Чёрный полдень

20 22.30 ТЕЛЕПАТЫ

— Ну давай попробуем еще раз, Красавчик! Пожалуйста!

Рекс ничего не ответил, он даже не остановился, продолжая подниматься по лестнице в мансарду. И выражение его лица не изменилось, как будто он вообще не слышал умоляющего голоса Мелиссы. Впрочем, она и не ожидала, что он тут же усядется рядом с ней на ступеньке, чтобы все обсудить. После той ночи в пустыне Рекс со всеми вел себя как обычно и только Мелиссе частенько демонстрировал нечеловеческую часть своей сущности.

И даже здесь, в доме Мадлен, Мелисса ощущала присутствие темного двойника Рекса — вкус меловой пыли, от которого у нее пересыхал язык. Пытаться дотянуться до той части сознания Рекса было все равно что говорить с песком в пустыне.

Но это был Рекс. И она не могла оставить все как есть.

Мелисса поспешно бросилась за ним, поднялась на несколько ступенек, чтобы ухватить Рекса за лодыжку. Она изо всех сил вонзила ногти в его джинсы, заставив Рекса остановиться.

— Да подожди же ты секунду, черт побери!

Он обернулся, глядя на нее сверху вниз безмалейшего выражения. Его глаза светились на новый лад, как будто в них даже в обычное время отражалась темная луна.

Рекс слегка оскалил зубы, и на одно ужасающее мгновение Мелисса испугалась, что зашла слишком далеко. Что, если он обратится в зверя и сожрет ее прямо здесь, усыпав лестницу Мадлен осколками костей…

Но Рекс уже сухо улыбался.

— Ну, в чем дело, Ковбойша? — спросил он. — Ревнуешь, что ли?

— Просто подожди минутку, Рекс. Прошу тебя.

Он посмотрел вниз, на вцепившиеся в него пальцы, и приподнял бровь.

Мелисса отпустила его лодыжку, сообразив, что стоит на лестнице почти на четвереньках, как пьяница, карабкающийся в спальню на чердаке. Она глубоко вздохнула, взяла себя в руки и, отвернувшись от Рекса, села на ступеньку. Потом молча показала на место рядом с собой.

Спустя несколько безумно долгих секунд, которые, казалось, потребовались Рексу, чтобы преодолеть сопротивление темняка внутри, ступени наконец скрипнули — Красавчик двинулся вниз. И сел на лестницу рядом с ней.

— Я не ревную к Мадлен, — сказала Мелисса. — А вот ты обычно ревновал. Помнишь?

— Весьма отчетливо.

Мелисса фыркнула.

— Рада слышать это. Я терпеть не могла, когда ты начинал ревновать. Хотя это, пожалуй, единственное чувство в мире, от которого никто не избавлен. Кроме меня, конечно.

— Конечно.

— Но речь вообще-то не обо мне. Речь о нас. — Мелисса поморщилась при этих словах и бросила короткий взгляд на Рекса.

Глаза у него наконец-то стали обычными. Но в груди Мелиссы поселилась противная тошнотворная слабость — то самое ощущение, которое она не раз улавливала в девушках средней школы Биксби: кислая паранойя, навязчивая идея о том, что интерес их кавалеров к ним тает. Мелисса всегда считала этих девиц жалкими мокрыми курицами; ей никогда и в голову не приходило, что быть отвергнутой — это так больно.

А уж когда твой друг перестает быть человеком — все во сто крат хуже.

Мелисса взяла его за руку, и вкус Рекса наполнил ее. Она сосредоточилась на поверхности его сознания — на ровном, спокойном поле мыслей Рекса Грина. Даже все те долгие годы, когда она была не в состоянии коснуться его, его уверенность и дар следопыта давали ей ощущение опоры. И тот, прежний Рекс все еще был здесь.

Однако на фоне этой знакомой картины то, что скрывалось в глубине, казалось только страшнее. Как может нечто столь темное таиться под покровом спокойствия и благожелательности?

— Позволь мне попытаться еще раз.

— Мы уже пытались. Это бесполезно. — Рекс пожал плечами. — Но кто знает? Может, Мадлен тоже не сумеет заглянуть внутрь меня. Уже неделя прошла. Не хотелось бы, чтобы все то, что я узнал от темняка, растаяло прежде, чем она сможет вытащить это на поверхность.

— Поверь мне, Рекс, оно не растает.

Тьма в глубине сущности Рекса была густой и вязкой, как смола.

— Однако и доступнее оно не становится, Ковбойша, хотя мы уж столько раз пытались… Нам необходима помощь Мадлен. До Самайна осталось всего шестнадцать дней.

Вместо ответа Мелисса погрузилась в его разум и пустила свои мысли плыть по морю человеческого сознания Рекса.

На этот раз она не пыталась взломать темноту, таящуюся в глубине. Возможно, Рекс прав: что бы ни оставили ему на память темняки, это нечто слишком нечеловеческое, чтобы Мелисса могла до этого дотянуться. Вместо этого Мелисса впустила Рекса в собственное хранилище воспоминаний, позволив ему знать все то, что было накоплено многими поколениями телепатов.

Прежде чем Рекс поднимется в мансарду, он должен знать, на что способны телепаты.

Мелисса привела Рекса в самое сердце этой особой памяти, к тому событию, в котором участвовали все телепаты глубокой древности. Давным-давно, еще до того, как в Оклахоме появились первые испанцы, до того, как сюда явились англичане и племена с востока, состоялся некий съезд, собрание полуночников, способных читать в чужих мыслях. Телепаты нескольких разных племен встретились у большого костра, чтобы обменяться картинами разных мест, где они побывали, — кто-то ходил на восток до Мексиканского залива, кто-то побывал на севере, в Скалистых горах, один добрался до самого Большого каньона. Эта встреча положила начало, с тех пор воспоминания все добавлялись и добавлялись в общую копилку, и новые слои образов ложились в память с каждым новым поколением. Как будто в собрании участвовали теперь уже тысячи телепатов, все те, кто когда-то побывал в Биксби и открыл свою силу… и наконец все эти воспоминания получила Мелисса.

— Ух ты… — пробормотал Рекс спустя несколько мгновений, просмотрев удивительные видения.

— И заметь, нигде нет ни намека на чувство вины, — мягко сказала Мелисса.

— О чем это ты?

— Никто из них никогда не думал, что телепатия — дурное дело, Рекс. И ни один из этих сотен полуночников не думал, что за это надо как-то платить.

Рекс отвел свою руку от руки Мелиссы, встряхнул головой, чтобы в ней прояснилось.

— Погоди-ка, то есть ты утверждаешь, что Энджи ошибается? Что Грейфуты просто как-то сумели ее одурачить?

— Нет. — Мелисса, оглянувшись через плечо, покосилась наверх, чтобы удостовериться: Мадлен их не подслушивает. — После того как Энджи прочла нам свою небольшую лекцию, я постоянно копалась в воспоминаниях, пробовала найти что-нибудь из того, о чем мы там говорили, — об уничтожении неугодных, о вмешательстве в их мысли ради собственной выгоды, о манипуляциях над многими людьми. Но я ничего такого не нашла. — Мелисса побарабанила кончиками пальцев по собственным коленкам. — Однако у меня есть основания считать, что Энджи говорила правду. Такое может быть, как по-твоему?

Рекс кивнул.

— Ей могли изложить отредактированную версию событий.

— То, что ей изложили, было просто результатом невообразимой самоуверенности, Рекс. Они никогда не задавались вопросом, что, собственно, они делают. Я вообще не уверена, что они способны были задать себе такой вопрос.

— Как это?

Мелисса снова потянулась к его руке и показала ему некое неприятное событие, происшедшее всего несколько недель назад, — тот момент, когда она прикоснулась к Десс против ее воли и подсмотрела тайну Мадлен. Сделав над собой усилие, Мелисса подробно задержалась на том, как именно старой телепатке удалось запечатать память Десс, чтобы та никому не выдала их секреты. И как Мелисса взломала эту защиту.

Когда она ощутила, как по телу Рекса пробежал холод, она отпустила его руку.

— Зачем ты показала мне это? — спросил он.

— Потому что ты должен помнить о том, на что мы способны. Телепаты манипулируют не только дневными. Их сила может обернуться и против полуночников тоже.

— Я знаю. — Рекс прищурился. — Но какое это имеет отношение к истории Биксби?

Мелисса посмотрела ему в глаза.

— Прежде чем мы пятеро остались в одиночестве, каждый полуночник воспитывался в окружении телепатов, и все они делились мыслями при каждом рукопожатии. Но что, если они передавали друг другу не только новости и воспоминания? Что, если они передавали еще и веру? И что, если в какой-то момент все они решили верить, что полуночники никогда не делали ничего плохого?

— Решили верить?

Мелисса наклонилась ближе к нему и понизила голос — ей представилось, как старая телепатка подслушивает их, спрятавшись за углом. Мелисса выбрала для разговора с Рексом дом Мадлен по одной простой причине: в пределах сумеречного искажения их мысли невозможно услышать.

— За долгие века, — сказала она, — полуночники постепенно стали верить, что любые их поступки оправданны. Точно так же как рабовладельцы искренне считали себя «добрыми хозяевами» и так далее. Вот только некому было сказать им, до чего они докатились, полуночники Биксби. Это была абсолютная тайна, а если у кого-то вдруг возникали сомнения или подозрения, телепаты их тут же подавляли. Это, наверное, немножко похоже на группу поддержки, когда девчонки собираются вместе, и думают все одинаково, и говорят одинаково, и верят, что они-то и есть пуп земли… Только в случае с полуночниками это единение продолжалось тысячи лет.

Она снова заглянула ему в глаза, надеясь, что он ее поймет.

— А потом появились мы, — пробормотал Рекс.

— Вот именно. Мы куда сильнее отличаемся от своих предшественников, чем сами думаем, Рекс. Может быть, они действительно творили все эти жуткие дела, вот только они не знали, что творят зло. Не могли знать.

— И ты не спрашивала Мадлен об этом?

Мелисса покачала головой.

— Еще не хватало! Я вообще не прикасалась к ней с того момента, как Энджи нам все изложила.

Рекс чуть заметно улыбнулся.

— Ты что, записалась в группу поддержки Энджи?

— Не совсем так, но она сделала то, что делают большинство мерзавцев: повысила мою самооценку.

— Потому что ты никого не похищала?

— О, даже не в этом дело. — Мелисса сложила ладони вместе и заговорила, надеясь, что ее выводы не окажутся смехотворными, когда она их озвучит: — Видишь ли, Мадлен постоянно повторяет, что я никогда не стану настоящим телепатом, потому что я слишком поздно начала. Все их воспоминания для меня — просто фантазии, а для нее это реальность. — Мелисса покачала головой. — Но может, это и к лучшему — то, что в меня никогда не вбивали их установки с малолетства? Что, если я вовсе не первая чокнутая телепатка в истории, Рекс? Что, если я как раз первая, у которой мозги на месте…

— Мозги на месте… — негромко повторил Рекс. Похоже, до него начало доходить.

Мелисса продолжила:

— Да, потому что, хоть я была совершеннейшей дурочкой и наломала дров с твоим отцом, я, по крайней мере, всегда понимала, что промывать мозги целому городу на протяжении жизни сотен поколений не очень-то благородно.

Рекс взял ее за руку, и все мысли и чувства, что Мелисса мучительно пыталась и не могла выразить словами, вдруг сложились в одну простую фразу:

«Мне очень жаль, что с твоим отцом так вышло, Рекс».

— Ты спасла меня от него, и это лучшее, что ты сделала, — сказал он.

Мелисса отвела взгляд, ее чувства пребывали в полном смятении. Стыд за прошлое, страх того, что темняки отобрали у нее Рекса, подозрения о том, что могла сотворить с ним Мадлен, — все это вырвалось наружу в одной-единственной слезе. И слеза поползла по щеке Мелиссы, как капля обжигающей кислоты.

Рекс долго молчал, размышляя, потом наконец сказал:

— Думаю, ты права. Мадлен собирается узнать мой новый взгляд на историю… мои сомнения.

— Вот и разреши мне пойти вместе с тобой, Рекс. Мне наплевать, какой там поганый темняк засел в тебе с недавних пор. Ты все равно нуждаешься в моей защите.

Рекс снова улыбнулся, и Мелисса заметила фиолетовую искру в глубине его глаз.

— Ты представления не имеешь о том, что я теперь такое.

Она коротко приглушенно рассмеялась.

— Как бы то ни было, Рекс. Даже если ты настоящее чудовище, я не хочу отдавать тебя ей. И я не думаю, что все эти кошмарные древние полуночники, что сидят в ее голове, доставят тебе большое удовольствие.

Рекс неожиданно наклонился к ней и поцеловал — их губы встретились впервые с ночи прошлой среды. Вкус напомнил Рексу что-то среднее между горечью и сладостью — вроде слишком темного шоколада.

— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал он. — Пошли, Ковбойша. Она ждет.

Мадлен сидела на своем обычном месте, в углу мансарды, перед накрытым к чаю столом.

— Что, решили прийти вместе?

— Может, я смогу помочь, — сказала Мелисса.

Старая телепатка фыркнула, но не стала прогонять девушку. Как и Рекс, Мадлен ничего не боялась.

— Ладно, садитесь, друзья-приятели. Чай стынет. В мое время молодые люди не заставляли старших ждать.

«Чем больше я слышу об это „твоем времени“, — подумала Мелисса, — тем больше радуюсь, что Грейфуты положили ему конец».

Они с Рексом сели к столу так, что все трое оказались на равных расстояниях друг от друга. Мелисса никогда прежде не делала подобного — не держала за руки одновременно двух полуночников, — но из коллективной памяти прошлых поколений знала, что круги телепатов были древней практикой.

Неудивительно, что все они думали одинаково. Они настраивали разумы в унисон и усиливали веру друг друга… Совсем как на собраниях в поддержку футболистов в средней школе Биксби, вот только никто не удирал тайком перекурить.

Мелисса глотнула чая. Он действительно уже остыл и оттого казался куда более горьким, чем обычно.

— То, что ты сделал на прошлой неделе, было очень опасно, Рекс. — Мадлен нахмурилась. — Я наблюдала за всем, не сходя с этого самого места. До сих пор никому не удавалось выйти живым из подобной переделки.

— Но нам просто некуда было деться, — сказал Рекс.

— За последние шестнадцать лет я приложила массу усилий для того, чтобы ты просто остался в живых, Рекс. А ты за одну минуту едва не пустил все мои труды прахом.

Мелисса медленно втянула носом воздух. Во время их занятий Мадлен не уставала напоминать Мелиссе, для чего они с Десс созданы: чтобы помогать Рексу, единственному прирожденному полуночнику в новейшей истории Биксби. Старая телепатка осторожно манипулировала сотнями женщин, ожидавших рождения малышей, стараясь добиться того, чтобы их детки родились точно в нужное мгновение. И все это ради того, чтобы у Рекса появилась собственная команда, которой он будет руководить, как и полагается истинному следопыту.

Теперь Мелиссе было ясно, что они пятеро были всего лишь попыткой Мадлен возродить тот Биксби, в котором она выросла, рай для полуночников… И цена ее совершенно не волновала. Это должен был быть рай для избранных за счет всех остальных.

— Я вообще-то жив пока что, — сказал Рекс ровным невыразительным голосом.

Та чисто человеческая мягкость, которую он позволил себе проявить в разговоре на лестнице, снова исчезла.

— Они могли сожрать тебя, — сказала Мадлен.

— Существа, с которыми я разговаривал, не едят мяса, — ответил Рекс. — Они питаются ночными кошмарами.

Мадлен вскинула брови.

— Да и в любом случае они не стали бы меня есть, — продолжил Рекс. — Я ведь пахну, как они. — И он злорадно улыбнулся старой телепатке.

Он ведь понимает, что бьет по больному месту, подумала Мелисса. Мадлен до сих пор бесится из-за того, что ее маленький следопыт оказался заражен тьмой.

Мадлен и правда перекосило при этих словах.

— Твой вкус с каждым днем все больше напоминает их вкус. Но неужели ты и в самом деле думаешь, что они могли сказать тебе что-нибудь полезное? С чего бы это?

— Темняки ничего мне не говорили, — спокойно произнес Рекс. — Они делятся мыслями естественным образом, без слов, как животные, которые испускают крик, завидев добычу. И вам это известно, Мадлен. Вы постоянно слышите их мысли.

— Ну, если ты называешь это мыслями… — Мадлен поморщилась, как будто за пятьдесят лет чайная горечь наконец-то достучалась до ее вкусовых пупырышков. — Ладно, давай посмотрим, принес ли твой маленький эксперимент другие плоды, кроме того что едва не довел меня до сердечного приступа.

Она протянула вперед руки ладонями вверх.

Мелисса поймала взгляд Рекса, и они сначала взялись за руки и подождали, пока между ними установится связь. Сердце Мелиссы колотилось, но она вспомнила то древнее собрание полуночников, и картина живого огня успокоила ее. Хотя, конечно, теперь она не сомневалась, что все эти коллективные воспоминания — просто часть огромной лжи (пропаганды, как сказала бы Энджи).

Когда ее мысли пришли в порядок, она почувствовала, как ее наполняет сила темной уверенности Рекса. И что бы ни приготовили для них с Рексом полчища древних телепатов, скрывавшихся в голове Мадлен, Рекс и Мелисса, по крайней мере, встретят это вместе.

— Ну, начали. Хватит ворковать, — прикрикнула на них Мадлен.

И они одновременно протянули к ней свободные руки, замыкая круг.

Когда Мадлен сосредоточилась, она сразу изменилась, превратившись для мысленного взора из одного человека в огромную толпу.

Мелиссу всегда охватывал благоговейный ужас от необъятности этой толпы: воспоминания уплывали в глубь тысячелетий вплоть до эпохи великого оледенения, когда ледники, расползаясь от полюсов, добрались едва ли не до того места, где сейчас находилась Мадлен. Десятки тысяч лет истории, сотни поколений, тысячи телепатов…

Мелисса сжала руку Рекса. Хорошо, что он здесь, вместе со всей своей тьмой, и ей не приходится иметь дело с этим сборищем призраков один на один.

— Что они с тобой сделали? — проворчала Мадлен.

Она ощупывала черную сферу в глубине сознания Рекса, пытаясь найти, за что зацепиться. Но поверхность была гладкой. Вот старуха нашла что-то, остановилась и начала давить на какую-то точку. Рука Рекса дрогнула в руке Мелиссы.

— Это для твоей же пользы, — пробормотала Мадлен. Ее сосредоточение углубилось, хриплое дыхание замедлилось.

Через несколько долгих мгновений тьма внутри Рекса начала распухать — казалось, вязкое и густое варево вот-вот закипит и попрет во все стороны. Пальцы Рекса скрючились в ладони Мелиссы, его разум приобрел новый привкус — сухой и колючий.

Закрыв глаза, Мелисса наблюдала за происходившими в Рексе переменами. Интересно, гадала она, Мадлен на самом деле знает, что делает, или?.. Сквозь толщу воспоминаний Мелисса ощущала вкус надменной самонадеянности, уверенность телепатов далекого прошлого в том, что они могут властвовать над всем и всеми. Но они никогда не сталкивались с чем-либо подобным тому, во что превратился Рекс.

Горький металлический привкус наполнил рот Мелиссы, как будто ей на язык положили старую монетку.

Похоже, в разуме Рекса начала приоткрываться некая щель… И вот темное ядро содрогнулось, его поверхность лопнула. Мелисса мгновенно ощутила вкус удовлетворения Мадлен.

Рекс болезненно вскрикнул.

Мелисса попыталась мысленно утешить его, но Мадлен оттолкнула ее.

«Ты не понимаешь, что делаешь, девчонка! Не лезь!»

Старая телепатка снова сосредоточилась на Рексе, нажимая сильнее, и тьма внутри него начала разделяться на части… Противоестественно черный луч, похожий на свет темной луны, прорезал мысленный ландшафт. Картины древнего Самайна поплыли в памяти Рекса: люди в масках складывают в кучи кости домашнего скота и поджигают их, костры видны на многие мили вокруг, от них исходит тошнотворный запах. Ощутив этот запах, Мелисса почувствовала легкий голод и поняла, что это зашевелился темняк внутри Рекса. Жажда охоты, жажда убийства захлестнула ее рассудок.

«Мерзость», — прошептали бесчисленные голоса памяти.

Они имели в виду Рекса — полуследопыта-полутемняка; он вызывал в них ужас.

Мадлен действовала все более дерзко, ее мысленный щуп вклинился в трещину в темной части Рекса. Рекс коротко вскрикнул, его ногти впились в ладонь Мелиссы.

— Стой! — хрипло прошептала Мелисса. — Ты делаешь ему больно!

«Отвратительно», — шипели тысячи голосов. В памяти телепатов не было ничего такого, что походило бы на Рекса; его необходимо было стреножить, связать, запереть в камере…

Но темнота внутри Рекса лишь разрасталась, распухая, как огромная черная грозовая туча, выбрасывая из себя все новые картины: Биксби — такой, каким его видели древние пятьдесят лет назад, телепатическая паутина полуночи, поблескивающая над пустыней… В глазах темняка город был зараженным, больным организмом, паразиты проникли во все его ткани — это полуночники втихомолку трудились, усердно насаждая в городе повиновение, считая, что право власти дано им от природы.

«Даже темняки знали, что вы собой представляли», — подумала Мелисса.

Мадлен то ли фыркнула, то ли коротко кашлянула — море чужих воспоминаний в ней бурлило, видя собственное отражение в разуме Рекса. Он был отвратителен, он был мерзостью, и его мысли грозили запятнать десять тысяч лет истории.

Его необходимо было уничтожить.

Мадлен содрогнулась от ужаса при этой мысли, но она не могла сопротивляться. Ей было не выстоять против бесчисленных разумов ее предшественников.

— Нет! — прошептала Мелисса. Самовлюбленные идиоты!

Они не обратили на нее внимания. Мелисса попыталась открыть глаза, попыталась оторвать руку Мадлен от Рекса, но мышцы отказались повиноваться ей.

Мелисса почувствовала, как в ней закипает ненависть, отвращение к самодовольной и бессмысленной гордыне предшественников. И она полностью сосредоточилась на своей ненависти… Ведь все, что рассказала Энджи о власти полуночников, об их жадности, о похищении детей и промывании мозгов, оказалось правдой… и всю эту пылающую ненависть Мелисса со всей силой швырнула в Мадлен.

Толща воспоминаний заревела от столь оскорбительного удара — и на Мелиссу хлынул поток высокомерного презрения. Они хранили тайну полуночного часа тысячи лет; Мелисса была новичком, сиротой, пустым местом.

А потому ее следовало растоптать и смешать с грязью.

Но прежде чем эта масса смогла что-то сделать, рот Мелиссы снова наполнился вкусом темняка. Она сумела-таки отвлечь внимание на себя на достаточно долгое время.

А то, что скрывалось в Рексе, теперь по-настоящему рассердилось и вырвалось наружу.

Как выскочивший из засады кот, оно проскользнуло сквозь толщу воспоминаний предков и прыгнуло прямиком в собственную память Мадлен, в ее самые тайные глубины. Ведомое охотничьим инстинктом, оно мгновенно нашло ее страхи… и цапнуло их.

— Нет, Рекс! — задохнулась Мадлен, но он уже был раненым зверем, безжалостным и разъяренным.

Мелисса, застыв от ужаса, наблюдала за тем, как пятьдесят лет неизбывного страха вырвались из глубин сознания старухи, каждая минута, наполненная нервной дрожью, все то время, пока Мадлен пряталась после переворота, совершенного Грейфутами, вырвалось на свободу.

«Ты продала им Анатею», — прошипел Рекс, и чувство огромной вины наполнило Мадлен.

Разумы телепатов прошлого вскипели в водовороте, не в состоянии поддерживать упорядоченность в пылающем разуме Мадлен, они метались, как крысы в горящем доме.

Мелисса попыталась сосредоточиться.

«Рекс… довольно, хватит!»

— Мы уже у твоих дверей! — сказал Рекс вслух, и голос его не был похож на голос человека. — Мы нашли тебя наконец. Мы пришли за тобой!

Короткий крик ужаса сорвался с губ Мадлен, и темняки из тысячи кошмаров разорвали ее разум в клочья; рука Мадлен дернулась и выскользнула из ладони Мелиссы.

Внезапно тысячи телепатов прошлого умолкли, Мадлен перестала подавать признаки жизни; Мелисса обнаружила, что она осталась наедине с Рексом в темноте крепко зажмуренных глаз. И мысли темняка плыли в Рексе, все такие же мощные, все так же жаждущие. Мелиссе оставалось только в ужасе смотреть на то, как тьма все глубже засасывает ее друга, как он необратимо меняется…

А что, если она станет следующей?

«Рекс, — взмолилась Мелисса, — вернись ко мне!»

— Непреодолимый, — негромко произнес Рекс сухим, невыразительным тоном.

Буря начала утихать, и то, что осталось в Рексе человеческого, всплыло над бурлящей тьмой. Мелисса ощутила, как к Рексу возвращается разум.

Раз! — и мышцы снова обрели подвижность. Мелисса быстро отвела руку от руки Рекса и открыла глаза.

Мадлен лежала на полу мансарды без движения, усыпанная осколками чайной чашки. На ее лице застыло выражение беспредельного ужаса.

— Получилось, — вдруг совершенно спокойно сказал Рекс.

Мелисса присмотрелась к старой телепатке. Та все-таки еще дышала, но глаза у нее остекленели, пальцы скрючились.

Мелисса посмотрела на Рекса — его глаза горели фиолетовым огнем.

— Ты про это?!

— Я все вспомнил, — пояснил Рекс, и его губы изогнулись в улыбке. — Теперь я знаю, что на самом деле означал Самайн.

Мелисса с усилием взяла себя в руки и наконец отвела взгляд от перекошенного лица Мадлен. Темняки приближались, и на кону стояли тысячи жизней.

— Мы можем это остановить?

Рекс содрогнулся, как будто еще одно, последнее воспоминание пронеслось в его голове. Потом медленно кивнул:

— Можем попытаться.