Чёрный портал

Глава 18. Старик Сэтору

Старик Сэтору жил примерно в двух ри пути (восемь километров) от города. До вечера они должны были успеть, если ничего не случится, а дождь не усилится, размыв дороги в состояние каши. Кииоши что-то усердно писал на листе бумаги, прикрытый от дождя зонтом, прикрепленным к седлу лошади. Заинтересовавшись этим, Кэн поравнялся с ним:

— Что ты делаешь?

— Пишу путевые заметки. Помогает собраться с мыслями и разложить по полочкам всё то, что произошло.

— Про организацию моего побега тоже упомянул?

Кииоши кивнул.

— Считай, признался в совершении преступления и сокрытии беглого заключённого. Смотри, что бы лишние люди не прочли это.

— Для лишних людей у меня есть катана, — усмехнулся «белая ворона».

Кэн не разделял его позитивного настроя.

— Когда мы настигнем Аюми, прошу тебя — не вмешивайся. Я должен сразиться с ней один на один, — вдруг сказал он.

— Это и моя месть тоже, — возразил Кииоши. — Позволь помочь тебе в схватке. Тем более, раз это существо такое сильное, как ты говорил...

— Я больше не хочу видеть смерти близких мне людей, — сказал помрачневший Кэн. — Я очень благодарен тебе за всё, старый друг. Но биться с демоном я буду один, и это не обсуждается.

Кииоши имел совсем другое мнение на этот счёт, но решил воздержаться от его озвучивания. В любом случае, он сделает всё, что в его силах, чтобы настичь и наказать чудовище, погубившее самых дорогих ему людей. Хочет этого Кэн-сама или нет.

К счастью дождь перестал, дороги не размыло, и они благополучно добрались до лесной чащи, неподалёку от которой расположилась хижина нелюдимого старика. Спешившись, воины двинулись по узкой тропинке, ведя за собой лошадей. Когда-то в этих местах Кииоши и Кэн проводили всё свободное время, сбегая на лошадях из города от сварливых учителей, что буквально ходили за ними по пятам, заставляя учиться грамоте и истории.

Здесь они впервые и встретили взлохмаченного Сэтору, и сначала жутко испугались. Он был одет в обноски, нечёсаный и неумытый — на голове висели репейники, длинный красный нос венчала большая противная родинка, а ошалелые чёрные глаза пугающе смотрели на тогда ещё юных самураев. Тем более от него разило, как от помойной ямы, из-за чего при первой встрече они решили обойти юродивого стороной. Но тот привязался к ним, как банный лист, спрашивая, не за ним ли их отправили. Было ясно видно, что вышедший к реке мужчина очень сильно боялся самураев.

Когда «лесной человек» уверился, что двое мальцов пришли не по его душу, стал очень радушным и даже пригласил их к себе в гости. От такого предложения они конечно же отказались, но в конце лета непутёвые ребята заплутали в лесу, и уже было отчаялись выбраться из леса к людям, как к своему счастью снова встретили Сэтору. Тогда то они и увидели его жилище, быт затворника, и услышали много историй про демонов, с которыми тот якобы сражался в бытность служения своему господину. О причинах своего позорного бегства со службы он не распространялся, да и дети, которых он спас, выведя к людям, не имели желания касаться этой скользкой темы.

В гостях у лешего они узнали о тайном заговоре демонов против людей. О том, что в головах высокопоставленных чиновников сидят исчадия ада, и через них тайно разрушают страну, внося смуту и раздор между княжествами. А ещё проводят какие-то археологические изыскания на подконтрольной им территории. Снаряжают экспедиции на поиски чего-то, о чём не догадываются даже те, кто помогает им в поисках.

Ненадолго вернувшись в воспоминания юности, которые навевали на него эти места, Кииоши уверился, что встреча с Сэтору не станет пустой тратой времени. Его слова, произнесённые тридцать лет назад, сходились с тем, что происходило сейчас — Аюми, под влиянием демона, если верить Кэну, внезапно сорвалась в путешествие к горам Омени. Она намеревалась найти там что-то... Но что? Лишь бы старый затворник Сэтору был ещё жив — много лет прошло с тех пор...

Чтобы добраться до его дома, им пришлось потратить ещё час, поднимаясь по скалистой территории. Лошадей оставили внизу вместе с дозорными, и наказали им ждать один день, а в случае появления проблем разжечь сигнальный костёр и отступать к хижине. Наконец, к закату они добрались до поросшей мхом полуразрушенной хижины, в которой, к немалому удивлению соратников Андо, мерцал огонь очага.

— Жив, старый чёрт! — хмыкнул Кэн, подходя к крыльцу.

— Или в его доме поселился кто-то ещё, — подметил Кииоши. — Не стоит отметать этот вариант. Всё-таки тридцать лет прошло, как никак.

— Если так, то давай не будем толпиться на входе, и быстрее покончим с этим!

Кэн Ватабе без стука отворил покосившуюся дверь, после чего сразу ступил на порог.

И это была большая ошибка!

Где-то рядом засвистел шнур, и на его раненой ноге затянулась петля, которая резко подняла непрошеного визитёра к потолку вверх тармашками. Испытывая невыносимую боль и грозно ругаясь, самурай в агонии пытался дотянуться до ножа, пока остальные в панике толкались в проход, который он собой загородил.

Если бы хозяин дома захотел, то легко бы перерезал незваному гостю глотку. Но путь безумного самурая должен был закончиться совсем в другом месте и в другое время. Поэтому уже через пару мгновений Кэн-сама свалился на пол.

— Здравствуйте, ребята, — донеслось из тёмного угла. — Вы очень возмужали за эти годы. Но всё равно остались такими же растяпами...

Когда самураи наконец вошли в хижину, послышался злорадный смешок.

— Вот же тварь... — начал Кэн, схватившись за рукоять клинка.

— Не стоит, — коснувшись его плеча, сказал Кииоши. — Ты как всегда не особо рад гостям, старик Сэтору.

— А вы до сих пор не научились хорошим манерам. Кто ж так врывается к честным людям?

Из темноты сначала показался длинный нос с бородавкой, а потом уже морщинистое бледное лицо, в котором два друга по началу не смогли узнать того нелюдимого человека, которого впервые встретили тридцать лет назад. Но вот его глаза распахнулись — этот взгляд мутных почти выцветших глаз ни с чем нельзя было спутать. Перед ними был Сэтору, лысый тщедушный старик, который уже практически ничем не напоминал себя, отпечатавшегося в детской памяти Кииоши и Кэна. Тяжело опираясь на трость, он подошёл к ним и принялся касаться одежды гостей, слепо вглядываясь в точку перед собой.

— Ты сильно сдал за это время, — сказал Кииоши, жалея старика.

— Время не щадит никого, — философски ответил Сэтору. — С чем пожаловали, дорогие гости? Неужели на смертном одре решили навестить своего друга-старика?

— Мы пришли по делу. Мою семью убил демон, — взял быка за рога Кэн Ватабе. — И ты знаешь, как с ним бороться...

— Так-так, погодите-ка! — перебил его Сэтору, вдруг засуетившись.

Он быстро прошаркал в другой конец дома. Откуда-то в полумраке начал доставать посуду и накрывать на стол:

— Что же я за хозяин такой, который не накроет стол для дорогих гостей!

Привыкнув к полумраку, люди подивились обилию буддийской атрибутики в хижине. У стены стоял алтарь, на котором восседал пухлый Будда, грубо вырезанный из дерева. На полках вместе с кухонной утварью стояли такие же деревянные статуэтки, только размером поменьше. Всё намекало на то, что на старости лет Сэтору ударился в религию.

Тем временем, Кэн был вне себя от ярости из-за бессовестного безразличия, которым его одарил юродивый. Но зная того не понаслышке, всё-таки сумел справиться с собой и занял выжидающую позицию.

Когда на столе оказались тарелки и чашки, Сэтору вдруг принялся бесцеремонно обшаривать гостей:

— Ну где же ваши подарки и гостинцы? Неужели ничего для меня не принесли? — спрашивал он, ловко засовывая руки в их вещевые мешки. Мужчины пожали плечами, а «белая ворона» наоборот принялся что-то искать у себя в вещах.

— Обижаешь, дорогой Сэтору. Как же мы, твои старые друзья, оставим тебя без подарка? Вот, держи!

В шершавые ладони старика опустилась небольшая керамическая фигурка догу в виде широкоплечего человечка с огромными глазами, как у стрекозы. Согласно легендам, подобные фигурки когда-то в древности слепили великаны, населявшие японские острова ещё задолго до первых людей. Такие безделушки очень ценились в народе, поэтому матёрый лис Кииоши загодя купил для Сэтору эту статуэтку у одного крестьянина, который носил её прицепленной к поясу. Денег за неё он отдал не мало, потому что по словам её хозяина, это была фамильная реликвия. Но без интересного подарка Сэтору мог запросто прогнать своих «друзей» и ничем им не помочь. Поэтому в конечном итоге Кииоши, не торгуясь, отдал требуемую сумму.

— О! Давненько я не держал в руках догу, — обрадовался старик, поглаживая статуэтку. — Ещё!

Кииоши вскинул бровь, но подчинился, приказав своим людям принести пару мешков риса и добротный нож для резки мяса. Теперь Кэн понял, зачем тот велел тащить с собой наверх часть провизии — всё для того, чтобы задобрить старика, который единственный во всей округе мог пролить свет на творящийся вокруг хаос. И рассказать о том, как его прекратить.

— Спасибо, спасибо! Уважили старика! А теперь идёмте к столу — накормлю, чем боги наградили.

И в этот раз им пришлось подчиниться, правда оба самурая несколько сомневались в кулинарных способностях старика. В прошлом тот мог спокойно употреблять в пищу мясо с кровью, не озаботившись его приготовлением. Конечно, за эти годы он заметно изменился, но...

После того, как старик снял с огня котелок и поставил его на деревянную дощечку на столе, гости неожиданно для себя почувствовали приятный аромат куриного бульона со специями. Не ужинавшие путники в миг потекли слюной, и принялись помогать хозяину дома наполнять тарелки, чтобы поскорее насладиться его стряпнёй.

Та же участь постигла и двоих друзей-самураев, которые, позабыв обо всём, принялись опустошать тарелки. Казалось немыслимым, что этот некогда нелюдимый и дикий человек, мог приготовить такое воистину божественное блюдо! Запах курятины и необычных специй пленил их души, из-за чего они добавка за добавкой уплетали суп.

— Сэтору, старый чёрт! Где ты научился так готовить?! — удивлялся Кэн.

— Да всё как обычно. Мальчишки из города приносят заморские специи голландцев. Ты, наверное, уже много раз их пробовал?

Самурай хотел ответить, но вдруг вспомнил о той ноше, которую несло в себе его сердце, поэтому только поблагодарил радушного хозяина за ужин и предложил перейти к сути визита.

— Я знаю о твоей трагедии. Боги ополчились против тебя и забрали всё, что ты имел...

Все взгляды обратились на мрачного Кэна. Человека, потерявшего всё: семью, положение в обществе и власть. Он стал никем. Чистым листом, запачканным кровью...

— Теперь я верю тебе, старик Сэтору. Я видел демона своими глазами и бился с ним!

Дед вздохнул и кивнул, после чего спросил:

— И как?

— Плохо, старик, — честно признался самурай. — Очень плохо. Его силы хватит, чтобы размазать в лепёшку любого в этой хижине. Я разбил несколько мечей, пока бился с ним. И мои удары нисколько не калечат его плоть!

Суровые мужчины переглянулись. Кэн-сама был слишком вспыльчив и суров, но умалишённым его назвать было нельзя. К тому же их хозяин Кииоши Андо верил этому человеку, а его воины всецело доверяли ему. В итоге выходило, что нечистая сила на самом деле нашла своё воплощение в теле супруги главы клана Ватабэ. Им придётся биться с ней, и возможно, только старик знает, каким образом её можно победить.

— Всё, как ты и рассказывал, — добавил Кииоши. — Силы в нём от трёх мужей, кожа прочней доспехов самурая.

Старик крякнул и поднялся, вдруг принявшись убирать со стола. Кто-то из самураев решил ему помочь, но тот отказался, махнув рукой. Когда Сэтору прибрался и снова сел на место, Кэн попросил его ещё раз:

— Скажи, как убить эту тварь?

— Все здесь собравшиеся намного лучше разбираются в искусстве войны, чем я. Подумайте сами. Здесь я вам не советчик...

Внезапно Кэн ударил кулаками по столу:

— Отказываешься помочь? Даже советом?! Когда мы тебя, поганого труса, считай, от казни спасли?

— Кэн, пожалуйста, не...

— Заткнись Кииоши! — рявкнул на него безумный самурай, тем самым вызвав неприкрытое возмущение его свиты. — У тебя был меч из необычного металла. Где он?

Старик молчал, смотря в стол пустыми глазами.

— Ты хвастался, что отсекал им головы демонов! Говорил, что выковал его из огненного железа, упавшего с неба. Мне нужен этот меч!

Самурай вдруг схватился за рукоять катаны, от чего все его спутники напряглись. Ситуация начала выходить из под контроля. И если бы хоть один из лазутчиков, что спасли его из тюрьмы, был жив, то предупредил бы их, что рядом с этим человеком нужно быть всегда наготове, чтобы выхватить меч из ножен! А иначе...

— Кэн-сама, успокойся! — вступился за старика Кииоши. — Давайте лучше спокойно всё обсу...

— Я давно его продал.

Собравшийся вступить в полемику с другом, Ватабэ вместо этого недоуменно уставился на Сэтору.

— Тогда был неурожайный год. Ещё и город сильно разросся, из-за чего дичь стала реже попадаться в этих краях. Детишки перестали носить мне еду, ибо сами голодали. А вы были заняты войной с другими кланами, и забыли про меня... Поэтому я продал его, чтобы выжить!

— Врёшь! — взбеленился Кэн, обнажив свой меч.

Никто не успел ничего предпринять, когда Кэн-сама вдруг подбежал к старику и, схватив его за горло, поднял в воздух.

— Говори, где он! А не то...

Но старик не мог ничего сказать — только хватал воздух, как рыба, оказавшаяся на суше. Люди Кииоши бросились спасать старика, но лезвие катаны, прочертившее полукруг перед ними, было явным доказательством серьёзности намерений Кэн-самы.

— Никому не подходить! — обратился он ко всем, надрывая голос.

Самурай ослабил хватку, позволив старику сползти на пол, держась за горло:

— Кхе-кхе... Нет! — прокашлявшись, сказал он. — Ты не победишь демона, маленький Кэн.

— И почему же?!

Сэтору хитро прищурился:

— Потому что демон уже в тебе!

В глазах Кэна бушевало пламя ярости. Как этот ничтожный старик смел говорить с ним в подобном тоне? Вместе с Кииоши они столько сделали для него, а он как был самовлюблённым эгоистичным ублюдком, таким и остался!

— Где?! Твой! Меч?! — по слогам спросил Кэн, прижимая лезвие катаны к шее старика.

— Кэн-сан, успокойся. Он старый противный брюзга, да, — попытался вмешаться Кииоши. — Но не лишать же его жизни из-за этого!

— Говори, — не обращая на него внимания, произнёс Кэн.

По лезвию меча потекла тонкая струйка крови.

Вместо того, чтобы молить о пощаде, сошедший с ума старик начал вдруг смеяться и одновременно хрипеть. Да так страшно, что у стоявших в хижине людей побежали мурашки по коже. Складывалось ощущение, что перед ними был не человек, а тот самый леший, за которого в далёком детстве приняли его двое юных самураев.

— Боги справедливы, маленький Кэн. Они всё видят. И всем воздают за содеянное!

— И что я сделал, раз они забрали у меня детей?! — не выдержал Кэн, пролив слёзы на искажённое ненавистью лицо.

Нет, он воевал и проливал кровь — делал это ради своего народа и этой земли. Это долг любого мужчины — защищать отчизну. И Кэн никогда не поверит, что за честь и доблесть боги награждают героев подобной карой! Тогда вообще всё не имеет смысла в этой проклятой жизни!

Костлявые руки старика потянулись к одеждам самурая и крепко вцепились в них. Повиснув на нём, Сэтору произнёс:

— Вы забыли и бросили меня, как бесполезную игрушку догу. А я считал вас друзьями... Теперь боги карают вас, неблагодарные, забирая всё то, чем вы дорожите! Теперь вы сполна хлебнёте из чаши страданий!

Старик повернулся к Кииоши:

— Теперь на очереди и твои дети, Кииоши! Хе-хе...

«Белая ворона» крепко выругался, ощутив на себе довольный взгляд сумасшедшего старика, который теперь пророчил ему ту же самую страшную участь.

— И это ещё не всё! Ваши дети тоже будут гореть в аду...

Хщщщщщ!

Бульк... бульк... бульк...

Шея Сэтору разделилась на две половины, увлекаемая назад весом головы. Багряная, почти чёрная кровь пульсирующими волнами извергалась из разрезанной артерии. Холодная сталь блеснула в свете очага — Кэн Ватабэ под ошеломлёнными взглядами самураев протёр оружие о прохудившуюся одежду старика. Сплюнув под ноги, он сказал напоследок:

— Ты жил, как зверь. И умер так же...