Черный спектр 2

— Это самый романтичный ужин. — Призналась ему Уля.

Животный белок ускорил заживление раны. На следующее утро она проснулась раньше Замеса и не прося помощи, смогла самостоятельно сходить в туалет и умыться. Оценивая прогресс выздоровления, следовало начинать готовиться к дальнейшему походу.

— Куда мы пойдем? — Спросила Уля.

— Пойдем тем же маршрутом, которым пришли сюда. — Решил Замес. — Мы знаем все ловушки. А большая часть охотников отправилась в погоню за отрядом.

— Как им, наверное, тяжело без нас.

— Я теперь уверен, что мы под покровительством мощных сил, которые не дадут им пропасть.

Они ехали, пока не кончилось топливо. Желание оторваться на такое расстояние, на котором никому не взбредет в голову их искать, подавляло осторожность. К счастью на пути отряду из трех человек, оседлавших двухколесный транспорт, никто из необращенных не встретился. Однажды выскочила из леса семья сохатых: папа, мама и лосенок. Испугавшись шума, они зачем-то бежали рядом с мотоциклом несколько сотен метров, пугая своими габаритами и неясными намерениями. Затем, не сговариваясь, Шепот и папа-лось развернулись друг к другу спинами и разбежались.

Мотоцикл, прежде, чем заглохнуть, зачихал, в особенности под горку, когда топливо перетекло в переднюю часть бака. С нее скатились с выключенным мотором, затем он завелся на ходу и, проехав на последних каплях меньше километра, чихнул в последний раз и заглох. От рева мотора у бойцов шумело в ушах, и слегка кружилась голова, а от напряженного неподвижного сидения побаливала поясница. Езда на транспорте, да еще таком скоростном, была для них редкостью. Ника проверила рану, перебинтовала ее с помощью Таши, затем вынула карту. Поводила пальцем по ней, осмотрела местность и уверенно ткнула в нее.

— Мы здесь. Вот это высота с которой мы скатились, а впереди еще одна с тригопунтком на вершине. Видите ее? — Ника показала пальцем вперед.

Над лесистым ландшафтом выступала пологая возвышенность на вершине которой едва просматривалась темная пирамидальная фигурка.

— Ты можешь определить сколько километров мы проехали? — Поинтересовался Шепот.

— Конечно, масштаб карты известен. Один момент. — Ника сорвала стебель травы и приложила к графической схеме масштаба карты. Сделала отметки на стебле и приложила его к карте. — Так, по прямой выходит чуть больше ста километров.

— Сто километров. — С придыханием произнес Шепот. — Да они нас никогда не станут искать на таком расстоянии.

— А если они поймут, что мы уехали на их мотоцикле? — Засомневалась в неадекватности преследователей Таша.

— А трупов-то нет, поэтому они могут решить, что оставшийся экипаж самоотверженно ищет нас. Я думаю, пока они в сомнении, нам не стоит отдыхать. Чем дальше мы будем от них, тем лучше.

— Согласна с Шепотом. — Ника свернула карту и убрала в рюкзак. — Мотоцикл нужно убрать с дороги.

Шепот скатил его на обочину и спрятал в траве. Техника, компактная, легкая способная увезти троих человек и небольшой груз на огромное расстояние, продемонстрировала свое преимущество перед пешей ходьбой. Чтобы оказаться здесь им понадобилось бы топать два дня, а мотоцикл позволил это сделать за несколько часов, из негативного подарив только шум в ушах и легкую поясничную боль.

— Не будь у нас потерь, я был бы в восторге от такой техники. — Шепот устало вытер пучком травы испачканные в машинном масле руки. Прежде, чем спрятать технику, он проверил из любопытства ее устройство. — Даже велосипеды могли бы нам здорово сократить время.

— Ты же знаешь, наше начальство считает залогом успеха операции осторожность, а не скорость. — Напомнила ему Ника прописные истины, написанные кровью их предшественников.

— Тогда нам не хватало смекали и военной хитрости. Они не ставили на технику имитацию зонтиков, не обманывали необращенных подделанными раскраской и эмблемами общин. Перли напролом и гибли. Техника — сила. Вот посмотри, сделали сотку и пешком еще пятьдесят сделаем, чувствуешь разницу?

— Чувствую. Вернемся, проем плешь Николаю, чтобы отвлекся от паровозов и собрал из старья несколько велосипедов. От них шуму меньше. — Ника потрясла головой, демонстрируя свое неудовольствие побочным эффектом работы двигателя.

— Только зонтики на них надо ставить настоящие, чтобы в случае тесного контакта был еще один шанс обмануть врага. — Посоветовал боец.

— После выполнения задания поговорю с кем надо, чтобы тебя взяли в группу, которая начнет мастерить велосипеды. — Предложила Ника.

— Согласен. — С готовностью ответил Шепот. — Лучше, чем тот человек, которому на них ездить, никто не сделает. Надеюсь, после того, как мы доставим твоему бате того паренька, нам станет чуть свободнее на внешних территориях, самое то, чтобы кататься. Кстати, что-то давно не связывалась с ним.

Ника нахмурилась.

— Почему-то не получается. Иногда я слышу его голос, но он нечеткий. Видимо, его напарники, — она изобразила «кавычки», — блокируют возможности отца. Он предупреждал меня раньше, что такое возможно. У них своя игра, а мы в ней фигурки.

— Вот твари, — Шепот в сердцах сплюнул, — Игрушки у них, а люди гибнут по-настоящему. Твоего отца я не имею в виду. — На всякий случай предупредил он. — Идти надо, время — жизнь.

— Да, надо поторапливаться.

Ника поднялась на ноги, закинула рюкзак за спину и застонала, ухватившись за раненый бок. Таша кинулась помогать ей.

— Ерунда. Больно только, когда резко двигаюсь. Кажется, сломано ребро. Ничего, заживет, как на собаке. — Ника смахнула со лба выступивший пот.

Отряд проверил друг у друга крепление амуниции и двинулся дальше, напрямую через поля, к выбранному на карте ориентиру, за которым карта заканчивалась. Как быть там, где она рассчитывала больше всего на помощь отца, Ника не представляла. Как не разминуться со сбежавшими подростками на незнакомой территории? Хотелось верить, что к тому времени, когда они достигнут края карты, отец предпримет какие-нибудь действия, чтобы усилить связь.

Местность в этих краях отличалась меньшей лесистостью. Ровные степи, выгоревшие до желтизны под солнцем от горизонта до горизонта, и только в низинах зеленые островки березовых рощ с густой каймой из цветущих трав, спутанных ежевикой. Отряд двигался от одного такого леса к другому и часто делал остановки в них, чтобы проследить погоню. Пока было тихо. В короткие остановки можно было полакомиться дарами леса: ежевикой, костяникой и клубникой, прячущейся глубоко в траве на опушке леса.

Под сенью деревьев было прохладно. Иногда в рощах попадались ручейки, берущие начало из бьющих наружу родников. В них старались напиться впрок приятной на вкус водой и набрать с собой. Места вокруг них часто были истоптаны животными, от зайцев до лосей, и даже трехпалыми тонкими следами птичьих лап. К моменту, когда отряд заходил в подобный лесок животные успевали раствориться в нем.

Заночевать решили в роще, рядом с которой застала ночь. Шепот нарвал грибов, которые назвал подберезовиками, нанизал на пруток и пообещал устроить девушкам гастрономический изыск. Костерок развели в ямке, прикрыв ее ветками и рюкзаками. Это было рискованно, хотя плотность леса не позволяла увидеть огонь со стороны, а дым отгонял мошкару, возбудившуюся появлением особого деликатеса.

Шепот раздал по палочке с грибами. Ника сама не разбиралась в грибах, поэтому доверилась товарищу. Откусила от одного гриба кусочек, пожевала и проглотила. Вкус действительно был потрясающим, жирный с дымком. Она быстро расправилась со всеми. После такого калорийного ужина начало клонить в сон. Разговоры быстро сошли на нет.

— Ладно, девчата, я встаю на часы первым. — Вызвался Шепот по-джентльментски.

Ника и Таша не стали протестовать. Костер притушили и накидали поверх зеленых веток, чтобы дымило сильнее. Ника привалилась на рюкзак здоровым боком и уснула. Шепот разбудил ее почти сразу, хотя сказал, что прошло три часа. Ника проверила по часам. Напарник не врал.

— Что-то мне нехорошо. — Призналась она. — Как бы рана не воспалилась.

— Как рассветет, приложим подорожник и заварим полыни, отпустит. — Со знанием дела произнес Шепот.

— Это точно. — Согласилась Ника, хотя уверенности не испытывала. Ее мутило, как с похмелья.

Шепот уснул сразу, засопел, как сурок. Ника отошла от расположения отряда на несколько шагов. Ее раздражал дым, идущий от костра. Воздух здесь был свежее, и дышалось приятнее. Она скинула с себя одежду, насквозь пропитанную потом, выступившим от слабости. По памяти дошла до родника и долго пила из него, склонившись на четвереньках к воде. Ей послышался посторонний звук, вроде шагов. Ника схватила автомат и замерла. Снова где-то рядом послышались шаги и будто бы дыхание. Страх прошелся ледяными руками по телу. Ника, бесшумно ступая, вернулась в расположение лагеря. 11.1

И вдруг лес наполнился звуками со всех сторон. Они напугали Нику в первую секунду, но холодный рассудок помог справиться со страхом. Шум напоминал наваждение, воспоминания детства, когда мать брала ее на рынок, на котором всегда стоял шумный гомон. Откуда взяться человеческому многоголосью в лесу? Она даже не стала будить отряд, свалив звуковую галлюцинацию на обострение ранения или же отравление грибами.

— Вероника. — Услышала она отцовский голос, тоже приняв его за наваждение, и не стала отвечать.

— Вероника, ты меня слышишь? — Настаивал отец. — У тебя аура изменила цвет. Тебе плохо? Я вижу ранение.

— Привет, пап. Да, мне плохо. Это на самом деле ты? Я слышу сотни голосов вокруг.

— Я, дочь. Один момент, постараюсь тебе помочь.

Ника ощутила приятное прикосновение к раненому боку, после которого пульсирующее толчки боли почти прекратились. Но в целом лучше не стало. Голоса шумели, желудок стоял и подавал признаки скорого рвотного опорожнения.

— Ты отравлена? — Спросил отец.

— Наверное. Ела на ужин грибы.

— Это хорошо. Они и помогли тебе услышать меня. Я блокирован сильнее обычного. Большинство не желает тех изменений, которые кажутся мне благоприятными.

— Папа, как мне найти того мальчишку? — Ника задала самый мучивший ее вопрос, пока контакт не прекратился.

— Он сейчас удаляется от окраин большого города навстречу вам. Чтобы не разминуться, вам придется держаться бывшей федеральной трассы, ведущей к нему. Лучше ориентира на ней, чем старый элеватор на сто двадцать шестом километре я не приметил. Указатель есть, я проверил. Думаю, так тебе будет проще всего найти его.

— Спасибо, пап, это очень понятный ориентир, даже если мы больше не сможем выйти на контакт.

— Это наше общее дело. Отсюда до элеватора относительно свободно, нет ни постов, ни засад, но за ребятами идет погоня. Будьте осторожны.

— Когда они там будут? — спросила Ника.

— Дня через три.

— А мы?

— Как минимум — неделя. Желательно ускориться, иначе разминетесь.

— Как можно сократить дорогу в два раза?

— Через десять километров точно на восток выйдете к трассе, а еще через двадцать километров вам повстречается придорожный комплекс. В одном из ангаров будет стоять паровая машина, в которую достаточно залить воды, смазать, развести огонь и отправляться в путь. Трасса широкая и почти не тронутая природой. На всем пути ни одной точки Лагранжа поблизости.

— Спасибо, пап. Это очень хорошая помощь для нас. Чирок погиб. Что с Замесом и Улей мы не знаем.

— Они живы, хотя и ранены. Я им помог, и теперь они возвращаются назад, к барьеру.

— Как я рада это слышать. — Несмотря на состояние, Ника нашла силы искренне порадоваться за товарищей.

Она захотела задать отцу давно мучивший ее вопрос насчет судьбы паренька, за которым они шли. Выходило, что ему пришлось бы потерять биологическое тело, чтобы остаться в сфере. Помешала ей это сделать конвульсия, вывернувшая содержимое желудка. Ника едва успела отвернуться в сторону. Желудок сокращался несколько раз болезненными спазмами, а потом она ощутила прикосновение, от которого стало намного легче.

— Пап, паап.

Ника захотела поблагодарить отца за помощь, но не услышала ответ. Вместе с прекращением интоксикации, оборвалась и связь. Однако на душе осталось приятное чувство оставленное общением с отцом, улучшившимся самочувствием и четким планом на основную часть операции.

Время до окончания смены под хорошее настроение пролетело быстро. Ника разбудила Ташу, забралась в ее нагретый спальник и уснула до утра. Проснулась от шума ветра, треплющего кроны берез. Шепот уже не спал, строгал мелкие чурочки, чтобы развести небольшой костерок для кипятка, от которого не должно было быть дыма. Днем, поднимающийся из леса дым, мог выдать их.

— Шепот, кажется, ты скормил мне вчера поганку. — Сообщила она.

— Не может быть. С чего ты взяла?

— Мне было плохо и рвало, но благодаря какому-то их действию, я услышала отца.

— А это не галлюцинация? — Забеспокоилась Таша.

— Не похоже, и легко будет проверить.

— Что он тебе сказал? — Шепот придвинулся ближе.

Ника рассказала содержание ночного разговора.

— Паровая, блин, машина. — Шепот задумчиво потер подбородок. — Уже страшно.

— Ничего страшного, мы разберемся. — Ника была полна оптимизма. — Даже если она сломается, у нас есть четкий маршрут и ориентир.

На завтрак Ника смогла попить чай из смеси трав, которую готовили в общине. От мыслей о еде ей становилось плохо. Кожа до сих пор хранила бледность, а любое усилие вызывало обильный пот.

— Да уж, с грибами стоило быть осторожнее. — Шепот признал свою ошибку, когда с утра проверил грибные места. — Однако, нет худа без добра. У нас есть план.

Он забрал рюкзак Ники и под ее слабые протесты взвалил на себя оба. Как и обещала командир отряда, дорога появилась через два часа ходьбы строго на восток. Широкая трасса в два ряда машин в каждую сторону сохранилась в приличном состоянии. Асфальтовое покрытие местами имело почти первозданный вид. Грязь, благодаря потокам дождевой и талой воды, создала на дороге удивительные зигзагообразные рисунки-наносы, которые облюбовали семена трав. Чахлая растительность, кое-как закрепившаяся в тонком слое нанесенной грязи и питающаяся ее веществами, нещадно трепалась всеми стихиями.

Машины вдоль обочин, покрытые ржавчиной и грязью, почти слились с дорожным покрытием в один цвет и доживали последние годы в своей первоначальной форме. А многие, в особенности большие грузовики, потеряв истлевшие тенты, выглядели как обглоданные волками скелеты животных. Тысячи тонн металла ржавели под солнцем ненужные человечеству, занятому смертельными разборками между собой.

Шепот иногда подходил к машинам, у которых остались целыми стекла, разбивал их, чтобы осмотреть хорошо сохранившиеся внутренности и поживиться. Но салоны машин, опрятные на первый взгляд, превращались в труху от легкого прикосновения, как и их содержимое. Держался только пластик, покоробившийся на жаре и больше от времени. Шепот не остался без подарка. Так как большая часть автомобилей застряла на этой дороге в первый день появления черного спектра и бегства людей из больших городов, то во многих остались собранные в сумки вещи. В основном еда и одежда, ставшие непригодными, но были еще и изделия, прекрасно пережившие более четверти века.

Ему достался складной нож из хорошего нержавеющего металла и алюминиевой рукоятки с камуфлированной раскраской. Лезвие, длиной в ладонь, с зазубринами с одной стороны и изгибающимся косым кончиком, сделано было будто вчера. В него можно было смотреться, как в зеркало. А острие лезвия спокойно отсекало тонкий стебель травы, не покачнув его. На рукоятке имелся зажим для крепления ножа к ремню, куда Шепот его и повесил, прикрыв курткой.

— Благодарен нашим предкам, за то, что умели делать такие вещи. — С благоговением в голосе произнес Шепот. — Сохраню его для потомков, чтобы видели, к какому уровню стремиться.

Еще он нашел атлас автомобильных дорог с картами всей страны. Страницы атласа на ощупь казались ламинированными, и это видимо позволило им хорошо пережить перепады температур и высокую влажность. Ника сразу же прибрала его себе, предварительно проверив то, о чем говорил отец. Впереди их ждал населенный пункт, на котором имелось обозначение «ХПП», расшифрованное в сносках в конце атласа, как хлебоприемное предприятие.

Часто встречался инструмент в пластиковых кейсах: ключи, молотки, пассатижи, отвертки. Иногда встречались пилы и топоры. Хотелось взять как можно больше, но нести на себе тяжелый груз, который по дороге вряд ли бы пригодился, было легкомысленно. Однако один чемоданчик с самым большим разнообразием инструментов Шепот прихватил.

— Жопой чую пригодится для паровой машины. — Он подвесил его за ручку к верхней части рюкзака, чтобы на ходу не шлепал по ногам.

А Таше он нашел в бардачке пузырек с туалетной водой, которая еще окончательно не потеряла запах. Ника запретила наносить аромат на себя, так что отряд удовлетворился брызгами в крышечку. Таша вдохнула неповторимый запах парфюма и закрыла глаза от удовольствия.

— Пахнет другой жизнью. — Произнесла она шепотом. — Я вижу себя в красивом платье, в машине, едущей с мужем в гости на званный ужин. Ветер треплет одежду в открытое окно, а за мной тянется аромат этих духов. Я собираюсь напиться и хорошенько потанцевать.

— На, топор. — Шепот протянул ей короткий топорик с ярко-оранжевой прорезиненной рукояткой и черным лезвием. — Отвлекись, вернись на землю.

— Зараза ты, Шепот, такую мечту испоганил этой железкой. — Таша взяла в руки топор и намахнулась им на товарища. — Из-за таких как ты и кончились хорошие времена.

— Это почему?

— Потому что мечтать не умели. Уподобились животным с их потребностями.

— Я не такой, Таша, я умею мечтать. Хочу себе тачку вот такую, — он указал пальцем в сторону большого кроссовера, — чтобы ехать на ней в гости, на званный ужин, на котором собираюсь напиться и облапать всех приличных дам, от которых хорошо пахнет.

— Ты видишь? Он украл мою мечту и переделал ее в свою. Человек без воображения. Таких, как ты в прошлое не возьмут. — Пошутила Таша.

— А мне туда и не надо. Мне здесь хорошо.

— Вот вы раскудахтались, ребята. — Шикнула на них Ника. — Шепот, давай вперед, на полкилометра. Мы что-то расслабились, а это добром не кончится.

Шепот нехотя прибавил шаг. Ника и Таша подождали, когда он уйдет подальше.

— Ты, правда, решила, что нам грозит опасность? — Спросила Таша.

— Вообще-то да, не стоит пренебрегать элементарными правилами, но есть еще одна причина, после его грибной диеты, мой желудок немного расстроился.

— Ясно. Я бы тоже не хотела при парнях такими делами заниматься.

Таша отошла на «безопасное» расстояние, чтобы не смущать Нику. Ветер, который дул с самого утра, начал натягивать с запада тучи. Горизонт почернел. В воздухе запахло сыростью и стало душно. Ника закончила свои дела и подошла к напарнице.

— Дождь будет. — Таша кивнула на чернеющий горизонт. — Надолго.

— Успеть бы до ангара, чтобы не промокнуть.

— У нас не больше часа. В любой машине могли бы пересидеть.

— Опасно, в них молнии часто бьют.

— Тогда надо спешить. 11.2

Девушки прибавили шаг и почти догнали Шепота, который не меньше обеспокоился тем, что погода портится. В паре километров впереди показалась группа зданий и навес, похожий на заправочную станцию. Грозовой фронт почти нагнал их. Молнии сверкали совсем близко, пугая мощным громом. Серая пелена дождя стремительно приближалась. Шепот побежал, не дождавшись напарниц.

Яркая вспышка молнии ударила по глазам и окатила тело волной статического электричества. В ту же секунду бабахнул гром, от которого засвистело в ушах. Таша ухватила отстающую Нику за руку. Отравление грибами и рана отнимали её силы. Молния зарядила в самую достойную мишень, автоцистерну. Бочка её была пуста, такое добро просто не могло остаться в ней, поэтому никакого возгорания не произошло, но ветер донес до носа беглянок неприятный запах раскаленного металла и озона.

Шепот, напуганный перспективой остаться в одиночестве, вернулся и помог Таше взять Нику на «прицеп». Они успели спрятаться под навес заправочной станции с первыми каплями дождя. Шумящая стена ливня обрушилась на укрытие спустя несколько секунд. Под ноги потекли ручьи дождевой воды. Ребята оглядели место, в котором оказались. Колонки, качающие топливо были варварски разломаны. Наружу торчали трубы, ведущие к цистернам с топливом. Люди пытались найти в них остатки бензина или солярки, когда из бочек уже было все выкачено.

Крыша, местами задранная ветром, текла. Некогда яркая краска, призывно приглашающая водителей свернуть и заправить свои автомобили именно здесь, облупилась. Ржавчина, как смертельная болезнь, разъедала металл, стирая память об образе жизни «доспектровой цивилизации». Домик с кассой чернел пустым закопченным проемом. У него не было крыши, видимо обрушилась во время пожара. Над домиком, скособочившись, висела антенна серьезного излучателя.

Ника присела на бетонный выступ, на котором покоились остатки бензоколонки, нагнулась и подняла с пола ржавую автоматную гильзу. Огляделась и увидела, что их разбросано здесь немало.

— Похоже, здесь были какие-то разборки. — Она протянула гильзу Шепоту.

Тот оглядел ее внимательно, потер пальцами ржавчину.

— Она пролежала здесь не больше двух лет, свежачок.

— Их тут много. — Ника обратила его внимание на те места, куда гильзы стянуло потоками воды, в которых они смешались с грязью.

Шепот заинтересовался ими. Поднял несколько штук и потер об одежду.

— Смотри, некоторые из них стреляны по второму разу.

Ника посмотрела на донышко гильзы и увидела необычный капсюль, отличный от заводского.

— Так можно? — Удивилась она.

— Я плохо в этом разбираюсь, но думаю для этого много чего еще нужно. Порох, вещество для капсюля, загорающееся от удара и станки, для изготовления пуль. Хотя, они могли просто отливать их из свинца. — Он полазил в грязи и вынул целый патрон. — А вот и разгадка.

Шепот очистил его от налипшей грязи. Пуля в самом деле не выглядела заводской, тупоголовая и мягкая. Шепот своим новым ножом срезал небольшой кусочек до чистого металла.

— Как я и говорил — свинец. Капсюль не воспламенился. На донышке есть вмятина от удара.

Он осторожно вынул пулю и попытался высыпать порох. Оказалось, что он слежался до такой степени, что гремел внутри гильзы монолитным камешком. Шепот нашел в своих припасах шило, расковырял им горючий состав и высыпал на ладонь. Им оказался черный порошок из слипшихся кристалликов.

— Классика, сера, селитра и древесный уголь. Слишком грязный и слабый для автоматической стрельбы. Автомат надо чистить от нагара после каждых десяти выстрелов. К тому же гильза негерметична, желательно такие патроны не хранить.

Шепот высыпал с ладони порох на бетон и ссыпал в ту же кучку все, что осталось в гильзе. Чиркнул кресалом и поджег. Порох сгорел мгновенно, ярким узким языком пламени.

— В бою лучше иметь хотя бы такой патрон, чем никакого. — Произнесла Ника.

— Чтобы делать такой порох, нужны вещества, которые мы не способны производить, селитра и сера. Селитру еще как-то можно поискать по старым базам, а вот серу вряд ли. А из чего сделан капсюль для меня вообще тайна. Заберу, покажу нашим мужикам, кто постарше, поумнее, может, разберутся. — Шепот воткнул пулю в гильзу и убрал в карман.

Ливень продолжал неистовствовать, закидывая порывами ветра его струи под навес. Температура воздуха упала градусов на десять. Ника набрала из бегущего ручья воды и умылась, сняла куртку и смыла с плеч, рук и груди липкий пот. Водные процедуры добавили бодрости, стало легче дышать, мысли выстроились в порядок. Она вынула из рюкзака кусок вяленого мяса, откусила и принялась с удовольствием жевать.

— Ну, и где тут ангар с нашим паровозом? — Она всмотрелась в плотную пелену дождя, почти скрывающую окружение.

Темный силуэт ангара с полукруглой крышей проступал метрах в тридцати от навеса, под которым они прятались. Пришлось ждать не мене получаса, пока не прекратится ливень. Грохочущая гроза ушла на восток. Дождь поморосил еще несколько минут, после чего выглянуло солнце. Отмытое и освеженное дождем окружение засияло в его лучах.

Команда направилась к ангару. Двери его оказались незапертыми. Следов недавнего посещения ангара не заметили. На петлях лежала нетронутая мохристая ржавчина, осыпавшаяся, когда скрипучая дверь пришла в движение. Внутри ангара было темно и пахло техникой. Постепенно, когда глаза привыкли к сумраку, удалось разглядеть аппарат на паровой тяге. Небольшой грузовичок в кузове которого был установлен паровой котел и топка. Крутящий момент передавался на кардан через мощную цепь сквозь дыру в кузове. Конструкция выглядела тяжело и громоздко, в сравнении со старыми бензиновыми моторами.

— Разберешься? — С надеждой спросила Ника у Шепота.

— Постараюсь. Давайте, я займусь поиском воды, а вы топлива.

Топливо искать не пришлось. Противоположная часть ангара была забита измельченной резиной от автомобильных покрышек. Кто-то явно готовился использовать паровую машину, но нападение людей с самодельными патронами смешало им планы. Причина перестрелки оставалась тайной, хотя поводов для нее у людей всегда было достаточно.

Воды после дождя оказалось достаточно в бетонном желобе, в который она стекала с дороги. Желоб забился мусором и превратился в искусственный водоем. Мягкая дождевая вода подходила для парового котла идеально. Оставалось ее только профильтровать. Втроем справились с этой задачей довольно быстро. Затем пришлось открыть большие скрипучие ворота, чтобы в ангар попало немного света, и осмотреть состояние узлов и агрегатов машины. Ржавчины оказалось немного. Смазка на ответственных местах не позволила ей возникнуть. На верстаке лежали два «шприца» для смазывания, а в темном углу нашлась бочка килограмм на пятьдесят с густой смазкой.

— Бочку возьмем с собой. — Ника вспомнила про просьбу Николая, страдающего от отсутствия смазочных материалов.

Шепот придирчиво осмотрел колеса. «Живая» резина была краеугольным камнем для комфортного перемещения по дорогам. От старости она распадалась в труху. На этой паровой машине стояли старые, но целые на вид покрышки, наполненные чем-то вместо воздуха. Присмотревшись, он увидел, что на старую покрышку наварен для надежности еще один слой. На первый взгляд колеса выглядели хорошо, держали вес машины.

Настало время испытать двигатель аппарата. Пришлось вручную выкатить тяжеленную машину из ангара, чтобы не задохнуться в дыму. Она скрипела и свистела, сопротивляясь человеческим усилиям. Шепот занялся смазкой. Прошприцевал все узлы, загнал смазку даже туда, куда можно было этого не делать. Не забыл и про арбалет, чтобы еще раз не оказаться в сложной ситуации во время боя.

Ника и Таша загрузили контейнер машины «покрышечным» топливом, закидали в топку и развели огонь. Из трубы клубами повалил густой черный дым. Покрышки с хорошей тягой в топке разгорелись моментально. Горели жарко, быстро разогревая воду в котле.

— Так, девчата, на всякий случай слезайте с машины. — Предупредил их Шепот. — Не дай бог ржавчина перекрыла канал, бабахнет, мало не покажется. Понаблюдаем со стороны, с безопасного расстояния.

Девушки не стали спорить. Отошли и стали жать. Минут десять ничего не происходило. Топливо начало заканчиваться, а дым из трубы бледнеть. Шепот забрался в кузов, забросил в топку несколько лопат топлива и снова вернулся к девушкам. Сработавший клапан избыточного давления, неожиданно выбросивший струю пара, напугал их.

— Пора приступить к ходовым испытаниям. — Сообщил Шепот. — Пойду, разберусь, что к чему.

Он забрался в двухместную кабину и уселся на водительское место. Приборы, показывающие давление в системе было видно через заднее окошко, что было очень удобно для контроля работы двигателя. Большую часть пространства между сиденьями занимали рычаги, тяги к которым тянулись из кузова, от механизмов двигателя. Проследив взглядом, он выбрал нужный и сдвинул его с места. Машина вздрогнула многотонным телом и тронулась вперед. Шума при этом она издавала немало. Шепот потянул на себя болт на шнурке, болтающийся на задней стенке кабины. Раздался оглушительный свист, заставший Нику и Ташу врасплох.

Машина ехала и сносно управлялась. Руль, правда, оказался слишком тяжелым, но Шепот решил забраться под машину и посмотреть, что можно еще смазать, чтобы его облегчить. Сделав круг между строениями и дорогой, он вернулся к ангару.

— Закидывайте вещички, через пять минут отправление. — Предупредил Шепот Нику и Ташу.

— Кто поедет в кабине? — Ника кивнула в сторону единственного пассажирского сиденья.

— Обе уместитесь. Ваши посадочные габариты как раз в половину сиденья. — Шепот сделал комплимент, сам того не желая.

Пока Шепот ковырялся под автомобилем, девушки закинули в кузов свои и его рюкзаки, кое-какие вещи, которые было жалко оставить в ангаре, вроде бочки «литола». Ее смогли только прикатить, но не закинуть. Притащили ручной насос с длинным армированным шлангом, служившим для откачивания топлива из закопанных в землю цистерн. Шепот помог расположить нужные в хозяйстве вещи в кузове, где из-за габаритного двигателя осталось совсем немного места.

— Не знаю, как получится с основной целью миссии, но с побочными на этот раз у нас все замечательно. — Довольно произнес Шепот, оглядывая трофеи, и дернул рычаг.

Машина, сотрясаясь вибрациями, тронулась с места. Выехала на трассу и, сминая чахлую растительность, помчалась вперед, поднимая брызги не успевших высохнуть луж.

Глава 12

Глава 12

Езда на машине с паровой тягой была похожа на русскую рулетку. Котел издавал столько подозрительных звуков, казалось, что в любой момент вся эта сложная конструкция взлетит на воздух. Однако прошло три часа, а котел требовал только топлива и незначительного долива воды.

Ника, пользуясь моментом, рассматривала придорожные окрестности, думая о той жизни, которую она не застала. В отличие от тех, кто был старше и помнил ее, с ностальгической тоской рассказывая истории из прошлого, она не скучала по тем временам. Нику интересовали более прагматичные вещи. Ей хотелось понять, как человечество, самодостаточное и развитое во многих областях, так быстро деградировало. В особенности в духовном плане. Она рассматривала красивые сохранившиеся здания придорожных кафе и заправок и не могла взять в толк, что люди, построившие их и они, это то же самое человечество.

Прошлую жизнь любили все, и обернувшиеся и необернувшиеся, но вторые считали себя продолжателями изачального человеческого рода, а первые вынуждены были согласиться, что они новый вид, чувствуя свое отличие от предков.

— Вот черт! — Выругался Шепот и разъединил трансмиссию.

Вдавил тормоз в пол. Машина остановилась нехотя, свистя тормозными колодками на всю округу. Дорога впереди проходила через мост, дорожное полотно которого подозрительно провисло. Ника открыла дверь и спрыгнула на дорогу, выхватив оружие. В таком месте запросто можно было устроить не вызывающую подозрений засаду.

— Таша, постой у машины, мы с Шепотом проверим дорогу. — Приказала она.

Шепот, с арбалетом в руках, дошел до края моста и осмотрелся. Внизу текла небольшая речушка. Он спустился вниз по откосу, пока Ника страховала его сверху, и понял причину повреждения моста. Русло реки было сильно размыто. Опора моста ушла вниз и покосилась, грозя упасть в любой момент.

— Ника, оцени. — Позвал Шепот командиршу.

Девушка осмотрела повреждение и недовольно поморщилась.

— Не проскочим. — Решила она.

— Это точно. — Согласился Шепот. — Проскочить, это не про паровую машину. Надо искать объезд.

Икать объезд значило, что надо найти удобный съезд с дороги, построенной на высокой насыпи, и вдобавок, чтобы не мешала подступающая молодая лесная поросль.

— Я видел километра два назад асфальтированную дорогу в одну колею, уходящую в лес. — Шепот посмотрел назад, словно мог увидеть отсюда этот поворот.

— Мы там не развернемся, если что. — Усомнилась Ника.

— Рискнуть стоит. Обычно такие дорожки ведут к каким-нибудь комплексам у реки, типа детского лагеря или базы отдыха. Река мелкая, брод найти не составит труда, только бы подобраться к берегу.

— Ну, раз ты уверен, то давай рискнем. — Ника направилась к машине.

— Или проскочить? — Засомневался Шепот.

Соблазн преодолеть препятствие по-быстрому был велик.

— Нет, давай через лес. Так хотя бы из нас никто не погибнет.

— Верно.

Ника развеяла своими доводами сомнения Шепота. Паровая машина, развернувшись на узком пятачке дороги, поехала назад. Еле приметный поворот был обозначен знаком, от которого остался только ржавый шест. Шепот съехал под сомкнувшуюся крону деревьев. Черный дым от горящих покрышек собирался под ней. Дорога оказалась извилистой, с плохим покрытием из ям, заполненных водой. Подвеска как у конной телеги вытрясала из ездоков душу.

А вскоре дорогу преградило упавшее дерево. Старая ольха, выросшая у дороги, повалилась на нее, но не упала, удержавшись кроной о деревья на противоположной стороне. Ника с Шепотом переглянулись. Назад можно было выбраться только задним ходом и это не казалось хорошим вариантом. Шепот не был уверен, что одолеет километры извилистой дороги, двигаясь почти вслепую.

В машине имелся кое-какой шанцевый инструмент. Те, кто создал ее, позаботились о том, что придется выбираться из экстремальных ситуаций. Двуручная пила висела на внутренней стороне заднего борта. Ее зубья покрылись тонким налетом ржавчины от долгого безделья, но на ощупь казались острыми. Подобный инструмент был не в новинку всем членам отряда. Таша пожалела раненую Нику и сама взялась за ручку пилы.

— Я пойду вперед, разведаю дорогу. — Сообщила командир, чтобы не сидеть без дела.

Мошкара тут же облепила ее. Воздух здесь был густой, влажный и пах болотом. Крупные жабы несколько раз демонстративно пересекали дорогу перед Никой, словно давали понять, что по их правилам преимущество у них, законных жителей влажной чащи. Шум пилы и парового котла затих. Стало тревожно от ощущения неминуемого одиночества. Расшатавшаяся с начала операции психика панически требовала вернуться к машине. Ника сделала над собой усилие и продолжила движение.

Буквально через пару поворотов она подошла к ржавым воротам, преградившим путь. На облезшем баннере еще осталась надпись: «База отдыха. Янтарный берег». Никакого янтаря на этом берегу забытой богом речушки никто не добывал, просто хозяевам хотелось звучного названия. Ника не стала ломать замок, перебралась через ворота, взволнованно заскрипевшие петлями. Территория базы обильно заросла травой, а кустарники живой изгороди, ограждающие дорожки, теперь полностью перекрыли по ним путь.

База отдыха состояла из большого двухэтажного здания с барельефной лепниной по торцевой стене на тему активного отдыха и множества домиков, к которым вели безобразно косматые кусты самшита и ирги. Ника пробралась к кустам ирги. Фиолетовые ягоды выглядели спелыми, и на вкус оказались сладкими. Она нарвала себе полную ладонь и продолжила осматривать базу.

В первую очередь ее интересовал спуск к реке. Широкая дорога от ворот вела к хозяйственным дверям двухэтажного здания. Дальше были только тропинки. Теоретически проехать было можно, но пришлось бы брать бордюры наскоком и продираться между разлапившимися ветками живой изгороди.

Ника миновала волейбольную площадку, бассейн, заполненный листвой, плавающей в черной жиже и источающий гнилостный запах, полосу препятствий с турниками, брусьями и лесенками и вышла к чистому галечному берегу. Вода у самой кромки реки оказалась чистой. Полупрозрачные мальки беспокойно носились вдоль берега и замерли, когда тень Ники легла на поверхность воды.

Командир отряда оценила шансы подняться на машине по противоположному берегу. На той стороне берег был песчаным, обильно поросшим мать-и-мачехой и низкорослой остролистной ивой. Надо было разведать глубину брода. Ника сняла с себя штаны, оставив их на берегу и смело вошла в воду. Ощущение прохладной воды на коже показалось ей непередаваемо приятным. Они дошла до середины реки, а вода едва доставала ей до колена. Ближе к противоположному берегу, она поднялась до пояса. Ника прошлась вдоль него и нашла место, где было мелко, и решила оставить заметку.

Выбралась на берег, нашла сухую палку и воткнула ее в песок. Провела мысленную прямую к тому месту, куда должна была выехать их машина, и вошла в реку, чтобы разведать прямой маршрут. Отсюда ей открылся вид на водяную горку, скрытую до этого деревьями. Яркая пластиковая горка была в высоту метра четыре или даже пять. Состояла из трех волн и вдавалась в воду на пару метров. Никой овладело чувство, которому она не смогла противостоять. Где-то в глубине ее души проснулась девочка Вероника, обделенная нормальным детством. Ника решила, что просто обязана съехать с горки.

Она все же проверила глубину маршрута от своей заметки до того места, где оставила штаны. Он полностью удовлетворил ее. Машина должна была преодолеть его без всяких проблем. Ника скинула с себя куртку и майку, оставшись в одних трусах и повязке на раненом боку, но при оружии и направилась к горке. Прежде, чем забраться наверх, подергала всю конструкцию, чтобы убедиться, что ничего не рухнет, когда она заберется наверх. Стальная рама, поддерживающая горку, немного прогнила, но со своей ролью справлялась.

Ника забралась наверх. Отсюда спуск казался опаснее. Она села на попу и тут ее ждало разочарование. Кожа не скользила по пластику. Ника попыталась спуститься ниже, на более крутой уклон, но и тут теплый пластик не стал более скользким. Отказаться от аттракциона она уже не могла, поняв, что сейчас он ей нужнее и интереснее всего на свете. Нике хватило сообразительности и наблюдательности, чтобы понять, что изначально по склону бежала вода, делающая горку скользкой.

Она слезла с нее, добежала до двухэтажного здания, разбила окно и забралась внутрь. Там она без труда нашла оцинкованное пятнадцатилитровое ведро и галопом вернулась к реке. Наполнила его водой и, кряхтя от побаливающей раны, поднялась наверх. Чтобы не испортить опыт, и не бегать больше за водой, она рассчитала, как ей надо вылить воду, чтобы скатиться синхронно с ней. Поставила ведро на самый край перед спуском, сама спустилась чуть ниже и опрокинула его. Вода сделала поверхность такой скользкой, что Ника не удержалась на ногах, шлепнулась на спину и понеслась вниз, гогоча от чувства, которое ей трудно было описать. Кратковременное ощущение отрешенного счастья.

Он с ходу влетела в реку, подняв облако брызг. Скорее вскочила на ноги, чтобы повязка на ране не промокла насквозь. Пустое ведро с грохотом слетело с горки и упало рядом. Потревоженный выкрутасами вестибулярный аппарат вызывал легкое эйфорическое головокружение. Ника вдруг ощутила, как психологический груз, о котором она не знала, но который давил к земле, покинул ее. Кратковременное чувство счастья словно нейтрализовало скопившийся за время вылазки негатив. Ей стало намного легче, появилась вера в то, что все закончится хорошо.

Она оделась и вернулась к машине. Напарники закончили с ольхой и даже умудрились перепилить ее ствол на несколько поленьев, забросив их про запас в кузов. Ника рассказала о разведанном маршруте, но про приключения на горке умолчала, не хотела выглядеть перед товарищами маленькой девочкой. От машины по округе расползся едкий дым горящих покрышек. Свербело в носу, а во рту появился неприятный вкус горелой резины.

Команда расселась по местам и тронулась дальше. Упершись в ворота, Шепот поддал их железным бампером, рассчитанным на тараны более серьезных препятствий, и вывернул внутрь, сломав проушины, на которых висел замок. Под руководством Ники, они преодолели все бордюры и лабиринты кустарника и выехали к реке.

— Вот на том берегу торчит палка, правь на нее. — Уверенно скомандовала Ника.

— Да мой командир. — Шепот усмехнулся, но смело направил машину в воду.

Река расступалась перед ней в стороны. Пару раз она клюнула в какие-то ямки, но вода не поднялась выше колес. Паровая машина выехала на противоположный берег и остановилась.

— Зачем? — Спросила Ника у водителя.

— Воды надо набрать, пока рядом.

Остановка заняла еще минут пятнадцать. Миновав плотные кусты ив, открылся вид на дорожное полотно, дорога к которому вела по старому заросшему проселку, обозначенному более яркой травой в две полосы. Грохоча механизмами, паровой котел недовольный тяжестью свалившейся на него работы, потащил машину по крутому подъему на трассу. Шепот поднимался один, чтобы не рисковать всем отрядом. В самый апогей, когда передние колеса уперлись в торчащий из-за просевшей обочины асфальт, а механизмы издавали дикий лязг, казалось, котёл вот-вот рванёт.

К счастью все обошлось. Грузовик выехал на дорогу и заработал в прежнем режиме. Перед дорогой Шепот еще раз осмотрел все механизмы, добавил, где надо и не надо смазки и снова сел за руль. 12.1

— На этой колымаге надо груз возить, зерно, картошку, вещи какие-нибудь, а не скакать по тылам, как бешеная крыса, боясь собственного шума. Я бы пошел в водители, если бы не эта война. — Он провел грязным рукавом по вспотевшему лбу и размазал по нему грязь.

Ника рассмеялась, разглядев забавный контраст между серьезным выражением лица и перепачканной физиономией напарника. Таша протянула ему кусок чистой тряпки.

— Утрись, водитель.

— А что, я не прав? — Шепот вытер лицо. На это раз удачно. — Чем не работа? В ней смысл есть. Туда зерно привез, оттуда железки захватил, кому-то дров привез. Движение, понимаете? Не просто движение, как у нас сейчас, лишь бы не убили, а созидательное, правильное, на пользу всем.

— Осталось объяснить необращенным, что двигаться надо с пользой. — Таша невесело усмехнулась.

— А может и стоит сделать на этом упор, попытаться объяснить им, что война не выгодна никому. — Шепот одной рукой отнял магазин от своего короткоствольного автомата и проверил, сколько в нем осталось патронов. — Согласен, сложно сломать человеческую психологию одними призывами, значит, надо сделать так, чтобы они заметили наше преимущество и сами захотели так жить.

— А что мы можем предложить? — Спросила Ника.

— Что, что. — Шепот задумался. — Развивать надо науку и возвращать себе технологическое лидерство вкупе со справедливой социальной системой общества.

— Это план на ближайшие сотни лет. Для установления лидерства нашего общества обращенных требуется критическая масса людей, чтобы покрыть многие отрасли производства, необходимые для развития технологий. Пока что у необращенных в этом плане преимущество, и мы видим, что технически они немного развитее нас. Мы компенсируем разрыв свободой передвижения, и в будущем земля все равно будет нашей, потому что необращенные на ней, как пришельцы из других миров, вынуждены всегда страдать от излучения и приспосабливаться, жертвуя многим. — Ника озвучила выводы, которые муссировались в среде руководителей общины.

— А если их обернуть всех? — Неожиданно высказалась Таша, не склонная к заумным дискуссиям.

— Как это сделать? — Шепот отвлекся от дороги и посмотрел на нее.

— Я не знаю. Отец Ники может это делать. Он ведь так поступил с твоей мамой? — Таша обратилась к Нике.

— Да, он обернул ее, потому что выбора у нас не было. Я от рождения была другой, и чтобы сбежать из Миролюба, пока не начались гонения, папе пришлось так поступить. — Ника вспомнила те тяжелые времена, когда люди еще жили вместе, но вражда уже зарождалась. — Сейчас он так не может, из-за того, что не все хотят нашей победы. Да и моральная сторона тут присутствует.

— Какая моральная? — Хмыкнул Шепот. — Обернуть и дело с концом. Правильные решения самые простые.

— Возможно, — Ника согласилась, — но пока это невозможно сделать. Среди нас мало людей, способных удовлетворить волновой разум. Этот парнишка, ради которого мы рискуем, вроде как из них.

— Одна надежа, на парнишку. — Шепот усмехнулся и высунул правую руку в окно, ловя ею встречный ветер. — Интересно, он согласиться стать жертвой? — произнес он неслышно.

Низкое солнце висело с левой стороны дороги, пекло лицо и разогревало салон. Летний дневной зной никак не хотел смениться вечерней прохладой. Горячий ветер гулял по кабине вместе с мошкарой, случайно залетевшей в окна. Давление в котле на одном из манометров показывало чуть больше нормы уже на протяжении последнего часа, будто двигатель устал и просил пощады. Шепот наметил себе цель — подъем дороги, на котором можно было организовать ночевку. Наверняка оттуда хорошо просматривалась дорога в оба конца.

Грузовик взобрался на него и принялся отдуваться излишками пара. Шепот съехал в лес по старой грунтовке и оставил котел дожигать остатки топлива. Прогоревшая резина почти не давала дыма, но распространяла вокруг себя сильную едкую вонь. Команда, после многочасового неподвижного сидения в одной позе занялась активной разминкой, чтобы разработать суставы и разогнать кровь. Наконец-то подул прохладный ветер, с которым из леса на охоту за свежей кровью полезла мошкара. Ника развела небольшой костерок, который не было видно с дороги, и поставила на него котелок с водой. Совсем без костра было нельзя, мошкара начинала наглеть.

Шепот принес несколько сухих веток для костра. Таша нарвала листьев подорожника и кровохлебки, чтобы перевязать рану Ники.

— Снимай куртку. — В медицинских делах Таша чувствовала себя главнее всех и потому в ее голосе прозвучали командирские нотки.

— Только быстрее, пока меня комарье не съело. — Ника сняла куртку, морщась от легкой боли.

Мошкара, в самом деле, почуяв доступную кровь, накинулась на тело Ники. Таша срезала старую повязку и бросила ее в костер. Рассмотрела, как заживает рана, осталась довольна осмотром, приложила вымытые листья лекарственных растений, обернув вокруг тела несколько раз бинтом.

— Сказала бы я, Ника, как на тебе заживают раны, да субординация не позволяет. — Таша похвалила регенерацию командира.

— Как на собаке? — Догадалась Ника.

— Даже лучше.

— Отец говорит, что мы не такие, какими сами себя видим. Мы больше похожи на плотный огонь или молнию, которая долго живет. С помощью волнового разума на нас можно влиять. Отец лечил меня много раз, и других лечил и раны затягивал, когда возможно.

— Слушай, а что мы тогда придумываем как нам стать лучше необращенных. — У Шепота разгорелись глаза. — Вот ведь готовая причина. Мы можем сами себя излечить. Ну, не совсем сами, но все равно это в нашей среде. Если у твоего отца станет больше помощников, то мы будем под покровительством их сверхспособностей. Мы не будем болеть, раны на нас будут заживать, как на собаках. Кто же не захочет стать одним из нас? — Эмоционально спросил он.

— Нам нужен прецедент. — Ника поворошила красные угли в костре. — Ситуация, когда группе необращенных сможем помочь только мы, и чтобы это получило огласку.

— Опять политика. — Вздохнула Таша. — Нас же учили, что политики всегда пытались сгубить мир в угоду амбициям.

— Ника дело говорит. — Заступился Шепот. — Надо заложить зерно сомнения во взгляды необращенных и медленно создавать у них впечатление, что мы немного сверхлюди.

— О, высокомерие. — Усмехнулась Таша. — А сами едем на машине сделанной необращенными.

— Надо учиться ждать. Терпение и труд все перетрут, как говорит Анатолий, друг отца. У необращенных часто рождаются обращенные дети и если бы не рынки невольников, мы бы уже скоро заметили, как на нашей стороне становится большинство. — Ника бросила в закипевшую воду сухой брикет трав.

— А давайте предложим им выкупать таких детей? — Предложил Шепот.

— На что?

— Не знаю пока.

— Мы для них прислужники черного спектра, а это звучит, как служители темных сил, и все наши сверхспособности, как дар в обмен на душу. Это пугает, а вкупе с пропагандой превращает в параноидальный страх перед нами. — Заключила Таша.

— И что нам остается? — Спросил Шепот. — Оставить все как есть?

— Я не часто задумываюсь о таких глобальных вещах. — Призналась Таша. — Мне намного приятнее думать о том, как я создам свою семью, нарожаю детей и все такое, но иногда я думаю, что стоило бы сделать еще одно кольцо кристаллов, чтобы расширить нашу территорию. Или отправить рейд к ближайшему невольничьему рынку и забрать всех рабов оттуда. Это же сразу тысяча человек.

— Ого! — Удивился Шепот. — Не думал, что у тебя бывают подобные идеи.

— Это потому что у меня большая грудь? — Таша демонстративно поправила её. — Так это не я, а мужчины глупеют рядом с ней.

— Шепот, пересядь на другую сторону. — Ника в шутку указала товарищу на противоположную сторону костра.

— Вижу, идей для нашего развития хоть отбавляй, осталось только выбрать самые подходящие. — Шепот сломал пяткой ветку пополам и кинул в костер.

— Самая подходящая идея для нас сейчас, это хорошо поужинать и выспаться перед завтрашним сидением внутри грохочущего монстра. — Ника зевнула и полезла в свой рюкзак за ужином.

Даже сухое и жесткое мясо показалось ей мягким и вкусным из-за жуткого чувства голода. Ресурсы организма уходили на заживление раны и требовали восполнения питательными веществами. После ужина Ника отправила напарников спать. Шепот лег в кузове у парового котла, чтобы тепло его тела маскировалось пышущим от жара металлом. Таша легла в кабине, примостив между сиденьями деревянный щит, валявшийся в кузове. Возможно, он и раньше служил для той же цели, так как его размеры идеально подходили под размеры кабины.

Ника решила не сидеть на месте, а ходить кругами вокруг стоянки и отмахиваться от мошкары веткой акации. Нападения зверей на спящих товарищей она не опасалась. Они не стали бы близко подходить к дурно пахнущей машине. Сама держала в руках оружие, готовая применить его в любой момент. Но ночь не давала поводов беспокоиться. Ника уже знала, как поведут себя птицы, в случае появления незваных гостей. Да и тренированное подсознание подсказывало, когда надо начинать беспокоиться.

На небе высыпали яркие звезды. Воздух остывал от летнего жара и постепенно напитывался влажным ароматом леса. Нике пришлось плотнее укутаться в куртку, чтобы не стучать зубами от холода. Она дошла до дороги и даже вышла на нее. Черную дорожную петлю едва можно было разглядеть под слабым светом звезд. Мир, если не считать стрекочущих сверчков и поющих птиц, безмолвствовал. Он будто спал, а крики ночных животных были его сновидением.

Вдруг, на дороге появился движущийся свет. Он приближался. Ника ушла с дороги и спряталась в кустах, метрах в десяти от нее. Свет приближался бесшумно. Когда он оказался еще ближе, она разглядела характерный насыщенно-желтый свет от масляной лампы. Это был велосипед с генератором для зонтика, судя по дополнительному жужжанию. Черная тень проехала мимо. Человек ехал один. Вообще генератор на таком велосипеде не мог нормально защитить от черного спектра продолжительное время, значит, человек проделывал на нем короткий маршрут. Нике стало любопытно узнать с какой целью ехал этот велосипедист. Она снова вернулась на дорогу, чтобы проследить, как далеко он уедет.

Отраженное от дороги пятно света через пару километров свернуло в лес. Взвесив все варианты, Ника поспешила к отряду, решив, что рядом есть небольшое поселение необращенных, которые точно должны были слышать шум и лязг их паровой машины. В лагере было тихо. Из кузова доносился легкий храп Шепота. Из кабины периодические шлепки по телу, Таша во сне убивала на себе комаров. 12.2

Нике очень не хватало ночного зрения, чтобы разглядеть, что происходит во тьме. Нападение на лагерь было маловероятным, необращенным потребовалось бы слишком много условий, чтобы успешно напасть, а вот засаду по пути вполне могли устроить. Но прежде, они должны были убедиться, что экипаж паровой машины обращенные, иначе могли накликать на себя ненужную войну. Поселение у дороги не могло быть большим. Люди лезли в «точки Лагранжа» и селились вокруг них, чтобы иметь хоть какое-нибудь ощущение безопасности. Отсюда до ближайшей такой точки было больше сотни километров.

Ника отстояла свою смену и передала ее Шепоту, посвятив в историю с велосипедистом.

— Не бери в голову. — Отмахнулся он от ее предположений. — Они тут живут и своей тени бояться. Не рыпнуться это сто процентов. Сидят сейчас по крышам, стучат зубами от страха и молятся, чтобы никто не напал.

— Уж лучше переоценить врага. — Ника широко зевнула. — Ладно, бди в оба, я спать.

Шепот взял в руки арбалет, лучший вариант в ночное время и засел в десяти метрах от лагеря. Если не считать мошкары, лезущей в лицо и неясыти, спикировавшей чуть ли под ноги, смена прошла спокойно. Он передал смену Таше, когда на востоке разгоралась заря. Напарница выслушала историю про велосипедиста и тоже пообещала бдить изо всех сил. И в ее смену ничего не произошло. Угомонились ночные птицы, им на смену пришли голосистые дневные. Таша развела костерок, чтобы разогреть вчерашний «чай».

Ника проснулась, почувствовав наступление утра, и выбралась из кузова.

— Как обстановка? — Спросила она.

— Тихо. Никаких велосипедистов.

— Один точно был. Не факт, конечно, что он о нас знает, но лишняя осторожность не помешает.

Шепот проснулся, когда ему сунули под нос кружку горячего чая. Он его выпил, не выбираясь из кабины, долго массировал лицо, разгоняя по нему кровь. Потом бодрячком выскочил наружу и занялся зарядкой.

— Как пойдем? — Спросил он по-мореходски.

— Надо разведать трассу километров на пять вглубь. — Решила Ника. — Думаю, они тут оборудовали себе стационарную защиту от спектра, чтобы грабить случайных проезжих.

— Я пойду. — Безапелляционно сообщил Шепот. — А вы тут дрова приготовьте.

— Надо же, тебе во сне, что, должность повысили? — Засмеялась Таша.

— Ха-ха, просто от вас пользы в разведке меньше, ни убежать путем, ни пострелять. — Шепот схватил тяжелый арбалет и передернул механизм перезарядки. — Два часа и я вернусь.

Он ушел. Девушки занялись сбором дров, пригодных для топки парового котла. Стук топора разносился по округе, демаскируя их присутствие, но они всегда были наготове, держа оружие на снятом предохранителе.

Шепот пробирался вдоль опушки. Вначале смело, а потом все осторожнее и осторожнее. Чутье подсказывало ему, что впереди опасность. Он не прошел и трех километров, когда услышал шум работающего генератора. Старые подшипники выдавали его на весь лес. Он пробрался почти ползком вперед и увидел то, о чем говорила Ника. У дороги, там, где деревья подходили к ней ближе всего, расположилась засада, прятавшаяся в кроне, промеж проволочных нитей антенны. Шепот насчитал семерых. У двоих были «калаши» у остальных луки или арбалеты довольно примитивного вида. По виду оружия можно было запросто оценить уровень общины. У этой точно были проблемы с технологиями.

Генератор крутил паренек лет пятнадцати, сидя верхом на ржавой раме от велосипеда.

— Устал? — Спросил подошедший к нему мужчина.

— Еще нет. — Ответил паренек и вытер с лица пот. — Подшипники скоро рассыпятся, крутить все тяжелее.

— Потерпи, скоро Саня тебя сменит.

— А что, это точно та машина, которую мы тогда не смогли захватить? — Спросил парень.

— Не знаю, но очень похоже. За нее столько крови пролито, так что она наша по праву. Поставим ее в селе, никому больше педели крутить не придется. Такой генератор к ней прицепим, можно будет по всем улицам гулять без страха.

— Как раньше?

— Как раньше.

Шепот обнаглел до такой степени, что пробрался еще немного вперед, чтобы заглянуть в деревянный ящик, привлекший его внимание. Он осторожно подобрался к нему, прикрываясь кустами, и заглянул. Внутри лежали пустые автоматные гильзы, свинцовые заготовки для пуль и самодельный станок для их формирования и усадки. Теперь он понял, чьих рук была перестрелка на заправке. Видать, бой получился вничью, раз паровой транспорт был брошен ржаветь в ангаре. Жизнь в забытой богом общине была не маслом, народ нуждался в технике для расширения своих возможностей.

Шепоту, неожиданно для себя, стало жаль этих несчастных, вынужденных кое-как приспосабливаться к смертоносному излучению. Они выживали, как могли, в силу опыта, ограниченности кругозора и ресурсов. Сказывалась удаленность от остальных поселений. И тут Шепот поступил так, как никогда бы не поступил, будь у него время для размышления. Он встал за толстый ствол дерева и произнес:

— Мужики!

Придорожные разбойники вздрогнули, засуетились, не увидев сразу говорившего и завертели оружием в поисках цели.

— Мужики, это я с товарищами ехал на паровой машине. Вы же не думаете, что мы такие идиоты, что легко попадем в вашу засаду?

Раздался выстрел. Пуля ударилась в совсем другое дерево.

— Ты кто? Выходи, не бойся. — Раздались голоса. — Ты из этих? Черноглазых?

— Мужики, я с миром, не хочу никого убивать, и да, я из этих. Будете глупить, я пристрелю парня, который крутит генератор, и сами знаете, что произойдет, но я не хочу этого, хочу просто поговорить. — Шепот выставил арбалет из-за дерева, чтобы народ оценил его угрозу.

— О чем?

— О том, что вы могли бы жить, как люди, если бы посмотрели на вашу проблему шире. Смотрите, как вы ограничены и уязвимы из-за того, что не приспособлены к черному спектру. Я бы один справился с вами, но не стану этого делать, потому что не чувствую к вам зла. — Шепот немного покривил душой. Память о смерти Чирка еще была свежа.

— Это нам неприемлемо. Это как душу продать. Мы слышали, что вы превращаетесь в камень, когда умираете. Вы же только выглядите, как люди, а внутри суть зло.

— Сам ты зло, идиот! Вообще нет никакой разницы, как ты себя ощущаешь или мыслишь ни до, ни после обращения. Никакие черти мне не шепчут, нет никаких неконтролируемых желаний убивать таких, как вы. Организм адаптируется под излучение, чтобы жить дальше, и нет в этом ничего сверхъестественного или потустороннего. Это же вы придумали разделение, сами себя настроили против нас, обосновали свои страхи, сделали из обращенных рабов, лишь бы не поколебать свою веру в то, что вы все еще лучше.

— Рабы нужны, чтобы они могли работать там, где мы не сможем.

— Вот именно, вы не можете быть там, где мы передвигаемся совершенно спокойно. А надо-то всего лишь для этого сделать себе инъекцию черного спектра, чтобы организм нашел возможность приспособиться. Вспомните, до начала апокалипсиса человечество победило многие болезни через вакцину, вкалывая себе слабые штаммы для выработки иммунитета. Сейчас то же самое, но миром правит патологическая глупость и страх.

— Что тебе надо?

— Мне надо, чтобы вы отбросили предрассудки и сделали себе вакцину. У вас нет других вариантов выжить. Ни до одной точки Лагранжа вы не доберетесь, а здесь вы скоро вымрете. Стоит накрыться генератору и все вашей деревне хана.

— А потом что?

— Ничего. Просто живите и радуйтесь.

— Не слушайте его, парни, у черта всегда речи сладкие. Он нам хочет глаза закрыть, чтобы их машина проскочила.

— Дурак ты! — Выкрикнул Шепот. — Я к вам с душой, а вы прячетесь за предрассудками, которые вам вбили в голову. Только представьте, вы станете как мы и нахрен больше не надо таскать за собой эти зонтики. Семья будет жить в любом доме, который вам понравится, без страха исчезнуть. Работать будете, где хотите, ездить куда хотите, ваши дети, которые родились приспособленными, не будут вызывать страх и не погубят вас. Поэтому я пришел к вам, а не проехал стороной, зная, что вы караулите. Я уберег вас от ненужного убийства и подал идею, как можно жить нормально, ничего не отдавая взамен, как вы думаете. Короче, я пошел, на многое не надеюсь, но верю, что подтолкнул вас поступить так, как лучше для вас. Да, чуть не забыл, скоро многое изменится, и для упертых необращенных в худшую сторону.

— Что изменится?

— Всё.

Для Шепота настал момент истины, проверить, подействовали ли его слова на людей. Он сделал шаг назад, держа на прицеле крутящего педали паренька. Мужики, грубые, обтрепанные, заросшие бородами держали оружие наготове, но не целились в него. Дикари, которым вбить мысль в голову сложнее, чем гвоздь в дубовую доску. Шепот пятился назад, пока не растворился среди деревьев. Никто так и не выстрелил, хотя могли бы, зная, что их крутильщик педалей уже в безопасности. Шепот понадеялся, что его проникновенная речь сыграла не последнюю роль в этой пацифистской сценке.

Он вернулся к отряду. Ника растопила топку парового котла дровами и уже собиралась забросить в него резанные покрышки.

— Тебя не было больше двух часов. — Заметила она. — Мы уже собирались уезжать.

— Простите дамы, вступил в дискуссию с представителями местной общественности. — Пошутил Шепот.

— В смысле? — Таша не поверила, что напарник кого-то встретил.

Шепот вкратце рассказал о встреченной им засаде и своей миссионерской роли.

— А ты очень смелый. — Оценивающе произнесла Ника. — Нам, что теперь можно ехать напрямую?

— Не думаю. Этим парням понадобится время, чтобы осознать мои слова. Думаю, наша машина им сейчас нужнее, чем мои лекции, поэтому лучше объехать их стороной.

На том и порешили. Разогретый пар вновь взялся за узлы машины, наполнив лес лязгающим шумом. Объезд не занял много времени. В этих местах было много деревень и дорог соединяющих их. Засаду объехали стороной и направились дальше. В этот день планы сделать большой переход были грандиозными. Ехать собирались весь день, остановившись только на пополнение топлива и воды.

Так и получилось. Никто не помешал планам и не встретился по пути. К вечеру пошел мелкий дождь, подарив долгожданную свежесть. На ночевку встали у реки, искупались перед сном и запаслись водой. Шепот в свою смену наловил двух жирных карпов на острогу, приманивая их светом. Завтрак начался с отличной ухи и уверенности, что и дальше пойдем все как надо.

Так и было до второй половины дня. Паровая машина неутомимо везла путников вперед, но потом один из манометров начал показывать снижение давления. Упала тяга. Машина проехала еще два часа, а потом выпустила мощный клуб пара, брызги кипятка во все стороны и замерла. Пришлось ее бросить и снова идти пешком, сожалея о том грузе, который находился в кузове. Едва хватило сил укатить ее с дороги и спрятать в лесу. На дороге оставили метки, надеясь когда-нибудь вернуться с теми, кто сможет отремонтировать ее.

Согласно атласу, который наши в машине, они были уже у цели своего путешествия. К вечеру в лучах закатного солнца на горизонте появились очертания огромного здания элеватора.

Глава 13

Глава 13

Как ни пытался Славка проникнуться сочувствием к новообернувшемуся человеку, ничего не получалось. Не видел он еще в нем своего. Дело было, скорее всего, в том, что Иван еще сам не осознал случившихся изменений и вел себя, как типичный трус. В его голосе то и дело пробивались приказные нотки. Он пытался отправить Славку то на разведку, то найти ему чего-нибудь поесть. В какой-то момент командир отряда беглецов не выдержал и звонко ударил того кулаком в лицо. Удар оказался для Ивана настолько неожиданным, что он сел на землю и минуту пребывал в ступоре, не понимая, как можно было его ударить «ни за что».

— Ты можешь идти молча? — Пригрозил ему Славка. — Слышишь, собаки лают? Это по нашу душу, и твою тоже. Вставай, пошли.

Он дернул за ворот куртки вверх, заставляя Ивана подняться. Собаки были рядом и возможно почувствовали их запах, как-то они неожиданно стали лаять в один голос. Побитый паренек встал на ноги, продолжая держаться за место ушиба. Славка махнул ему головой, призывая следовать за собой. Иван медленно кивнул, будто понял.

Они немного заблудились. Отметины, которые должны были оставлять приятели Славки, больше на глаза не попадались. Их командира это особо не напугало, потому что он научился немного ориентироваться в лесу. Если бы не погоня и ноющая обуза в виде свежеобернувшегося Ивана, он бы уже давно нашел своих товарищей.

А тот будто специально пытался сделать так, чтобы разозлить Славку. Спотыкался, падал, ругался, проклиная всё и всех. Когда он в очередной раз наступил на ветку, которую нельзя было не заметить, и хрустнул ее на половину леса, Славка не выдержал.

— Ты почему под ноги не смотришь ду…

Такой подлости он не ждал даже от необернувшегося. Иван схватил толстую ветку, на которую наступил и ударил с приличным замахом Славку по голове. Командир беглецов упал, как подкошенный.

— Сюда! Сюда! — Заорал Иван. — Я поймал его! Скорее сюда!

Он понял, что никогда не сможет стать одним из тварей. Слишком далеки они были морально друг от друга, а после того, как тот посмел ударить его, то и вовсе между ними образовалась пропасть. Иван решил, что пойманный им беглец вполне сможет стать смягчающим обстоятельством в его ситуации. Он даже придумал, каким образом остаться среди «нормальных» людей, решив предложить Борису создать отряд из таких как он, для поиска беглецов. Решение показалось ему здравым. Обернувшиеся, но сохранившие верность людям, могли бы значительно облегчить процесс поиска в труднодоступных местах.

На всякий случай, чтобы собаки не задрали его, Иван забрался на дерево. Лай приближался. Через полминуты на полянку выбежали две собаки и направились прямо к лежащему на земле пареньку. Встали рядом и принялись громко брехать. Вскоре показались двое, Марат и Митохондрий. Выглядели они странно, словно пьяные, качались из стороны в сторону и спотыкались.

— Я поймал его! — Выкрикнул Иван.

Марат дернул головой в сторону голоса и поднял ружье.

— Ты где? — Спросил он заплетающимся языком.

— Я на дереве. Я из команды Бориса, вы меня видели.

— А зачем ты…, а как ты…, фуух, слезай, придурок, я на тебя посмотрю.

— А собак уберите. — Попросил Иван.

— Жучка, Найда, ко мне. — Марат кое-как свистнул, призывая собак.

Животные подчинились, отбежали от Славки и заняли место подле людей. Иван слез с дерева и потупив взор, направился в сторону Марата и Митохондрия, с трудом державшихся на ногах.

— А чего это ты в землю пялишься, как девчонка перед брачной ночью? — Подозрительно спросил Марат. — Или ты…, а ну стоять.

Он направил ружье на Ивана.

— Я нечаянно обернулся. — Жалобным голосом произнес Иван. — Когда в городе началась перестрелка. Ночью сбежал от Бориса, потому что он обещал отправить меня к тварям или пристрелить. Потом заблудился в лесу и встретил этого, он главный у беглых. Не хочу быть одним из них, хочу ловить их и возвращать назад. — Иван чуть было не поднял голову, чтобы узнать реакцию Марата, но наткнулся на ствол оружия.

— Не вздумай, сучонок, голову вниз. Знаю я эти ваши проделки. Думаешь, поверю? Ага, держи карман шире. Хочешь сказать, что никто так хорошо не поймает тварь, как другая тварь? — Марат пьяно заржал. — Оох, призраки появляются, надо возвращаться, а то не успеем. Митохондрий, ты как?

— А, хм, сплю. — Напарник крепко держался за ствол молодой березки и постоянно ронял голову.

— Ясно, значит, тело нести не станешь. Давай, малец, хватай свой трофей и дуй за нами. — Приказал Марат Ивану.

— А что вы со мной сделаете?

— Пока ничего. Отдадим вашему одноухому гончему, пусть сам разбирается.

— Спасибо. — Ивана такой расклад устраивал.

Он подошел к Славке, взял его за руку, подлез под него и закинул себе на спину. Тощий паренек весил, как ребенок. Митохондрий встал позади Ивана, а Марат перед ним. Отдал собакам приказ возвращаться домой и последовал за ними быстрым, но неуверенным шагом. Дорога оказалась совсем близко. Повозка с генератором появилась на ней спустя четверть часа. Двое обернувшихся босых подростков тащили ее в упряжке, остальные члены команды бежали рядом.

Марат отдал распоряжение подчиненным и свалился под «тень» защитного зонтика без сил. Рядом с ним привалился Митохондрий. Иван скинул со спины Славку и уложил его на заросшей травой обочине. Паренек пришел в себя. Застонал и приложил руку к голове.

— Больно. — Произнес он и открыл глаза.

Ему понадобилось время, чтобы понять, где он оказался.

— Ты дебил. — Резко бросил он в сторону Ивана, за что получил от того ногой под ребра.

— Еще посмотрим, кто из нас дебил, тварь. — Иван, конечно же, переживал за свой предательский поступок, и это только распаляло его ненависть к обращенному подростку.

— Ты тоже тварь, и не надейся на снисхождение. Тебе среди трусов больше нет места.

— Заткнись! — Иван снова пнул Славку.

Командир беглецов замолчал, осознав, что ничем хорошим пререкания с агрессивным идиотом не закончатся. Он корил себя за глупый поступок, закончившийся для него так печально. Славка по наивности считал, что спасает заблудившегося человека, что он обернувшийся, который однозначно на его стороне. А вышло совсем не так. Жизнь с Иваном обошлась жестоко, а он пытался еще большей жесткостью и изворотливостью заслужить себе иную судьбу, чем ту, которая его ждала. Славка понимал, что напуганным пареньком двигал страх, а не голос разума.

Вскоре на дороге послышался лай собак, топот ног и голоса. На дороге показались два экипажа и десяток людей, необращенных и их рабов. Славка внутренне напрягся, понимая, что его не ждет ничего хорошего. Иван, увидев бывших товарищей, сломя голову бросился им навстречу. Его осадил одноухий мужчина, направив оружие.

— Стоять, тварь. В землю смотреть. — Приказал он грубым безапелляционным тоном. — Как ты тут оказался? Тебя поймали?

— Нет. Это я поймал главного у беглецов и принес его. Вон он лежит на обочине. Идите проверьте.

— Сговорился, наверное, с тварями. — Одноухий завертел головой, ожидая подвоха со стороны леса.

— Ни с кем я не сговаривался. Он хотел взять меня к себе, но я не пошел. Я не один из них, я другой. Возьмите меня в отряд, я буду охотиться на тварей там, куда вам не забраться. — Чуть ли не плача попросился Иван.

— Ого, твари уже начали делать нам деловые предложения. Хорошим ты был человеком Иван, но глупым. Не понимаешь, что нет такой должности у людей, на которую можно взять такого, как ты. Даже охотником.

— Почему? — Слезы брызнули из глаз паренька. — Я же хорошее дело предлагаю.

— Потому что любой отряд из тварей, это отряд организованных людей, которые шлясь по лесам, придут к мнению, а нахрена нам ловить других тварей, работая на людей, когда можно спрятаться где угодно и жить в свое удовольствие. Ты еще молод и держишься за мамкину юбку, потому тебе так хочется вернуться, но ты больше не один из нас и вернуться не сможешь. Иди, вставай в упряжку, сделаем вид, что никакого побега не было.

— Но Борис, я же поймал одного из них. — Плаксиво напомнил Иван.

— Натура у тебя предательская Ванька. Бежать надо было без оглядки, а так ты только убедил меня в том, что ты с гнильцой и тебе точно нет места среди нас, кроме, как в качестве раба. Запрягайся. — Одноухий Борис махнул стволом автомата в направлении повозки.

Иван на полусогнутых, понуро пошел туда, куда ему указывали. Встал он рядом Игнатом, одарившем его презрительной улыбкой.

— Ну, ты и урод. — Процедил он сквозь зубы.

— Отвали. — Иван отвернулся от Игната в сторону.

— Эй, а что ваш начальник дрыхнет белым днем? — Спросил Борис у оставшихся бодрствовать подчиненных Марата.

— Он накурился и всю ночь бегал по лесу, в поисках беглецов. Устал.

— Вижу, не безрезультатно, хотя это и не его заслуга. А этот, беглец, в состоянии говорить?

— Вроде. Глазами водит.

— Дайте-ка мне с ним пообщаться.

Борис направился к Славке. Игнат тронул повозку с места, чтобы начальник не вышел из-под влияния зонтика. Подойдя ближе, он узнал Славку. Они пару раз работали в одной упряжке, но лично не особо общались. Игнат считал его слишком злым и исполнительным и немого побаивался. Борис встал рядом с подростком.

— А ну-ка, тварь, повернись к лесу передом ко мне задом, поговорить хочу. — Для пущей убедительности поддел его под ребра твердым носком ботинка.

Славка сел, повернувшись к Борису спиной.

— Где остальные? — Спросил одноухий Борис.

— Не знаю. Мы ночью потерялись. — Ответил беглец.

— Врет он всё! — Выкрикнул Иван. — Он специально отстал, а потом собирался найти своих по отметкам.

— Вот, твой друг не даст тебе соврать. — Мерзко засмеялся Борис. — Таких друзей, как Иван и врагов не надо. А что ты хотел, отстав от них?

— Сбить вас со следа. Позволить им уйти, как можно дальше. — Соврал Славка.

— Тааак, это похоже на правду. А куда вы так спешите? Кто и зачем организовал побег и задает вам маршрут? Вы же не просто сбежали, это даже мне понятно, человеку, поймавшему не один десяток таких тварей, как ты. Мой антирекорд по поиску тварей это трое суток. Был один такой одаренный парень, который заставил меня погоняться, но мы идем за вами уже больше недели и потеряли кучу народа. Это самая ужасная погоня из всех. Кто вами управляет? — Борис нагнулся к Славке.

— Никто. Мы просто пытаемся убежать. 13.1

— Врешь. — Спокойным тоном, от которого по телу беглеца пробежали мурашки, произнес Борис. — Мне из лагеря передали, что ты слышишь голос, который говорит тебе, что делать.

— Это неправда. Я не слышу никакого голоса. — Славка повысил голос для пущей убедительности.

— Я тоже считаю, что это звучит идиотски, но мое начальство иного мнения. Они люди с широким кругозором и свободой мысли, и верят, что такое возможно. Ладно, насчет голоса мне неинтересно, скажи, как догнать твоих товарищей и всё.

— Не знаю. — Славка пожал плечами.

Борис ухмыльнулся, поставил ствол автомата позади и чуть левее головы Славки и выстрелил. Подросток с перепугу, решив, что выстрелили в него, упал вперед, потом вскочил с полными безумного страха глазами. Борис громко заржал, ухватившись руками за живот. И тут Славка услышал голос.

— Это Максим, буду краток. Впереди, через тридцать километров будет элеватор, прямо у дороги, там вас будут ждать люди, которые вышли навстречу. Приготовься бежать ночью, я попытаюсь заморочить охрану, чтобы до утра тебя не хватились. Твои товарищи ждут тебя у старой водонапорной башни, которую можно увидеть с дороги через десять километров, там будет перекресток и несколько домов. Старайся сегодня никого не злить, отвечай на все вопросы и делай вид, что крайне напуган и хочешь жить.

— Эй, ты с катушек съехал? — Выкрикнул Борис, заметив странный ступор подростка.

— Бывай Славка и береги себя. — Попрощался голос Максима.

— Ладно. — Славка ответил ему вслух.

— Ты оглох? Ты не слышал моего вопроса? — Не унимался одноухий гончий.

— У меня в ушах звенит. Я ничего не слышу. — Правдоподобно изображая глухого ответил подросток.

— А нам такие нужнее. — Засмеялся Борис. — Иди к своим, и не вздумай бузить, в следующий раз я мимо твоего затылка стрелять не стану.

Славка поплелся к товарищам с невольничьего рынка. Подошел к повозке, которой управлял Игнат.

— Здорово. — Поздоровался Славка и протянул руку.

— Здорово. — Игнат нехотя пожал ее.

— Мы не специально убежали. Машина с Жареным перевернулась с горки, и он исчез. Что нам оставалось?

— Я понимаю, сам бы поступил точно так же. Мы на вас зла не держим, но бегать за вами задрались не слабо. Я уже не меньше трусов хочу, чтобы вас поймали. — Произнес Игнат.

Славка посмотрел на демонстративно отвернувшегося Ивана.

— Я и сам устал, сдался бы и так, но этот урод решил лизнуть одноухого Бориса в задницу и сдать меня.

Иван не обернулся, но желваки на скулах заходили, выдав состояние.

— Он Валерку на расстрел выводил. — Сообщил Игнат.

— Я не знал, что Борис хочет его убить. — Буркнул Иван.

— Знал бы я, что ты такой урод придушил бы тебя в лесу. — Славка потер кулаки. — А ты не знаешь, что с парнем, который жил на крыше большого дома. Я слышал выстрелы в городе?

— Кажется, убили. Никто не проверял. Он исчез и больше не стрелял. А вы его знали?

— Видели издалека. — Славка не стал уточнять, чтобы Иван не подбил Бориса проверить факт смерти Игоря.

Одноухий Борис спустил собак, чтобы они взяли след, а сам велел разбить привал. Игната и еще пару рабов отправил за сухими ветками, чтобы развести огонь. Дым костра смешанный с запахом готовящейся еды вызвал у Славки голодные спазмы. Он жутко хотел есть и больше ни о чем не мог думать.

— Нас днем не кормят. — Игнат услышал, как желудок беглеца издает трели на разные лады. — Только утром и перед сном. Борис говорит, что еда делает нас сонливыми.

Славка вздохнул, лег в тень повозки и попытался уснуть, чтобы заглушить голод. Проснулся он от дикого лая. Собаки Бориса и Марата что-то не поделили между собой и брехали друг на друга с пеной у рта. Марат уже не спал и пытался перекричать их, чтобы его услышал Борис.

— Казни его, чтобы я видел, иначе расскажу своим, что вы покрываете тварей и что-то мутите вместе с ними.

— У нас не принято казнить беглецов по-тихому. Это должен быть показательный процесс. Я могу грохнуть его только при попытке побега. — Ответил ему Борис.

Марат попытался миновать барьер из собак, но они не дали ему пройти на чужую территорию.

— Эй, ты, сходи в лес, принеси дров. — Выкрикнул Марат, обращаясь к Славке.

Командир беглецов не слышал предыстории спора между двумя вожаками, но решил, что он стал в нем камнем преткновения. Марат провоцировал его, чтобы пустить пулю в спину, якобы за попытку побега. Славка спрятался за повозку, чтобы Марат не смог прицелиться, если решит убить его.

— Какого хрена ты пытаешься решать по-своему? — Возмутился Борис и нервно потеребил рукоятку автомата.

— Я пытаюсь вообще хоть что-то решать, потому что вы бежите, как тупые овцы который день, а результата ноль. Вернее, он отрицательный. Единственного беглеца поймал я, а у вас только потери.

— Слышь ты… — Борис побагровел и на время потерял дар речи. — Не ты его поймал, а мой человек.

— Не человек, а тварь. — Брызжа пеной, поправил его Марат. — И вернул его мне, а не вам.

— А у нас даже твари лучше, чем у вас люди. — Бориса трясло.

Многие знали его в таком состоянии и были готовы к всплеску неконтролируемой ярости.

— А я уже догадался, что у вас с тварями свои дела, потому и манерничаете. Будь уверен, я этого просто так не оставлю. Давно пора вашу общину разогнать и заселить ее нормальными людьми.

Марат сделал неловкое движение, будто собирался поправить оружие, висящее на ремне через плечо. Одноухому Борису только это и надо было. Он выстрелил в зарвавшегося командира поисковиков соседней общины. Пуля угодила Марату в правую сторону груди под ключицу. Его крутануло прямо на повозку грудью. Он ухватился за ее борт, чтобы не упасть. Вторая пуля вошла ему в затылок.

Митохондрий, трущий спросонья глаза, вскочил, но две стрелы, одна в живот, другая в голову, остановили его порыв. Борис и его напарник добили из автоматов остальных бойцов Марата, а потом взялись за покорных рабов, сгрудившихся кучкой, как овцы. Для Славки, повидавшего многое и ко многому готового, это выглядело чересчур бесчеловечно. Он окинул взглядом остальных, думая, что сейчас отличный момент для побега, но никто не проявил и капли желания сбежать. Только Иван, зная его, был готов схватить и удержать Славку при первых попытках бегства.

— Слыхали? — Одноухий Борис поддел труп Марата носком и перевернул. — Он грозил нашей общине войной. Выходит, нам враги не только твари, но и люди, которые завидуют.

Напарники Бориса собрали оружие с убитых бойцов. Оставшиеся без хозяев собаки, напуганные стрельбой, примолкли и косо смотрели на людей.

— Слышь, ты, любитель побегать, иди сюда.

Славка понял, что это про него. Вышел из-за повозки и медленно направился к Борису.

— Живее, сука! — Прикрикнул на него одноухий. — В качестве наказания будешь тянуть повозку один. — Я буду всегда рядом, так что не вздумай глупить. Усек?

— Да. — Славка привычным движением накинул на плечи упряжь.

— Короче, народ, гипотеза гибели отряда наших коллег такая. Генератор сломался, и они исчезли, а их твари были убиты при попытке бегства. Генератор потом прострелим перед возвращением, типа нашли и решили на запчасти домой вернуть. — Пояснил успокоившийся Борис. — В наших интересах молчать, потому что с этой общиной, если он заподозрят нас в убийстве, могут начаться ненужные тёрки. Они уже давно на нас зуб точат, не пойму за что.

— Твари проболтаются. — Предположил один из напарников. — Им нет смысла молчать, а их обязательно спросят. Ситуация-то непростая.

— Я придумаю что-нибудь. — Пообещал Борис. — Может, и их грохнем в конце, а Ванька на себя все возьмет. Скажет, от обиды сделал, что обернулся. Сделаешь, Иван? — Борис насмешливо обернулся к бывшему напарнику.

Пацаненка трясло. Он еще не отошел от недавнего убийства, а тут еще его хотели втравить в авантюру и сделать виноватым. Но он все равно согласно кивнул головой.

— Ну, вот, кажется, одну проблему решили. Фуух, — Борис потряс ворот рубахи, проветривая грудь. — Даже дышать стало легче без этого Марата. Надо трупы с дороги в лес убрать, зверью на съедение.

Через полчаса дорога была очищена от мертвых и даже следов их крови. Появившееся над дорогой воронье, неведомо как почуявшее добычу, закружилось над деревьями, обозначив и остальному лесному зверью, питающемуся падалью, расположение трупов. Одноухий Борис с довольной миной оценил способность природы устранять нежелательные следы его преступлений и бодро зашагал по дороге.

Славка привычно, будто и не было этих десяти дней свободы, стронул с места повозку. На удивление, ее ход оказался намного легче тех, которые использовались в его общине. Он отошел в сторону, чтобы пропустить вперед остальных, а самому встать замыкающим.

— Эй ты, беглый, вперед становись. — Приказал Борис. — По тебе будем скорость держать. За тобой глаз и глаз нужен.

Славка безропотно согласился. Наклонился вперед, чтобы инерцией помогать разогнать повозку и в склоненном состоянии набрал крейсерскую скорость. Вся колонна перешла на легкий бег. События дня под физической нагрузкой отошли на второй план. Как бывало и раньше, сознание перешло в состояние, похожее на легкий сон. Всё, что проносилось пред глазами, не имело значения. Организм берег себя, сократив мыслительную деятельность до уровня какого-нибудь животного.

Только вертящаяся по сторонам голова одноухого Бориса не давала Славке окончательно провалиться в транс. Главный гончий проявлял беспокойство, передающееся и ему. Постепенно до Славки дошло, что Борис ждет нападения, решив, что его товарищи решат отбить своего командира. Даже он не мог поверить в подобную смелость своих друзей.

Прошло два часа непрерывного бега по извилистой дороге. Дважды приходилось подниматься в затяжной подъем, теряя силы. Тут Славка почувствовал огромную разницу, когда в экипаже всего один человек. Легкие рвало в кровь нагрузкой, перед глазами бегали радужные круги, хотелось упасть на горячий асфальт и умереть. Борис отходил его плеткой по спине, пугая при этом смертью, но Славке было плевать на боль и угрозы. В моменты смертельной усталости он не чувствовал себя живым. 13.2

Потом дорога пошла под уклон и вскоре показалась башня, о которой предупреждал Максим. Славка к тому времени успел немного набраться сил и придти в себя, появление ориентира помогло ему собраться с духом. Он смотрел на башню, пытаясь разглядеть на ней кого-нибудь из своих товарищей, и боялся, что собаки, почуяв беглецов, приведут гончих к ней. Однако не собачий нюх, а наблюдательность и интуиция Бориса заставила его сделать привал напротив башни.

Большую дорогу, по которой ни шли, пересекала более узкая дорога. В углах перекрестка сохранились здания придорожных заведений и заправки. Некоторые находились в почти полностью разрушенном состоянии, а некоторые лишились только крыши. Судя по черным закопченным следам на стенах, здесь бушевал сильный пожар. Асфальт на перекрестке выщербился и начал зарастать молодой порослью.

— Так, други, — Борис поставил руки в боки, — дилемма, куда теперь идти? — Он подошел к Славке и наклонился. — Ты ведь знаешь, куда нам надо?

Славка сделал вид, что сильно напуган и просто повертел головой из стороны в сторону.

— Не верю. — Борис дал ему подзатыльник, от которого подросток чуть не упал.

Однако Борис прекратил экзекуцию. Вынул из своей сумки карту, перерисованную карандашом на бумагу плохого качества. Повертел ее перед собой, потом повел пальцем по жирной линии, означавшей дорогу, по которой они шли. Он никак не мог выбрать между двумя перекрестками, долго переставлял пальцы и смотрел по сторонам и всё же остановился на одном из них.

— Кажется, этот. Надо же, откуда вы могли знать, что в этих местах почти никто не живет? — Борис отметил, что местность бедна на «точки Лагранжа» и выбор ее беглецами выглядел преднамеренным.

— Мы просто бежали. — Тихо произнес Славка.

— Неубедительно. Ванька! — Позвал он обернувшегося напарника.

Иван с готовностью подбежал к нему и замер, как пес, только смотрел в землю, а не в глаза.

— Дам тебе возможность вернуть себе доброе имя. — Провокационно произнес Борис. — Возьми автомат и двух собак, прочеши местность в округе на три километра от перекрестка. Справишься?

— Запросто. — Ивана аж передернуло от радости.

Борис сунул ему в руки трофейный автомат и по-товарищески постучал по плечу.

— Встанем на привал здесь. Будем ждать до утра. Не придешь, посчитаю беглецом. Найдешь следы или приведешь беглецов, доброе имя гарантирую. Возможно, с тебя у нас пойдет отсчет новой службе, если докажешь ее необходимость.

— Я конечно… я запросто… обещаю, найду и приведу. — Ивана корчило в благодарном экстазе.

Борис ухмыльнулся. Подозвал двух собак и перепоручил их новому хозяину.

— С башни начинай. — Посоветовал ему Борис. — Классное место для наблюдения.

— Хорошо. — Иван пританцовывал на месте от нетерпения.

— Вперед!

Свежеобернувшийся напарник побежал быстрее собак. Славка посмотрел ему вслед с презрением, но пониманием. У парня была семья, значившая для него многое, и потому он так желал вернуться к ней и ко всему, что у него было, любыми путями. Желание оставить по возможности все как есть затмевало здравый смысл и оттягивало момент жуткого разочарования. Славка видел в судьбе Ивана только трагедию в любом варианте ее исполнения.

Борис бросил на Славку любопытствующий взгляд, будто хотел убедиться, что отправленный им гончий пошел именно в том направлении, в котором прятались его товарищи. Можно было подумать, что у одноухого руководителя поискового отряда есть свой советник по типу голоса Максима. Это многое бы могло объяснить, кроме одного, необращенный никак не смог вы связаться с теми, кто адаптировался к черному спектру.

Славка дождался, когда Борис отвернется, поднял руки вверх и скрестил их, чтобы дать возможность понять своим товарищам, если они сейчас смотрят на него, что надо бежать. Даже под страхом смерти он поступил бы так же, пожертвовав собой ради спасения остальных. Кажется, его жест не заметил никто из трусов. Они смотрели вслед Ивану, бегущему наперегонки с собаками.

— Ты не побоялся дать ему оружие? — Спросил один из напарников Бориса.

— В нем нет патронов. Если этот дурень окажется тем, за кого я его принимаю, то он не догадается это проверить. — Борис заржал. — Я еще и боек из него вытащил. Он парень ретивый, загрызет если надо и без автомата.

— Видать труханул серьезно. Я его понимаю, не хотел бы оказаться на его месте. — Произнес один из соратников Бориса с тугим луком из многослойной древесины.

— Ты видел, как это легко получается? Каждый из нас может оказаться на его месте. В отношении себя скажу, стреляйте на месте, если обернусь. Таким домой ни за что возвращаться не стану. Все должны знать, что Борис — охотник на тварей, как жил, так и умер, без страха и сожаления. — Борис, больше всех впечатленный своей речью, осмотрел команду и остановился на Игнате. — Что стоишь, урод, бегом в лес за дровами.

Через четверть часа в центре лагеря разгорелся костер. Славка не сводил глаз с того места, куда убежал Иван. Все ждал, когда раздастся выстрел из дробовика. Пока что доносился только собачий лай и тот вскоре затих из-за большой дальности. Ему хотелось верить, что товарищи вовремя убежали, правильно поняв его предупреждение.

Начало вечереть. Потянуло прохладой. Из леса полетели рои мошкары. Подручные Бориса бросили в костер несколько стеблей зеленой полыни, от которой пополз густой белый дым, распугивающий насекомых. Славка, помня просьбу Максима, сидел смирно, в стороне от всех, даже от обращенных, которые делали вид, что тоже не рады его обществу. Их можно было понять, они видели за последнее время слишком много смертей. Любое подозрение в сочувствии беглецу могло стоить жизни.

Поэтому Славка сидел в стороне, смиренно принимая назойливость насекомых и морально возвышаясь над всем, что происходило. Он чувствовал себя свободной личностью, а людей вокруг, боящихся свободы больше всего на свете. Славка и прежде чувствовал в себе стрежень, а побег только закалил его и убедил, что даже ничтожная надежда на обретение свободы стоила того, чтобы ею воспользоваться.

Ему было интересно посмотреть на Ивана вернувшегося ни с чем. А в том, что тот вернется, вместо того, чтобы бежать сломя голову подальше от своих бывших коллег, он не сомневался. Иван был из тех людей, кто мог жить только в коллективе единомышленников, даже творя аморальное, он находил в этом единении себе оправдание. Исторгнутый из коллектива он сразу становился никем, без целей, без смысла, без жизненных сил. У него не было скелета, только внешняя клетка, за прутья которой он цеплялся, чтобы не упасть и не превратиться в бесформенную массу.

Из леса, как будто не за башней, раздался одиночный выстрел. Славка сразу его узнал. Это была двустволка. Вся команда гончих вскочила и кинулась за оружием. Борис бросил на Славку быстрый взгляд, то тот сидел неподвижно, обсасывая стебель мятлика. Чужой выстрел напугал людей Бориса. Они засуетились, начали заливать костер и прятаться за повозками.

— Крутите активнее, твари! — Выкрикнул Борис на своих рабов, засыпающих от усталости у повозок с генераторами. — Прикройте телеги ветками!

Славка не пошевелился, решив, что его команды Бориса не касаются, так как он на особом положении и любое его движение может расцениваться, как попытка бегства. Невольники, бегающие к лесу за ветками, смотрели на него, как на человека, который позволяет себе слишком много, но упрекнуть не смели. Славка отворачивался, когда они пытались передать возмущение его поведением взглядом. Он ждал темноты, помня обещание Максима устроить побег, и даже лег в траву, чтобы ждать было легче.

Неожиданно он услышал голос Бориса.

— Это друганы беглого шмаляют. Привяжите пленника к повозке, лицом в ту сторону, — он указал направление в сторону башни. — Пусть видят, что он у нас в заложниках.

Славку грубо подхватили двое. Грубо придерживая голову, чтобы он не мог ее поднять, приставили к борту повозки и привязали к нему спиной. Чего они хотели этим показать, Славка не понял. Вряд ли бы кто решился напасть на вооруженный лагерь. Ему показалось, что Борис с товарищами просто испугались, что у трусов появилось огнестрельное оружие, которое они считали своим неотъемлемым правом, дающим преимущество.

Иван вернулся с одной собакой, уставший и напуганный.

— Что, не поймал? — Посмеялся над ним Борис.

— У них ружьё.

— Ну, что ж, раз ты не справился, то иди, крути генератор.

Иван бросил на обращенных злобный взгляд, виня их во всех своих несчастьях.

Славка и простоял до самой темноты, не имея возможности отогнать от себя мошкару, которая наглела все сильнее и только тихая злоба помогала ему справиться с этим испытанием. Борис, пригнувшись, перемещался между повозками, высматривая угрозы.

— Как стоится? — Спросил он у Славки, после очередной пробежки в полной темноте.

— Я не знаю. — Ответил пленник.

— Грохнул бы тебя и дело с концом, но кажется мне, ты знаешь больше, чем говоришь. А не говоришь ты вообще ничего, так что надо сдать тебя тем, кто разговорит. А уж поверь мне, старому садисту, в сравнении с ними, я настоящий ангел.

— Если бы вы нас не боялись, то и не было бы нужды в этом противостоянии. — Ответил Славка, набравшись смелости.

— Чего? Кто тебя боится, тварь?

— Вы.

Откуда-то из темноты Славке прилетел в лицо тяжелый удар кулаком. Перед глазами вспыхнуло, потом мир погрузился во тьму. Он упал на колени и повис корпусом вперед, задержавшись на привязанных к бортам телеги руках.

— Это ты меня боишься, тварь. — Выругался Борис, потирая ушибленный кулак.

Любое нетрадиционное состояние организма помогало Славке общаться с Максимом. В этот раз он не просто его услышал, но и увидел. Максим не был человеком, он напоминал красное сияние или субстанцию, похожую на огонь, но не пропадающий без подпитки горючим. От него к Славке потянулись светящиеся щупальца. Он ощутил их прикосновение. Оно было приятным, похожим на питье прохладной воды из родника в жаркий день. Сознание свежело, а тело набиралось силой.

— Я сделаю твоего двойника. Его можно будет принять за тебя только в темноте. Попробуй развязаться и уходи. Не шуми и не пытайся сделать что-то лишнее. Я попробую усыпить бдительность часовых, но ты особо на это не надейся. Ребята ждут тебя на втором километре отсюда по широкой дороге. Ори жабой, как и обещал, тогда не подстрелят. Давай, все зависит от тебя.

Славка резко пришел в себя. Ощущал он себя так, будто мышцы налились невероятной силой, а рассудок кристальной ясностью. Он пошевелил руками и понял, как устроен узел. Вывернул пальцы и попытался его ослабить. Дерево борта предательски заскрипело. Собаки недовольно зарычали. Славка стал осторожнее и через минуту освободил правую руку. Развернулся и освободил левую. Он был свободен. Сделал шаг вперед. Собаки проигнорировали его, часовой не окликнул. Тогда он медленно двинулся прочь, переставляя ноги с небольшим проскальзыванием, чтобы не хрустнуть веткой.

Выбрался на дорогу и пошел по ней быстрее, а метров через двести сорвался на бег и все равно старался ставить ноги на носок, чтобы не топать. Как он определил два километра, Славка не понял. Наверное, интуитивно. Первый раз он осторожно и тихо попытался изобразить трель жабы. Никакого отзыва. Потом громче, и, о чудо, ему ответили. Он направился в сторону ответного крика, зная, что так умел свистеть только Жора.

Глава 14

Глава 14

Силосные башни, в которых до апокалипсиса люди сушили зерно для хранения, снаружи и внутри сохранились в неплохом состоянии. Видно, что строили их с приличным запасом прочности на многие десятилетия. Внутри башен сильно пахло пылью, затхлостью и крысами. Следы их присутствия имелись на всех поверхностях в виде черных «зернышек» экскрементов.

Команда Ники, прежде чем забраться на самый верх, исследовала окрестности вокруг элеватора, чтобы найти признаки появления здесь беглых мальчишек. Ничего похожего на следы людей увидеть не удалось. Граффити на стенах были оставлены еще той молодежью, бесившейся «с жиру», несогласной и протестующей против всего, либо пытающейся продемонстрировать свою исключительность приверженностью различным неординарным течениям во многих сферах жизни.

У стен элеватора стояли два грузовика с прицепами, от старости севших на диски. В их кузовах колосилась плохенькая рожь, питающаяся собственными останками. Машины, обрастающие зеленью, выглядели необычно, но аллегорично, изображая наступившую эпоху, растения поедали рукотворные вещи. Вокруг грузовиков тоже колосилась рожь, но уже более буйная. Ника сорвала несколько колосков и выпотрошила из них мягкие зернышки молочно-восковой спелости. Закинула в рот и начала жевать.

— Меня мама научила делать жвачку из зерна. — Пояснила она. — Не надо глотать и скоро во рту образуется мягкая штучка из клейковины, которую можно долго жевать.

— Я жевала настоящую жвачку. — Призналась Таша. — Меня угощали, когда я маленькой была. — Девушка закрыла глаза, отправившись мысленно в воспоминания. — Она была такой ароматной. Я год жевала, прятала, чтобы никто не отобрал, а потом ее съел Мухтар.

— Я бы сам съел Мухтара за это. — Шепоту стало обидно за жвачку. Все-таки то, что сейчас не умели делать, ценилось очень дорого.

— А так потом и случилось, но я была против этого. Он был очень умным.

Таша вздохнула, передав череду вздохов каждому члену отряда. У всех имелся повод повздыхать о чем-то своем, оставшемся в прошлом. Ника посмотрела вверх, на самую высокую прямоугольную башню элеватора.

— Надо бы забраться на нее, осмотреться. — Предложила она.

— Раз надо, значит надо. — С готовностью согласился Шепот.

Металлическая лестница, идущая от основания рабочей башни до самого верха, изрядно поржавела. Первым на нее смело ступил Шепот.

— Вместе на один пролет не становитесь. Там где меня выдержит, вам и подавно. — Распорядился он.

Ника с Ташей приняли его джентльменский поступок, как должное. Шепот бодро стартовал вверх. Лестница загудела под ним и опасно завибрировала.

— Медленнее. — Попросила Ника.

Шепот уже и сам понял, что старое ржавое железо может не выдержать бодрый темп. Сбавил ход и стал не спеша, но через ступеньку, подниматься выше. Следующей на лестницу забралась Таша, потом Ника. Подъем занял относительно много времени. Но больше отнял сил. Оказалось, что для преодоления вертикальных высот требуется очень много здоровья. Пот застилал лицо, а дыхания не хватало. Шепот уже мечтал расстаться с арбалетом на половине подъема, но Ника запретила ему. Не хватало еще остаться без оружия, к которому имелось достаточное количество боеприпасов.

Таша спрятала «снайперку» внизу, она была слишком тяжелой, и на нее не осталось патронов, но скрутила прицел, чтобы с его помощью рассмотреть окрестности. Шепот перешел с лестницы на крышу силосных башен, засиженную голубями, и осмотрелся. Вид на округу открывался захватывающий дух. Благодаря высоте и ветру создавалось ощущение парения над землей. Таша встала рядом и восторженно замерла.

— Красиво. — Произнесла Ника, успевшая незаметно подойти к остальным. — И совсем не похоже на вымерший мир.

Она имела в виду вымершее человечество, которое не жило в этих краях. С вершины элеватора открывался вид на поселок, который издалека выглядел, как жилой. Виднелась стела на въезде, высокие здания, нитка железной дороги со столбами вдоль нее и автомобильный виадук поверх. При достаточном воображении легко было наделить эту картину человеческой активностью, если только не смотреть вниз, на обросшие ржаной «бородой» грузовики.

— А я бы осталась ночевать на этой крыше. — Призналась Ника. — Сюда бесшумно не забраться и далеко видно.

— Ага, только бы со сна в туалет не сорваться. — Таша отошла от края, испытав кратковременный приступ боязни высоты.

— Согласен с Никой, лучшего места для ночевки у нас не было с самого начала вылазки. Если пойдет дождь, можно забраться под крышу. Думаю, на такую высоту крысы не забирались. — Шепот поддержал командира.

Крысы были одной из причин, по которой девушки не собирались ночевать в стенах элеватора. Они могли покусать во сне, наградив какой-нибудь неизлечимой заразой. А крыша, с виду, принадлежала только голубям и воробьям. Нехотя, Таша согласилась с доводами большинства. Время клонилось к вечеру, и потому решено было остаться наверху до утра, поужинав холодным.

Шепот исследовал все входы и выходы. Выяснил, что есть спуск под крышу, непосредственно к силосным башням. Воспользовался им и выяснил, что там пахло крысами не меньше, чем внизу, плюс еще и голубями засижено так, что появились сталактиты из их помета. А так же там законсервировался дневной зной и духота, а на крыше уже вовсю гулял свежий вечерний ветерок. Ника взяла у Таши прицел от винтовки и долго всматривалась в ту сторону, откуда ждала появления подростков. Вылазка близилась к кульминационному моменту, важно было не слить его, а потом и финал, за это было заплачено жизнью Чирка, здоровьем Замеса, Ули и ее самой. Отец очень рассчитывал на нее и на успех предприятия, который должен был изменить расклад сил.

Она не увидела никого, кроме нескольких стай птиц, упражняющихся в синхронном полете, семьи кабанов, пришедшей к элеватору полакомиться свежими злаками и лисы, ярким пятном прошмыгнувшей через дорогу, примыкающую к элеватору. В полукилометре от него виднелась гладь небольшого озера, отражающая красное закатное небо. На озере плавали утки, и визит лисы был явно по их душу. Пастораль, в которой человек выглядел бы инородно.

В нахождении на вершине элеватора оказался один существенный плюс, комары не залетали так высоко. С наступлением темноты это стало очевидно и поэтому все мысли о ночевке в более подходящем месте внизу как-то отпали сами собой. Таша блаженно вытянулась на спине, подстелив под нее кусок ткани и подложив рюкзак под голову.

— Помните, ребята, уроки истории про рыцарские замки, окруженные рвом с водой? Так вот я представила, что можно это здание превратить в такой замок. Его удобно охранять сверху и отбиваться от врагов. Внутри его можно привести в порядок и понастроить комнат. Здесь же могут поселиться две или даже три тысячи человек. — Мечтательно произнесла она.

— Красивая идея. — Оценила ее фантазию Ника. — Если бы только ров мог остановить артиллерию.

— А у меня есть еще вопросы бытового плана. — Встрял в разговор Шепот. — Куда, простите, дерьмо девать от этих трех тысяч человек. Мы же не голуби, сталактитами не обделаемся.

— Ты чертов прагматик. — Таша в шутку намахнулась на него. — Никакого полета мысли.

— Таша в чем-то права. Можно было бы построить канализацию и выгребную яму, отопление сделать общее. Я уверена, что Николай смог бы создать рабочий проект. Вы видели, сколько здесь механизмов и всяких труб? Другое дело, что необращенным мы будем как бельмо в глазу. Они не потерпят такой демонстрации нашей независимости. Будут искать способ уничтожить, пока не уничтожат.

— А если барьер из кристаллов новый создать вокруг элеватора? — Неожиданно предложил Шепот.

— Хм, барьер? — Ника задумалась. — Если бы у нас было года три-четыре, чтобы он вырос достаточно большим, чтобы не подпустить необращенных, то это вполне могло бы быть рабочей идеей. А где нам взять людей для заселения?

— Не знаю. — Шепот почесал живот. — Почему мы всегда ищем их сами, когда мы им нужнее? Было бы здорово, если бы они сами ломились к нам в поисках защиты.

— Они почти ничего не знают про нашу общину, а то, что доходит, звучит слишком сказочно. — Пояснила Ника.

— Выходит, нам надо давить на то, чтобы информация о нас выглядела убедительно и правдоподобно. — Таша приподнялась, оперлась локтем и посмотрела на Нику.

— Я очень надеюсь, что скоро многое поменяется. — Ника в последнее время часто так говорила, делая акцент на важность задания, но в то же время боялась, что переоценивает его. — А не поменяется, будем работать еще.

— Да уж, перспективы. — Шепот закинул руки за голову и лег, любуясь появляющимися на небе звездами. — А с другой стороны, чем еще заниматься? Из меня работник никакой, быстро устаю от однообразия. Придется носиться по «внешке» пока не присоединюсь к Чирку и остальным.

— Ты же не просто носишься. Мы пытаемся найти место под солнцем для таких, как мы. Не хочу показаться пафосной или жестокой, но за нами будущее, а не за необращенными. От нашей работы будет зависеть, когда мы станем более самостоятельными, через несколько лет или через тысячелетие. Когда мой отец благодаря нам станет сильнее, и многие из наших смогут слышать его голос, можно будет организовать сопротивление на невольничьих рынках и освобождать их один за другим. А когда мы станем объединившимся большинством, оставшиеся необращенные сами захотят стать одними из нас. Моя рана затянулась за несколько дней без последствий. Уля выжила, получив смертельную рану. Если бы у нас были еще люди в сфере, то вскоре мы вообще могли бы общаться между собой, не открывая рта, как немтыри. У меня дух захватывает от того, какие возможности откроются перед нами спустя годы. Мы точно не станем копировать успехи доапокалиптической эпохи, мы будем намного круче. — Ника закончила эмоциональную речь, глубоко вдохнула и шумно выдохнула. — Вот.

— Хотелось бы посмотреть на эти времена. — Произнес Шепот.

— Вряд ли будет такой момент, когда ты поймешь, что они уже наступили, просто делай свою работу хорошо. — Ника поднялась, подошла к краю стены и посмотрела в прицел.

Ника, больше от нетерпения скорее встретиться с беглыми подростками, вызывалась первой постоять на часах. Из-за отсутствия мошкары стоять на посту оказалось намного легче. Она и простояла на пару часов больше, чем положено. Всматривалась и вслушивалась в темноту. Иногда ей казалось, что она слышит речь, но это был ветер, вызывающий различные звуки в огромных цилиндрических башнях и пустых окнах. Ника поняла, что отстояла лишнего, когда полоска горизонта озарилась новым рассветом.

Она разбудила Шепота, потому что время Таши отстояла сама.

— Сделала ей небольшой праздник, который она проспала. — Пошутила Ника и передала напарнику прицел. — Бди. 14.1

— Бдил, бдю и бдить буду. — Не остался в долгу Шепот.

Он не стал сидеть рядом с девушками. Дошел до прямоугольной башни и забрался по лестнице еще выше. Зябкий утренний ветерок пробирался под одежду. Шепот укутался поплотнее и сгруппировавшись так, чтобы не терять тепло, принялся медленно осматривать окрестности. Буквально через полчаса он увидел на дороге, идущей в сторону поселка группу из пяти человек. Они бежали легким бегом, и Шепот видел это достаточно четко, головы их были повернуты в сторону элеватора.

— Ника! Таша! Кажется, я вижу этих парней! — Выкрикнул Шепот.

Через мгновение Ника уже была рядом. Выхватила прицел и посмотрела на дорогу. Группа из пяти человек дошла до перекрестка с дорогой, идущей к элеватору, и пошла по ней.

— Таша, держи их на прицеле с крыши. — Отдала приказ Ника. — Мы с Шепотом вниз.

Они уже не заботились о безопасности и не выдерживали интервал на ржавой лестнице. Топали ногами на всю округу. Спустились быстро. Шепот залег в кузов грузовика с арбалетом, спрятавшись во ржи. Ника встала рядом за выступ стены. Спустя полчаса на дороге появились осторожные подростки, осматривающие высокие стены здания. Один из них держал в руках старое ружье.

— Вы кто? — Спросила Ника, едва высунувшись из-за стены.

Подростки мгновенно рассеялись за укрытиями, будто их и не было.

— А вы? — Раздался вопрос в обратную.

— Меня зовут Ника, я дочь Максима.

— Максима? А ну, покажись, чтобы я видел, что ты одна из нас. — Потребовал подросток.

Ника повесила короткоствольный автомат за спину, махнула головой страхующему Шепоту и вышла из-за стены с поднятыми руками. Мальчишка, лет двенадцати на вид, показался из-за бетонного блока с ружьем наперевес.

— Я не угрожаю тебе. — Спокойным тоном произнесла Ника, глядя ему в глаза. — И ты будь любезен.

Подросток заметался. Видно было, что обходительная речь ему непривычна.

— Ты точно дочь Максима? — Переспросил он, будто хотел сильнее убедиться в этом.

— Точнее не бывает. Прошла ради этой встречи сотни километров. Это мой отец сказал тебе, что мы будем ждать вас здесь. А ты паренек, который вынужден был бежать из-за того, что у вас нечаянно погиб человек, которого вы везли.

— Да. — Возбужденно согласился подросток и опустил ружье.

Ника подошла и обняла его. Мальчишка зашипел от боли. Ника отстранилась и рассмотрела его подробнее. Лицо паренька было разбито, на голове свежая ссадина, на кистях рук кровоподтеки.

— Это мне за последний день досталось, но твой отец что-то сделал и у меня ничего не болит. — Произнес он.

— Он это умеет. — Ника отвернула полу куртки и показала на перевязку. — Пулевое, получила недавно и почти уже зажило.

На паренька ее ранение произвело впечатление. Девушка подставлялась под пули, чтобы спасти его.

— За вами была погоня? — Спросила Ника.

— Да. Но у нас должен быть отрыв с несколько часов. Они спали, когда я сбежал. — Он повернулся назад. — Ребята выходите.

Такие же подростки, как и он, встали полукругом рядом с ним.

— Жора, Морда, Васька, Пятак. — Представил их подросток. — А я, Славка.

— Очень приятно. Меня зовут Ника. В том грузовике сидит Шепот, а на крыше Таша. Нас было больше, Чирок погиб, двое раненых, Замес и Уля, остались недалеко от того места, откуда мы начали вылазку. Вы, наверное, хотите есть?

Славка и остальные, молча закивали. Шепот обнаружил себя, поднявшись во весь рост в кузове. Закинул на плечо арбалет, спрыгнул с машины и подошел. Ребята с благоговейным восторгом смотрели на него и его оружие. Они перезнакомились еще раз. Шепот всем пожал руку.

— Добро пожаловать в отряд, парни. — Подзадорил он их. — С сегодняшнего дня у вас все будет по-другому. Вы будете по очереди нести почетный вещмешок Шепота.

— Шутник. — Ника укоризненно посмотрела на напарника. — Ты сначала ребят накорми из своего вещмешка.

— Ооо, — Шепот угрюмо посмотрел вверх, — за ним же подниматься надо.

— Давай арбалет и иди. Заодно и мой рюкзак прихвати.

— Командииир. — Иронично произнес Шепот.

Скинул с плеча арбалет, передал его Нике и убежал. Ника еще раз осмотрела подростков. Истощенные, сутулые, прячущие взгляд.

— Ребята, можете без страха смотреть мне в глаза. Мы с вами теперь одна команда. Забудьте о тех, кто использовал вас.

Мальчишки закивали, но глаза поднял только Славка. Ника сразу признала его лидером, несмотря на самый потрепанный вид.

— Вы не похожи на нас, вы больше похожи на трусов. — Произнес Славка.

— А кто это трусы?

— Необращенные. — Пояснил подросток. — Они же бояться всего.

Ника засмеялась.

— Отличное название, очень подходит для их описания. А почему я похожа на них?

— Вы прямая и взгляд у вас другой, не как у нас. — Славка выпрямился, чтобы стало понятно, что он имел в виду и посмотрел Нике в глаза. — И мы не привыкли видеть взрослых обращенных.

Ника снова засмеялась.

— Спасибо за прямую и взрослую.

С крыши элеватора раздался свист. Ника посмотрела вверх и увидела Шепота, указывающего рукой в сторону дороги.

— Погоня! — Крикнул он. — Три экипажа и собаки.

— Черт, так быстро. Спускайтесь скорее! — Приказала она ему. — Так, ребята, перекусим на ходу.

— Нам не привыкать. — Успокоил ее Славка.