Черное Сердце

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

«Мне просто нужно проверить записи с камер видеонаблюдения за последние несколько недель. Из моей квартиры пропали кое-какие вещи, и я хочу убедиться, что это не мой своенравный брат ворует мои вещи, прежде чем я пойду в полицию. Он член семьи, как вы понимаете, пристрастился к кокаину… и, по глупости, к ключу от моей квартиры. Она закатывает глаза. «Он клянется, что никогда туда не заходил, но я не знаю, как еще могли разгуливать мои вещи, понимаешь. И, что ж, я не хочу втягивать его в неприятности — он неплохой парень, просто немного потерянный, и он мой брат…»

Данни-Джо смотрит на менеджера службы безопасности большими голубыми глазами; ее попка примостилась на его столе. На ней красивое летнее платье в цветочек, слишком летнее для этого времени года или, тем более, для климата. Он пялится на ее декольте и переводит взгляд на ее стройное обнаженное бедро.

«Я не должен», — нервно говорит он, сухо сглатывая. «Это противоречит правилам, прости».

Она тяжело вздыхает». Я понимаю. Что ж, возможно, ты можешь посмотреть, — предлагает она. — Я просто посижу здесь и посмотрю, как ты это делаешь.

Он полуулыбается». Возвращаешься на две недели назад, говоришь? Это займет некоторое время.

«Все в порядке, у меня есть время», — усмехается она. «Как насчет того, чтобы я купила нам пару кружек пива и пиццу, пока мы ищем? Назначь нам свидание».

Слово «свидание» ошеломляет его. Эта девушка — гребаная супермодель, и она предлагает угостить его пивом и пиццей, практически демонстрируя ему свой зад. Она, безусловно, должна любить своего брата. У него уже много лет не было «свидания», и у него никогда не было свидания, похожего на это.

«Ты разыгрываешь меня?» спрашивает он, внезапно чувствуя себя неловко. Он не принимал душ два дня и съел на завтрак бутерброд с сыром и луком.

«Нет, — отвечает она, — конечно, нет! Хотя я могла бы сделать что-нибудь еще…» она хихикает и ржет, как маленькая пони, когда соскальзывает со стола и хватает свою сумочку.

«Что ты любишь с пиццей?» Спрашивает Данни-Джо, прежде чем он успевает ответить.

Он тупо смотрит на нее, как будто это какой-то розыгрыш MTV и Эштон Катчер собирается появиться в любую минуту со съемочной группой и унизить его в прямом эфире.

«Я сама любительница ветчины с ананасами»… Дай угадаю, ты любишь что-нибудь острое, ты любитель мясных блюд — пепперони? Я прав?»

Он может только кивнуть, потеряв дар речи.

«И ты пьешь «Будвайзер»? Я могу достать нам упаковку из шести бутылок. Я никому не скажу, что ты пил на работе, не волнуйся, это будет нашим маленьким секретом, хорошо?»

Сейчас он клевал носом, как собака на приборной панели, задаваясь вопросом, может быть, он на самом деле все еще спит, и это сон: фантазия в его подсознании. Он скоро проснется, но, надеюсь, не раньше, чем начнется действие.

«Да, «наконец удается ему ответить, «мне нравится Budweiser».

Данни-Джо лучезарно улыбается, обнажая свои аккуратные белые зубы. Она похожа на одну из тех моделей Victoria's Secret, которым он иногда мастурбирует, у нее пышные светлые волосы, сиськи и зубы. Он задается вопросом, позволит ли она ему сфотографироваться? Иначе парни из The Crown никогда ему не поверят.

«Отлично», — говорит она, — «Пойду куплю нам пива в магазинчике на углу на Руперт-стрит. Я закажу пиццу в Доминос. Я буду где-то через полчаса.… возможно, ты сможешь начать просматривать записи с камер видеонаблюдения, пока меня не будет, для начала, хорошо?»

Он все еще кивает, как будто его голова застряла». Да, хорошо…

«Идеально». - говорит она, думая о рогипноле, который лежит у нее в сумочке. Она добавит немного в его «Будвайзер». Ровно столько, чтобы дезориентировать его и вызвать потерю памяти. Он никогда не узнает, занимался ли он с ней сексом или нет, пусть думает, что занимался, пусть унылый, грязный старый псих фантазирует о том, чтобы трахнуть ее за своим столом. В выигрыше оказываются все.

«Скоро увидимся», — поет Данни-Джо, посылая ему воздушный поцелуй. Она подтрунивает, почти наслаждаясь собой. На его небритом лице написано явное недоверие. Она закрывает за собой дверь, а затем снова открывает ее, высовывает голову и улыбается: «О, и никуда не уходи, ладно?»

Он качает головой. Ну и черт с ним, если!