Черные небеса. Заповедник

Глава 24. На снегу

Ной стоит посреди разгромленной прихожей. Обвалившаяся часть крыши лежит перед ним грудой заснеженных обломков. Наметенные за много лет сугробы поднимаются в половину человеческого роста, под ними угадываются тумбочки и остатки шкафа. Возле самой двери снега нет. Ной осторожно перебирается через завал и оказывается на кухне. И там все то же самое: провалившаяся крыша; гнилые обои, кусками отстающие от стен; упавшей балкой разломанный надвое обеденный стол; грязный, но неплохо сохранившийся холодильник. Ной не собирается в него заглядывать — ему хватило впечатлений в предыдущем доме.

В Могилках царит полное запустение — мертвые дома, мертвые вещи, ржавые железные кровати, битая посуда, истлевшая, смерзшаяся в ле комья одежда. Принцесса отказывается заходить в дома, ничего не говорит, только мотает головой.

Ной тычет носком ботинка в перевернутый стул и слышит голос Колотуна с улицы.

— Эй, иди-ка сюда!

Колотун ведет их на край поселка. Там, подпертый с одной стороны домами, а с другой замерзшей речкой возвышается пологий холм. На его вершине — черный крест. Они поднимаются и останавливаются возле него.

Крест поставлен недавно. Скорее всего, несколько лет назад. Дерево, из которого он сделан, все еще в относительном порядке. По контрасту с домами, крест кажется живым.

— Сверхдальняя номер девяносто один, — говорит Ной. — Они поставили?

Колотун кивает.

— Все найденные тела надлежит придавать земле, — говорит он. — Немало могил мы выкопали в свое время.

Ной замечает на перекрестии какие-то знаки. Приглядывается, и узнает в них две цифры: «3» и «1».

— А это что?

— Души. Тридцать один человек.

— В общей могиле?

— В общей могиле. Не копать же для каждого.

Они еще несколько минут стоят на холме, оглядывая окрестности. Замерзшая река, плавным изгибом минует Могилки и обширную вырубку и скрывается в заснеженном лесу. Дорога забирает в сторону, на запад, туда, где угадывается за хмурыми небесами заходящее солнце.

Они спускаются с холма и, уговорив упрямую Принцессу, устраиваются на ночь в одном из домов. Он сохранился лучше других: у него еще есть крыша. Ной с Колотуном завешивают окна одеждой и одеялами, и разводят огонь в печи.

Ной открывает глаза и видит Колотуна. Тот сидит за столом на трехногом табурете и что-то пишет на листе бумаги. Морщась от холода, Ной вылезает из-под одеяла и, потирая шею, подходит к нему. За спиной возится Принцесса.

— Что делаешь?

— Отмечаю маршрут.

Перед Колотуном карта. Могилки обведены жирным кружком, от которого поднимается на северо-запад стрелка. Они уже у самого края листа. Еще сантиметр, и все.

— Мы у края.

— Точно.

— Какой смысл рисовать?

— Оставлю карту здесь. На всякий случай.

Колотун не поднимает головы, говоря это. Ною хочется спросить, какой еще может быть случай, когда вокруг на многие десятки километров ни одной человеческой души? Но он сдерживается. Вместо этого идет готовить завтрак.

Стоя у теплой еще печи, Принцесса вытягивает спину.

Они долго не решаются продолжить путь. Стоя посреди реки возле нагруженных нарт, они смотрят на черный крест. Ной не знает, о чем думает Колотун. Сам он борется с навязчивым чувством, очень похожим на тоску. Такое бывает, когда что-то теряется навсегда. Знать бы только — что это?

Колотун отворачивается первым. Он впрягается в упряжь и тянет нарты прочь. Ной идет за ним, время от времени, бросая через плечо взгляды на холм и поселок, пока они не скрываются за поворотом.

Ной тащит нарты. Теперь это не так тяжело, как раньше — не мешают больше снегоступы, нужный ритм удается поймать почти сразу. Он больше не отключатся, как это было в первый день. Он все видит и слышит, он может думать о чем-нибудь, но не думает ни о чем, просто крутит головой по сторонам, оглядывая пологие берега реки, мертвый молчаливый лес и слушает, как скрипит под ногами снег.

Сзади раздается восклицание Колотуна:

— Эй, ты что?

Следует короткая пауза, а потом яростно шипит Принцесса. Ной сбрасывает упряжь и быстро оборачивается.

— Что такое?

Он замирает на месте, открыв от удивления рот.

Принцесса раздевается.

Перед ней стоит Колотун, держа в руках ее куртку, а она стягивает свитер.

— Что происходит? — спрашивает Ной.

— А пес знает! — раздраженно отвечает Колотун. — Шла-шла, а потом вдруг скинула куртку и швырнула ее на нарты. Я ей обратно сую, а она шипит.

Ной подходит к Принцессе. Улыбаясь, она протягивает ему свитер. На ней только серая футболка, тонкую ткань топорщат твердые соски.

— Зачем ты снимаешь одежду? — спрашивает Ной.

Он мотает головой, показывая, что не возьмет свитер.

— Ты замерзнешь.

— Одежда тепло охотиться плохо, — скороговоркой отвечает Принцесса.

Она пихает скомканным свитером его в грудь, заставляя отступить на шаг. Ной автоматически подхватывает его, не давая упасть в снег. Забросив руки за спину, Принцесса тянет футболку наверх.

— Ну дает, — говорит Колотун. — Психованная девка!

Непроизвольно Ной отмечает, как девушка похорошела. Ее тело немного округлилось, ребра и ключицы уже не так выступают, как раньше. И грудь, вроде, стала больше.

Принцесса кидает в него футболку. Это приводит Ноя в чувство.

— Стой! Если тебе неудобно в куртке, оставь хоть свитер!

— Кровь одежда плохо! — заявляет Принцесса. — Ной говорит.

Она поводит плечами, улыбается, а потом срывается с места и несется в сторону леса. Через минуту ее голая спина уже мелькает между покрытых снегом еловых лап, а потом скрывается из вида.

— Да… — говорит Колотун, бросая куртку в нарты. — Тебе над ней еще работать и работать.

— Простудится, — тоскливо замечает Ной. — Она отвыкла от холода.

— Хочешь догнать и одеть?

— Ее догонишь…

— Будем надеяться, что обойдется. С этой полоумной ничего другого не остается. Ладно, идем. Нечего стоять.

Они складывают одежду Принцессы под ворохом одеял, затем Ной снова впрягается в нарты.

Ной с Принцессой сидят на берегу возле костра. Колотун роется в поклаже — проводит инвентаризацию припасов. Еда расходуется пугающе быстро, а в ловушки, которые он исправно расставляет каждую ночь, почти ничего не попадается. Пара тощих белок и заяц — вот вся недельная добыча.

Принцесса продолжает свои охотничьи вылазки, и дела у нее идут гораздо лучше, чем у Колотуна. Она возвращается довольная, почти всегда вымазанная в крови, и Ною приходится тратить часть растопленной воды на то, чтобы отмыть ее. Эти процедуры смущают его и злят. Он сам не понимает, почему злится на нее — сидящую в темноте, как статуя, пока он обтирает ее мокрой тряпкой; на Колотуна, который ожидает снаружи, пока Ной не позовет его и не скажет, что кончил. Особенно на Колотуна. Каждый раз, когда тот спускается к ним после этого, Ной чувствует смущение, будто делал что-то постыдное. Ему хочется оправдываться, хочется напомнить Колотуну, как умерла Лайла, объяснить, как неприятно ему самому то, что он вынужден делать.

Принцесса смотрит на огонь. Как и всегда, вид пламени лишает ее воли, пугает и парализует. Она может сидеть так часами, не двигаясь и не отрывая взгляда.

К ним подходит Колотун и усаживается рядом с Ноем.

— Ну как?

— Плохо. Пайки придется срезать, пока не сможем добывать еду сами. Да и урезанных хватит недели на три. Если ты не уговоришь ее носить нам добычу, то скоро мы будем голодать.

— Да я каждый день с ней об этом говорю! Не понимает. Или не хочет понять. Не знаю, в чем причина.

— Сама-то она пожрать не промах.

Колотун смотрит на неподвижную Принцессу. В котелке над огнем закипает вода.

— Вот что я думаю: надо снять ее с довольствия.

— То есть как это — снять? Ты что?

— А что? Она сама себе все добывает. Ты ее что ни вечер от крови отмываешь. Замучался поди.

— Нет, так нельзя! Я не могу этого позволить!

— Позволить… Не могу… Ты перестань смотреть на ее сиськи и глянь в наше грешное будущее. Через три недели мы будем голодать. Голодать, Ной. По-настоящему. Без нее мы сможем протянуть на неделю дольше. Не получая нашей жратвы, может быть, она хоть так догадается.

— Неделя ничего не решит.

— Почем знать. Где это место, куда мы идем? Может быть, именно этой недели нам и не хватит. В нашем положении любая экономия хороша.

Ной молчит. Думает.

— Ты не дуйся. Не съесть же я ее предлагаю. И не голодом морить. Она себе пропитание сама достанет, и побольше нашего. Уж не знаю, как она это делает.

Вода выплескивается из котелка. Шипя, капли падают в огонь. Колотун встает.

— Объясни ей все. Доступно. С завтрашнего дня она обеспечивает себя сама. На наше пусть не рассчитывает. Если захочет горячего, мы на костре сготовим. Костер — для всех.

Пока Колотун возится с концентратом, Ной пытается объясниться с Принцессой. Она слушает его аргументы очень внимательно, почти с комической сосредоточенностью. Кивает. Очень забавно кивает — часто-часто. Она переняла эту манеру у Мамочки, всегда так торопившейся высказать свое мнение. У Ноя появляется надежда: ему кажется, что Принцесса поняла его мысль. Но стоит ему завести разговор об отлучении от общего котла, она взвивается:

— Нет-нет-нет! Еда!

Колотун раскладывает готовую кашу по тарелкам. Принцесса, не отрываясь, следит за его руками, нетерпеливо отмахиваясь от Ноя, который все говорит и говорит о необходимости, о крайних мерах, о целесообразности. Колотун кладет последнюю порцию. Принцесса тут же выхватывает тарелку у него из рук и, отвернувшись ото всех, шарит в мешке в поисках ложки. Найдя ее, принимается торопливо есть.

Колотун качает головой и смотрит на Ноя. Тот лишь разводит руками.

— Завтра ничего ей не дам! — заявляет Колотун.

Бухает кашу в новую тарелку и протягивает ее Ною.

На рассвете Принцесса снова занимает позицию у костра, пристально наблюдая за действиями Колотуна. Над ухом его гудит Ной.

— Она не понимает. Ты посмотри, как она сидит. Она ведь ждет еду. Видишь? Думаешь, она смирится с твоим решением?

Колотун отмалчивается, ожесточенно перемешивая в котелке кашу. В этот раз концентрата он положил на треть меньше. Он не уверен, осознает ли это Принцесса, но надеется, что осознает. Пусть видит.

Он кладет в тарелку первую порцию. Принцесса вытягивает руки, намереваясь выхватить у него тарелку, но, на этот раз, он готов. Колотун быстро поворачивается к ней спиной и сует тарелку Ною, который молча и удивленно принимает ее. Принцесса ощутимо толкает Колотуна в спину.

— Принцесса еда! — возбужденно выкрикивает она.

— Нет, ты не еда, — отвечает Колотун.

Он берет ложку и зачерпывает прямо из котелка.

Некоторое время Принцесса молча наблюдает, как он есть, а потом, поняв, что накладывать кашу в тарелку он не собирается, она тоже хватает ложку и замирает перед пламенем. Нерешительно протягивает ложку к котелку, но тут же отдергивает руку. Голод не позволяет ей преодолеть страх перед огнем.

— Боишься? — спрашивает Колотун, отправляя в рот очередную порцию. — Конечно, боишься. Думаешь, все можно силой решить? А вот не все. Иди и ищи себе еду сама.

— Принцесса, — подает голос Ной.

Она поворачивается и впивается взглядом в его порцию. На лице ее угадывается жестокая внутренняя борьба. Ной невольно напрягается, не уверенный в том, что призрачное чувство, которое она к нему почему-то испытывает, удержит ее, когда речь идет о еде. Принцесса скалится, держа ложку перед собой, как нож.

— Иди на охоту, — говорит Ной. — Найди еду.

Она мотает головой.

— Ной еда. Ка-тун еда. Принцесса?

— Принцесса найдет сама, — встревает Колотун.

Она поворачивается к нему. Медленно. Ее лицо словно окаменело, оно превратилось в маску.

— Смотри-смотри, я уже все сказал.

Молниеносным движением рук, она хватает его голову и поворачивает лицом к себе. Колотун роняет ложку, обхватывает ее, пытаясь вырваться, но она не пускает. К нему присоединяется Ной, но даже вдвоем не удается им разжать эти руки-тиски.

— Оттащи ее от меня! — кричит Колотун.

Она сжимает несильно, просто не дает ему отвернуть голову. Ловит взгляд и удерживает его.

Ее лицо изменяется. Почти незаметно. Неуловимо. Острые черты смягчаются, линии становятся более плавными, изменяются губы и глаза. Ной и Колотун одновременно перестают бороться. Они смотрят ей в лицо и не могут поверить тому, что видят. Меняется форма носа, изгибаются брови. Она уже не похожа на себя, на ту Принцессу, что шла с ними по снегу, и, одновременно, в ее чертах остается что-то знакомое, смутно узнаваемое, на самой грани воспоминания. Не Принцесса уже — кто-то еще.

— Боже ты мой… — вырывается у Ноя.

Он узнает. Сквозь исчезающие, отходящие на второй план черты Принцессы, проступает лицо Мамочки. Он готов поклясться в этом. Неуловимое вначале сходство становится все отчетливее. Ной опускает руки. Это похоже на колдовство.

Неожиданно Колотун отрывает ее от себя, падает на бок, но тут же вскакивает на ноги и бросается к нартам. Все еще меняясь, Принцесса тоже поднимается. Она, словно приходя в себя, мотает головой. Мамочка все еще здесь, она все еще смотрит на Колотуна.

Слышится металлический лязг. Потом крик:

— Не подходи, тварь!

Ной поворачивается. В руках у Колотуна винтовка. Принцесса, которой уже приходилось видеть, как действует эта штука, замирает на месте. Колотун поднимает ствол. Ной открывает рот, пытаясь кричать. Колотун стреляет.

— Сдохни, сука! — вопит он. — Сдохни!

Принцесса падает на бок. Колотун шагает вперед. Она вдруг вскакивает и бросается бежать. Прочь от реки, к лесу.

— Так тебе мало?

Колотун снова вскидывает винтовку.

Ной, наконец, соображает, что первый выстрел прошел мимо, и бросает к стрелку.

Винтовка грохает.

Оглушенный, Ной не понимает, попал он или нет. Крика, вроде, не последовало, а оборачиваться некогда. Он настигает Колотуна в тот момент, когда тот готовится стрелять в третий раз, и хватает винтовку за ствол.

— Сууука! — орет Колотун. — Я тебя достану!

Потом поворачивается к Ною и с размаху бьет его в зубы. Перчатка смягчает удар, но, не смотря на это, в глазах Ноя вдруг темнеет. Свободной рукой он хватает Колотуна за воротник и, падая, тянет за собой.

Сквозь дырку в зубах в горло проходит холодный воздух. Ной старается дышать носом.

Он только что развел костер. Все сделал сам, не отвлекая Колотуна от обустройства берлоги. Принцесса сидит чуть в стороне. Она все еще боится огня, хотя и тянется к теплу, исходящему от него. Больше огня она боится только Колотуна и его винтовки. Пару раз она пыталась украсть ее, и теперь Колотун всегда таскает винтовку с собой.

Он извинялся перед ней. Ной до сих пор не мог в это поверить. Извинялся, как перед обычным человеком. Но Принцесса не поняла или не приняла его извинений. Теперь они снова не разговаривают и относятся друг к другу настороженно.

Ной смотрит на небольшой, почти круглый залив, образованный рекой. Снег там не такой плотный и глубокий, а по берегам даже растет еловый молодняк — редкость для этих мест. Там же, возле берега, стоят нарты.

Этим вечером к опостылевшей каше у них будет мясо. Колотуну удалось подстрелить зайца. Тот провалился в ловушку, образованную упавшими стволами, запутался и наделал шума.

Патронов осталось мало.

Колотун подходит к костру, устало отдувается и садится, ставя винтовку между ног. Принцесса отодвигается.

— Умаялся, — говорит он. — Передохну. Сходи пока за нашим зайцем.

Ной кивает, передает ему кочергу и идет к заливу. По дороге ему попадается цепочка маленьких звериных следов, они тоже ведут к реке. Он становится на них, сам не зная зачем — тот, кто их оставил, наверняка уже далеко: следы почти занесло снегом. Но идти по ним все равно приятно, по следам хоть какого-нибудь живого существа.

Он думает о преображении Принцессы. Он понимает теперь, что для нее это был своеобразный способ сказать: «Пожалуйста», на который Колотун отреагировал тоже своеобразно. Ной попытался объяснить ему это, и тот, вроде, согласился. Даже извинялся перед ней.

Но как она смогла?

Вот что, на самом деле, не дает ему покоя. Наваждение? Но можно ли навести его сразу на двоих? Или она оборотень? То, чем пугали их в школе, рассказывая о Пустой Земле. Ной еще помнил слова из записок отца, из той прошлой жизни, когда он сидел в теплой комнате перед умной машиной. Как там было? «Изменение геометрии тела. В определенных пределах»

Ной выходит на лед залива. Следы пересекают его по диагонали и тянутся дальше, к противоположному берегу. Несколько метров Ной проходит по ним, погруженный в собственные мысли, потом останавливается и оглядывается.

Красиво.

Окружающая природа кажется ему красивой, чистой и простой. От вида старого мертвого леса по берегам реки, освещенного тусклой луной, его охватывает тоска. Приятная, тихая тоска по тому, что никак не удается вспомнить. Ной выдыхает облако пара и поворачивает к берегу, к нартам. Впереди, метрах в трех, намело небольшой сугроб. Ной подходит к нему и бьет ногой. Снежинки взметаются в воздух красивым блестящим облаком. Откуда он здесь взялся, этот сугроб?

Внезапно Ной оскальзывается, падет, раздается громкий треск, и лед уходит у него из-под ног.

Ной успевает коротко вскрикнуть, а потом холодная вода перехватывает дыхание. Он хрипит и хватается руками за край льда. Толстые перчатки скользят. Голову сжимает тяжелый обруч. Больно.

Принцесса, стоящая на берегу видит это. Она срывается с места, и громко вереща: «Ной! Ной!», бежит к заливу. Колотун вскакивает и бросается вслед за ней.

Принцесса успевает первой. Ной все еще цепляется за края полыньи, но его движения беспорядочны, он больше бьет руками по снегу, чем старается вытащить себя из воды. Его круглые испуганные глаза находят Принцессу. Он хрипит, пытаясь крикнуть. Она хватает его за руку и тянет на себя. Лед под ней скрипит и трещит.

Почувствовав ее руку, Ной хватается за нее мертвой хваткой.

— Ной! Ной! — кричит она.

— Ложись! — голос Колотуна доносится у нее из-за спины. — Ложись! Провалишься!

Ной не видит Колотуна — склонившаяся над ним Принцесса загораживает обзор. Она подтаскивает его вплотную к краю и тащит, медленно вытягивая тяжелое тело из холодной воды. Вдруг она падает на живот, распластавшись на льду, быстро оборачивается и шипит.

За ней стоит Колотун. Он держит ее за ногу обеими руками и тянет к берегу. Ной выпускает руку Принцессы и упирается в край льда, пытаясь подтянуть себя наверх. Колотун рывками тащит девушку на себя, выдергивая Ноя из полыньи до пояса.

— Опирайся на край! — кричит он. — Держись! Не соскальзывай!

Ной опирается. Лед скрипит. Принцесса перестает шипеть и, отталкиваясь свободной рукой, тянет Ноя к себе. Колотун снова дергает. На этот раз Ной почти целиком оказывается на льду, только ноги все еще в воде. Снова рывок.

Принцесса высвобождает ногу, вскакивает и, схватив Ноя под мышки, оттаскивает его дальше от полыньи. В этот момент подскакивает Колотун, сбивает Ноя с ног и, не обращая внимания на девушку, изготовившуюся к броску, обкатывает его в снегу. Принцесса прыгает, опрокидывает его, потом хватает Ноя, взваливает на себя и, пригнувшись под тяжестью тела, бежит к костру. Колотун устремляется следом.

Он перегоняет их, минует костер и останавливается возле убежища. Несколькими движениями он освобождает вход и машет подбегающей Принцессе.

— Сюда! Сюда неси!

Она меняет направление. Колотун тычет в темный провал их берлоги.

— Сюда!

И бросается обратно к нартам. Летят на снег вещи и остатки припасов. Он находит одеяла и с ними спешит обратно.

Ной и Принцесса уже в убежище. Она расстегивает ему куртку. Он, дрожа и непрерывно кашляя, пытается ей помочь. Колотун бросает одеяла.

— Все снимай! Слышишь? Совсем раздевайся и в одеяла! Я сейчас теплого принесу!

Тяжелую, мокрую одежду, уже частично схваченную льдом, Принцесса выбрасывает через выход наверх. На снег летят куртка, свитер, ботинки. Потом штаны, носки и мокрое белье. Трясущимися руками Ной пытается развернуть одеяло. Принцесса помогает ему, одновременно быстро избавляясь от собственной одежды. Это занимает всего пару минут. Раздевшись донага, она сворачивает кокон из одеял и прижимается к Ною всем телом.

Горячим, обжигающим. Он обхватывает ее и прижимает к себе изо всех сил, их ноги сплетаются. Он чувствует, как жар ее тела проникает в него, закрывает глаза и замирает.

Колотун подходит к убежищу. В руках у него дымящийся паром котелок. Он наклоняется ко входу, заглядывает вниз и застывает. Он стоит так несколько секунд, потом разгибается и закрывает вход лапником. Возвращается к костру, ставит котелок возле огня и принимается мастерить из палок сушилку для вещей Ноя.

Быстро темнеет. Поднимается ветер. Пламя бросается из стороны в сторону, словно попавшийся в ловушку зверь. Колотуна обдает то теплом, то холодом. Он снова поднимается и идет к убежищу. Возле входа останавливается и, склонив голову, некоторое время прислушивается к шуму возни и вскрикам, доносящимся снизу. Он поднимает руку, намереваясь отодвинуть лапник, но качает головой и возвращается к костру.

Ной чувствует жар, но на этот раз исходящий не от тела Принцессы. Жар возникает у него внутри. Он все еще дрожит, но не от холода — неодолимое, болезненное возбуждение охватывает его целиком. Ной хватает голову Принцессы, тянет к себе. Она подается — слишком быстро, слишком резко. Их губы сталкиваются, Ной чувствует привкус крови. Он вскрикивает, и целует ее. Жадно, поспешно, наваливаясь на Принцессу всем телом, прижимает ее к стволу посреди берлоги.

Ее рука скользит вниз, толкая его в бедро. Принцесса сжимает его, отклоняет и, извиваясь, дергая в стороны ногами, насаживается, как муха на иголку. В Ное взрывается внезапное и злое ощущение власти, заходящегося восторга и тепла. Она цепляется за его спину, царапая ногтями кожу. Ему больно, он подается вперед. Принцесса шипит и кусает его за подбородок. Он хватает ее за волосы и впивается ртом в ее соленые губы.

Колотун почти не разговаривает, день за днем он молчит, замкнувшись в себе. Запасы продовольствия иссякают, пришлось снова срезать пайки. Голод и усталость идут за нартами рука об руку, они еще молчат, но уже вот-вот готовы заговорить. Большой Город постепенно превращается в миф, неясную цель, которая все еще заставляет их идти. Но не для того, чтобы достигнуть ее. Каждое утро Принцесса задает направление, и они идут. Река осталась позади, они продираются через лес.

Горит костер, Ной и Колотун занимаются убежищем. Обоим холодно. Они кутаются в теплые вещи, но одежда и движение не согревают так, как раньше. Оба тяжело дышат, откидывая снежные блоки. Они часто останавливаются, чтобы передохнуть. Ной налегает на застрявшую в плотном снегу лопату, дергает ее изо всех сил, потом отталкивает от себя черенок. Пар плотными облаками вырывается из открытого рта, он дышит часто и тяжело. Неожиданно, он бьет по лопате рукой, потом начинает пинать ее ногами, все больше и больше распаляясь.

— Сволочь! Мразь! Гнида железная! Дрянь! Дрянь!

Колотун смотрит на него несколько секунд и снова возвращается к работе. Ной успокаивается так же быстро, как и разошелся. Он задирает голову и смотрит в небо. Острые вершины елок устремлены вверх, словно стрелы, готовые вырваться из промерзшей земли и взмыть к облакам. Снег на них поедает цвета, делая все вокруг серым или белым. Ной поднимает лопату.

Принцесса возвращается с охоты. Она подходит к нартам и начинает одеваться. Колотун первым замечает ее, и добычу, лежащую у ног девушки. Он бросает лопату и идет к костру. К нему присоединяется Ной.

Принцесса держит в руке тушку зайца. Заяц маленький и тощий. Она улыбается и смотрит на Ноя с диким восторгом.

— Еда Ной! — говорит она. — Еда Ной!

Протягивает ему зайца. Ной берет. Тушка еще теплая, от нее пахнет мясом и кровью. Ной поворачивается к Колотуну.

— Его… — голос прерывается, Ной с трудом глотает холодный ком в горле, — его нужно приготовить.

Колотун снимает с пояса нож и тянет руку, но Принцесса тут же выхватывает зайца и отступает на шаг.

— Еда Ной! — строго повторяет она. — Еда Ной!

Колотун нерешительно замирает. Он глядит на Принцессу, потом на Ноя. В его глазах проскакивает что-то такое, от чего Ною становится не по себе. Он не узнает Колотуна, и это его пугает.

— Ему тоже надо! — кричит Ной. — Ему надо!

— Еда Ной! — безжалостно повторяет Принцесса.

— Я не буду есть без него!

Принцесса думает. Она смотрит на Ноя строго и недоверчиво, смотрит долго, прижимая к куртке остывающего зайца. Наконец мотает головой.

— Еда Ной! Ка-тун потом.

— Давай, ешь, — говорит Колотун.

— А ты?

— Оставишь. Видишь, как уперлась. Только ты скажи ей, что мясо приготовить нужно.

Освежеванная тушка висит на импровизированном вертеле. От мяса исходит невообразимый запах, от которого у Ноя и Колотуна громко урчит в животах. Колотун тычет в мясо ножом, выступает сок.

— Можно есть.

Принцесса хватает вертел и сует его Ною.

— Ешь!

Колотун отворачивается. Он смотрит на темный частокол деревьев. Кашляет и обхватывает ладонью горло. Ной начинает есть.

Мясо вкусное. Оно вкуснее всего на свете. Оно лучше всего на свете — горячее, жесткое, сочное. Ной впивается в него зубами, чавкает, отрывает куски и глотает их почти целиком.

— Жуй, — говорит Колотун. — Иначе не впрок.

Ной останавливается. Руки и подбородок вымазаны жиром. Он смотрит на зайца — от тушки осталась едва половина. Он почти сыт, но может съесть еще, он хочет есть еще.

Ной протягивает остатки мяса Колотуну, но тут снова вскакивает Принцесса.

— Ешь!

— Я наелся. Теперь пусть он ест.

— Нет! Ешь! Ной!

— Я правда сыт! Я не хочу больше!

— Нет!

Ной чувствует, как внутри вскипает ярость. Он тычет вертелом в сторону Колотуна.

— Бери!

Принцесса перехватывает его руку, вырывает вертел и отступает за костер.

— Уйду!

— Погоди. Ты же сама говорила, что я могу отдать ему часть!

— Уйду!

— Да жри ты, — говорит Колотун. — Унесет же. Вообще ничего не останется.

Он отворачивается. Деревья, когда-то большие и сильные, лежат перед ним, занесенные снегом. Все вокруг занесено снегом. Все мертвое — деревья, трава, и он сам. Только эти двое, спорящие за его спиной, еще живы.

— Если я съем еще, ты дашь потом Колотуну?

Принцесса кивает. Ной снова ест.

Оставшийся кусок совсем маленький, остались потроха, которые варятся в котелке. Колотун ест медленно. Идут минуты. Ной встает и кладет руку ему на плечо. Колотун не оборачивается. Ной и Принцесса уходят.

Принцессы нет третий день. Она ушла на охоту и не вернулась. Ушла, взяв с собой куртку. Ной так измучен, что даже не причитает. Еда закончилась, больше нет ничего. Три дня они остаются на месте, ставят силки, ходят по лесу с ружьем. Если бы им удалось добыть хоть что-нибудь, достать хоть немного еды, они могли бы повернуть обратно. Но им не везет, и они остаются на месте.

Ной смотрит на руку Колотуна. В зазоре между рукавом и перчаткой видна часть предплечья. Оно тонкое, как у подростка. И лицо его заострилось, вытянулось. Изменилось его выражение. Оно больше не живое, неподвижное. На нем тупая усталость. Ной думает, что и сам выглядит не лучше.

Они ложатся спать, накрываясь всем, что есть. Никто не дежурит у костра. Утром Колотун берет ружье и снова уходит. Один. Весь день Ной занят поддержанием огня. Он сушит вещи, топит снег. Вечером Колотун возвращается. Опять пустой. Они садятся у костра и пьют горячую макку.

— Зря ты в нее стрелял, — говорит Ной. — Если бы не стрелял, она бы не ушла. И тебя кормила бы.

Колотун не отвечает.

Они ложатся спать и спят почти до полудня. От голода болит голова и желудок, очень трудно сосредоточиться. Ной надевает вторую куртку и лезет наверх к костру.

— Ной?

Ему трудно сфокусировать глаза, и он не сразу узнает ее. Принцесса бежит к нему, хватает и поднимает в воздух. Она смеется. У костра темной массой лежит ее добыча. Ной начинает вырываться.

— Дура! Безмозглая дура! Никогда так больше не делай! Мы могли погибнуть, пока ты шлялась черт-те где!

Ему не приходит в голову, что слова эти звучат странно и даже нелепо, он слишком зол на нее и слишком рад, что она вернулась.

Она с готовностью кивает и тащит Ноя к костру. Усаживает на бревне и принимается свежевать свою добычу, как это делал Колотун. Ее ноги скрещены в лодыжках, колени торчат в стороны. Ной вдруг замечает темное пятно у нее в промежности. Он застывает с поленом в руке и показывает пальцем.

— Что это?

Принцесса вскидывает голову, оскаливается и отталкивает его руку.

— Ты ранена?

Она быстро сводит ноги и возвращается к своему занятию, время от времени бросая на Ноя быстрый взгляд.

— Огонь, — напоминает она.

— Что?

Ной кидает в костер полено. Пламя обвивает его множеством ярких рук.

— Ты ранена? У тебя кровь.

Она снова обнажает зубы и тихо угрожающе шипит.

— Колотун! Колотуун!

Принцесса принимается нанизывать мясо на вертел.

Колотун выглядит страшно — его лицо приобрело серый оттенок, губы почти исчезли, превратившись в две бледные полоски. Кажется, что появление Принцессы его нисколько не удивляет. Он садится возле Ноя и протягивает ладони к огню.

— Она ранена! Ее так долго не было, потому что кто-то ее ранил!

Колотун с трудом отрывает взгляд от костра.

— Ранена? Где?

— Здесь!

Ной показывает ему.

— Там кровь!

— Дурак, — говорит Колотун и отворачивается.

Принцесса поднимает вертел.

— Ной, Ка-тун!

— Снова уйдешь? — спрашивает ее Колотун.

Она не отвечает. Отдает ему вертел. Он пристраивает его над огнем.

— Ты уйдешь?

— Нет.

— Пойдешь с нами?

— Да.

— Далеко еще идти?

Принцесса молчит.

— Ной, спроси ее. Меня она не понимает.

— Нет далеко, — говорит Принцесса.

Колотун кивает.

— Дай ей чистые штаны и белье, — говорит он Ною. — А эти выброси.

— Ты уверен, что с ней все в порядке? А кровь?

— Уверен. Она женщина, парень. С ними такое бывает. Ты ей скажи, что для этого не обязательно прятаться.

— Что бывает? Для чего прятаться? Ты толком скажи!

— Иди к черту. И смени ей штаны.

Они сидят возле костра сонные и сытые. Принцесса дремлет, прижавшись к Ною.

— И что теперь делать? — спрашивает тот тихо.

— Не знаю. Дальше идти. Поворачивать нет смысла.

— Думаешь, дойдем?

— Нет, не думаю. Но это не важно. Сглупили мы. Не нужно было уходить с дороги. Нашли бы место, устроились… Теперь поздно.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

Колотун посмотрел на Принцессу.

— Спит?

— Вроде, да.

— Сиди тихо.

Ной замирает. Колотун собирает остатки мяса, обглоданные кости и потроха, складывает все это в котелок, встает и идет к нартам.

Принцесса все-таки украла винтовку. Где та теперь, никто не знает.

Третий день Колотун не встает. Он очень слаб, почти не двигается. Высокая температура поедает его, путает слова и мысли. Тяжелая простуда и плохой кашель.

Колотун говорит, что это лечится. В Городе. В больнице. На снегу лечить его нечем. Закрыв нос и рот шарфом, Ной спускается к нему; он принес горячую макку. Колотун пьет с трудом. Он так кашляет, что больше проливает. Почти совсем не ест. Теперь Принцесса не отказывает ему в свежем мясе, но он не может проглотить ни куска — его тут же выворачивает.

Третий день Ной и Принцесса ночуют в соседней берлоге, которую построили сами. Колотун не разрешает спать возле себя. Принцессу Ной к нему не пускает, ему не нравится, как она на него смотрит.

Больной лежит с закрытыми глазами, дышит тяжело и хрипло через открытый рот. Он заснул. Перед этим он снова говорил о Мамочке. С тех пор, как слег, он почти не говорит ни о чем другом. Часто он принимает за нее Ноя. Тот слушает сбивчивую речь с залитыми краской щеками. Он не решается поправлять Колотуна, только в такие минуты тот оживлен. Все остальное время он мертвый.

Так говорит Принцесса.

— Нет Ка-тун! — убеждает она Ноя.

Нет Колотуна. Для нее уже нет.

Ной осторожно щупает его лоб. Горячий. Настолько, что смоченная в воде тряпка высыхает за несколько минут. Но он еще есть. И будет до самого конца, когда бы тот ни пришел и каким бы ни был. Ной берет чашку и осторожно выбирается наружу.

Ветрено. Пламя костра мечется и гудит. Темно. В темноте Ной не сразу различает фигуру Принцессы. Она оттащила бревно подальше от огня и устроилась на нем, обхватив руками колени. Ной поднимает воротник, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра. Садится рядом с ней и смотрит на беснующееся пламя.

Принцесса долго молчит, ковыряясь в зубах, потом поворачивается и задает вопрос:

— Ка-тун болеет?

Она упрямо зовет его Ка-тун, хотя может выговорить имя без ошибки. Просто не хочет. Колотун был неправ, называя ее зверем. Не зверем она была — ребенком. А отношение к чему-либо у ребенка формируется раз и навсегда. Взросление может только сгладить, но не может изменить заложенное в детстве.

— Ка-тун болеет? — повторяет она вопрос.

Ной отворачивается от огня.

— Да.

— Нет Ка-тун. Завтра нет Ка-тун?

— Типун тебе на язык! Сегодня он выглядит немного лучше. Меня узнал.

— Завтра-завтра нет Ка-тун?

— Прекрати!

Принцесса умолкает и снова принимается задумчиво ковырять в зубах. Ной погружается в собственные мысли.

Он врет ей, а, прежде всего, врет самому себе. Колотуну не стало лучше, и не станет лучше завтра. Если бы не упрямство Принцессы, во многом спровоцированное пренебрежительным отношением к ней Колотуна, она бы кормила его. Ной уверен, что в болезни повинен голод и, вызванная им, слабость. В последнее время Принцессе удавалось раздобыть очень мало, и Колотуну почти ничего не перепадало. Он жутко ослаб, он больше не ходил на охоту, не тянул нарты. Шел рядом с ними и смотрел под ноги. Иногда падал, и тогда Принцесса помогала ему подняться. Если ее не было, Ной сажал его на нарты и тащил, сколько мог. Он снова и снова говорил с девушкой, убеждал ее — Колотуну нужно есть, иначе он умрет. Но она не хотела ничего слышать. Она поддерживала в них жизнь так, как считала нужным.

Ной вдруг подумал, что она могла намеренно приносить мало мяса.

— Ка-тун еда, — говорит Принцесса.

— Что?

— Нет Ка-тун. Ка-тун еда. Много еда.

— Ты что, хочешь, чтобы мы съели Колотуна?

Принцесса улыбается и быстро-быстро кивает. Она до боли напоминает Мамочку — ее сестру-близнеца из ночного кошмара.

Не поднимаясь с места, Ной бьет ее по лицу. Девушка не успевает отклониться, она не ожидала нападения. От пощечины на щеке проступает красное пятно.

— Не смей этого говорить. Никогда не смей так говорить о Колотуне! Он не да, и никогда ей не будет. Он человек. Ты поняла, дура?

Она вскакивает с бревна.

— Ной плохо! Ка-тун еда! Там, — она указывает рукой на темные деревья, — мало еда. Ка-тун много еда.

Она наклоняется к нему. Настороженно. Желание объяснить, убедить Ноя слишком сильно.

— Еда Ной. Еда!

Он отталкивает ее.

— Убирайся. Уйди с глаз моих.

Она недоверчиво смотрит. Она не понимает. Снова подступает, пытается обнять, прижаться.

— Принцесса любит Ной. Принцесса Ной жить.

— Уходи. Уходи спать.

Она отстраняется, но не уходит совсем. Этой ночью снова и снова она будет говорить: «Еда Ной. Еда!».

— Господи, дай мне сил не сойти с ума, — шепчет он.

«Колотун» — короткое слово. Но, если вырезать его ножом по дереву, кажется, что очень длинное. Не обращая внимания на боль в пальцах, Ной старательно заканчивает букву «н».

Колотун.

На перекрестии деревянного креста вырезано:

Ной поднимает крест и устанавливает во главе вырытой могилы. Он копал ее два дня. Принцесса помогала, как могла. Ной непременно хотел вырыть могилу в земле — твердой, смерзшейся, плотной от переплетенных корней. Почти метр слежавшегося снега и еще полметра холодного камня земли, которая должна была стать Колотуну пухом.

Некоторое время он стоит и смотрит в черную дыру под ногами, потом возвращается к убежищу.

У входа расстелено одеяло, возле которого ждет Принцесса, хмурая и сердитая. Ной спускается вниз, к телу, просовывает ему руки под мышки, приподнимает, прислоняя к стене.

— Давай! — кричит он.

Принцесса хватает Колотуна за шиворот и вытягивает наверх. Следом выбирается Ной. Они устраивают тело на одеяле, берутся за углы и тащат его к пустой могиле. Там Ной снова берет его под мышки, Принцесса — за ноги. Кряхтя от натуги, они опускают его в яму. Перегнувшись через край, Ной устраивает мертвеца ровнее, складывает ему руки на груди. Встает и некоторое время стоит на краю, глядя на острое незнакомое лицо человека, который так и не стал ему другом. На глазах выступают слезы. Принцесса молчит.

«Нужно что-то ему сказать, — думает Ной. — Последнее слово. Но какое?»

Он размышляет над этим.

Сказать здесь, посреди мертвого леса, сказать Принцессе и птицам, каким он был? А каким он был? Ной не знает. Он почти ничего не знает о Колотуне, даже имени его не знает. Он был добрым человеком? Он вытащил Ноя, когда тот пришел к Андрею после аварии, но так велел ему Караско. Он взял с собой Принцессу, но только потому, что она говорила: «Большой город» и тыкала пальцем в никуда. Он отдал Мамочку. Каким он был?

Пожелать ему что-то? Что-то обещать? Но желать и обещать Ною нечего. Просто сказать: «Прощай»?

Ной смотрит на крест. Тот перечеркивает хмурое небо. Ной переводит взгляд на Колотуна и начинает говорить:

— Помяни, Господи, в вере и надежде жизни вечной преставившегося раба твоего, брата нашего…

Он на секунду замолкает, смутившись, но тут же продолжает твердо.

— …Колотуна. Прости все вольные и невольные прегрешения его, избавь его от вечных мук и геенны огненной…

Голос звучит все тверже, все громче. Высыхают слезы. Ной ловит себя на том, что просит — истово просит того, от кого отрекся и кого проклял — просит взять к себе этого человека, который так и не стал ему другом, но сделался дорог, как отец или брат. И от этой просьбы Ною становится легче. Тоска и злоба сменяются печалью. А с печалью в сердце уже можно идти.

Засыпанная могила — это точка. Всегда точка. Все остальное — лишь запятые. После точки можно начать новый абзац, или новую главу, или новую книгу, но никогда уже нельзя будет продолжить фразу. Она закончится тем, что успел сказать.

Принцесса трогает Ноя за плечо. Он оборачивается. Она держит в руке котелок с вареным мясом. Он не заметил, как она уходила, чтобы приготовить его. Приготовить для Ноя, потому что сама до сих пор ела мясо сырым.

Она гладит его по голове, по руке и тянет за собой к костру. Тянет мягко, но настойчиво, и Ной, наконец, подчиняется. Он подбрасывает дров в угасающий огонь, садится. Принцесса устраивается рядом, склоняется к нему, прижимается головой к его груди. Потом берет кусок мяса и подносит ко рту Ноя. Он отводит ее руку, но она настойчива. Принцесса трясет головой и касается мясом его губ. Ной отворачивается. Она поворачивает его к себе и снова сует мясо. Он откусывает кусок, начинает жевать, а она гладит его лицо, щеки и шею.

День незаметно сменяет день. Ной и Принцесса идут, поочередно таща полегчавшие нарты. Двигаться через лес трудно, это забирает много сил, но Принцесса уходит на охоту и каждый день они едят свежее мясо. Они разводят костры, строят убежища и снова идут.

— Где Большой Город? — спрашивает Ной Принцессу.

Она показывает направление.

Бессмысленность похода давно перестала беспокоить Ноя. Привычка — та сила, которая изменяет мир легко и незаметно. Он привык к монотонному ежедневному пути, когда ничего не происходит. Дни полнят лишь тяжелая работа, еда и сон.

Принцесса ушла два часа назад, и будет отсутствовать еще примерно столько же. Потом вернется, положит добычу на нарты и впряжется в них сама, давая Ною передохнуть.

Он останавливается на минуту, чтобы глотнуть воды. Фляга лежит под слоем одеял, он переворачивает их и замечает топор. Лезвие затупилось, на нем появились зазубрины.

«Нужно придумать способ заточить его, найти большой булыжник и…»

Ной нащупывает флягу и откручивает колпачок.

— Ной!

Он быстро поворачивается. Холодная вода проливается на перчатку.

— Черт.

— Ной!

Принцесса где-то неподалеку. Ной испуганно крутит головой: голос девушки звучит встревожено.

— Я здесь! — кричит он и замечает ее фигуру между деревьев. Принцесса торопится.

— Ной!

Она подбегает к нартам. Ее лицо горит от возбуждения. Она останавливается, а потом вдруг начинает прыгать на месте, повторяя скороговоркой:

— Ной, Ной, Ной!

Это раздражает его.

— Что случилось? Что с тобой?

Принцесса прекращает свои прыжки. Останавливается и вытягивает руку.

— Большой Город, — говорит она. — Там.