Чёрный караван

5

Екатерина и в этот раз ждала меня на веранде. Обычно, едва заслышав шум машины, она выбегала на улицу, встречала меня у самых ворот и прижималась к моей груди. Но сегодня она не вышла навстречу. Неподвижно сидела на диване, понурясь. Я понял — встреча будет не такой, как всегда, но, не подавая виду, нарочито удивленно спросил:

— Кэт! Что случилось? Ты что-то невесела… Ты устала?

— Нет… Входите, садитесь.

— Может быть, пройдем в дом?

— Дом ваш, входите… Мне в доме делать нечего.

Честно говоря, я не ожидал такого ответа. Может

быть, поэтому сам не заметил, как заговорил повышенным тоном:

— Отчего ты надулась? В чем дело?

— Ничего… Вы сказали: «Пройдем в дом». Я сказала: «Дом ваш, входите». Разве это неверно?

— Вчера вечером ты так не разговаривала. Что случилось? Или ты считаешь, что теперь уже можно вычеркнуть все прошлое? Не слишком ли быстро?

Екатерина вскинула на меня глаза, ее губы задрожали. Я понял, что переборщил, и попытался смягчить тон:

— Извини… Я не хотел быть грубым.

— Нет, нет… Наоборот, вы слишком деликатны. На вашем месте я говорила бы по-другому. Сказала бы: «Вчера ночью ты ластилась ко мне, гладила мою бороду. Отчего теперь не гладишь?» Спросила бы: «Вчера ночью, когда я сказал: «Пройдем в дом», ты сразу побежала. Почему же теперь сидишь как прикованная? Вчера ночью…»

— Довольно, Кэт! — Приняв рассерженный вид, я стукнул кулаком по столу. — Не надо горячиться! Что я сделал тебе плохого?

Екатерина нисколько не смутилась. Ответила спокойно:

— Какой еще платы вы ожидаете за свою доброту? Скажите, я постараюсь не остаться в долгу перед вами… Чего вы от меня хотите? Чтобы я шпионила для вас? Я согласна. Вот сейчас Дохов хвалил генерала, сказал: «Очень хороший, оказывается, человек». А вас он пожалел, сказал: «Бедняга, тоже, видимо, не нашел своего счастья…» Мой бог, что он еще говорил? Да, бранил Фунтикова, сказал: «Уже начал запускать лапы в казну»… Еще сказал: «Долго не продержится». Вот все, что он сказал. Вы удовлетворены?

— Ха-ха-ха! — Не зная, как ответить, я умышленно громко рассмеялся. — Все-таки ты, Кэт, удивительное существо. Ей-богу, удивительное!.. Вернее, наивный ребенок. Все эти твои сказки мне не нужны. Скажи другое: почему ты не вчерашняя Кэт? Почему?

— Потому, что вчера я была одинока, а сегодня у меня есть муж. — Екатерина указала на обручальное кольцо на пальце. — Он надел мне его сразу же, как только мы вернулись с вечера. Я согласилась.

— Понимаю… Я сам посоветовал тебе принять предложение Дохова. Ты сердишься па меня?

— Нет, что вы… Я благодарна и за это. Но и вы не должны быть недовольны мною. Ваши слова не пропали даром, я поступила так, как вы советовали. Что еще нужно?

Дымя сигаретой, я некоторое время сидел молча, опустив голову. Поведение Кэт и удивило меня, и заинтересовало. Она, конечно, хитрит, хочет вырвать неприятные ей страницы из книги жизни. Знает, что такие страницы существуют и что вырвать их сразу будет нелегко. «Чего вы хотите от меня? Чтобы я шпионила для вас?» Эти слова сказаны не случайно. Екатерина в самом деле проницательна. Она понимает, что ее готовят для более важной роли.

Когда я познакомил ее сперва с Исмаил-ханом, а затем с Доховым, это заставило ее серьезно призадуматься. После встречи наедине с Исмаил-ханом, по ее словам, она всю ночь проплакала. И после этого дулась на меня целую неделю. Но трудно идти своим путем, находясь в тисках у жизни. При всей своей гордости Кэт не могла не понимать, что ей грозит нужда. Первые месяцы она жила, продавая оставшиеся драгоценности. Теперь у нее не оставалось ничего, кроме молодости и красоты. А жить хотелось, и еще хотелось вернуться в Петербург, увидеть родителей. Вот потому-то она и надела на палец новое обручальное кольцо. Иначе на кой черт ей понадобился бы Дохов?

«Нет, нет, моя милая… Теперь ты из моих рук не вырвешься», — подумал я и поднял голову. Екатерина вся раскраснелась от волнения, щеки покрывал румянец. В эту минуту она казалась мне особенно желанной. Захотелось подхватить ее на руки, унести в комнаты. Но я отлично понимал, что если допущу хоть малейшую грубость, то встречу отпор. Я заговорил просительным, тоном:

— Завтра утром, Кэт, я тоже уезжаю — в Герат. А оттуда в Бухару. Дорога длинная, времена тревожные. Бог знает, когда я вернусь — да и вернусь ли? — в Асхабад. Пожелай мне счастливого пути. Ладно?

Екатерина как-то судорожно рванулась и, распахнув настежь двери в дом, крикнула:

— Тетя Дуся! Принеси три бокала и бутылку шампанского… Господин полковник уезжает в Герат. Попрощаемся с ним…

Я встал и подошел к Кэт, чтобы взять ее руки в свои. Она вздрогнула, отступила назад и, выразительно посмотрев мне прямо глаза, твердо сказала:

— Прошу вас: если вы не хотите пасть окончательно в моих глазах, не приближайтесь ко мне!..