Чёрный пёс в медном ошейнике

7

В начале осени к Матвею Матвеевичу приехал поохотиться давний его знакомый — московский писатель. Писатель был не стар и не молод. Он шумно радовался тихой лесной жизни, ругал городскую суету и всё предлагал сторожу поменять свою московскую квартиру на его избушку. Садко ему очень понравился, как впрочем, и всё вокруг.

— Странный пёс, — говорил он, раскапывая в шерсти собачьи глаза. — Выдерживает взгляд человека. Умная псина, хоть и помесь боксёра с водолазом.

Он первый догадался, что Шланга зовут вовсе не Садко.

— Раз «Садко» в кавычках написано, значит, это не кличка, а название какого-то предприятия. «С/с» — это, скорее всего, какой-нибудь «специализированный совхоз» или «сельский совет». Да и не похож он ни на какого Садко… Он напоминает мне некий экзотический цветок. Чёрную хризантему, например. Даже не цветок, а пока что бутон, который вот-вот распустится… Послушайте, это же отличная кличка! «Бутон! Бутон! Бутон!» — поманил писатель. И Шланг пристально посмотрел ему в глаза: «Чего надо?»

— Смотрите, да он отзывается! Вот умница. Ну, так и быть тебе Бутоном. А знаете что, Матвей Матвеич, отдайте-ка вы его мне, а? Всё равно он мышей не ловит. А я вам своего Шерифа переправлю. Тот охотник! Зверь! Французский бульдог. С родословной до десятого колена. Мне его только что, на Новый год, подарили. У него, правда, есть одна странность: галстуки не выносит. Как придёт ко мне гость в галстуке — иногда очень солидный, важный человек — Шериф разбегается — прыг! — и уже висит на галстуке. Оторвать его невозможно. Челюсти — что ваш капкан. Снять его с галстука можно лишь одним способом: потянуть за хвост и дунуть в правое ухо. Но галстук уже безнадёжно испорчен. И гадит, подлец, здорово… Особенно под диваном. У вас дивана нет, да и гости в галстуках к вам не заглядывают. У вас он сразу образумится. Вы его к делу приставите. Бульдог всё же, хоть и французский…

Старик махнул рукой:

— Да забирайте так! Всё одно — приблудный… А шустряка мне вашего и даром не надо. Он ещё бороду с галстуком перепутает. Мне ему ни в ухо ни дунуть, ни вовек оторвать, — смеялся сторож. — Так и буду ходить, как с медалью. Разве что ножницами отстричь с бородой вместе?

Смех смехом, а только забрал писатель Шланга-Садко-Бутона в Москву, и стал он жить высоко над землёй — на двадцать пятом этаже дома-башни, что стоит в Черкизове напротив Архиерейского пруда.