверцу и достал длинную плоскую коробочку–пенал.

— Вот смотри, — протянул он мне её, включая дополнительный свет.

Открыл коробочку и ахнул. Несмотря, что браслет меня уже сильно изумил и я мог бы считать, что повторить тот восторг уже сложно, но лежавшее в пенале вообще показалось чем–то нереальным. Ибо колье, а это было именно оно, выглядело живым. Переплетённые стебли и листья виноградной лозы, по которым, к свисающей грозди спускались две небольшие ящерицы. Внешне совсем небольшая вещица, но как сильно она приковывает взгляд, какой необычный оптический эффект создают многочисленные мелкие бриллианты и более крупные, из которых выполнена виноградная гроздь. За ювелирной безделушкой, какими я их всегда раньше считал, справедливо признавая, что женщинам они нравятся и в этом их единственная польза, скрывался сложнейший инженерный расчет и тщательное исполнение исходного замысла. А за этим самым расчетом должен скрываться замысел настоящего великого художника. Это же надо не просто придумать, а увидеть, как оно в целом должно выглядеть, когда ещё совсем ничего нет. Увидеть эту красоту, дабы после воплотить её в металле и камнях. Эх, жалко мне не дано такое видение, моя участь — жалкие железки, примитивная техника, а не великое искусство. Но оценить прекрасное мне вполне по силам. Представив это колье на шее Мэри, сразу понял — это оно, ничего лучше и придумать нельзя для моего подарка ей.

— Нравится? — Спросил Абрам, стоявший сзади и наблюдавший глубину моего потрясения. — Сначала подумывал предложить тебе кое–что другое, попроще, но передумал, вот это колье — уникальная вещь, больше я ничего подобного скорее всего никогда не сделаю. Да, обойдётся оно тебе дороже, чем четыре с половиной тысячи.

— Почему ты говоришь, что больше не сможешь такое сделать? — Обалдело спросил его, проигнорировав актуальный вопрос о деньгах. — Если ты сумел сделать Это, то почему не сможешь повторить?

— У всех людей есть свой предел, Алекс, — с грустью в голосе сказал Абрам. — Для создания подобной вещи нужно очень большое вдохновение, которое слишком редко стало посещать меня, и ещё слишком много терпения. Стар я слишком, а мой наследник… эх, не стоит напрасно говорить о грустном. Хочу за это колье всего шесть тысяч. Ну что, берёшь? — По его голосу чувствовалось — тут он даже немного продешевил.

— Беру! — Твёрдо ответил ему, вспоминая, что шесть тысяч экю — это шесть месячных зарплат квалифицированного рабочего.

Впрочем, на подарках для дорогих людей обычно не принято мелочиться.

— Вот и хорошо, — вздохнул Абрам. — Кстати, ты мне по своему профилю помочь сможешь? — Он закрыл сейф и вернул на место шкаф.

— Тебе и по моему профилю? — Старый еврей сумел меня опять удивить. — Неужели тебе тоже нужно взломать тюремный компьютер?

— Нет, ломать компьютер не надо, он уже и так сломан, вернее я не знаю, как он вообще работает, вот ты лучше сюда глянь, — с этими словами он скинул полиэтиленовый пакет с какого–то относительно небольшого устройства, стоящего на ближайшем столе.

— Хм, никогда прежде таких станков не видел, — ответил ему после беглого осмотра незнакомого устройства.

— Это вот тоже деятельность моего сыночка, которая ничего, кроме растраты денег и нервов мне не приносит, — на лице Абрама отразилось настоящая боль. — Купил он тут это у кого–то задёшево, думал быстро озолотиться, да вот ничего у него не выходит. Не работает эта штука. Совсем не работает, а как она должна работать сын не знает. Я же слишком стар для такой техники. Включается, лампочки на нём загораются, экран светится и всё.

— А это хоть что? — Осмотрев станок более внимательно, всё же начал смутно догадываться об его предназначении.

— Устройство для обработки оптического стекла или огранки ювелирных камней… — тут Абрам несколько замялся, — с электронным управлением и чем–то ещё. Так вот, это самое управление и не работает, а возможностей работать руками здесь не предусмотрено совершенно. Лежит мёртвым грузом, а выбросить жалко, за него деньги уплачены.

— Так тебе его починить надо или разобраться, как он должен работать? Извини, Абрам, просто не успею тебе помочь, сегодня вечером уезжаю из города, когда вернусь даже и сам не знаю. Может и вообще никогда не вернусь, есть у меня некоторые опасения, — хоть и не хотелось, но пришлось расстроить его своим отказом.

— Жаль, жаль… впрочем… — Абрам, как обычно при внутренней борьбе с самим собой, вернее — со своей жабой, покачал головой, — ты точно сегодня уезжаешь?

— Точно, — прибавил в свой голос твёрдости, дабы кому–то тоже не захотелось войти в число желающих уговорить меня остаться. — И не уезжаю, а уплываю на корабле. В русские земли.

— Слушай, а не хочешь этот станок у меня купить? — Неожиданно предложил он. — Помню, ты всегда интересовался всякими техническими новинками.

— Купить? — Смешком показал своё отношение к такому «заманчивому» предложению. — Абрам, ну скажи, зачем он мне? Я же не оптик и даже не ювелир, разве только на запчасти, но куда их потом девать? Вот металлорежущий станок вызвал бы интерес, и у меня, впрочем, такой есть. Куда мне ещё, к тому же такой маленький?

— А ты подумай, подумай… — характерным голосом бывалого торгаша начал уговаривать меня Абрам, неужели ему деньги нужны, непонятно. — Это станок может и металл обрабатывать, причём твёрдые сплавы и с очень большей точностью, это я тебе точно говорю. Ты с ним обязательно разберёшься, а потом спасибо скажешь старому еврею Генриху.

— У тебя финансовый кризис? — Подняв бровь, изобразил своё искреннее изумление. — За колье тебе сейчас отсчитаю наличные, не беспокойся ты так.

— Нет никакого кризиса, — Абрам вздохнул и перешел на обычный тон голоса без въедливых торгашеских ноток. — Просто… просто я подумал, что лучше мне пока не поздно избавиться от этого станка, иначе мой сынок опять во что–то нехорошее из–за него влезет. А я этого не хочу. Пусть он лучше привыкает руками работать. Талант у него есть, просто ленится, хочет, чтобы за него автомат работал. Ну купи ты его у меня, всего пятьсот экю попрошу, да ещё со всем его комплектом, как он нам достался. Там много полезного для тебя найдётся.

— Пятьсот экю, говоришь… — тут уже стоило серьёзно призадуматься, мысленно со всего размаха пнув свою персональную жабу, которая попыталась кинуться к моему горлу.

Мне, конечно, этот станок сам по себе не нужен, однако я углядел внутри его оптическую систему, несколько камер и приличного размера блок электроники. Если это автоматическая станция обработки оптического стекла, то на её основе можно сделать много чего ещё. Если получится починить и разобраться, естественно. А если не получится, то камеры и оптика из него в другое дело пойдут. К примеру, поставлю на тот станок, что стоит у меня в машине для контроля за процессами обработки деталей. В любом случае интересно повозиться, но выкидывать ради этого пятьсот экю… тут побитая жаба снова начинает волноваться и медленно подобраться к горлу, ибо кто–то слишком активно стал сорить деньгами. Подарки близким людям это одно, а всякие непонятные железки — совсем другое.

— Как, вижу уже интересно? — Абрам решил меня поторопить, видя активные мысленные метания. — Если возьмёшь, я тебе ещё подарок от себя сделаю.

— Ладно, считай — уговорил, беру станок, — получив ещё один болезненный пинок жаба решила спрятаться. — Но только если со всем комплектом.

— Вот и славно, вот и славно, — засуетился Абрам вокруг меня, — сейчас достану ящик и запакуем твою покупку.

Мы быстро упаковали станок с кучей прилагающегося к нему барахла в деревянный ящик, и отвезли на тележке до моей машины, где с трудом пристроили в забитом всякими вещами КУНГ-е. Машина вызвала у Абрама заметное уважение и даже лёгкую зависть. Похоже, подобные грузовики здесь являлись не столько транспортным средством, сколько демонстрировали высокий статус владельца. Затем мы вернулись на кухню, допивать остывший чай. Пока старый еврей заваривал очередную чашку, отсчитал наличные деньги за колье и станок. Абрам порывался отметить сделку коньяком, и хорошо поговорить за жизнь, но пришлось отказаться. Время уже постепенно поджимало и пора отправляться в порт. Мы лишь успели рассказать друг другу краткие версии нашего попадания в Новый Мир, и последующего пребывания здесь. Рассказал ему свою грустную историю, опустив большую часть своих тутошних «подвигов», а Абрам свою, понятное дело, тоже многое утаив. В Старом Мире Абрам подпольно занимался ювелирным творчеством, умудрившись погореть на краденом с приисков золоте. Как он утверждал — это тоже проделки его сына, хотя верилось в это с большим трудом, зная его характер, когда он был ещё Генрихом. Если он видел выгодное дело и не видел большого явного риска, то… В общем, попался в цепкие лапки правоохранительных органов совершенно по–глупому, а те ободрали бедного еврея как липку, вытянув практически все накопления, во что тоже не очень верилось, но затем переправили сюда со всей семьёй и кучей скарба. Тогда у нас на заводе поговаривали, что он в Израиль уехал, а оказалось — ещё дальше. И тут он, в общем, весьма неплохо устроился. Рассказал, что тут, при некотором желании, можно очень дёшево купить качественные необработанные алмазы. Их добывают где–то в Британской Индии и продают Ордену. Но Ордену достаётся далеко не всё, воруют на алмазных копях достаточно, да и подпольно там тоже что–то где–то добывают, а вот со сбытом уворованного добра имеется большая проблема. На Новой Земле практически нет своей ювелирной промышленности, хотя золота и драгоценных камней добывают в разных местах много, и есть какой–никакой спрос, удовлетворяемый преимущественно поставками «с той стороны ленточки». Есть немного отдельных мастеров, типа того же Абрама и всё. Куда Орден девает купленные у местных англичан алмазы и у других добытчиков другие драгоценные камни — никому неизвестно, однако скупает он всё и строго следит, чтобы налево по возможности ничего не уходило. Скупает же Орден алмазы и другие камни по очень низким ценам, объясняя, что он делает всё это себе в убыток, запасаясь впрок, лишь бы впрыснуть денег в экономику Новой Земли. Впрочем, это объяснение вполне в его духе и ничего толком не объясняет. Но и те, кто добывает алмазы тоже хотят хорошо кушать, и совсем задарма отдавать камни Ордену не спешат, а потому на чёрном рынке всегда можно что–либо найти из необработанных алмазов, если знать у кого брать. Более того, именно на чёрный рынок попадают наиболее редкие и вообще уникальные камни, которые заметно отличаются по свойствам от тех, что встречались в Старом Мире. Из таких вот редких камней Абрам и творил свои произведения ювелирного искусства. Понятно, что Ордену сильно не понравится, если он узнает о том, что и сколько проходит мимо его кармана. Хотя, если посмотреть внимательно, скрыть масштабы теневого оборота камней сложно, а поделать с этим ничего нельзя, прямых запретов продавать камни за деньги нет. Возможно именно поэтому здесь ювелирное производство и не развивается, кредит под такое дело в орденском банке не получить, можно даже и не пытаться. Вариант — просить у мафии с соответствующими последствиями, да и необходимого оборудования «с той стороны ленточки» тоже в заказ никто не возьмёт. Разве на что–то по близкому профилю, что можно как–либо переделать, как тот самый нерабочий станок для обработки оптического стекла. Резюме: местным ювелирам приходится постоянно изворачиваться и особо светиться они не хотят. Вот Абрам и работает в основном только по конкретным заказам от известных в городе людей или по их рекомендациям, лишь заказы на простые изделия в виде обручальных колец и перстней–печаток может взять от кого угодно. С полной предоплатой, естественно. Таких заказов, как это ни странно, у него много, и на хлеб с маслом вполне хватает. Про чёрную икру на этот самый «хлеб с маслом» я могу прекрасно и сам догадаться. Но когда он мне всё это рассказывал, прекрасно чувствовались некоторые мелкие нестыковки, то есть Абрам где–то что–то явно недоговаривал. Да и история с этим станком какая–то уж слишком подозрительная.

Про подарок старый еврей не забыл и я стал обладателем невзрачного с первого взгляда перстня тёмного металла серого — серо–фиолетового оттенка с каким–то совершенно уникальным камнем, по словам Абрама. К перстню прилагалось требование, чтобы я его никому не дарил, а обязательно носил у себя на безымянном пальце правой руки. Ну ладно, пообещать–то можно всё что угодно, мне не жалко. Если не понравится, передаривать не стану, просто выброшу дабы не мешался. Впрочем, сам перстень мне понравился. Если приглядеться к нему поближе, то от его невзрачности не остаётся ничего, и совершенно непонятно как он вообще сделан. Он свит сложным плетением из множества тончайших полосок металла, не проволочек, а именно полосок, которые со всех сторон исчезали в сером дымчатом камне, как бы впиваясь в него своими концами. То, что камень перстня совсем не стекло, наглядно продемонстрировал Абрам, легко оставив им глубокую царапину на стальном кухонном ноже. Металл я тоже не смог опознать, не золото и не серебро, немного похож на платину, но и не платина. Какой–то сплав, но без спектрального анализа не понять какой. Странный перстень и странный подарок, впрочем, дарёному стволу в дуло не смотрят, дают — бери, бьют — беги или попробуй дать сдачи. Посидев ещё некоторое время и вспомнив старых знакомых, которые остались на Старой земле, мы попрощались и я поехал дальше по своим делам.

Погрузка грузовика в порту не отняла много времени. Стоило подъехать чуть раньше назначенного срока, как меня сразу перехватил знакомый помощник капитана, направив в нужную сторону. Заехал на специальную платформу, которую быстро подцепили краном и поставили на палубу судна рядом с ровными рядами контейнеров. Помощник капитана проводил меня до каюты. Осмотром остался, в целом, доволен, хотя она и показалась мне совсем маленькой. Раза в два больше железнодорожного купе, две койки, пара шкафов для вещей, столик. Жить можно, лишь бы в пути не укачало. Отвык я от морских путешествий за последние годы своей жизни. Фёдор предлагал мне ещё устроить экскурсию по судну, видимо маясь от скуки, однако это я ещё успею сделать несколько раз за время плавания.

Из порта в центр города меня подкинул на своей машине боец Патруля, с которым мы мельком где–то виделись, но я так и не помнил где. Явно не из тех ребят, с кем мы устраивали засаду на бандитов, может из тех, что вытащили меня из–под поезда? Скорее всего. Он первым поприветствовал меня, когда я медленно вышел из ворот порта, направившись в сторону центра, выезжая на машине из тех же ворот в ту же сторону. Город Порто–Франко не такой большой по числу жителей, но весьма немаленький по расстояниям между разными районами. На своих двоих мне бы пришлось минут сорок тащиться по жаре, а так мы докатили с ветерком до магазина Мэри за десять минут, после чего подвёзший меня боец быстро рванул по своим делам, заложив крутой полицейский разворот на относительно узкой улочке. Лихач, однако.

В доме уже полным ходом шла подготовка к прощальному обеду, в торговом зале заседал соседский парень, любитель компьютерных игр, а сверху доносились звуки какой–то возни, кто–то что–то тащил, периодически цепляясь этим на пол и стены.

— Вам помочь? — Ухмыляясь, спросил Джека и Смита, неуклюже застрявших в коридоре второго этажа с большим столом из торгового зала.

Они сумели затащить этот стол вверх по лестнице, но застряли с ним в коридоре, не сумев пропихнуть его в сужение, образованное дверью кухни, где, судя по доносящимся оттуда звукам, активно звенела тарелками Мэри.

— Помоги, раз вовремя пришел, хватайся с моего конца и потащили, чуть–чуть поднажмём и он протиснется, — скомандовал Джек.

Смит стоял ближе всего ко мне и я подвергся дружеским, но сильным обжиманиям с его стороны. Джек же поприветствовал меня поднятой рукой с другой стороны стола, разделявшего нас, иначе мои рёбра могли оказать слабое сопротивление ещё и его крепким объятьям.

— Ну зачем вы встали посреди коридора? — Ещё раз злорадно ухмыльнулся, окинув взглядом горе–вояк. — Переворачивайте стол на бок, поднимайте и понесли дальше.

— Э… — Смит повернулся ко мне, а я тем временем заметил понимающую ухмылку на лице Джека, — ты же собирался нам помогать?

— Вот и помогаю вам чем могу. Вернее тем, в чём вы нуждаетесь сейчас больше всего — в грамотном руководстве. Как иначе вы бы догадались, как нужно таскать большие столы по узким коридорам? Без грамотного умного руководства ни одно важное дело не может быть сделано, если в нём принимают участие более одного человека, — менторским тоном закончил длинную фразу с большой претензией на истину в последней инстанции.

— Нахал, ну каков нахал, — усмехнулся Смит, но на пару с Джеком перевернул стол на бок и они понесли в сторону бывшей мастерской, в этот раз приспособленную под маленький банкетный зал.

Впрочем, много народа не ожидалось, практически все участники ожидающегося банкета уже собрались на месте. Большой стол на пятерых человек — явно инициатива Мэри. Я бы просто сдвинул вместе пару небольших столов в мастерской и все дела. Едва они освободили дверь кухни, как оттуда вышла лёгкая на моём мысленном помине красавица Мэри и, поцеловав меня в щёку, молча всучила мне в руки стопку чистых тарелок. Вот кто тут реально командует, причём так, что и не возразишь. Вздохнув, отправился вслед за Смитом и Джеком, уже сумевшим затащить стол в открытую дверь. Интересно, как бы они обошлись там без моего совета? То, что они бы обязательно справились, даже не сомневался, но вот дверной косяк всё это мог бы и не пережить. Поставив стопку тарелок на один из рабочих столов, собрался, наконец, решить вопрос с подарками, и тихо исчез из контролируемого дружескими силами пространства, пока меня не запрягли для чего–либо ещё.

Заглянув в спальню, обнаружил там сидящую на кровати Элизабет, что–то активно писавшую на листке бумаги, подложив под него большую Библию Мэри, которую та зачем–то всегда держала на тумбочке рядом с кроватью. Я несколько удивился, когда первый раз увидел её там, так как за самой Мэри особой религиозности не заметил, ни в высказываниях ни тем более в поступках, скорее наоборот, у неё даже банального крестика на цепочке не было. Позже мне так и не удалось увидеть, чтобы она эту Библию вообще брала в руки, однако спрашивать, что эта «бумага» делает в спальне, не стал. Может традиция такая, от родителей доставшаяся, лежит — значит надо. А вот Лиза показала, зачем она может пригодиться.

— Что пишем? — Спросил девушку. — На отчёт, о котором мы вчера говорили, совсем непохоже.

Мне не видно, что у неё там написано, но решил высказать свою промелькнувшую догадку, которая вдруг оказалась верной. Девушка сразу зарделась и быстро перевернула исписанный листок, явно не желая показывать его мне, а потом вздохнула и ответила:

— Это письмо. Только не спрашивай кому, пусть это останется моим маленьким секретом.

— Пусть останется, — не стал настаивать я, — мне вот тоже надо бы сейчас письмо написать.

— А кому, если не секрет? — Вот так, сама тут секретничает, а своё любопытство вовсю проявляет.

— Не секрет, — ответил ей. — Когда я только прибыл в этот Мир, меня тепло, — едва не сказал — жарко, — встретила одна хорошая девушка, с которой мы вскоре расстались. К сожалению, дальше наши дороги вели в разные стороны. Не знаю, увижу ли её ещё когда–либо, однако хочу поведать ей, что всё ещё жив и мой путь продолжается, а ещё оставить подарок на память.

— А что ты ей подаришь, покажи!? — Подпрыгнув, Лиза моментально оказалась рядом со мной.

Вот ведь какая любопытная девочка, расскажи ей, покажи… тут же дело личное, а с другой стороны, если ей со мной предстоит жить дальше, то какой смысл разводить секреты?

— Вот это, — вытащил коробочку с браслетом и протянул её ей.

— Красивый! — Через пару минут разглядывания восторженно заявила она. — Ты наверное любишь её, — утвердительно заметила немного погрустневшая девочка, едва не вогнав меня в краску.

Я до сих пор не разобрался окончательно в своих чувствах к Оксане, но периодически с теплом и некоторой тоской вспоминал о ней.

— Пусть это останется моим секретом, — ответил я Лизе, забирая у неё браслет и коробочку.

— Хорошо, — улыбнулась она мне.

Распаковал рюкзак, который мне презентовал Боб Стэй, спасённый мной от огня охранник Базы Ордена, и достал оттуда кобуру с 1911 Кольтом, взятым трофеем в последней заварухе. Пойдёт в подарок Бобу. Вначале подумывал, подарить ему сто четвёртый «Калаш», но потом пришла здравая мысль, что такое оружие не очень хорошо попадает в категорию ответного подарка. Причём, подарка, который как–либо запоминается и может оказаться полезным или даже часто используемым. Именно такой по свойствам подарок мне сделали на базе, до сих пор иногда мысленно благодарю. Не сомневаюсь, что у Боба есть своё собственное оружие, но вот какое — вопрос. В качестве служебного видел у него карабин М4 и стандартную армейскую «Беретту». Странно, у служащих в Ордене женщин замечал преимущественно «Глоки», а вот мужчинам выдают именно «Беретты». Возможно им представляют свободный выбор из нескольких вариантов под определённые боеприпасы, не знаю, очень похоже. Но служебное оружие — это одно, а вот личное — совсем другое. На месте Боба я бы имел собственное оружие, обязательно совместимое по боеприпасам с табельным, ибо им патроны выдают для регулярной практики, меня Смит хорошо просветил на этот счёт. Что у них там в качестве стандарта под пистолеты? Девять на девятнадцать, самые дешевые и распространенные. А вот патроны под сорок пятый калибр Кольта придётся покупать за свой счёт, а это уже дорогое удовольствие для любителей просто так пострелять, значит стоит добавить пару–тройку пачек к своему подарку. Да и если учесть цены на оружие, почему–то 1911 Кольты тут, по моему мнению, совершенно незаслуженно стоят дороже многих других «машинок». Ну пистолет, ну хороший пистолет, что тут такого? Под тот же патрон и получше варианты имеются. И тем не менее 1911 Кольт выделяется особенно, если судить по всему предложению здешнего оружейного магазина. Он — оружие–легенда. Как и мой «Наган», только тот хорошо забытая российская легенда, а вот Кольт — живая американская. И на роль ответного подарка такая «живая легенда» пойдёт наилучшим образом, по моему мнению.

Ну вот, откладываю три пачки пистолетных патронов, припасённых мной для сегодняшнего посещения тира, с одним подарком кое–как разобрался, теперь второй, вернее — по смыслу и значимости той, кому он предназначен — первый. С самим подарком всё ясно, но надо ведь ещё и письмо написать. И что туда писать просто в голову не приходит. Написать краткую историю своих приключений за последние недели? Сложится впечатление, что просто хвастаюсь или вообще сказки рассказываю. Очень похоже. Не годится. «Люблю, целую, скучаю, страдаю»… то же совсем не то. Требуется что–то краткое, и тем не менее, раскрывающее всё то, что я хочу выразить. Хм, в моей памяти сами собой всплывают несколько сцен из моего общения с Оксаной, мгновенно озаряя тёплым пониманием. Так, легко отделю лист бумаги из планшета и пишу:

«Здравствуй Оксана. Я всё ещё помню о тебе, но, как ты и просила, не думаю. Вернее как раз именно сейчас думаю, прости меня за это, а потому прими от меня скромный подарок на память.

PS…. Я приобрёл себе другой пистолет, ибо к «Нагану» уже практически кончились патроны».

Вот так, всего две короткие строчки, но внутри есть твёрдая уверенность — Оксана всё поймёт. Она вообще очень умная девочка, хоть часто и пытается это своё свойство скрыть от окружающих.

На следующем листке чиркаю краткую записку Бобу, с просьбой передать привет Михаилу и Николаю.

— Алекс, Лиза, хватит сидеть взаперти, — раздаётся громкий голос Мэри из коридора, — все уже собрались, вас одних ждём.

— Лиза, выйди, пожалуйста, мне надо поговорить с Мэри наедине, — попросил девочку, когда она закончила писать, и свернула свой лист в четыре раза.

Она понимающе кивнула и вышла в коридор. Выглянул за ней и ухватил Мэри за руку, утягивая в спальню и закрывая за собой дверь.

— Если ты сейчас вдруг будешь отказываться, я сильно обижусь, — сказал тихим голосом Мэри на ушко, усадив её рядом с собой на кровать.

— Подожди, подожди, я сниму платье, — она попыталась скинуть с себя одежду, но я её слегка придержал.

— Не торопись, красавица, я сейчас не об этом… — свободной рукой незаметно доставая из кармана резную коробочку с колье, — но твоя идея мне тоже нравится!

— Нас люди ждут, — заявила она мне несколько саркастическим тоном, и, увидев предмет в руке, удивлённо спросила: — Что это?

— Подарок от меня на память и вообще, — ответил ей, протягивая коробочку.

Открыв коробочку женщина на несколько минут выпала из окружающей реальности, разглядывая удивительную вещицу, держа её в руках и примеряя у себя на груди. Её изумлённое и одновременно восторженное лицо легло настоящим бальзамом на мою грешную душу. Потом плотоядно облизнувшаяся женщина аккуратно положила колье на тумбочку, одним движением скинув с себя платье. В общем, ждали нас ещё минимум полчаса. Когда мы вместе вошли в «малый банкетный зал» колье с бриллиантами блистало уже на груди Мэри, притягивая к себе взгляды всех собравшихся. Отказываться от моего подарка она совсем не собиралась.

Праздничный, а вернее — прощальный обед прошел как–то буднично. Мы даже не особо говорили друг с другом, как я вначале несколько побаивался. Что–то мне не очень хотелось снова и снова пересказывать истории из своей жизни. К счастью, этого практически не потребовалось. Мы лишь немного вспомнили парочку недавних событий, немного посмеялись над моим конфузом во время охоты, вспомнили общих знакомых, да и, пожалуй, всё. В конце дружно выпили по паре стопок ягодного вина, поднимая тосты «за удачный дальнейший путь» и «новые земли». Лизе, кстати, вина так и не налили, хотя она и попыталась подставить свой стакан под кувшин с вином, который держала на раздаче Мэри, обошлась компотом из тех же ягод. Сначала Лиза выглядела немножко обиженной, так как её, видимо, не посчитали достаточно взрослой, но потом успокоилась и вполне радостно поддерживала тосты, на которые сподобился сначала Джек, а потом и Смит. Обед завершился, но время для прощания ещё не наступило, до отплытия хватало времени и мы всей компанией, включая Мэри отправились на орденское стрельбище. После обеда я обещал дать Лизе пару уроков обращения с боевым оружием и в этом начинании меня быстро поддержала вся наша компания. Джек и Смит при этом как–то так саркастически улыбались, даже догадываюсь о чём они при этом думали про себя. Вояки, тоже мне, понимаешь…

Сегодня на стрельбище собралось не так уж много народа, и нашей маленькой компании не пришлось долго ждать своей очереди на рубеже.

— Так, Элизабет, иди сюда, — подозвал девочку, которая в этот момент о чём–то в стороне беседовала с Мэри, и выглядела несколько напуганной.

То ли хлопки выстрелов напомнили ей о недавно пережитом, то ли она просто немного боялась брать в руки боевое оружие. Расстегнул оружейную сумку, выкладывая на стоящий рядом со стрелковой позицией стол её содержимое в виде двух винтовок, нескольких магазинов, пары пистолетов и пачек с патронами. Мэри взяла всё ещё бледную Лизу за руку и подвела ко мне.

— Выбирай, что тебе больше всего нравится, и занимай рубеж, — показал девочке рукой на стол.

Та неуверенно взяла М16, неуверенно присоединила к винтовке магазин и как–то неуверенно встала на позиции. Мишень уже стояла на максимальных для этого стрельбища ста метрах. Тем временем сам быстро огляделся по сторонам, отмечая, кто и как смотрит в нашу сторону. Просто интересно, как всё это видят со стороны зрители. Впрочем, отметил, на нас пока не особо обращали внимание, лишь сзади о чём–то перешептывались Смит с Джеком, с довольными ухмылками на лицах. Глядя на выражение побледневшего лица Лизы мне тоже захотелось ухмыльнуться, но я сюда совсем не за этим пришел.

— Чего трясёшься, девочка, — встал рядом с Элизабет, наблюдая за её трясущимися руками. — Когда оружие находится в твоих руках, трястись должны те, кто находится по другую сторону приклада. Ты же говорила мне, что стреляла раньше, неужели обманула?

— Нет, просто… просто… мне почему–то сейчас очень хочется спрятаться. Не знаю почему, просто хочется, — Лиза опустила ствол винтовки и свой взгляд в землю.

— Хорошо, — легко догадался о причине такого конфуза, вспоминая себя в самые первые моменты самого первого моего боя у поезда, — а с какой стороны находится сейчас твой страх?

— Он вокруг меня, давит сверху, — Лиза поёжилась словно попав в порыв холодного ветра.

Вот это уже плохо, похоже, она сама себя боится. Уж и не знаю, что делать в таком случае. Впрочем, если попробовать её страх локализовать в нужном направлении… А ведь это идея!

— А теперь представь, что этот твой страх там, впереди, — требовательно показал рукой в сторону мишеней. — Представь, что он собрался там и злобно смотрит оттуда, ожидая, когда ты сломаешься под его давлением. Убей его! — На последней фразе вдруг резко повысил голос, срываясь на крик.

Девочка присела на одно колено, вскинула винтовку к плечу и неуклюже выпустила длинную очередь в целый магазин в сторону мишени. Хорошо хоть приклад к плечу плотно прижала, и правильно напрягла тело, чувствуется хоть какая–то стрелковая практика. Возможно она даже куда–то и попала, хотя явно не в саму мишень. Зато я заметил, что в её облике пропала та самая дрожь и появилась явная твёрдость. Когда человек стреляет, он меньше боится. Но нужно срочно закреплять наметившийся успех, не позволив вернуться страху и растерянности.

— Повтори! — Сказал ей, подавая полный магазин.

Элизабет аккуратно достала пустой магазин и затолкала полный. Уже гораздо уверенней. Затем передёрнула затвор, вскинула винтовку, пару секунд целилась и выпустила три относительно коротких очереди по мишени. Глаз даже отметил парочку попаданий по дёрнувшейся мишени.

— Вот, это уже гораздо лучше, — похвалил её. — Теперь попробуй бить одиночными, очередями ты пока напрасно жжёшь патроны.

Девочка перевела режим стрельбы и стала целиться чуть дольше, несколько раз нажав на спуск, выстреливая остатки магазина.

— Это совсем другое дело, молодец! — Снова я не поскупился на похвалу, подтягивая мишень, дабы показать всем результаты стрельбы Элизабет. — Тебе удобно стрелять из этого оружия? — Спросил явно удивлённую продырявленной во многих местах мишенью девочку.

— Отдача слишком сильная и уши немного заложило, — громким голосом, ответила она.

— Теперь возьми другую винтовку и попробуй ещё раз, — протянул ей немецкую G-36 с уже присоединенным магазином и отправил новую мишень на позицию. — Только бей одиночными выстрелами, очереди пока не для тебя.

— Почему? — Лиза подняла на меня свой взгляд.

— Ты пока не очень твёрдо держишь винтовку и отдача слишком сильно играет стволом, — поделился с ней своими наблюдениями. — Возможно лёжа, с упором у тебя получится лучше, но вот в полуприседании пока стоит использовать исключительно одиночный огонь. С глазомером, как посмотрю, у тебя всё хорошо, вот тут сразу два штатных прицела, коллиматор и приближающий оптический, попробуй последовательно целиться через них.

Лиза неторопливо отстреляла магазин, встала и протянула винтовку мне с немного недовольным видом. Хотя я и отметил, что мимо мишени не ушла ни одна пуля. Странно.

— Ну как? — спросил её. — Эта винтовка лучше предыдущей?

— Не знаю… — девочка немного замялась, — тут я хуже вижу, что творится вокруг, хотя целиться через оптический прицел действительно проще. И даже медленнее, чем через обычную планку.

— Странно, хотя… А ты попробуй целиться сразу двумя глазами, — заметил ей, — одним смотри в прицел, а другим осматривайся вокруг.

— Я уже так пробовала, это пока слишком сложно для меня, всё расплывается, — ответила она на моё предложение, покачав головой. — Мне лучше с той первой винтовкой ещё раз попробовать. Да и отдача, кажется, здесь сильнее.

На счёт более сильной отдачи у G-36 по сравнению с М16 я сильно сомневался, скорее это просто оттого, что Лиза себе прикладом плечо чуть набила и теперь сильнее чувствует толчки, а вот на счёт моего совета целиться двумя глазами… Тут да, я как–то поторопился, сам ведь только недавно освоил этот приём. Ладно, пусть стреляет из того, что ей больше нравится, хотя по–моему ей стоит выбрать именно немецкую винтовку, всё же два штатных прицела и более удобная конструкция. Впрочем, со временем, оптику или коллиматор можно и на М16 поставить.

Лиза снова взяла М16 и последний полный магазин, пристроила поплотнее приклад к плечу и стала быстро стрелять одиночными с каким–то особенно злым выражением на лице, видимо представляя на месте мишени кого–то из своих недавних обидчиков. Притянув изодранную мишень, только тихо поцокал языком. Сильно не хотелось бы оказаться на мушке у этого ребёнка. Стоило ей победить свой страх и растерянность, как она превратилась в хорошего стрелка. Да, ей явно не хватает практики, но это дело наживное. Кстати, заметил, как внимательно смотрят в нашу сторону Джек со Смитом, а так же присоединившаяся к ним Мэри. Ага, вот вам и бесплатное цирковое представление, смотрите, завидуйте.

— Ладно, теперь возьми пистолет, — забрал у Лизы винтовку и передал ей «Глок», отогнав новую ростовую мишень на десять метров.

Девочка взяла пистолет, вставая в классическую стойку полуоборота корпуса в сторону мишени, держа пистолет в полусогнутой правой руке и поддерживая его снизу левой. Быстро прицелившись она нажала на спусковой крючок. Мишень слегка дёрнулась, реагируя на попадание. А ведь её действительно учили стрелять. Но именно что стрелять на стрельбище, судя по тому, как она держит оружие и целится. Я‑то сам уже из пистолета не целюсь, работая на чистом «указательном рефлексе», направляя оружие в любую сторону одной рукой из практически любого положения. Лучше всего это у меня получается с «Наганом», но и с двадцать вторым «Глоком» тоже неплохо выходит, и лишь куда более сильная отдача последнего даёт о себе знать, заметно влияя на скорострельность. Тем временем Лиза ещё выстрелила несколько раз, каждый раз поражая мишень в разных местах, судя по тому, как та дёргалась. Отгонять мишень на более дальнюю дистанцию не стоило, хорошо заметно, что ей и так сложно попадать, но она сильно старалась. Расстреляв обойму, Лиза отошла от позиции и положила пистолет на стол.

— Правая рука сильно болит, — ответила она на мой незаданный вопрос, — и отдача слишком сильная для меня.

— Раз так, то начинай чистку оружия, а руки твои мы постепенно натренируем, дабы отдача от пистолета не причиняла больших неудобств. Да и над остальным ещё много придётся работать…

Выхватил свой «Наган» из кобуры и не целясь быстро выпустил весь барабан в мишень менее чем за три секунды, после чего подтянул мишень, показывая результаты своей стрельбы. Десять метров для меня слишком лёгкая дистанция. Выгрызенная пулями рваная дыра в центре головы мишени впечатлила не только Лизу но и других наблюдателей, стоящих рядом с нами.

— А я когда–либо так смогу? — Спросила девочка, поднимая свой восхищённый взгляд на меня.

— Думаю, да, — обнадёжил её. — Сам только недавно научился, там, на «Старой Земле», я стрелял примерно так же, как ты сейчас. Но мне повезло с инструктором, и я хорошо запомнил, как надо учить стрельбе. Потому готовься к тяжелым тренировкам без скидок на возраст и пол.

— Не пугай меня трудностями, — ничуть не смутилась моим словам Лиза, — лучше покажи ещё раз, как ты стреляешь, а то я ничего не поняла.

— Сейчас, только перезаряжусь, это не быстро, — ответил ей, неторопливо выпихивая шомполом стреляные гильзы из камор револьвера.

Перезарядившись, отогнал очередную мишень на пятьдесят метров, после чего снова быстро разрядил барабан в две серии из трёх и четырёх выстрелов. Первая в грудь, вторая в голову мишени.

— Понятнее стало? — Спросил девочку, когда снова подтянул мишень, демонстрируя результаты стрельбы.

— Нет, не стало, — разочарованно покачала она головой. — И ещё… ведь ты совсем не целишься, я вижу, но как так возможно?

— Это рефлекс такой. Он у всех людей есть в той или иной мере. Его надо лишь один раз поймать за хвост и набить руку. Ничего сложного, — попытался пояснить, что знал сам.

— Эх… — глубоко вздохнула Лиза, и о чём–то задумавшись стала разбирать винтовку.

После мы ещё стреляли по мишеням, пока не закончились все патроны, которые мы захватили с собой. Постреляла из винтовки даже Мэри, показав неожиданно очень хороший результат. Смит и Джек выпустили по паре обойм из своих пистолетов, и так и не влезли с деловыми наставлениями для начинающих стрелков, то есть для меня и Лизы, чего я так ждал с их стороны.

Когда у меня уже заболела голова от хлопков выстрелов, мы покинули стрельбище и поехали посетить ресторан, располагавшийся на набережной. Там мы дружно провели время до вечера, где мне всё же пришлось рассказать некоторые истории из моей совсем недавней жизни, как я не сопротивлялся и не пытался растормошить на подобные рассказы Смита или Джека.

Однако всё хорошее так или иначе кончается, вот и наступило время прощаться. Ненадолго отделившись от остальных, мы Мэри долго обнимались.

— Прощай мой неспокойный друг, — сказала она мне в самом конце. — Ты подарил мне немножко светлых мгновений, немножко счастья, спасибо тебе за всё это. Пусть удача и дальше всегда остаётся на твоей стороне. И внимательно присмотри за Элизабет, она станет хорошей девочкой, если не будет лениться.

Мэри отвернулась от меня и торопливо вышла на улицу. Я лишь успел мельком заметить, что она старательно сдерживала себя, не показывая своего желания расплакаться прямо тут. Вышел за ней с желанием подбодрить её и пожелать что–либо в ответ, но она уже села в машину Джека, громко хлопнув дверью. До порта меня и Лизу собирался подкинуть Смит на своей побитой жизнью «Тойоте». Мой путь по берегу «Новой Земли» постепенно подходил к концу, нас ждало открытое море.