Черный ангел Эльхайма

Глава вторая

Первым, что она увидела, были вовсе не Небесные чертоги и не Пекло, какими их изображают в брошюрах и книгах об истории Мироздания. Перед взглядом висел самый что ни на есть нормальный телевизор с приличной диагональю, по которому как раз шел какой-то репортаж. Корреспондентка беззвучно открывала рот и отчаянно жестикулировала, то и дело обращая внимание на происходящее за ее спиной.

Марори несколько раз моргнула, повертела головой, чтобы окончательно убедиться, что действительно жива. Ничего и нигде не болело. Если бы не жуткая слабость во всем теле, она бы непременно ущипнула себя за нос, чтобы убедиться, что способность ощущать боль никуда не делась. Но даже руку поднять оказалось невыносимо тяжело. Как будто кто-то привязал к запястьямтяжеленые гири, и любая попытка одолеть их вес была заранее обречена на провал.

— Наконец-то очнулась, - раздался совсем рядом знакомый голос Марроу.

«Если я все-таки умерла, то точно оказалась в Пекле, иначе откуда тут взяться этому …»

— Вот проклятье, я тебе второй раз чуть не пристрелил, - продолжил эрэлим с некоторой досадой то ли на то, что все-таки не попал, то ли на то, что обстоятельства вынудили действовать именно так. – Прости. Не придумал другого способа, как тебя вырубить, пока ты к такой-то матери не превратила в пепел нас всех.

Марори сглотнула, повернула голову по направлению его голоса и вдруг осознала, что находится в комнате, смутно похожей на больничную палату. Разве что пахло здесь получше: какими-то сладко-душистыми цветами, а не приторными медикаментами. Что ж, теперь все встало на свои места. Она жива, и судя по тому, что чувствует себя более, чем хорошо, ее здоровьем занимались опытные медики.

— Что там? – Марори оставила его раскаяние без ответа. Куда большее ее волновало происходящее на экране телевизора. Потому что, хоть диктор и пейзаж казались вполне реальными, общий вид разрушенных домов и бесчисленны пожарищ скорее походил на сцену из блокбастера о конце света. В свете происходящего, такой вариант развития казался… пугающе реальным.

Марроу увеличил звук, покосился на дверь, но, к ее большому разочарованию, из палаты не вышел. Понимание того, что рядом, в стенах одного помещения находится человек, который уже дважды норовил ее пристрелить, действовало на нервы и мешало сосредоточиться.

— По нашей информации, в городах Сиггиль, Дорвен и Анард зафиксированы аномалии в Материи, - взволнованно, стараясь перекричать резкие порывы ветра и снежную бурю, рассказывала диктор. – Власти делают все возможное, чтобы блокировать самые сильные всплески, но пока их причина остается неизвестной. О информации из достоверных источников нам стало известно, Лига обратилась к Императору с требованием срочно ввести чрезвычайное положение и дать, наконец, «зеленый свет» для возобновления экстренных полномочий Дознавателей высшего ранга. Архилектор Эргал настаивает, что чем скорее будет решен вопрос о передаче экстренных полномочий Дознавателям, тем быстрее Лига сможет найти корень проблемы. В свете происходящего, подобные заявления…

Марроу выключил телевизор и нарочно убрал пульт на тумбочку, вне пределов досягаемости.

— Ты теперь всегда будешь делать то, что тебе вздумается? – стараясь оставаться спокойной, спросила она.

— Ничего нового они не скажут. Это все – чистая профанация, раздувание паники и расшатывание лодки, которая и так дала течь.

— А то, что среди студентов шпионы и ищейки – это как называется?

— Прежде всего, я – студент, - спокойно отреагировал на колкость эрэлим. – То, что у меня есть некоторые таланты не означает, что я вынюхиваю каждый скандал и выискиваю повод обвинить всех и вся во всем на свете.

— Не вижу разницы.

Он безразлично пожал плечами.

— Я буду присматривать за тобой, Марори, не потому что мне это офигеть, как нравится, и точно не из-за желания тебя защитить, а только потому, что ты – одно большое ходячее стихийное бедствие, которое нельзя оставить без присмотра. Потому что тебя, - он уткнулся взглядом ей в лицо, - невозможно предсказать. И потому что мне не нравится, что между тобой и Вандриком Шаэдисом существует какая-то связь.

Она собиралась сказать что-то в ответ. Что-то достаточно агрессивное и обидное, чтобы отбить у этого небеснорожденного индюка все желание и дальше над ней измываться. Но правда заключалась в том, что каждое его слово било точно в цель. И Флоранция, и Крэйл говорили то же самое, разве что другими словами.

— Ну и что теперь? – Марори уставилась на свои руки поверх одеяла. Почему-то пальцы казались слишком тонкими и хрупкими, особенно мизинцы. – Ты не можешь ходить за мной следом везде, ты же вроде как тоже… студент?

Он как будто собирался что-то ответить, но передумал. Только ухмыльнулся, явно давая понять, что и на этот вопрос у него припасен достойный ответ, но делиться им он пока не будет. Марори не стала настаивать, тем более, что их странный, почти бессмысленный диалог перебило внезапное появление Магистрессы Флоранции.

Марори ничего не могла поделать с тем, что каждый раз при виде этой женщины, ей невыносимо хочется любоваться ее белоснежными, идеальными крыльями. Но сегодня все было иначе. Потому что воспоминание о тлеющих перьях серафима вспыхнули в памяти с новой силой. А вслед за ними пришли воспоминания о том, что было дальше. Прошлое подкинуло грохот выстрела, толчок в плечо, который она почувствовала перед тем, как упасть навзничь в полной уверенности, что на этот раз действительно конец. Опираясь на самочувствие, Марори могла бы с уверенностью сказать, что какой бы серьезной ни была рана, обитатели Эльхайма сделали все, чтобы вся боль осталась лишь в воспоминаниях. Не зря же за ними закрепилась слава настоящих гениев медицинского искусства.

— Ты очнулась, нильфешни. – Флоранция не пыталась скрыть, что придирчиво изучает ее всю. – Я думала, твое выздоровление займет больше времени.

Помня предыдущие обмороки, Марори даже не стала спрашивать, на сколько дней затянулся этот.

— Где Энигма?

— Рада, что именно о ней ты спросила в первую очередь, - мягко улыбнулась Магистресса, затем выразительно посмотрела на Марроу, а следом – на дверь.

Эрэлим пытался сопротивляться, но сломался почти сразу и с коротким недовольным «Буду снаружи», вышел вон. Марори даже захотелось в кои-то веки позлорадствовать: второй раз умника вставляют вон несмотря на его «особенный статус».

Стоило Марроу выйти – и дышать стало легче. Буквально. Как будто вместе с собой парень утащил неподъемную гранитную плиту, под весом которой Марори разве что не задыхалась. Пользуясь передышкой, она с наслаждением вздохнула, почему-то уверенная, что в Эльхайме даже воздух имеет особенный вкус. Но нет – чуда не произошло, хотя источник сладкого аромата в стенах палаты обнаружил себя в виде вазы с целым набором экзотических для Дра’Мора и привычных для Эльхайма фруктов.

— Попробуй, тебе должно понравится. – Флоранция выудила из хлипкой горки ярко-желтое яблоко. – Мой любимый сорт.

Марори охотно согласилась, но чтобы донести яблоко до рта потребовалось попотеть. Сил хватило ровно на один укус, а потом рука с яблоком беспомощно упала на одеяло. Мякоть оказалась непривычного белого цвета с редкими красными прожилками.

— В самом деле вкусно, - согласилась она после пробы и облизнула сухие губы.

Флоранция тем временем успела расположиться на стуле справа от кровати. Удивительно, но одним своим видом эта женщина умудрялась выглядеть на фабричном табурете настоящей королевой на троне. Для полноты картины не хватало разве что армии архангелов.

— Надеюсь, после произошедшего, ты понимаешь, почему так важно было забрать тебя в Эльхайм. – Голос Флоранции круто превратился в холодную, не терпящую возражений сталь. – То, что с тобой произошло – ничего, пшик по сравнению с тем, что еще может случиться. Поверь человеку, который пережил подобное на собственной шкуре. Хотя, должна признать, ты просто уникальна. Твой потенциал… - Флоранция задумчиво повертела на пальце простое кольцо с крохотным синим камешком. – Я была уверена, что понимаю, с чем придется столкнуться, но демонстрация твоего светлого дара пошатнула мою уверенность. Точнее говоря, разрушила ее до основания.

— Потому что я не человек.

— Разве? По-моему, ты очень милая девушка с добрым сердцем и невыносимо-упрямым характером. – Флоранция немного смягчилась. – Даже Крэйла перещеголяла, а уж этот мальчишка просто невыносимый осел, если дело касается чего-то, что он вбил себе в голову.

Упоминание Крэйла заставило Марори непроизвольно всхлипнуть, что не укрылось от внимания Магистрессы. Ну и пусть. Марори догадывалась, что будет скучать, но лишь разлука – пусть и всего в несколько дней – показала, какой сильной в действительности будет эта тоска. Странно, учитывая то, как в сущности мало они успели побыть «парочкой».

— Я постараюсь, чтобы твое пребывание в Эльхайме не прошло даром. Но без твоего желания ничего не получится.

— Не думайте, что мне до смерти хочется сделать что-то подобное … еще раз. Мне даже вспоминать это неприятно.

— Боюсь, Марори, одного твоего «не хочу» не достаточно.

— Я понимаю.

— Значит, вместе мы справимся.

— Что с тем парнем? – Марори сглотнула, отчаянно пытаясь вспомнить его имя. Оно почему-то напрочь выветрилось из памяти. – Он… поправится?

Выражение лица Флоранции предсказывало неприятный ответ. Но и не спросить было бы трусостью.

— Ти’аль сильно пострадал, - не стала юлить Магистресса. – Пришлось принять экстренные меры, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. Реабилитация займет какое-то время, но он идет на поправку. Хвала Светлым, этот серафим крепкий парень.

— А его крылья?

От одного упоминания о них, собственные призматические крылья за спиной болезненно заныли где-то в районе лопаток. Она пыталась вытравить глупую надежду, что рано или поздно, ей удастся стать собой прежней и вернуть, как бы нелепо это не звучало, своему телу прежний вид. Кто бы назвал ее умной за такие абсурдные желания? От ангельских крыльев отказываются только дураки. Ну и те, у кого от их тяжести который день ломит спину и плечи.

— Раз ты поступала в Эльхайм, то имеешь некоторое представлении о небснорожденных и особенностях их анатомии. И раз ты узнала в Ти’але серафима, то знаешь, какое место в их физиологии занимают крылья.

Марори кивнула. Для серафима крылья – все равно, что душа. Там сосредоточено все данное им от крови Светлых богов: сосредоточение мощи, связь с самым тончайшим Плетением, чувствительность к тому, что не дано увидеть другим небеснорожденным.

— Серафимы видят мир совершенно иначе, чем мы, - продолжила Флоранция. – Ощущают его по-другому. Без крыльев они слепы и глухи. Не в буквальном смысле, конечно. Ти’алю еще только предстоит научиться жить в новом для себя мире. И мне бы хотелось, чтобы ты поддержала его.

— Я? После того, как одна из моих клонов превратила его в обугленную головешку? Мне даже представить страшно, как он, должно быть, меня ненавидит.

На этот раз на лице Магистрессы появилось настоящее недоумение.

— В таком случае я настаиваю, чтобы ты поговорила с ним, - сказала она чуть погодя, так и не дав внятного объяснения своему непониманию. – Ради вас обоих. И раз уж мы уладили обыденные вопросы, а ты, как я вижу, хорошо себя чувствуешь, самое время уточнить некоторые детали. Например, о твоей необходимости утолять голод. Как велика твоя потребность?

— Я не знаю, - призналась Марори. – Я только раз пила кровь и не уверена, что она мне так уж необходима. В конце концов, крылья не делают меня ангелом, значит, и клыки могут быть простым… - На языке крутилось слово «атавизм», но она так и не решилась его произнести.

— О природе своих крыльев ты знаешь куда меньше меня, но и я знаю немного. На твоем месте я бы не торопилась с выводами. Ну а что касается голода… разве сейчас ты не прикована к постели, не имея к тому совершенно никаких физических предпосылок?

Так вот значит откуда эта слабость. Кончиком языка Марори уже привычно ощупала клыки, одновременно мысленно ругая себя за то, что это превратилось в дурную привычку. Раньше она просто надеялась, что они исчезнут, врастут обратно, каким бы глупым не было это желание. Но прошло совсем немного времени, и жадная потребность постоянно ощущать во рту клыки стала почти родной.

— Я не успела узнать о голоде, - призналась Марори. Попытка поднять руку или пошевелить ногой закончилась полным фиаско.

— Не буду врать и говорить, что эта твоя потребность не доставит мне хлопот, но я знала, на что шла. Полагаю, нам нужно найти подходящего донора хотя бы на какое-то время. Дамиан дал мне кое-какие инструкции.

Марори беззвучно выдохнула.

Магистресса говорила так обыденно, будто речь шла о замене утерянного мобильного телефона.

— Но ведь поиски займут какое-то время, - сказала Марори. - А мне до смерти надоело валяться в постели. Если мне нужно как-то покорять свою светлую кровь, то чем раньше я начну – тем лучше.

— Мне нравится твой энтузиазм. Настоящий борец. – Флоранция грациозно поднялась, неуловимым движением расправила шелковые складки платья – оно выглядело слишком легким для этого времени года. – Я нашла несколько кандидатов. Дамиан сказал, что ты сама должна решить, какая… ммм… – Она даже не скрывала, насколько ей неприятна эта тема. – Вкус какой крови тебе больше подходит. Кажется, так это работает.

— Именно так. – Марори постеснялась признаться, что даже после нескольких месяцев в Дра’Море, будучи, формально, сестрой кровопийцы, до сих пор мало что знает о голоде, жажде и прочих особенностях клыкастых проклятокровных.

Она долго боролась с желанием спросить об эрэлиме, и оно, в конце концов, пересилило.

— Марроу теперь все время будет за мной следить?

Флоранция на мгновение нахмурилась, отчего на ее безупречно-красивом лице впервые проступила тонкая паутинка морщинок, разоблачающих ее истинный возраст.

— Боюсь, даже в стенах Эльхайма есть вещи, которые мне неподвластны. И я не настолько безумна, чтобы идти против подобных процессов, не имея даже пары достойных козырей в рукаве. Но я работаю в этом направлении – и терплю, и утешаю себя тем, что рано или поздно все встанет на свои места. Предлагаю воспользоваться моим рецептом и не провоцировать новый поток неприятностей. И у меня, и у тебя предостаточно более насущных проблем.

Магистресса вышла – и ее место тут же занял эрэлим. Он аккупировал освободившийся стул, сорвал ленту с оранжевого бумажного пакета, который принес с собой, и вынул целую пачку бумаг.

Марори встрепенулась, когда вспомнила о похожем пакете, который ей передал Крэйл. В голове вспыхнула неприятная вспышка боли, приправленная злостью на себя. Как она могла забыть, что среди ее вещей были важные документы о том, что она такое и откуда взялась.

— Мои вещи, - спросила девушка, одновременно ощущая новую волну слабости. Темные и Светлые, она даже не в состоянии сесть без посторонней помощи. Марроу окинул ее беглым взглядом, но не пошевелился – понятно, от него помощи не дождаться. – Что с моими вещами?

Марроу несколько минут просто изучал какой-то белоснежный бланк, украшенный неброскими перламутровыми вензелями. Очень знакомый бланк.

— Твои вещи в твоей комнате, - не отрываясь от чтения, ответил эрэлим. – Коса там же. На двери защитный глиф, если кто-то захочет войти без твоего разрешения или попытается взломать замок – будет много шума.

Марори перевела дух.

— Это документы о моем зачислении?

— Угу. – Марроу протянул бумагу, которую Марори с трудом смогла удержать в слабых пальцах. – Теперь ты официально студента Третьего Круга со специализацией Адепт Светлого плетения.

От неожиданности ей даже икнулось. Настолько сильно и громко, что на вечно кислой физиономии эрэлима появилось что-то похожее на улыбку.

— У тебя большой потенциал, Марори.

— Мне уже сообщили. Вот только я Потрошитель – и мне нравится быть в первом ряду, а не в тылу.

При звуке слова «Потрошитель» Марроу заметно поморщился, но на этот раз обошелся без едкого замечания и дал своей «жертве» время прочитать написанные каллиграфичным почерком строки.

— Здесь перечень учебников, расписание, список всего, что пригодится для практических и теоретических занятий. – Пакет эрэлим положил на постель, достаточно близко, чтобы Марори до него дотянулась. – После обеда тебя покормят и выпишут.

Это «покормят» прозвучало так, будто речь шла о грязном тупом животном. Марори догадывалась, о какой кормежке идет речь и в таком случае реакция эрэлима была почти закономерной. Только легче от этого не становилось.

— Мы будем пересекаться на половине лекций. Еще тебе, Потрошительница, оставят достаточно времени на физическую подготовку и поддержку уже полученных навыков. Кроме того, ты записана на факультатив четыре дня в неделю. В выходные по двенадцать часов будешь заниматься с Мастером Темного плетения.

— Не знала…

Марроу не дал ей закончить.

— Это часть работы по развитию и контролю твоего потенциала, нильфешни, и если ты думала, что здесь тебя ждет сладкая жизнь, то ты глупее, чем я о тебе думаю.

Ей до смерти хотелось сказать, какой он придурок, и как мало, в сущности, знает о ней, но в этом не было смысла. Очевидно, Марроу просто озвучивал полученные указания. В данном случае и телевизор был бы лучшим собеседником. Поэтому она просто дала понять, что его слова услышаны и приняты к сведению.

— Когда я смогу ездить домой?

— Домой? – Эрэлим скрестил руки на груди, оценивая ее лицо так, будто выискивал, за что бы зацепится. – О каком доме идет речь?

— О доме Шаэдисов. – Произнести это вслух оказалось довольно сложно.

— Ты – студентка Эльхайма. И даже если бы не твой бесконтрольный талант и не тот факт, что за тобой кто только не охотиться, тебе нельзя покидать Эльхайм без особенного чрезвычайного разрешения. Таковы правила.

— Мне нужно это разрешение.

— Ну, ты вполне можешь его получить. – В его тоне прозвучала неприкрытая издевка. – Где-то месяц уйдет на подготовку всех документов, при условии, что они у тебя есть, Марори Шаэдис йор МиолМорна. Или все же Марори Миллс? Или Тринадцатая? И потом еще около трех месяцев - на то, чтобы получить разрешение. Хотя, между нами говоря, Лига приберет тебя к рукам намного раньше, чем соответствующая инстанция скажет тебе «да» или «нет». Потому что любая твоя возня – это плевок в спину тех, кто пытается спрятать тебя от этих упырей.

Она копила силы на ядовитую реплику в ответ, но их не хватило даже на то, чтобы сжать кулак.

— Я хочу увидеть список документов, шпион.

— Шпион? – Он улыбнулся, хотя Марори надеялась, что заденет его за живое. – Хорошо, Потрошительница, пусть я буду шпионом. Рано или поздно даже ты в состоянии будешь понять, как плохо это слово отражает сущность организации, на которую я работаю.

— Список, - упрямо повторила она. – И если уж от тебя никак не избавиться, то сделай так, чтобы я тебя не видела и не слышала.

— Слушком много требований для человека, которому я спас жизнь.

Да, спас, когда не дал провалиться в трещину. И любому другому она была бы безоговорочно благодарна за своевременное вмешательство, но только не ему. Эрэлим вызывал стойкую неприязнь где-то на уровне мозжечка, и Марори не сомневалась, что дальше будет только хуже. Радовало то, что она будет избавлена от его общества хотя бы на время занятий. Некоторой их части.

— Тебе говорили, что ты выглядишь умнее, когда хмуришься и молчишь?

«Молчи, Марори, просто молчи – и ему будет не за что ухватиться».

Марроу выждал минуту, кивнул своим мыслям и включил телевизор. Он долго листал список каналов, выбирая тот, на котором не шли горячие репортажи с места трагических событий. Наконец остановился на музыкальном канале.

— Поспи. Говорят, так кровопийцам легче переносить голод.

— Говорят, что у эрэлимов пятая точка вместо головы, - буркнула Марори, но глаза все-таки закрыла.

Вот, значит, что чувствовал Крэйл, когда его посадили на вынужденную диету. Полная потеря контроля над телом – такими были ее собственные ощущения. Даже мысли в голове ворочались с трудом. То, что Крэйлу в таком состоянии удавалось энергично размахивать мечами и даже задать трепку Аситаро, казалось просто невероятным. Но ведь он – чистокровный шанатар, чья кровь берет начало от самого Темного. И его возможности больше, чем возможности девчонки, до сих пор не знающей, кто она такая.

Крэйл. Наверняка он волнуется. Или нет?

Она отшвырнула дурные мысли. Конечно, волнуется. Он не раз словом и делом доказал, что думает о ее безопасности даже в те моменты, когда она сама о ней забывает. Марори уже почти убедила себя переступить через гордость и попросить у эрэлима телефон, но спохватилась, что не помнит номер Крэйла. Всего десять цифр, сущая ерунда. Десять цифр номера ее… парня, а она не помнит ни одной. Оставалось надеяться, что Марроу не соврал и уже вечером она вырвется на свободу.

Вопреки твердой уверенности, что уснуть она не сможет, Марори быстро провалилась в сон без сновидений. И проснулась от того, что кто-то настойчиво пытался до нее докричаться. Сначала голос был тихим, далеким, как мираж, но чем больше она выныривала из дремоты, тем громче он становился. Кончилось тем, что она едва не взвыла от боли. Казалось, еще немного – и барабанные перепонки лопнут.

— Просыпайся, нильфешни, - раздраженно требовал Марроу. – Пора есть.

— Я… с трудом…

Она едва ворочала языком. Неба стали сухими и сморщенными, гортань словно уменьшилась вдвое, а собственное дыхание с противным свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Десна над клыками опухли и ныли от малейшего прикосновения. В ноздрях стоял сладкий запах крови Эашу, сознание живо отзывалось на него отголосками ни с чем не сравнимого ощущения проникновения клыков под кожу и сладкий вкус крови на языке.

Она судорожно сглотнула. Непонятная бесконтрольная паника сжала внутренности в ледяных тисках.

— Тихо, все хорошо, нильфешни. – Голос эрэлима стал неожиданно успокаивающим, но пальцы на ее запястье сжались сильнее. – Это просто голод, сейчас будет легче.

«Откуда ты знаешь?!» - почти выкрикнула она, когда услышала властный женский голос.

— Успокойся, проклятокровная, иначе я вколю тебе такую дозу успокоительного, что после нее тебе и собственная моча покажется газировкой.

Марори не сразу удалось сфокусировать зрение на расплывчатом темном пятне, от которого исходила угроза. Постепенно из серой дымки проступили тонкие черты лица пожилой женщины с пытливыми темными глазами и скомканным ртом. Образ с полным отсутствием макияжа дополняла гладкая прическа с пучком. Белый халат и бейджик дали подсказку, кто она такая.

— Рада, что хотя бы часть мозгов у тебя работает, - бесцветным голосом сказала женщина.

Она пытливо посмотрела на эрэлима, потом перевела взгляд на дверь, но тот и не пошевелился. И Марори поняла, что почти готова отблагодарить его за это – незнакомка одним своим видом вселяла непонятную тревогу и желание отгородиться от нее несокрушимыми стенами. Это не ускользнуло от внимания эрэлима, потому что он ни с того, ни с сего уселся рядом на край постели, ни на секунду не выпуская ее запястье их своих пальцев.

— Я и с места не сдвинусь, - сказал спокойно и безразлично, - я отвечаю за нильфешни головой, а не вы.

— Самое глупое их решение. – Это «их» женщина выделила интонацией.

— Вы никогда не верили в мои таланты, дерра Аралет. Даже после того, как моя, как вы выразились, «сраная идея» сработала. Я думал, только дети не в состоянии признать свою вину и извиниться, но, похоже, ошибся.

Кем бы ни приходились друг другу эти двое, между ними явно чувствовалась накаленная вражда. В других обстоятельствах Марори воспользовалась бы обстоятельствами в свою пользу, но голод сокрушил ее единственной потребностью: здесь, сейчас, сделать хотя бы один глоток теплой крови. И чем дольше эти двое будут пикироваться, тем дольше затянется ее агония.

Чтобы обратить на себя внимание, девушка пошевелила рукой. Эрэлим тут же повернул голову.

— Сделай то, зачем пришла, дерра, наши разногласия могут подождать.

— Только не говори, что тебя вдруг стала беспокоить одна из болванок Шаэдиса, Марроу, потому что я обязательно упомяну об этом в своем рапорте. Ты слишком быстро и слишком высоко взлетел. Тем сокрушительнее будет падение.

— Просто. Делай. Свою. Работу.

Женщина подвинула к кровати медицинский столик, и Марори увидела несколько узких металлических колб. К каждой была прицеплена бирка с номером. Женщина сняла крышку с первой, засунула внутрь трубочку и брезгливо протянула Марори.

Первый глоток оказался… противным и горьким. Интуитивно она понимала, что хоть кровь до сих пор теплая, она все равно уже начала мертветь. Странное знание словно всплыло из глубин ее памяти, где ждало своего часа все семнадцать лет.

Ни слова ни говоря, Марори вернула колбу, а взамен получила следующую. Эта порция оказалась еще противнее, пришлось постараться, чтобы заставить себя протолкнуть в горло единственный глоток.

— Я бы с удовольствием понаблюдала, как ты будешь голодать пару недель кряду, - заметила женщина, предавая следующую колбу.

Марори предпочла промолчать.

В предпоследней колбе, седьмой по счету, оказалась настоящая амброзия. Сладко-терпкая, с каплей горчинки, как будто это и не кровь вовсе, а изысканный сорт шоколада. Марори жадно выпила все до дна, пока трубочка не втянула воздух. Кровь прокатилась по горлу, словно живительной влагой плеснули на иссушенную землю. Марори закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Конечно, в сравнении с настоящим укусом - вонзающимися в плоть клыками, едва заметным звуком поддающейся под их натиском кожи - пить кровь через трубочку было… весьма странно. Но все же ее тело охотно отозвалось на желанное угощение. Что-то внутри встрепенулось, вспыхнуло, будто фейерверк посреди полной темноты и тишины.

Ох, Темные и Светлые, так вот, значит, каково на вкус блаженство.

— Я так понимаю, выбор она сделала, - сказал Марроу и теплота снова напрочь выветрилась из его голоса.

— Кто бы сомневался, что это будет его кровь. – Женщина сделала короткую запись в планшете, поднялась и укатила столик куда-то за пределы палаты.

Марори потребовалось время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям. Даже после укуса Эашу она сомневалась, что когда-нибудь сможет привыкнуть пить кровь. Сама мысль о том, чтобы повторить подобное с незнакомым человеком вызывала отвращение к самой себе. Но то, что она чувствовала до сих пор, на отвращение походило меньше всего.

— Чья это кровь? – зачем-то спросила она, хотя именно в эту минуту ей было все равно.

— Нотхильдиса, - бросил через плечо Марроу. – В некотором роде он ведь тоже затронутый тьмой. Не удивительно, что именно его кровь пришлась тебе по вкусу. Проблема в том, что это Флоранция заставила его дать образец. Представить не могу, что должно случиться, чтобы он позволил тебе делать с ним эту мерзость и дальше. Так что хорошенько запомни этот вкус и ощущения от него, нильфешни, так как не поручусь, что ты когда-нибудь снова их ощутишь.

Нотхильдис. Парень со странными каменными шипами на теле, злой и неразговорчивый. Не считая странных глаз, в нем не было ровным счетом ничего, что бы отличало спектра от проклятокровных. Он ей сразу не понравился, и эта неприязнь оказалась взаимной.

— Эти штуки на его теле – они как-то связаны с тем, что его тронула тьма? – рискнула спросить она.

Эрэлим выудил из-под кровати спортивную сумку, выудил из нее и бросил в Марори ворохом одежды. Она сразу узнала собственные джинсы, свитер и куртку. Девушка хорошо помнила, что пакет с документами был запечатан, и она на всякий случай спрятала его на самое дно сумки. Если Марроу рылся в ее вещах – а, возможно, не он один – найти пакет не составило бы труда.

— Одевайся, нильфешни, я покажу тебе Эльхайм.

Он вышел.

Внезапный прилив бодрости был настолько сильным, что Марори буквально вылетела из постели. Казалось, дай ей еще пару глотков того сладкого адреналина – и она бы перевернула вверх тормашками весь мир. Крылья больше не казались непосильной ношей, она почти не ощущала их вес.

На сборы ушло меньше минуты. Взъерошенные волосы Марори просто кое-как причесала пятерней. Перед кем тут красоваться? Да и не для того она сюда прибыла.

Марроу стоял за дверью, привалившись спиной к стене, и что-то энергично набирал в телефоне. Увидев свою «подопечную», сделал короткий приглашающий жест следовать за ним.

Сначала они шли по совершенно белому коридору, в котором было не протолкнуться от пациентов. Судя по их внешнему виду, все они были студентами Эльхайма. Ожоги, рваные раны, рассечения, переломы... Перед носом Марори возникла девушка с таким же, как у нее самой, призрачными крыльями, которая со слезами на глазах просила сдать кровь для кого-то по имени Аноль. Эрэлим аккуратно, но твердо отодвинул рыдающую девушку в сторону, взял спутницу за локоть и ускорил шаг. Марори была рада, что он разделяет ее желание покинуть это место как можно скорее.

Кабинка лифта оказалась глухой стальной коробкой, в которой они поднимались так долго, что Марори захотелось побродить из угла в угол, чтобы размять ноги – тело, переполненное энергией, требовало действий. Марроу воспользовался этим временем, чтобы снова уткнуться в телефон. При этом девушка ни на минуту не сомневалась, что эрэлим следит за каждым ее движением.

Когда кабинка наконец остановилась, они вышли в широкий короткий коридор, украшенный изящной витиеватой лепниной на потолке. Марори заворожено изучала переплетения диковинных лоз и цветов и не могла отделаться от мысли, что рисунок изменяется прямо у нее на глазах.

А когда они миновали коридор и оказались на небольшой округлой террасе – ее сердце глухо стукнулось в грудь и замерло от открывшегося взгляду великолепия. Она много раз видела Эльхам на открытках и в по телевизору новостях. В конце концов, она едва ли не до дыр засмотрела брошюру для поступающих и была уверена, что знает каждую башню, каждый стеклянный купол, каждый мост и арку.

Но действительность поразила ее своим безграничным величием.

Центром Эльхайму служила сверкающая на солнце восьмигранная башня, украшенная витражами, балконами, арками и террасами. Своеобразный брильянт в оправе, которой служили многочисленные мосты и переходы, с прилегающими к ним башнями поменьше, разбегающимися в стороны на подобие вершин многолучевой звезды. Марори помнила, что с высоты птичьего полета Эльхайм похож на драгоценную брошь в филигранной оправе: одновременно и хрупкий, и массивный.

— Это ведь стекло? – Она чувствовала жуткий стыд за то, что боится ступить на прозрачный шероховатый мост. Его ширины было достаточно, чтобы разминуться без труда двум грузовикам.

— Это асидиан, - Марроу наслаждался ее замешательством. – Скорее рухнет весь Дра’Мор, чем здесь появится хоть трещина.

Она перевела дух – и сделала первый шаг. Пыталась не смотреть вниз, но в итоге не удержалась. От осознания того, что под ее ногами сквозь стекло видны пушистые белоснежные облака, закружилась голова. Марори обеими руками вцепилась в перила, прошла мимо ухмыляющегося эрэлима, все время повторяя в голове бестолковую, но задорную детскую песенку про храброго воробья. Если бы ее видели Потрошители – подняли бы на смех. Все. И Крэйл первый, уж наверняка.

— Ты боишься высоты. – Марроу быстро нагнал ее, попытался перехватить за руку. Но Марори отодвинулась. Тот безразлично передернул плечами. – Чем раньше ты примешь, что мы теперь почти одно целое – тем лучше. Избавь нас обоих от необходимости постоянно ругаться. Или тебе больше по душе общение с той ненормальной каргой? Поверь мне на слово, будь ее воля – тебя бы упекли в лабораторию, как наиценнейший экспонат, и кормили кровью из шпица в вену, не расшаркиваясь на такие бесполезные детали, как твои личные вкусовые пристрастия.

Марори охотно верила, но помощь все равно не приняла.

Через мост они шли будто целую вечность. Марори так и не набралась смелости посмотреть по сторонам: как деревянная шагала ровно, глядя на маячившую впереди светло-голубую башню, из окон которой то тут, то там торчали массивные коробки кондиционеров. Марроу больше не порывался завязать разговор, и остаток пути они, к ее огромному облегчению, прошли молча. Марори не представляла, как смогла бы разговаривать с приступами тошноты у самого горла и беспокойно ворочающимся желудком. От них не спасал даже обжигающий морозный воздух и первый в этом году снег. Все же в способности питаться кровью есть большое преимущество – можно не опасаться все кругом забрызгать продуктами собственного пищеварения.

Когда они наконец вошли в распахнутый зев башни, Марори перевела дух.

— Тебе придется научиться справляться с этим, нильфешни.

— А если не научусь – меня выгонят?

— Отдадут Лиге, - с убийственной честностью ответил он.

— Я знаю, ты нарочно меня пугаешь.

— Конечно нарочно. Чтобы перестала думать, что ты какая-то особенная и потому за тебя встанут горой и Дра’Мор, и Эльхайм. Есть в этой жизни вещи, Марори, которые не в силах сломать ни Дамиан, ни Флоранция.

— Значит, их попробую сломать я, - улыбнулась она, именно в ту минуту понимая, что только что дала обещание себе самой. – Дра’Мор научил меня ломать то, что не дает идти дальше.

Эрэлим посмотрел на нее с недоверием и попросил идти за ним.

На этот раз они оказались в просторном светлом зале с раскидистой люстрой под высоким потолком. Стрелы солнечного света касались хрустальных капель, заставляя те сверкать, словно драгоценные камни. Здесь их поджидала рослая рыжая девушка с полупрозрачным нимбом над безумной прической из сотни косичек и хвостиков.

— Я думала, она будет выше, - не скрывая разочарования и продолжая разглядывая Марори с высоты своего роста, пробормотала девушка. Но тут же спохватилась и вполне дружелюбно протянула ладонь для рукопожатия: - Элна, староста Третьего круга Адептов плетения. Ты можешь обращаться ко мне со всеми вопросами, просьбами и пожеланиями.

— Марори… Шаэдис йор МиолМорна.

Глаза девушки медленно округлились, рот беззвучно открылся – и закрылся. Эрэлим скрипнул зубами.

— Ради Светлых, Элна, хватит! Будешь пускать слюни на Шаэдиса-младшего под одеялом и с детским маслом.

Та проигнорировала его замечание.

— Ты и есть сестра Крэйла?! Я не знала, что… Козявки Светлых, это просто невероятно! – Нимб над головой Элны стал ярче, разве что не сверкал, как гирлянда. – Слушай, я организую интервью для «Метеорита». Воображаю, на что пойдет Санд, чтобы заполучить такой эксклюзив!

— Элна, мать твою, ты забыла, о чем мы говорили в кабинете Флоранции? – не выдержал Марроу.

— Одно маленькое короткое интервью, на полчаса. Две колонки на первой странице. Какой в этом криминал?

Следующие пару минут они пикировались словами, причем пальма первенства переходила то к одному, то к другому. В глазах Марори небеснорожденная заслуживала уважения хотя бы тем, что, не опускаясь до ругани и злости, умело давала эрэлиму отпор. Настолько, что тот распалялся все больше и больше, пока, наконец, не выругался от души. Элна не преминула прочитать мораль по поводу чистоты речи.

Пока они пикировались, Марори прошла вперед, изучая разветвленный длинный коридор, из которого доносился рев музыки, громкие голоса и смех. Увидев ее заинтересованность, Элна свела на нет перепалку с Марроу, поравнялась с новой студенткой, теперь уже приглядываясь к ней с любопытством.

— У нас в полном разгаре подготовка к Балу Равноденствия, - сказала она таким голосом, как будто речь шла о сложной задаче государственного уровня. – Но после всего, что сейчас творится, все мероприятия, скорее всего, зарежут на корню.

— Наверное, это правильно? – рискнула высказаться Марори.

— В некоторой степени да, - согласилась небеснорожденная, - но когда все вокруг катится в Хаос, то отвлечься на что-то хорошее было бы неплохо. Или у проклятокровных есть какие-то другие фишки, чтобы сбросить напряжение? – Она не стала дожидаться ответа, точнее говоря, даже не дала Марори шанс открыть рот: придвинулась почти вплотную и шепнула: - А правда, что у Крэйла есть пирсинг… там?

Такого вопроса Марори ожидала меньше всего.

— Ну… эммм…

— Про штангу в языке я знаю, - уточнила небеснорожденная, - но у нас тут ходят слухи, что в прошлом году, когда Дра’Мор принимал Бал Равнодействия, одна эльфийка затащила Шаэдиса в койку и…

Эрэлим грубо вторгся в их диалог, И Маори едва не расцеловала его за это своевременное появление. Слова Элны породили в воображении целую кучу образов, от которых никак нельзя было избавиться. Марори догадывалась, о каком пирсинге и месте его расположения идет речь, но обсуждать это в контексте прошлых похождений Крэйла не хотелось от слова «совсем».

Элна прижгла Марроу взглядом, потом собралась, поправила складки юбки.

— Пойдем, я покажу тебе комнату и расскажу, как обращаться с глифами, чтобы не устраивать переполох. Хотя, - она покачала головой, и буквально каждый хвостик и косичка в ее прическе закивали в такт, - каждый новичок обязательно устраивает переполохи. Желательно, чтобы их количество ограничивалось тремя.

Втроем они вошли в коридор. Здесь было достаточно тепло, и Марори сняла куртку.

В конце коридора они вошли в лифт – на этот раз кабинка была прозрачной, и похожей на оранжерею от количества благоухающих цветов.

— Твоя комната на пятом этаже. – Элна нажала на соответствующую кнопку. Когда кабинка тронулась, небеснорожденная указала на кнопку с буквой «С». – Это столовая. Завтрак с восьми до восьми тридцати, обед с часу до двух, ужин по обстоятельствам, но не позже девяти. Деарра Орфала очень вкусно готовит, но терпеть не может, когда студенты заваливаются за пять минут до дедлайна. Так что лучше не опаздывать. Кроме того, это еще и страховка от того, чтобы не остаться голодной. – Тут Элна снова понизила голос. – А можно посмотреть твои клыки?

— Нельзя! – рявкнул эрэлим.

И Марори, просто чтобы сделать ему назло, демонстративно оскалилась. Элна даже пискнула от неожиданности. Она старалась скрыть отвращение, но Марори слишком часто видела похожее выражение на лицах драморцев, чтобы без труда угадать его клона на лице небеснорожденной. Разница была лишь в ее собственном отношении: теперь ее это почти не волновало.

— Это, - Элна показала на кнопку с буквой «Ч», - центр нашей социальной жизни эльхов. Комната отдыха, спортзал, комната для релакса. Когда пообживешься – устрою тебе экскурсию.

— Вряд ли у нее будет время валять дурака, - опять вмешался Марроу. – Кроме того, не думаю, что нильфешни так уж безопасно находиться в обществе небеснорожденных за пределами учебных аудиторий. По крайней мере в ближайшее время.

— Ох уж эта вечная потребность всех опекать, - поддела Элна.

Марори приготовилась выслушать новую порцию взаимных укоров, но лифт остановился и назревающий спор сошел на «нет».

Они прошли по коридору, заставленному скамейками, полками со всякой дребеденью и бесчисленными горшками с цветущими экзотическими растениями. Эрэлим ускорил шаг, когда из какой-то двери им навстречу высыпалась группа что-то энергично обсуждающих студентов.

— Эй, Элна, что это за чудо ты приволокла? – бросил кто-то из них.

— Это новенькая? – подхватил другой?

— Драморская коза? – перенял эстафету следующий.

— Не обращай на них внимания, - предложила Элна, одновременно заводя за спину руку с оттопыренным средним пальцем.

— Мне все равно, - почти убедительно соврала Марори.

Они дошли почти до самого конца коридора, остановились у двери с номером «549».

— Видишь? – Небеснорожденная провела ладонью над лакированной поверхностью деревянной двери. Под ее пальцами проявился едва заметный как будто слегка выпуклый контур замысловатого орнамента. – Это – охранный глиф. Никто кроме тебя и Хранителя ключей не сможет войти. Вот, - небеснорожденная протянула ей длинный массивный ключ с ушком в виде пары крыльев, - он связан с глифом твоей кровью. Дважды влево, раз вправо, до щелчка.

Марори вставила ключ в замочную скважину, повторила комбинацию. После щелчка тонкие блики глифа растворились. Марори оглянулась на своих сопровождающий, надеясь, что ее взгляд красноречивее незаданного вопроса: «Ну теперь-то вы оставите меня в покое?»

Небеснорожденная покосилась на Марроу, как будто ожидала его решения. Ох, Темные, куда еще эти «поборники справедливости из тени» успели запустить свои щупальца?

— Я еще с тобой не закончил. – Эрэлим бесцеремонно подтолкнул девушку переступить порог, ввалился следом, и ногой закрыл дверь прямо перед носом недовольной Элны. – Не вздумай давать никаких интервью кому бы то ни было. Последнее, что тебе сейчас нужно – повышенное внимание. Флоранция сделала все, чтобы твой … ммм… перевод, прошел как можно незаметнее, но даже среди тех немногих людей, кому пришлось рассказать о нильфешни в стенах Эльхайма, удалось растрезвонить об этом едва ли не каждому второму.

Марори быстро осмотрела комнату. Небольшая, но достаточно грамотно обставленная, чтобы каждый кусочек пространства выполнял какую-то функцию: уголок-кровать, с откидной столешницей и бесконечным количеством полок и ящиков, платяной шкаф, пара полок под книги. Прямо напротив двери – огромное, в пол, витражное окно.

— Душ – там, - Марроу кивнул на дверь.

Марори оставила слова без внимания: уж что-что, а свою комнату она вполне в состоянии освоить сама, благо, она компактна и на все про все уйдет не больше десяти минут.

Энигма стояла в углу, в чехле, рядом с дорожной сумкой. Марори на всякий случай расчехлила косу: кровавый глаз в оголовье нервно вертел зрачком, а лезвие знакомо блеснуло алым.

— Уродство какое-то, - сказал эрэлим, возникнув рядом, будто приведение. – Такое чувство, что она на меня смотрит.

Марори быстро задернула замок, принялась за сумку. Странно, но вещи лежали именно так, как она их сложила. Порядком помятые, но без следов «взлома». По крайней мере, видимых на первый взгляд. Стараясь не привлекать внимания и вести себя естественно, запустила руку под стопку с одеждой – и беззвучно выдохнула. Пакет лежал там. Вскрытый или нет – еще предстояло выяснить. Но если ее вещи по какой-то причине не перерыли вверх дном, то уж она точно сама себя не выдаст.

— Ну и где вторая кровать? – стараясь придать тону оттенок иронии, спросила Марори, нарочно выразительно рассматривая каждый угол, - или ванна на самом деле замаскированный командный центр? Или как оно правильно называется в ваших шпионских играх?

—Моя комната через стенку, - спокойно отреагировал эрэлим, - я всегда буду рядом, хочешь ты того или нет. И когда Вандрик или кто-то из его лабораторных паразитов за тобой явится – их ждет теплый прием.

«Если бы ты видел то, что видела я, то не был таким храбрым и деловым», - про себя ответила она, а вслух сказала:

— Не мог бы ты теперь оставить меня одну, раз на горизонте пока никого?

Марроу бросил взгляд на часы.

— У тебя полчаса, чтобы переодеться.

— А что потом? – Она искренне надеялась, что на сегодня ее оставят в покое. Собиралась выяснить месторасположение ближайшей станции метро – и отправиться за покупками. Хотя бы телефона и ноутбука. Заодно и проверить, что за список на ее имя оставил Крэйл.

Эрэлим снисходительно хмыкнул, как будто она задала невозможно глупый вопрос.

— Мы пойдем делать то, что ты должна была сделать еще на Первом круге обучения, если бы поступала без «скачков» и без привилегий – попытаемся хотя бы в общем определить глубину твоего светлого потенциала и сделаем сигилы, чтобы ты могла его контролировать. И нужно что-то решить с твоей тварью из Хаоса.

— Что с Сатисом? – Еще одна непонятная неразрешенная загадка, которую Марори собиралась решить в самое ближайшее время.

— Эльхайм находится на территории небеснорожденных, твари из Хаоса могут лезть сюда только через Разрывы, но никак не по чьему-то зову. Я думал, ты в курсе.

— Я… - Марори облизала губы, пытаясь сфокусироваться на чем-то взглядом. - Он – мой фэлфаэр. Без него я буду … беспомощной.

Понимание этого всколыхнуло недавние события: крушение экспресса, собственную беспомощность, неспособность сориентироваться сразу. Она надеялась, что «глухота» Сатиса – какая-то временная заминка, что-то такое, что невозможно предугадать и на что не повлиять. Правда в том, что все ее общение с собственным фэлфаэром строилось на доверии и интуиции, а не на долгих месяцах тренировок, как это принято у других. И она так увлеклась тем, что Сатис принял эти правила игры, что даже не подумала о том, чтобы копнуть глубже. А вся теория в голове растворилась на фоне насущных и более агрессивных проблем.

«Ну и дура же ты!»

— Есть один способ, - нехотя, сжалившись над ее поникшим видом, бросил Марроу через плечо. Он подошел к двери, взялся за ручку, но выходить не торопился: - Если ты уверена в своем Порождении, нильфешни, и в том, что оно будет тебе подчиняться, то попробовать можно.

— Уверена, - твердо, не задумываясь ответила она.

— И в том, что сможешь убить его, если оно выйдет из-под контроля?

— Этого не будет.

— Все так говорят, нильфешни, и все ошибаются. Ты не первая проклятокровная здесь. И все до тебя, всегда, - он выделил слово интонацией, - либо убивали своих фэлфаэров, либо позволяли сделать это другим. Некоторые дохли раньше, чем успевали хотя бы попытаться напомнить, кто главный в связке. У Флоранции и Дамиана свои игры, в том числе и на запрещенной территории, но ясно одно: есть вещи, которые нельзя нарушить, не сломав хребет тому, что обрастало предрассудками триста лет. И чтобы ты там ни думала, никто не желает тебе зла.

— Я просто хочу жить своей жизнью. Я нашла дом, нашла друзей… а потом узнала, что я просто какой-то непонятный номер Тринадцать, и мне нужно снова все бросить, иначе я просто … уничтожу все, что мне дорого. Представь, что бы ты делал, если бы в один прекрасный день тебе сказали, что ты всего лишь чей-то эксперимент?

Марроу все же оглянулся.

— Я бы пустил себе пулу в голову, нильфешни. И то, что ты живешь со всем этим, заставляет меня думать, что свой выбор я сделал не зря, и рано или поздно, каждый тщеславный мудак получит по заслугам.