Чёрный меч

Глава восемнадцатая

Барыга, как мы и ожидали, нашёлся быстро. В одном из помещений среди складов топилась печь, разумеется, там кто-то был. Мы подошли, вежливо постучали в дверь.

— Входите, — крикнул кто-то с той стороны, голос показался мне знакомым.

Я открыл дверь, и мы оба, перешагнув высокий порог, вступили в жарко натопленное помещение. Внутри сидел уже знакомый нам торговец, тот самый, второй человек после Фёдора, которого мы встретили в этом мире. Одет он был точно так же, а на носу поблескивало пенсне, державшееся неведомым образом.

— О, знакомые лица, — обрадовался он. — Ещё пара таких встреч, и я запишу вас в постоянные клиенты. Я уже собирался уходить, но вы прибыли вовремя. Увидев вас на пристани, я решил, что вы не сможете обойти вниманием мою скромную каморку.

— Мы тоже рады вас видеть, — сказал я, присаживаясь у печки, после пронизывающего ветра снаружи, тепло было приятным. — Мы не представились, меня зовут Юрий, а моего друга — Евгений.

— А я — Генрих, просто Генрих, у меня есть фамилия, но она настолько длинная, что занимает половину книжной страницы, далеко не все способны запомнить, да это и не нужно. Просто Генрих, некоторые коверкают имя. Называя меня Генри, или Энрике, или Анри, но правильно — Генрих. Так что привело вас сюда?

— Привела далёкая цель, — я попытался объяснить обтекаемо. — Но по пути сделали привал здесь. А конкретно к вам привела нужда. Видите ли, в дороге мы сцепились с очень неприятными тварями.

— С вампирами, — уточнил Женя.

— Мерзкие твари, — согласился Генрих.

— Они преследуют нас, — продолжил я, — пока получается отбиваться, но, боюсь, скоро нас прищучат по-настоящему.

— И вы решили зайти ко мне, чтобы получить парочку средств для борьбы с этой мерзостью? — он снял пенсне, вынул платок и начал протирать стёкла.

— Именно, — подтвердил я. — Если что-то есть, выкладывайте, мы готовы платить.

— Что же, — он отложил пенсне, явно не страдал от плохого зрения. — Кое-что могу предложить. Вот, например.

В руке его сам собой материализовался пузырёк граммов на сто с чёрной, как мазут жидкостью.

— И? Что это? — уточнил я.

— Это, чтобы вы знали, отличная штука, когда имеешь дело с вампирами. Называется этот эликсир «Кровяная гниль».

— Звучит многообещающе, — заметил Женя.

— Можете не переживать. Для живого человека эликсир почти безопасен, хотя и имеет ряд побочных эффектов.

— Это каких? — уточнил я.

— После приёма, — а принимать нужно не больше глотка, так что здесь примерно двадцать порций — ваше тело будет избавляться от такой отравы самым доступным способом, через мочу и пот. То есть, ваша моча будет чёрной, а потеть вы будете с запахом гнили, но, согласитесь, это не самое страшное.

— Так для чего он служит?

— Это, если можно так выразиться, оружие последнего шанса, перед боем вы выпиваете глоток эликсира, потом сражаетесь, проигрываете, а вампир, как бы ни был зол на вас, не может устоять перед возможностью испить живой крови. Он бросается на вас, кусает за шею, ну, или в любое другое место, где есть крупные сосуды, сосёт кровь… И всё. Вампир распадается на части.

— Но кровь-то выпить успеет? — уточнил Женя. — Там ведь двух стаканов хватит, чтобы концы отдать.

— Вот здесь вы ошибаетесь, — он широко улыбнулся, демонстрируя не по возрасту крепкие зубы. — Эликсир, помимо того, что делает кровь ядовитой для монстра, предотвращает вытягивание с кровью жизненной силы человека. Кровь сосёт, а жизненная энергия остаётся с вами. И стоит это удовольствие всего жалких десять роллов.

— Драгоценностями возьмёте? — спросил я.

— Разумеется, золото по весу.

Я передал ему несколько золотых предметов, каждый он взвесил прямо в руке и потом сказал, что достаточно. На флакон эликсира ушло примерно треть запасов золота. Неслабо.

— Что ещё есть? — спросил я.

— Ага, — добавил Женя. — Гранаты световые.

— Две штуки, по двенадцать роллов.

Пришлось отсчитывать деньги. Потом ещё купили пару перчаток с серебряными заклёпками на тыльной стороне, как объяснил торговец, перчатки почти неубиваемые, сносу им нет, поскольку наложено соответствующее заклятие, а заклёпки торчат наружу острыми конусами, которыми можно наносить урон любой твари, чувствительной к серебру. Что же, пригодится. Были ещё кинжалы, но мы их брать отказались, поскольку уже имели копья. На оставшиеся деньги я купил небольшую пачку пороха, на этот раз, как ни странно, бездымного, торговец отдельно заметил, что это — алхимический пироксилин, дыма почти нет, пуля летит быстрее, а ствол не разрывает. Как этого можно добиться, если давление в стволе и скорость пули в прямой зависимости, он не сказал. А вот капсюлей у него было мало, всего семь штук, но и это пригодится, пули есть, в том числе серебряные, так что пострелять смогу.

— Что же, — торговец по имени Генрих развёл руками. — Если больше ничего не нужно, то позвольте мне откланяться. Рад бы посидеть с вами подольше, да только дела требуют моего присутствия в другом месте. Всего доброго.

На прощание он пожал нам руки, накинул на плечи плащ, а потом вышел за дверь. Я уже догадывался, что сейчас будет. Так и вышло. Барыга некоторое время стоял, вглядываясь в вечерний сумрак, потом дождался подходящего вихря, сделал два шага вперёд и подпрыгнул. Вихрь втянул его в себя и потащил в сторону реки.

— Вот бы нам так научиться, — сказал я своему спутнику, не оборачиваясь.

— Барыга бякли свои забыл, — Женя стоял в двери и показывал мне пенсне.

— Ну, что теперь, — я развёл руками. — Отдадим при встрече. Если живы будем.

Мы вернулись в домик и начали осматривать обновы. С эликсиром всё было понятно, выпьем при первой же стычке, пусть потом нападают. А вот гранаты требовали дополнительного изучения. По форме они напоминали ёлочные шары, сверху небольшой выступ, который заткнут пробкой. На пробке есть кольцо, за которое нужно сильно потянуть. Между вырыванием кольца с пробкой и взрывом проходит, как объяснил Генрих, пять секунд. Этого достаточно, чтобы метнуть и успеть спрятаться. Материал, из которого они были сделаны, оставался загадкой. Это напоминало стекло и одновременно камень, а снаружи местами был виден металлический блеск. Больше всего это напоминало окалину на сварном шве.

— Что дальше делаем? — спросил Женя, раскладывая на столе свою медицину.

— Идём в город и мародёрствуем, — сказал я. — Потом выдвигаемся по дороге, как сказал немец. Думаю, нам стоит поспешить, поскольку вампиры не дремлют, они отстали, но мы на том же берегу, спасает нас только расстояние.

— Да, сейчас выйдем, — согласился он, набирая раствор в шприц.

— А если тебе пару дней не колоть? — спросил я как бы между делом.

— Сначала будет нормально, потом станет не очень, стану нервничать и трястись. Потом абстиненция наступит полная, буду кататься по полу, гадить под себя и выть.

— Всё так серьёзно? — удивился я.

— Нет, конечно, — он как-то невесело усмехнулся. — Все почему-то уверены, что наркоманы не могут бросить потому, что боятся ломки. Это не так, знаю бывалых, которые бросали раз десять, каждый раз проходили через натуральный ад, но бросали. А потом снова садились, как только появлялась возможность. Ломка — штука неприятная. Даже очень. Но не она определяет зависимость. Главный фактор — это не наличие страдания, главное — отсутствие удовольствия. Даже если организм полностью очистился, мозг не может забыть ощущения. То есть, страдать я буду в основном от отсутствия кайфа. Но и проблемы со здоровьем никто не отменял, пусть это большей частью психосоматика, но все системы организма придут в расстройство, а это очень и очень плохо.

Он смочил ватку спиртом из бутыли, протёр худую руку выше локтя, уколол едва видную мышцу и прижал ваткой место укола. Некоторое время посидел с закрытыми глазами, потом открыл их и с неожиданной бодростью вскочил. Зрачки были соответствующими, но сам он выглядел вполне адекватным.

— Идём.

Началась долгая работа по обыску домов богатых горожан. До нас тут уже неоднократно грабили, но, как известно, при поспешном обыске можно многое пропустить. Часа через два мы разжились приличной суммой в золоте и серебре, несколькими драгоценными украшениями с камнями, которые явно стоят немало. Единственное, что смущало, — это отсутствие оружия. Точнее, оружие-то было, но по большей части это были сабли, алебарды, копья, боевые топоры. А ведь город относительно современный, я бы сказал, века девятнадцатого. В одном доме, который ещё не разграбили, среди прочего нашли два дуэльных пистолета, с кремнёвым замком.

— Возьмёшь себе? — спросил я.

— Тяжёлые, — пожаловался он. — Они хоть стреляют?

— Стреляют. Хотя и не всегда. Замок несовершенный, бывают осечки. Можно попробовать серебром зарядить. Попробовать отлить пулю.

Только что мы нагребли уйму столовых приборов из серебра, материала хватало.

— Серебро — это не свинец. У серебра температура плавления около тысячи, — осадил меня он. — Если только кузницу найдём.

Кузницу мы нашли, пока мародёрствовали, дважды сменилось время суток, солнце садилось и вставало. Под конец брали уже только еду и драгоценности. Женя, отчаявшись найти дом местного доктора, всё-таки взял оба пистолета, их зарядили кусочками серебра от серебряной ложки, которую разломали кусачками. Для вампира смерть, только вот дальнобойность там не больше пяти метров.

Кузница стояла на окраине, отсюда начиналась та самая дорога, по которой нам надлежало идти. Рядом был господский дом, где мы смогли бы отдохнуть. По-настоящему прошло около десяти часов, мы оба валились с ног, но нужно было ещё рассортировать находки.

— Смотри, есть тигель, — сказал Женя, указывая куда-то в шкаф с инструментами. — Если разжечь горн, сможем расплавить и серебро.

К счастью, тут уже дошли до использования каменного угля, а меха в горне имели ручной привод, что избавило нас от возни со сложными механизмами. В кузнице было темно, но нашлась масляная лампа, которой хватило, чтобы найти всё необходимое. Тигель был керамический, размером с гранёный стакан, мы бросили туда несколько монет, цепочку и пару колец из серебра, которые должны были расплавиться. Потом засыпали уголь, разожгли с помощью лучины, теперь оставалось только ждать. Меха, несмотря на примитивную конструкцию, позволяли создать огромную температуру, через несколько минут мне пришлось приоткрыть дверь в кузницу, поскольку становилось невыносимо жарко.

— Расплавилось, — сказал Женя, прищурившись на пылающее в горне пламя. — Давай форму.

Он ухватил тигель специальными щипцами, я тем временем подумал, что форма для пуль стальная и отнюдь не рассчитана на такую температуру, свинец-то плавится при куда меньшей. Но Женю это не смущало, он поднёс керамический стакан к отверстию и налил немного металла внутрь.

— А охладить как?

— На воздух вынеси. — предложил он, само остынет.

— А форма не расплавится?

— Не успеет.

Я высунулся наружу, чтобы немного подержать форму на ветру, но тут мне в лицо прилетел пудовый кулак. Сам я человек неслабый, свалить меня одним ударом только Тайсон сможет, но тут сработал эффект неожиданности. Я отлетел внутрь, выронив форму, а следом ввалился бородатый мужик, крепкий, но с солидным пузом, похожий на пирата. Широкие шаровары из красной материи, кушак, за которым торчал пистолет, а в руке короткий топорик.

— Думали, можно грабить наше добро?!! — визгливым голосом крикнул он. — Ребята с вами разберутся.

Ухватив топорик покрепче, он бросился на меня, но тут же выстрелил пистолет моего напарника, горсть серебра ударила пирату в бок, тот охнул и присел на корточки. Я тем временем вскочил на ноги и отвесил ему пинка прямо в подбородок. Удар хороший, а в сумме с тяжёлым кованым сапогом наносит катастрофические разрушения. Шея у пирата оказалась слабой, никак не соответствующей его комплекции, позвонки хрустнули, а он завалился набок. От тела пошёл едва заметный дымок.

— Так это что, не вампир был? — спросил Женя, осматривая труп.

— Нет, — сказал я, потирая ушибленную скулу. — Просто ещё какие-то мародёры.

Тут я вынужден был замолчать, поскольку в дверь влетела стрела и ударила меня в грудь. Удар был такой силы, что сбил с ног, дыхание вылетело, а сделать вдох я смог ещё очень нескоро. Женя, надо отдать ему должное, среагировал быстро, занял позицию справа от двери и стал взводить тетиву арбалета.

— Выходите, твари! — прокаркал хриплый голос снаружи. — Иначе мигом подпалим.

А вот это уже серьёзно, кузница деревянная, дерево сухое, а с таким ветром полыхнёт мигом. Допускать такого нельзя.

— Сколько их? — спросил я, становясь с другой стороны от двери.

— Двоих видел, — ещё сзади кто-то мечется.

— Ну, это немного, — я взвёл курок револьвера. — Сейчас выскакиваю и ввязываюсь в драку, а там видно будет.

— Уверен?

— Да, — ответил я и бросился наружу.

Второй мародёр, стоявший примерно в десяти метрах от входа, выстрелил в меня из кремневого пистолета. Вот только он не учёл одну важную вещь. Пистолет палит с задержкой, кремень бьёт по кресалу, искра попадает на полку, а там уже загорается затравочный порох, огонь которого попадает внутрь ствола и поджигает основной заряд. Между нажатием на спуск и выстрелом проходит около половину секунды, если не больше. Стрелять по движущейся цели не получится, нужно брать упреждение, да и точность у гладкого ствола пистолета известно какая.

Пуля ударила в шаге от меня, а я, поняв, что противник временно безоружен, выстрелил в ответ. Попал, хоть и не в грудь, как целился, а в живот. Тот сложился пополам. Тем временем второй, бросив приготовленный факел (быстро успели разжечь), выхватил ещё пару пистолетов, я взводил курок, выстрелить не успею.

Но тут показал себя фармацевт, внимание врагов отвлеклось на меня, а он, показавшись из двери, прицелился из арбалета. Стрела пробила шею бандита насквозь, тот замер с пистолетами в руках, потом начал падать. Оба ствола изрыгнули дым, пули ушли в небо.

Но врагов оказалось гораздо больше. Через небольшой заборчик перепрыгнули сразу четверо, двое бросились ко мне, а ещё двое побежали в кузницу, где скрылся Женя. Мне бояться было нечего, враги вооружены холодным оружием, а у меня в руках револьвер. Главное — не подпускать их близко. Первому прилетело точно в лоб, а второй заставил меня побегать. Высоченный худой мужик обладал длинными руками, в которых держал топор. Дважды я увернулся, а третий удар принял на спину, снова спасла кольчуга под одеждой, хотя удар едва не выбил из меня жизнь. А потом долговязый мародёр точно так же свалился от пули в грудь.

Место удара адски болело, но отдыхать было некогда, я бросился в кузницу, где только что прогремел выстрел. У одного из нападавших в руке был мушкет.

Я ворвался в дверь с намерением покарать стрелка, но тут же увидел, что стрелять уже не в кого. Один враг лежал на полу со стрелой в животе, корчась от боли, а второй, который и был с мушкетом, сидел неподалёку в углу, уронив бесполезный мушкет. Женя сидел на нём сверху с перекошенным от ярости лицом и, едва не пуская пену, орал:

— Сука! Падла! Блядь! Шакал вонючий! Урод гнойный! Убьюююю!!! — и каждый эпитет он сопровождал ударом ножа в тело, противник был давно мёртв, а кровь растекалась по полу большой лужей.

— Женя, успокойся, он уже умер, — я обнял своего спутника за плечи, его трясло, как в лихорадке, он едва владел собой. — Всё закончилось, они мертвы, мы живы. Всё!

Он оглянулся на меня и посмотрел жалобно. В глазах его стояли слёзы. Потом встал и проковылял туда, где лежали наши мешки. До меня стал доходить смысл его реакции. Мушкет, который использовал мародёр, имел раструб на стволе, насколько я знаю, это специально сделано для удобства стрельбы дробью, не столько для лучшего разлёта, сколько для упрощения заряжания. Вломившись внутрь, он выстрелил наугад, другого и быть не могло, поскольку он, скорее всего, ничего не видел попав из света в тень. Дробь, пролетев три метра и разойдясь в стороны примерно на двадцать сантиметров, ударила прямо в рюкзак Жени. Не тот, в котором лежало награбленное добро, а другой, в котором лежали личный вещи. Более того, рюкзак после удара отлетел назад и влетел прямо в горн, отчего ткань сразу вспыхнула, теперь там прогорела большая дыра, а о содержимом оставалось только догадываться.

Теперь несчастный фармацевт сидел, перебирая оставшиеся стекляшки и размазывая слёзы по лицу.

— Совсем плохо? — спросил я.

— Угу, — всхлипнул он. — И порошок, и раствор, всё. Даже настойка. Это дробь, понимаешь, всё разбилось и сгорело. Вот, только это уцелело.

Он показал мне коробку с хирургическими инструментами, сталь имела несколько царапин, но дробь её не пробила. Настойка, кстати, уцелела, поскольку лежала у меня в мешке, разбился только сироп, но в мешанине закопченных осколков этого было не разобрать. А я говорить не стал.

— У тебя ведь есть немного раствора? — уточнил он.

— Эмммм?

— Ну, маленький такой пузырёк, кубов на пять, я тебе отдавал.

Я похлопал по карманам, да, в самом деле, один пузырёк у меня есть. Но он невелик, тут ему укола на три.

— Нам придётся задержаться, — сказал он.

— Надолго? — уточнил я.

— Дней пять, может быть, неделю. Не знаю точно.

— Ну, хорошо, только место надо найти. Тебе этого флакона на сколько хватит?

— На один раз, остальное надо оставить. Смотри, следующий укол нужно делать через пару часов. Потом у нас будет ещё часов восемь, чтобы обустроиться, найти место, где есть крепкие стены, постель и туалет. Там положить меня. Учти, я буду просить дать мне оставшееся, но ты не давай, нам пригодится на случай ранения, без этого никак. Понадобится вода, еда (потом) и тепло. И чтобы сортир был рядом. Всё, сидеть тут больше нечего, идём.

В итоге, разжившись единственной пулей, что смогли отлить, мы собрали оставшиеся вещи и пошли искать подходящее здание. Это оказался дом местного олигарха, трёхэтажный особняк с удобствами. Кровать я ему выделил хозяйскую, широченную и с перинами. Имелся тут и подходящий обогрев, от камина дымоход разветвлялся, обогревая все помещения. Что же до сортира, то тут удобства почти соответствовали двадцатому веку. Имелся таковой на каждом этаже, а на втором ещё и ванная комната. Правда, водопровод не работал, но котёл можно было заполнить вручную, чем я и занялся. Благо, в городе имелись колодцы.

Попутно я обживал кухню, тут имелось всё необходимое, котлы, сковородки, немного масла и, самое главное, очаг. Запас еды у нас большой, на неделю точно хватит, тем более, что один из нас будет временно страдать отсутствием аппетита.