Черный спектр 2

Ника указала пальцем место, где они находились сейчас. Это была лесная зона почти не зарисованная никакими символами. Выбор для рытья подземного хода неспроста пал на этот район.

— Сегодня надо сделать двадцать километров на север, не удаляясь от барьера. Нам вообще надо обогнуть его на четверть и идти на северо-запад. — Она провела пальцем до края карты и дальше.

— Так мы что, пойдем по неразведанным местам? — Удивилась Таша.

— Да, придется. Подростки, ради которых мы отправились, находятся почти в тысяче километров от нас. Отец будет вести их и нас навстречу друг другу. Повезет, встретимся на полпути и домой.

— Это же, как минимум месяц. — Не скрывая возмущения, произнес Чирок.

— Всего месяц, который может изменить нашу жизнь. Мальчишка этот непростой, отец увидел в нем потенциал. Спасем его, возможно, он поможет стать нам сильнее.

— Возможно? — Переспросила Уля.

— Да, возможно. Никто не будет заставлять его спасать нас против собственной воли. И вообще, я чувствую, что этот выход для нас всех самый важный. Помните, когда-то все места были для нас неразведанными, а мы были совсем мелкими, как этот мальчишка и ничего, сдюжили. Сколько раз попадали в ситуации, когда казалось, что выхода нет, а выбирались. Выберемся и сейчас. Пока на одну нашу общину приходятся сотни общин необращенных, расслабляться рано. Если они смогут объединиться, то сметут нас за один день и памяти не оставят. Страшно жить без будущего, страшно заводить детей.

— Всё, всё. — Чирок выставил перед собой обе руки. — Вдохновила. Месяц, так месяц, ерунда какая.

— А что, батя твой увидел, что паренек способен пройти сквозь поле, за которым шар? — Спросил Замес.

История про отца Ники, выбранного волновым разумом и Лидером по каким-то признакам, превратилась в городскую легенду. Там фигурировала прозрачная стена, скрывающая от глаз часть территории, на которой располагалось устройство в виде шара, продуцирующее излучение черного спектра. И Максим, отец-основатель общины обращенных, ради спасения которых пожертвовал физическим телом и общающийся с миром через свою дочь. И история разлада между Лидером и им, похоронившая надежды на скорое объединение всех обращенных под защитными аномалиями.

— Да, увидел. Они начали общаться между собой после побега. Но это случается только в моменты эмоционального напряжения, проще говоря, когда мальчишке становится страшно. — Поведала Ника.

— Что за дела, этим миром правит страх. — Искренне возмутилась Таша. — Страх погубил мир и его же спасает, а хотелось бы любовь.

Замеси и Уля решили, что последняя реплика, камень в их огород, потому что Таша остановила свой взгляд на них.

— Так любовь и спасает мир, как и раньше. — Ответила Уля и прислонилась головой к могучей руке Замеса.

Ника посмотрела на влюбленную парочку и искра сомнения в правильности сделанного выбора слегка кольнула ее неприятными предчувствиями. Знала бы она заранее, что между ними наклевывается «амур» не взяла бы их в отряд, или взяла бы только Замеса. Менять что-то уже было поздно, да и предчувствия не раз обманывали ее.

— Страх — это приманка, на которую человека поймать легче всего. — Пояснила Ника. — Не могу представить, что мне должно привидеться, чтобы я испытала такое же сильное чувство любви, доводящее меня до исступления за считанные секунды.

— Просто, фантазия не твой конек. — Пошутил Шепот. — Я легко могу себе такое представить, а потом уснуть никак не могу.

— Жениться тебе надо. — Сочувственно посоветовала Ника.

— Не-не-не. — Шепот выставил перед собой руки. — Я пока не готов. Женатые говорят, что семья похлеще черного спектра высасывает душу.

— Ладно, хватит болтать. Подъем. — Ника встряхнулась. — Шепот, Таша в дозор.

— Есть, шеф. — Шепот козырнул, затем полез в карман и вынул из него старый компас в пластиковом корпусе.

Повертелся на месте, пока не определился с направлением. Таша, тем временем, сняла со снаряжения деревянный пруток с металлическим штырем-щупом, которым она проверяла подозрительные места на наличие мин.

— Готова? — Поинтересовался Шепот у напарницы.

— Как всегда. — Ответила она.

Ждать особых проблем в этой части леса не стоило. Все признаки говорили о том, что человека здесь давно не было. Это успокаивало, но не служило поводом расслабиться. Отряд двигался быстро и бесшумно. Даже лоси, заметившие людей в последний момент, кажется, были удивлены тому, что просмотрели приближение опасности. Первая остановка случилась у реки, которая упиралась в барьер, как в плотину, отчего образовался большой водоем, о существовании которого никто не знал. Из-за большого количества растительного перегноя на дне, вода в озере приобрела красноватый оттенок.

Ника зарисовала контуры водоема на карте. Птицы: чайки, дикие утки и дикие гуси были рады появлению озера, оккупировав его просторы. Завидев людей, стая уток поднялась в воздух и закружила над лесом.

— Спугнули. — Ника посчитала, что беспокойство птиц могло выдать их местонахождение вероятному противнику.

Совсем недалеко от того места, где они находились на карте была отмечена деревня в которой еще десять лет назад жили десятка два человек, накрывшись «зонтиком» питающимся от самодельного ветрогенератора. Шансов покинуть деревню самостоятельно у них почти не было. До ближайшей точки Лагранжа полсотни километров, которые проделать в условиях почти полного отсутствия дорог без мощного прикрытия от излучения невозможно.

Шепот и Таша тоже углядели в поднявшейся стае повод повысить бдительность. Они растворились в лесу и некоторое время вглядывались в каждый куст, чтобы заметить подозрительное движение. Ничего не заметив, они пошли вверх вдоль русла реки, чтобы найти брод. Из-за препятствия река стала полноводнее. Там, где виднелись следы старых переездов, первое же измерение дна показало, что глубина изменилась.

— Надо переплывать. — Решила Ника. — Это будет быстрее, чем искать брод.

Она дала знак дозорным, чтобы они дождались основную группу.

— Что, решили форсировать. — Догадался Шепот.

— Да, так будет быстрее. — Ответила Ника. — Надо сделать небольшой плот для одежды и снаряжения и вперед. 4.1

Замес без лишних слов приступил к делу. Пригнул к земле небольшую осинку и срубил у корня парой взмахов. Остальные принялись помогать ему. Ника же решила пройтись вдоль берега, думая увидеть удобный спуск к реке и подъем на противоположной стороне. Она взяла с собой Улю, чтобы еще и поговорить с ней об их отношениях с Замесом. Девушка сразу об этом догадалась и начала первой.

— Мы давно присматривались друг к другу, но только два дня назад признались в симпатии. Не хотели никому говорить, но чувства не скроешь.

— Я бы не взяла тебя на это выход, если бы знала. — Честно призналась Ника. — Во-первых, мне будет жаль, если что-то пойдет не так и пропадет такая пара. Во-вторых, влюбленные, как тетерева на току, ничего не видят и не слышат вокруг. Нам сейчас нужнее холодный ум и трезвый расчет.

— Ника, я обещаю, что наши отношения не помешают выходу. Мы не настолько влюблены, чтобы терять голову. А еще мы подумали, что испытания помогут нам лучше разобраться в чувствах. — Извиняющимся тоном произнесла Уля.

— Теперь все равно поздно что-то менять. Не вешайся на Замеса на маршруте, иди в стороне, проявляй мудрость и хладнокровие.

— Конечно. Обещаю.

Ника неожиданно схватила Улю за одежду и дернула на себя. Девушка испугалась, приняв этот жест за вторую фазу нравоучений. Однако, вместо них командир прижала к своим губам указательный палец, призывая молчать. Она кивнула в сторону реки. Впереди, метрах в тридцати, от берега до берега протянулась рыбацкая сеть, покоившаяся на поплавках через каждый метр.

— Я не поняла, а как они ловят без защиты? — Прошептала Уля.

— И я не понимаю. Может, у нас под носом появился новый рынок невольников?

— Вряд ли, слишком далеко от точки Лагранжа. Да и рыба протухнет по дороге.

— Вернись к нашим, расскажи, что мы тут нашли и чтобы они не шумели, а я пока покараулю, вдруг рыбаки появятся.

Уля растворилась в низкорослой прибрежной поросли как тень. Ника устроилась поудобнее и стала ждать. Ей крайне интересно было увидеть, кто же придет снимать сети. Ожидание было недолгим. Вскоре на противоположном берегу появились двое загоревших подростков в одних трусах. Никакого «зонтика» рядом с ними не было. Один из них с ходу забежал в реку и поплыл на другой берег, тот на котором пряталась Ника.

Второй отвязал край сети от деревца и тоже направился с ним в воду. Когда вода достала ему до подбородка, он поплыл.

— Ух, ты, тяжелая. — Выкрикнул он, прихлебывая речной воды и выпуская ее изо рта струйкой.

Первый подросток снова зашел в воду и помог другу выбраться на берег. Вместе они выволокли полную рыбы искрящуюся сеть из воды.

— Вот это да! — Первый задумчиво почесал живот. — За раз не унесем. — Придется возвращаться.

— Может, отпустим половину? — Предложил второй.

— Сдурел. Ни за что. Староста сказал, если норму сдадим, он сеструхе куклу подарит.

— Из соломы?

— Нет, настоящую, с тех времен.

Ника поняла, что подростки такие же, как и они. Теория насчет невольничьего рынка для обращенных показалась ей более достоверной, чем прежде. Позади себя она услышала шум и резко обернулась. К ней, пригнувшись, подбирался Замес, держа в руках заряженный арбалет.

— Ничего себе, наши. — Сразу догадался он, не увидев рядом с пацанами никакой защиты от излучения.

— Да. Рыбу наловили, собираются куда-то нести.

— Что думаешь делать? Уйти или пообщаться?

— Пообщаться. Такой шанс узнать, что происходит у нас под носом.

— А если сдадут? — Замес потер поверхность арбалета кончиками пальцев.

— Мы что, разучились убеждать людей? Обойди их с другой стороны, а я выйду им навстречу. — Приказала Ника.

— Ага.

Несмотря на габариты, Замес умел быть пластичным. Он растворился в кустах, а уже через минуту дал знак Нике, что занял позицию. Ника выдохнула и вышла из кустов. Мальчишки сразу же ее увидели и попытались дать стрекача. Но тут из леса появился могучий Замес и направил в их сторону незаряженный арбалет.

— Не так быстро, рыбаки. — Грозно произнес он.

На подростков его внушительный размер произвел парализующий эффект. Они замерли, испуганно глядя то на него, то на Нику.

— Ребята, не пугайтесь. — Мягким дружелюбным голосом произнесла Ника. — Мы не сделаем вам ничего плохого.

Подростки уставились в землю. Эта привычка всегда выдавала обращенных, живущих среди обычных людей, и вынужденных прятать взгляд, чтобы нечаянно никого не убить.

— Мы такие же, как и вы, можете смотреть на нас. — Ника подошла к ближайшему подростку и сама заглянула ему в глаза.

Он неуверенно и робко задержал взгляд. Ника улыбнулась.

— Видишь, ничего не происходит. Мы одни из вас.

— Из нас? — Переспросил паренек.

— Да. Нам не страшен черный спектр, как и вам.

Подростки не знали, что ответить. Видно было, что они слишком напуганы, чтобы адекватно соображать.

— Вы далеко живете? — Спросил Замес.

— В деревне. — После небольшой паузы ответил один из мальчишек.

— А таких, как вы там много? — Спросила Ника.

— Нет, только мы с Костяном. Двое нас таких. — Нехотя признался паренек, в котором Ника признала старшего.

— А нормальных сколько? — Прямолинейно спросил Замес, получив укоризненный взгляд Ники.

Ответа не последовало. Мальчишки нахмурились и снова уставились в землю. Ника положила подростку, которого друг назвал Костяном, руку на пегое из-за слезшей от обгорания кожи, плечо.

— Мы хорошие люди. Мы хотим просто знать, кто живет с нами по соседству. Давайте, мы с другом поможем вам за один раз отнести всю рыбу, а вы познакомите нас с жителями деревни. — Предложила она.

— У жителей оружие есть? — Поинтересовался Замес.

— Ну… ножи, топоры, вилы. — Перечислил все, что можно было использовать, как оружие еще не назвавший свое имя подросток.

— Я могу пойти одна. — Предложила Ника, встретившись с недовольным взглядом напарника.

— Это не дело, командир. Идем вместе. Одного мальчонку отправим в деревню, а второго оставим у нас, чтобы местные не решились на глупости.

— Думаешь, необращенные посчитают его ценным заложником? — Спросила у Замеса Ника.

— Посчитают, раз они их рыбой кормят.

— Договорились? — Ника потрепала за руку старшего.

— Договорились. — Нехотя согласился тот.

У подростков были собой складные кожаные ведра, в которые они набрали немного речной воды и сложили в них рыбу. Сеть с оставшейся в ней рыбой, Ника и Замес взвалили себе на плечи и направились следом за подростками. До деревни пришлось идти чуть больше километра по цветущему лугу. На подходе к домам их встретило стадо коров, в котором насчитывалось около тридцати взрослых коров, первотелок и телят. Ника прикинула примерное количество жителей, которое должно было раза в два быть больше поголовья стада.

Вблизи деревня показалась вымершей. Все дома стояли без окон или вообще наполовину разрушенные. Мальчишки провели гостей дворами и вывели к странному дому, похожему на самодельные трущобы, выстроенные наскоро ради крыши над головой. Походили они на ласточкины гнезда, прилепленные к стенам двухэтажного дома, из-за которых его почти не было видно.

Необходимость в такой плотной конструкции стала понятной, когда удалось разглядеть над крышей разлапистую конструкцию из ржавого металла, к которой по проводам подавался электрический ток, вырабатываемый теленком, таскающим за собой деревянный рычаг по кругу, приводящий в движение через редуктор большой скрипучий генератор. Рядом с теленком сидела маленькая пастушка, которая увидев незнакомых людей, быстро сбежала в дом.

— В этом доме живет вся деревня? — Догадался Замес.

— Да, так проще прятаться от черного спектра. — Подтвердил его догадку Костян. — У нас с запчастями проблемы.

Старший толкнул друга в бок, чтобы тот не болтал лишнего.

— Очень хорошо, что мы встретились. — Миролюбиво произнесла Ника. — Мы можем помочь вам с запчастями.

— Вы кто такие? — Раздался откуда-то из недр дома мужской голос.

— Мы пришли сюда из-за барьера. Осматриваем окрестности, знакомимся с соседями. Мы с благими намерениями, не пугайтесь нас. — Ника взяла на себя роль переговорщика, чтобы не дать Замесу все испортить.

— А мы не из пугливых. Это вам сейчас надо бояться, потому что вы у меня на мушке. — Произнес голос.

Ника посмотрела подросткам в глаза и поняла по ним, что человек блефует.

— Мы вам рыбу принесли. — Произнесла она. — За что вы нас будете убивать?

— Пацаны, они вам угрожали? — Спросил голос. — Только кивните и я их положу.

Надо отдать должное мальчишкам, они не сговариваясь отрицательно завертели головами.

— Видите, мы с добрыми намерениями. Нам ничего от вас не нужно, только поговорить, а там, во время разговора, может быть, найдем идеи для сотрудничества. Мы заметили, что у вас очень старый генератор и могли бы предложить вам новее и производительнее. И зонтик сделать такой, чтобы вы могли отходить от дома до сотни метров.

— Да? — Выдержав паузу, спросил голос уже не таким безапелляционным тоном.

— Да.

— А что взамен?

— Ничего.

— Как это? Звучит очень подозрительно.

— Давайте поговорим об этом в более располагающей обстановке. — Предложила Ника.

— Давай, только твой громила пусть остается на месте, а ты проходи внутрь. Так устроит?

— Вполне. — Согласилась Ника, бросив короткий взгляд на Замеса.

Тот одобрил поступок коротким кивком головы.

— Только должна сразу предупредить, я такая же, как и ваши мальчишки.

— Я догадался уже. — Произнес голос. — Кто будет без ничего шастать по улице, кроме… — Он не договорил, потому что в его лексиконе не было ни одного не оскорбительного обозначения обращенных.

Ника прошла в дом вслед за подростками, точно так же, как и они, упершись взглядом себе под ноги. В доме смердело. Видимо все коммуникации находились здесь же из-за невозможности покинуть его. Ника почувствовала любопытные взгляды людей, прятавшихся в комнатах за шторами и дверями. Ее встретил мужчина средних лет, седой и сгорбленный.

— Здорово. Садись. — Он указал Нике на старый стул, который подозрительно заскрипел под ее весом.

— Здравствуйте. — Поздоровалась гостья, стараясь на всякий случай не двигаться, чтобы не сломать стул. — Мы из-за барьера. Вышли осмотреться, наткнулись на ваших ребят, которые удили рыбу. Познакомились. Узнали от них про вашу деревню и решили еще и с вами познакомиться, установить добрососедские отношения.

— Из-за барьера? — С сомнением спросил мужчина. — Я иначе представлял себе людей, которые там живут. Еще лет двадцать назад, когда все только начиналось, видел одних, жутких, как будто из них душу вынули. Роботы и роботы, нелюди.

— Были и такие и есть до сих пор, но мы не из их числа. Мы обыкновенные люди, только приспособившиеся к излучению, спрятались за барьер, потому что сами понимаете, нас не любят.

Мужчина, в котором Ника признала старосту деревни, ничего не ответил. Ника продолжила:

— А я вижу, что вы нормально уживаетесь с ребятами, которые тоже не такие, как вы?

— Пришлось. — Хмыкнул староста. — Они своих родителей по малолетству отправили на тот свет, а мы их хотели придушить, но рука не поднялась. А потом поняли, что правильно поступили. Излучение становилось все сильнее, а защитный купол все меньше. Чуть подросли, мы стали отправлять их на разные поручения. Теперь трудятся за всех. Рыбачат, силки ставят, коров гоняют, короче всё делают. А мы сидим тут и носа наружу не кажем. Последнего человека не из нашей деревни видели лет десять назад, а то и больше. Тогда еще дорога к нам была и машины ездили. А потом, когда половодьем снесло мост, всё, изолировались от мира.

— Ясно, значит вы не в курсе последних тенденций во внешнем мире.

— Каких тенденций? — Староста напрягся.

— А, неважно. — Отмахнулась Ника. — Мы хотели бы ради взаимовыгодного сотрудничества установить с вами хорошие отношения.

— Что делать надо?

— Если в вашу деревню придут необращенные люди из других мест и начнут какую-то активность, мы хотели бы, чтобы вы дали нам знать.

— Необращенные? Хм, а чего им надо будет?

— Ну, у нас давний конфликт на почве отличий, вызванных спектром. Ничего делать особо не надо. Мы вам поставим новый генератор и сделаем простейший радиопередатчик, которым вы воспользуетесь, если в деревне появятся чужаки. А еще мы можем сделать для вас несколько ветрогенераторов, чтобы вы могли прогуливаться. Например, до туалета.

— Заманчиво. А почему ты думаешь, что мы поддержим таких как вы, а не таких, как мы.

— Ну, во-первых, я рассчитываю на благоразумие. Мы соседи, и было бы спокойнее иметь под боком нормальных. Во-вторых, необращенные, уж извините за этот термин, заберут ваших обращенных пацанов для рабского труда, который сейчас процветает во внешке, и вы останетесь один на один со смертельным излучением. В-третьих, мы готовы вам помогать, а они вынудят вас действовать против нас, возможно, ценой жизни.

— Если они явятся, то вынудят в любом случае.

— Да, но если мы будем знать об этом, то сможем что-то предпринять, чтобы не было напрасных жертв. Мы очень заинтересованы в том, чтобы вокруг барьера находились мирные территории. Война не нужна никому. От человечества уже ничего не осталось, а оно никак не может прекратить убивать себя.

— Человечество. — Ухмыльнулся староста. — Я уже начал верить, что все человечество это наша деревня. А тут вы… огорошили меня.

— Я вас понимаю, трудно осознавать, что обстоятельства поменялись, но лучше, чтобы это произошло заранее, а не когда времени на это не будет. Мы пойдем дальше, не обещаю, что совсем скоро, но в это лето точно, вернемся к вам еще раз, уже с оборудованием. Ваши дети снова смогут играть на улице.

Староста задумался. Его лоб перерезала широкая поперечная морщина. По сути, ему предлагали что-то вроде предательства тех, к кому он сам относился. Однако, он не знал чего ждать от подобных себе, а тут предлагали реальную помощь, в которой они так остро нуждались.

— Ладно, тащите свои железки, а мы маякнем вам в случае чего. Только не ждите, что мы будем топить за вас изо всех сил, если придут… ну, наши, типа наши. Нам ведь тоже жить хочется, пусть плохо, но жить.

— Я вас понимаю и ничего такого не требую. Просто дадите нам знать, что в вашей деревне появились люди и всё.

— Спасибо, что помогли пацанам рыбу донести. Они у нас скоро хребты надорвут на всех работах разом. — Староста поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Ника тоже поднялась и протянула ему руку.

— Приятно было пообщаться.

— Взаимно. — Староста неуклюже кивнул.

Ника вышла из «ласточкиного гнезда» и вдохнула свежий воздух полной грудью. Староста, провожающий ее, остался стоять в дверях. Замес махнул ему рукой. Со своей новой игрушкой — арбалетом в руках, он выглядел очень опасным. Ника подошла к нему и обернулась, чтобы помахать старосте на прощание. Вместо него она увидела в каждом окне по лицу человека с жадностью рассматривающих их. Ей помахал малыш. Ника ответила ему, послав воздушный поцелуй.

— Надо же, сколько их там. — Удивился Замес. — А ты чего-то начала странно пахнуть? — Он пошмыгал носом.

— Странно? Там воняет, как в свинарнике. Они на улицу выходить боятся.

— Если вам надо перейти на другой берег, под кручей стоит плот. — Выкрикнул староста.

— Спасибо! — Поблагодарила Ника. — Нам надо!

Под заунывный скрежет старого генератора они покинули странную деревню. По пути Ника рассказала Замесу о своем разговоре и обещаниях, данных старосте.

— Ты правильно поступила. — Одобрил ее действия напарник. — Хотя, у них есть шанс стать одними из нас и больше не думать о защите, которая может подвести.

— Ты про постепенное обращение?

— Ну, да. Когда-то этим не брезговали.

— Это когда было. Двадцать лет назад, когда люди еще не разбились на два лагеря. С тех пор между нами пропасть только расширялась. Вот ты бы хотел стать необращенным?

— Ни за что?

— Вот и они так думают. Сотрудничество — лучший вариант для всех.

— Это странно. Они же становятся свободнее после обращения. Это же полезный признак для выживания.

— Слишком много сделано для того, чтобы этого не захотеть. И рынки рабов тому самое наглядное подтверждение. У необращенных создается иллюзия, что они высшая каста, а мы — рабы, поэтому можно немного потерпеть неудобства. Хорошо, что эту деревню не тронула подобная идеология, иначе ребятам было бы еще тяжелее.

Отряд возник вокруг Замеса и Ники неожиданно, подтвердив свое умение маскироваться. Уля схватила своего возлюбленного за руку, словно не видела его целый месяц. Замес вежливо освободился от ее захвата, чтобы лишний раз не нервировать командира.

— Что за деревня? — Поинтересовался Шепот.

Ника вкратце рассказал обо всем, что видела и узнала.

— … у них есть плот, чтобы перебраться на ту сторону. Стоит воспользоваться их предложением. — Она кивнула в сторону деревни, закончив свой рассказ.

— Бедняги. — Пожалела их Таша. — Столько лет бояться выйти из дома. Одичали, наверное, совсем.

— Наоборот, одомашнились. — Возразил Чирок. — Они теперь ни к чему негодные, балласт.

— Не нам судить. — Мягко не согласилась с ним командир. — Раз выжили, значит, что-то умеют.

Отряд направился к деревне. Вернее, к обрывистому берегу, нависшему над рекой. Единственный пологий спуск имелся в ложбине заросшего оврага по обрыву которого вела узенькая, едва различимая в траве тропка. Чирок, как самый прыткий боец в отряде, пошел проверить путь. Вскоре раздался его фирменный одобрительный свист, имитирующие пение чирка-свистунка, за которое он получил свое прозвище.

Дно оврага заросло молодой порослью ивы, ветки которой на пути отряда были обильно опутаны паутиной. На уровне пояса высилась крапива, ждущая неловкого движения человека, чтобы ущипнуть его в открытую часть тела. Во влажных зарослях, в которых не ощущалось ни дуновения ветерка, стоял непроходящий гул насекомых, от мелкого гнуса до тяжело барражирующих жуков. Под ногами расползалась в стороны влажная глинистая почва, налипающая на обувь тяжелыми кандалами.

Чирок уже стоял на плоту, держа в руках длинный шест-правило. Он уперся им в дно, чтобы плот подошел как можно ближе к берегу. Замес поднял Улю на руки, чтобы она не замочила ноги и перенес на борт. Ника с Ташей переглянулись, их поднять на руки было некому. Но Замес и с ними повел себя по-мужски. Встал по колени в воду и, поддерживая за талию, помог девушкам перескочить на плот с малейшими затруднениями. Последним забрался Шепот. Он отвязал веревку, удерживающую плот на берегу, забрал у товарища шест и оттолкнулся им от дна. Тяжелый плот, явно не рассчитанный на подобный вес, хлебнув воды, отчалил от берега.

Когда они отошли на середину русла реки и заросли ив перестали мешать обзору, то увидели обоих пацанят, машущих с крутого берега. Бойцы помахали им в ответ. Видимо встреча с людьми, похожими на них, произвела на ребят сильное впечатление.

— Я бы забрала их к себе. — Произнесла Ника. — Да деревня без них вымрет.

— А староста теперь будет бояться, что они сбегут. — Решил Замес. — Так что идея с новым генератором и антеннами для них самый удачный вариант. Пусть сами устраивают свою жизнь.

— А что если сделать им зонтик, который слегка пропускает? — Задумчиво произнес Шепот. — За месяц они все обернутся и станут союзничками поневоле.

— Нет. — Решительно отвергла это предложение Ника. — Они же поймут, что мы их обманули и впредь не будут испытывать к нам никакого доверия. Гораздо лучше подождать, когда они сами склонятся к этому решению.

— Тогда эту идею надо заронить им в головы. — Уля постучала по голове указательным пальцем.

— Ой, как звонко. — По-свойски поддел ее Замес.

— Но-но, без намеков. — Уля манерно повела глазками, деланно обидевшись.

Замес попытался обнять ее сзади, но чуть не потопил плот своими неловкими движениями. Его подруга рассмеялась.

— В чьей-то голове эхо не заканчивается никогда. — Уля тоже не удержалась от шутки.

— Это не эхо, это твое имя в голове кружится, чтобы не забыть и не спутать с другим. — Несмотря на кажущуюся простоватость и внешнюю мужиковатость, Замес не лез за словом в карман.

Уля сморщила носик, но продолжать пикировку не стала.

Шепот сумел точно подогнать плот к самодельному пирсу, сделанному из нескольких кривых бревнышек и толстого колышка, на котором остались следы от веревки. Чирок соскочил в воду и развернул плот, чтобы взяться за веревку. Подтянул его в берегу, пока борт не начал грести дно, затем намотал веревку на колышек.

— Приехали. — Сообщил он. — Следующая остановка — ночной привал.

Глава 5

Глава 5 «Мертвый город»

Славка, помня указание Максима, смело выбрал направление, в котором солнце всегда оставалось справа. Первоначальная ирония товарищей, которым он объявил, что идет к автомобильной дороге, развеялась, когда они вышли к ней. Это была не особо широкая, но асфальтированная в прошлом трасса. От покрытия уже мало что осталось. Растения, тянувшиеся к солнцу, вздыбили и разломали асфальт. В настоящий момент по дороге ездить было нельзя, только передвигаться пешком.

— А как ты догадался, что здесь будет дорога? — В голосе Жоры просквозило восхищение. — Голоса?

— Не твое дело. — Огрызнулся Славка, не желая распространяться на эту тему, зная, что товарищи начнут сомневаться в его здравомыслии, если рассказать им о ночном разговоре. — Карту видел в лагере у трусов. Запомнил.

Жора почувствовал настроение бригадира и не стал больше доставать его вопросами. Морда забрался на дорогу и неуверенно покрутился на месте.

— И куда теперь? — Спросил он.

Славка встал рядом. Выбрал направление, в котором было солнце, и уверенно показал в нужную сторону.

— Туда. Давай Васька, твоя очередь в дозор.

— Но я же был недавно. — Удивился напарник.

— Это тебе вне очереди за нарушение дисциплины. В следующий раз будешь думать головой, прежде чем уходить в одиночку.

— Не ушел бы, не нашел ружье. — Васька потряс ржавой железкой.

— Дай сюда и иди. — Славка отобрал у напарника оружие.

— Ну, ты вообще… раскомандовался, как трус. — Васька запыхтел как уставший бык, но приказ выполнил, ушел в дозор на сто метров вперед.

— Зачем так строго? — Спросил Жора. — Мы же почти друзья.

— Ради вашего же блага. — Ответил Славка. — Друзьями будем, когда окажемся в безопасном месте, а сейчас надо уметь думать и подчиняться.

Жора цыкнул возмущенно, но спорить не стал. Славка нашел на обочине плоский камень и принялся счищать им с поверхности ружья ржавчину. Его заняла идея вернуть оружие в рабочее состояние. В его представлении, сформированном на мнении, что огнестрельное оружие это право необращенных, владение им ставило его на один уровень с ними. Трусы иногда называли оружие «длинной рукой возмездия», намекая, что дистанция, с которой они опасны, намного больше той, с которой опасны обращенные.

Он обточил от ржавчины стволы, железо вокруг курков и спусковой скобы насколько позволял это сделать большой камень. Затем нашел камешек поменьше и уже им принялся зачищать труднодоступные места ружья. Серая сталь, испещренная царапинами, оставленными камнем, проступила из-под рыжего налета. Славка потер ружье рукавом. Теперь он больше походило на настоящее оружие, но все еще было неработоспособным. Курки не хотели подниматься, будто механизм, спрятанный внутри оружия, заржавел или закис. Наудачу, им попалась смердящая туша недоеденного зайца.

Славка без всякой брезгливости вывернул шкуру зайца, облепленную мухами, и помазал выступившими на обратной стороне капельками жира, курки, рычажок, переламывающий стволы. Часть заячьего жира попала внутрь ружья. Запашок от него теперь был не очень приятным. Славка подвигал рычажком, и через несколько попыток ружье со скрипом переломилось пополам. Он натер смердящим жиром всё, до чего смог дотянуться. Выбросил шкуру подальше от дороги и принялся с удвоенным усердием разрабатывать остальные механизмы ружья.

Ему удалось извлечь из стволов два патрона. Один из них оказался стрелянным, второй целым. Славка посмотрел в стволы оружия на просвет. Внутреннее состояние стволов оказалось намного лучше внешнего. Он отломил веточку от дерева, заточил кончик и уже им принялся доделывать работу в самых заковыристых местах.

— Ты своим шуршанием всю округу раздразнил. — Жора кивнул в сторону замершей фигуры Васьки, возле которого замер здоровенный лось.

Самец оказался там явно неспроста. Вряд ли бы он стал перерезать путь человеку не будь в этом острой необходимости. Где-то рядом могла находиться его семья. Ваське, в этой сложной ситуации, было не позавидовать. Дозорный попятился назад, чтобы укрыться в густой заросли, разросшейся на обочине дороги. Дикий зверь воспринял его маневр как призыв к действию. Склонил голову вниз и бросился прямо на человека, сминая и ломая без всякого усилия молодые деревца.

Васька заорал благим матом. Команда, не сговариваясь, кинулась вперед. Лось добравшись до напарника пытался ударить его рогами, которые еще не успели разрастись как следует. Славка поднял ружье вверх и нажал спусковую скобу. Курок вяло щелкнул по затыльнику ствола без всякого результата. Он взвел курок снова, поплевал на него и снова нажал на спусковую скобу. Грохнул оглушительный выстрел. В ушах у Славки засвистело, а реальность вдруг как-то изменилась, став похожей на состояние сразу после неожиданного просыпания.

Ребята на ходу обернулись, но не остановились. Выстрел напугал лося. Животное огромными прыжками бежало к лесу. Славка, перепачканный в земле и зелени, смотрел на подбежавших товарищей отстраненным взглядом. Он бессознательно тер лицо руками через каждые несколько секунд. Налицо был шок.

— Ты живой? — Спросил у него Жора и попытался задрать ему рубаху, чтобы оценить повреждения.

Славка не дал ему этого сделать, хватался за руки и что-то мычал. Пятак легонько хлопнул его по щеке ладонью. Товарищ отреагировал не сразу, видимо нервные импульсы с трудом пробивались через напуганное сознание. Он приложил ладонь к покрасневшей щеке и посмотрел на Пятака.

— Чего ты? — Спросил он контужено.

— Где у тебя болит? — Живо поинтересовался Жора.

— Нигде. А что это бахнуло?

— Ружье. — Славка переломил ствол и вынул из него дымящуюся гильзу. — Работает.

Ребята задрали Ваське рубаху и осмотрели повреждения оставленные диким зверем. На спине и ребрах темнели синяки с кровоподтеками.

— Подыши. — Попросил Славка.

Васька сделал несколько глубоких вздохов.

— Больно?

— Нет. Ребра целы. Спину больно под лопаткой. Саданул, как следует. — Он повел рукой и застонал. — Вот тварь какая здоровая. Как я просмотрел его сразу?

— На то он и дикий, чтобы уметь прятаться. — Славка помог товарищу встать на ноги.

Васька кривился от боли и никак не мог разогнуться в полный рост.

— Где болит? — Славке стало неудобно за то, что его воспитание обернулось для товарища такой травмой. — Идти можешь?

— Сейчас, один момент, еще сам не пойму. — Васька медленно выпрямился и сделал короткие повороты корпусом, как на зарядке. — Только спина болит, остальное норм. Идти смогу, но только не в дозоре.

— Само собой. — Поспешил уверить его Славка, маясь чувством вины. — Я сам пойду. Теперь у меня есть ружье, так что застать врасплох лосям больше не получится. И спасибо тебе за то, что добыл оружие, как оно быстро нам пригодилось.

— Пожалуйста. — Отмахнулся Васька. Ему сейчас было совсем не до комплиментов. — Теперь вся округа слышала выстрел.

Славка оставил отряд и ушел на сотню шагов вперед. Остановился возле ржавого и проросшего насквозь кленовой порослью кузова автомобиля. Капот его был открыт, двигателя там не было, как почти у всех машин. Славку всегда интересовали артефакты прошлого, хранившие в себе очарование другого мира, овеянные тайнами и секретами непостижимых технологий. Он просунул руку в окошко с пассажирской стороны и открыл бардачок. Не стоило надеяться, что машину за многие годы его никто не проверил. Он оказался прав, в бардачке было пусто. Уставший пластик крышки надломился и повис, как сломанная челюсть. Славка разочарованно вздохнул.

Команда ждала, когда он подаст знак, что можно начинать движение. Славка махнул рукой и пошел вперед. Мысленно он перенес себя на двадцать с лишним лет назад и представил, как по дороге, по которой он шел, проносились разноцветные блестящие автомобили. Люди, которые сидели в них, казались ему очень счастливыми. У них не было нужды прятаться от «черного спектра», они еще не разделились на два непримиримых лагеря, убийство себе подобных в их мировоззрении было чем-то из ряда вон выходящим, морально неоправданным ни с какой точки зрения. Как быстро все поменялось.

Славка представил себя живущим в то время. У него были бы родители, братья и сестры, дом и машина, телефон и телевизор. Все, что от него требовалось, это учеба. Какая ерунда, просто учиться, открыть книгу и запоминать, что в ней написано. Конечно, о прошлом он знал только из разговоров старых трусов и мог понимать их превратно, по-своему. Еще он читал книги, что давало ему вкупе с воспоминаниями людей, живших до катастрофы, создать более-менее правдоподобную картину настоящей реальности. Она была очень легкой по сегодняшним меркам, налаженной правилами и законами, соблюдение которых гарантировало человеку нормальную жизнь. Славке хотелось хотя бы на один день очутиться в том мире, чтобы на всю оставшуюся жизнь сохранить в душе воспоминания о нем, как лучшее средство борьбы с суровой действительностью.

Он вынул из сумки старые патроны и начал счищать окислившуюся латунь до блеска. Хорошо, что гильзы оказались пластиковыми. Вероятность их пригодности была намного выше, чем бумажных, впитывающих и раскисающих от влаги. Он заметил, что пыжи на гильзах были залиты воском или парафином, защищающим от влаги. Это добавляло уверенности. Очищенный патрон плотно вошел в ствол ружья. Славка сомкнул оружие, потом разомкнул. Механизм экстракции стреляных гильз работал нормально, вытащил патрон на пару сантиметров из ствола. Славка снова затолкал его внутрь и сомкнул стволы. Оружие дарило ему неведомое до сих пор ощущение силы и превосходства.

Славка вынул следующий окислившийся патрон и стал увлеченно начищать его, представляя себя в мыслях опасным человеком, но вершащим справедливость при помощи ружья. Наверное, из-за этой увлеченности он проморгал неожиданно вспорхнувшую стаю птиц в трехстах метрах впереди него. Он замер только когда подало сигнал подсознание, сумевшее выделить из всего шумового фона нехарактерный звук — скрип плохо смазанной колесной ступицы. Славка мгновенно упал на живот и заполз в кусты, надеясь, что его товарищи вовремя заметили его исчезновение.

Сквозь поросль удалось разглядеть отряд не менее чем из десяти человек. У трех в руках точно было огнестрельное оружие, у двух луки, что было у остальных, разглядеть не удалось. Отряд шел вокруг повозки, над которой возвышалась всенаправленная антенна гасящая излучение черного спектра. Повозку тянул осёл, на котором были навьючены две больших сумки.

Славка заметался в кустах. Времени на принятие решения не осталось. До лесной опушки надо было бежать не меньше сотни метров по почти открытому пространству. Он сполз с дороги на обочину, поросшую вьющейся травой и замер в кустах молодого клена. С дороги его могли и не заметить. Очень хотелось верить, что его товарищи сейчас сделали то же самое. Славка выставил ружье в сторону дороги. Сдаваться он не хотел. Смерть в его представлении была намного лучшим выбором чем пытки и ослепление.

Скрипучее колесо неотвратимо приближалось, вызывая едва сдерживаемое желание пуститься наутек. Пот тек по телу как во время напряженной физической работы. Ладони тряслись, коленки ходили ходуном. И вдруг Славка снова почувствовал связь с голосом Максима.

— Не дергайся, я попробую отвести им взгляд. — Сообщил он.

Как это можно было сделать, Славка не понимал, но верил, что возможно. Ему стало чуть спокойнее. Когда голоса приблизись настолько, что стало слышно, о чем они говорят, что-то произошло. Пространство вокруг Славки будто смазалось и потекло, как при головокружении во время отравления, даже стало так же тошнотворно нехорошо. Он закрыл глаза и сразу же успокоился. С закрытыми глазами зыбкость пространства не ощущалась. Голоса удалялись вместе со скрипучим колесом.

— Наши стреляли, я этот звук выстрела хорошо знаю.

Это была часть разговора, которую Славка услышал и решил, что касалась она того самого выстрела, отогнавшего лося от Васьки. Огнестрельным оружием требовалось пользоваться осмотрительнее. Когда голоса удалились достаточно далеко, он выполз на дорогу и посмотрел вслед уходящему отряду. Теперь стоило переживать за товарищей. Но когда он увидел, что движение отряда сопровождает искажающее пространство, похожее на искривление картинки через бутылку наполненную водой, ему пришла уверенность, что ребята в безопасности. Только бы никто из них не дрогнул и не побежал.

Ему захотелось выразить свое восхищение способностями Максима, но он больше не слышал его голос. А может быть, тот просто сейчас не общался с ним, занимаясь наваждением внезапно появившегося на дороге отряда трусов. Славка пролежал в кустах, пока отряд не исчез из поля зрения, а звуки скрипящего колеса не затихли. Убедившись в безопасности, он поднялся на ноги и медленно направился в сторону, где осталась команда. Он прошел бы мимо, если бы не знакомый свист.

— Мы здесь. — Услышал он позади себя голос Жоры.

Ребята сидели в кустах и все еще выглядели напуганными. Васька, переживший за короткий промежуток времени два тяжелых случая, выглядел на грани нервного срыва.

— А что это было? — Морда поднялся из кустов. — Как… как в воде. Это что, новые зонтики так работают?

— Наверное. — Славка подошел к ребятам. — Вы как? Я проморгал их немного.

— Хорошо, что без собак, иначе хана. — Пятак покачал головой. — Дорога, не самая удачная идея, чтобы идти. Может, лесом пойдем?

— Я подумаю. — Ответил Славка неопределенно.

Он присел рядом с Васькой, взгляд ничего не выражающих расширенных глаз которого замер в одной точке.

— Отомри. — Он щелкнул пальцами перед его носом.

Васька медленно перевел взгляд на командира.

— Ушли? — Спросил он, еле двигая губами.

— Ушли. Все нормально. Мы снова в безопасности. Приходи в себя уже.

— Мы уже решили, что нам конец. — Жора тоже присел рядом. — Как они нас не увидели, непонятно.

— Не увидели, потому что им не позволили. — Ответил Славка.

— Кто не позволил? — Жора ничего не понял.

— Тот, кто покровительствует нам. Он наслал на них какую-то штуку, типа наваждения, поэтому они нас и не увидели. Звучит, конечно, сказочно, но вы сами видели это облако вокруг них.

— Я видел. — Подтвердил Морда. — Они были как в жарком мареве, нечеткие такие, вот-вот исчезнут.

— Это тебе голос сказал? — напрямую спросил Жора у Славки, вызвав неподдельный интерес Морды.

— Какой голос? — переспросил он.

— Такой. Я испугался, а он сказал мне, что отведет взгляд этим людям. Так и получилось. — Признался Славка нехотя, укоризненно глядя на слишком любопытного товарища. — Сейчас я ничего не слышу.

— Я тоже слышал голос. — Медленно произнес Васька. — Он сказал мне, чтобы я успокоился, иначе всем будет плохо.

— Ты серьезно? — Переспросил командир, обрадовавшись окончанию своей уникальности.

Товарищ медленно кивнул.

— Ну, всё, теперь знайте, что есть некий Максим, который работает на черный спектр, и который пытается помочь нам добраться до тех мест, где мы будем в безопасности. Единственная проблема, я слышу его только в моменты психического напряжения, да и Васька, как видно, тоже. — Славка выговорился, ощутив на душе неописуемую легкость. — Не хотел, чтобы вы считали меня свихнувшимся.

— Ага, теперь мы будем считать, что вы оба съехали с катушек. — Пошутил Морда.

— Ха-ха, смешно. — Огрызнулся Славка. — Я слышал, как они сказали, что выстрел, который сделал я, мог принадлежать кому-то из их компании. А это значит, что рядом могут быть другие трусы.

— Идемте в лес, там спокойнее. — Предложил Жора и уставился на Славку чуть ли не с вызовом.

— Идемте. Только будем идти краем леса, чтобы не потерять дорогу. — Согласился командир с небольшим условием.

— А что она тебе? — Спросил Пятак.

— До вечера мы дойдем как раз до какого-то города, где можно будет спокойно переночевать. — Поделился Славка информацией.

— Опять голос свыше сказал тебе это? — Несколько иронично спросил Жора.

— Опять, а будешь подкалывать, выбью зубы, чтобы не скалился. — Славка метнул на товарища суровый взгляд.

Жора промолчал, почувствовав реальность угрозы. Отношения в лагере были суровыми даже среди обращенных. Субординация и дисциплина почитались прежде всего и наказывались простым физическим насилием, как самым действенным способом быстро решить проблему. Поэтому действия командира не казались им чем-то неоправданно жестоким. Раз он мог угрожать, значит чувствовал себя сильным и достойным руководящей должности в их маленьком коллективе.

Славка сам разведал путь до леса. Долго прислушивался к звукам, присматривался к сумраку леса. Не увидев ничего подозрительного, махнул товарищам. Они, пригнувшись, чтобы скрыться в подрастающей зелени, добежали до опушки. Набирающий силу летний зной под тенью деревьев ощущался слабее. Идти по лесу, если не считать препятствий в виде дремучих зарослей шиповника, ежевики и высоченного борщевика, оказалось даже легче.

Славка теперь не отвлекался ни на что, не касающееся маршрута, чтобы снова не оказаться застигнутым врасплох. Дорога, которой он держался, то приближалась, то удалялась, срасталась перекрестками с другими, менее значимыми. На небо набежали тучки, потянуло сыростью. А спустя пару часов после движения по лесу, он увидел полинявший под солнцем большой щит, на котором еще остались какие-то надписи. Любопытство узнать, что же было написано на нем, Славка пересилить не смог. Дождался, когда команда подошла к нему.

— Видите тот щит. — Он указал им на серо-голубой в грязных потеках артефакт прошлой цивилизации. — Пойду гляну, что на нем написано.

— Зачем? — Простовато поинтересовался Морда.

— Затем, что на таких щитах пишут сколько километров осталось до населенного пункта. — Пояснил вместо Славки Пятак.

— В самую точку. — Одобрил его ответ командир.

Он зарядил второй патрон в ружье и направился к щиту. В этом месте было большое открытое пространство из-за того, что в прошлом здесь находился комплекс зданий, обслуживающих придорожную инфраструктуру. В настоящий момент они были почти полностью разобраны. Их основания постепенно порастали травой, но еще угадывались наметанным на подобные вещи глазом. Обычно необращенные разбирали здания в непосредственной близости от безопасных зон из-за трудностей транспортировки, но тут могли их разобрать еще в те времена, когда был бензин, а моторы машин работающих на нем, еще не вышли из строя.

Славка особо не прятался. Крался между двумя небольшими неровными холмиками, видимо фундаментами. В воздухе висел едва уловимый запах собачьей или волчьей мочи. Вполне могло оказаться, что здесь имелись пустоты, облюбованные хищниками. Ружье в руках Славки дарило ему стопроцентное преимущество над любым количеством диких животных. А зверь обычно боялся того, кто вел себя смело.

Щит оказался в ужасном состоянии. Солнце, дожди и пыль превратили его в холст авангардиста, который сам не понимал, что выражает своим искусством. Краска местами облупилась или выгорела. Славка попытался прочесть информацию под разными углами, бегая подле щита, но безуспешно. Артефакт хранил тайну.

Начал моросить теплый дождик без всякого грома. Он падал на разогретый металл щита, делая его темнее. И, о чудо, влага сделала цвета контрастнее. На темнеющем фоне стали проявляться слова и цифры. Оказывается на щите были написаны названия трех населенных пунктов, которым соответствовали цифры, отсчитывающие расстояние от того места, на котором он стоял. До первого из них было почти тысяча километров, до второго чуть меньше, а до третьего оставалось всего пятнадцать километров. Полностью прочесть название населенного пункта Славка так и не смог, слишком мало осталось от него целых букв. Ему этого и не надо было, информация о расстоянии устроила его полностью.

Он вернулся к команде.

— До города пятнадцать километров. Три часа ходу. Если не будем медлить, то успеем засветло. — Сообщил он товарищам.

— Жрать чего-то хочется. — Морда почесал тощий живот.

— Ладно, давайте по-быстрому перекусим и вперед. — Согласился он, потому что у самого уже давно посасывало под ложечкой.

На обед или скорее ранний ужин у них были запеченные караси, выловленные вчера в озере. Каждому досталось по рыбке. Мяса на них было немного, а вот костей предостаточно. Быстро их съесть не получилось. Ребята не смогли выбросить кости, пока они еще сохраняли на себе вкус еды. Обсосанные до зеркального блеска кости и головы, закопали в лесу и прикрыли листвой. Легкий перекус только обострил чувство голода. Морда сорвал борщевик у корня и откусил сочную мякоть.

— Очень вкусно. — Сообщил он, блаженно закатывая глаза. — Как мясо, только зеленое.

Жора тоже сорвал мясистый стебель борщевика и откусил.

— Хм, ничего так, напоминает вкус морковной ботвы чем-то.

— А чего это ты ботву морковную ел? — Поинтересовался Пятак.

— Бывали времена когда и морковной ботвы досыта не мог наесться. У меня-то родителей не было. Ел, что дадут добрые люди. Я даже знаю, какие на вкус кузнечики.

— Хорош Жора жалости нагонять, а то у меня аппетит пропадает. — Предупредил Морда.

— Сами спросили. В соль бы еще помакать. — Пожалел он.

Борщевик пришелся по вкусу всем. Славка съел один стебель, а другой взял с собой в дозор. Зная, что впереди появилась осязаемая цель, идти стало гораздо веселее. Прежде, он никогда не был в заброшенном городе. Интересно было посмотреть, что с ним сталось за четверть века. Срок по меркам жизни обращенного человека — целая жизнь. Говорили, что в первые пять-семь лет после катастрофы в городах еще жили люди, постепенно подъедающие припасы. Пока было из чего генерировать электроэнергию, питающую «зонтики», они умудрялись разводить огороды. А когда черный спектр усилился в несколько раз за пару лет, многие так и не успели покинуть город на своих двоих. Покинули его как и многие, в страхе.

Славка не ассоциировал прошлое с принадлежностью одним только необращенным, как они того хотели и любили напоминать. Он считал, что прежняя цивилизация, жившая в городах, исчезла, а вместо нее пришли такие как он и трусы. В пользу его убеждений служил тот факт, что необращенные не могли воссоздать многое из того, чем владели до катастрофы. Они как дикари паразитировали на останках, приспосабливая их под свои нужды. Любили рассказывать о всемирной сети, в которой хранилась информация обо всем на свете, показывали какие-то «железки» посредством которых ею пользовались, но ни разу не показали рабочий вариант. Те же двигатели внутреннего сгорания, которые раньше ставили в машины, пылились на складах, якобы в ожидании гипотетического ремонта. Многие из них, так его и не дождавшись, уходили под молот кузнеца, выковывающего простецкие вещи, вроде ножа, косы или лопаты.

Потянуло речкой. Несмотря на влажность после дождя, этот запах нельзя было спутать ни с каким другим. Дорога пошла под небольшой уклон. Вскоре лес закончился. За ним открылся вид на ровную пойму реки, за которой в туманной дымке просматривались очертания высоких домов и труб, окрашенных в чередующиеся оранжево-белые полосы. Славка замер, очарованный сказочным видом. Сердце взволнованно застучало в груди.

— Ух ты. — За спиной раздался возглас Морды. — Город.

— Точно, город. — Наверное, Жора до сих пор не верил в то, что Славка получал информацию от некоего Максима. — Красота какая.

Славка не стал бы называть прямоугольные формы домов и трубы пугающей высоты красивыми, скорее величественными и пугающими. Решительный настрой исследователя буквально растворился в воздухе, когда он увидел мрачные серые контуры многочисленных зданий. Чужое, непонятное, опасное, могильное, потустороннее. Чтобы идти дальше, ему пришлось себя пересилить.

В пойме паслось стадо косуль. Особей тридцать. Завидев людей, они некоторое время просто наблюдали, а потом разом, как по команде, пустились галопом в противоположную сторону. Почва под ногами была очень мягкой, намекая на то, что скоро превратится в грязь. Славка решил, что можно выбираться на дорогу и все еще чувствуя за собой вину перед Васькой, снова отправился первым.

Дорога до реки находилась на высокой насыпи, сделанной, видимо, из-за разливов. Полотно сохранилось в относительной целости. Листва и ветки на нем собрались в локальные островки, которые не смог разнести ветер. Славка всматривался в почерневший после дождя асфальт, чтобы найти на нем человеческие следы. Пока же ему попадались только экскременты зайцев и косуль. Он подошел к мосту, выглядевшему так, словно годы совсем не тронули его. Славке стало волнительно от появившейся в голове мысли, что он находится в таком месте, которое чудесным образом перенесет его на двадцать с лишним лет назад, в благодатные времена общечеловеческого счастья.

Он обернулся. Команда неспешно следовала за ним. Славка выдохнул и несмело ступил на мост, представляя как в этот момент какой-то магический счетчик мотает время назад. Он посмотрел налево. Течение реки медленно двигалось в его сторону. У подножия моста, упершись в опоры, собрался большой завал из плавучего леса. По серым бревнам скользило рыжее пятно лисицы. Кажется, хитрая охотница решила промышлять рыбалкой. Славка перешел к правой стороне моста. Река уходила из-под него, делала крутой поворот, на излучине которого краснел подмытый течением обрыв, и исчезала в обступивших русло деревьях.

Мост закончился. Магия разбилась о большую кучу навоза, оставленную кабаном посередине дороги. Это было так по-свински. Славка от досады пнул её. Часть сырого навоза прилипла к штанине, вызвав приступ брезгливого негодования. Пришлось почистить одежду охапкой прошлогодних влажных листьев. За мостом ничего не поменялось. Напротив, повисшие на железных арках «сосульки» кристаллов, давали понять, что магия не сработала. Славка укорил себя за глупость, убедившую его в возможности чуда. Чтобы товарищи не поняли причину его внезапного поступка, он смело зашагал в сторону города.

Дорога расширилась. На асфальте еще остались едва заметные полосы, обозначающие разделение потоков автомобилей. Славка пошел по одной из них, чувствуя в этом сакральный смысл. Ржавая ограда, отделяющая асфальтированное полотно от высокой и крутой обочины, прервалась из-за примыкания другой дороги, изогнутой полукругом уходящим вверх. Она вела на виадук, нависший над тем путем, по которому шел Славка. Он немного поколебался и свернул на примыкающую дорогу, решив сверху окинуть взглядом окрестности.

Вид с виадука открывался потрясающий. Город предстал перед ним во всем своем могучем, мрачном, безжизненном великолепии. Начавшийся моросящий дождь дополнял серый пейзаж, который таким казался даже несмотря на большое количество зелени, слезливой печалью. Сердце сдавила тоска, как от осознания ценной потери. Над этим местом висела давящая на уши тишина, нарушаемая еле слышным шуршанием мелкой мороси.

— Кааар! — На ограду уселся наглый грач и уставился на Славку.

— Пошел в задницу. — Славка нагнулся за камнем.

Птица поняла его недобрые намерения и, громко хлопнув крыльями, взлетела.

Славка бросил камень с виадука на дорогу. Он ударился один раз об асфальт, подпрыгнул и ударился о какой-то дорожный знак, оповестивший округу звоном. Славка передернул плечами из-за неприятного ощущения, будто нарушил чужой покой. Он посмотрел назад. Команда стояла кучкой позади, так, чтобы не терять его из виду. Славка показал им рукой, что собирается идти дальше.

Он не стал возвращаться на маршрут по дороге, сбежал по обочине, вымощенной крупной плиткой, окаймленной по периметру травой. Бросалось в глаза огромное количество автомобилей у дороги. У многих даже не были открыты капоты, наверняка и двигатели были на месте и салон не раскурочен. Славка осмотрел несколько целых машин и нашел у них только дыры в баках. Топливо когда-то ценилось дороже всего. За грязными стеклами виднелись почти целые салоны. Когда-то у Славки, во времена жизни с матерью, пределом мечтаний был задний автомобильный диванчик, как у некоторых сверстников.

Застройка на периферии горда была невысокой. Почти все здания имели огромные дворы, огороженные бетонными заборами, за которыми стояла различная техника. На зданиях висели плакаты и вывески с ничего не говорящими словами и цифрами. Большая часть этих вывесок сорвалась и валялась подле зданий. Славка подошел к проему в заборе, прегражденному шлагбаумом и тут же услышал возмущенное собачье урчание. Он посмотрел в заросли, начинающиеся сразу за забором. На него смотрели две пары глаз, принадлежащие черным кучерявым псам. Собаки считали эту территорию своей, и не стоило проверять их решимость ее защищать.

— Я пошел. — Славка показал им руки. — Всего хорошего.

Собаки замолкли, когда он удалился на десяток шагов. Они выглянули из-за забора и внимательно следили за человеком, чтобы убедиться в его чистых помыслах. Случай с собаками навел его на мысль, что бродить поодиночке по городу опаснее, чем по лесу. Наверняка тысячи собак жившие вместе с людьми не ушли в лес, а остались здесь и теперь являются полноправными наследниками всего, что осталось. Славка дождался, когда подойдет команда.

— Чего? — С ходу спросил Жора.

— На собак нарвался, подумал, что их тут может быть очень много, поэтому надо быть осмотрительнее и держаться вместе.

— Ладно, вместе, так вместе. — Жора перекинул из руки в руку палку, с которой не расставался с начала побега. — Говорят, собачатину можно есть.

— Тьфу-ты, — Сплюнул Пятак. — Как можно есть собак? У них такие умные глаза.

— Глаза не ешь. — Ответил с усмешкой Жора. — Собачий жир лечит от кашля. Вот промочишь осенью ноги, начнешь чахнуть и вспомнишь, кто тебе сможет помочь с умными глазами.

— Я не против поймать на ужин собаку. — Произнес Морда. — Давно хотел нормально поесть мяса, чтобы прямо с косточки сгрызать, а не ловить по плошке маленький кусочек чьей-то кишки.

— Как вам город? — Славка сменил тему, на более интересующую его.

— Непривычно и страшно. — Ответил Пятак. — Тихо здесь как-то слишком, будто замерло всё.

— Я тоже это сразу ощутил. — Согласился Морда. — И всё время кажется, что за тобой следят души людей, которые тут раньше жили. Мне кажется, я даже видел тени.

— Иди ты нахрен, сказочник. — Славка в шутку замахнулся кулаком на Морду. — Нет здесь никого, кроме собак.

Как будто в опровержение его слов на дорогу выскочила одинокая косуля, увидела людей и метнулась назад, под защиту дико разросшейся живой изгороди.

— Здесь живности не меньше, чем в лесу. — Предположил Жора. — Из-за зданий, в которых можно прятаться от хищников, конкурентов или непогоды. Вот увидите.

— Посмотрим. — Славка решил не спешить с выводами.

Команда двинулась вдоль одной стороны дороги, с любопытством рассматривая меняющиеся городские декорации. Судя по следам, оставленным животными, их здесь действительно водилось немало. В особенности собак, оккупировавших любые мало-мальски огороженные дворы. Возведенные человеком заборы стали для них границей, которую они отстаивали самым серьезным образом. В каждой отдельной территории доминировал свой типаж, определяемый альфа-самцом стаи. Надо отдать должное бывшим друзьям человека, за забором они не проявляли никакой агрессии, но стоило сунуться не туда, как стая мгновенно начинала скалиться и наступать.

Дорогу преградили железнодорожные пути. Славка насчитал восемь веток, прячущихся в густой траве и молодом кустарнике. Чуть поодаль от того места, где они находились, виднелись составы, крыши которых облепила стая грачей. Птицы пользовались ими давно, это было видно по помету, разошедшемуся по стенкам вагонов белесыми потеками. Электрические линии для движения электровозов местами оборвались, а местами тоже были засижены птицами. На вершине одной из опор громоздилось большое гнездо, в котором сидел аист.

— В отличие от нас у животных нет никаких предубеждений насчет города. — Заметил Жора.

— Они только рады, что людишки им его оставили. — Пятак махнул аисту, заталкивающему птенцам в клювики какой-то корм. — Вон как удобно. Все на виду, никто не подберется незаметно и не залезет на столб.

— Да-а-а, если бы не трусы, такие, как мы могли бы снова заселить города, жить в них спокойно и работать. — Жора вздохнул, сожалея о невозможности осуществить подобное. — Пока их большинство, нам придется горбатиться на них, или бегать.

— Ну, когда-нибудь нас все равно станет больше, и тогда мы станем диктовать правила. — Славка свято верил, что еще при своей жизни застанет кардинальные изменения.

— Было бы здорово. А то, чувствую, скоро женится захочется, а в нашем положении это вряд ли возможно. Я бы поселился где-нибудь с классной девицей, днем бы работали, а ночью скакали бы голыми по дому друг за другом. — Морда мечтательно закатил глаза.

— К чему такие сложности? Можно один раз догнать и… ну, ты понял. — Жора смеясь хлопнул Морду по спине.

— Не, я думаю, что с догонялками веселее. Добыча вкуснее, когда за ней побегаешь.

Он рассмешил товарищей. Тема отношений между полами не табуировалась на рынке, но и не поощрялась. Женская и мужская половина жили в раздельных казармах, но работали вместе. Из-за осознания собственного отчаянного положения и понимания, что жизни отведено совсем немного, часто между обращенными случались сексуальные контакты. Если же случай близости становился известен трусам, то влюбленных ждало суровое физическое наказание, вплоть до кастрации. А страх, как правило, способствовал разжиганию пламени любви, потому у этих историй на рынке конец был печальный.

— Хочется верить, что есть такое место, где можно просто жить. — Пятак озвучил мысли, которые в этот момент волновали каждого члена команды.

— Есть такое место. — Твердо заявил Славка. — Иначе, зачем нам бежать, если везде одинаково.

— Ну, не знай, бежим, чтобы оттянуть наказание. Мало ли что твой голос говорил, неизвестно кому он принадлежал и насколько можно ему верить. — Скептически произнес Жора.

Он сам себя считал интеллектуальным парнем и потому пытался поддерживать свой статус скепсисом, делая вид, что он знает больше в любой теме и умеет разбираться глубже.

— Я ему верю. — Славка не стал задирать умника, хотя он не раз напрашивался на тумаки. — С чего бы ему врать нам?

— Почем я знаю. Мы тут всем нужны с какой-то целью, которая не совпадает с нашей собственной. А этот голос прямо божественный.

— А если так и есть? Он же защитил нас, ты же видел.

— Фокус какой-то на основе излучения черного спектра. — Предположил Жора. — Трусам видятся призраки, а нам могут привидится другие вещи.

— Не веришь мне и голосу, иди сам, своим путем. Я никого не держу. — Славка вызывающе посмотрел Жоре прямо в глаза.

Товарищу не хватило духу выдержать взгляд командира. Он отвернулся в сторону.

— Я не к тому, чтобы отказаться от голоса, просто надо быть скептичнее. — В его интонации появились примирительные нотки.

— Эй, ребята. — Васька неожиданно присел, спрятавшись за куст. — Туда смотрите. — Он указал головой в нужном направлении.

Команда без лишних вопросов спряталась за пышной зеленью, осторожно выглядывая из-за нее. Прямо по курсу стояли высоченные серые прямоугольные здания до середины скрываемые деревьями.

— Что? — Спросил Славка у Васьки.

— На крыше кто-то есть. — Ответил он. — Я видел чью-то голову.

— А если это была птичка. С такого расстояния можно спутать.

— Нет, это был человек.

Славка посчитал окна от низа до самого верха. Получилось девять горизонтальных рядов. В доме было девять этажей, что по представлениям невольников, видевших только развалины пятиэтажных зданий, выглядело исполински огромным. Один такой дом мог вместить весь невольничий рынок вместе с трусами из обслуживающего персонала. Здание хорошо сохранилось внешне, даже окна в нем были целыми. Славка перевел взгляд на крышу. В этот момент там появилась человеческая голова в шляпе. Человек там явно был увлечен какой-то работой и не особо смотрел по сторонам.

Глава 6

Глава 6 «Потеря»

Вероятность встретить необращенных противников у барьера, а тем паче сюрпризы, оставленные ими, была высокой. Переправившись на другой берег реки, и отмахав километров десять по лесу, отряд встретил первую ловушку. К ветке, преградившей путь по дикой тропке на уровне груди человека, была привязана суровая нитка, ведущая в землю. На фоне ствола дерева и старой листвы разглядеть ее было почти невозможно. Чирок, как самый умелый в саперном деле, раскопал то место, где исчезала веревка, и обнаружил гранату, обвязанную дополнительными поражающими элементами, в виде гаек и резаных гвоздей.

— Вот оно, послание от наших друзей, чтобы не забывали. — Чирок снял с корпуса гранаты лишние детали и вывернул запал, посмотреть, не переделали ли его под мгновенное действие.

На запале следов вмешательства не оказалось. Он вкрутил его обратно в гранату и убрал ее в подсумок.

— Ну, теперь у нас есть чем ответить на их послание. — Довольно произнес Чирок.

— Взять для смеха и заминировать вокруг какой-нибудь точки Лагранжа все дороги. — В сердцах произнес Замес.

— Ты же знаешь, что мы так не сделаем. — Ника усмехнулась.

— И они знают. Потому они и чувствую себя так свободно. Я бы преподал им небольшой урок.

— Как только мы станем поступать так же, как и они, то превратимся в мелочных и трусливых людишек, живущих страхами и проблемами. Будь терпеливым и просто наблюдай, как они сами себя лишают будущего. — Заявила Ника, цитируя идеи, донесенные до нее отцом и распространяемые его товарищами.

— И кого-то из нас. — Не унимался Замес.

— Бывает. Но я смотрю на это иначе. Убийства из превентивных соображений или мщения превратят меня в монстра, для которого это нормально. Я воспитаю детей такими же, как сама. Они своих детей. Потом мы станем народом, который в случае несогласия с его ценностями запросто достает оружие и начинает войну. Я не хочу такого будущего.

— Никто не хочет. — Согласился Замес. — Однако, ты взяла с собой пистолет.

— Знаешь в чем разница между убийствами?

— Ну и в чем?

— Одно дело поставить мину, и даже не знать, что она убила. Ну, убила и убила, а ты сидишь и пьешь отвар вечером на веранде с любимой семьей. А где-то лежит человек с раскиданными внутренностями и медленно умирает. Это ужасное дело, потому что ты убил человека, как насекомого и ничего не испытал при этом. На тебя не легло бремя ответственности за поступок, ты не испытал страх быть убитым самому. И совсем другое дело убить в бою, когда шансы между тобой и противником равны. Твоя жизнь самое ценное, что у тебя есть, и ты обязан ее защищать в случае прямой угрозы. Тут работает другая философия, потому что убийство в бою более честное. Я понятно объяснила?

— Хм, да. — Замес кивнул. — А ты сколько человек убила?

— Иди ты к черту. Я считаю иначе — сколько раз умерла не я. Мне жалко всех, кто умер вместо меня. Будь у меня возможность, я бы смогла объяснить им весь идиотизм нашего противостояния.

— Это вряд ли. Они выбирают не умом, а страхом. Им лучше кучковаться вместе, создавая вокруг себя иллюзию общности по интересам, а на самом деле пряча свой страх в толпе. Им нравится ощущать свою похожесть с себе подобными и ненавидеть отличия в других. Это создает им нравственный ориентир, цель в жизни и оправдание многим мерзким вещам. — В разговор вмешался Шепот.

— А как же дети? — Спросила Уля.

— А что дети? — Не понял ее вопроса Замес.

— У них рождаются дети похожие на нас. Не думаю, что их матери с легким сердцем расстаются с ними, отдавая в лагеря для рабов. Если бы мы сумели как-то надавить на их чувства, то у нас могли бы появиться союзники, неуверенные в правильности политики необращенных.

— Ты хочешь сказать, что нам нужны свои люди среди них, готовые к сотрудничеству? — Нике показалась эта мысль интересной.

— Почему бы и нет? Родители детей, отнятых силой, вполне могли бы стать нашей пятой колонной медленно разъедающей бетон монолитных отношений внутри общин. Мягкая сила, зарождающая в людях неуверенность в правильности своих поступков.

— Как выйти на таких людей?

— Я не знаю. Надо обсудить эту идею, когда вернемся. — Уля убрала волосы, растрепавшиеся порывом ветра, назад, собрала их в «шишку» и спрятала под фуражку.

Чирок, находящийся в дозоре, издал характерный утиный клич. Отряд, заняв огневые позиции, замер. Замес непозволительно громко щелкнул механизмом перезаряжания арбалета. В ответ на возмущенный взгляд Ники он тихо извинился:

— Клинит, зараза. Вернемся, надо Потапычу вернуть на доработку.

— Хорошо. Больше не щелкай.

— Я понял. — Замес медленно отпустил подпружиненный механизм перезарядки.

Чирок, пригнувшись, вернулся к отряду.

— Что там? — Спросила Ника.

— Там вышка с людьми. — Сообщил он. — Бывшая, как ее там, для связи делали.

— Сотовая?

— Да. На верхушке сидит наблюдатель и похоже они приделали к ней ветрогенератор для «зонтика». Я думаю, там покрытие в радиусе ста метров точно есть.

— Наблюдатель вооружен? — Спросила Ника.

— Да. Кажется, винтовка с оптикой.

— Чёрт. — Ника в сердцах плюнула себе под ноги. — Теперь тут заминировано все вокруг них. Придется делать крюк.

— В сторону барьера? — Поинтересовался Шепот.

— Нет, они там точно свободного места не оставили. Знают же, что мы выберем этот маршрут. Обойдем с другой стороны максимально осторожно.

Наивно было рассчитывать легко проскочить мимо постов необращенных. К войне они относились со всей серьезностью. Отряд сменил направление и вскоре встретился с первыми подарками, которыми окружил себя блокпост. Чтобы в ловушки не попадались многочисленные животные, их ставили на уровне примерно полутора метров. На этот раз это была тонкая проволока, привязанная к веткам волчьей ягоды, нависшей над удобной тропой. Проволока вела к самодельному корпусу с раструбом, внутри которого находилась механическая сирена, приводимая в действия спиральной пружиной, натянутой заранее. Давняя придумка, неоднократно портившая кровь ребятам.

Чирок, прежде, чем пройти другой дорогой, долго проверял ее перед собой металлическим щупом. Зная коварство необращенных, можно было ожидать, что они заминируют пространство вокруг заметной ловушки. Дикий зверь точно не станет менять маршрут, особенно учуяв подозрительный запах, а вот человек запросто. И он оказался прав, щуп уперся в твердый предмет. Чирок показал рукой символ, означающий «мины». Отряд снова рассредоточился.

Он медленно разгреб старую листву вокруг обнаруженного предмета. Это была настоящая военная мина ПМН с черным крестообразным нажимным датчиком. На носу Чирка повисла капелька пота. Он смахнул ее ладонью, затем вытер вспотевший лоб. Как дорого могло обойтись ему легкомыслие. Он оставил мину открытой, не решившись ее обезвреживать. Проверил щупом несколько десятков квадратных метров вокруг обнаруженной мины. Больше с этой стороны смертоносных сюрпризов он не обнаружил.

Чирок дал знак команде следовать за ним с соблюдением всех мер предосторожности. Сам же больше и шага не ступал без проверки пространства перед собой щупом. Скорость передвижения серьезно снизилась. Вышка с наблюдателем время от времени проступала между крон деревьев, доставляя еще одно неудобство. Стрелок лениво ходил вокруг столба, прикладываясь к прицелу, через который осматривал окрестности.

Вечерело. Отряд собрался, чтобы обсудить план ночевки. Стало очевидно, что придется ночевать рядом с блокпостом, со стороны которого несколько раз доносился собачий лай.

— Это даже и лучше, потому что они не ждут от нас такой наглости. — Решил Шепот.

— А если он выпустят собак? — Таша плотнее укуталась в куртку. К вечеру похолодало.

— Если они выпустят собак, и те заметят нас, придется их прикончить. — Замес вынул из-за пояса длинный тесак. — Заодно и мясо раздобудем.

— Необращенные не сунутся сюда. До нас от вышки больше полукилометра. — Высказала свое мнение Уля.

— Они сообщат по радио о нас и к утру тут будут сотни мобильных команд с генераторами и автоматами. — Предположила Ника, зная тактику противника.

— Идти тоже нельзя, подорвемся. — Шепот развел руками. — Как говорится, куда ни кинь, всюду клин.

— Когда не знаешь что делать, лучше ничего не делать, чтобы не наделать глупостей. — Замес поправил тяжелый арбалет. — Житейская мудрость.

Уля прижалась головой к его плечу, оценив совет избранника.

— Хорошо, остаемся здесь на ночлег. — Решила Ника. — Дежурим парами, в противоположных сторонах от стоянки. Ходим точно по разведанной тропе, никаких «сходить под кустик». Я думаю, что они, — Она кивнула в сторону вышки, — не думают, что мы настолько наглые, чтобы ночевать у них под носом.

Отряд наскоро поужинал приготовленной для долгого хранения едой. Шепот и Таша прощупали все пространство вокруг стоянки на предмет мин. Все было чисто. Однако, чтобы полностью исключить вероятность нежелательного инцидента, решили ходить на дежурство по самому тщательно проверенному маршруту. Коварство людей не стоило недооценивать. Они вполне могли придумать что-нибудь взрывающееся или сигнализирующее в мягком корпусе.

Сумерки быстро сменились ночью. Вышка светилась в темноте отраженным светом от горящего под ней костра. Собаки не переставали брехать, будто хотели перекричать ночных птиц. Пока они лаяли, можно было спать спокойно. Ника и уснула под эти звуки, как убитая. Проснулась, только после того, как кто-то зажал ей нос. Он резко выставила руку вперед и уперлась в чью-то объемную грудь.

— Таша? — По интонации это был наполовину вопрос, наполовину утверждение.

— Блин, мои сиськи меня выдают. — Раздался в темноте ее шепот.

— Зачем ты зажала мне нос?

— Ты никак не просыпалась. Я уже минут десять пытаюсь тебя разбудить. Спать охота.

— Ну, прости. Пнула бы под ребра, чего манерничать в походе, я бы тебя поняла. — Ника села и помассировала лицо.

— Я так не могу. Ты командир, начальство.

— Брось. Я тут для координации, никаких привилегий у меня нет. Как обстановка? — Ника прислушалась. Было тихо. — Собак давно не слышно?

— Час назад как замолкли. Похоже, на вышке тоже отбились и собак своих заставили спать.

— Ладно, давай, ложись на мое нагретое место. — Ника поднялась и сделала несколько поворотов корпусом для разминки затекшей поясницы. — С кем я в паре?

— Шепотом.

— Угу, ладно, пошла. 6.1

Командир отряда отправилась к месту несения дежурства находящемуся в двадцати шагах от лагеря. Слабый свет от звезд, проникающий между крон деревьев, оставил на земле бледную дорожку, которую Ника использовала в качестве ориентира. Она присела под деревом и прислушалась к ночным звукам. Ничего подозрительного. Вышка слабо выделялась блеклой полосой на фоне черного неба. Часового на ней не было видно и вовсе.

Неожиданно несколько раз гавкнула собака. Спустя минуту в верхней части вышки разгорелся яркий огонь прожектора. Судя по белому цвету огня это был горючий стержень с добавлением магниевых опилок. Обычно их использовали вместо мощных электрических ламп, вставляя в корпуса старых прожекторов. По лесу забегало пятно света, выискивая причину собачьего беспокойства.

Оно пробежало по поверхности деревьев рядом с лагерем, на пару секунд превратив его в движущийся театр теней. Зрелище показалось Нике предупреждающе тревожным, будто в черных тенях веток она разглядела пляску потусторонних духов. Яркий свет ослепил на время. Ника зажмурилась и досчитала до пятидесяти. Когда открыла глаза, остались только немного мешающие смотреть радужные блики, пропавшие через несколько минут.

Прожектор еще пошарил по лесу, но уже по противоположной от лагеря стороне. Затем свет его ослаб и вскоре совсем потух. Собаки больше не брехали и часовой, видимо, решил не тратить напрасно горючие стрежни. В ночном лесу снова установился покой, нарушаемый только естественными звуками: криками ночных птиц, да редкими порывами зябкого ветра, шумящего в кронах деревьев.

Ника разбудила Улю, когда на востоке заалело небо. Красный отсвет рассвета лег на вышку, выделив ее на еще черном фоне цветом раскаленного железа. Командиру снова померещились всякие дурные предзнаменования.

— Ты чего такая? — Заметила Уля ее состояние.

— Какая? — Спросила Ника, прекрасно понимая о чем речь.

— Смурная. Случилось что-то?

— Не обращай внимания. Ночью в голову всякая ерунда лезет. Сейчас посплю и отпустит.

Уля отхлебнула из свой фляжки тонизирующего горького отвара, погоняла его по рту, затем шумно сглотнула. Замес спал рядом, подложив под голову руку. Уля заботливо отогнала от его лица комаров и накрыла своим одеялом с головой. Замес не шелохнулся.

— Силен поспать. — Заметила Ника.

— Он во всем силен. — Уля решила, что в замечании командира просквозила легкая зависть.

— Я знаю. — Ника легла на свое место и повернулась спиной, оставив бойца в некотором замешательстве.

Улю кольнул укол ревности и захотелось узнать, насколько глубоко это «я знаю». Она решила вернуться к этому разговору позже, исподволь выведать, что могло быть между Никой и Замесом, о чем она не знала и не догадывалась.

Светало. На полянках начал собираться легкий туман. Вышка с часовым серебрилась в солнечных лучах, видимая издалека. Человек выделялся на ее фоне темным пятнышком, не представляющим никакой опасности. Все мысли Ули занимал непонятный намек командирши, не дающий покоя. Она так глубоко погрузилась в размышления, что не заметила семью кабанов, оказавшуюся рядом с лагерем.

Для диких животных спящие люди стали такой же неожиданностью, как и их появление для людей. Кабан с кабанихой перехрюкнулись между собой, обсуждая дальнейший план. Вполне могло оказаться, что это место было таким же излюбленным местом отдыха для кабаньей семьи. Глава семейства, вооруженный огромными клыками, осторожно направился к спящему Замесу. Остановился возле него, обнюхал, хрюкнул недовольно и вдруг поддел его рылом, подбросив здоровенное тело бойца вверх словно игрушку.

Уля заметила инцидент в самый последний момент. Кинулась на помощь другу, ошалело пытающемуся отбиться от напирающего кабана. Лагерь проснулся еще до того, как она успела добежать. Чирок выхватил тесак и с размаху ударил им кабана по спине. Раздался жуткий поросячий визг. Глава кабаньего семейства с рассеченной спиной кинулся на обидчика, свалил его с ног и подкинул вверх на острых клыках. В этот момент Замес уже пришел в себя, взял в руки арбалет и всадил болт кабану в правую ляжку задней конечности.

Поняв, что битва проиграна, зверь, прихрамывая раненой ногой, побежал в лес. Его семейка послушно посеменила следом.

— Твою мать, блин, как он тут оказался? — Замес скорчил гримасу и схватился за больной бок.

В прорехе разорванной клыками ткани показалась кровь. Уля кинулась к нему, но неожиданно споткнулась и упала. Через секунду со стороны вышки долетел звук выстрела. Замес упал на колени рядом с подругой и перевернул ее. На груди, в районе ключицы, расползалось пятно крови. Вторая пуля глухо ударилась в ствол дерева.

— Уходим! — Скомандовала Ника.

Собирать было нечего, все вещи умещались в заплечном мешке. Замес отдал свой мешок и арбалет парням, а сам взвалил Улю на плечо. Пока они покидали опасное место, еще одна пуля чуть не настигла Шепота, попав прямо под подошву обуви. Их засекли, и это был почти полный провал. Маршрут выбирал Чирок, интуитивно определяя самые неподходящие места для установки мин и растяжек.

Сквозь шум пульсирующей в ушах крови, Ника услышала голос отца.

— Не спешите, нет нужды. За вами нет погони. Я обманул часового. Он видел, что вы побежали в другую сторону.

— Стойте. — Негромко произнесла Ника. — Чирок, на месте! — Отдалившемуся дозорному пришлось крикнуть чуть громче.

Чирок услышал окрик и замер.

— Погони нет. Отец обманул часового. На какое-то время это их задержит. Можно идти медленнее.

С вышки донесся выстрел и следом второй, но рядом никакого попадания не было слышно. Замес, пользуясь моментом, сел на колени и осторожно положил подругу на землю. Уля открыла глаза.

— Что это было? — Она удивленно огляделась.

— Тебя ранили в грудь навылет. Ничего страшного. Мы тебя сейчас перевяжем. — В голосе Замеса было столько непривычных заботливых ноток, что это тронуло всех.

Уля провела ладонью по груди и посмотрела на кровь оставшуюся на ней.

— А мне совсем не больно. — Произнесла она удивленно.

— Пока у тебя шок. На, выпей немного отвара. — Замес протянул ей свою фляжку.

Уля сделала глоток.

— Выходит, я никуда не иду? — Она посмотрела на Нику.

— Мы что-нибудь придумаем. — Уклончиво ответила командир, понимая, что опасения Ули не напрасны. Обузу они себе позволить не могли.

Тем временем Замес с помощью Таши сняли с раненой одежду, оставив ее голой по пояс. В верхней части правой лопатки виднелось входящее отверстие. Оно было гораздо меньше выходящего и слабее кровило. Раны обработали спиртом, под тихие стенания Ули. Таша сделала два тампона и приложила их к ранам. Замес умело перевязал их.

— Это из-за кабанов. — С горечью в голосе произнесла Уля. — Я не увидела, как они подобрались к лагерю.

— Теперь не важно. — Ника погладила ее по руке. — Мы проводим вас с Замесом к матвеевскому прогалу, там вы переберетесь за барьер.

— Спасибо. Простите, что так получилось. — Девушка закрыла глаза. Из-под ресниц выступили слезы.

— Ничего, справимся. — Командир сжала ей ладонь.

Ника хотела добавить, что впредь бойцы с любовными отношениями в отряд браться не будут, но решила, что сейчас не время для этого. Надо было наоборот воодушевить отряд, чтобы неудача никоим образом не повлияла на настрой. Бойцы, поверившие в свою неудачу, редко выходили из переделок живыми.

Замес вытер смоченной в спирту тряпкой тело Ули от крови. Она запричитала от боли и попыталась схватить его за руки.

— Сделай глоток, это поможет. — Он приставил к губам подруги фляжку со спиртом.

Уля понюхала идущий из неё острый запах и сморщилась.

— Я не смогу.

— Сможешь. — Замес проявил настойчивость.

Уля послушалась. Закрыла глаза, сделала глоток, после которого принялась беззвучно хватать ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба.

— Вода. — Замес поднес ей другую фляжку.

Уля сделала два жадных глотка, потом раздышалась.

— Этот спирт убьет меня раньше, чем пуля. — Произнесла она, вытирая губы левой рукой.

Через минуту ей стало намного легче. Алкоголь заглушил боль и создал девушке иллюзию сносного состояния. Замес взял подругу за руку, чтобы ей было легче идти, а ему контролировать ее состояние.

— Мне было совсем не больно. Удар сильный, но как будто не по мне. Я даже удивилась, когда увидела ваши испуганные лица надо мной. — Уле под алкоголь захотелось выговориться. Благо, она едва шептала и никто, кроме Замеса почти не слышал ее. — А ты испугался за меня?

— Конечно, испугался. Ты шмякнулась прямо на бегу, и пока мы не услышали выстрела, это выглядело совсем непонятно. У них меткий стрелок на вышке. С такого расстояния надо уметь попасть в такую мелкую цель.

— Ты больше впечатлен его меткостью или моей раной? — Она сделала вид, что сердится.

— Раной, конечно, не впечатлен, а напуган. Мне очень жалко смотреть на тебя бедняжку. — Замес попытался ее осторожно обнять, но подруга закряхтела от боли. — Прости. С другой стороны, если бы пуля попала в меня, и я не смог бы идти, меня пришлось бы бросить. Такого здоровяка никто не поднимет.

— Я бы осталась с тобой, пока ты не встал бы на ноги.

— Ребята, потише. — Ника обернулась и укоризненно посмотрела на парочку.

Замес понимающе моргнул ей.

Вышка исчезла из поля зрения. У бойцов отряда перестало зудеть между лопаток в ожидании пули. Чирок несколько раз останавливался, услышав подозрительные звуки или обнаружив мины. Но такого коварства, как «волчья яма» с заточенными кольями на дне он не ждал и чуть в нее не свалился. Спасла его реакция. Как только под ногой пропала опора, Чирок инстинктивно дернулся назад и перевернулся. Он провалился ногами в яму, но удержался на животе на самом краю. Подоспевший вовремя Шепот выдернул его наверх.

— Вот уроды. — Прокомментировал смертельную ловушку Чирок. — Она здесь, наверное, уже не первый год. Листья лежали так естественно, что не придерешься.

— Скорее всего, она выкопана не для нас. — Решила Ника. — Для медведей или волков.

— Что-то я не вижу там ни одного медведя. — Чирок заглянул в зияющую тьму, оскалившуюся заостренными кольями.

— Вот тебе и безопасный маршрут. — Вздохнула Таша. — Столько ловушек не было еще ни разу.

— Ребята, возьмите себя в руки. Надо миновать этот опасный участок, а дальше будет легче. Только… — Ника посмотрела на бледную Улю и участливого Замеса, превратившегося из боевой единицы в её няньку. — Только бы добраться до «матвеевского прогала» раньше них. 6.2

Они уже пару лет не пользовались этой прорехой в барьере. Можно было ожидать, что со стороны необращенных контроль за ним стал гораздо слабее. До прогала по карте оставалось чуть больше двадцати километров. Если Уля потеряет сознание или не сможет идти, ей можно было сделать примитивные носилки из двух палок и одеяла между ними, чтобы не потерять скорость.

Лес неожиданно закончился. Впереди раскинулся широкий луг с цветущими растениями. Ника мгновение сомневалась какой маршрут выбрать, короткий по открытому пространству или длинный по лесу. Еще раз посмотрев на бледнеющую Улю, она решила выбрать короткий. Наверняка на нем не было никаких ловушек, и самой большой опасностью это была возможность попасться на глаза противнику, которого здесь, скорее всего, еще не было.

Шепот и Таша поддержали ее выбор. Но чтобы скорее миновать луг, пришлось сделать для раненой Ули носилки. Замес одним махом срубил две молодые осинки и сделал из них носилки. Уля примерилась в ним, а когда ее стали поднимать застонала от боли.

— Давайте, я возьму ее на руки. — Предложил Замес, не выдержав страданий подруги.

— Не надо. — Отказалась сама Уля. — Дай мне еще спирта.

Удивленный боец протянул ей фляжку. Уля выдохнула и сделала большой глоток. Проглотила его и прикрыла ладонью рот.

— Хорошо пошел. — Сообщила она осипшим голосом.

Она закрыла глаза и легла на спину. Замес и Шепот осторожно подняли носилки. Уля не выдала что ей больно ни одним движением или звуком. Отряд двинулся через луг легкой рысью. Трава скрывала их до половины роста. День выдался знойным и душным. Над разнотравьем повисла густая атмосфера жаркого воздуха богато насыщенного ароматами цветом. Пот заливал глаза. Одежда промокла насквозь. Ноги путались в густом сплетенье трав.

До опушки леса оставалось метров двести, когда откуда-то послышался собачий лай, а через миг воздух прорезал звук пролетевшей пули. Двести метров превратились в бесконечную даль. Ника пропустила перед собой весь отряд и встала замыкающей. По их следам неслись две повозки. Одна прямо по тому же маршруту, по которому они шли, вторая вдоль леса, где трава была ниже. У второй повозки удалось было разглядеть собачью упряжку. Подле каждой находилось до десяти вооруженных бойцов, защищенных гасителями черного спектра.

С такого расстояния прицельно стрелять было бесполезно. Поэтому преследователи ограничились всего одним выпущенным патроном. Ника вынула пистолет, взяла сильно вверх и выстрелила по повозке, которая шла коротким маршрутом. Просто хотела дать им знать, что у них тоже имеется огнестрельное оружие. В ответ на ее выстрел раздалось два. Пули пролетели метрах в десяти в стороне, не зацепив никого.

Ника догнала отряд.

— Ого, у тебя огнестрел? — Удивился Шепот.

— Папин друг дал, дядя Толя.

— Здорово. А патронов к нему много?

— Осталось четыре.

— Больше не трать, а то застрелиться нечем будет. — Шепот натужно засмеялся. — Вытри мне пот с лица. — Попросил он.

Ника вытерла его своим рукавом.

— Спасибо. — Коротко поблагодарил Шепот.

По нему было видно, что он уже устал от такого темпа и держался на пределе сил. Как только отряд достиг опушки и углубился в лес метров на пятьдесят, Шепот взмолился об отдыхе. В отличие от него, Замес готов был бежать до самого барьера.

— Две минуты, не больше. — Разрешила Ника. — Потом возьмется Чирок, а Таша пойдет впереди.

— Слушайте… — Замес, тяжело дыша, утерся рукавом, — пора опробовать арбалет в деле. Вы идите, а я их здесь покараулю.

— Нет. — Чуть слышно произнесла Уля. — Не оставляй меня.

— Я догоню. — Пообещал он. — Пока не определю тебя в безопасное место, никакого самопожертвования.

— У них автоматы или винтовки. — Предупредила Ника. — Они точнее и стреляют дальше.

— А у меня бесшумно. Даю гарантию, что я завалю парочку, а они даже не поймут откуда. Это их напугает и замедлит.

В их ситуации этот план казался единственно реальным. Ника дала добро, несмотря на с трудом протестующую подругу Замеса. Она была уверена, что их могучий боец с большим опытом не подведет. Ника показала ему точку, в которой они будут ждать его.

— Я понял. Ждите не больше часа. Если не приду, идите без меня. — Предупредил он. — Замес нагнулся над носилками и поцеловал в бледные губы Улю.

Девушка скривилась и бесшумно заплакала. Левой рукой он обхватила голову Замеса и прижала его к себе, не обращая внимания на боль.

— Я вернусь. — Пообещал он ей. — Я не брошу тебя. Ты только держись, ладно?

— Угу. — Уля закивала и зашмыгала носом.

— Всё, расходимся. — Замес выбрался из объятий подруги и поцеловал ее в тыльную сторону ладони.

Он решительно направился к опушке, а отряд в противоположную сторону. Замес проводил их взглядом и пошел искать удобное место для засады. Надо было уйти в сторону, не туда, где отряд вошел в лес, чтобы собаки не вышли прямо на него. Такое место нашлось, поросший ежевикой влажный склон. Замес забрался в его колючие заросли на самой вершине. Идеальнее места для засады придумать было нельзя, плетущаяся ежевика скрывала его полностью.

Собачий лай приближался. Замес нервно передернул несколько раз механизм перезарядки, чтобы убедиться в его работоспособности. Вытолкнутый на ложе болт он снова возвращал в обойму. Вдруг со спины совсем рядом донеслись мужские голоса. Замеса окатила кратковременная волна паники. Он ничего не видел и боялся шевельнуться, чтобы не выдать себя. Голоса приближались.

По тембру это были подростки. Судя по тому, что их не сопровождали собаки, и соответственно «зонтик», Замес догадался, что это обращенные, без которых преследование по лесу их отряда было делом почти бесполезным. Двое парней прошли мимо него метрах в трех. Замес сжал рукоять арбалета до боли в пальцах. Он не хотел убивать себе подобных, но другого выхода не видел.

— Может и нам дать деру. — Произнес один из парней.

— Я бы дал, если бы не брат. Они обещали ослепить его, если мы сбежим.

— Суки, умеют ведь заставить.

— Как брат подрастет немного, возьму его с собой и в бега. А перед этим завалю пару охранников, чтобы оружие забрать.

— И мясо.

— Да, и мясо с них поиметь.

Вдруг один из них будто оступился, замер и посмотрел точно в то место, где лежал Замес. Боец навел на него арбалет и прижал спусковую скобу. Секунда и он готов был выстрелить ему в грудь. Пареньку на вид было лет четырнадцать. Под носом только начал расти пушок.

— Лежи, мы тебя не видели. — Произнес он и показал поднятый вверх большой палец. — Мужик с повязкой на глазу у нас главный.

Развернулся, как ни в чем не бывало и пошел дальше. Второй, который не понял, что произошло, толкнул его, чтобы разузнать, но первый отмахнулся от него. Замесу показалось, что обращенный юноша каким-то животным чутьем учуял его присутствие.

В лес зашли остальные преследователи, включая собак. Деревья мешали взять их в прицел. Замес разглядел мужчину с зеленой повязкой на голове, вооруженного автоматом. Он вел себя демонстративно надменно, выкрикивая оскорбления и раздавая пинки налево и направо. Наверное, в его представлении это было нормальное поведение, которое свойственно командиру. Замес взял его на прицел.

«Зеленая повязка» не стоял на месте. Он бегал от повозки к повозке, оглашая лес недовольными воплями. Судя по тому, что разборчиво доносилось до Замеса, они видели следы, оставленные их отрядом, но никак не могли определиться, преследовать самостоятельно или передать это дело другим отрядам, которые могли находиться в зоне возможного появления необращенных. Тщеславные качества «зеленой повязки» победили. Он решил прибрать славу себе.

Замес выбрал широкое пространство между деревьями. У него было три секунды, в течение которых цель находилась между ними. Неприятельские повозки, под лай собак и скрип механизмов, начали движение. Приметная цель вышла из-за дерева. Замес перестал дышать. Мягко надавил на скобу. Звенящая струна проводила болт в полет. «Зеленая повязка» упал, как подкошенный. Бесшумная смерть лидера вызвала в отряде панику. Раздалось несколько бесполезных выстрелов. Люди забегали взад-вперед, чем не преминул воспользоваться Замес еще раз.

Он выбрал человека со снайперской винтовкой, испытывая к нему мстительную ненависть. Пока жертва пыталась разглядеть в оптику врага, он с ледяным спокойствием прицелился ему в голову и выстрелил. Болт пригвоздил врага к дереву. Снайпер повис на нем, потом медленно сполз и упал лицом в старую листву, оставив в дереве торчащий окровавленный болт. Вторая бесшумная смерть разрушила последние признаки дисциплины. Народ кинулся из леса, чуть ли не быстрее защищающих от излучения повозок.

Замес дождался, когда никого не останется. Спокойно поднялся из зарослей ежевики, дошел до бойни, собрал с трупов оружие, патроны, провиант и направился вдогонку за своим отрядом. Арбалет отработал штатно вопреки его опасениям. Немного демаскировал процесс перезарядки, из-за большого рычага, взводящего тетиву, но меньший было бы намного тяжелее взводить. Добычей Замеса стала видавшая виды снайперка, с примотанным проволокой оптическим прицелом и автомат командира преследователей. Патронов на трупах обнаружить не удалось, они были только в магазинах. У необращенных, судя по всему, с боеприпасами стало намного хуже.

Замес местами переходил на легкий бег, там где отпечатки следов были явными или же маршрут внушал доверие своей безопасностью. Через час он разглядел спины товарищей и, прибавив шаг, вскоре догнал их. Его возвращение послужило поводом сделать привал. Уля выглядела неважно. Улыбка едва тронула ее бледные губы, когда Замес наклонился над ней. Он поцеловал ее, затем посмотрел на Нику. Командир отряда сжала губы, но ничего не сказала. Всем было и так понятно, что раненый товарищ долго не протянет.

— Я слышал, они говорили по рации о том, что кроме их отряда есть еще и другие. Думаю, они знают, что мы пытаемся прорваться к матвеевскому прогалу. Это огромный риск, у нас нет шансов проскочить. — Замес взял в свою руку безвольную ладонь Ули. — Мы останемся, постараемся сбить их со следа, а вы идите, куда собирались.

— Давай попытаемся. — Предложила Ника, чувствуя свою вину за ситуацию.

— Чего пытаться? Только время терять. Возьмут в клещи, вообще никто не выберется. Мы с Улей останемся. Считайте, что у нас начался медовый месяц, такой вот хреновый короткий медовый месяц. — Замес посмотрел на подругу. — Уля, ты готова стать моей женой?

Девушка шмыгнула носом и крепко сомкнула веки. Из-под ресниц выступили слезы.

— Да. — Шепотом произнесла она.

— Ну, а я готов стать твоим мужем. Ника, вернешься, занеси наш официальный брак в книгу хроник.

Ника согласно закивала головой, но не смогла выдавить из себя ни звука. Комок перекрыл горло. Замес поцеловал новоиспеченную супругу в мокрые глаза, затем в губы. Решительно встал и осмотрелся.

— Тут мы не останемся. Будем идти вместе, пока не сядут на хвост.

Глава 7

Глава 7 «Огородник»

— Почему ты мне мешаешь? — Спросил Максим у Лидера, пытаясь в этот момент оградить своих подопечных от чужого взгляда.

— Ты растишь из них тепличные овощи. Пусть сами добиваются всего, как я. — Голос человека, запустившего волновой разум на территорию Земли, лучился самодовольством.

— Я не ограждаю их без нужды. Они сами выбирают свою судьбу и жертвуют собой без всякого сожаления. Моя роль в этом процессе — наставничество. Я вижу и знаю больше, чем они и готов поделиться этим.

— У старорежимных людишек нет такого наставника, стало быть, ты даешь фору своим протеже.

— Вот именно, старорежимных. Позволь мне немного переломить счет в пользу людей нового вида, и ты увидишь, какие изменения начнутся. Пока их меньшинство и они разрозненны, ситуация будет оставаться такой столетия. Зачем ждать и смотреть, как убивают молодежь в самом расцвете сил? Ты же знаешь, что против коварства и жестокости, доброта и сочувствие не являются равноценными соперниками. Старорежимные люди, как ты их называешь, преуспели в первых двух вещах, тем паче у них на глазах живут какие-то рабы, не заслуживающие звания человека.

— Сердобольный папашка. — Усмехнулся Лидер. — Что ты задумал?

— Просто ослабь свое противодействие, дай мне сыграть в свою игру, и ты увидишь, что результаты ее удивят тебя в хорошем смысле.

— Не думал я, что ты будешь настолько сентиментальным. Ладно, даю тебе ровно сутки. Хватит?

— Вполне.

Максим почувствовал изменения и тут же перенесся сознанием в то место, где находился крупный боец из отряда дочери и его раненая подруга. Три отряда необращенных штурмовали лесистую высоту с разных сторон. Боец, раненый в плечо и голову осколками гранаты, вынул магазин из автомата и проверил остаток патронов в нем. Остался один, другой находился в оружии. Боец вернул магазин на место и приставил ствол автомата к виску подруги.

— Не делай этого! — Выкрикнул Максим, в надежде быть услышанным.

Боец вздрогнул и непонимающе осмотрелся. В этот момент граната ударилась о ствол дерева рядом с ним и отскочила в сторону. Разорвалась она в паре метров от раненых бойцов, не причинив им никакого вреда. Максим попытался овладеть пространством, которое видел и понимал иначе, чем обычные люди. Лидер не обманул, у него получилось. Измененные физические константы позволили сделать невидимой для штурмующих людей вершину возвышенности.

Первый боец, забравшийся наверх, непонимающе закружился на месте. Пару раз пальнул перед собой без всякого смысла и окриком подозвал остальных. Максим приблизился к бойцам из отряда Ники. Девушка была совсем плоха. Её аура пульсировала на грани потери контакта с физической субстанцией. Максим воспринимал тело девушки, как плотную энергетическую сущность из зацикленных потоков разнообразной энергии, которые в настоящий момент утекали мимо.

Ранение, отбиравшее у нее жизнь, выглядело, как воронка ворующая энергию. Максим коснулся ее невидимой силой. Воронка начала затягиваться. Для него этот момент казался торжественным проявлением силы жизни, наполняющий смыслом его волновое существование. Закончив с девушкой, Максим перешел к бойцу, затягивая полученные им раны. Крупный парень, почувствовав контакт, задергался.

— Все нормально. — Произнес Максим.

— Кто это? — Испуганно спросил боец.

— Максим, отец Ники. Я спрятал вас от врагов.

— А что вы делаете? Почему я чувствую вас?

— Закрываю дыры в твоем теле. Ты же ранен.

— Я заметил. А моей Уле еще можно помочь? — Спросил он с надеждой.

— Уже помог. — Ответил Максим.

— Правда? Она будет жить?

— Будет. Только она слаба. Ей придется какое-то время отлежаться, прежде, чем она сможет идти.

— Да… а как… — Боец сглонул, потеряв дар речи. — Огромное вам спасибо. — Он взял за руку девушку и заглянул ей в лицо. — А почему вы раньше нам не помогали?

— Я помогал всегда, но по мере сил. В моем мире тоже идет соперничество, поэтому я ограничен в способах помощи. Сегодня ко мне проявили благосклонность, поэтому я смог укрыть вас в пространственной аномалии и подлечить.

— А что будет, если вы проиграете?

— Я проиграю, если проиграете вы. Все ваши усилия и их результаты напрямую влияют на уровень моих возможностей. Чем вы жизнеспособнее, тем больше у меня развязаны руки для помощи.

— Вот оно как оказывается? — Боец ошеломленно замер. — Вот оно как. — Повторил он задумчиво.

— Да, вот так. В начале всех изменений лежит ваша инициатива, а потом все остальное. Право жить надо заслужить, как бы жестоко это не звучало.

Девушка медленно открыла глаза и посмотрела перед собой. Боец сразу же переключился на нее, напрочь забыв о Максиме.

— Ладно, желаю вам скорее поправиться, а у меня еще куча дел в других местах. — Отец Ники перенесся к ее отряду дочери, бегущему от преследования. Убедившись, что им ничто не грозит, отправился проведать команду беглого Славки.

— Как думаете, это один из наших или трус? — Спросил Морда, глядя вверх. — Вдруг у него там аппаратура стоит?

— Зачем ему отдельно от своих жить? — Славка привел разумный довод. — Скорее всего, наш, только неизвестно, что у него на уме. Может, псих какой.

— Обойдем? — Поинтересовался Васька, не сводя глаз с крыши. — Или в гости напросимся? Очень хочется жрать. — Он громко сглотнул слюну.

— Я бы пообщался с ним. Наверняка он многое знает о том, что происходит в округе. — Славка посмотрел на своих товарищей. — Жора, пойдешь со мной, а вы снизу присматривайте. Увидите опасность, свистите. Если трусы — один свисток, если звери — два.

Жора, решив, что Славка берет его с собой в воспитательных целях, нехотя согласился. Командир проверил оружие, вынул патроны, пощелкал курками, несколько раз переломил. Затем вернул патроны на место и решительно направился к дверям подъезда. Вход перекрывала раскидистая сирень, сломавшаяся под тяжестью веток, но не погибшая. Стараясь не особо следить, Славка протиснулся между ней и вертикальной плитой, поддерживающей козырек над входом.

В темном подъезде сильно пахло псиной. Из-под сходящегося с полом лестничного пролёта, в котором сгустилась абсолютная тьма, раздался предупреждающий рык и чуть слышное щенячье ворчание.

— Тихо, тихо, собачка. — Миролюбиво произнес Славка. — Мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы тут по другому делу.

Славка прижался к стене и медленно поднялся на первую лестничную площадку. Жора поднялся следом. Тут уже было светлее. Из грязного прямоугольного окошка, находящегося между двумя пролетами, падал свет. На ступеньках лежал многолетний слой пыли, с отпечатками босых человеческих ног и собачьих лап. Краска на стенах вспучилась и местами осыпалась. Несмотря на запустение, дом казался пригодным для жилья. Славка поднялся на следующую площадку и проверил все двери, чтобы заглянуть внутрь жилья. Одна из них с жутким скрипом отворилась. Снизу снова раздалось недовольное рычание потревоженной собаки.

Славка впервые после расставания с матерью оказался в жилом помещении, рассчитанном на одну семью. Увиденное сильно впечатлило его. Если бы не пыль на всем и следы ног, можно было бы представить, что здесь до сих пор живут люди. На окнах висели шторы, кровати заправлены, в гостиной на стене висел телевизор. Кухня, правда, было немного разорена и пуста. Открытый холодильник зиял пустотой. Навесные шкафы упали на пол. Разбившая посуда разлетелась по всему полу.

— А там, где закрыты двери, наверное, вообще можно жить? — Предположил восторженный домашней обстановкой Жора.

— Наверно. — Согласился Славка.

Она зашел в спальню, откинул покрывало, с которого во все стороны полетела пыль и лег.

— Клааас. — Блаженно произнес он, закрыв от наслаждения глаза.

Жора упал рядом с ним, чтобы тоже получить свою порцию наслаждения, но старая кровать не выдержала двоих. В районе головы подломились обе ножки. Они оказались вверх ногами.

— Тьфу-ты, обломал мне весь кайф. — Смеясь, произнес Славка, выбираясь из кровати.

— Я же не знал, что она сломается. — Извиняющимся тоном произнес Жора.

— Да и хрен с ней. Не время валяться. Пошли дальше.

Они медленно и осмотрительно поднялись до седьмого этажа. Почти выцветшая цифра напротив лифтовой двери сообщила им об этом. А дальше хода не было. Вся лестничная площадка была завалена разным хламом, как можно было предположить, сделано это было специально, чтобы затруднить проход на крышу.

— А как же он туда забирается? — Жора задумчиво почесал голову.

— Без понятия.

Славка проверил каждую дверь. Все были закрыты на замок. Только рядом с одной из них он заметил большую активность. Дверная ручка была отполирована, словно ей очень часто пользовались.

— Он забирается на крышу через эту дверь. — Уверенно заключил командир беглецов. — А чтобы никто кроме него не смог этого сделать, он закрывает ее на ключ, по старинке.

— У него там лестница какая-нибудь на крышу?

— Не знаю.

— Взломать? — Жора подергал ручку и толкнул на пробу дверь плечом. Она даже не поколебалась. — Без инструмента не получится.

— Не надо ломать. Надо сообщить ему, что мы пришли в гости.

— А ну-ка он людоед?

— Ты неаппетитный, не переживай. — Славка спустился на пролет, к прямоугольному окошку.

Повозился возле него и смог приоткрыть.

— Подсади. — Попросил он Жору.

Жора помог ему. Славка просунул, насколько позволяла щель, голову и крикнул:

— Здрасьте! Мы вас видели на крыше! Мы хорошие ребята, не опасные! Идем далеко, хотели узнать немного про обстановку в округе!

Он затих в ожидании ответа. Долгую минуту ничего не происходило. Где-то внизу пару раз гавкнула собака.

— Вы где? — Раздался сверху мужской голос. 7.1

— На седьмом этаже. Не смогли подняться выше из-за завала. Поверьте нам, мы не хотим ничего плохого.

— Беглецы? — Проявив неожиданную прозорливость, поинтересовался голос.

Славка растерялся.

— Ну… да. Вы что-то слышали?

— Слышал. Короче, я сейчас спущусь на седьмой этаж. Давайте без глупостей, иначе я сделаю из вас удобрение для своего огорода.

— Мы поняли, не глупые.

Несколько минут ничего не происходило. Потом из-за той двери, на которую пало подозрение Славки, раздался шум. Зашуршали механизмы замка и дверь открылась. На пороге стоял мужчина с бородой и усами, в странной плетеной накидке, похожей на доспех, защищающий от холодного оружия. В руке он держал полуметровый тесак, заточенный с двух сторон.

— Что это у тебя? Ружье? — Он направил острие на двустволку в руках Славки.

— Да. — Он убрал его за спину. — По дороге всякое бывает.

— Оставь его здесь, не бойся. На обратном пути заберешь.

— Мы поднимемся на крышу? — Поинтересовался Жора.

— Да. Жрать, наверное, хотите?

— Хотим. — Слишком быстро признался напарник Славки, словно боялся, что могут отказать.

Человек завел их в комнату и вывел на балкон. Славка с Жорой посмотрели вниз через перила. От высоты у них закружилась голова.

Бородатый житель дома поймал старую, но крепкую капроновую веревку, треплемую ветром, с накрученными с определенным интервалом узлами на ней и протянул парням.

— Забирайтесь по ней на крышу, но не смотрите вниз. С непривычки всякое может быть. — Он критически осмотрел тощих юношей. — Силенок хватит?

Славка презрительно хмыкнул, взял в руки веревку и ловко подтянулся на ней. Оперся на перила и полез дальше.

— Живчик. — Произнес ему вслед мужчина.

— Главный у нас. — Не без гордости сообщил Жора.

— Я так и понял. По ружью.

Славка перелез через невысокий парапет и оказался на крыше.

— Готово! — Крикнул он вниз.

Пока забирался Жора, он осмотрел крышу и пришел в восторг от увиденного. Хозяин создал здесь небольшой уютный мирок с огородом и небольшим домиком в центре, который нельзя было увидеть снизу, разве что только с крыши другого здания. Почти все пространство занимали аккуратные грядки, в которых что-нибудь да росло. Между грядок белели дорожки отсыпанные белым гравием.

— Ого. — Жора высунулся наполовину и замер, впечатленный видами. — Хозяйство.

Славка помог перебраться ему через парапет. Веревка задергалась, забирался сам хозяин. С крыши открывался потрясающий вид на город и окрестности. Серые дома утопали в буйной растительности. Четкие ровные улицы города еще сохранили первозданный вид, почти нетронутый природой. Его портили только покосившиеся или упавшие столбы и ржавеющие автомобили. Где-то вдалеке высились здания выше, чем то, на котором они находились.

Хозяин крыши забрался и ловко перепрыгнул через парапет.

— Ну, как вам моя вотчина? Мой микромир? — Он ждал комплимент.

— Здорово придумано. — Искренне похвалил его Славка. — И что, можно прокормиться с этого?

— Запросто. Главное правильно подобрать культуры и не лениться. — Хозяин нагнулся над огуречной грядкой, пошарил под листьями и вытащил из-под них два пупырчатых огурца с желтыми цветками на кончике. — Угощайтесь.

Славка и Жора с готовностью схватили гостинцы. В их понятиях не было такого понятия, как деланная скромность. Они громко захрустели сочными огурцами.

— Как ваш жовут? — Спросил с полным ртом Славка.

— Игорь. — Представился мужчина. — Я тоже беглый, как и вы.

— Серьезно? — Жора застыл с открытым ртом.

— Серьезнее некуда. Идемте, проведу экскурсию по своему мирку, заодно расскажу все предысторию своего появления на этой крыше. У вас есть имена?

— Славка.

— Жора.

— Ага, очень приятно. Сколько вам?

— Четырнадцать.

— Ясно. Значит, у вас было еще шесть лет.

Гости сразу поняли, о чем идет речь и не стали уточнять.

— А мне двадцать три. Я живу на этой крыше три года. — Сообщил Игорь.

— Двадцать три? — Не поверил Славка.

— Что, выгляжу старше?

— Немного. Из-за бороды, наверное.

— Ого, так вы дожили до двадцати лет. — Удивился Жора. — А что было потом?

— Сейчас расскажу. Вот, смотрите. — Игорь поднял тяжелую плеть, разросшуюся по деревянному каркасу. Под листьями желтели огромные тыквы. — Тыква замечательный продукт, который можно долго хранить и который заменяет многие другие овощи. Пшеницу на крыше не вырастишь, а тыкву запросто. Храню их в подвале. Там прохладно, но зимой не промерзает. Таскать урожай тот еще геморрой, но куда деваться. Картофель, тоже хорошая тема. Можно долго сажать на одной грядке без потери урожайности. Горох высеваю только ради обогащения почвы клубеньковыми бактериями, которые накапливают азот. Сами понимаете, земля у меня тоже ценный ресурс. Только представьте себе, сколько сил надо было приложить, чтобы засыпать эту территорию землей, да еще и так, чтобы не выдать себя.

Славка окинул огород взглядом и представил его себе в виде физических затрат. Теперь он воспринимался им иначе.

— Короче, когда мне исполнился двадцарик, пришел начальник и сказал, что меня перевезут на рынок, где живут старшаки. Я поверил, хотя и заметил, что он как-то прячет взгляд от меня. Но я не мог допустить, что меня просто так возьмут и пустят в расход. Запрягли, значит меня, как ишака, в двуколку, в которую сели двое из охраны и побежали. Бегу я такой, тащу этих упырей и думаю, а какого черта никто из администрации не поехал. Обычно же всякие бумаги передают с ними, чтобы там заверить подписью и все такое. Ну, вы же сами знаете про любовь трусов к бумажной волоките. Шагу не сделают, пока нет подписи. Бегу я такой и все больше понимаю, что ни в какой лагерь не попаду, а прямиком на тот свет. И взгляд начальника вспомнился сразу и другие детали, которые я упустил. О, это перец, своеобразная вещь, к которой надо привыкать. Ем только из уверенности, что все невкусное полезно. — Игорь показал на грядку с ровными рядами крепких растений, на которых торчали по несколько плодов. — Угощать ими не буду, вы мне не сделали ничего плохого. Бегу, значит, смотрю, крутой овраг справа. Оборачиваюсь к своим пассажирам, типа спросить хочу, а сам незаметно ухожу вправо. Пока они поняли, что я задумал, стало поздно. Ухнули мы все вниз. Я ничего не помню, только пыль, удары и хруст ломающегося дерева. Свалились на дно. Оглобля, за которую я тащил двуколку, сломалась. Я схватил ее и отмудохал этих охранников до бессознательного состояния. О, а вот это вещь. — Хозяин огорода подвел гостей к небольшим кустам, под которыми алели ягоды. — Земляника! — Он сорвал несколько ягод и поделил их между гостями. — Вкуснотища, раньше не ел ни разу. Спасибо, что забрался в магазин, в котором нашел литературу по садоводству. А потом облазил все сады под городом с ним, чтобы понять, что и как выглядит и как называется.