Четвёртый раунд

Степная, 71

— Ну, наконец-то! — облегчённо вздохнул капитан Кириков, увидев входящего следователя прокуратуры Друяна. — Я уж хотел ещё раз звонить.

— В «пробку» попали, — извиняющимся тоном объяснил своё опоздание Сергей Викторович. — Какой-то лихач в троллейбус врезался. Движение и перекрыли... А ты давно здесь?

— Да уже с полчаса. Ребята работают, — кивнул он в сторону фотографа и судмедэксперта, — а я пока предварительно помещения осмотрел, здесь и в коридоре.

— Что-нибудь интересное обнаружил?

— Ничего... Их, судя по всему, застали врасплох. И предисловия никакого не было: ни следов борьбы, ни беспорядка... Один даже газету из рук выпустить не успел. А вот гильз я нигде не нашёл, — виновато сообщил капитан.

— А сколько выстрелов было? — спросил Друян.

— Два, — уверенно ответил Кириков. — По одному на каждого.

— Ты судишь по количеству ран у потерпевших? Но выстрелов могло быть и больше. Надо внимательно осмотреть ещё раз стены.

— Исключено! — твёрдо отрезал капитан. — Тому, кто стрелял, лишние выстрелы были не нужны. Директор магазина убит выстрелом в висок, а этот... — замялся сотрудник уголовного розыска, — посетитель, что ли... получил пулю в лоб. Долго не мучались... Осмотрим, конечно, ещё раз стены.

— А с жителями дома не разговаривал?

— Разговаривал с некоторыми. С теми, что среди зевак возле крыльца стоят. Глухо. Никто ничего не слышал. В этом подъезде ведь не живут, — пояснил он Друяну. — Дальше по коридору запасный вход в магазин. Там на двери замок амбарный висит. Маршем ниже — вход в подвал. Тоже дверь железная и перемет с замком. Я осмотрел обе двери... А на верхние этажи вообще хода нет: потолочное перекрытие. Ну, как обычно в таких зданиях, где на первых этажах магазины или учреждения находятся.

— Ясно. А кто второй, ты ещё не выяснил? — кивнул Сергей Викторович в сторону стола.

— Да нет. Тебя ждал.

Друян еще раз обвёл внимательным взглядом кабинет и всех находящихся в нём, стараясь получше, по резче запомнить мельчайшие детали обстановки. Он по опыту знал, что через несколько минут этот порядок вещей будет нарушен, и больше его уже не удастся воссоздать, даже имея под рукой кипу фотографий, с каким бы мастерством они ни были сделаны. Ему нужен был свой, объёмный снимок, который бы он при надобности всегда смог извлечь из архива памяти. А то, что такой снимок потребуется в дальнейшем — и не один раз! — проверено практикой. Сергей Викторович задержался взглядом на оперативнике, еле заметно улыбнувшись, спросил:

— А тебя откуда выдернули, Денис? На теннисный корт собирался?

— Да я сегодня думал с бумагами поработать, — смущённо отозвался капитан Кириков, — скопилось их чёрт-те сколько... Жара стоит, вот и оделся полегче. Когда она только кончится? Последние дни августа, а печёт, как в июле.

Одет капитан был в светлый полуспортивный костюм с короткими рукавами и лёгкую чёрную рубашку с расстёгнутым воротом.

— Я тебя так редко вижу в форме, что даже и не знаю толком, в каком ты теперь звании, — пошутил Сергей Викторович.

— Всё в том же, можешь не вытягиваться, — в тон ему ответил Денис Николаевич. — Выше капитанского звания мне, наверное, не прыгнуть.

— Почему?

— Напарника талантливого нет, — с притворным сожалением сказал капитан, — а каждое дело на себе тянуть — надорвёшься.

— Понятно. Что ж сделаешь: я не виноват, что лишён искры божьей. Ну ладно, — посерьёзнел Друян, — понятые где?

— В коридоре ждут. Там с ними участковый.

— Приглашай их сюда, да будем приступать. Вы уже закончили? — спросил следователь фотографа.

— Здесь — да. Теперь перейду в коридор.

Осмотр кабинета и костюмов пострадавших не объяснил мотивов убийства и не помог установить личности мужчины, уткнувшегося головой в смятый газетный лист. Никаких документов или записной книжки при нём не оказалось. Пачка сигарет «Кэмэл», газовая зажигалка, носовой платок. Денег самая малость... Зато во внутреннем кармане пиджака лежал компактный тупорылый пистолет незнакомой системы, которым он не успел воспользоваться.

— Знал, очевидно, что может пригодиться, — заметил капитан, выкладывая пистолет на стол. — Только кто-то проворней оказался... А штучка хорошая! — с завистью профессионала добавил он, — И хозяин вроде знаком... Только вот не могу вспомнить, где я с ним встречался. Если бы ему лицо в порядок привести, — с сожалением сказал Кириков, — тогда, наверное, вспомнил бы. А так... всё кровью залито.

Зато у директора магазина карманы пиджака оказались набитыми сверх меры: несколько пачек денег крупными купюрами в банковской упаковке, паспорт и аккредитив. В карманах брюк несколько ключей на кольце и носовой платок. В нагрудном кармашке пиджака смятый клочок бумаги с группой цифр: 27-39-41. Оружия не было.

— Всё! — сообщил Кириков, закончив осмотр костюма. Версия о возможном ограблении, если она у кого и возникла, в данном случае была несостоятельной.

— Чей-то телефон, — сказал Друян, пряча бумажку в папку. — Чей — потом выясним. А кто первым обнаружил, что они убиты? — запоздало спросил он у капитана.

— Продавец их магазина, Шуртов. Он и позвонил, — ответил Денис Николаевич.

— Какого магазина? «Восток»?

— Да... По-моему, он у них один.

— А где этот продавец?

— Тоже в коридоре... Пригласить?

— Давай...

Продавец, хоть и был явно испуган, старался этого не показать, а очки с затенёнными стеклами мешали разглядеть выражение глаз. Одет он был неброско, но дорого. «А какие же он костюмы после работы надевает? — подумал Друян, разглядывая тощую фигуру Шуртова, его хорошо выбритое лицо с запавшими щеками и аккуратный зачёс светлых волос. — Хотя... Не в продуктовом же магазине человек работает, — постарался он погасить в себе необоснованную неприязнь к Шуртову. — Что ж ему, в грязном халате ходить?»

— Как вас зовут? — задал ему первый вопрос Друян.

— Анатолий Иванович, — с готовностью ответил Шуртов.

— Вы работаете продавцом?

— Старшим, — уточнил работник прилавка.

— А сколько же вас всего там? — удивился Друян, заходивший как-то мимоходом в этот магазин. Торговали там хоть и уникальным товаром, но площадь, отведённая под торговый зал, была небольшой.

— Двое. Я и ещё один товарищ. Магазин кооперативный и лишний штат нам ни к чему. А старшим я считаюсь потому, что несу полную материальную ответственность.

— А директор магазина? — покосился Сергей Викторович в сторону Валерия Борисовича.

— Он отвечал за всю бухгалтерию и за получение товара.

— А товар к вам откуда поступает?

— Из Средней Азии. Контейнерами. Там и правление кооператива. У нас ведь магазин не только в этом городе. Есть и другие. Только с иным профилем. Продуктовые.

— Понятно... А теперь, Анатолий Иванович, садитесь и расскажите нам всё по порядку: как вы обнаружили убитых, почему сюда пришли, во сколько. Нет, нет, не к столу, — предупредил следователь, — там мой коллега будет протокол вести. А что это стульев здесь так много? — только сейчас обратил на это внимание Друян. — Да ещё и диван... Вас же всего трое сотрудников. Или много посетителей бывает?

— Я не хозяин этого кабинета, — сухо ответил Шуртов, устраиваясь на стуле возле окна.

— Ладно, рассказывайте, — приготовился слушать Сергей Викторович. Сам он садиться не стал, а облокотился на спинку стула, за спиной капитана Кирикова.

Директор магазина, по словам старшего продавца, собирался в деловую поездку — в Самарканд. С утра он приводил в порядок все финансовые документы, а перед обедом должен был передать дела Шуртову.

— Чем он собирался ехать, поездом?

— Мы — кооператоры, — с обидой ответил Шуртов. — Разве умный человек будет тратить четверо суток на деловую поездку? Когда же работать? Самолётом, конечно. До Ташкента, а там рукой подать.

— Билета мы не обнаружили. Может, был заказан?

— Наверное. Какая тут проблема: билет на самолёт. Не за границу же он собирался.

«Уверенно держится, — отметил про себя Друян. — Даже нагловато.»

— Продолжайте, — предложил он Шуртову.

— Время к часу подошло, надо на перерыв закрывать, а от него, — кивнул продавец в сторону Валерия Борисовича, — звонка нет. Ну, я взял и позвонил сам. Молчит... А телефон не занят. Подождал, ещё позвонил. Молчит... Оставил помощника одного и пошёл сюда.

— А как вы шли? — оживился Сергей Викторович. — Через запасный выход?

— Нет, — покачал головой Анатолий Иванович. — Та дверь постоянно закрыта с обеих сторон. Мы её открываем только когда товар получаем. От замка с той стороны ключ у меня, с этой — у Валерия Борисовича. Так что идти пришлось вокруг дома.

— А к чему такие сложности? Вы что: не доверяли друг другу? — удивился Друян.

— Почему? — даже обиделся Шуртов. — Простая предосторожность. Одного могут заставить отдать ключ. С двумя сразу это потруднее сделать.

— Логично. Ну, дальше.

— Захожу в коридор, — продолжил свой рассказ продавец, — смотрю — дверь приоткрыта.

— Намного?

— Да не очень. Но щель порядочная. Я её потянул и... вот... Позвонил в милицию.

— Даже не заходили в кабинет? — недоверчиво спросил Друян.

— А чего ж заходить? — ослабил узел галстука Шуртов. — И так всё ясно.

— А звонили откуда?

— А во дворе, через подъезд отсюда, контора какая-то. Он них и звонил. Можете проверить.

— Проверим, конечно. Так. Давайте, Анатолий Иванович, подойдём с вами поближе к этим... э-э-э... потерпевшим, — предложил Сергей Викторович. — Вам знаком этот мужчина? Поднимите ему голову повыше, — приказал он судмедэксперту.

— Нет, — твёрдо сказал Шуртов. — Ни разу не видел.

— Не торопитесь, — попросил следователь. — Подумайте. Может, он когда-нибудь заходил в магазин? Или случайно в какой-нибудь компании встречались.

— Нигде я с ним не встречался.

— Интересно... А ведь, судя по всему, чувствовал он себя здесь свободно: газету читал, курил... Да и дела вам директор, очевидно, при нём собирался сдавать. Кстати, у вас охраны неофициальной нет? Телохранителей, так сказать?

— Не возникало необходимости приглашать таких людей, — сухо ответил Шуртов. — А магазин поставлен под охранную сигнализацию. И... разрешите мне выйти в коридор. Мне нехорошо.

— Да-да, — торопливо разрешил Друян. — Только далеко не уходите. Вы ещё нам понадобитесь.

В коридоре смотреть особенно было нечего: через площадку от кабинета — железная дверь, ведущая в магазин. Отсюда же — два коротких марша ступеней. Один во двор, второй — вниз, к подвальной двери. Тоже железной, закрытой на висячий замок. Друян повертел в руках кольцо с ключами, найденными у директора магазина, выбрал один из них и сунул в гнездо замка. Ключ свободно вошёл туда и без усилий повернулся.

— Ясно, — закрыл опять замок следователь. — Пошли вниз, — предложил он сопровождавшим его.

К замку подвальной двери ни один из четырёх ключей не подходил. Сергей Викторович сделал несколько безуспешных попыток вставить хоть какой-нибудь из них в фигурную прорезь замка и вдруг с удивлением обнаружил, что в этом не было надобности: замок был открыт.

— Ты трогал его? — спросил он у капитана.

— Подходил, смотрел, но без тебя не трогал, — ответил Денис Николаевич. — Да ты его сам-то сколько крутил, прежде чем обнаружил, что он открыт? — с оттенком лёгкой обиды сказал капитан.

— Да-а-а... Дужка плотно сидит, — согласился с ним следователь. — Давай сюда фотографа с его оптикой. Понятые, вы всё видели?

— Видели... — тоскливым дуэтом отозвались понятые.

Замок сняли и стали осторожно открывать дверь. Шла она легко и без скрипа. За ней — тревожная темнота, пахнущая сухой пылью. Друян и Кириков переглянулись, понимая друг друга без слов. У обоих мелькнула одна и та же мысль: а не сидел ли здесь неизвестный, выжидая подходящий момент для того, чтобы свести счёты с директором магазина и его посетителем? А выждав, вышел в безлюдный коридор, закрыл за собой дверь в подвал и...

— Надо вызвать электрика из домоуправления и проводника с собакой, — предложил капитан. — А так... шарить в темноте выключатели... Может, там все лампочки побиты. И если есть какие следы, то затопчешь и не заметишь.

— Вызывай! — согласился с ним Друян.

— Не везёт этому подъезду: два дня назад одного отсюда увезли на «скорой», а сегодня сразу двоих, — заметил из толпы зевак какой-то мужичок, когда санитары стали заталкивать носилки в машину.

Стоявший невдалеке Друян внимательно посмотрел на него. Низенький, с припухшим лицом, заросшим многодневной щетиной, он был явно навеселе и, не стесняясь своего поношенного барахла, старался держаться в первых рядах праздной толпы, поближе к подъезду.

— А кого ещё увозили? — равнодушно спросил Друян.

— Да парня какого-то, — не поворачивая головы ответил тот. — Правда, к машине он сам шёл. Санитары так только... Поддерживали с боков. Того в «психушку» повезли. А этих... насовсем, значит, — почесал мужичок лохматый загривок.

— А откуда вы знаете, куда его отвезли? — задал новый вопрос Сергей Викторович.

— Как — откуда? — дохнул мужичок на следователя густым перегаром. — Я тех громил в белых халатах как облупленных знаю! На всю жизнь запомнил: меня самого туда два раза забирали... С белой горячкой. Туда без милиции не забирают. И парня того, когда вели к «скорой», легавый провожал. Вот на него похожий! — оживился мужичок, показывая пальцем на стоящего напротив мужчину среднего роста в сером костюме. — Точь-в-точь! И лицо такое же, и глаза.

Мужчина в сером костюме снисходительно улыбнулся.

— Форму одеть — и точно тот легавый! — не унимался мужичок. — Слушай, а у тебя братья не служат там? — серьёзно спросил он.

— Ты что, хмырь, лишнего поддал сегодня? — разозлился мужчина. — Или опять приступ горячки? Так я тебя быстро вылечу! — пообещал он. — Без психушки.

— А что я сказал? — перетрусил мужичок. — Ну, похож. Бывает. Мало кто на кого... — начал он задом ввинчиваться в толпу.

— Подождите! — остановил его Друян. — А вы зачем сюда приходили в тот день, когда парня забирали?

— Как — зачем? — изумился мужичок. — Живу я здесь. В четвёртом подъезде. А днём я всё время во дворе. До самого вечера. Лето... А чего ещё на пенсии делать? А так в домино сгоняешь или знакомого какого встретишь.

— Как же из этого подъезда могли парня уводить, если там никто не живет? — спросил следователь. — Вы не перепутали?

— Точно! Ведь там никто не живёт, — растерянно сказал мужичок. — А я даже не подумал! Но выводили его оттуда.

— А чем вы обычно ещё занимаетесь, кроме домино?

— Бутылки он собирает, — насмешливо подсказал кто-то из толпы. — Или цыганит по углам у алкашей глоток-два... Вот его занятие.

— Ну и собираю! — с вызовом ответил мужичок. — Попробуй сам проживи на «минимальную». Быстро лапы вытянешь! Собираешь... А чего ж деньгам под ногами валяться? — И укоризненно добавил: — Я в тот день, когда его забирали, как раз ни грамма и не выпил! Вечером — да, а с утра как стёклышко был.

— А кто ещё с вами видел это? — не отставал от мужичка следователь.

— А хрен его знает, — стал раздражаться мужичок, которому явно надоел этот допрос. — Что я, специально замечал? Ведут — ну и пусть ведут. Санитаров-то я сразу узнал. Такие морды век не забудешь!

— А сегодня не видели: кто-нибудь из подъезда выходил?

— Не-а... Я в другом конце двора был. С товарищами... Проведать приходили. Смотрю — опять «скорая» стоит. Ну, я и подошёл. Поинтересоваться: что и как...

Когда Друян вернулся к подъезду, мужчины в сером костюме там уже не было. Да и остальные зеваки расходились в разные стороны: «скорая» выезжала со двора, и смотреть больше было не на что.

Розыскная собака, присланная в помощь следствию, покрутившись в подвале и возле железной двери, остановилась вскоре возле капитана Кирикова и уставилась на него жёлтыми немигающими глазами. Затем, злобно облаяв Друяна, протащила проводника по коридору, выскочила наружу и успокоилась у ствола старого каштана, росшего во дворе.

— Простора ей тут оперативного нет, — смущённо сказал проводник. — Хлама кругом сколько. И людей без дела топталось. А на природе она — без осечки!

— Коне-е-ечно... — ядовито согласился с ним капитан, — в чистом поле ей работать легче. Да ещё если и преступник виден!

И, потеряв всякий интерес к шумно дышащему псу, направился к одному из подъездов: надо было проверить, звонил ли Шуртов из конторы, на которую указал? Друян в это время опечатывал магазин «Восток».

— Зачем? — пробовал протестовать старший продавец. — Здесь же ничего не произошло.

— День-два отдохнёте, пока снимут остатки. Больше времени для этого не потребуется. Не универмаг же... Да и не до работы вам с помощником будет в эти дни. Так я думаю, — закончил Сергей Викторович, наклеивая на дверь узкие бумажные ярлычки со своей росписью.

Шуртов посмотрел на них, потом на упрямый вихрастый затылок следователя, покорно вздохнул и смирился.

— Надеюсь, эти дни вам не засчитают как прогул, — насмешливо прищурил сероватые глаза Друян. — А если возникнет необходимость, выдам вам официальную справку — пошлете её руководству кооператива.

Шуртов шутки не принял и ушёл от дверей магазина не прощаясь.

— Ну что, — спросил Сергей Викторович капитана, когда они уже сели в машину, — от них он звонил?

— От них, — подтвердил Денис Николаевич. — Но он звонил не только в милицию. Девчата в конторе говорят, что он набирал ещё какой-то номер и сказал: «Виктор! Валеру прикончили!» А потом добавил: «Обоих!»

— Может, какому-нибудь родственнику или знакомому сообщил, — задумчиво сказал Друян.

— И как ты додумался? — с наигранным удивлением спросил Денис. — Мне бы этой задачи надолго хватило. Зато я догадался о другом.

— О чём?

— Этот неизвестный Виктор знал, что директор магазина должен быть не один. Уверен в этом был! Потому и спросил о втором. А Шуртов ему ответил: «Обоих!»

— Верно, — согласился следователь. — Значит, он нам врал, что не знает второго?

— Чёрт его знает... Наверное — врал. И ещё я одну новость узнал, — продолжал Кириков. — Мелочь, конечно. Может, и не нужная. Два дня назад действительно какого-то парня «скорая» забирала. И именно из того подъезда. Так что тот забулдыга правду говорил. Я тоже вначале подумал: заливает старик. Ходит всё время под парами. Мог и перепутать кое-чего. Спросил женщин в этой конторе. Так, на всякий случай. А одна из них в тот день выходила во двор в это время. Куда-то идти собиралась. Ну, и видела, как его забирали. Всё так и было, как этот алкаш рассказывал: и санитары были, и милиционер с ними.

— Чёрт! — выругался Друян. — А я даже не узнал, в какой квартире этот мужичок живёт. И фамилию не спросил...

— Не беда, — успокоил следователя Денис Николаевич. — Нужно будет — найдём. Его в этом дворе все знать должны. А вообще-то: какое отношение к нашему делу тот парень имеет?

— Да вроде бы никакого, — ответил Друян. — Тут только одно смущает: забирали его из подъезда, где контора магазина, а через два дня — директора убили. Словно в отместку...

Капитан Кириков обзвонил все ближайшие отделения милиции и больницы. Ответ был везде одинаков: из указанного дома никто из них не забирал молодого мужчину. Не только в тот промежуток времени, который ориентировочно указывал капитан, но и много раньше. В более дальние отделения Денис Николаевич звонить не стал: в этом огромном городе у каждого райотдела своей работы достаточно, и вмешиваться без нужды в дела соседей никто не будет. Если их об этом не попросят. А это был явно не тот случай, когда просят помощи у коллег по профессии. Не банду же обезвреживали, а какого-то парня забирали. «И чего мы вообще над этим голову ломаем? — подумал капитан. — Ну забрали и забрали... Значит, были основания. Никто же нам не подавал ни жалобы, ни заявления о розыске...»

Зато сообщили новость, которой Кириков и не ждал. Позвонил майор Ишков из криминологической лаборатории и поинтересовался:

— Голова не болит?

— От чего? — удивился капитан.

— От дум: что, как и почему?

— Дело привычное. Да и рано ещё ей болеть: расследование только начали.

— Жаль. А я тебе хотел таблетку успокоительную дать. Знаешь, кто тот неизвестный, которого вместе с директором магазина убили?

— Кто? — загорелся любопытством капитан.

— Монах! Он у нас последний раз по делу об ограблении ювелирного проходил. Только взять его тогда не удалось. И с тех пор он в розыске числился...

— Не может быть! Как же я его не узнал? У меня же фотография есть, десятки раз смотрел, — сокрушённо сказал капитан.

— Ну... фотография дело ненадёжное, — пренебрежительно пророкотал майор в трубку. — Да и не вчера же она сделана. У меня другие методы. Особые приметы на теле. Да и отпечатки совпали полностью. Так что, моё мнение: он при кооператоре в «няньках» состоял. Но это — моё мнение, — подчеркнул майор. — У вас свои соображения могут быть.

«Похоже, что так, — подумал Денис Николаевич, закончив телефонный разговор. — Директор магазина собирался, по словам Шуртова, куда-то ехать. Да и денег при нём изрядно было. Вот тузы: личную охрану завели! Значит, есть основания кого-то бояться. А как же они им платят? Фактически-то у них в штате три человека числилось. И если Монах на них постоянно работал, то Шуртов, конечно, его знал. Только сказать об этом нельзя было: и не оформлен он у них, и биография такая, что лучше помалкивать. Потому и не сказал на опознании, что знает этого человека. И не боятся с такими людьми связываться!»

Общаться с такими людьми хоть и не боятся, но живут всё же с опаской. Когда они с Друяном приехали осматривать квартиру директора магазина, дверь пришлось открывать тремя ключами из общей связки на кольце. А изнутри она имела еще и засов, явно сработанный по индивидуальному заказу, хотя ценных вещей в квартире оказалось не так уж и много: японский телевизор, двустволка «Зауэр» на ковре возле дивана, да ещё небольшая, но со вкусом подобранная библиотека, разместившаяся на стеллаже во всю стену. Так что меры предосторожности были продиктованы не только заботой о сохранности имущества.

— Умеют люди жить! — слегка позавидовал Друян, рассматривая корешки книжных переплётов. — Издания почти все подписные, а нигде ни одной квитанции. И чистота кругом... Он же холостяк? — обратился следователь за подтверждением к капитану. — Если судить по документам...

— Официально — да, — подтвердил Денис Николаевич. — Но вообще-то в таком возрасте мужчине без женщины трудновато. Пятьдесят два года — это ещё не старость. Значит, кто-то опекал его, — улыбнулся капитан.

— Ходил к нему кто-нибудь из женщин? — обратился Друян к понятым.

Понятые — мужчина и женщина из числа соседей, проживающих на этой же площадке, — смущённо затоптались на месте.

— Да иногда приезжали вместе с ним, — решился наконец на откровенность мужчина-пенсионер. — Но на уборщиц не похожи, — убеждённо сказал он. — Такие скорей сами убирать заставят.

— А почему вы решили, что он приезжал с ними, а не приходил?

— Так я сам сколько раз видел. Сидишь во дворе, а он подкатывает с кем-нибудь... Бывало, и с мужчинами приезжал.

— Машины частные или такси? — спросил Друян.

— Да и те и другие были.

Друян, слушая понятого, перелистывал телефонный справочник, лежавший на столе. Некоторые номера в нем были отмечены точками или птичками. «Надо забрать с собой, — подумал он, — и внимательно просмотреть. Не мешает узнать круг его знакомств и служебных интересов...» И тут же вспомнил о бумажке с группой цифр, найденной в кармашке пиджака Валерия Борисовича. Хотел достать её из папки и заняться поисками загадочного номера, но вовремя остановился: номера в телефонном справочнике давались не по порядку и работа эта была не на один час. К тому же номер мог быть иногородним. А действовать упрощённым методом — набрать номер и спросить, куда он попал, — не стоило. Возможно, этот номер — одна из ниточек в предстоящем следствии, и дергать её необдуманно раньше времени не было необходимости.

Этот номер Друян обнаружил после долгих поисков уже дома, терпеливо просматривая справочник лист за листом. А обнаружив — надолго задумался: зачем директору такого магазина понадобился этот номер? Это ж не торговая точка и не склад какой-нибудь. Из задумчивости его вывел резкий телефонный звонок.

— Ты еще не лёг? — осведомился Кириков. — И не хотел беспокоить, да пришлось: Барков убит.

— Какой Барков?

— Тот алкаш, который тебе про «скорую» рассказывал. Ты ещё жалел, что не узнал, кто он такой. Так вот: Барков его фамилия. Владимир Владимирович... Его патруль при обходе обнаружил.

— А где?

— Тут же, в этом дворе. Бутылкой убили. Первое впечатление: пьяная драка. Машину я за тобой выслал.

— У меня для тебя тоже новость есть. Знаешь, чей номер был записан на бумажке, которую мы в пиджаке нашли?

— Какой-нибудь холостячки? — предположил капитан.

— Мимо... Номер городского морга!

Уходя из дома по таким вот внезапным вызовам, Друян всегда испытывал чувство вины перед женой. Мало того, что он редко приходил со службы домой вовремя, так ещё и эта вечная напряжённость в ожидании звонка, после которого обычно надо было быстро собраться и ехать неизвестно куда и насколько. И раздавались эти звонки, подчинённые какому-то неведомому закону подлости, если не глубокой ночью, то обязательно в выходной день, когда семья только что позавтракала и с ленивой расслабленностью рассуждает, где ей лучше провести свободное время.

К тому же женщина, если ей двадцать пять лет, каждый час, проведённый без мужа, расценивает как кражу её личного достояния в особо крупных размерах. И вполне справедливо полагает, что эту потерю ей уже не возместит никто и никогда.

— Серёжа! Утром хоть заедешь позавтракать? — спросила жена, когда Друян уже собирался выходить.

Вот это было самым трудным, и привыкнуть к этому он никак не мог: робкий вопрос жены и покорная фигурка в домашнем застиранном халатике, прислонившаяся к косяку двери.

— Да, может, я ещё и раньше вернусь, — отвёл Сергей Викторович взгляд в сторону.

— Не надо, — попросила жена. — Это я вначале глупенькой была: каждому твоему обещанию верила. Ты хоть помнишь, что у тебя есть сын?

— А как же! — серьёзно ответил Друян. — Иметь трёхлетнего сына и не помнить?

— Ладно, езжай. Ему уже четыре скоро будет. Тоже мне... отец называется.

— Потерпи немного, Зоя, — ласково потрепал он рукой жену по щеке. — Скоро в отпуск пойду, закатимся куда-нибудь.

— На какие шиши? — горько улыбнулась жена. — Зима идёт, а ещё столько купить надо. Кирилл из всего уже вырос. А у меня отпускные — нищим возле церкви за день больше подают.

Против такого довода возразить было трудно: работала Зоя в мужском зале парикмахером, и на её отпускные — если, их даже приплюсовать к его окладу — далеко не уедешь.

— Значит, будем на городском пляже у реки отдыхать, — шутливо сказал он. — Тоже вещь! Ну, закрывайся...

Таким они себе и представляли это заведение: длинное, одноэтажное здание, утопающее в зелени, тишина, нарушаемая только птицами, и воздух. Такой чистый, что хоть горстями пей! После бессонной ночи, проведённой в захламленном городском дворе, было особенно приятно умыться этой прохладной лесной чистотой и послушать весёлую птичью разноголосицу. Для птиц не существует запретных зон, кроме тех, из которых они, повинуясь инстинкту, улетают сами.

И даже забор, уходящий в обе стороны от ажурных железных ворот, оказался не глухим и высоким, а воздушно-лёгким, сваренным из тонких проволочных колец и изящных завитушек, закреплённых в редкие кирпичные столбики. Внутри огороженной территории виднелись многочисленные асфальтированные дорожки, веером расходящиеся от главного подъезда и теряющиеся вдали, за рыжими стволами сосен.

— Ну что, Денис, пошли? — стряхнул с себя расслабленность Друян. — А то, если ещё постоим, на стихи потянет.

— Пошли, — согласился капитан и первым зашагал от машины к ажурным воротам. Шедший сзади Друян решил немного продлить неожиданный праздник и, сойдя с дорожки, пошёл по пружинящей под ногами травяной подстилке леса.

— Сегодня не приёмный день, — вырос в проёме узкой калитки плечистый санитар в белом халате. Взгляд у санитара был не просто спокойный, а с оттенком безразличия.

— Ну, нас-то, наверное, примут, — сказал капитан, доставая из кармана светлого пиджака удостоверение.

— Сейчас, позвоню главврачу, — бесстрастно сказал санитар, ознакомившись с удостоверением.

— Звони, — согласился капитан. — А мы пока покурим.

Курил Денис Николаевич один: Друян так и не смог привыкнуть к этому занятию, хотя не раз слышал от товарищей по работе, что сигарета помогает расслабиться и отвлечься от ненужных мыслей.

— Кто не знает, может подумать, что здесь дом отдыха, — шутливо сказал Сергей Викторович своему товарищу, когда они шли от ворот к подъезду. — Только музыки не слышно. — И тут же погасил на лице улыбку: из окон, забранных изнутри частой решёткой, выглядывали такие лица, что Друян почувствовал себя неуютно.

Главврач встретил их в вестибюле. Высокий, с сухим неулыбчивым лицом, затянутый в официальность белого халата. Но без медицинской шапочки на загорелой, обширной лысине. Поздоровался главврач холодно, назвав свою фамилию — Патов, — хотя и Друян и капитан полностью представились ему, и молча повёл приехавших следователей по светлому длинному коридору к своему кабинету. «Заведение такое, что не до радушия, — мельком подумал Друян, шагая рядом с врачом по солнечным квадратам, разбросанным на зелёном линолеуме. — И у этой лицо такое, будто она от всего мира отрешилась, — отметил он, поздоровавшись с шедшей им навстречу женщиной в белом халате и накрахмаленном колпаке. — Ну и работа... Даже имени нам своего не назвал. Хорошо хоть заранее узнали.»

— Зачем вы с ней поздоровались? — спросил главврач Друяна, отпирая дверь своего кабинета и пропуская гостей вперед. Причем спросил об этом с каким-то странным смешком.

Сергей Викторович посмотрел на него с недоумением: как же он мог не поздороваться, встретив в чужом доме женщину? К тому же, очевидно, врача...

— Это сумасшедшая, — пояснил главврач, садясь на своё место за письменным столом. — С двадцатилетним стажем.

— А почему же она... — смутился Друян, садясь возле маленького столика, стоявшего торцом к письменному. Капитан устроился на диване.

— Одета как медперсонал? — помог главврач найти точную формулировку.

— Да.

— Ну, тут особый случай, — потёр он пальцами седеющую оторочку волос вокруг лысины. — Эта женщина задушила своих детей. Двух близнецов. Полагая, что сможет вернуть после этого бросившего её любовника. Отсюда и пунктик: представление о чистоте как очищение от вины. Моется в душе по нескольку раз в день. И каждый раз после этой процедуры требует чистый халат. Даём. У нас в основу лечения положен принцип: максимальное удовлетворение разумных желаний. Чтобы не вызывать отрицательных эмоций. Хотя дичь, конечно: в этом доме — и разумные желания? — безнадёжно махнул рукой главврач. — Извините, заговорил вас, — скупо улыбнулся он. — Работа такая: каждому свежему человеку рад. Иногда сам на себя с опаской в зеркало смотришь. Так-то.

— Виктор Георгиевич, — обратился к нему Друян. — Помогите нам прояснить один вопрос.

— Затруднения с подследственным? Надо провести экспертизу? — предупредительно улыбнулся главврач.

— Да нет... Нужно выяснить: не поступал ли к вам несколько дней назад молодой человек. Фамилии его мы, к сожалению, не знаем, — виновато сказал Друян.

— А откуда он должен был поступить?

— Из дома семьдесят один, улица Степная. Есть сведения, что его забирали ваши сотрудники. У вас есть машина «скорой помощи»?

— Ну а как же! И не одна... Но вообще-то мы очень редко берём больного сами. К нам они поступают после предварительного заключения районного психиатра или невропатолога. Это обычный путь. Но бывают и исключения. Мы выезжаем по сигналам родных или милиции к тем больным, которые уже лечились у нас и состоят на учёте. Медлить в таких случаях нельзя! А с этим больным, которым вы интересуетесь... Я помню этот случай: его при мне привезли. Как вы назвали улицу?

— Степная, семьдесят один, — напомнил Друян.

— Есть тут такой адрес, — после недолгого шуршания страницами журнала заявил Виктор Георгиевич. — Вызов сделан работником милиции. Больной Александр Павлович Любченко. Шестьдесят третьего года рождения, прописан в общежитии № 7, улица Прибрежная. Диагноз: приступ буйного помешательства.

— Данные о себе он вам сам сообщил? — пряча улыбку, поинтересовался капитан.

— У него с собой был паспорт, — серьёзно ответил врач. — Работник милиции сдал нам его.

— А кем конкретно был сделан вызов? — спросил капитан.

— Старшим лейтенантом Живгиным... Так тут записано. Да он и сопровождал сюда больного.

— А у него документы вы смотрели? — не унимался Кириков.

— Зачем? — удивился главврач. — Он же в форме был. У вас же я их не проверяю. Да и вызов не ложным оказался. Но больного вы, к сожалению, увидеть не сможете.

— В плохом состоянии? — спросил Друян.

— Хуже некуда. Вот запись в журнале: убит в палате.

— Как — убит? — воскликнул капитан. — Кем?

— Сейчас я вам покажу — кем, — сухо ответил главврач и щёлкнул тумблером на пульте, вмонтированном в крышку стола.

На экране телевизора, стоявшего в углу кабинета, появилось изображение просторной палаты. Больные, находившиеся в ней, сидели или стояли с отрешённым видом, прижавшись спинами к стене. А двое, прохаживавшихся по середине палаты, часто оглядывались назад и при сближении обходили друг друга стороной.

— Вот, одним из них... Здесь, в основном, находятся бывшие афганцы и... несколько ваших коллег, — посмотрел Патов на капитана.

— Мои коллеги?

— Да. Бывшие сотрудники милиции и внутренних войск. Диагноз: посттравматический стрессовый синдром. Страшного ничего нет: болезнь легко излечимая, но приятного мало. А чему вы так удивляетесь? Привыкли видеть своих товарищей по работе всегда здоровыми? А между тем люди вашей профессии в этом отношении относятся к группе повышенного риска. И объясняется это всё очень просто: постоянная боязнь нападения сзади, трудность с опознанием действительного противника. Например, в толпе... Вот нервишки и сдают. А для афганцев к тому же развенчание целей войны и озлобление на то, что ты подвергался опасности, в то время как твои сверстники жили полнокровной жизнью. Кроме того, все эти люди имели постоянный и свободный доступ к оружию. А обладание оружием, кроме чувства превосходства над окружающими, вызывает иногда непреодолимое желание применить его. Против воображаемого врага, разумеется... С медицинской точки зрения здесь всё ясно, — выключил телевизор главврач. — Теперь вам понятно, кто убил?

— А зачем же вы его поместили в такую палату? — задал нелепый вопрос Друян.

— А вы полагаете, что у меня есть другие, более безопасные? — сузил серые глаза Патов. — Могу провести по всем помещениям, убедитесь сами, как обстоят дела, — предложил главврач.

— Нет, я не в этом смысле, — поспешил исправить свой промах Друян. — Я к тому, что не заметил в палате санитара...

— ...следящего за порядком? — насмешливо закончил его мысль Виктор Георгиевич. — А откуда же у меня такие штаты? Раньше, когда больница была ведомственной, у меня было меньше больных и больше обслуживающего персонала, — с сожалением сказал главврач. — А теперь — хозяин Минздрав... На его ассигнованиях далеко не уедешь. Да и не согласится никто постоянно в одном помещении с больным сидеть. Чем же он тогда от него отличаться будет? Спасибо хоть за то, что от прежних времён вот эта аппаратура осталась, — кивнул Виктор Георгиевич в сторону пульта. — При нужде можно спокойно посмотреть и послушать, чем они занимаются.

— А к какому ведомству вы раньше относились? — спросил Кириков.

— Да это не так важно... — ушёл от ответа Патов. — Это была спецбольница. Тогда к ней было иное внимание! И снабжение. О штатах и говорить нечего. А теперь у меня даже охранников нет.

— И кто же в этой больнице раньше... лечился? — задал вопрос Сергей Викторович. Он хотел сказать «сидел», но в последний момент воздержался.

— Те же, кто и сейчас: бывшие военнослужащие, иногда — гражданские лица, направленные сюда правоохранительными органами для обследования. В основном по направлению КГБ. Сейчас-то это общая больница.

— И каждый раз выяснялось, что направляемый на обследование болен? — спросил Кириков.

— Как правило! — нисколько не смущаясь, ответил главврач. — Но произвола никакого не было! — поспешил он заверить своих гостей. — Вам как работникам спецорганов, — употребил он устаревший термин, — должно быть известно, что больные этой категории стремятся в первую очередь заверить окружающих в том, что они абсолютно здоровы.

Виктор Георгиевич побарабанил тонкими нервными пальцами по крышке стола, затем, неожиданно встав с места, сухо сказал:

— Извините, но мне нужно идти на обход. Если ещё есть вопросы — пожалуйста! Только недолго...

— Вопросов два, — тоже поднялся Друян с места. — Есть ли акт о смерти и где сейчас этот парень?

— Которого убили?

— Да.

— В городском морге. Нам труп не нужен. Захоронениями мы не занимаемся. А акт о смерти у старшей медсестры. Кроме того, мы сообщили об этом случае в прокуратуру, и её представитель у нас здесь был. Всё сделано по закону. Идёмте, я провожу вас к старшей медсестре. Вся документация подобного рода — у неё. И корешки больничных листов на выписавшихся.

— А отсюда выписываются? — удивился Денис Николаевич.

— Большая часть! — с укоризной посмотрел главврач на капитана. — Наша задача — вылечить человека, а не посадить сюда здорового, как... некоторые думают. Кстати, там вы сможете и с санитарами поговорить, которые того парня забирали. Сестра их к вам вызовет. Ну, — подал он худую, но сильную руку, — желаю успеха... коллеги. — Поймав вопросительный взгляд гостей, пояснил: — Вы же тоже в своём роде врачи... По профилактике общества.

— О чём ты задумался? — спросил Друян у капитана на обратном пути в город.

— Когда мы у медсестры в кабинете сидели, я в окно «скорую» увидел. Как раз из гаража собиралась выезжать.

— Я тоже видел. Ну и что?

— А в кабину к шофёру сел какой-то мужчина. И знаешь на кого похож?

— На кого?

— На того неизвестного, которого Барков с милиционером спутал. Правда, до гаража далековато было — мог и ошибиться.

— Вполне, — успокаивающе заметил Друян. — Тем более, ты всё время про него думал.

У следователя была своя забота: в кабинете главврача его внимание привлёк письменный прибор, изготовленный из орехового капа. Вещь неординарная и дорогая. Точно такой прибор, если ему не изменяла память, он видел в магазине «Восток». И рядом с этой мыслью, — не отступая на задний план, — крутилась другая: зачем директору магазина понадобился телефонный номер морга? Какая связь между этим номером, убитым парнем и письменным прибором?